Текст книги "Кошмар за счет отеля (сборник)"

– Вечером водолазы обыскивали пляж, ты что, их не встретил?

– Нет, наверное, в то время в другой стороне был. Пляж огромный, а искали они, говорят, недолго. Напротив нашего отеля и двух соседних.

– Ладно, продолжай.

– На рассвете я нашел лодку, прибитую к берегу, она принадлежала нашему отелю. Это, конечно, не все, что пропало, но уже радость. Лодок всего-то две, ее обязательно хватились бы рано или поздно. А комплектов для дайвинга много, я решил, что авось пронесет и никто ничего не заметит. А потом, в конце сезона, можно будет что-то придумать, списать как испорченный. Или купить что-то сильно поношенное и недорогое на замену и скрыть недостачу.

– Ну, я уже понял, что ты умеешь выкручиваться из неприятных ситуаций и прикрывать себя. Почему и дальше молчал, когда узнал, что в отеле пропал парень и его никак не могут найти?

– А про остальное как скажу? Ведь тут же всплывет моя халатность и беспечность. И что дверь не закрыл, и что сам парнишке рассказал, что и как. Ведь даже теперь вы меня обвиняете! Да кто бы стал меня слушать? Кто бы поверил, что я ни при чем?

– Но Ника могли начать искать, используя заданное направление, еще четверо суток назад! Конечно, я тебя обвиняю, потому что ты виноват! Как минимум в неоказании помощи!

– Да послушайте! – горячо воскликнул Руслан. – Лодка была перевернута, без весел и вообще без каких-либо следов. Нашел я ее далеко отсюда, миль двадцать на восток. Значит, ее прибило волнами и лодка была неуправляема. Это означает только одно: глупый мальчишка выплыл в открытое море и решил погружаться в одиночку. Даже опытные дайверы страхуют друг друга! А так никто не делает! Никто! Это верная гибель, поймите! Он мог допустить ошибку буквально на любом этапе погружения, а также на любом этапе всплытия. А это мгновенная смерть! Сообщи я все Волкану утром, что бы это изменило? Куда и когда Ник отправился – неизвестно. Да и знай я направление, что толку? Времени прошло уже слишком много, и что-либо делать было поздно!

– Еще что-то пропало из оборудования? – Строгий тон Гурова намекал, что он остался при своем мнении.

– В каком смысле? – растерялся Руслан.

– Подумай хорошенько и скажи мне, что еще пропало!

– В лодке лежали два спасательных жилета. Они тоже пропали, но это могло произойти, когда лодку перевернуло, выпали, и в море унесло.

– Какого цвета были жилеты?

– Оранжевого. А костюм для дайвинга пропал темно-зеленый, – растерянно пробормотал Руслан.

Услышав последние вопросы полковника, парень, видимо, понял, что Гуров не намерен скрывать эту историю. Наоборот, собирается организовать масштабные поиски Ника. А значит, его, Руслана, непосредственное участие обязательно вскроется. Парень, как всегда, думал только о себе.

Но он ошибался. В душе Гурова теплилась надежда. И ее породило одно простое словосочетание: «спасательный жилет».

«Похоже, все совпадает, – размышлял он, направляясь в свой номер. – Ник решил-таки попробовать свои силы в подводном плавании. И для этих целей стащил оборудование и лодку. Ведь время пропажи соответствует примерному времени его исчезновения. А таких совпадений не бывает».

Допустим, Ник не рассчитал силы или, увлекшись, заплыл довольно далеко в открытое море. Неправильно зафиксировал лодку или попал в другую переделку. Шансы на спасение все еще были велики.

Конечно, безответственный Руслан виноват в том, что никто вовремя не забил тревогу, не организовал тщательных поисков паренька. Никто не верил безутешной матери, заверявшей, что сын не сбежал, не развлекается где-то, а попал в беду и нуждается в помощи.

Теперь время упущено, с подростком могло случиться что угодно. Но если Ник не погиб при попытке погружения или при всплытии, если смог добраться до спасательного жилета и надеть его, сохраняется шанс, что паренек еще жив. История знает десятки примеров длительного выживания в открытом море. Так что пять суток – а пошли именно пятые сутки – это не срок. Нужно срочно организовывать масштабные поиски.

Несмотря на поздний час, Гуров позвонил Орлову в Москву. Сейчас настал тот момент, когда ему понадобилась помощь с организацией масштабной спасательной операции. А для этого нужны все ресурсы, которые сможет раздобыть генерал.

Он кратко доложил об изменениях в ходе расследования, сообщил свои выводы, а также изложил просьбу.

– Гуров, ты совершенно уверен? – Поначалу вялый со сна голос Орлова приобрел обычные начальственные нотки. – Вдруг окажется, что снова тянешь «пустышку»? А я уйму народа на ноги подниму.

– Все сходится, оборудование пропало, лодку прибило к берегу. С территории курорта никто, кроме Ника, не пропадал. Это он ушел далеко в море, и никому не пришло в голову искать, ведь сначала управляющий курорта предполагал, что парень просто плавал без лодки и снаряжения и утонул.

– Тогда парнишку должно было прибить к берегу, как лодку. Или нет?

– Кто его знает, что там произошло? Может, он, дезориентированный, плыл не в ту сторону, пока не выбился из сил, и его подхватили другие течения? С рассветом я распространю фото Ника на интернет-ресурсах и в прессе. Может, его давно выловили из воды где-нибудь дальше на побережье. Правда, такое событие само по себе новость, так что мы бы уже услышали. Но все равно просто надо выяснить, на всякий случай.

– Хорошо. А как полагаешь, у нас есть шансы найти Николая живым?

– Шанс остается всегда. Правда, чем больше проходит времени, тем он меньше. Рассчитать, какие шансы на спасение у парня, я не могу, потому что не имею понятия, что произошло с ним в открытом море. Но мы знаем случаи, когда люди успешно боролись за выживание и преуспели. Вспомни хотя бы американского моряка, что провел один в открытом море 133 дня.

– У него был плот, запас провианта и пресной воды, – угрюмо пробормотал генерал.

– А у Ника есть мы и молитвы его матери. А вот время, пожалуй, заканчивается.

– Ладно, пойду звонить в министерство и посольство.

– Хорошо. А я попытаюсь с рассветом организовать начало поисков местными силами. У отеля собственный катер имеется.

Волкану очень не понравилось, что настойчивый следователь из Москвы разбудил его в предрассветный час, когда сон так крепок и сладок. Мужчина кутался в халат и с недовольным лицом потягивал обжигающий кофе.

– Я выяснил, что произошло с Николаем Петровым, – после приветствий и извинений сообщил Гуров.

– Знаю, – поморщился управляющий, – мне сотрудник доложил уже. Руслан, конечно, будет наказан, но я не понимаю, что вам понадобилось от меня, тем более в столь ранний час?

– Как не понимаете? – искренне изумился Гуров. – Нужно организовать поиск парнишки в море. И сделать это необходимо как можно раньше. Полагаю, к рассвету все уже должно быть готово.

– Ресурсы отеля очень ограничены, – обтекаемо ответил Волкан.

– Но у вас есть катер, и организовать команду спасателей из персонала не так уж и накладно. И это лишь для того, чтобы не терять времени и координировать работу спасателей, когда они прибудут.

– Понимаете, Николай нарушил правила. Он был столь глуп, что отправился нырять в открытое море! Один, без сопровождения, без инструктора и разрешения! В таком случае он сам виноват в своих неприятностях! Отель несет ответственность за жизнь и здоровье туристов только на своей территории и при условии соблюдения ими всех наших правил поведения.

– А если турист, нарушив правила, попадет в беду, вы сложите руки на груди и не станете оказывать помощь? Просто станете смотреть, как он умирает? Но тогда вам все равно ответственности не избежать, включая уголовную!

– Вы зря утрируете, полковник! Я просто рациональный человек, который вынужден грамотно распоряжаться ресурсами и не делать лишних трат. Скорее всего, мальчишки давно нет в живых. И труп его покоится на дне моря! Нечего искать! Возможно, через неделю-другую труп всплывет и, возможно, его прибьет к берегу. Тогда женщина, его мать, получит хоть какое-то утешение – сможет похоронить сына согласно традициям вашего народа. И я готов предоставить в ее распоряжение номер, чтобы ждать. Но больше я ничего не должен!

– Возможно, парень погиб! Возможно, поиски наши не увенчаются успехом! – не выдержав, вскипел Гуров. – Но провести их мы обязаны, пока есть хоть малейший шанс, что Ник еще жив! И вы, с вашими ресурсами, будете принимать в поисках активнейшее участие! И начнете прямо сейчас!

– А иначе что?

– Иначе я организую вам масштабные неприятности! Для начала сообщу местным властям, что вы нарушаете права туристов и халатно относитесь к своим обязанностям. Потом буду настаивать, чтобы все возможные службы контроля проверили, как ведутся дела на вашем курорте.

Уже в конце этой фразы Волкан покраснел, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но задохнулся от гнева и промолчал.

– Но и это еще не все, – безмятежно продолжал Лев. – История с Ником, а также ваше непосредственное в ней участие станет достоянием общественности. И не только здесь, в Турции. Ведь ваш отель в основном ориентирован на россиян? Я позабочусь о том, чтобы эту историю узнали все российские туроператоры. А также все пользователи соцсетей. И я лично прослежу, чтобы возмущенные люди сплотились и объявили вашему курорту бойкот. Ибо, несмотря на все обстоятельства, безопасность туристов является вашей заботой и ответственностью! И должна быть главным приоритетом!

– Хорошо, а если я предоставлю вам людей и технику?

– Тогда все узнают о вашем участии в судьбе мальчика и трогательной заботе о его матери.

– Как скажете, полковник.

Волкан сдержал слово, скрепя сердце выдал в распоряжение Гурова катер с командой и выделил людей для поисков Ника. Команда вышла в море с рассветом. К ней присоединились несколько добровольцев из числа отдыхающих. Благодаря организаторскому таланту Орлова в скором времени к ним присоединились профессиональные спасатели, и появилась возможность развернуть поиски гораздо шире.

Гуров поднял сводки погоды того дня, когда пропал Ник. Проанализировал силу и скорость ветра, изучил направления морских течений, чтобы очертить примерный район поиска, разбить его на квадраты и начать методично прочесывать с воздуха и по морю. Стараниями полковника была организована и общая связь, чтобы не возникло неразберихи в международных командах. Ближе к полудню к спасателям присоединилась береговая охрана на двух катерах.

Тем временем Лиля, поддерживаемая Ланой и женщинами из числа отдыхающих, с тревогой ожидала новостей на берегу. Чтобы не терять зря времени, Гуров вышел в море, едва забрезжил рассвет, так что о новостях в расследовании, новой теории и ведущихся поисках Лиле сообщила Лана, когда приехала за ней в больницу. Несчастная мать очень переживала. Она то винила себя за то, что не разрешила сыну погружение, то злилась на упрямого мальчишку, то начинала рыдать, то бросалась молиться. И время от времени повторяла как мантру, что Ник знает основные правила выживания в открытом море. И пусть мальчик из упрямства подверг себя опасности, он будет бороться за жизнь до последнего. Лана во всем ее поддерживала, женщины ждали новостей.

Ближе к вечеру команда второго вертолета заметила в открытом море оранжевое пятно. Спасатели со специальным приспособлением спустились ниже и подняли на борт Ника Петрова. Он был в спасательном жилете, надетом поверх костюма для подводного плавания. Парень был сильно обезвожен, истощен, лицо и руки сплошь в солнечных ожогах. Но Ник был жив и находился в сознании. Его обнаружили в одном из дальних квадратов поиска, как и предполагал Гуров, мальчика все дальше выносило в открытое море.

Гуров поспешил обрадовать Лилю, сообщить, что ее сын жив, и прямо на вертолете его везут в одну из клиник Анталии. Он спешно свернул поиски и, добравшись до берега, поторопился в больницу. Лиля с Ланой его опередили, обе женщины уже находились в приемном покое.

– Спасибо, огромное спасибо вам, Лев Иванович! – со слезами на глазах бросилась навстречу полковнику Лиля. – Я, дура, настаивала, что сына похитили. Это из-за меня он столько проболтался в море и чуть не погиб!

– Ну, будет вам сокрушаться. И вины в том вашей нет, ведь вы не могли знать, просто обстоятельства так сложились. – Лев успокаивающе похлопал по спине женщину, прильнувшую к его плечу. – Да и я лишь координировал поиски, нашли Ника наши спасатели. И в больницу парня доставили оперативно. Как он? Что говорит?

– К Нику пока не пускают, – сообщила Лана.

– Да, его сейчас обследуют врачи. Ребята, что нашли его, рассказали, что Ник был в сознании, только говорить не мог. Возможно, он периодически пытался звать на помощь и голосовые связки сели. Или это результат сильного обезвоживания. А потом Ник потерял сознание, еще там, во время полета. А теперь, кажется, впал в кому. Это все, что нам известно.

– Не нужно отчаиваться, – ласково улыбнулась Лана, – ведь самое страшное уже позади.

– Да, да, Ланочка! Вы совершенно правы! Главное, что Ника нашли, что он жив и в безопасности. Врачи ему обязательно помогут!

– Значит, пока нет возможности выяснить у Ника, что же с ним произошло, – тихо заметил Гуров, но Лиля его услышала:

– Лев Иванович, вы это о чем?

– Конечно, последнее слово будет за врачами. Но полагаю, что рискованное погружение прошло нормально. Или Ник не погружался вовсе, это пока не ясно.

– То есть вы хотите сказать, если бы с Ником произошел несчастный случай при погружении, он бы не выжил?

– Утверждать не стану, но одиночное погружение тем и опасно, что в случае необходимости оказать пострадавшему помощь просто некому. Но сейчас интересно другое: как произошло, что парнишка оказался в открытом море без лодки, но со спасательным жилетом?

– Конечно, он ведь не мог пытаться нырять, набросив жилет, – пробормотала Лана.

– Лев Иванович, что вы хотите сказать? – решила уточнить Лиля.

Но ответить Гуров не успел, в приемную вышел доктор и, сильно коверкая, произнес фамилию Петровых. Все бросились к нему, и Лана взялась переводить.

– С молодым человеком все нормально, серьезной опасности для жизни нет. Он, конечно, пострадал: кожные покровы обожжены и наблюдается легкое истощение и сильное обезвоживание, но внутренние органы не пострадали.

– А как же кома? – тоненьким от волнения голосом пискнула Лиля.

– Это защитная реакция организма и в данном случае скорее благо. Пока мы не будем пытаться вывести парня из комы. Подлечим ожоги, подержим на капельницах, устраняя последствия обезвоживания. Но, повторюсь, его состояние опасений не внушает.

– Значит, к нему можно? – Лиля вся подобралась, словно собиралась рвануть в палату прямо сейчас.

– Да, конечно, навестить его можно. Но не всем вместе, желательно только один человек.

– Я! Я – мать! Анне! – воскликнула Лиля, употребляя и русские, и турецкие слова.

– Конечно, – улыбнулся доктор.

– Тогда побегу! Лев Иванович, вы с Ланой можете возвратиться в отель и отдыхать. Вы больше суток на ногах, да и в предыдущие дни почти не отдыхали.

– Лиля, может быть, мы вас подождем? Ник очнется, я так полагаю, не сегодня.

– Я отоспалась в больнице! И в любом случае не сдвинусь с места! Я сына не оставлю!

– Собственно, в этом нет необходимости, – растерялся доктор, когда Лана перевела ему, что «анне» желает остаться и ухаживать за сыном. – У нас высококвалифицированный, заботливый персонал. И с вашим мальчиком все будет хорошо.

– Я оплачу отдельную палату с койкой для меня. Или пусть это будет кресло, неважно, но я останусь с сыном!

После непродолжительных переговоров все было улажено. Ника перевели в отдельный бокс, где, отгороженная пластиковой перегородкой с небольшой кушетки за ним могла наблюдать Лиля. Кажется, женщину устраивало и это. Она уселась со вздохом глубокого удовлетворения и принялась ждать пробуждения сына. От созерцания его лица, покрытого корками и волдырями, Лиля отвлеклась лишь на минуту, чтобы попрощаться с Ланой и Гуровым.

– Лев Иванович, я надеюсь, когда вы отдохнете, то не покинете нас, а продолжите расследование. Понимаю, это будет очень сложно выяснить, но мне хочется знать, как все-таки Ник оказался без лодки в открытом море.

– В этом наши желания совпадают, – кивнул Лев, – так что приложу все усилия.

Вечером того же дня Гуров позвонил Орлову. Нужно было сообщить об успехах, поблагодарить за содействие и быструю квалифицированную помощь спасателей. А также запросить дальнейшие инструкции.

О том, что Ника нашли, генерал уже знал, спасатели доложили. Поэтому Орлов начал с благодарности и поздравлений:

– Спасибо тебе, Лева, уважил. Кто ж еще, кроме тебя, смог бы построить версию на таком ничтожном факте, как желание заняться подводным плаванием? И не просто построить, доказать и попасть в «десятку». Полагаю, у мальчишки оставалось не так уж много времени?

– Да, – подтвердил Гуров, – что называется, вовремя успели. Его уносило дальше предполагаемых координат, отдаляло от очерченной территории поиска. Учитывая течения и погоду, я за отправную точку брал расстояние в три километра от берега плюс погрешность, ведь точно никто не знал, где Ник лишился лодки. А там, дальше, никто просто не догадался бы искать. Предположили бы, что он погиб при погружении. К счастью, все обошлось. И пусть Ник сейчас в коме, доктора уверяют, что опасности нет и парнишка серьезно не пострадал. Лиля просто вне себя от счастья и отказывается покидать сына, словно старается компенсировать время, проведенное в разлуке.

– Да, все хорошо, что хорошо кончается. Есть предположения, как Николай оказался в такой ситуации? Ну, кроме очевидных?

– Есть, разумеется. Во-первых, парень слишком далеко удалился от берега. Возможно, Ник ошибся и неправильно закрепил лодку. Или не закрепил вовсе, и ее снесло течением. А когда он вынырнул после погружения, не смог правильно определить, в какой стороне берег. Или Нику стало плохо прямо в воде и до лодки он не добрался вовсе. По словам инструктора, лодку он нашел утром следующего дня. Я ее осмотрел, но следов никаких, разумеется, не обнаружил.

– Значит, остается только одно.

– Да, подождать, пока очнется Николай Петров. И расспросить парня о подробностях его злоключений. Так что я предпочел бы остаться на несколько дней.

– И что тебя настораживает на сей раз? – после недолгого размышления поинтересовался Орлов.

– А я не говорил ничего подобного, – хохотнул Гуров.

– Давай, Лева, выкладывай. Я тебя сто лет знаю и уже по паузам между словами понимаю, что ты нечто замалчиваешь!

– Ничего особенного, правда. Эта мелочь может иметь самое простое объяснение. Но она не вписывается ни в один из озвученных мною сценариев. И это настораживает.

– Что именно?

– Ник был в спасательном жилете, надетом поверх костюма для погружения.

– И что это значит?

– Со слов инструктора, известно, что в лодке находилось два спасательных жилета. Ник, угоняя транспортное средство, мог их даже не видеть. Или видел, но решил, пусть лежат себе. Нырял Ник или нет, захватить с собой в воду жилет он не мог. Тот был не нужен, даже мешал бы. Значит, паренек находился в лодке, когда вынужден был ее покинуть! Более того, мог понимать, что ему грозит опасность и жилет может понадобиться!

– Может быть, все объясняется просто. Например, лодку перевернуло высокой волной, а парнишка схватил то, до чего дотянуться успел.

– Может быть что угодно, – с готовностью согласился Лев, – только в тот день не было сильного ветра и высоких волн, я прогноз запрашивал.

– Значит, ты предполагаешь…

– Нику угрожала опасность, это очевидно. А какого рода, можно предполагать сколько угодно. Мы не располагаем фактами, чтобы это достоверно установить. Пока остается только ждать, когда парень очнется и даст показания.

– Хорошо. Тогда приглядывай за ними, мальчишкой и матерью, отдыхай и жди.

Прошло несколько дней. За это время Гуров успел отоспаться и вкусить жизни обычного отдыхающего: регулярное обильное питание, купание в море, ленивая болтовня на пляже, прогулки по территории курорта и партия-другая тенниса по вечерам.

Он регулярно проведывал Ника в больнице. И оставался дежурить у его постели, чуть ли не силой отправляя Лилю в отель. Лев понимал, что женщине нужно перекусить, принять душ и отдохнуть. Но при первой возможности она возвращалась обратно, не желая оставлять сына надолго.

У Гурова не было оснований испытывать опасения за жизнь подростка, но на всякий случай он переговорил с Лилей, и они всем любопытствующим отвечали, что Ник находится в состоянии средней тяжести. В себя не приходил и когда придет, неизвестно. А как только разрешат врачи, планируется его транспортировка в Москву. О реальном состоянии дел знала только Лана. Но за время расследования она доказала свою скромность и умение держать язык за зубами. Теперь девушка очень поддерживала Лилю и старалась всячески помочь.

Еще пара дней пролетела как один миг. Доктора заверяли, что организм парня идет на поправку и не за горами день, когда он очнется от комы. И это обнадеживало.

Когда Лев в очередной раз приехал в клинику, к своему огромному удивлению, около палаты Ника он встретил Айкута. Признаться, он, после того как проверил алиби турка, и думать про него забыл и полагал, что тот станет держаться на расстоянии. Но оказалось, что мужчина навещал Лилю, а теперь и Ника каждый день. Приносил фрукты, цветы, сладости, кофе, бутерброды или традиционные турецкие закуски для Лили, детские надувные шарики и плакат с надписью: «Выздоравливай скорее, Ник». Лиля уверяла, что это все не нужно. Сын все равно в коме, ничего не видит и не сможет съесть. А она ездит перекусить в отель или спускается в кафе на набережной. Но было понятно, что трогательная забота производит на нее благоприятное впечатление, и это Гурова слегка тревожило.

Об этом он размышлял в отеле за обедом, когда к нему неожиданно присоединилась Лана. Лев всегда был рад ее компании, но в последние дни они виделись нечасто, Волкан, словно в отместку за участие Ланы в расследовании, активно загружал ее работой и дополнительными поручениями.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – радостно приветствовала Гурова девушка. – Я присяду?

– Разумеется, буду рад.

– Хоть поем спокойно. Представляете, у меня неожиданно отменилась тренировка!

– Почему? – отвлеченно уточнил он.

– «Слет юных Василис» всем составом отправился на экскурсию. А послеобеденная группа только из них состояла.

– Кто, простите? – растерялся Гуров.

– Я так «фитоликовцев» и остальных «сетевиков», что у нас бывают, называю. Только им не говорите, вдруг обидятся, – хихикнула Лана.

– По-моему, метко и совсем не обидно.

– Это потому, что вы не «сетевик». – И оба дружно рассмеялись.

– Вот я вас и развеселила, а то сидели с таким хмурым озабоченным лицом. Не понимаю, Ника нашли, с ним все будет хорошо. Вы теперь просто отдыхающий. Или я чего-то не знаю?

– Встретил сегодня в больнице Айкута, – не стал лукавить Лев. – Не знаю, в курсе ли вы их с Лилей истории общения?

– Да. Когда я забирала ее из клиники, он приезжал, так что мы встречались. А потом Лиля мне все рассказала.

– Я переживаю. Психологически Лиля сейчас находится в очень уязвимом состоянии. Он всячески проявляет заботу, она благосклонно принимает и потихоньку тает. А потом обо всем забывает.

– Лиля не из тех женщин, что легко теряют голову. Тем более что вы узнали о неприятном прошлом Айкута.

– Сомневаюсь, что это все в прошлом.

– И переживаете, что, когда расследование закончится и вы отправитесь в Москву, Лиля попадется в сети к аферисту?

– Она, конечно, женщина умная и здравомыслящая, но в жизни всякое бывает. Дома я нашел бы способ оградить Лилю от этого общения. А здесь… – Гуров немного помолчал и с задумчивым видом продолжил: – Я, конечно, обещал дать ход делу о мошенничестве. Но с учетом того, что это другая страна, чужая юрисдикция, сделать могу немного, лишь собрать заявления от пострадавших и передать материалы турецкой стороне. А как они сработают, остается только гадать.

– Не переживайте, Лев Иванович, мы с Лилей подружились, обменялись телефонами и адресами. И договорились не терять друг друга из виду. Так что я обещаю держать руку на пульсе. И подругу в обиду не дам.

– Спасибо, вы очень отзывчивая девушка.

– Не за что, – приветливо улыбнулась Лана. И вдруг шепотом проговорила: – Вчера «Босс» вызывал к себе в кабинет.

– И что сказал? – сосредоточенно размешивая салат, поинтересовался Гуров.

– Думала, сделает мне выговор. За то, что помогала вам, тратила рабочее время и так далее. Но Волкан был сама доброта и любезность. Я, признаться честно, даже слегка испугалась.

– Отчего же?

– Понимаете, доброта и Волкан не совсем сочетаются, это как доброта и крокодил, например. Поэтому я немного струхнула и насторожилась. Как выяснилось, не зря, Волкан пытался осторожно расспросить меня о вас, Лев Иванович.

Гуров продолжал невозмутимо резать стейк на мелкие кусочки.

– И что именно интересовало вашего начальника?

– Расспрашивал о ваших дальнейших планах, намекая, что расследование вроде как завершено, раз мальчика благополучно нашли.

– А уезжать я не собираюсь…

– Он открыто не сказал, но по всему выходило, что так, и это его, похоже, беспокоит. Но я ответила, что, вероятно, вы решили немного отдохнуть, поскольку оплачен тур на две недели.

– Десять дней, – уточнил Лев. – Но вы совершенно правы.

– Потом Волкана интересовало, как давно мы с вами знакомы. Тут, видно, Руслан-доносчик постарался. Но я выдала ему «легенду» о том, что вы давний друг отца. Она безупречно работает – Руслан ходит хмурый как туча и не пристает больше со своими ухаживаниями. И все же я повторяю: вы и ваши планы очень интересуют Волкана, Лев Иванович. Он несколько раз спросил, нет ли у вас к нему претензий, и просил меня, как давнюю вашу знакомую, замолвить словечко.

– Это он об отзывах печется? Думаю, Лиля не станет выдвигать обвинений. Отчасти ее сын, конечно, сам виноват, но она счастлива, что Ник вернулся, что жив и что вся эта эпопея закончилась. Хотя я бы, к примеру, Руслана обвинил в халатности, его молчание могло дорого обойтись мальчишке.

– Волкан еще заговаривал об отзывах в Интернете.

– Это я его пугал, – кивнул Лев. – Но негативных публикаций не будет, он ведь сдержал слово и выделил-таки людей и катер для поисков.

– Понимаю. Но, думаю, дело не только в этом.

– А в чем же еще?

– Не разобралась, как ни пыталась. Волкан юлил, то расспрашивал о ваших планах, то интересовался здоровьем Ника. Но осторожно так, вопросов вроде и не задавал, а выражал надежду и просил передать Лиле пожелания всего наилучшего.

– То есть для него не секрет и тот факт, что вы подружились?

– Похоже на то. Хотя я не вижу в этом криминала – дружу с кем хочу, но меня что-то беспокоит, понимаете, Лев Иванович? Какой-то осадок остался после беседы, недосказанность. Мне даже показалось, что Волкан осторожно предлагал мне следить за вами.

– Правда?

– Намеки были столь тонки и эфемерны, а мое знание языка еще так далеко от совершенства, что я не уверена на сто процентов. Но решила вас предупредить на всякий случай.

– Спасибо, Лана. Я буду настороже. Хотя, полагаю, Волкан, как всегда, в первую очередь о репутации курорта печется.

– Наверное. В конце концов это его работа.

В этот момент к столику приблизилась Марина с подносом, полным еды.

– Добрый день, Лев Иванович, Ланочка, не возражаете, если я к вам присоединюсь? Ведь я не помешаю?

– Конечно, нет.

– Присаживайтесь.

– Спасибо. Приятного аппетита.

– И вам, – улыбнулась Лана, – только мы уже заканчиваем. Да и ваши все уже давно здесь. Где, если не секрет, вы так задержались?

Марина комично сморщила носик, размешала салат и принялась энергично жевать и болтать одновременно. Причем одно непостижимым образом не мешало другому.

– Семинар поздно закончился. А потом я переодевалась, готовилась к экскурсии. Представляете, мы едем в старый город, это район Калечи. Там есть старинные храмы, мечети, а также другие древние строения. Врата римского императора Андриана, памятник Античности, дошедший до наших дней, и еще много всего интересного.

– Поздравляю, это очень познавательно, – кивнула девушка.

– Ланочка, а вы разве с нами не едете? Ведь занятие по йоге отменилось и у вас есть время.

– Сегодня вечером опять круиз, – вяло улыбнулась Лана, – и мне там выступать. Так что я лучше на пляже поваляюсь. Да и в Калече я бывала уже не раз.

– А вы, Лев Иванович? – не отставала неугомонная Марина.

– Пожалуй, я тоже пропущу познавательную экскурсию.

– Лана, а вы не знаете, Волкан там будет? – Марина произнесла вопрос небрежным тоном, но густой румянец на щеках выдал ее заинтересованность.

Лана бросила быстрый взгляд на прическу, свежий маникюр и тщательно подобранный наряд Марины и дипломатично произнесла:

– Волкан крайне редко посещает дневные мероприятия. Но вечером, на катере, будет обязательно.

– Ланочка, вы это точно знаете?

– Конечно, у нас два совместных номера в программе.

– Ну, ладно.

Марина принялась есть и болтать как ни в чем не бывало. Но Гуров с Ланой заметили, что она расстроилась.

– Видели, что происходит? – изумленно прошептала Лана, когда Марина, торопливо проглотив обед, убежала догонять своих. – И ведь симпатичные женщины. Что они в нем находят? Не понимаю.

– Наверное, привлекает определенный шарм. Говорят, восточные мужчины щедры на комплименты, сладкие речи и вообще умеют ухаживать.

– Ну да, – иронично кивнула Лана, – плюс романтичный флер. Ручаюсь, что все слухи и «легенды», которые ходят про Волкана, он придумал сам. И сам же «выпустил в массы».

– Что за «легенды»? – удивился Гуров.

– Ну как же. Что раньше Волкан был то ли капитаном судна, то ли искателем подводных сокровищ. А потом преуспел, сказочно разбогател и купил отель, чтобы осесть на берегу моря. В поисках более спокойной жизни. Неужто никто не рассказывал?

– Да, я слышал. Только, видимо, не полную версию, а какие-то ее отголоски. И, признаться честно, принял все за романтические сказки.

– Потому что это они и есть. Все слухи на поверку оказались обычным враньем. У курорта, конечно, имеется прогулочный катер, который регулярно совершает мини-круизы по морю. И Волкан присутствует почти на всех прогулках, но делает это лишь для поддержания рейтинга курорта. Море ему не слишком приятно, это довольно заметно. И в морском деле он совсем не разбирается. Управлением и обслуживанием катера занимается команда из капитана и двух матросов. И дайвингом Волкан особо не интересуется. Не только не нырял ни разу, кажется, даже плавать не умеет. Что касается его финансового состояния, вы уже слышали мои соображения по этому поводу. Так что он совсем не богат, всего лишь простой управляющий на зарплате. И не имеет роскошной виллы на берегу моря. При этом каждой девице, с которой у него намечается роман, рассказывает, что в следующий раз она может приехать к нему, быть гостем на его вилле и отдыхать, как принцесса.