Текст книги "Шоу не должно продолжаться"

Глава 5

– Ну что, ребята, нарыли что-нибудь интересное? – поинтересовался Гуров, перебираясь через лежавший в коридоре труп.

– Смотрите сами, – ответил ему молодой парень, тот самый, с которым он разговаривал в первый свой заход.

На полу в кухне, выложенные в ряд, вероятно, для удобства фотографирования, лежали некие подозрительные запчасти, очень напоминавшие детали для изготовления самодельного взрывного устройства.

– Надо же, как интересно! И где это обнаружили?

– В кухонном столе. Такая вот «пищевая добавка». Еще тротил, несколько шашек. Это уж спрятали. Правда, не очень далеко. Под ванной нашли, был упакован в несколько слоев полиэтилена.

– Неплохо. Похоже, ребята не теряли даром времени в свои законные выходные.

– Похоже. Упаковка вскрыта. Может быть, раньше брали, а может, убийца прихватил с собой пару-тройку на память.

– Очень интересно, – повторил Лев.

Находка оперативников развеяла его последние сомнения в том, что квартиранты Ирины Петровны действительно входили в некую террористическую группировку.

Репортаж Евгения Березина не был полностью постановочным, и в нем на самом деле содержалась информация о том, как можно вычислить местонахождение террористов. Для «заказа» причина более чем достаточная.

«Кроме Заура, одного из своих квартирантов, хозяйка больше никого не опознала, – размышлял он. – Значит, остальные двое – те самые пришлые «гости». Тогда получается, что ловкач, так умело орудующий ножом, – Юсуф, второй квартирант. Больше некому. Он – убийца Березина, и он же – человек, прикончивший тех, кто ему это убийство, возможно, и «заказал». Кто эти двое ребят? В репортаже актеры, изображающие террористов, рассказывали о некоем «кураторе», который их регулярно навещал на съемной квартире. Если информация «взята из жизни», вполне возможно, один из убитых – этот «куратор» и есть».

Но мотив убийства так и оставался неясным. Если с «куратором» ситуацию еще можно было как-то объяснить, он мог, например, не расплатиться или обмануть при расчетах, то за что Юсуф прикончил друга, с которым делил кров, было абсолютно непонятно. Хотя, с другой стороны, неизвестно, насколько они были дружны. Может, для убийцы это был человек достаточно посторонний, и он просто хотел убрать свидетеля.

Так или иначе, убедившись, что преступники и жертвы связаны с террористическими группировками, Гуров решил навести справки в соответствующем ведомстве. У него были некие негласные знакомства в департаменте по борьбе с терроризмом, и сейчас был один из тех нечастых случаев, когда он считал нужным задействовать эти связи.

Рабочий день подходил к концу, и Лев не стал дожидаться, когда оперативники закончат свою работу. Результаты лабораторных анализов и полноценные фотографии он мог получить и потом. Сейчас главным было прояснить вопрос с личностями убитых.

Как сумел, он снял на телефон лица покойников и, пожелав оперативникам скорейшего завершения трудов, спустился к машине. Сев за руль, отыскал нужный контакт и договорился о встрече.

Когда Гуров подъехал к зданию, где располагался департамент, из дверей уже выходил высокий брюнет с заметной проседью на висках. Увидев знакомую машину, брюнет сдержанно улыбнулся и уверенно направился к ней.

– Это что, конспирация? – после первых приветствий спросил Лев. – Почему мы не можем поговорить у тебя в кабинете?

– Можем и в кабинете. Если тебе очень хочется на восьмой этаж тащиться. А вообще, если уж быть честным до конца, я надеялся, что ты меня до метро подбросишь. По дороге бы и поговорили. На сегодня я все свои задания выполнил, а машина в сервисе третий день, так что…

– Нет, мне это нравится! Я к нему с серьезным вопросом обращаюсь, об установлении личности важных преступников хочу проконсультироваться, а тут – такое легкомыслие. «По дороге поговорим». А если тебе в базу залезть понадобится, документы поднять, к источникам обратиться? Где ты это найдешь «по дороге»?

– Не сгущай. Ты сам сказал, что тебя только личности интересуют, а не послужной список. А про личности я тебе и без базы расскажу.

– Так-таки всех наизусть помнишь?

– Почему нет? Я ведь работаю с этим, не забывай. Вот ты же свои дела помнишь?

– В целом… пожалуй, да. Не во всех тонких подробностях, конечно, но в целом…

– Вот-вот. А у меня еще проще. У тебя фигуранты всегда разные, а у меня частенько – одни и те же. Главные боссы практически не меняются, тут и запоминать ничего не нужно. Наоборот, уже оскомину набило. А мобильные группы, типа той, с которой ты, как я понял, столкнулся, – у них, наоборот, ротация кадров очень быстрая. Появляются, как грибы после дождя, но и исчезают с такой же скоростью. Более-менее стабильный элемент здесь – куратор. Эти могут продержаться и год, и два. Хотя в результате тоже частенько исчезают в небытие. А о тех бедолагах, которых они «курируют», и говорить не приходится.

– Пушечное мясо?

– Не более.

– Наверное, эти «герои» чаще всего остаются безымянными?

– Как правило. Глупец или фанатик, позволяющий навесить на себя три тонны взрывчатки и отправляющийся с этим добром в супермаркет, заранее должен быть готов к тому, что имя его будет известно только Аллаху.

– Меня интересует некто Мухамед Дажудов, он, похоже, как раз из тех кураторов. Можешь что-то сказать про эту личность?

– Дажудов? – Лицо собеседника стало серьезным и сосредоточенным. – Да, был такой. На допросах это имя упоминали некие неудавшиеся «смертники». Одна из наших активных политических партий дала заявку на очередной митинг, и прошла информация, что на митинге этом кое-кто хочет устроить нечто большее, чем просто митинг. Мы, соответственно, приняли меры и смогли познакомиться с двумя чудаками, увешанными тротилом. Ребят оперативно обезвредили и взяли в разработку. Но узнали немного. Выяснилось, что сами они из Таджикистана, живут бедно, а детей много, и, чтобы изменить ситуацию к лучшему, они готовы на все.

– Вплоть до лютой смерти на партийном митинге?

– Выходит, что так. Им посулили, что сразу после «дела» переведут родственникам крупную сумму, на которую те смогут обустроить хозяйство и жить припеваючи. Но большие деньги платят только за серьезный товар, это ребятам тоже объяснили очень внятно. Прежде чем выпустить на площадь, с ними проводили какое-то «обучение», которое, как я понял, заключалось по большей части в психологической обработке. Во время обучения тоже кое-что платили, не обманывали. Деньги ребята отсылали домой и «куратору» своему, похоже, верили.

– Куратором был Дажудов?

– Угадал. Задурил он им мозги хорошо, у них даже на допросах иногда прорывалось сожаление, что из затеи ничего не вышло и не удалось им подзаработать. Но парень, похоже, опытный, на авось не надеялся. Агитация и пропаганда – сама по себе, но раньше времени на тот свет мало кому охота, в решительный момент даже у самого ярого поборника семейного благосостояния может дрогнуть рука. В общем, взяли мы их конкретно обдолбанными, и на вопросы они смогли более-менее осмысленно отвечать только через сутки. За это время Дажудова, как понимаешь, и след простыл.

– Фотографий, конечно, нет? – без особой надежды спросил Гуров, подумав, что его фотоопыты с телефоном, похоже, были напрасными.

– Откуда им взяться? Описания-то толкового не добились. Единственное, что удалось понять, так это то, что Дажудов почему-то не носит бороду. Усы есть, а бороду бреет. Это ребят очень удивляло и, соответственно, запомнилось.

– Уже что-то, – сказал Лев, вспомнив внешность мужчины, сидевшего на диване. – А кроме Дажудова, они больше ни с кем не общались?

– Похоже, что нет. Иногда, если верить их рассказу, Дажудов приводил с собой некоего Хамзата, которого называл своим помощником. Но откуда он приходил, куда уходил и куда после всего этого исчез, осталось неизвестным. Ребятам, как сам понимаешь, он таких подробностей не рассказывал, а кроме них, поделиться с нами информацией было некому. Так что Дажудов в нашей картотеке пока нечто вроде белого пятна. Правда, есть одна наводка, но это пока не точно. Есть сведения, что на Узбека работает некто по имени Мухамед, причем как раз по такому профилю.

– Как вербовщик смертников?

– Да. Но тот ли это Мухамед или какой-то другой, выяснить пока не удалось. Вот, может быть, ты что-то полезное можешь подсказать, раз уж этот товарищ и у тебя «засветился».

– Если «засвеченный» у меня «товарищ» – это тот самый Мухамед, то единственное, что я могу сказать, можете о нем больше не беспокоиться.

– Почему так?

– Сегодня в Ново-Переделкино обнаружили три трупа, и один из них, вполне вероятно, принадлежит нашему «другу».

Гуров вкратце рассказал о последних событиях и показал фотографии, сделанные на телефон.

– Да, описание совпадает, – согласился его собеседник. – Усы налицо, бороды нет.

– Если учесть, что в репортаже Березина был показан именно этот дом и названо именно это имя, то выходит, что совпадает не только описание. Этот «помощник», о котором ты упоминал, Хамзат, кажется? Не его ли труп лежит на кухне?

– Все может быть. Очевидно одно – похоже, Дажудов организовал еще одну ячейку, которая по неизвестным причинам самоликвидировалась. Значит, ты полагаешь, что это кто-то из них прикончил журналиста?

– В том-то и дело, что не из них. Совершенно очевидно, что этот «серийный убийца» – не кто иной, как второй квартирант, тот самый Юсуф, исчезнувший в неизвестном направлении. И узнать это направление – сейчас главная моя задача.

– Не думаю, что в этом смогли бы помочь связи Дажудова. Скорее всего, он действовал по обычной схеме и ни с кем не делился информацией о своих покровителях. Но даже если бы этот Юсуф и знал о них, неужели ты думаешь, что он рискнул бы обратиться к ним, так ловко разделавшись с Дажудовым?

– Кстати, а кто такой Узбек?

– Узбек вообще-то не совсем узбек и живет в Дагестане. Он – следующая ступень иерархии. Более высокий уровень, чем Дажудов, но, естественно, гораздо ниже Бен Ладена. Он связан с зарубежными группировками, которые, собственно, и являются настоящими кураторами подобных процессов. А мелкая сошка вроде Дажудовых прилежно поставляет им «регулярную армию», периодически отправляемую на убой. Контакты их отследить не так просто. Дажудовых очень много, и с верхними уровнями они редко работают напрямую. Но мы тоже не сидим сложа руки. Кстати, не забудь переправить нам информацию по этому делу. Взрывчатые вещества и самодельные бомбы – это наш профиль. И это, кстати, совсем не шутки.

– Никто и не собирался шутить. Всю информацию, которую должно получить ваше ведомство, оно получит, не сомневайся. Но меня сейчас больше всего интересует Юсуф. Куда он мог податься? Затаиться где-нибудь у своих? Вернуться на родину?

– Думаю, куда угодно, только не в террористы. Здесь он уже слишком сильно подмочил свою репутацию.

– Да, пожалуй. Так что, подбросить тебя до метро?

– Думаю, я это заслужил. Столько секретной информации ни один шпион ни на одном жестоком допросе еще не вываливал.

– Не льсти себе. Просто я очень добрый и всегда готов помочь другу.

Когда Гуров высадил своего знакомого возле метро, было уже около семи часов вечера.

Неожиданный поворот в деле об убийстве журналиста, снова вернувший его к версии об участии героев репортажа, вызывал массу гипотез и предположений.

Через кого Березин мог узнать о Дажудове и его деятельности? Через кого узнал о Березине сам Дажудов? Могло ли случиться так, что и в том и в другом случае это был один человек?

Кто дал «добро» на убийство Березина? Дажудов или «вышестоящее руководство»?

«Если инициатором был этот Узбек, общение наверняка происходило через посредника, – размышлял полковник. – Кто он, этот посредник? Хамзат? Или кто-то очень «законспирированный», с кем Дажудов общался только в тех случаях, когда нужно было связаться с руководителями? Кстати, интересный вопрос – насколько вообще «правомочен» человек уровня Дажудова инициировать «заказы» топовых журналистов? Может он сделать это исключительно по собственной инициативе?»

В данной ситуации на заказчика можно было выйти только через исполнителя. Но ниточки, ведущие от Дажудова к «верховному командованию», и при жизни «куратора» проследить было не так-то просто. Теперь же, когда жизнь эта прекратилась, единственный способ раскрыть всю подоплеку убийства Евгения Березина – найти исполнителя этого убийства.

Следующий рабочий день полковника Гурова начался с визита в УФМС.

Минуя отделы, он сразу обратился к начальнику службы, и, услышав, что речь идет о противодействии терроризму, тот обеспечил ему полное содействие. Зазвонили телефоны, забегала секретарша, и минут через двадцать полковник знал историю появления в столице Юсуфа Анзурова и Заура Губашева во всех мельчайших подробностях.

Ему показали даже ксерокопии паспортов, и он наконец-то смог получить представление о внешности Юсуфа. Это был плотный круглолицый парень без бороды и усов, вполне соответствующий описанию, которое дала хозяйка квартиры Ирина Петровна.

Оказалось, что в Россию Юсуф и Заур прибыли из Узбекистана и находятся здесь уже около пяти месяцев. Все это время они прилежно трудились в числе сотрудников управляющей компании «Рассвет», в чьем ведении находился небольшой жилой сектор в Солнцево. Компания «Рассвет» оказывала жилищно-коммунальные услуги и старалась содержать в порядке придомовые территории. На последнем направлении и специализировались Юсуф и Заур, числившиеся в компании дворниками.

Документы и разрешения у них были оформлены как следует, все предписанные правила и сроки они соблюдали, и миграционная служба не имела к ним никаких претензий.

– Благодарю вас, – сказал Лев, складывая вчетверо листок, на котором ему для удобства распечатали все требуемые сведения. – Вы мне очень помогли.

Адрес управляющей компании «Рассвет» в документах тоже имелся, и через несколько минут он уже ехал по Боровскому шоссе в направлении улицы Богданова.

Офис управляющей компании располагался на первом этаже одного из обслуживаемых ею зданий.

Директором компании оказалась солидная дама, чем-то напомнившая полковнику нотариуса Лидию Ивановну.

– Юсуф? – пытливо взглянув сквозь очки, переспросила она. – Да, конечно. Он работал у нас. Буквально до сегодняшнего дня. Но утром принес заявление и попросил его уволить. Сказал, что должен срочно ехать домой. У него серьезно заболел отец, и он опасался, что, если не поедет прямо сейчас, может просто не застать его в живых. Поскольку случай экстренный, я посчитала возможным не придерживаться так уж строго всех предписанных правил. Я имею в виду обязательную отработку и прочее. Но в целом мы соблюдаем все требования, которые предусмотрены законодательством в отношении трудовых мигрантов, и если вы…

– Я уверен, что это именно так и есть, – поспешил успокоить ее Гуров. – Проверять, как исполняются требования миграционного законодательства, не входит в мои обязанности. Я расследую уголовные преступления. Сейчас мне необходимо поговорить с тем, кто чаще всего общался с Юсуфом и Зауром. Кстати, а что с этим, последним? Он тоже уволился?

– Да, дней пять назад. Правда, здесь никаких экстренных случаев не было, Заур просто сказал, что нашел другую работу. Якобы там больше платят. Хотя не знаю… Впрочем, ладно, не мое дело.

– Его вы тоже отпустили без отработки?

– Да, отпустила. Зачем насильно держать человека? Каждый ищет где лучше. Если увольнение происходит по взаимному согласию работодателя и работника, он имеет право не отрабатывать. Это предусмотрено в законодательстве. Так что я отпустила. К тому же в желающих занять его место у меня не было недостатка. Вы, наверное, знаете и сами, поток мигрантов с каждым годом только увеличивается, так что недостатка в трудовых кадрах мы не испытываем.

– Что ж, это прекрасно. Так могу я пообщаться с коллегами Юсуфа?

Солидная дама слегка нахмурилась, как бы затруднившись этим вопросом, но вышла из затруднения с честью.

– Да, конечно, – печально вздохнув, проговорила она. – Если это поможет расследованию уголовного преступления… Конечно, поговорите. Но, надеюсь, в качестве преступников выступают не мои ребята?

– Расследование только начато, делать выводы пока рано, – уклончиво ответил Лев. – Где обычно у вас находятся рабочие?

– Обычно на рабочих местах, но в обед могут собираться в котельной или у Иваныча.

– Кто это, Иваныч?

– О, это самый главный у нас начальник, – усмехнулась женщина. – Он ими всеми и заведует. Назначает задания, налагает взыскания. В общем, держит в руках. Его «царство» вон там, видите пристройку? Там и кабинет его, и инструменты. Там и ребята иногда собираются. На перекур, так сказать. Кстати, с ним вам, наверное, тоже полезно будет пообщаться. Если вы хотите поподробнее узнать о ребятах, он вам гораздо больше интересного сможет рассказать, чем я.

– Спасибо, я обязательно поговорю с ним. А как его полное имя? Мы ведь не такие близкие знакомые, чтобы я называл его просто по отчеству.

– Да, конечно. Полное имя – Семен Иванович. Семен Иванович Колесников.

Выйдя от директора, Лев первым делом набрал номер Орлова:

– Петр Иванович, срочное сообщение. Наш предполагаемый серийный убийца, вполне возможно, собирается отбыть на родину.

– Какой убийца? – в недоумении спросил Орлов. – Ты о чем, Лев?

– Я об убийстве журналиста Березина и о вчерашних трех трупах в Ново-Переделкино. Подозреваемый – некто Юсуф Анзуров, проживавший в этой квартире вместе с одним из убитых. Трудовой мигрант из Узбекистана. Сегодня утром он пришел на работу и подал заявление по собственному желанию, мотивировав тем, что у него очень болен кто-то из родственников и ему срочно нужно ехать его лечить. Думаю, необходимо разослать ориентировки на вокзалы.

– Вот оно что. Так бы и сказал, а то как обухом по голове. И что это за манера у тебя? Ни доклада предварительного, ничего. Ладно. Как, ты говоришь, имя?

– Анзуров Юсуф.

– Узбекистан?

– Да.

– Хорошо, записал. Так ты говоришь, он сегодня утром на работу явился?

– Именно.

– Смельчак. После того, что он сделал…

– Я думаю, хотел какие-то документы забрать. Может, паспорт у него здесь был или еще что-нибудь важное.

– Разве что паспорт. А так вообще рисковым нужно быть парнем, чтобы после тройного убийства утром как ни в чем не бывало на работу идти.

– Если он решился на участие в террористической группировке, значит, наверняка парень рисковый.

– А значит, с террористами это все-таки связано? Выходит, что Березина действительно убили из-за репортажа?

– Выходит, что так.

– Понятно. Что ж, работай, Лев. Информацию на вокзалы я дам, дело будем держать на контроле. Хотя, на мой взгляд, вероятность того, что он сейчас сломя голову на родину ринется, не так уж высока.

– Согласен. На вокзалах и при переездах риск «засветиться» гораздо выше, чем если просто «уйти на дно» и не высовываться. Но на этой самой работе, с которой он сегодня уволился, Анзуров озвучил именно такую причину, поэтому я посчитал нелишним подстраховаться.

– Да, это никогда не мешает. Продолжай, Лева, тебе и карты в руки. Начало, как говорится, положено, а с твоей оперативностью, думаю, и счастливое завершение последует вскоре. Главное – докладывать не забывай.

Закончив разговор, Гуров направился к одноэтажной пристройке. Он не разделял оптимистичных настроений генерала.

Анзуров был приезжим, в Москве у него не было ни родственников, ни знакомых, ни бывших одноклассников, ни каких-либо еще постоянных связей. Забрав документы, он мог податься куда угодно, следуя лишь собственному порыву или личным соображениям, и куда повлечет его этот порыв, постороннему человеку предугадать было невозможно.

Войдя в пристройку, Лев оказался в абсолютно пустом вестибюле, откуда вели несколько дверей. Он уже хотел постучать в первую попавшуюся, чтобы узнать, где можно найти Семена Ивановича Колесникова, когда из соседней двери услышал раздраженный громкий крик:

– А мне плевать на его голову! Это его проблемы, чего у него там раскалывается. У меня заявка от жильцов. Там авария, весь подвал затоплен. Им некогда ждать, когда у него голова пройдет. Пить меньше надо!

Ответных речей не было слышно, и Гуров решил, что раздраженный мужчина за дверью разговаривает по телефону.

Когда возмущенные выкрики прекратились, он вежливо постучал в дверь и, слегка приоткрыв ее, поинтересовался:

– Здравствуйте, не подскажете, как мне найти Семена Ивановича Колесникова?

– Это я. А что вы хотели? – возбужденно, еще не остыв от горячего разговора, спросил Колесников.

– У меня есть к вам несколько вопросов по поводу ваших сотрудников.

– Вы из полиции, что ли? – поразил догадливостью Семен Иванович. – Так у нас все документы в порядке. Разрешение на прием мигрантов имеется, оформлены они по договорам, в соответствии с правилами. Вы сходите к директору, она там, в соседнем…

– У директора я уже был, – прервал его Лев. – И правильность оформления меня мало интересует. У меня другие вопросы.

Здесь он ненадолго прервался, обдумывая, в какой форме преподнести эти самые вопросы, если хочет, чтобы на них ответили.

И тут вспомнился разговор с пожилым мужчиной, проживавшим на втором этаже дома в Ново-Переделкино, где сдавала квартиру Ирина Петровна. Его наивное предположение о том, что верхние жильцы, наверное, что-то у кого-то украли, показалось вполне подходящей версией, которую можно было бы озвучить Семену Ивановичу. С одной стороны, кража, несомненно, являлась уголовным преступлением, а с другой – эта провинность была не такой тяжкой, чтобы из-за нее бывший начальник Юсуфа впал в истерику и не захотел отвечать на простые вопросы.

– Кое-кто из ваших подопечных, возможно, нарушил не миграционное, а уголовное законодательство, поэтому я хотел бы узнать, какую вы можете дать им характеристику.

– Уголовное? – сразу насторожился Семен Иванович, утрачивая словоохотливость. – То есть как? В каком смысле?

– В прямом. В доме, где они снимали квартиру, произошла крупная кража, и соседи подозревают, что ваши сотрудники не остались в стороне. Имена Юсуф Анзуров и Заур Губашев что-нибудь говорят вам?

– Юсуф? Конечно. Только… он ведь уволился. Как раз сегодня. Сегодня утром приходил. Сказал, что у него там заболел кто-то и ему срочно нужно ехать домой. Да и Заур тоже. Он уже несколько дней у нас не работает. Да вы сходите к директору, она…

– Я ведь сказал вам, что уже был у директора, – стараясь не раздражаться, терпеливо повторил Гуров. – Меня интересует не директор, а мнение тех, кто общался с Анзуровым и Губашевым непосредственно. В частности ваше. Как бы вы охарактеризовали этих сотрудников? Была у них склонность к воровству?

– К воровству? – озадаченно уставился в пространство Семен Иванович. – Не знаю. Вроде не замечал. Правда, у нас тут и красть-то… Метлу разве.

– А в целом какое у вас сложилось впечатление об этих людях? Как они вели себя, как относились к работе?

– Хорошо относились, – все с тем же недоуменным выражением ответил Семен Иванович. – Нормальные, работящие были ребята. Что ни скажешь, все сделают. Вообще с чур… с приезжими проще работать, чем с нашими. Не выпендриваются. А-а, вот он, красавец! Явился, не запылился.

Прервав свою речь, Семен Иванович обратил взгляд к только что открывшейся двери. В нее входил худощавый молодой человек, взлохмаченная шевелюра и осоловевшие глаза которого ясно говорили о том, что его оторвали от целительного сна не больше десяти минут назад.

– Вот, полюбуйтесь, – язвительно проговорил Семен Иванович, обращаясь к Гурову. – Наглядный пример. Мы не негры, мы белые люди. Коренные москвичи. Хотим – ходим на работу, хотим – не ходим. Да, Дима? Так? Правильно я говорю? Жильцы у нас уже чуть ли не вплавь к своим квартирам добираются, кричат – где слесарь? А слесарь вот он, во всей своей красе. Как головушка твоя? Не мучит?

– Семен Иванович, я…

– Нет, ты скажи, если что. Мы подсуетимся, поможем. Таблеточку дадим, чайку организуем. Кофе, ванну. На курорт тебя отправим, чтоб здоровье поправил как следует.

– Семен Иванович!..

– Я уже миллион лет Семен Иванович! – дал выход эмоциям разгневанный начальник. – Мне эти, из сто двенадцатого дома, уже весь мозг вынесли. Каждые пять минут звонят. А я должен оправдываться неизвестно в чем, ждать, пока ты там с бодуна проспишься. Смотри, Дима, еще раз такое повторится…

– Семен Иванович, клянусь…

– Ладно. Слышали уже. Сейчас бери Фурката, и бегом на место. Чтоб одна нога здесь, другая там. Чтоб через пять минут в подвале был!

Встрепанный Дима исчез, а Семен Иванович с досадой резюмировал:

– Вот вам, пожалуйста. Вот так вот у нас работают местные. Те, которые не мигранты. Ведь если у них двадцать лет назад родители сюда по лимиту приехали, они ведь уже коренными считаются. Это чтоб кто-то из… да того же Заура взять. Чтобы он когда-нибудь с бодуна на работу явился? Или опоздал? Или задание не выполнил? Да сроду такого не бывало! А все почему? Потому что знает, что в любой момент могут его турнуть, и тут же на его место еще десять таких же попросится. А с этим, что с ним сделаешь? Хоть кол на голове теши.

– То есть работой приезжих вы были довольны? – спросил Гуров, пытаясь вернуть разговор к первоначальной теме.

– И работой, и дисциплиной. А почему бы мне не быть довольным? Приходили вовремя, работали добросовестно. Пьянок этих и прочего даже в помине не было. Вы вот говорите, что там в воровстве каком-то их заподозрили, так я вам скажу – брехня все это. Зачем им воровать? Найдут – депортируют сразу, въезд запретят. А может, и того хуже – за решетку посадят. Что ж они, дураки совсем?

– Я так понял, у вас и кроме них есть мигранты среди персонала? Как они, общались с товарищами?

– Да кто их знает? Они между собой все больше по-своему разговаривают, я не понимаю. Конечно, приезжие эти отдельной кучкой держались, наши-то не больно с ними… дружили. Они, мол, работу отнимают. А чего они отнимают? Вон у тебя – полный подвал работы. Иди, делай. Зарабатывай. А он только в кабак смотрит. Работяга.

– А могу я поговорить с кем-нибудь из этой кучки? Интересно будет узнать их мнение о Юсуфе и Зауре. Все-таки они ближе общались с ними, может быть, и тайные склонности лучше изучили.

– Поговорите, если есть желание. Никто не запрещает. Только… не похожи они на воров. Нормальные ребята, дисциплинированные, работящие. Вора, его сразу видно, так глазами и рыскает, чего бы стянуть. А эти – нет. Нормальные ребята. Думаю, и остальные вам то же самое скажут. Пройдите в котельную, поговорите. У них сейчас… – Семен Иванович взглянул на часы. – У них сейчас перерыв обеденный. Они обычно в котельной устраиваются. Сходите, поговорите.

Котельная представляла собой отдельно стоящую кирпичную коробку, в которой не было ни одного окна. Когда Гуров подходил к ней, он видел, что вместе с ним с разных сторон туда сбредаются худощавые темноволосые парни, по «фирменной» одежде которых легко было распознать уличных рабочих.

Поняв, что обеденный перерыв и впрямь не за горами и что в котельной вот-вот соберется вся бригада, Лев прибавил шагу. Он надеялся, что хоть здесь-то наконец сможет получить внятные сведения о том, что представляли собой Юсуф и Зауре, каковы были их жизненные интересы и чем они занимались в свободное от работы время.

Но, вопреки ожиданиям, разговор в котельной дал еще меньше, чем беседа с директором.

Увидев незнакомца, зашуганные гастарбайтеры уткнулись в пластиковые емкости с «одноразовой» лапшой и, казалось, потеряли разом дар речи и слуха. Как ни старался Гуров представиться рубахой-парнем, которому и нужно-то было всего лишь отыскать приятеля, его дружественным призывам никто не внял и на доброжелательные улыбки никто не отреагировал.

Казалось, ни один из присутствующих никогда в жизни не слышал русского языка, и очередное вымученное «не знаю» в ответ на самый незатейливый вопрос, типа «как зовут?», произносилось с таким сильным акцентом, что полковник с трудом улавливал смысл.

Тут он заметил Диму, понуро бредущего к одноэтажной пристройке с гаечным ключом в руке, и, сообразив, что его плохое настроение можно использовать в интересах дела, поспешил наперерез.

– Что, тяжко?

Обращение оказалось неожиданным. Дима отшатнулся, но потом, видимо, вспомнив, что они уже встречались, угрюмо буркнул:

– Угу.

– Пойдем, пивка выпьем. У тебя же сейчас обеденный перерыв.

– А что за праздник? – недоверчиво глянул Дима.

– Да ладно, не парься, – по-свойски ответил Гуров. – Я угощаю. Устал, хочется горло промочить, а один сидеть не люблю. Пивко, оно хорошо в компании.

– Да? Ладно. – Похоже, голова у Димы и впрямь болела не на шутку. – А где сидеть-то будем?

– Да вон хоть там, в тенечке, на лавке, – кивнул Лев на старую скамейку, стоявшую в романтичной тени огромных кустов сирени. – Какое тебе взять?

Вскоре он уже сидел рядом с Димой под кустом сирени, делая вид, что прихлебывает из банки, и небрежно говорил:

– Чудака одного надо найти, он мне задолжал мало. У ваших тут поспрашивал, ничего толком сказать не могут. Уволился, говорят, вот только что, буквально сегодня.

– Правда? А кто это у нас тут уволился? – ответил Дима, с видимым удовольствием потягивая пиво. – Что-то не слышал.

– Парень один. Юсуф.

– Юсуф? Он что, уволился? Вот это новость! Я и не знал.

– А откуда он вообще? Где живет, знаешь?

– Не-а. Эти черные, они обычно где попало ютятся. В «крысятниках» разных. Лишь бы платить меньше или вообще не платить. Из наших, я думаю, больше половины в старой общаге живет неподалеку. Дом под снос, все разворочено, ни одного стекла в окнах. А этим ничего. Нормально.

– Юсуф тоже там жил?

– Жил. Но потом свалил оттуда. Они с одним парнем квартиру на двоих сняли. Только я не знаю где. Где-то не очень далеко, наверное, а то как же на работу ездить.

– А что ж другие не снимут? Нравится в «крысятниках» жить? Без стекол на окнах.

– Не знаю. Может, просто экономят.

– А эти что ж, не экономят? Самые богатые?

– А черт их знает. Они вообще «левые» какие-то.

– Как это, «левые»?

– А так. Поначалу вроде ничего, пришли, работали. Все, как у всех. А потом Юсуф этот, видать, с какими-то ловкачами снюхался. И пошло. Сначала Заура своего за собой утянул, потом и других начал агитировать. Смотрите, говорит, как у нас хорошо – и квартиру сняли, и оделись как люди. Айда тоже к нам, в нашу завидную организацию.

– Что за организация? – навострил уши Гуров.

– А черт их знает. Хотя нетрудно и догадаться при желании. Думаю, наркоту возили. На чем еще сейчас можно подняться? Особенно этим.

– А что же другие? Не соблазнились?

– Не знаю, побоялись, может. А может, это я им игру подпортил, – загадочно усмехнулся Дима.