Текст книги "Прививка для маньяка"

Пронзительный крик Алеши разорвал ночную тишину. Звоницкий обернулся – через лобовое стекло на ветеринара смотрел его воплощенный в реальность кошмар – террорист, точно такой, каких показывают по телевизору в репортажах из «горячих точек». Затянутый в камуфляж с головы до пят, в берцах и шапочке-«балаклаве». Перед глазами Глеба мелькнуло дуло пистолета… Хотя, возможно, это ему померещилось со страху.

Семь лет назад Глеб Звоницкий едва не погиб при взрыве. Расследование показало, что машину, нашпигованную гексогеном, подогнал к зданию прокуратуры именно такой вот человек. Точнее, так он выглядел на фотографиях в период обучения в Афганистане. А на записях камеры наружного наблюдения это был обычный, ничем не примечательный мужик в потрепанной «олимпийке» и трениках. Звоницкому потом часто снилось его лицо, хотя к моменту, когда Глеб Аркадьевич смог хоть что-то видеть, его убийца был уже полгода как мертв.

Террорист ловко вспрыгнул на капот и замахнулся. Первый удар в лобовое стекло оставил на нем царапину, и только. Звоницкий отчаянно пожалел, что не обзавелся огнестрельным оружием. В багажнике у него лежала бейсбольная бита – на всякий случай, от дураков на дорогах, – но сейчас она вряд ли могла помочь.

Человек в камуфляже замахнулся для повторного удара, и Глеб повернул ключ в замке зажигания. Он был опытным водителем, любил скорость, а уж умение разгоняться с места считал одним из своих талантов, заставляя свой «Паджеро» показывать все, на что тот способен. Вот и сейчас автомобиль рванул вперед, а нападавший замахал руками, пытаясь удержать равновесие, не удержал и кувыркнулся вбок, исчезая из виду.

– Гоните! – пронзительно закричала Варвара Михайловна.

На этот раз Глеб послушался, «Паджеро» резко прибавил скорость, завернул за угол. Дверца захлопнулась на ходу. Потом еще поворот и еще… Он опомнился только в нескольких километрах от места происшествия и посмотрел назад, но никто за ним не гнался – дорога была пуста, только синхронно мигали светофоры. Кажется, Глеб пару раз проскочил на красный свет…

– Варвара Михайловна, что происходит? – обернулся он к домработнице.

Госпожа Костомарова передернула плечами и холодно проговорила:

– Не понимаю, о чем вы, Глеб Аркадьевич.

– Перестаньте притворяться! – вскипел Глеб. – Что вы идиота из меня делаете?! Я же вижу – вы знаете, что это было. Знаете, кто на нас напал! Тут не Чечня, и сейчас не девяносто четвертый год! Бородатые дяди в берцах с огнестрельным оружием наперевес просто так на капот не прыгают. Я – обычный ветеринарный врач, никаких дел из прошлого за мной не тянется. Все свои долги я давным-давно раздал! Получается, дело в вас, уважаемая Варвара Михайловна!

Домработница холодно смотрела на Глеба, и он поразился, как долго заблуждался насчет этой женщины. Куда исчезла уютная старушка, что пекла потрясающие плюшки и пыталась устроить его личную жизнь! Сейчас перед ним была хладнокровная немолодая женщина, которая участвовала в каких-то опасных играх. И она совершенно не собиралась что-либо объяснять.

Глеб стиснул зубы, пытаясь успокоиться. Нужно как можно скорее разобраться в том, что происходит. Он вытрясет информацию из милейшей Варвары Михайловны, чего бы это ни стоило.

– Послушайте, – едва сдерживаясь, чтобы не заорать, рассудительно проговорил он, – ведь вы же знали, что произойдет нечто экстраординарное. Вы сказали Кире, что со мной вы в безопасности, но не пожелали объяснить мне, что же нам угрожает. Ваша дочь тоже в курсе, верно? Теперь я понимаю причину ее нервного состояния.

Домработница упрямо молчала.

– Итак, какой-то человек – судя по всему, чрезвычайно опасный тип – охотится за вами. Скорее всего следит, куда вы направляетесь. Он выследил машину и сымитировал ДТП, чтобы заставить меня остановиться. Еще минута – и я бы вышел посмотреть, что случилось с пешеходом, сильно ли он пострадал. Но наш террорист не дождался и начал действовать – прыгнул на капот и попытался разбить стекло. Каким-то чудом мне удалось сбросить его и уехать. Осталось совсем немного – расскажите мне, что за хрень тут творится?!

– Бабушка, он сказал «хрень»! – звонко сообщил Алеша.

Глеб совершенно забыл о его присутствии. Мальчик выглядел куда лучше, чем можно было предположить. Он уже оправился от пережитого страха и с детской непосредственностью повторял новое слово.

Госпожа Костомарова молчала. Ни малейшего желания общаться Звоницкий на ее лице не прочел, поэтому завел мотор и решительно заявил:

– Вот что, милейшая Варвара Михайловна! Я в такие игры не играю, уж извините. Сейчас мы с вами прокатимся до ближайшего отделения полиции и там чистосердечно сообщим, что с нами случилось. Уверен, правоохранительные органы заинтересуются тем типом, что напал на нас. Да и мне будет спокойнее, если я буду знать, что вооруженные амбалы в камуфляже не бегают по улицам без присмотра…

Домработница распахнула дверцу, проворно выбралась из машины и вытащила за руку мальчика, который растерянно моргал, не понимая, что происходит.

– Пойдем, Алешенька, пойдем, маленький! Сейчас вызовем такси, тебе давно пора в постельку…

– Что вы делаете?! – вскипел Звоницкий. – Вы что же, вот так просто уедете? Выпьете чаю и ляжете спать?!

Он с некоторым трудом вылез из машины и огляделся, ожидая, что из придорожных кустов выскочит фигура в камуфляже. Но улица была пуста, горели фонари, сонно перемигивались светофоры.

– Никакой полиции! – отчеканила госпожа Костомарова. И вдруг дотронулась до руки ветеринара. На мгновение ее лицо стало почти прежним – голубые глаза взглянули на Звоницкого с сочувствием: – Глеб Аркадьевич, дорогой, прошу вас, не ввязывайтесь в то, что вас совершенно не касается. Берегите себя… Если вам дороги наши жизни – моя и Алешенькина… И ваша, кстати, тоже… Так вот, в таком случае – никакой полиции! – Она покопалась в своей объемистой сумке и вытащила телефон – вполне навороченную модель, Звоницкий сам подарил ей эту игрушку на день рождения. – Не провожайте нас. Мы доберемся домой самостоятельно! – деловито бросила Глебу Варвара Михайловна, вызывая такси.

Вскоре в конце улицы показались оранжевые огоньки такси, и домработница повернулась к Звоницкому:

– Мы чрезвычайно благодарны вам за заботу, Глеб Аркадьевич… Но я попрошу вас немедленно забыть наш адрес и более никогда не приезжать к нам домой.

– Да я и не собирался, – растерянно буркнул Глеб. Что творится на свете?!

Алеша снизу вверх смотрел на ветеринара и застенчиво ковырял асфальт носком сандалика.

– И, разумеется, попрошу никому наш адрес не сообщать, – жестко закончила домработница. – Вы понимаете?

– Само собой, – пробормотал Глеб, окончательно запутавшись. Нормальная, привычная, размеренная, временами даже не лишенная приятности жизнь неожиданно закончилась. Вместо этого он вдруг оказался в центре триллера… Интересно, его пожилая домработница – бывший сотрудник спецслужб? Мата Хари на пенсии?

Тут госпожа Костомарова деловито сообщила:

– И, кстати, Глеб Аркадьевич… С завтрашнего дня я беру отпуск. Насколько я помню, в нашем с вами контракте есть пункт, по которому мне полагается оплачиваемый отпуск раз в год. Я работаю у вас вот уже почти шесть лет и за это время ни разу не воспользовалась этим правом. Так что, если вы не возражаете, завтра я к вам не приду. Ведь вы не возражаете?

Звоницкий с глупым видом кивнул. Да, действительно, домработницу он нанял через агентство, и в договоре, который они подписали, действительно что-то такое было… Но за все годы пожилая дама ни разу даже не заикнулась об отпуске!

Между тем подъехало такси. Глеб смотрел, как госпожа Костомарова с внуком усаживаются в машину. Алеша помахал ему ладошкой, и он вяло махнул в ответ.

– До свидания. Берегите себя, – царственно кивнув, произнесла на прощание Варвара Михайловна.

И такси скрылось в переулке. Звоницкий забрался в свой автомобиль и кое-как доехал до дома. Поставив машину на парковку, стал осматривать повреждения, нанесенные нападавшим. Оказалось, потери не так уж велики – царапина на капоте и небольшая трещина на лобовом стекле. Неприятно, но могло быть гораздо хуже. Интересно, у того типа и в самом деле был пистолет или Звоницкому это только померещилось от нервов?

Дом встретил Глеба Аркадьевича теплым светом настольной лампы и уютным тиканьем часов. Разобранный будильник все так же лежал на столе, но сейчас у ветеринара не было ни малейшей охоты копаться в железных внутренностях. Вместо этого он заварил себе крепкого чаю и уселся поразмышлять.

Итак, его милейшая домработница, пожилая дама с белоснежными кудряшками и ямочками на пухлых щеках, раскрылась с неожиданной стороны. Вариантов два – либо старушка влипла в неприятности очень крупного масштаба… либо она не та, за кого себя выдает. Даже непонятно, какой из вариантов хуже.

Немного успокоившись, Звоницкий вспомнил кое-что интересное. Если бы события не сменяли друг друга с такой быстротой, он бы догадался и раньше. Дело в том, что квартира Костомаровых в новостройке выглядела не вполне обжитой. Глеб успел неплохо изучить домработницу. Не верится, что аккуратистка и чистюля оставила по углам чемоданы и узлы с какими-то вещами. Женщина, которая каждую поверхность в его доме полировала до блеска, не допустит немытых стекол. Обращало на себя внимание отсутствие уюта… Итак, делаем вывод – семейка Костомаровых вселилась в эту квартиру недавно.

Интересно, что Глеб впервые заинтересовался, где живет добрейшая Варвара Михайловна. Каждое утро пожилая дама появлялась на пороге его квартиры со своей объемистой старомодной сумкой и сообщала, что на улице необычайно жарко или страшный гололед, гроза либо снегопад… а вечером исчезала. По отрывочным репликам Звоницкий понял, что она проезжает несколько остановок на автобусе, а вот метро, к примеру, дама не упоминала ни разу.

Почему Варвара Михайловна не захотела, чтобы Глеб отвез ее с внуком домой? Ведь опасность была уже позади… Вывод напрашивался сам собой – Костомарова боялась, что за машиной Глеба будут следить, и считала, что на такси безопаснее. Кстати, она неохотно отнеслась к визиту ветеринара в свое жилище и согласилась скорее от растерянности. Значит, Варвара Михайловна кого-то боится. Что ж, Звоницкий ее прекрасно понимал: если этот кто-то – крепкий мужик в камуфляже и, возможно, с оружием, Глеб Аркадьевич тоже предпочел бы с ним не встречаться… И прекрасная Кира, дочь домработницы, изрядно напугана, а бедный Алеша вообще дрожал, как заячий хвостик…

Однако как она его отшила! «Поберегите себя!» Другими словами, не лезьте не в свое дело… Ну и ладно. Варвара Михайловна – взрослый человек, а он, Звоницкий, вовсе не рыцарь Галахад, защитник прекрасных дам. Чужие проблемы его не касаются, у него и своих достаточно.

Он больше не сотрудник прокуратуры, а просто ветеринар. У него проблемы со здоровьем, пустота на личном фронте и обожаемая клиника… Позвольте, в клинике остался Зайчик! Котенок породы девон-рекс. А значит, его связь с семейкой Костомаровых еще не разорвана!

Глава 2

Глеб Аркадьевич не ошибся – ровно через пять дней дверь его клиники распахнулась, и на пороге возникла Кира Костомарова в сопровождении маленького сына. Жаркий августовский день клонился к вечеру, но в клинике у Глеба было многолюдно. Многокошечно, многособачно – в общем, многопациентно. Первой в очереди сидела пожилая худенькая дама с ярко-голубыми кудряшками и попугаем в клетке. Попугай этот был Звоницкому хорошо знаком – за те два года, что просуществовала его клиника, Кеша и его хозяйка Ольга Дмитриевна являлись на прием приблизительно раз в неделю, а то и чаще. Глеб Аркадьевич устал повторять, что попугай совершенно здоров, а линяет по причине почтенного возраста и авитаминоза. Пенсионерке был не по карману дорогой корм, и Кеша питался всякой ерундой типа «геркулеса». Но раз уж Иннокентий дожил до своих лет на этой скудной диете, ветеринар не видел смысла что-нибудь менять – вдруг это повредит птице? Поэтому Звоницкий вместо «таблеточек», какие просила старушка, вручал хозяйке попугая упаковку витаминов и вежливо выпроваживал восвояси. Это было проще, чем терпеть долгие задушевные разговоры, на которые и старушка, и ее попугай были большие мастера.

Следом за попугаем приема ожидала овчарка. Хозяйка, невысокая крепкая девушка с пирсингом на губе, нервничала и с тоской поглядывала на ветеринара. Собака неподвижно лежала на расстеленном брезенте и вяло помахивала хвостом. Глеб Аркадьевич как раз собирался пригласить обеих в кабинет, когда в клинику вошла Кира.

Молодая женщина остановилась на пороге, растерянно озираясь. Как всегда, Кира выглядела трогательно беспомощной – хотелось немедленно броситься к ней, подстелить под ноги ковер, накинуть на плечи свой пиджак и вообще защитить от опасностей этого мира. Звоницкий поймал себя на том, что смотрит на посетительницу с идиотской улыбкой. Он одернул себя, сделал строгое лицо и поздоровался.

– Мы пришли забрать Зайчика! – сообщил Алеша, зачарованно разглядывая попугая, который устрашающе щелкал клювом.

– Да, Глеб Аркадьевич, если вы не возражаете, – хрустальным голоском подтвердила Кира.

Из смотровой выглянула Яна Казимирова, ассистентка Звоницкого. Помощница была сторонницей всяческих экспериментов над собственной внешностью. Удивительно некрасивая девушка, но ничуть не комплексовала по этому поводу, наоборот, обожала шокировать окружающих. Сегодня она явилась на работу в кожаной куртке с шипами на плечах и сапогах-казаках. Естественно, в клинике ассистентка носила форму с логотипом на спине, но все равно ярко-рыжие волосы, собранные в пучок на макушке, а также свисающий из уха клык на цепочке заставили Киру с опаской поглядывать на странную девушку. Только Звоницкий знал, что Яна – добрый, отзывчивый человек, обожающий животных, а весь этот агрессивный антураж нужен ей для защиты, примерно как розе шипы.

– Давайте я оформлю выдачу котенка! – предложила Казимирова.

– Нет-нет, спасибо, я сам, – поспешно проговорил Глеб.

Очередь заволновалась. Девушка с овчаркой приподнялась с места и угрожающе сообщила:

– Между прочим, мы ждем уже тридцать пять минут! Моей собаке требуется помощь. Вот я сейчас вызову такси и поеду в другую клинику…

– Позвольте! – оскорбленно заметила Ольга Дмитриевна, хозяйка попугая. – Сейчас наша очередь! Кеша не может ждать бесконечно!

Гигантский, желтоватый от старости ара жутко скрежетнул клювом по прутьям клетки и сообщил:

– Кр-расного от борта в угол! Шмары, шмары! Дубль зер-р-ро!

Биография у попугая была захватывающая – в лихие девяностые птица успела «поработать» в бильярдной, потом украшала собой казино, а после закрытия продолжила свою «карьеру» в каком-то сомнительном профилактории. Иногда Кеша вгонял ветеринара в краску, настолько тому было стыдно перед пациентами за специфический лексикон птички.

В приемной назревал конфликт. Другие хозяева четвероногих пациентов тоже не остались безучастными и принялись выяснять, кто за кем занимал и кто дольше ждет.

Иногда Звоницкий жалел, что его клиника – единственная в этом районе. Особенно во время наплыва пациентов, который традиционно случался в воскресенье вечером и в понедельник с утра – когда хозяева привозили с дач или из загородных поездок своих питомцев, ужаленных пчелами, укушенных клещами, пожевавших симпатичной на вид травки и застудивших ушки у воды. Но Глеб Аркадьевич прогнал малодушные мысли и в очередной раз порадовался тому, насколько удачно выбрал место для клиники. Он нужен людям (и зверям, естественно), он востребован и успешен… Да и деньги в наши кризисные, непростые времена на дороге не валяются. Так что будем работать!

– Минуту внимания! – попросил Звоницкий. Как всегда, его негромкий, но звучный голос погасил конфликт в зародыше. Когда все замолчали и уставились на двухметровую фигуру ветеринара, он все так же негромко продолжил: – Спасибо. Не волнуйтесь, я приму всех. Наша клиника работает до последнего пациента. Первой я приму девушку с овчаркой. Проходите в смотровую, располагайтесь. Яна, проводите, пожалуйста!

Затем он обернулся к старушке с попугаем:

– Уважаемая Ольга Дмитриевна, я попрошу вас немного подождать. Вы наш старейший и самый уважаемый клиент, и мне бы не хотелось принимать вас, так сказать, на бегу, второпях. У девушки экстренная ситуация, а вы ведь располагаете временем?

Старушка довольно кивнула и обвела приемную торжествующим взглядом. Собственно, Ольга Дмитриевна приходила в клинику именно за тем, чтобы пообщаться – дома одинокой пенсионерке было не с кем перекинуться словом, если не считать попугая с его специфическим словарным запасом. Так что старушку вполне устраивало ожидание.

Девушка с пирсингом подхватила свою собаку на руки и понесла в смотровую. Яна Казимирова уже готовила для животного стол. Ольга Дмитриевна немедленно вступила в оживленную перепалку с хозяйкой персидского кота – дескать, тот нервирует Иннокентия, нельзя ли отодвинуться подальше… А Глеб Аркадьевич смог наконец уделить время гостье.

– Проходите вот сюда, – гостеприимно предложил он, открывая дверь в помещение, где у него располагались изолированные боксы. В одном из них свернулся клубком выздоровевший девон-рекс.

– Зайчик! – завопил Алеша, протягивая руки к котенку. Тот немедленно проснулся и ткнулся розовым носом в сетку.

– Мы, кажется, не вовремя? – смутилась Кира. – У вас столько пациентов…

– А, ничего особенного, обычный день! – отмахнулся Глеб.

Он открыл бокс, извлек Зайчика и вручил дрожащему от волнения Алеше. Тот прижал котенка к животу и поинтересовался:

– Он теперь здоров? Совсем-совсем?

– Здоров, как бизон! – подтвердил ветеринар. – Береги его от сквозняков, и все будет нормально. А если вдруг опять заболеет, сразу ко мне. Понял?

Алеша кивнул, снизу вверх глядя на Звоницкого. Глаза у мальчика были материнские – синие, с потрясающими ресницами, сказочно красивые.

– Как там Варвара Михайловна? – спросил Глеб нарочито безразличным тоном.

– Благодарю, мама в полном порядке, – едва заметно усмехнулась Кира. – Наслаждается отпуском. Так мило с вашей стороны, что вы дали ей отдохнуть! Мама уже пять лет не была в отпуске и очень в нем нуждается.

Звоницкий закашлялся, пытаясь скрыть замешательство. Оказывается, это он благородно предложил домработнице немножко отдохнуть? Ну-ну, похоже, милейшая госпожа Костомарова не вполне откровенна с собственной дочерью…

Кстати, интересная деталь – Кира то и дело теребит сережку, симпатичная такая штучка с камешком, стоимость которого равна заработной плате домработницы примерно за год. И костюмчик на Кире элегантный, дорогой, и сумочка фирменная… Вообще-то Глеб не привык подмечать, во что одеты женщины, и тем более оценивать стоимость их украшений. Просто он хорошо изучил скромный гардероб Варвары Михайловны – тяжелое старомодное зимнее пальто, весенне-осенний плащик, добротные, но далеко не новые туфли, старую сумку… Насколько Глеб понимал, Кира нигде не работает, семью содержит Варвара Михайловна. Ну, и что все это значит?

«Старина, ты определись, что тебе надо! – одернул он себя. – Разгадать загадку домработницы или все-таки наладить отношения с ее прелестной дочерью?»

– Мы вам так благодарны! – промолвила Кира и попятилась к двери.

Звоницкий ощутил укол разочарования. Вот сейчас эта невероятно красивая молодая женщина выйдет за порог его клиники, и они скорее всего больше никогда не увидятся, разве что столкнутся у метро… Нет, Глеб не мог такого допустить!

– Кира, послушайте… Я понимаю, что мое предложение покажется вам странным… Но как вы смотрите на то, чтобы сходить со мной куда-нибудь поужинать? К примеру, неподалеку есть неплохой ресторан, называется «Маджонг». Не бывали там?

Кира растерянно заморгала и со страхом посмотрела на Глеба. Он почувствовал себя как порочный десятиклассник, соблазняющий пионерку. В чем дело? Неужели он, Глеб Звоницкий, такой урод? Да, действительно, после взрыва его лицо покрыто сеткой шрамов… Но ведь прошло уже семь лет, и почти ничего незаметно! Конечно, он прихрамывает, но в последнее время научился обходиться без палки. И разница в возрасте у них с Кирой не такая уж большая. Ему всего сорок восемь, а Кире Костомаровой тридцать с хвостиком. Правда, как все стройные блондинки, женщина кажется моложе. Но все-таки странно, у нее шестилетний сын, а ведет себя как тургеневская барышня! Глеб неожиданно развеселился. В роли соблазнителя он бывал нечасто – обычно ему приходилось вежливо, но твердо отклонять претензии одиноких дам «бальзаковского возраста».

– Ну так что? Рискнете? – спросил он. – Я всего лишь приглашаю вас в ресторан по соседству. Не понравится – уйдете, слово джентльмена.

– Хорошо! – все так же испуганно пролепетала Кира. – Если вы настаиваете…

Глебу показалось, что она согласилась на свидание с ним исключительно из чувства страха. Ну и ну!

– Ты мне мороженое обещала, – дернул мать за руку Алеша. – Помнишь? А Зайчику можно мороженое, раз уж он выздоровел, а?

Она вздрогнула и отвела взгляд.

– Нет, Зайчику мороженого лучше не давать, – улыбнулся Глеб. – Пойдемте, я вас провожу. Простите, меня ждут пациенты…

Кира засмущалась, точно школьница, и заторопилась к двери.

– Так как насчет сегодняшнего вечера? – уточнил Звоницкий. – Давайте так – я заеду за вами в половине девятого… Кстати, можно ваш номер телефона? Чтобы не тревожить Варвару Михайловну…

– Во сколько? – растерянно переспросила Кира. – Так поздно? А пораньше нельзя?

– Конечно, можно устроить и утренник… Но давайте все-таки встретимся вечером. Хорошо, я заеду в половине восьмого. Договорились? – продолжал настаивать Глеб.

Молодая женщина неуверенно кивнула, сообщила ему номер своего мобильного и вышла, ведя за руку сына.

За то время, пока Глеб беседовал с Кирой, его ассистентка успела сделать все необходимое – провела первичный осмотр и даже предварительный диагноз поставила.

– Глеб Аркадьевич, – склонившись над карточкой, вполголоса сказала Яна Казимирова, – мне кажется, там непроходимость кишечника в нижнем отделе. Симптомы смазанные, но вы лучше сами посмотрите. Рентген я уже настроила.

Глеб вымыл руки и осмотрел собаку. Овчарка лежала на боку, тяжело дыша, и только вяло поводила хвостом. Язык обложен густым налетом, вывален из пасти. Температура повышенная – Яна уже измерила. Он принялся пальпировать живот овчарки и одновременно обратился к хозяйке:

– Расскажите, что случилось.

Девушка с пирсингом, хмуро уставившись на ветеринара, ответила:

– Никогда такого не было. Со вчерашнего вечера не ест, не пьет, играть не хочет, вялая.

– Стул был? – деловито поинтересовался Звоницкий. Девушка отрицательно мотнула головой. – А рвота?

Хозяйка мрачно кивнула.

– Вы совершенно напрасно ждали так долго, у вашей собаки непроходимость кишечника. Сейчас сделаем рентген, чтобы уточнить, но скорее всего придется ее прооперировать.

– Чего? – вскинулась хозяйка. – Зачем это? Это ж не какой-нибудь чихуа-хуа, нормальная рабочая собака! Я всегда овчарок держу, это уже третья. Все от старости помирали, без всяких операций.

– Если вашу собаку срочно не прооперировать, она погибнет в течение нескольких часов, – жестко произнес Звоницкий. – Решайте сами, дело ваше. Но без хирургического вмешательства надежды нет.

Вдвоем с Яной они перенесли овчарку на стол и настроили рентгеновский аппарат. Снимок делали в двух проекциях. Пока Глеб проявлял снимки, хозяйка гладила голову овчарки и что-то тихо приговаривала ей на ухо. А он тем временем выглянул в приемную и объявил:

– У меня экстренный пациент. К сожалению, освобожусь не раньше чем через полтора часа. Кто готов ждать – ждите. Кто торопится – телефоны клиник по соседству на стене у выхода.

Очередь недовольно загомонила, и Звоницкий в очередной раз пожалел, что не обзавелся вторым врачом. До недавнего времени они с Яной справлялись сами, но после ремонта и особенно после нескольких чрезвычайно удачных операций слава ветеринара Звоницкого опережала его возможности – клиника частенько работала и в выходные, обеденный перерыв пришлось отменить, и порой он выходил из клиники часа через два после закрытия.

Некоторые хозяева четвероногих больных похватали питомцев и гордо удалились к конкурентам. Другие вывели погулять – все лучше, чем сидеть в приемной. И только Ольга Дмитриевна со своим попугаем стойко сидела у двери смотровой.

Глеб вернулся к больному. Состояние овчарки ухудшалось, собака слабела на глазах, но рентген не показал ожидаемого. Звоницкий нахмурился. Он не любил хирургического вмешательства без точной диагностики. Есть хирурги, которым проще вскрыть пациента, а уж потом по ходу дела разобраться, в чем проблема. А Глеб Аркадьевтч, хоть и был уверен в себе, но рисковать без нужды не собирался.

– Яна, уколи физраствор, – попросил он. – И противорвотное. Готовь барий. На снимке ничего не видно, – повернулся он к хозяйке овчарки, – будем делать повторный рентген, на этот раз с контрастным веществом.

Девушка с пирсингом оказалась хорошим помощником – она крепко держала собаку, пока Яна вливала той в пасть раствор бария. Глеб сделал несколько снимков, и на этот раз картина прояснилась. Контрастное вещество позволило разглядеть препятствие – моток веревки. Как это псина умудрилась проглотить столько?

– Яна, готовьте первую операционную.

Хозяйку выпроводили в приемную, и вскоре овчарка уже лежала на столе под наркозом.

Когда Звоницкий, закончив операцию, вышел в приемную, там сидели двое – девушка с пирсингом и стойкая, как мореный выдержанный дуб, Ольга Дмитриевна с попугаем.

– Ну что? – бросилась к нему девушка.

– Все в порядке, – успокоил ее ветеринар. – Часов шесть будет отходить от наркоза. Придется надеть ограничительный ошейник, чтобы не могла дотянуться до шва. Рекомендую на ночь оставить собаку у нас в клинике. Дежурство я обеспечу.

– Спасибо вам, – с чувством проговорила она. Глебу показалось, что на глазах у нее блеснули слезы. – Эта собака… в общем, это не просто собака, это память об отце.

Время приближалось к семи. Глеб позвонил Мише Ежикову – студент «ветеринарки» иногда подрабатывал в клинике. Миша был второкурсником, и поручить ему что-то серьезное Глеб, конечно, не решился бы. Но вот подежурить с послеоперационной собакой – это пожалуйста. Миша был приезжий и не упускал случая попрактиковаться, а заодно заработать лишнюю копейку. Звоницкий сочувствовал парню, выбравшему непростую профессию ветеринара, и неплохо оплачивал его услуги.

Миша пообещал приехать в клинику к закрытию – к восьми. А Глеб отправился на поиски ассистентки. Яна убирала операционную, складывала инструменты. Он откашлялся, готовясь к разговору.

Дело в том, что с Казимировой его связывали не совсем формальные отношения. Нет-нет, никаких амуров на работе Глеб себе не позволял. К тому же Яна была самой некрасивой из известных Звоницкому девушек. Но в прошлом году Глеб Аркадьевич оказался втянут в одну криминальную историю, и тогда Яна очень ему помогла. А несколько месяцев назад девушка едва не погибла, помогая Звоницкому в самодеятельном расследовании. И хотя Глеб не собирался затевать очередное «безобразие», его терзали смутные сомнении, что он – как всегда, против воли – уже втянут в неприятности и проблемы семейки Костомаровых.

– Яна, у меня к вам просьба, – наконец заговорил ветеринар, решив, так сказать, не тянуть кота за хвост.

– Ага, догадываюсь, – кивнула девушка, – хотите слинять пораньше и слиться в экстазе с этой вашей «орхидеей». А меня попросите закончить прием и закрыть клинику.

– Яна! – укоризненно покачал головой Глеб. – Что за странная манера выражаться!

– Вы же сами посоветовали мне что-нибудь почитать, – фыркнула Казимирова. – Для общего развития. Помню, вы еще сказали, что односторонний специалист подобен флюсу и что не стоит так зацикливаться на работе.

– Вторая часть высказывания действительно принадлежит мне. А про флюс сказал, кажется, Козьма Прутков, – пробормотал Звоницкий и с интересом спросил: – Так что вы читали, Яна?

Ассистентка перестала складывать инструменты в кювету и возвела глаза к потолку:

– Во-первых, сестры Бронте. Кажется, их было три – Шарлота, Эмилия и… нет, не помню. Во-вторых, прочитала обалденную историю, «Мельмот-скиталец» называется. Готично! Потом решила, что это перебор и пора возвращаться к современной жизни. Немножко почитала Пелевина. Культовый автор, но меня не очень впечатлило. Гораздо больше понравилась история про то, как чуваки ловили белого кита – «Моби Дик» называется. Там был совершенно чокнутый капитан на деревянной ноге, у которого реально «крыша» поехала. Он решил, что этот кашалот, который ему ногу отгрыз, и есть мировое зло. И стоит его прикончить, все сразу станет чудненько… Шеф, что вы на меня так смотрите? Вы же сами выпустили джинна из бутылки!

Звоницкий благоразумно воздержался от комментариев по поводу бессистемного чтения девушки. Он и в самом деле упрекнул ассистентку, что ее кругозор крайне узок и что операционная его клиники и социальные сети – это еще не весь мир.

Сам виноват – нечего было брать на себя роль папаши, который воспитывает непослушную дочку… По возрасту Яна действительно годилась Глебу Аркадьевичу в дочери. Своих детей у Звоницкого не было, и теперь, когда ему приходила охота кого-нибудь повоспитывать, он отыгрывался на Казимировой. Девушка относилась к попыткам улучшить ее жизнь со здоровым юмором – примерно так же, как сам Глеб к поползновениям Варвары Михайловны наладить его личную жизнь.

– Ладно, Глеб Аркадьевич, идите уж! – махнула рукой Яна. – У вас на лице написано, как вам не терпится сменить обстановку. Только девушка ваша – очередная ошибка, ясно? Совершенно вам не подходит! Попомните мои слова, вы еще пожалеете, что связались с ней. – И она торжествующе ухмыльнулась. Надо сказать, что Казимирова частенько оказывалась права в том, что касалось «девушек» Глеба.

– Послушайте, Яна! – обиделся Звоницкий. – Что вы как Нострадамус – только плохое предсказываете. В вашем возрасте надо смотреть на жизнь более… э-э, позитивно. Берите пример с меня!

– Ага, щас, – ядовито протянула ассистентка. – В ваши годы розовые очочки совсем не к лицу. Мой папа это называет «победа надежды над опытом».

– Так, с меня хватит! Я ухожу, – уже всерьез рассердился Глеб. – Увидимся завтра, как обычно.

– Скатертью дорожка! – огрызнулась вслед боссу девушка.

На пороге Глеб Аркадьевич обернулся. Он любил, чтобы последнее слово оставалось за ним:

– Кстати, я вовсе не собираюсь… «сливаться в экстазе», как вы выразились. С этой женщиной мы едва знакомы.