Текст книги "Мятежный дальнобойщик"

Глава 3

– Домишко у тебя не айс. Прямо скажем, до пятизвездного жилья не дотягивает, – протянул Крячко, выгружаясь из служебной машины.

Подобную тираду Гуров выслушивал уже в тысячный раз. Это была излюбленная шутка полковника Крячко. Всякий раз, появляясь возле дома друга, он заводил одну и ту же шарманку, на что Гуров неизменно отвечал:

– Можно подумать, ты живешь в пентхаусе отеля «Плаза», не меньше.

– В пентхаусе, не в пентхаусе, а дом у меня посовременнее твоего будет, – продолжил шутку Крячко. – У вас здесь хоть электричество имеется? Или идея электрификации всей страны вас не коснулась?

– Пойдем, деятель, время поджимает, – направляясь к первому подъезду, произнес Гуров.

– А я что делаю? Таскаюсь за тобой, как верный Санчо Пансо за Дон Кихотом, штурмую ветряные мельницы. Будто у меня других забот нет. Три отчета моего внимания ожидают, а я бытовуху расследую. Вот скажи мне, друг мой ситный, неужели в местном отделении не нашлось никого, кто справился бы с этой задачей? Уверен, тут и участкового за глаза хватило бы. Разве нет?

Гуров промолчал. Он поднялся на крыльцо и приглашающим жестом распахнул дверь. Не успели они подняться на два пролета, как в дверном проеме одной из квартир показалась голова седовласого старика. Лев остановился и вопросительно посмотрел на него. Крячко от неожиданности ткнулся в спину товарища и недовольно пробурчал:

– Чего встал, привидение увидел?

– Стыдно называть добропорядочного гражданина, желающего исполнить свой гражданский долг, привидением, молодой человек, – донеслось до Стаса.

Он выглянул из-за плеча Гурова и, удивленно воззрившись на седовласого старика, не удержался от очередной шутки:

– Голова профессора Доуэля? Вот уж не думал когда-нибудь увидеть это воочию. Жизнь порой преподносит сюрпризы.

– Вы что-то хотели нам рассказать? – не обращая на него внимания, обратился Лев к старику.

– Смотря с кем имею честь вести беседу, – солидно произнес тот.

– Полковник Гуров, – доставая удостоверение из нагрудного кармана, представился Лев. – Мы здесь по поводу недавнего убийства.

– Знаю, знаю. Соседку с верхнего этажа убили. Жуткая история. Так вы по ее душу?

– Скорее по душу ее дражайшего супруга, – вклинился в беседу Крячко. – А вы, значит, свидетель? С вас уже снимали показания?

– Разве кому-то есть дело до россказней выжившего из ума старика? – с ноткой обиды в голосе заявил старик. – У правоохранительных органов есть дела поважнее. Надеюсь, вы окажетесь более дальновидными, чем этот остолоп Васька.

– Кто такой Васька? – уточнил Крячко.

– Это местный участковый, – пояснил за старика Гуров. – Так у вас имеются какие-то сведения о том, что произошло в квартире номер шесть?

– Вы в квартирку-то сходите, а потом уж и ко мне. Так нам сподручнее беседу вести будет, – неожиданно выдал старик. – Как осмотр проведете, милости прошу на чашку чая, – и захлопнул дверь перед носом сыщиков.

Крячко перевел взгляд с закрытой двери на Гурова и, подняв брови спросил:

– И что это было?

– Разберемся, – возобновляя движение, пообещал Гуров.

Они поднялись на этаж выше и остановились возле опечатанной двери.

– Готовься, полковник, сейчас начнется, – усмехнулся Лев, косясь на дверь напротив.

– Что начнется? – переспросил Крячко.

– Тебе предстоит знакомство с госпожой Перчихиной, а это похлеще лейкопластыря на волосатой ноге.

– Тогда чего ты мешкаешь? Залетай внутрь, пока не началось, – поторопил Крячко.

– С этим придется повременить, – остудил его пыл Гуров. – Не забывай, мы тут на законных основаниях, значит, и действовать должны сообразно. Ключи от квартиры у участкового. Кроме того, нам потребуются понятые. Ты ведь не хочешь, чтобы все, что мы обнаружим, признали незаконным?

– Надо было заранее с участковым связаться, – подосадовал Станислав. – Теперь придется полчаса стену плечом подпирать, пока он объявится.

– Думаешь, я этого не сделал? По идее, он должен быть на месте, – объявил Гуров. – Сейчас контрольный звонок сделаю. Возможно, он где-то поблизости.

Будто услышав его слова, дверь перчихинской квартиры открылась, и на пороге появился человек в форме. Из-за его спины выглядывала любопытная физиономия Зойки. Сделав шаг навстречу Гурову, человек в форме, облегченно вздохнув, проговорил:

– Добрый день, товарищи полковники. Я вас уже заждался.

– Это что еще за чудо? – Крячко в упор разглядывал появившуюся пару.

– А это, товарищ полковник, местный участковый. Лейтенант Губанов Василий Васильевич, собственной персоной. Прошу любить и жаловать, – хитро прищурившись, пояснил Лев.

Он уже имел возможность познакомиться с участковым и теперь с неприкрытым удовольствием наблюдал за реакцией Стаса. Лейтенант вытянулся по стойке «смирно», ожидая окончания осмотра, а Крячко продолжал рассматривать его как заморскую диковинку. Высоченный брюнет. Губастый, лопоухий, с открытым, доверчивым взглядом, представший перед полковниками, никак не вязался с образом строгого представителя власти. Скорее он походил на деревенского пастуха. В лучшем случае на ученика тракториста.

– Да, ситуация, – медленно протянул Станислав. – Если и остальные сотрудники местного отделения полиции под стать этому кадру, то тут явно без помощи со стороны не обойтись. Похоже, ты в очередной раз прав, Лева. Куда им убийство расследовать? Пусть и бытовуху.

– А я про что вам толкую? – подныривая под руку лейтенанта, выскочила вперед Перчихина. – Не по зубам это дело нашим простакам. Если б какой гоп-стоп или кошелек в автобусе карманник подрезал, тогда еще была бы надежда. А то мокруха! Да с особой жестокостью и цинизмом. Говорю же, тут без МУРа не обойтись.

– Час от часу не легче, – выдохнул Крячко, выслушав заявление Перчихиной. – Вы кто, гражданка, будете? Не из уголовной ли среды? Быть может, это по вашей наводке женщину закололи? Вы, случайно, не из криминального ли элемента будете?

– Да как у вас язык поворачивается такое говорить! – Перчихина чуть не задохнулась от возмущения. – Я – криминальный элемент! Уши б мои этого не слышали! Да я, к вашему сведению, к самой элите столицы отношусь. Культурной профессии, между прочим. Вот хоть у Льва Иваныча спросите, я с его женой в одном театре служила.

– Неужели? А по фене ботаете, как злостный рецидивист, – усмехнулся Крячко. – Не просветите нас, откуда у представительницы столичной элиты такие обширные познания в столь деликатной области?

– А вы телевизор почаще включайте, – съязвила Зойка. – Глядишь, и у вас кое-какие познания образуются. Я, между прочим, ни одного сериала про полицию не пропускаю. В вашей сфере кое-что смыслю.

– Хорошо, если так, – ничуть не обидевшись на выпад Перчихиной, проговорил Крячко. – Но для подтверждения ваших слов личность вашу мы по своим базам пробьем, не сомневайтесь.

– Вы бы лучше мужа убитой в своих базах искали, – обиженно проговорила Зойка. – А то он гуляет на свободе, а вы тут лясы точите.

– И то верно, – кивнул Гуров. – Давай-ка, лейтенант, за понятыми, а мы пока осмотримся на месте.

Участковый вытащил из кармана ключи, передал их Гурову, а сам двинулся вверх по лестнице, бросив на ходу:

– Я из восьмой квартиры с женщиной договорился. Она согласилась присутствовать при обыске. Сейчас приведу.

Воздух в квартире был затхлый, будто несколько недель не проветривали. Не желая дышать через раз, Крячко первым делом подошел к окну в кухне и распахнул его настежь. Для этого ему пришлось снять с подоконника три цветочных горшка. Цветы были неказистые, но ухоженные. Не сговариваясь, Гуров и Крячко поделили территорию. Станислав принялся осматривать кухню, а Лев занялся комнатой. Работали молча, без лишних комментариев. В какой момент вернулся лейтенант с соседкой, ни тот, ни другой не заметили. Лейтенант скромно остановился в прихожей, придерживая там не в меру любопытную Перчихину.

Спустя час оба полковника сошлись в ванной комнате. Быстро осмотрев помещение, они прошли на кухню, и Гуров предложил:

– Обменяемся впечатлением?

– Аккуратная хозяйка, ничего не скажешь, – высказался Крячко. – Ни пылинки, ни соринки. Мусорное ведро, и то пустое.

– И в шкафах полный порядок, – согласился Лев. – Каждая вещь на своем месте. Неудивительно, что до нас тут ничего обнаружить не удалось.

– Обратил внимание, что личные записи отсутствуют? – спросил Крячко.

– И компьютера нет. Несовременная пара, – снова согласился Гуров. – Карманы пусты, корзина для грязного белья пуста. Зацепиться не за что. Может, мы что-то упускаем из виду?

– Думаешь, у парочки имеется тайник? – спросил Крячко.

– Не сомневаюсь. Не может быть, чтобы у семейной пары даже свадебных фотографий не сохранилось. Мужик мог избавиться от этого богатства, а вот женщина вряд ли. Для такого поступка нужны веские основания.

– А для поддельных паспортов таких оснований не требуется? – хмыкнул Стас. – Не забывай, они тут на нелегальном положении жили. Возможно, там, откуда они прибыли, у них и альбом со свадебными фотками имеется, и другие памятные вещи. Только вот с собой они их взять не удосужились.

– Или не успели, – задумчиво разглядывая стену напротив окна, медленно произнес Гуров.

– На что ты так уставился? – проследив за его взглядом, поинтересовался Крячко.

– Тебе не кажется, что побелка на этой стене несколько отличается от основного цвета? – кивком головы указал на стену за холодильником Лев. – Такое впечатление, что ее красили отдельно.

– Брось, просто свет из окна по-другому ложится, – неуверенно сказал Крячко.

– Проверим? – Гуров оторвался от стены и взялся за левый бок холодильника. – Помогай, Стас, нужно сдвинуть его в сторону.

Крячко ухватился за другой бок. Общими усилиями холодильник был сдвинут в сторону. Осмотрев стену, Гуров обратил внимание на плинтус:

– Похоже, я был прав. Плинтус краской замазан. Стену красили уже после того, как он был прибит. Хозяйка пыталась отмыть его, но недостаточно тщательно, разводы все равно остались.

Он начал простукивать стену, ранее закрытую холодильником. В одном месте звук изменился. Под штукатуркой явно была пустая полость. Отыскав в ящике стола молоток для отбивания мяса, Лев несколько раз ударил по штукатурке в том месте, где менялся звук. Штукатурка с легкостью отлетела, и взору полковников предстал кусок фанеры. Она крепилась к стене двумя парами обычных пластиковых клипс, какие использовали для крепления электропроводки или другого бытового кабеля. Отогнув клипсы, он сдвинул фанеру. За ней оказалась ниша размером в два кирпича, а в ней лежала металлическая коробка с замком на правом боку. Подозвав понятых, Гуров извлек коробку и выложил ее на стол.

– Вот вам и находка, – с благоговейным трепетом в голосе прошептала Перчихина. – Ох, Лев Иваныч, не зря я вас побеспокоила.

– На этот раз я вынужден с вами согласиться, – ответил сыщик. – Осталось найти ключ.

– Может, ломиком? – предложил нетерпеливый Крячко. – А то пока искать будем, ночь наступит.

– Думаю, быстрее управимся, – возразил Гуров, подошел к цветочным горшкам, несколько секунд изучал их и, выбрав один, ухватился за стебель. Вырвав растение, высыпал влажную землю на стол. В образовавшейся кучке блеснул металл. – Говоришь, до ночи искать? – усмехнулся он, подхватывая двумя пальцами ключ.

– Ловко! – восхищенно произнес участковый.

– Учись, салага, – хмыкнул Крячко, не меньше лейтенанта впечатленный сообразительностью друга. – Тренируй чуйку, оперу без этого нельзя.

Гуров тем временем вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул. С легким щелчком замок поддался. Открыв крышку, Лев заглянул внутрь и увидел пластиковый пакет. Развернув его, высыпал на стол содержимое. Два паспорта российского образца, связка ключей и аккуратная стопка денег. Раскрыв попеременно оба паспорта, он прочитал вслух:

– Яропольцев Максим Игоревич. Яропольцева Ольга Николаевна. Место регистрации – город Челябинск. Уже кое-что.

– Лейтенант, опись производить умеешь? – толкнул в бок застывшего участкового Крячко.

Когда тот утвердительно кивнул, Стас быстрым движением пересчитал купюры и распорядился:

– Составляй протокол изъятия. Указать все по пунктам. Два паспорта на имя Ольги и Максима Яропольцевых. Банкноты достоинством в пять тысяч рублей, в количестве сорока штук. Связка ключей в количестве трех штук, предположительно от дверных замков. Запомнил? Дашь понятым на подпись. Потом доставишь протокол в главк. А мы пока кое с кем побеседуем. Все понял, лейтенант? Бумага-то найдется?

– Так точно, – козырнул участковый.

– А денежки куда пойдут? – влезла Перчихина. – В фонд государства?

– Разберемся, – сгребая паспорта и деньги обратно в пластиковый пакет, заявил Крячко. – Не переживайте, гражданка, деньги не пропадут. В МУРе им будет безопасно, как в швейцарском банке.

– Ну да, ну да, – провожая взглядом вожделенные купюры, промычала Перчихина. – Это ж такая прорва денег! И откуда только они их взяли? А с виду голь перекатная, ни одной приличной вещички в гардеробе.

Гуров двинулся вслед за Крячко к дверям, оставив женщин на попечении лейтенанта. Спустившись этажом ниже, Станислав вдавил кнопку звонка у квартиры седовласого старика. Старик открыл мгновенно, явно ждал их прихода.

– Заходите, гости дорогие, – пропуская сыщиков в прихожую, произнес он. – И чай уже готов, и что покрепче, если пожелаете.

В кухне, куда провел гостей старик, был накрыт стол. Чайных чашек видно не было, как и самого чайника. Вместо этого стол украшала пластиковая бутылка с бурой жидкостью. Гуров и Крячко переглянулись. Старик хитро улыбнулся и произнес:

– Васька-то наш от угощения отказался, вот ни с чем и ушел. А вы как к законам гостеприимства относитесь?

– Положительно, дед, положительно, – уверенно проговорил Крячко, подмигивая другу. – Чем будешь потчевать, от того и не откажемся.

Старик засуетился, подхватил бутылку и скоренько разлил содержимое по стаканам. Кухню заполнил запах дешевого самогона. Гуров бросил на Крячко многозначительный взгляд, который означал: «Не забывай, нам еще работать».

– Твое здоровье, отец! – подняв стакан, произнес тост Крячко и, отвечая на взгляд Гурова, добавил: – Как не уважить достойного человека?

Старик выпил первым и от удовольствия прикрыл глаза. Гуров, воспользовавшись моментом, быстро вылил содержимое своего стакана в раковину. Стас замешкался и повторить маневр Гурова не успел. Открыв глаза, старик посмотрел на пустой стакан Гурова, одобрительно кивнул и перевел взгляд на Крячко. Тому ничего не оставалось, как поднести стакан к губам и залпом выпить. Глаза его тут же полезли на лоб, он начал хватать воздух ртом, не в силах сказать ни слова.

– Хороша горилка? – смеясь, спросил старик, заботливо подсовывая гостю соленый огурец. – А друг-то твой покрепче будет. Вон даже не поморщился.

Спохватившись, Лев поспешил засунуть в рот огурец, делая вид, что тоже не в силах вынести крепости самогона.

– Он во флоте служил, а там только чистый спирт и употребляют, – кое-как зажевав пойло, нашелся Крячко. – Привыкший он.

– Оно и понятно. Мой самогон мало кто без последствий принять может, – авторитетно заявил старик.

– Так о чем не захотел слушать неопытный Васька? – подтолкнул его к нужной теме Гуров.

– Ваша взяла, расскажу. Испытание вы прошли, получайте награду, – смилостивился старик. – Существуют два обстоятельства, о которых недурно было бы знать органам. Первое обстоятельство находится в квартире Алевтины, это хозяйка сдаваемого внаем жилья. Как только ее новые квартиранты заселились, оно там и появилось.

– Ты о тайнике рассказать хотел? – догадался слегка захмелевший Крячко. – Так поздно спохватился. Нашли мы тайник.

Старик недовольно поморщился. Замечание Крячко ему явно не понравилось. Гуров пнул напарника в бок, намекая на то, чтобы он держал язык за зубами. Станислав виновато покосился на него и замолчал.

– Значит, с первым обстоятельством сами справились, – помолчав, выдал старик. – А вот со вторым так легко разделаться не получится. Тут вам без моей помощи не обойтись. Сдается мне, что я единственный свидетель, который видел тех, кто посещал несчастную женщину незадолго до смерти. – И он торжествующе взглянул на Крячко.

– И что же, описать их сможешь? – присвистнув, восхищенно спросил тот.

– А то нет? Я хоть и стар, но слабоумием не страдаю, что бы про меня кумушки у подъезда ни сочиняли. И описать, и эскизик предоставить смогу, – гордо ответил старик.

– Эскизик? – переспросил Гуров. – Художник, что ли?

– Бывший. Двадцать лет уж не пишу. Да только талант ведь не пропьешь. Кое-какие умения еще остались.

– Собирайся-ка, старик. Прокатимся до управления, – посерьезнев, объявил Крячко, поднимаясь с места. – И эскизики свои прихвати.

– А рассказ как же?

– По дороге доскажешь. Дело государственной важности.

Старик, казалось, только этого и ждал. Подскочив с места, бросился в комнату и буквально через секунду вернулся. В строгом, хоть и слегка помятом пиджаке, при галстуке и в новых лаковых туфлях.

– Я готов. Везите меня в МУР, – торжественно произнес он.

Все трое вышли из квартиры и проследовали к служебной машине. Заскучавший водитель покосился на старика, слегка поморщился, ощутив запах алкоголя, исходивший от Крячко, и, не задавая вопросов, завел двигатель.

– В главк, – коротко бросил Гуров.

Машина рванула с места. Старик, расположившийся на заднем сиденье, откинулся на спинку сиденья и без предисловий принялся рассказывать о событиях злосчастной для квартирантки тетки Алевтины ночи.

Старенький обшарпанный «Москвич» с цельнометаллическим кузовом и кабиной на два посадочных места, именуемый в просторечье «пирожок», трясся по проселочной дороге. Из-за отсутствия уличных фонарей ночные сумерки казались чернильно-темными. Рассмотреть что-либо за окном было практически невозможно. Только скудный кусок дороги перед машиной, освещаемый тусклым светом фар, да и тот с трудом.

Время от времени водитель, не менее старый и практически такой же обшарпанный, как и его авто, бросал настороженный взгляд в сторону попутчика, после чего озабоченно качал головой и вздыхал. Он подобрал этого парня километрах в двадцати от МКАДа. Под проливным дождем фигура парня являла собой настолько удручающее зрелище, что водитель пренебрег своим предубеждением против случайных попутчиков и сам предложил незнакомцу помощь. Сообщив, что его можно называть просто дедом Андреем, он ожидал, что парень тоже представится, но так и не дождался. На вопрос, куда тот направляется, парень пробормотал что-то настолько неопределенное, что старик сразу догадался: конкретного места назначения странный путник не имеет. Тогда дед Андрей сообщил конечную точку своего путешествия и заявил, что может доставить попутчика туда. Не встретив возражений, завел двигатель, и машина тронулась.

Путь деду Андрею предстоял неблизкий. Сто километров по разбитой дороге, да еще с учетом слабеньких сил видавшей виды машинки – это вам не фунт изюму. Но спешить ему было некуда, а пассажир сладко посапывал, развалившись на соседнем сиденье, поэтому скорость, не превышающая сорок километров в час, деда Андрея не смущала. До тех пор, пока странный пассажир не принялся разговаривать во сне.

Вот тут дед Андрей напрягся. То, что он услышал, ему не понравилось. Совсем не понравилось. Он даже начал подумывать о том, чтобы остановить машину и попросту вытолкать пассажира на обочину, а самому дать деру, но врожденное чувство порядочности и ответственности не позволило сделать этого. В конце концов, никто его за ворот не тянул и нож к горлу не подставлял, сам напросился. Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов.

А парень продолжал крепко спать, не подозревая о терзаниях деда Андрея. Время от времени он вздрагивал и сквозь сон выдавал очередную порцию то ли воспоминаний, то ли угроз. Самым нейтральным из того, что выслушал водитель, было высказывание типа «убрать легко, не попасться трудно». Все остальное куда конкретнее: то он грозился добраться до какого-то Гробаря и переломать ему все пальцы, то требовал отчета от неизвестного Зачетчика, то начинал умолять какую-то женщину потерпеть совсем немного, обещая, что дальше будет легче. А еще сволочил некую группу людей, спутавших ему все планы, или что-то в этом роде. Высказывания были четкими, но отрывистыми. Сделать на их основании более или менее стройные выводы деду Андрею не удавалось, да, признаться честно, не больно-то и хотелось. Единственным его желанием в настоящий момент было желание как можно быстрее избавиться от странного попутчика.

Когда до родного поселка Бортниково оставалось километров пятнадцать, пассажир проснулся. Испуганно озираясь, он протер глаза и задал первый внятный вопрос за все время пребывания в машине:

– Где мы?

– К Андреевке подбираемся, – осторожно произнес дед Андрей.

– Долго я спал?

– Всю дорогу проспал, а это, почитай, немногим меньше трех часов. Притомился, видать, шибко. Давно в пути?

– Далеко еще до вашей деревни? – делая вид, что не услышал вопроса, поинтересовался парень.

– Четверть часа, и на месте. Если дорогу не развезло, – спокойно ответил дед Андрей. – Дальше – сплошное бездорожье, да мы народ привычный, и не такое видали.

– Что, маленькая деревушка? – Парень окончательно проснулся и теперь пытался высмотреть, что происходит за окнами.

– Десять дворов, восемь коров, – хохотнул дед Андрей.

– Негусто.

– Хватает.

– Наверняка ни железнодорожной станции в вашей деревеньке, ни автобусов рейсовых, – задумчиво произнес парень.

– Откуда? У нас народ все больше своим ходом до цивилизации добирается. Кто транспортом не обзавелся, соседей требушит по каждой надобности, – объяснил дед Андрей. – А тебе, значит, на станцию надо?

– Было бы неплохо.

– Так чего ж ты молчал? Я чуть мимо не проехал. Тут, сразу за Андреевкой, станция есть, Непецино называется. Пойдет тебе такая? – засуетился дед Андрей, ухватившись за возможность расстаться со странным спутником до возвращения домой. Уж больно ему не хотелось кого попало привозить в свою глухую деревушку, где из защитников самый крепкий, почитай, он и будет. Кто знает, какого лиха ожидать от незнакомца?

– Пойдет.

– До самой станции я тебя не подброшу. Уж не обессудь, малость не по пути, боюсь, горючего не хватит. Мы «железку» пересекать будем, так я тебя там и высажу. А по рельсам с полкилометра до станции. Дотопаешь?

– Справлюсь, – утвердительно кивнул парень.

– Вот и ладненько, – обрадовался дед Андрей. – «Железка», вон она уже.

На горизонте действительно показался железнодорожный переезд. Притормозив у переезда, старик махнул рукой вправо, указывая направление:

– Тебе туда.

– Сколько я тебе должен, отец? – Парень полез было в карман, но дед Андрей остановил его:

– Что ты, что ты! Я ж от чистого сердца. Не нужна мне никакая мзда. Ступай, милок. Скоро светать начнет, не заблудишься.

– Тогда спасибо, что ли? – подхватывая спортивную сумку, проговорил странный пассажир.

– Не за что. Счастливого пути! – ответил старик.

Парень выбрался из машины и зашагал в указанном направлении. Дед Андрей не стал дожидаться, пока тот скроется из виду, втопил педаль газа и помчался вперед. От резкого толчка реле радио перескочило на другую волну. «Открылись новые обстоятельства, – выдал бесстрастный голос диктора. – Оперативно-следственные мероприятия позволили составить словесный портрет предполагаемого убийцы. Полиция призывает всех граждан быть бдительными и сообщить о местонахождении этого человека. Приметы подозреваемого: возраст тридцать – тридцать пять лет, рост около ста восьмидесяти сантиметров, волосы светлые, глаза голубые. Спортивного телосложения. Внешность славянского типа. В случае обнаружения лиц, схожих по приметам, просим сообщить по телефону…»

– А приметы-то совпадают, – произнес вслух дед Андрей. – Это что ж получается? Выходит, я только что выпустил из рук преступника! Вот так поворот!

Он свернул на обочину, заглушил двигатель и задумался. В каком преступлении обвиняли его случайного попутчика, он прослушал. А приметы? Так под них половину мужского населения подгрести можно. Что, если он ошибся и парень ни в чем таком не замешан? А он его под монастырь подведет, доложив властям о его местонахождении. Правда, если учесть, что парень в сонном состоянии болтал, то вполне может статься, что вез он преступника. Да еще и станцию ему услужливо подсказал, откуда когти рвать сподручнее.

Вот когда дед Андрей пожалел о том, что не признает новый формат связи и не имеет мобильного телефона. Пока он до своего Бортникова доберется, пока дозвонится до следственных органов, парня и след простынет. Движение со станции Непецино оживленное. Тут тебе и поезда дальнего следования, и пригородные электрички. Знай – улепетывай. А в каком направлении парень двинется, пойди угадай. Разве что самому вернуться и станционной полиции доложить? А что, если парень его заприметит? Проломит башку, и поминай как звали. Нет, самому соваться на станцию не резон. Он хоть и старик, а пожить еще хочет. Не его это забота за преступниками гоняться. Для этого специально обученные люди есть, пусть они свои огрехи и разгребают. Чего ради упустили разбойника из столицы? Потерзавшись сомнениями минут пять, дед Андрей снова завел двигатель и покатил в Бортниково, оставив решение сложной задачи до возвращения домой.