Текст книги "Пуля для главы"

Глава 4

До улицы Новой приятели добрались за считаные минуты. Она представляла собой длинный ряд пятиэтажек, построенных лет тридцать назад, на «излете» социализма, в ту самую пору, когда страну уже начали «перестраивать» не только вдоль и поперек, но еще и вкривь и вкось.

Набрав номер Антона Борисовича, Гуров услышал чуть хрипловатый басок, который подтвердил, что с жильем обязательно поможет. Вскоре появился и сам обладатель баса – широченный гражданин с крупными чертами лица и столь же крупными руками пожизненного дальнобойщика. Следом за Антоном Борисовичем сыщики поднялись на третий этаж дома двенадцать, где сразу же согласились взять внаем предложенную им жилплощадь.

– Тут, кстати, в этом же подъезде, недавно тоже поселился какой-то мужик из Москвы, – показав гостям интерьер «однушки» и передавая им ключи, сообщил провожатый. – Он только этажом ниже.

Расположившись в квартире, где, в принципе, имелось все необходимое для проживания, за исключением продуктов в холодильнике, приятели решили зайти в ближайшее кафе, после чего опять идти в райотдел, чтобы продолжить фактически уже начатую работу. Когда они спускались по лестнице, дверь расположенной прямо под ними квартиры на втором этаже громко щелкнула замком, и опера увидели перед собой не менее удивленного их появлением полковника ФСБ Александра Вольнова.

– О-о-о! – рассмеявшись, протянул тот. – Приветствую доблестных детективов! Вон оно кто прибыл сюда устанавливать торжество закона!

Поздоровавшись, Гуров и Крячко поинтересовались причинами пребывания их знакомого в этих краях. Вольнов пояснил, что сюда он приезжает уже третий раз, чтобы разобраться с ситуацией на местном рынке крупной недвижимости. В ФСБ поступила информация о том, что ваххабиты, которым последнее время на Северном Кавказе был нанесен серьезный урон, начали перемещаться в центральные регионы, где при содействии некоторых прозападных бизнес– и управленческих структур предпринимают попытки скупить различные стратегические объекты.

Цель этого маневра понятна. Западные «кураторы» фундаменталистов, уяснив, что грубые, вульгарные действия террористического характера Россию запугать и дестабилизировать не способны, перешли к более тонким и изощренным методам ведения тайной войны. Скупка подставными лицами объектов жизнеобеспечения целых регионов, при определенной концентрации их в одних руках, становится куда более серьезным фактором воздействия на государство и общество, нежели такая пещерная примитивщина, как взрывы домов и общественного транспорта.

– Первый сигнал нам поступил еще в прошлом году, – вполголоса повествовал Александр, спускаясь с операми по лестнице. – Некий предприниматель попытался выкупить местное химпредприятие. Оно, в принципе, карликовое, малозаметное, но выпускает продукцию, востребованную по всей Федерации. И вот какой парадокс: при всей своей востребованности начиная с середины двухтысячных завод стабильно «шел ко дну». По непонятным причинам прибыль его была смехотворно мала, зарплаты падали, начали разбегаться кадры. Лосев попытался разобраться, что к чему, но его сумели отшить: типа, это структура закрытая, подчиненная головному московскому предприятию. И вот тогда подключились мы.

– То есть инициатива взять ситуацию под контроль, как ни верти, исходила от местной власти в лице Лосева? – уточнил Гуров, открывая дверь и выходя на улицу. – Кстати, Саш, мы со Стасом сейчас в кафе. Ты с нами?

– Да, да, я тоже не завтракал. Зайдем! – согласился Вольнов. – Так вот, о Лосеве. Да, можно считать, что именно он первым поднял тревогу. Я привез с собой пару хороших экспертов, и мы прошерстили все заводские дела. Хотя сопротивление этому было запредельное, мы своего все же добились. И, знаете, обнаружилось такое! В общем, в две тысячи пятом под надуманным предлогом областной минпром поменял директора химпредприятия – нормального, приличного хозяйственника – и на его место пропихнул жулика – клеймо ставить негде. Этот тип создал ряд хитрых схем увода прибыли в офшоры и, по сути, обескровил производство. А цель была одна: искусственным путем довести завод до банкротства, чтобы потом за бесценок он был продан в частные руки.

– А эти самые руки тянулись к нему не иначе из-за бугра… – понимающе резюмировал Крячко.

– Вот именно! – усмехнулся Александр. – Губа у них, у этих иноземцев, не дура! Мы прозвонили подноготную непосредственного покупателя и выяснили, что он всего лишь двуногая ширма, за которой скрывался некий Багди-Аль-Рухубалли, уроженец одной из стран Ближнего Востока, объявленный в международный розыск как агент «Аль-Каиды». Но, что интересно, он тоже был всего лишь ширмой, за которой маячил международный полукриминальный торговец оружием Сэмюэл Томпс, тесно связанный с Лэнгли. Вот такая интересная компания нарисовалась в итоге нашего расследования.

– Взять кого-то удалось? – поинтересовался Лев, шагая к сияющей огоньками вывески «стекляшке» еще советской постройки.

– Не получилось, – досадливо поморщился Вольнов. – Рухубалли каким-то образом просек факт нашего интереса к его персоне и ударился в бега, предварительно пристрелив «покупателя». Но и сам через пару недель был уничтожен в горах вместе с еще тремя бандитами при попытке перехода закавказского участка российской границы. Ну а Томпса – как возьмешь? Хотя… Я руководству предлагал этого гуся лапчатого незаметно умыкнуть и вывезти в Россию, чтобы потом обменять на наших граждан, которых америкосы гноят в своих тюрьмах.

– А такие возможности были? – мелькнул в глазах Станислава огонек рискового азарта.

– Конечно! Полгода назад он приезжал в Польшу, чтобы подбросить оружия в лагеря подготовки бандеровских отморозков, которые сейчас зверствуют на юго-востоке Украины. Правда, этот визит был сугубо секретным. Но для нас – какие могли быть секреты? Мы знали не только где он остановился, но и что заказывал на завтрак. Организовать его вывоз в Россию для нашего спецназа – вовсе не какая-то там глобальная проблема. Однако… Руководство признало такой вариант недопустимым – в отличие от америкосов, мы обязаны работать в рамках международного права. А жаль!

– Ох уж это «международное право»! – сердито рассмеялся Гуров. – Если бы мы в позапрошлом году устроили сеанс жеманничанья с этим самым правом и не захватили прямо в море спецаппаратуру для стратегических ракет, то сегодня едва ли могли бы спать спокойно. Да, помнится, хай в «Ефроппе» поднялся немыслимый. Ну и хрен бы с ним! Поорали, поорали, да и заткнулись. Зато теперь на некоторое время можно забыть о Третьей мировой. Ну а если вернуться к ситуации с Лосевым, то получается так, что заказ на его устранение мог поступить и с этой стороны.

– Вполне! – согласился Александр. – Эти люди способны на все.

– Слушай, а что же областной минпром? – с прокурорскими нотками в голосе заговорил Станислав. – Он что, так и остался «белым и пушистым»?

– Ну, вообще-то да… – развел руками Вольнов. – Его тогдашний глава сейчас проживает за границей, где-то в Швейцарии. Он смылся туда еще лет шесть назад. А с нынешних – какой спрос?

– Вот сволочь! – нахмурился Стас. – Правильно делают моссадовцы, которые предателей отстреливают в любой точке мира. Я бы эту тварь тоже «угостил» свинцом сверх любых диетических норм…

В полупустом зале кафе с громким названием «Пища богов» появление сразу трех импозантных мужчин нехилого сложения немедленно обратило на себя внимание прочих посетителей. Свой несколько запоздавший завтрак, с учетом проделанного пути, приятели поглотили в ускоренном режиме. Наблюдая за ними, Вольнов лишь посмеивался, подшучивая над их разгулявшимся аппетитом.

Энергично разделываясь с антрекотом, Крячко неожиданно вернулся к теме служебного задания Александра.

– Слушай, Саш! – азартно пережевывая хорошо прожаренное мясо, многозначительно взглянул он на Вольнова. – Не хочу показаться занудой, но… Деятельность ЦРУ на фоне здешних провинциальных коровников смотрится как-то не очень серьезно. Нет, я не спорю, что ваххабиты в этих краях развили какую-то свою деятельность, которая нам явно не на пользу. Но вот искать истоки всех этих темных дел где-то в Лэнгли? Хм-м… По-моему, полная нелепица – Джеймс Бонд в лаптях ведет разведку в деревне Кверхупоповке. Х-ха!

Внимательно выслушав Стаса, Александр снисходительно рассмеялся и, покачав головой, негромко спросил:

– А кого бы ты записал в «двигатели двигателей», в число тех, кто по всему миру баламутит, стравливает, гадит, разжигает… Кого? «Аль-Каиду»? Так она действует по указке того же Лэнгли – это факт уже общеизвестный. Кто еще?

– А хрен его знает!.. – Крячко безмятежно ухмыльнулся, как бы желая сказать: мое дело – задать вопрос, а ты уж выкручивайся, доказывай, обосновывай…

– Ты про «Петлю анаконды» что-нибудь слышал? – Вольнов вопросительно прищурился. – Это американский проект постепенного удушения России. Суть его – в создании вдоль нашей границы «санитарного кордона» из цепочки баз на территории стран, настроенных к нам не самым лучшим образом.

– Слышал! – с важным видом подтвердил Станислав.

– А про «Нэтвок вайс спайдо» – «Сеть мудрого паука»? – откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, окинул его испытующим взглядом Александр.

Отхлебывая чай с лимоном из тонкого стакана в старинном подстаканнике, Крячко отрицательно мотнул головой.

– А это, дружок, именно то, с чем я сейчас имею дело…

По словам Вольнова, Якорный – одна из узловых точек громадной информационно-организационной сети, уже около двадцати лет существующей на территории России. Создана она была еще в те времена, когда в кремлевских кабинетах заседали американские «советники» из ЦРУ и АНБ. К той поре все причастные к развалу Союза уже цепляли на мундиры ордена за крушение «империи зла». Тем не менее, хотя всякий и каждый на Западе был уверен в том, что Россия уже обречена на полный распад, для контроля за процессами на российских просторах (а вдруг эти русские каким-то образом сумеют избежать уготованного им сценария?!), а также их своевременной «корректировки» и была создана эта сеть.

Рассматривая Россию как аналог закаленного стекла, которое легче разбить, воздействуя на определенные «критические точки», в качестве таковых было намечено около сотни городов как из числа областных центров, так и районных. В числе последних оказался и Якорный. Разумеется, здесь не планировалось внедрять резидентуру из самого Лэнгли, даже третьестепенную – это и в самом деле было бы смешно. Но вот «вахтовая» работа агентов, набранных из числа граждан России, которые прошли и поныне существующую в Москве «школу пятой колонны», практикуется достаточно широко.

Время от времени для координации работы аборигенных агентов на места наведываются представители псевдобизнеса, различных НКО, сектантски-религиозных структур, подконтрольных западным спецслужбам. В большинстве своем «кураторы» также были российскими гражданами, которые сумели выслужиться перед своими заграничными хозяевами. Частично это выходцы с постсоветских территорий, как, например, Прибалтики. Но случаются эмиссары из Польши и Румынии в лице перебравшихся туда на ПМЖ украинцев и молдаван.

Задача и агентов, и их «кураторов» заключается в сборе информации о настроениях российской глубинки и одновременно их активном формировании, причем в определенном ключе, наподобие идеологии той же «болотной оппозиции». Эта работа щедро подпитывается финансовыми вливаниями, которые идут, например, в НКО и различные «церкви». Кроме того, эти же финансы направляются на то, чтобы продвинуть в местную и региональную власть людей, лояльных к «либеральным ценностям», а также на устранение тех, кто эти самые «ценности» считает враждебными России и действует им вопреки.

– Стас, эпоха Джеймсов Бондов уже ушла. Сейчас работают неприметные «серые человечки», которые наших законов как бы не нарушают и как будто даже стремятся нам помочь. Но на самом деле из таких вот Якорных они стараются сформировать «гнилые дыры», как это называется на сленге наших «заклятых друзей». – Вольнов многозначительно цокнул языком. – Что такое «гнилая дыра»? Это российская территория, которая формально от всех прочих ничем не отличается, но реально она – тухлое, сонное, спившееся болото, безразличное абсолютно ко всему. Появись в такой «гнилой дыре» десант потенциального противника, его никто не будет встречать двустволками и вилами. Его или вообще не заметят из-за пьянки, или даже выйдут встречать с хлебом-солью.

– Да будет тебе! – отставив стакан, недоверчиво отмахнулся Крячко. – Это ж какую работу надо развернуть, чтобы всего этого добиться. Да и кто им позволит заниматься чем-то подобным?

– Так уже развернули! – саркастично хохотнул Вольнов. – Скажем, в Екатеринбурге студентам открыто читаются русофобские лекции с идейками отделения Урала и Сибири от европейской части России. То бишь ее расчленения. Там выступают те же «либерализаторы», кто, например, готовил киевские майданы.

Станислав мрачно потер лоб, и Лев насмешливо глянул на него:

– Ну, а чему ты удивляешься? Помнишь, как-то мы с тобой были в Перми? Если не забыл, сайентистов там – орда. А они, по-твоему, там что, ведут кружки вышивания и бисероплетения? Щас! И еще момент. Думаешь, эти сектанты в Перми появились сами по себе? Вряд ли… Да, конечно, прежде всего они решают свои шкурные вопросы, обдирая наших лохов и простаков. Но решают они и задачи, поставленные им «старшими товарищами».

– Вот именно! – сокрушенно вздохнул Вольнов. – Где-то – сайентисты, где-то – иеговисты, где-то – ваххабиты, мормоны, муники, аумсинрикевцы… Внешне они разные, а вот суть у всех одна – ослабить Россию, снизить ее, скажем так, иммунитет ко всевозможным иноземным заразам. И кормушка у всей этой разношерстной публики в конечном счете одна и та же. Знаешь, Стас, один из натовских идеологов расчленения России выдвинул такую теорию: у основания дуба маленькая мышка незаметно выгрызает кору кольцом вокруг всего ствола. И все, он обречен усохнуть. Убийственный «пустячок»… Так что эти двуногие «грызуны» сегодня намного опаснее любой открытой интервенции.

Крячко открыл рот то ли чтобы возразить, то ли чтобы как-то прокомментировать его последние слова, но в этот момент неожиданно зазвонил телефон Гурова.

– Кто бы это мог быть? – удивленно отметил Лев, доставая сотовый из кармана.

Звонил Орлов. Вскользь поинтересовавшись, все ли у них в порядке, он деловито сообщил:

– Как мне сейчас стало известно, в Якорном в данный момент находится и Александр Вольнов. Постарайтесь его найти, вдруг у него есть какая-то нужная для вас информация?

С трудом сдержавшись, чтобы не рассмеяться, Гуров совершенно серьезно пообещал:

– А-а, ну прямо сейчас и спрошу. Вот он тут сидит, начинаю выуживать из него полезные для нас секреты.

В телефоне что-то булькнуло – видимо, от неожиданности Петр даже закашлялся, после чего недоуменно уточнил:

– А вы что, знали заранее, что он в Якорном?

– Нет, чисто случайная встреча. Судьба, уважаемый, судьба!.. – Лев изобразил сокрушенный вздох. – Так ты только из-за этого и позвонил?

– Ладно, пока! – не ответив на его вопрос, нажал на кнопку отбоя Орлов.

Прямо из кафе опера пешим ходом двинулись в райотдел. Вольнов, пообещав делиться с ними информацией, если случится найти что-то дельное, отправился на какую-то свою очередную встречу. Как видно, уже поджидая гостей, Реонкин встретил их у входа в райотдел. Капитан сообщил, что подготовил для ознакомления все необходимые материалы, что позволит «товарищам полковникам» более детально изучить обстоятельства покушения.

Поблагодарив его за ответственное отношение к их пожеланиям, сыщики прошли следом за ним в кабинет. Впрочем, чего-то кардинального из предложенных бумаг они, в общем-то, так и не заполучили. Описанное в мельчайших деталях положение гильз, схема расположения служебного авто у дома Лосева и положения тела раненого главы, а также справка о погоде на момент покушения и тому подобная информация, по сути, ничего не давали. Вот показания очевидцев случившегося оказались несколько более информативными.

Жительница улицы Щорса, где и находится дом главы, которая назвалась Клавдией Сыровой, рассказала о том, что видела в окно пролетевших мимо ее двора неизвестных на каком-то мотоцикле (женщина особо подчеркнула, что в марках мототехники не разбирается). Причем, по ее словам, пассажир, не таясь, держал в руке короткоствольный автомат. Это она разглядела очень хорошо. Прочитав показания свидетельницы, Гуров сделал вывод, что убийцы чувствовали себя абсолютно уверенно и даже не пытались маскироваться.

– Борзая отморозь! – также пробежав глазами по ровным строчкам, выведенным женской рукой, констатировал Станислав. – Какие-то непуганые, видимо, хорошего дрозда не получали еще ни разу. Тут что-то одно – это или суперпрофи, или абсолютные дилетанты, по случаю нанятые заказчиком.

Слушая его, Лев согласно кивнул.

– Но если эти двое – дилетанты, то тогда и заказчик – или дилетант, или негодяй, каких поискать, нанявший «одноразовых» киллеров. Не исключаю даже и того, что сейчас эти два «деятеля» валяются где-нибудь в безымянной яме с простреленными черепками.

– А тогда надо будет немного погодя взять данные по пропавшим без вести, – авторитетно стукнул пальцем по столу Стас. – Если эти двое местные, то их обязательно хватятся не сегодня-завтра.

Реонкин, внимательно вслушивавшийся в их диалог, сразу же отошел в сторонку и, достав свой сотовый, вполголоса распорядился:

– Костя, с этого момента все обращения по поводу пропавших без вести немедленно брать на заметку. Никаких там положенных отсрочек и тому подобного – немедленно ставить меня в известность и брать в работу. Это очень важно. Ребят всех предупреди!

Тем временем Гуров ознакомился с показаниями еще одного очевидца – восьмидесятилетнего деда, живущего на окраине Якорного, который между восемью и девятью часами утра видел мотоцикл с двумя седоками, спешившими в сторону села Козловка.

– В стороне Козловки поиски мотоцикла не проводились? – спросил он у Реонкина, дочитав до конца показания старика.

– В Козловку наряд посылали, но чужих мотоциклистов там никто не замечал, – чуть настороженно пояснил капитан. – В принципе, это было проведено чисто для проформы – какой дурак останется рядом с местом преступления? Наверняка эти двое уже где-нибудь в соседних областях, если не за границей.

– Не уверен, – с сомнением покачал головой Лев. – Что касается мотоцикла, то, скорее всего, от него они постарались избавиться сразу же, как только выехали за пределы Якорного, – на кой им эта улика? А дальше уехать они могли на машине, поджидавшей их в условленном месте. Вы не допускаете?

Изобразив гримасу крайней озабоченности, капитан чуть пожал плечами.

– Ну, с вами трудно не согласиться, – отметил он после некоторого молчания. – Если по совести, то я и сам об этом уже подумывал. Но это ведь только предположения. В реальности-то все может быть совершенно иначе.

– Верно… – Лев изучающе взглянул на своего оппонента. – Однако предположения должны или подтверждаться, или опровергаться. А для этого нужно, как выражаются нынешние молодые, тупо бегать и искать. Никто вчера не заметил за чертой города какой-либо столб дыма? А вдруг в какой-нибудь глухомани горел тот самый угнанный мотоцикл? Кстати, показания владельца мотоцикла в деле имеются?

– Они в папке есть, – торопливо мотнул головой Реонкин.

– У меня эта бумага! – оторвавшись от чтения, сообщил Станислав.

– Ну и что он там рассказывает? – поинтересовался Гуров.

– Та-а-к… – Крячко ладонью взъерошил макушку. – Это житель села Потаповка некий Иван Струков. По его информации, мотоцикл стоял в деревянном сарае под замком. Марка – «Ява – триста пятьдесят» семидесятого года выпуска.

– Аж семидесятого?! Ух ты! – удивился и одновременно восхитился Лев. – Сорок лет с гаком! Вот это, я понимаю, техника. Да, видать, и хозяин хороший знаток мотоциклов, раз такой раритет – и до сих пор на ходу.

– Так вот… Украли «Яву» предположительно часа в три ночи. Воры взломали заднюю стенку сарая и вывели ее через огород на пустыри. Оттуда, скорее всего, уехали своим ходом – до пустыря хозяин видел след колес мотоцикла и двух пар ног. А дальше на траве остался только след колес.

Слушая Станислава, Гуров время от времени коротко кивал.

– А сторожевая собака у хозяина имеется? – неожиданно спросил он у капитана.

– Да, имеется… – ответил тот. – По словам владельца мотоцикла, она даже в один момент залаяла, но потом почему-то замолкла. Возможно, воры бросили ей чего-то вкусного, вот она и притихла. Струков вчера грозился ее пристрелить, но потом, правда, передумал…

– А сам-то он что думает по поводу пропажи? – задал свой вопрос и Станислав.

– Только матерится да разводит руками, – усмехнулся Реонкин. – Понятия не имеет, кто мог покуситься на его «ласточку».

– Но если принять во внимание реакцию сторожевой собаки, то не исключено, воры были ей знакомы? – размышляя вслух, вопросительно взглянул на капитана и Крячко Лев. – Тогда надо взять на заметку всех знакомых и родственников Струкова, кто склонен к антисоциальным поступкам, кто был судим, особенно по статье за угоны…

– Сделаем! – поднимаясь со стула, пообещал капитан.

– Слушай, Лев Иванович, а может, давай так: мы с капитаном доедем до Потаповки и там на месте все разберем по косточкам насчет угона мотоцикла? – соблюдая дежурный политес, предложил Станислав. – К тому же мы еще не имеем стопроцентной гарантии, что киллеры использовали именно струковскую «Яву». А ты… Ну, сам решишь, чем заняться.

– Да. Пожалуй, ты прав – мотоцикл у нас сейчас единственная реальная зацепка… – согласился Гуров, тоже поднимаясь со стула. – Езжайте. А я тогда поговорю со свидетелями. Сколько их? Четверо? Хорошо. Сейчас гляну показания оставшихся и пройдусь по городу. Ну а вы – вперед! Правда, неплохо было бы созвониться со Струковым, чтобы там с ним не разминуться…

Его последние слова заглушил стук в дверь, и на пороге кабинета появился какой-то рослый мужчина лет пятидесяти с насупленным лицом.

– Можно к вам? Здрасте!.. – зычно обратился он, озирая всех, кто находился в помещении.

– О! Здравствуйте! – чему-то обрадовался Реонкин и, указав в его сторону рукой, представил операм: – Владелец угнанной «Явы», Иван… э-э-э… Юрьевич Струков собственной персоной. Проходите, Иван Юрьевич, присаживайтесь. Что-то хотели сообщить? А то мы как раз собирались ехать к вам. Кстати, вот товарищи из Москвы. Они приехали разбираться со всеми этими нашими происшествиями, и история с вашим мотоциклом их очень заинтересовала.

– Да, да, я кое-что хотел сообщить… – Струков наморщил лоб и откашлялся. – Нашел я, Анатолий Геннадьевич, свою «ласточку». Точнее, то, что от нее осталось.

– Вот как? – удивился капитан. – Слушаем вас. Давайте в подробностях.

Как рассказал Струков, минувшим днем он немало времени провел в поисках мотоцикла. Изъездил на «Москвиче» всю Потаповку, да и почти весь Якорный. Но никто ничего не видел, не слышал, не знал. Да и кого интересовало случившееся с каким-то там мотоциклом, если тут невесть что произошло с самим главой! Кругом только и разговоров было – выживет он или нет…

– Люди сильно переживают из-за случившегося с ним? – поинтересовался Гуров.

– Ну-у! Переживают, и очень переживают! – Струков шумно вздохнул и покачал головой. – Все боятся – вдруг не выживет? Мужик-то он, конечно, строгий, но справедливый. К нему, кто ни приди, всегда выслушает, всегда найдет чем пособить…

– А вот люди-то что думают о причинах покушения? Кто больше всего хотел убрать Лосева? – задал свой вопрос Станислав.

– Разное говорят… – пожал плечами Струков. – Но большинство считает, что это наши торгаши да бандюганы снюхались и заказали Николаича. Он всем им здорово хвоста прищемил. И насчет рэкета прижал так, что и якорненские, и заезжие живоглоты сразу отсюда вымелись. Да, да, да! Тут и это было на каждом шагу. Бы-ы-ло! Вот… И рынок был только для «своих» – блатных. Местных, нашенских из сел, туда не пускали. Он тут же разогнал все тамошнее начальство, спекулянтов – под зад коленом, и теперь там торгуют все, кто пожелает, за божескую плату.

Возвращаясь к истории с мотоциклом, сельчанин отметил, что еще вчерашним днем обратил внимание на столб черного дыма, клубившегося над дальним лесом. Но он даже и помыслить не мог, что это горит его любимая «ласточка». Изъездив всю округу, истратив почти бак бензина, вечером он узнал, что его «Яву» видели в стороне Козловки, и утром снова поехал на поиски. На полпути к Козловке свернул к Волчьей балке, поскольку, по его мнению, замеченное им возгорание могло быть только там.

Его расчеты оказались верны. С полчаса порулив вдоль извилистой, вытянутой на несколько километров широкой ложбины с крутыми склонами, поросшими кустарником и молодым осинником, в одном из боковых ответвлений этого провала он увидел черный остов мотоцикла. Дабы убедиться, «Ява» ли это, Струков не поленился спуститься вниз. К его огорчению, это и в самом деле оказалась она.

– Ну, тут уж, как ни верти, а остается думать, что «Яву» угнали у меня именно для того, чтобы напасть на Лосева. А потом ее сожгли, чтобы замести следы, – в очередной раз тягостно вздохнув, закончил он свое повествование.

– Мы тут уже обсуждали вопрос о том, кто мог быть организатором кражи, – изучающе взглянул на Струкова Лев. – У вас кто-либо из родственников или знакомых, вхожих к вам домой, не имел конфликтов с законом? Особенно по части угона авто– и мототранспорта? Знаете, реакция вашей сторожевой собаки показалась мне несколько… нехарактерной. Так она могла реагировать только на кого-то из знакомых ей людей.

– Да я и сам уже об этом думал… Есть один такой недоделок из ближней родни… Боря Хрыпушин, племяш по двоюродной сестре. Пожизненный выпивоха и бездельник. Да и на руку нечист. Как-то года четыре назад с дружками из Якорного попался он на краже – уперли у одного пацана мопед. Правда, не новый, но на ходу. Ну и пропили его кому-то. Их быстро поймали. Отделался он условным сроком, но… Сами понимаете, помимо того мопеда сколько они еще воровали, пока не попались.

Как далее рассказал Струков, семья Хрыпушиных изначально была и трезвой, и работящей. Но потом главу семьи словно подменили – бросил работу, начал пить, гулять направо-налево… Пытавшаяся его урезонить жена в конце концов тоже пристрастилась к выпивке, да и с мужем сводила счеты его же способом – тоже загуляла. Сын, оказавшийся предоставленным самому себе, вырос бездельником и выпивохой, хотя отец, пока был жив, хоть как-то пытался держать его в руках. Когда его не стало, Борис совсем отбился от рук. Он мог неделями пропадать невесть где, чтобы потом, появившись на пару дней, опять куда-то исчезнуть. Единственным светлым пятном в его жизни стала служба в армии. Военкомат выловил его на одной из гулянок, и Борис попал в мотострелковый батальон. Там пришлось привыкать к строгой армейской дисциплине и избавляться от своих прежних привычек.

Домой через два года Хрыпушин вернулся совсем другим человеком. Он сразу же устроился на работу, собрался жениться. Но не успел. Старые дружки вновь затянули его в пьяный разгул, и Борис очень скоро стал тем, кем и был до армии. Сейчас ему уже за тридцать, но он все еще, как называют местные, «пацанует».

– А как бы узнать, где он сейчас? – спросил Крячко.

– Ну, это только у его мамаши, Раиски Хрыпушиной. Дай бог, если к этому часу она опять не нахрюкалась. – Иван Струков безнадежно махнул рукой.

Немного перекроив свои недавние планы, сыщики отправились каждый в свою сторону. Крячко и Реонкин на «Мерседесе», захватив с собой эксперта-криминалиста, поехали следом за «Москвичом» Струкова. В их планах была Волчья балка, а затем поездка в Потаповку, где предполагалось навестить Раису Хрыпушину. Гуров, вызвав участкового, в чьем ведении была улица Щорса, отправился взглянуть на место происшествия. Участковый Эдик Коваляш, еще совсем молодой «летеха», недавний выпускник вуза МВД, с этого лета заступивший на свой первый в жизни пост, то и дело поправляя фуражку, живописал о вчерашних событиях.

О покушении на Лосева он узнал из звонка своего непосредственного начальника. В этот момент он пытался разобраться в сути конфликта двух скандалисток с улицы Сиреневой, которые ни свет ни заря учинили форменный дебош по причине того, что персональный, причем абсолютно беспородный котяра одной бессовестно совратил высокопородистую кошечку другой, нанеся ее хозяйке огромные убытки.

Гражданка, занявшаяся племенным котоводством, предполагала получить за каждого котенка благородных кровей не менее чем по пять тысяч целковых. А за полукровок, каковые поимели наглость родиться, едва ли можно было выручить хотя бы «пятихатку». «Оскудевшая», кипя негодованием, требовала с хозяйки кота-совратителя компенсацию в сумме не менее сорока тысяч рублей. Та, оказавшись не менее горластой и агрессивной, совала под нос своей оппонентке два здоровенных кукиша и голосила на весь околоток о том, что «всякие тупые мымры» о деньгах пусть и не заикаются.

Участковый, оглушенный их воплями, уже начал подумывать о том, что обеих скандалисток стоит хотя бы на несколько часов определить в «обезьянник», однако в этот момент неожиданно запиликал его телефон. Услышав голос начальника МОБ, сообщающего нечто очень важное, лейтенант вынужден был заорать во всю силу своих голосовых связок:

– А ну, заткнулись обе!!!

И лишь только тогда он смог разобрать, что менее пяти минут назад, всего в квартале от Сиреневой, некие мерзавцы стреляли в главу района у его собственного дома.

Теперь уже участковый, перейдя на полуцензурный слог, вкратце объяснил скандалисткам, что он думает о них и об их хвостатых любимцах, после чего поспешил на улицу Щорса. Тетки, ошарашенные услышанным, мгновенно помирились и тут же помчались в прокуратуру писать совместное заявление на участкового.

Ну а лейтенант, прибежав к дому Лосева, увидел у калитки около десятка охающих и сочувствующих соседей. Сам глава, подле которого хлопотали его шофер и выбежавшая из дома жена, лежал во дворе на лавочке в окровавленной одежде. Почти сразу же послышался сигнал «Скорой», и во двор вбежали врачи и санитары с носилками. Наспех выполнив первоочередные процедуры, они увезли Лосева в реанимацию. Вместе с ним уехала и его жена.

Еще через минуту прибыла дежурная опергруппа, совместно с которой Эдуард провел все положенные мероприятия по первичному сбору информации. Именно он нашел пули, засевшие в стволе дерева. Он же нашел и свидетеля, который рассказал, что пару дней назад на этой улице заметил какого-то подозрительного типа. Тот, как бы бесцельно болтаясь взад-вперед, явно что-то высматривал. Его лица свидетель издалека в деталях не видел, но описал фигуру, одежду и походку чужака.