Текст книги "Краденые деньги не завещают"

Разлив по пластиковым стаканчикам остатки спиртного, Лев вновь выплеснул свою порцию и, жуя колбасу, размышлял над загадочными намеками собеседника.

О чем пытался сказать ему Круглов? О том, что многократное переоформление наследства – способ отмыть «не совсем чистые» деньги? Что ж, возможно. Но почему он считал, что, упоминая об этом, рискует шкурой? Намекает на возможность подмены одного «родственника» другим? Действительно, какой смысл отмывать деньги, если в итоге пользоваться ими будет «чужой дядя». Дядя должен быть в доску свой, иначе вся затея просто не имеет смысла.

«Всего лишь один родственник. Мужик, – вновь и вновь прокручивал он в голове недавние слова Николая. – Один-единственный, без вариантов. С точки зрения законности – идеально чисто. А с точки зрения человеческих отношений – тем проще подсунуть свой «вариант» там, где по определению никаких вариантов не предполагается. Особенно если истинный «вариант», похоронив дражайшую половину, уже почти год не вылезал из лесу и никто не видел его в лицо. А лесника-то, похоже, и правда убили. Убили и подставили своего. И теперь благополучно переоформляют на него деньги Заберовского. Черт! Рано уехал из Борового. Работа там не закончена».

Заботливо оттащив в тень под кроны деревьев разомлевшего Круглова, все продолжавшего бормотать что-то даже во сне, Гуров аккуратно сложил пустую посуду и остатки закуски обратно в пакет и, положив его рядом с Николаем, пошел к машине. Размышляя о том, что могло произойти в лесной сторожке, он не сомневался, что если результатом всего этого оказался чей-то труп, то спрятан он где-то неподалеку. В таком случае нужна будет собака. Без нее в дремучем лесу всю жизнь можно искать. Сев в машину и просмотрев список контактов в телефоне, Лев нашел номер Игоря Сорокина, молодого парня, работавшего со служебными собаками. Игорь устроился не так давно, но успел хорошо зарекомендовать себя.

– Здравствуй, Игорек. Гуров беспокоит.

– Здравия желаю, Лев Иванович! – бодро ответил голос из трубки.

– Похоже, мне понадобятся услуги твоих подопечных.

– Всегда рады помочь. Что ищем? Наркотики, спайсы?

– На сей раз боюсь, что трупы.

– Круто! Тогда вам, скорее всего, понадобится Ричард. А эти трупы, они приблизительно где? Пустыри, мусорные баки? Или, может, обрушившийся дом?

– Дремучий лес. Лесничество в Орловской области, и там, в самой чаще, избушка на курьих ножках. Имеется предположение, что обитатель ее убит и, по-видимому, закопан или как-то иначе спрятан где-то неподалеку.

– Вон оно что! Тогда это точно Ричард. У него особое чутье именно на людей. Хоть живых, хоть мертвых, он их как будто сквозь предметы видит.

– Что ж, это замечательно. Тогда завтра часа в четыре утра мы с тобой берем Ричарда и стартуем в направлении этой избушки. Ехать далеко, а дел у нас будет много. Да и вернуться хотелось бы в тот же день, незачем там рассиживаться. Лады?

– Лады! Завтра в четыре часа буду ждать вас здесь, на территории. Это не так уж рано. Особенно для собак.

– Хорошо, значит, договорились. До завтра.

Ранние летние рассветы не располагали к сонливости, и ехать по непривычно пустым магистралям столицы, щуря глаза от ярких лучей только что взошедшего солнца, было даже приятно.

Уже пять минут пятого Гуров шел в сопровождении Игоря по территории специализированной базы, где содержали и дрессировали служебных собак.

– Это такой пес! Не пес – чудо! – увлеченно расхваливал Игорь. – Он ведь не «штатный» у нас. Приблудный, можно сказать.

– Приблудный?

– Вроде того. С улицы.

– Как же он сюда попал?

– А, это целая история. Меня как-то на обрушение вызвали. Дом обвалился, старый жилой фонд. Газ, что ли, там у них взорвался или еще что. В общем, нужно было установить, нет ли под завалом людей. А у нас здесь, сами видите, овчарки в основном. Взял я Рекса, поехали. На месте выпустил его, он побегал-побегал, носом поводил да и обратно вернулся.

– Не нашел ничего?

– Не нашел. Я уже обратно засобирался, рапортовать, что под завалами чисто, и вдруг смотрю – сидит чудо-юдо какое-то на куче кирпича и воет. Воет – и на нас смотрит, подойдите, мол, к вам обращаются. Я посмотрел-посмотрел да и говорю ребятам: надо проверить, может, хозяева его там. И что вы думаете? Отбросили мы эти камни, а под ними бабка какая-то лежит. Переломанная вся, охает, помираю, говорит, терпежу нет. Мы бабку, как полагается, на носилки, а под ней – внучка, девчонка лет трех. Как уж она умудрилась ее в эту щель засунуть, не знаю. Прямо под плитой бетонной. Там ниша образовалась небольшая, кирпичи на плиту попадали, а на девчонке этой даже царапины не было. Сидит, глазами хлопает. Похоже, и испугаться не успела. Бабку спрашиваю: ваша собака? Нет, говорит, я этих собак терпеть не могу, отродясь их у меня не было.

– И ты решил взять пса с собой.

– Решил, – чуть смущенно улыбнулся Игорь. – Больно уж глаза у него умные. Пожил у меня пару месяцев, а потом я добился разрешения – и его в штат приняли.

– Были основания?

– Еще бы! Я после того случая еще несколько раз его с собой брал. Так он почти всегда людей находил там, где другие собаки ничего не чуяли.

– А отчего же другие не чуяли? Плохие собаки?

– Нет, почему, у нас собаки все хорошие как на подбор. Только иногда слишком хороший нюх и есть причина, не позволяющая найти что нужно. Если поблизости будет какой-то более сильный запах, собака может отвлечься на него и на другие уже не реагировать. Она сбивается и может ошибиться. Но у этого все безошибочно, – кивком указал на очередной вольер Игорь.

Там, вскочив с плетеного коврика, не только хвостом, но и всем туловищем вилял, радостно повизгивая, длиннотелый, длинношерстный, с обвислыми, как у спаниеля, ушами пес.

– Вот он, наш красавец! – ласково проговорил Игорь, открывая дверцу. – Учуял. Учуял, да? Унюхал свое лакомство. – Он полез в карман и извлек из небольшого пакетика несколько ванильных печенюшек, запах которых «учуял» теперь и Гуров. – Самая любимая еда у него, – добавил он. – Настоящий гурман.

Пристегнув поводок к ошейнику пса, Игорь вместе с Гуровым прошел к машине, и вскоре за стеклами вновь замелькали проносящиеся мимо окрестности междугородней трассы. Оказалось, что Игорь знал еще много занятных историй и про Ричарда, и про других своих подопечных, так что время в дороге пролетело почти незаметно.

Достигнув села Боровое, Гуров поехал прямо к дому Юры, недавно столь гостеприимно приютившему его на ночлег.

Перебросившись с юношей парой слов и вкратце объяснив ему цель своего повторного визита, полковник его тоже усадил в машину, и все вмести поехали в направлении единственного административного здания, находившегося в этом поселке.

После столь же непродолжительного общения с председателем и участковым Гуров добавил в теплую компанию местного представителя органов внутренних дел, и дружной толпой они выдвинулись по направлению к лесной сторожке.

– И правда, странно, – с интересом поглядывая на Ричарда, который вел себя так, будто под каждым кустом чуял зайца, произнес Юра. – Записку мы ему оставляли когда еще, и он до сих пор не пришел. Может, случилось что?

– Все может быть, Юра, – не желая нагнетать обстановку, обтекаемо ответил Лев. – Вот это мы и должны сейчас установить – что именно там произошло.

Дойдя до сторожки, они нашли все без изменений. Лежала на месте никем не прочитанная записка, стояла банка из-под дорогих консервов, полная окурков, и все говорило о том, что после того, как ушли отсюда Юра и Гуров, здесь больше никто не появлялся.

– Что ж, Игорь, – слово вам с Ричардом, – окинув быстрым взглядом унылое помещение, сказал Гуров. – Берите с собой нашего уважаемого участкового и начинайте прочесывать окрестности. Как только обнаружите что-нибудь интересное или необычное, громко лайте.

– Слушаюсь! – с готовностью улыбнулся Игорь и, вый-дя следом за участковым из сторожки, исчез в лесной чаще.

– А мы с тобой, Юра, давай-ка попробуем сориентироваться здесь. Помнишь, я спрашивал тебя, куда он мог бы бросать мусор, этот ваш лесник? Пройдись-ка по периметру, исследуй. Что-то должно быть. Или яма, или бочка какая-нибудь. Полянка, сам видишь, чистая, обитатель здешний, похоже, был человек аккуратный, к окружающей природе относился бережно, значит, все отходы складывал в одно место. И место это где-то обязательно должно быть. Пойди поищи.

– А зачем вам это? – недоуменно таращил глаза деревенский парень, не показывая ни малейшего намерения начинать эти поиски.

– Это называется «следственные действия», Юра, так всегда делается. Нужно порыться в мусорной яме, покопаться в грязном белье, принюхаться в отхожем месте… Ладно, ладно, шучу, – улыбнувшись, проговорил Лев, увидев, что глаза изумленного собеседника уже готовы выскочить из орбит. – Просто бывали случаи, когда в мусорном ведре находили важные улики, поэтому мы стараемся проверять все. Так поищешь яму? Не волнуйся, копаться в ней не заставлю.

– Ладно, попробую, – все еще находясь в некотором недоумении, ответил Юра и вышел из избушки.

Оставшись один, Гуров еще раз, уже гораздо внимательнее, обвел взором комнату и, не найдя ничего особо выдающегося или необычного, обратился к банке с окурками. Достав пластиковый пакет, надел его на руку вместо перчатки и, взяв со стола импровизированную «пепельницу», начал внимательно осматривать ее.

На первый взгляд, кроме явного несоответствия высокой цены этих консервов и общей убогости обстановки этого помещения, никаких иных «отклонений от нормы» не наблюдалось. Окурки имели самый стандартный вид – рыжеватая бумага фильтра и белое «тело» сигареты, не было даже блистающих золотых полос, которыми любят украшать свои изделия производители, работающие в среднем ценовом сегменте.

Но, вытащив один из окурков, чтобы определиться с маркой, Лев не хуже самого Юры вытаращил глаза от изумления. Узенькая строчка возле самого фильтра, набранная мельчайшим и красивейшим, классического образца курсивом, скромно и без излишеств, доводила до сведения краткое, но чрезвычайно содержательное и красноречивое сообщение: «Georg Karelias and Sons».

«А у лесника-то губа не дура, – вновь и вновь пробегая взглядом рядок мелких букв и с трудом веря своим глазам, подумал Гуров. – Элитные сигареты, производимые из натурального греческого табака, даже в Москве можно приобрести только в очень и очень специализированных местах, не говоря уже о цене в сорок долларов за пачку. Откуда взялись они в селе Боровом? Мало того, даже не в самом селе, а в глухой лесной избушке за несколько километров от него. Кто же ты, загадочный лесной дядя? Точнее, кто твой двойник, поскольку самого тебя, похоже, нам уже не удастся об этом спросить».

Как бы в ответ на эти мысли с улицы послышался собачий лай, и в сторожке появился возбужденный Игорь, едва удерживая на поводке не менее возбужденного Ричарда.

– Лев Иванович! – не в силах сдержать обуревавшие его эмоции, воскликнул он. – Мы, кажется, нашли!

Покинув сторожку и почти бегом следуя за рвавшейся вперед собакой, Гуров вскоре различил впереди силуэт участкового. Густо растущие деревья уменьшали дальность обзора, но можно было догадаться, что участковый что-то делает, низко наклонившись к земле. Подойдя ближе, Лев увидел, что он разгребает какую-то насыпь, используя в качестве подсобного орудия большую сухую ветку. Почуяв, что цель близко, Ричард рванулся так, что Игорь выпустил из рук поводок, в три прыжка домчался до насыпи и, вскочив на нее, тут же начал выть.

– Вот. Это он всегда так, – потирая руку, сказал Игорь. – Воет, значит, есть кто-то. Только, наверное, мертвый уже.

– Да, в этот раз, наверное, уже мертвый, – проговорил Гуров, подходя к усердно трудившемуся участковому.

По-видимому, таинственные злодеи не предполагали, что кто-либо и когда-либо сможет обнаружить здесь труп, поэтому, пряча его, не стали особенно утруждать себя. Слой земли, покрывавший тело, оказался совсем небольшим, и уже вскоре, отгребая руками почву и сухие листья, участковый в изумлении воскликнул:

– Так это ж… Петрович! Вот оно, значит, что, значит, убили! А мы-то все думаем, голову ломаем, и что это с нашим Петровичем приключилось? Пошел и не вернулся. Сколько раз ходил, все хорошо было, а тут вдруг – пропал. А оно вот, значит, что.

– Минуточку, – начиная понимать, что происходит, произнес Гуров. – Так это что же получается. Выходит, это – курьер?

– Он самый! – горестно покачал головой участковый. – А кто же еще? Я же говорю – Петрович. Самый он и есть!

– Игорь, вы все обошли? – обратился Лев к Сорокину.

– В этом радиусе – да, – четко ответил тот. – Мы как вышли, стали возле избушки, так сказать, по спирали кружить, постепенно отдаляясь. Так что, можно сказать, ни пяди не оставили неисследованной.

– И Ричард указал только это место?

– Да, только это. Больше нигде он не выл.

– Хорошо. Нам, пожалуй, делать здесь больше нечего, формальностями займется наш друг. Он здесь власть, ему и карты в руки. А мы с тобой…

– Вот она! – вдруг снова донесся вскрик от насыпи, да такой громкий, что Гуров с Игорем даже вздрогнули от неожиданности.

– Что там еще? – подошел Лев к участковому.

– Ранка! – с энтузиазмом обернулся к нему тот, указывая на довольно четкий темный кружочек на шее уже носившего следы разложения трупа. – Вот! Здесь она, прямо в шее. Ранка от пули. Пуля! Пулей убили! Причем не из ружья, она маленькая. Да кто же это такой здесь у нас завелся?! Что за супостат?

– Давайте-ка приподнимем его немного, – сказал Гуров, стараясь поднять голову убитого курьера, чтобы посмотреть, есть ли выходное отверстие с другой стороны. С помощью участкового ему удалось немного повернуть тело, но в результате он лишь убедился, что, для того чтобы извлечь пулю, необходимо вскрытие. – Вызывайте специалистов, – обратился Лев к участковому.

– Да, придется звонить в Орел, – сокрушенно согласился тот. – У меня все главное начальство там. И откуда все это взялось на мою голову! Сколько лет работал, все нормально было, а тут – на тебе!

Поняв, что возле трупа делать больше нечего, Гуров направился обратно к сторожке. Там его уже поджидал очень довольный Юра.

– Я нашел! – радостно сообщил он. – Нашел яму! Он, оказывается, прямо тут, за туалетом, мусор выбрасывал.

– Отлично! – похвалил Лев. – Молодец, Юра.

Он нашел длинную ветку и отправился к обнаруженной юным сыщиком яме. Первый же предмет, увиденный им на вершине мусорной кучи, со всей очевидностью подтвердил недавние предположения, так что ему даже не пришлось прибегать к помощи палки. Среди бесформенного старого хлама, частично уже разложившегося, частично просто покрытого слоем грязи, во всей своей неповторимой красе возлежала пустая бутылка Hennessy. Причем, судя по относительной чистоте стеклянных боков, элитный предмет оказался здесь недавно…

Все, больше в этом уголке делать было нечего, всю возможную информацию Гуров получил, пора возвращаться в столицу. Вновь собрав в сторожке свою немногочисленную оперативную бригаду, он поблагодарил всех за сотрудничество, попрощался с Юрой и с участковым, снова усадив в машину Игоря и Ричарда, пустился в обратный путь.

На сей раз дорога протекала в унылом молчании. Поглощенный своими мыслями Лев не испытывал особого стремления к общению, Игорь тоже больше молчал, находясь, по-видимому, под впечатлением от происшедшего, и даже Ричард, свернувшийся клубочком на заднем сиденье, не проявлял своей обычной жизнерадостности.

«Итак, что же там могло произойти? – размышлял Гуров, пользуясь тем, что на междугородней трассе поток автомобилей был не слишком плотным и следить за дорогой было несложно. – Месяц назад в деревню приехали какие-то люди и попросили провести их к леснику. Причина – явно надуманная. Какие могли быть друзья у этого дундука? Он, похоже, за всю жизнь и парой слов-то ни с кем не перемолвился. И совсем не обязательно, что приехали они именно из Орла, как утверждали. Могли явиться откуда угодно. Тем не менее Петровича они уговорили, и дорогу он им показал. Только это и было нужно? Может быть. Но если они хотели узнать маршрут, чтобы потом отправиться по нему самостоятельно, сразу возникает интересный вопрос. Как могли городские жители с первого раза запомнить дорогу сквозь этот бурелом, когда и из местных-то не каждый решается соваться в этот лес? Идем дальше. Предположим, так или иначе, дорогу они запомнили и в следующий раз явились к леснику без провожатых. Когда он мог случиться, этот следующий раз? И для чего? С какой целью они вернулись? Логичный ответ напрашивается только один – убрать лесника. А по факту убитым оказался курьер. Что же произошло?» Жив или мертв был лесник, очевидно, что какое-то время в сторожке находился кто-то еще. Кто это был и для чего он сидел там? Если главной целью на этом этапе плана была организация подмены, не проще ли было, устранив «дядю № 1», «дядю № 2» представить уже живущим в дорогом отеле? Зачем ему понадобилось «отмечаться» в сторожке? Или здесь какая-то более сложная комбинация и, заменив лесника на какого-то человека в этой сторожке, еще где-то заменили этого человека на лесника? К чему все эти сложности и хитросплетения? Почему нельзя было просто переоформить деньги на того, кого надо? И при чем здесь этот курьер? Зачем его убили? Он пришел на следующий день после того, как к леснику явились нежданные гости. Может, нечаянно увидел что-то, чего не следовало. Пулевое ранение в шею. Хм, что ж, вполне возможно. Возможно даже, что это сам «дядя № 2» сподобился. Может, он уже сидел там вместо лесника, и курьер обнаружил подмену. Конечно, в таком случае не следовало его отпускать. Ну и дельце!»

К столице они подъехали уже затемно.

– Тебя куда отвезти, Игорь? – поинтересовался Гуров. – Наверное, нужно вернуть «домой» Рачарда?

– Да нет, Лев Иванович, поздно уже. Завтра отведу, ночку у меня перекантуется, ему не привыкать. Если можно, подбросьте меня домой. Я в Мытищах живу. Или хоть до метро. Кажется, должно еще работать.

– Нечего по ночи в метро делать, говори адрес.

Доставив к подъезду своих пассажиров, Лев и сам наконец мог закончить этот длинный день.

Новые факты, добытые в Боровом, с еще большей настойчивостью возвращали к мысли о том, что необходимо найти неуловимого дядю, и, паркуясь возле дома, он с досадой думал о том, что тот никак не дается, ускользая меж пальцев, словно пустынный мираж.

«Что-то там показала слежка? – продолжал размышлять Гуров, поднимаясь в свою квартиру. – Обнаружилось ли что-то интересное среди контактов Азимова? Из всех, с кем я общался, он, пожалуй, наиболее вероятный кандидат в «кукловоды». А если и не рулит напрямую, то наверняка тесно общается с тем, кто рулит. Если все манипуляции с наследством имеют целью его «отмыть», процесс этот, несомненно, близок к своему завершению. Круглов отметил совершенно точно – родственник у Чугуева только один. Значит, оформив деньги на самого дядю или на его клона, наши тайные друзья именно и оформят их на того, кого надо. Остается пустячок – установить, кто это».

Глава шестая

На следующее утро, выспавшийся и отдохнувший, Гуров вновь задержался после планерки для «секретного разговора» с генералом.

– Что скажешь, Лева? Родина ждет новостей, – с надеждой глядя ему в лицо, спросил Орлов. – Прояснилось что-нибудь с этим наследством? Да и с этим дядей заодно?

– С наследством более-менее прояснилось, а вот с дядей все гораздо сложнее. Этот дядя – что-то вроде тени отца Гамлета. Внешность его все описывают по-разному, воочию его давно уже никто не видел, а те, кто по роду своей деятельности видеться с ним обязан, очень расплывчато отвечают на вопросы и утаивают информацию.

– Азимова имеешь в виду?

– И его в том числе. Кстати, слежка за ним дала что-нибудь?

– Я не вникал, зайди к ребятам, сам узнай. Расскажут тебе подробности. Я Рыжову поручил, знаешь Кирилла?

– Да, пересекались пару раз. Парень неглупый.

– А как же, я старался. Ты ведь сказал, что нужно кого-то толкового подобрать, – улыбнулся генерал и добавил: – Впрочем, у нас бестолковых нет.

– Это точно, – с готовностью подтвердил Гуров.

– Так, значит, дядю пока отыскать не удалось? – снова вернулся Орлов к главной теме.

– Все гораздо хуже, – нахмурил брови Лев. – Его пока даже установить не удалось, и, хотите верьте, хотите нет, я до сих пор не могу дать четкого ответа на вопрос, что за человек там реально фигурирует, сам этот дядя или кто-то подставной. Никаких ниточек у меня нет, чтобы на него выводили. Все, кто его видел или утверждает, что видел, похоже, участвуют в этом тайном заговоре и, соответственно, будут всячески препятствовать, чтобы я с этим дядей встретился.

– Значит, нам ничего не остается, как воспользоваться той же стратегией, и от явных опросов и встреч перей-ти к тайным методам подслушивания и подглядывания.

– Да, похоже, другого не остается. Поэтому я и просил «поводить» Азимова. Что-то подсказывает мне, что для него в этом деле секретов нет, и если не сам он «дергает за веревочки, то, несомненно, самым тесным образом контактирует с теми, кто это делает. А раз так, то рано или поздно мы должны с его помощью выйти на этих закулисных «кукловодов».

– А через них и на дядю…

– Надеюсь, что да.

– Но если окажется, что «реально фигурирует» здесь не сам лесник, а кто-то, как ты выразился, подставной, то получается, что мы имеем дело с убийством, и нужно искать труп.

– Да, надеюсь, это будет последний.

– Последний? – изумленно поднял брови генерал. – А что, есть еще?

– Уже целых два. И первый из них – это Сергей Чугуев. Увы, похоже, смерть его все-таки была не такой уж естественной.

– Вот это новость! Давай-ка отсюда поподробнее.

– Да, собственно, подробностей особых и нет. Сделано все чисто, и предъявить мы навряд ли что-то сможем. Недавно я, несколько неожиданно для самого себя, применил тайный метод подслушивания и выяснил, что опекуны Чугуева, в целях, конечно же, улучшения его здоровья, весьма настоятельно рекомендовали некое лекарство, которое в сочетании с обычной терапией для таких пациентов приводит к усиленному тромбообразованию. Понятно, что рекомендация эта возникла не на пустом месте и опекуны настаивали на ней не сами от себя.

– Кто-то настоятельно порекомендовал?

– Само собой. Скорее всего, тот же Азимов или кто-то, от кого он непосредственно получает указания.

– А сами врачи? Они что, не догадывались, к чему это может привести? Или тоже получили указания?

– Точно утверждать не возьмусь, но, судя по разговору, который я нечаянно подслушал в приюте, здесь имела место обычная безалаберность. Думаю, за особое внимание к этому пациенту персонал имел «благодарность» и, выполняя очередную просьбу, думал больше о своем благосостоянии, чем о том, какие последствия это может иметь для пациента.

– Их попросили – они сделали?

– Да, судя по всему, так и произошло. Просьба, мотивом которой выступают «благие намерения», – это прекрасный способ достижения нужных целей. Гораздо менее рискованный, чем откровенный «заказ». Здесь всегда можно сослаться на недостаточную компетентность, на то, что хотели как лучше…

– А в результате и человек ненужный устранен, и виноватых нет… – усмехнулся Орлов.

– Именно. Со смертью Чугуева все провернули просто виртуозно, надо отдать должное, комар носа не подточит.

– Но откуда они знали, когда оторвется тромб? Этого годами можно ждать.

– Да, я тоже об этом думал. Но в данном случае, похоже, сыграли два фактора. Во-первых, по-видимому, какой-то запас времени у наших друзей был. А во-вторых, учитывая интенсивность этой «терапии», счет шел все-таки не на годы, и искомый результат наши тайные друзья надеялись получить во вполне обозримом будущем.

– И это будущее не заставило себя ждать.

– Да уж. Вообще, о том, что вся комбинация продумывалась заранее, свидетельствует очень многое. К Николаю Круглову, участковому, дело которого я просил найти, около семи месяцев назад обратились некие граждане, которые, по его утверждению, в свое время очень плотно сотрудничали с Заберовским. Они искали информацию о людях «попроще», не имеющих родственников, и с помощью Круглова успешно ее нашли.

– Около семи месяцев назад? А Заберовский умер полгода назад.

– Именно. Об этом я и пытаюсь сказать. Все продумывалось заранее и очень тщательно.

– Но погоди, тогда что же получается? Денис Исаакович предвидел свою кончину?

– Хороший вопрос. Но, боюсь, ответ на него мы узнаем не раньше, чем отыщем неуловимого дядю.

– Или его труп. Да, ты говорил, что кроме Сергея Чугуева в этом деле есть еще невинно убиенные.

– Это вы очень точно подметили. Именно – убиенные. Курьера, носившего леснику продукты, мы вчера обнаружили закопанным недалеко от сторожки с пулевым ранением в шее.

– Вот это да! Ты, Лева, сегодня прямо настоящий сундучок с сюрпризами.

– Только сюрпризы пока не особенно радостные.

– Зато красноречиво свидетельствующие. Пулевое ранение – это уже не шутки. А каким невинным казалось дело! Все смерти – совершенно естественные, все наследники – совершенно законные. А на поверку-то, похоже, выходит с точностью до наоборот.

– Да, схема замысловатая. Самое неприятное здесь, что слишком уж «чисто» все проделано. Зацепок практически нет. Настоящий лесник, судя по отзывам, человек нелюдимый, и это – прекрасный и логичный повод прятать его от всех, мотивируя его же собственным желанием. В наследство он вступает в полном соответствии с законодательством, значит, и с этой стороны к нему не подобраться. Кроме этих «списанных под копирку» заявлений о подозрительности безвременной кончины Сергея Чугуева, у нас, собственно, и оснований-то особых нет проводить расследование, а к смерти своего племянника дядя, находившийся в тот момент за сотни километров от него, явно непричастен. Пойду я, пожалуй, с Кириллом поговорю. Может, хоть с этой стороны что-то позитивное наметится.

– Что ж, добро. А с этим курьером местные разбираются? Пульку бы нам тоже посмотреть не помешало бы. Или хотя бы результаты экспертизы. Навряд ли это кто-то из местных стрелял. Вполне вероятно, что оружие, из которого она выпущена, отыщется в Москве.

– Местный участковый сказал, что главное начальство у него в Орле. Думаю, туда и нужно послать запрос. Надеюсь, поделятся с коллегами.

– Добро! Что ж, клубочек здесь образовался, похоже, весьма интересный, продолжай распутывать. Жду тебя с новостями.

«Да чтоб он провалился, этот интересный клубочек! – с досадой думал Гуров, покидая кабинет начальника. – Сколько уже бьюсь, а все только еще больше запутывается».

Пройдя в особое помещение, от пола до потолка напичканное специальной аппаратурой, он слегка тронул за плечо молодого парня в наушниках, который, углубившись в свою работу, не заметил, как он вошел.

– А! Лев Иванович! Здравствуйте, – обернувшись и снимая наушники, произнес парень. – А я тут, как говорится, пребываю в изоляции. Хорошие наушники, ни один внешний звук не проникает. Вот так с ледорубом сзади подойдут, я и не почувствую.

– Не волнуйся, Кирилл, мы тебя в обиду не дадим. Кто к нам с ледорубом придет, от ледоруба и погибнет. Что там с моим подопечным? Есть что-нибудь интересное?

– Вы насчет Азимова?

– Да.

– По нему пока немного. Я просмотрел по базе основные его контакты, тех, с кем он давно и регулярно общается по телефону, и по ходу дела сопоставляю текущие звонки. Пока ничего необычного. Все, с кем он говорил на протяжении последних суток, – из «базового» списка. Контакты реальные и давние, никаких новеньких.

– Сотовый у него только один? Или несколько но-меров?

– Два номера и две трубки. Обе всегда при нем. Да, есть еще спутниковый телефон. Этот используется редко.

– Спутниковый? – переспросил Гуров, у которого в этот момент возникла на уровне подсознания некая неожиданная догадка, которую он пока затруднялся сформулировать. – А куда он с него обычно звонит?

– За время, что я слушаю, не звонил еще никуда. А предыдущую детализацию здесь получить сложнее, сами понимаете. Но если это необходимо, я постараюсь сделать.

– Постарайся, Кирилл. Это важно. Ты с наружным наблюдением контактируешь? Кто ведет?

– Да, конечно. Группа Сысоева там работает. Сысоев Вова.

– У них что интересного?

– Да пока тоже ничего. Обычные деловые визиты. Банки, юридические конторы. Пару раз заезжал в администрацию. И к себе в офис, конечно, это уж само собой. Все звонки совпадают, ничего подозрительного нет. Контакты реальные и соответствуют месту пребывания. Если хотите, можете поговорить с ребятами, возможно, там есть какие-то нюансы. Я-то ведь не начальство, чтобы мне все подробности докладывать. Они сейчас как раз возле офиса, Азимов только что подъехал.

– Само собой. Я поговорю со всеми.

Давая Кириллу такое обещание, полковник с грустью думал, что тех, с кем еще он мог бы переговорить по поводу этого дела, осталось не так уж много. Практически все респонденты, которые могли дать какую-то информацию, были опрошены, и результаты этих опросов пока не слишком обнадеживали. Тот, кто готов был разговаривать, никаких важных фактов не имел, а тот, кто их имел, не хотел этой информацией делиться. Предварительные данные, которые удалось собрать полковнику, ясно указывали на то, что из всех, с кем ему довелось пообщаться, единственный человек, реально что-то знавший о судьбе и роли загадочного дяди, – это Азимов. Следовательно, независимо от желания или нежелания самого Захара Яковлевича, дальнейшее расследование должно осуществляться с его помощью.

«Не может быть такого, чтобы они совсем не общались с этим дядей, – размышлял полковник, медленно продвигаясь в плотном транспортном потоке. – Особенно если это – кто-то из «своих», а лесник действительно мертв. В таком случае они должны встречаться, и тогда рано или поздно уважаемый Захар Яковлевич приведет на эту встречу и нас. Кстати, если лесник убит, где может находиться труп? Ведь Ричард обнаружил только курьера. Выходит, его все-таки увезли из сторожки?»

Вопросов снова было больше, чем ответов, и, притормозив возле неприметной серой «Приоры», стоявшей неподалеку от здания, где располагался фонд «Милосердие», Гуров ощущал некоторую досаду.

Окинув взглядом окружающее пространство и не заметив ничего подозрительного, он быстро вышел из своей машины и через минуту уже разговаривал с Владимиром Сысоевым, сидя в салоне «Приоры».

– Скучаешь? – спросил он, обнаружив, что, кроме самого Сысоева, в машине никого нет. – Почему один? Все заболели?

– Да нет, кажется, здоровы, – улыбнулся Владимир. – Мы на трех машинах работаем.

– Пост сдал, пост принял?

– Вроде того. Один доводит до какого-то места, там другой принимает. Если тупо все время на одной машине следом ехать, заметить могут.