Текст книги "Принцип жизни полковника Гурова (сборник)"

Некоторое время Евгений сидел, недвижимо глядя в пространство.

– Господи! Не одно, так другое! Лев Иванович! Может, что-нибудь посоветуете?

– Женя! Мозги включи! Эти «менты» тебе оставили какой-нибудь контактный телефон? Или сами обещали позвонить? Есть номер? Отлично! У тебя в телефоне диктофон имеется? Еще лучше! Позвони им, поторгуйся, объясни, что три миллиона для тебя – сумма неподъемная. Не согласятся ли они ее убавить или взять по частям? Определись, в какое время, в каком месте ты сможешь делать выплаты или на какой счет перечислять деньги. Главное, говорить подольше, чтобы потом этой записью факт вымогательства можно было доказать без сучка без задоринки. И – все! Они в твоих руках. Теперь уже ты их держишь на коротком поводке…

– Круто! Е-мое! Лев Иванович! Вы меня спасли! Чем буду вам обязан?

– Да ничем… – иронично улыбнулся Лев. – Гони домой! Жена, поди, истосковалась…

– Точно! Пошел собираться… Спасибо, Лев Иванович!

Поднявшись с лавочки, Евгений провел по лицу ладонями и быстро зашагал к вестибюлю. Гуров тоже поднялся и прошелся по двору. Достав телефон, он набрал номер Ковалева. Александр откликнулся сразу же:

– Лев Иванович, мы с Володей Ростошиным уже подъезжаем!

И в самом деле, пару минут спустя невдалеке от гостиницы у обочины шоссе притормозила «четырнадцатая» «Лада». Подойдя к машине, Лев сел в салон и, поздоровавшись, предложил отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы не мозолить глаза возможным соглядатаям. Кивнув, Александр дал газу, и машина покатила за куртину буйно разросшихся кленов, зеленеющих на задворках «Необъезженного мустанга». Сидя в тени на траве, Гуров и его собеседники обсудили текущие дела и планы. Лев сразу же поставил перед парнями задачу-максимум: любой ценой узнать, кто такой Паук и где он тут может обитать – в пределах Мокрова, в пределах Журавской области или где-то еще.

– Поймите, ребята, если мы его не вычислим и не возьмем, все наши усилия могут оказаться пустыми потугами, – говорил он. – Эта криминальная система пожертвует третьестепенными недоумками, которые мало что знают и в нее, по сути, не входят. А вот основное ядро криминалитета – все те, кто сегодня душит город и район, кто грабит и убивает, – останется в стороне. Но, еще раз повторяю: работать надо очень тонко, чтобы до поры до времени не засветиться и не попасть в их поле зрения.

– Лев Иванович, я целиком и полностью с вами согласен, но как это сделать, чтобы и подобраться к этому самому криминальному ядру, и себя при этом не засветить? – недоуменно пожал плечами Ростошин. – Было бы у нас хоть какое-то спецоборудование, чтобы, например, прослушивать телефонные разговоры, какие-то «жучки» и так далее. А без этого – что мы можем?

– Да, Володя, ничего этого у нас нет. Но есть мозги, и их надо использовать на все сто. Прежде всего нужно начать интенсивный сбор информации о здешних главарях. Скажем, что мы знаем о Хлямпикове? Пока – ничего. А надо бы найти информацию о том, какой марки, какого цвета у него машина, ее номер, проследить, куда он ездит. Неплохо бы узнать, на каких машинах ездят его охранники, сколько их, чем вооружены… То есть набрать максимум информации о нем самом и его окружении, а также и о других мокровских негодяях наподобие начальника РОВД, прокурора и прочих. Это значительно расширит наши возможности. Правда, времени у нас очень мало, и оно поджимает… Поэтому, не ограничиваясь сбором информации, нужно попытаться спровоцировать местную бандократию на активные, необдуманные действия. Кому-то одному надо найти способ демонстративно обратить на себя внимание этой своры. Для чего? Чтобы они за ним начали охоту. Но в реальности на этих «охотников» начнем охоту мы сами.

Ковалев энергично тряхнул вскинутым крепко сжатым кулаком и одобрительно произнес:

– А вот это мне нравится, классная задумка! И, кажется, я знаю, кто мог бы, скажем так, сыграть роль приманки.

– Меня имеешь в виду? – прищурился Володя. – Ну я в принципе не против. Только где и как это провернуть?

– Ну сегодня же после обеда – ты сам мне об этом рассказывал – вроде будут похороны Людмилы Самойловой? – вопросительно взглянул на приятеля Александр. – Вот там в виде прощального слова можно было бы дать нужную информацию.

– Ее будут хоронить сегодня? Здесь, в Мокрове? – уточнил Гуров.

– Да, – кивнул Володя. – Рассказывали, что ее вчера из Москвы на своей машине привез родственник Самойловых. Говорят, еле смог забрать из морга – тамошние живодеры тысяч пятьдесят с него запросили! Еле скостил до пятнадцати. О, жизнь настала!..

– А что за родственник? – заинтересовался Лев.

– Несостоявшийся жених Людмилы. Они с Андреем Самойловым были конкурентами на ее руку и сердце. Победил Андрей – она вышла за него. Но тот, хоть Людмилу и потерял, все равно остался где-то рядом с ней – женился на ее двоюродной сестре, которая копия Людмилы. Правда, честно сказал ей: тебя не обижу, буду о тебе заботиться, но Люську – любил, люблю и буду любить всегда…

– Потрясающая история! – задумчиво отметил Гуров. – И он вчера ее привез из Москвы?

– Да, он занимается частным мелким грузовым извозом. У него две машины – эвакуатор и японский фургон. Как только он узнал о случившемся с Людмилой, сразу же собрался и на своем фургоне поехал в Москву. Сколько с него содрали денег – охренеть можно! И вот сегодня ее хоронят… – Он замолчал, и на некоторое время в воздухе повисла грустная тишина. Подумав немного, Ростошин рассудил: – Ну а что? В принципе все нормально! Да, скорее всего на кладбище это можно было бы организовать. Так-то я с Людой и Андреем знаком был постольку-поскольку, как говорится, но… В любом случае имею на это право, если что-то буду говорить, люди правильно поймут. А я открытым текстом выдам, что здешняя мафия убила троих наших земляков, троих замечательных, еще совсем молодых людей. А чтобы они на меня и в самом деле клюнули, скажу, что у меня есть точная информация о том, кто главный заказчик этих убийств.

– Да, разумеется, на такое заявление они не смогут не клюнуть, – с некоторым сомнением произнес Лев. – Но… Володя, не слишком ли оно категоричное? Эта мразь может запаниковать и пойти на немедленное убийство. Боюсь, в таком случае мы можем не успеть среагировать, и тогда… Последствия могут быть очень даже неприятные. Может быть, насчет заказчика стоит только намекнуть?

– А вдруг они не поймут намека и охоту на меня не откроют? Нет! Я считаю, что намеки тут излишни – буду говорить напрямую. Лев Иванович, я прошел школу в «войсках дяди Васи», а там у нас железный принцип: никто, кроме нас! Какая разница, с каким врагом воевать? С тем, что лезет к нам из-за границы, или с тем, что завелся здесь? Мразь – она и в Африке мразь.

С напряженным выражением лица Гуров шумно вздохнул, но все же вынужден был согласиться:

– Хорошо! Пусть будет так. Но! Во время похорон вблизи от кладбища в полной готовности должно быть не менее двух наших машин. И вот для чего это нужно… Этим тварям обязательно захочется выяснить, как много ты знаешь и кто тебе все это рассказал. Поэтому скорее всего они устроят инсценировку твоего задержания под каким-нибудь благовидным предлогом, а потом уничтожат физически. Понятное дело, этого нам допустить никак нельзя, и всем придется быть начеку и при колесах. Нужно иметь как минимум две машины, чтобы их или застопорить на месте, или грамотно вести преследование.

– Ну одна машина у нас уже в наличии! – указал на свою «четырнадцатую» Александр. – Нужно срочно найти вторую? Лев Иванович, считайте, что она уже есть!

– Ну и замечательно… – одобрительно кивнул Гуров. – Кроме того, на похоронах должны быть два-три человека с видеокамерами, чтобы они снимали все, что там происходит, прежде всего тех, кто им покажется чем-то подозрительным. Отснятые материалы мы и сами можем изучить, и отошлем в Главк, чтобы наши информационщики выжали из них все по максимуму, пробили всех подозрительных по федеральным базам данных.

– О! – вскинул руку Ростошин. – У меня есть хорошая «шпионская» авторучка с встроенной видеокамерой и микрофоном. Карта памяти почти на два гига, так что при среднем качестве изображения на час съемки ее вполне хватит. Дам ее своему брату Лехе, а вторая камера… Соседа попрошу помочь. Парень – свой в доску, не подведет.

– Тогда обсудим план наших действий… – Лев взглянул на часы. – Время позволяет, поэтому обговорим ход сегодняшней операции до мелочей.

По его мнению, Володе и добровольцам-операторам видеосъемки нужно будет в ближайшее время отправиться к старикам Самойловым, у которых проходит прощание родственников и знакомых с умершей, и уже там начинать фото– и видеосъемку. «Шпионская» авторучка в этом случае будет как нельзя кстати. Когда гроб с телом вынесут во двор и будут произноситься прощальные речи, Володе именно тогда, а не на кладбище, нужно будет сказать о заказчике убийств. Для чего? Чтобы шпики, присланные на похороны высматривать и вынюхивать, успели доложить об этом своему главарю и он дал им соответствующие распоряжения.

Сам Гуров и Александр едут к городскому кладбищу и выбирают там хорошее место для засады. К ним должен будет присоединиться еще один автомобилист, с которым поедет Станислав Крячко, ожидающийся уже с минуты на минуту. Кладбище находится за городом. Мимо него проходит районная трасса, ведущая к степным селам. С кладбищем ее связывает проезд меж двух лесополос. В этих-то лесополосах и будет сделана засада.

– После того как Людмилу погребут, тебе, Володя, надо будет задержаться у могилы своей девушки, – продолжал инструктировать Лев. – Когда кладбище опустеет, ты пойдешь к выходу. Именно в этот момент, я так думаю, тебя и попытаются сцапать. Ты резко кинешься бежать и скроешься в зарослях. Они начнут погоню, и мы их возьмем, что называется, голыми руками. Теперь надо решить такой вопрос: куда их спрятать на ближайшие несколько дней? Нужно надежное место наподобие крепкого подвала, и надежный человек, который за ними присмотрел бы.

Немного подумав, Александр сообщил, что такое место он знает.

– …Только ехать туда далековато – в Воробьевку, это в самом углу района. Там живет всего один дед – все остальные или уехали, или умерли. Мы с ним хорошо знакомы – я несколько раз, когда ездил в степь на охоту, останавливался у него. Так вот, там есть заброшенная ферма, а рядом с ней – подземный резервуар для жидких стоков. Сейчас он пустой. Вот туда их и можно будет определить. Хрен кто оттуда вылезет!

– Отличный вариант, – согласился Гуров. – Принято! Будем считать, что этот вопрос мы утрясли. А теперь, парни, кратенько введите меня в курс дела – что это вообще за история, которая произошла с Самойловыми?

Кивнув, Владимир рассказал все, что ему было известно о случившемся с его Валей, с Андреем и Людмилой. Завершая свое повествование, он хмуро выдохнул:

– Попадется мне та гнида, которая все это тут устроила, – шею сверну, как курчонку!..

– Найти бы ее только, эту тварь! – задумчиво усмехнулся Лев. – Но я думаю, от задержанных нами прихвостней бандитской верхушки мы сможем узнать много чего полезного и нужного. Ну что, за дело?

Договорившись с Александром о времени отбытия к кладбищу, он пешком отправился в гостиницу, чтобы перекусить в кафе и подготовиться к операции. Войдя в холл, сразу увидел Стаса Крячко, о чем-то жизнерадостно беседовавшего с «пиратшей». Заметив Гурова, она помахала ему рукой:

– Лев Иванович! Вот, нашелся вам сосед по комнате. Кстати, тоже москвич!

Гуров подошел к ним и, протягивая руку, представился:

– Лев Гуров, фирма «Полюс-Максимум», электротовары.

– Станислав Крячко, свободный искатель приключений на свою голову и иные части тела! – хохотнул Стас и тут же добавил: – А если серьезно – частная скупка антиквариата. Езжу по регионам, ищу старинные часы, иконы, посуду, украшения… Ну раз уж мы соседи, то на правах соседства хочу спросить: а ты не храпишь?

– Я-то – нет. А вот ты? – рассмеялся Лев – свою роль Крячко играл виртуозно.

– Извини, храплю. Слушай, а где тут можно перекусить с дороги?

Гуров взглядом указал на дверь кафе.

– А-а-а! – обрадовался Стас. – Вон она, харчевня! Лева, вещи в номер ща закину, и мы продолжим знакомство.

– А со мной знакомство продолжить не желаешь? – глядя вслед Гурову, вполголоса поинтересовалась у Станислава «пиратша».

Просияв самой обаятельной из своих улыбок, Крячко подмигнул ей и шепотом ответил:

– Оля! Солнышко! С тобой – в первую очередь! Сегодня вечером – сто пудов!

Сидя за столиком кафе, приятели продолжали ломать комедию «мы только что познакомились». Уплетая обед, они иносказаниями и намеками обсуждали текущие дела.

– Ну, что, Лев, с электротоварами у тебя что-то сдвинулось? – Крячко многозначительно посмотрел на Гурова.

– Ну-у сегодня должно бы кое-что решиться. Если мои ожидания оправдаются, я буду в крупном барыше. Да и вся наша фирма будет очень довольна.

– А меня в долю возьмешь?

– Да, наверное, стоит. Вижу – с тебя толк будет!..

Покончив с обедом, они вышли в холл, и Гурова тут же окликнула «пиратша»:

– Лев Иванович! Чуть не забыла! Женя из Самары сегодня досрочно уехал, а вам кое-что оставил на память. Вот, возьмите!

Она достала из-под стойки литровую бутылку дорогого коньяка.

– Нич-чего себе! Вот это презент! Лева, угостишь? – восторженно воскликнул Стас.

– Как только мой бизнес-проект реализуется – обязательно!

Гуров отнес коньяк в номер, и они со Станиславом вышли во двор. Лев в нескольких словах объяснил приятелю суть сегодняшней операции, что тот оценил чрезвычайно позитивно. Будучи авантюристом по натуре, Крячко обожал, когда их действия по защите закона балансировали на грани его же нарушения. Партизанщина и робингудовщина для анархичной натуры Стаса были самой желанной приправой к пресноватому законопослушному житью-бытью опера федерального Главка.

Обсудив все детали, они прошли в номер, где оделись «по-рыболовному» и достали из вещей припрятанное там табельное оружие, после чего снова вышли во двор, по пути известив Ольгу, что отправляются на рыбалку, дабы еще больше скрепить завязавшуюся дружбу. Минут через пять раздался шум мотора, и из-за поворота появился Александр на своей «четырнадцатой». Высунувшись в окно, он вопросительно мотнул головой:

– Едем?

Лихо развернувшись на пятачке перед воротами гостиничного двора, машина помчалась по бугристому, в некоторых местах донельзя раздолбанному шоссе. Минут через пятнадцать они свернули на дорогу втрое худшего качества и уже куда медленнее покатили в сторону кладбища, видневшегося на широком плоском холме. У поворота на кладбище, опираясь локтем о бежевую «пятерку», их дожидался худощавый коротко стриженный парень.

– Мой старый друг Николай Двинцов, – представил его Ковалев и повернулся к Клячко: – Станислав Васильевич, это ваш транспорт. Можете не сомневаться – машина надежнейшая. Колька – автомеханик от бога, как говорится.

Поздоровавшись с прибывшими, Николай попросил уточнить круг его задач. Указав на разросшийся вдоль подъезда к кладбищу лесок, Ковалев объяснил, что сейчас ему надо спрятаться в посадке таким образом, чтобы его никто не видел, но сам он в любой момент должен быть готов выскочить из своего укрытия и перегородить дорогу.

Тем временем Лев взглянул на стрелки часов и задумчиво проговорил:

– Минут через двадцать-тридцать должны прибыть. Интересно, сколько людей придет на похороны?

Народу во дворе дома шестнадцать по Садовому проезду в этот день собралось человек двести пятьдесят, а может, и больше. Проводить в последний путь Людмилу пришли не только многие жильцы соседних домов, но и с соседних улиц. Когда гроб с умершей рабочие из похоронного агентства вынесли из подъезда, многочисленный гомон сразу стих, и все подтянулись поближе.

Старики Самойловы, за эти дни сильно постаревшие, вели за руку своих внуков. Дети боязливо косились в сторону собравшихся и жались к дедушке с бабушкой. Утерев слезы, старик склонился над Людмилой и горестно произнес:

– Эх, Люся, Люся… Оставила ты нас, ушла к Андрюше. Уж лучше бы нам с матерью уйти!

– Какая у меня сноха была! Золото! – всхлипнула его супруга. – За что вам судьба такая?

Подойдя к старикам Самойловым, Володя Ростошин обнял их за плечи и, выпрямившись, заговорил громко и жестко:

– Дорогие земляки! У нас опять смерть, опять похороны. Сегодня мы предадим земле совсем еще молодую женщину, прекрасную жену и мать, замечательную медсестру, отзывчивую и ответственную, которая помогала многим из нас. Когда хоронили мою Валю, я дал слово, что найду виновных в ее смерти и воздам им за это. Эти же нелюди виновны в смерти Андрея и Людмилы – теперь это я знаю точно. Так вот! Я уже выяснил, кто заказчик этих смертей. В ближайшие дни свое он получит обязательно!..

Сказав еще несколько слов о доброй памяти, которую оставили о себе покойные, он смешался с толпой и отыскал одного из «операторов» – своего бывшего одноклассника, работающего охранником в «Мандарине». На его вопросительный взгляд тот утвердительно кивнул – есть соглядатай.

Вскоре фургон похоронного агентства, в который загрузили гроб с телом умершей, медленно покатил к выходу со двора. Следом за ним потянулась целая колонна легковушек, преимущественно уже видавших виды, к тому же в большинстве своем отечественных марок. Возглавлял ее автобус, плотно заполненный людьми. Выехав за город, колонна прибавила ходу и вскоре была у подъезда к кладбищу. Здесь автобусу пришлось остановиться, и его пассажиры вышли на дорогу, собираясь идти за катафалком пешком.

Неожиданно, вздымая хвост пыли, со стороны города пролетела дорогая черная иномарка с плотно тонированными стеклами, которая на несколько секунд притормозила у автобуса. Выглянув из окна салона, нагловатого вида оболтус с притворным сочувствием спросил у ближней из женщин:

– Что, похороны? Кто-то умер?

– Да, – простодушно вздохнула та, – похороны. Вот совсем молодую будем хоронить.

Резко сменив тон, теперь уже с глумливыми нотками оболтус проорал под визгливый хохот своих приятелей:

– Возить вам, не перевози-и-ть!..

Машина тут же рванула с места, унося с собой беснующихся, дико гогочущих юнцов. Ошеломленная услышанным, женщина перекрестилась и бросила вслед убегающему лимузину:

– Чтоб вам пусто было! Чтоб вам ни дна ни покрышки, уроды!

Еще одна из женщин осуждающе констатировала:

– Это Ронька Хлямпиков со своими дружками. Твари из тварей – клейма ставить негде! А этот шакаленок, что спрашивал, – сынок нашего прокурора Топоркина. Как только земля таких носит?!

Провожающие потянулись по проезду к воротам кладбища, обсуждая поступок чад местной «элиты». Сидя в кабине машины, скрытой в чаще от глаз посторонних куском настоящей маскировочной сетки, Гуров слушал доносящиеся до него разговоры. Одна из проходивших мимо женщин рассказывала:

– …Этих четверых ментов, что увозили с собой Андрея Самойлова, похоронили на особом, «начальском» участке. И вот теперь каждую ночь в их могилы кто-то вбивает осиновые колья. Говорят…

Конца этой фразы Лев не услышал и вопросительно взглянул на Александра. Тот, без слов поняв, о чем тот хочет спросить, пояснил:

– Гм… Лев Иванович, наш город эти твари здорово пригнули. Но не сломали!

Тем временем на кладбище гроб уже заколотили и опустили в могилу. Все, кто пришел проститься, бросили по три горсти земли, потом могильщики взялись за лопаты, и на кладбище одним могильным холмиком с грудой венков стало больше.

Как и планировалось заранее, Ростошин подошел к могиле своей несостоявшейся невесты и остановился перед ней, вглядываясь в фотоснимок на полированном деревянном кресте. Из толпы, двинувшейся к воротам, его кто-то окликнул:

– Володь! Поехали!..

– Пусть постоит! – возразили ему. – Такое пережить непросто… Потом доедет с кем-нибудь.

Вскоре кладбище опустело, и Ростошин неспешно зашагал к выходу. Внезапно со стороны дороги донесся гул мотора, и на кладбище стремительно вылетел «уазик», именуемый в народе «бобиком» с надписью на дверцах «ППС». Поравнявшись с Владимиром, машина остановилась, из ее кабины выскочили двое прапорщиков, вооруженных автоматами.

– Гражданин Ростошин? – спросил тот, что был постарше. – Вы задержаны по подозрению в совершении особо тяжкого преступления.

– Какого еще преступления? – разыгрывая из себя простачка, недоуменно развел руками Владимир.

– Поступило заявление от женщины, в отношении которой вами было совершено ограбление и изнасилование, – с апломбом пояснил другой. – Пройдите в тот отсек, сейчас повезем вас на опознание.

С обеих сторон схватив его за руки, прапорщики попытались защелкнуть на запястьях наручники, но не успели. Два мощных нокаутирующих удара опрокинули их навзничь. В тот же миг Ростошин, словно преодолевая стометровку, ринулся к кладбищенским воротам. Старший прапор запоздало вскинул автомат, но Владимир уже скрылся за зеленью лесополосы. Дико матерясь, прапорщики запрыгнули в кабину, и «уазик», развернувшись на могилах, помчался следом за ним.

Когда «бобик» влетел в зеленый туннель насаждений, неожиданно из посадки, загораживая ему дорогу, выехала легковушка, и водитель еле успел нажать на тормоза, чтобы не вписаться ей в бок. В тот же миг еще одна машина, теперь уже сзади, перекрыла им путь к отступлению.

Но это было только начало их приключений. Не давая опомниться сидящим в «уазике», из чащобы стремительно выскочили четверо крепких мужиков в штатском, в числе которых был и кандидат в задержанные. Они резко распахнули дверцы «бобика», и оба ошалевших от неожиданности пэпээсника вместе с водителем через несколько секунд валялись на земле, обезоруженные и деморализованные. Похоже, только теперь они прочувствовали на собственной шкуре, что испытывали люди, которых они арестовывали без малейших на то законных оснований.

Высокий, крепкий мужчина с непроницаемо-суровым лицом коротко распорядился:

– Всех в «браслеты»!

Старший прапорщик, немного придя в себя, попытался «взять на понт»:

– Вы кто такие?! Вы понимаете, что нападение на сотрудников внутренних органов карается длительными сроками заключения, вплоть до пожизненного?!

– С этого момента вы уже никто и звать вас никак! – Суровый гражданин без намека на церемонии с мясом сорвал погоны со всех троих. – Я – полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска России.

Дошедшим до полного опупения пэпээсникам (уж не кошмарный ли это сон?!!) он показал свою «корочку». Еще один – мощный крепыш в потертой кожанке – тоже достал «ксиву» и жестко уведомил:

– Полковник Крячко, «контора» – та же. Ну что, уроды, ссученные твари, предатели, жить хотите?

И только тут до «стражей правопорядка», совсем еще недавно веровавших в свое всемогущество и безнаказанность, вдруг дошло, в какую скверную историю они влипли. Глядя на этих незнакомцев, которые явно на сантименты настроены не были, они задергались и заскулили, взывая к сочувствию и жалости:

– Мужики! Что мы вам сделали? Мы-то тут при чем? Нам приказали – мы исполняем… Работа у нас такая!..

Заглянув в кабину «бобика», Гуров достал из нее крепкий пластиковый пакет и моток синтетического шнура.

– А это что? Это вы для кого приготовили? Только не надо врать, что по грибы собрались. Покойного Самойлова таким же пакетом душили те четверо, что сейчас в том конце кладбища гниют. В общем, улика – налицо, и мы можем уже сейчас констатировать неопровержимый факт: вами готовилось зверское убийство Владимира Ростошина, что представляет собой особо тяжкое преступление, караемое пожизненным заключением или смертной казнью.

– Гражданин начальник, вы о чем?!! – блеющим голосом проорал старший из прапорщиков. – Смертную казнь у нас отменили!

– Запомни, мразь, для вас здесь мы – закон! – сжав свой угловатый кулак, провозгласил Крячко. – Понял? И моли Бога, чтобы у нас не появилось искушение – оставить вас в какой-нибудь дальней посадке подвешенными за ноги.

Понимая, что в свое оправдание им сказать больше нечего, полицейские, понурив голову, примолкли.

– Короче, так… – Гуров окинул задержанных пристальным взглядом. – Сейчас мы поедем в одно тихое, спокойное место, и вы там расскажете все, о чем мы вас спросим. Пока будем ехать – думайте, как искупить свою вину. Ваша жизнь – в ваших руках. Парни, рот всем троим заклеить пластырем, глаза завязать.

– Лев Иванович, а с их машиной что будем делать? – кивнув в сторону «бобика», спросил Александр.

– Здесь пусть остается. Все, грузим их к себе и едем! Коля, едешь впереди. С тобой – Станислав Васильевич и Володя. Будете смотреть, нет ли встречных гаишников или пэпээсников. Мы с Сашей поедем сзади. Мы же повезем и этих троих. Саша, загрузи все изъятое оружие в багажник – будем формировать свой арсенал. Он нам скоро очень пригодится!

Через минуту обе машины свернули на дорогу и покатили в сторону степи, насколько это позволяли многочисленные выбоины и колдобины. Чтобы со стороны никто не мог разглядеть задержанных, которых посадили на заднее сиденье «четырнадцатой», их сверху накрыли брезентовым чехлом. Их руки были скованы наручниками, ноги в щиколотках связаны крепким шнуром, рты заклеены лейкопластырем, а глаза завязаны кусками широкого медицинского бинта, взятого из аптечки.