Текст книги "Кошмар за счет отеля (сборник)"

– И что, многие верят?

– Женщины удивительно доверчивые создания, – пожала плечами Лана, – плюс большую роль играет различие менталитетов. Ведь у нас, если человек сообщает сведения о себе и своей профессии, это, как правило, правда. Лгать просто не принято. Здесь же это даже ложью не считается, так, легкое преувеличение. И никого это не шокирует.

– Не может быть!

– Может. Это начинаешь понимать даже на этапе изучения языка. Например, в русском языке всего три времени: настоящее, прошедшее, будущее. А в турецком все гораздо сложнее: прошедшее, лично увиденное, прошедшее, лично почерпнутое из какого-либо источника (СМИ, книга или статья) и прошедшее, услышанное с чьих-то слов.

– И все обозначается разными словами?

– Именно. То же самое насчет будущего времени: есть то, что будет, и то, что будет возможно, но необязательно. То есть, когда турок, используя эту форму, говорит, что зайдет в гости, это вовсе не означает, что вам стоит ждать визита. Он или зайдет когда-нибудь, или не зайдет вовсе. А сказано это просто так, из вежливости, или это способ показать расположение, только он никого ни к чему не обязывает.

– Это касается и приглашений в гости?

– Разумеется, – кивнула Лана.

– Но неужели ни разу не произошло такого казуса: гостья приехала, а виллы нет? И само приглашение было просто словами?

– Думаю, под конец Волкан всегда разрывает или «портит» отношения. Или не поддерживает потом связь. Ну, а некоторые девушки, из тех, кто поумнее, сами рано или поздно понимают, что все рассказы – это ничем не подкрепленная болтовня и дамам ничего не светит, кроме разочарования. Так что Марина сама не осознает, как ей повезло, что Волкан выбрал не ее, а приятельницу. И зря тратит силы, пытаясь привлечь его внимание.

– И мы не можем открыть ей глаза на настоящее положение вещей?

– Я – точно нет, – кивнула Лана. – Во-первых, все вышесказанное является только моими выводами и делиться ими с кем попало не стоит. Мне ведь не хочется вылететь с работы без выплат. А слухи у нас распространяются быстро. И Волкан легко сможет вычислить их источник, он вовсе не глуп.

– Понятно, – усмехаясь, кивнул Лев, – если я решу завести дипломатичный разговор с девушкой, на вас не ссылаться.

– Именно. Буду очень вам признательна, – улыбнулась в ответ Лана.

Остальная часть дня не была богата на события. После обеда Гуров немного поплавал, немного полежал в шезлонге, листая журнал, а потом сменил Лилю в больнице, чуть ли не силой выпроводив уставшую женщину в отель отдыхать.

Лев оставался у постели Ника до позднего вечера, сам не понимая, на что именно надеется. Что мальчишка очнется и сообщит ему подробности своих злоключений? Или что в больницу явится с визитом Айкут и он сможет поговорить с настойчивым турком наедине, без присутствия Лили? Конечно, Гуров мог легко сам организовать эту встречу, он знал и место работы Айкута, и адрес проживания. Но предпринимать активные действия без особой нужды ему не хотелось. В данной ситуации не стоило настойчиво вмешиваться в события, по крайней мере, пока об этом не попросила сама Лиля.

Утро в отеле началось с происшествия. Вернее, страшного события, слухи о котором распространились, подобно лесному пожару. И весь курорт гудел, словно потревоженный улей.

Одну из постоялиц, молодую женщину, обнаружили мертвой в своей постели. Несмотря на то что следов насильственной смерти не было, ее испуганная соседка подняла страшный крик, тем самым переполошив других постояльцев и внеся в ситуацию сумятицу и ноту паники.

Администратор сработал быстро и профессионально. Организовал сотрудников, которые ходили по этажам и успокаивали постояльцев, объясняя, что ничего особенного не произошло. Просто одной впечатлительной особе стало плохо. Велел разбудить босса и вызвал «Скорую помощь». Прибывшие врачи констатировали смерть туристки по причине внезапной остановки сердца. Выдали справку о том, что смерть некриминальная. Сделали инъекцию успокоительного препарата девушке, бьющейся в истерике, и отбыли восвояси.

Но слухи продолжали клубиться, как утренний туман над рекой. Говорили, что внезапно умерла молодая женщина из группы «сетевиков». Что врачи высказали предположение, будто накануне туристка могла перележать на солнце, а вечером, во время ужина и последующей прогулки на катере, переусердствовать с алкоголем. Вот сердце и не выдержало нагрузки. И что теперь, вероятно, тело женщины отправят на родину грузовым транспортом. Поговаривали также, что соседка, обнаружившая ее, до сих пор не может оправиться от шока и ее держат на успокаивающих препаратах.

Гуров понимал, что в жизни, конечно, бывает всякое. Но внезапная смерть молодой и, видимо, здоровой женщины его насторожила. И поскольку он не любил праздного времяпрепровождения и не терпел пускать дела на самотек, то решил все проверить и собрать о пострадавшей женщине и ее соседке чуть больше достоверных сведений, чтобы иметь возможность, сделать собственные выводы.

Несмотря на утренний час, солнце палило нещадно. Сегодня на небе не было ни малейшего облачка, которое могло бы скрыть за легкой дымкой жгучие лучи. Гуров обосновался в шезлонге на пляже, в тени от большого зонта. Он ждал появления кого-нибудь из «сетевиков». К этому времени Лев уже успел опросить горничных и портье, а также кое-кого из обслуги ресторана. Но добился немногого. Люди охотно отвечали на его вопросы, видимо, успев привыкнуть к такому порядку вещей. Но служащие сами не располагали полными сведениями и могли снабдить его только лишь слухами. Не удалось даже выяснить, как звали погибшую женщину и ее соседку и в каком номере они проживали. Гуров только узнал, что это был то ли второй, то ли третий этаж западного крыла. Одна из горничных выказала твердую уверенность в том, что «Скорая помощь» увезла тело погибшей женщины в морг, а ее соседку оставили в отеле под наблюдением местного врача, только перевели в другой номер.

Гуров полагал, что члены группы из «Фитолика» располагают большими сведениями. По крайней мере, они должны точно знать, с кем именно произошло несчастье. Знать о соседке погибшей женщины, ее душевном состоянии и настоящем местонахождении. Только станут ли женщины с ним, посторонним человеком, это обсуждать? Ведь представляться следователем, пока расследования не существует, он никак не мог. Но Лев решил положиться на удачу и в случае надобности немного сымпровизировать.

Несмотря на скорбное событие, организаторы поездки не стали отменять семинар и прочие обучающие мероприятия. Ограничились лишь траурным объявлением и минутой молчания. Этот факт шумно обсуждала небольшая компания женщин, расположившаяся ближе к полудню на пляже рядом с полковником.

Все были шокированы внезапной смертью молодой женщины. Но внезапная смерть всегда шокирует и выбивает из колеи. Стройная брюнетка средних лет предположила, что, вероятно, теперь организаторы свернут все мероприятия и перенесут сроки возвращения домой. Но женщина постарше авторитетно заявила, что они, скорее всего, ограничатся соболезнованиями родственникам и, возможно, помощью с устроением похорон, не более. Прерывать семинар, на который вызвали и доставили уйму народу, переносить дату вылета и терпеть убытки не станет никто, разве что в знак траура свернут запланированные экскурсии и увеселительные мероприятия. Кто-то, соглашаясь, добавил, что осталось всего-то парочка дней. Но настроение испорчено безвозвратно, и Свету жалко. Кто же мог подумать, что такое произойдет?

Так Гуров узнал имя пострадавшей женщины и получил возможность вклиниться в беседу, так как дама, говорившая эти слова, оглядывалась по сторонам, словно ища сочувствия, и наткнулась на вопрошающий и все понимающий взгляд полковника.

– Что-то случилось? – произнес он, решив изобразить полное неведение.

– Как, вы разве не слышали? – тут же попалась на крючок женщина. А все остальные в компании немного притихли и приготовились принять активное участие в разговоре. – У нас беда случилась страшная! Сегодня ночью внезапно девочка умерла! Молодая, здоровая и красивая – еще жить бы да жить!

– Кошмар какой! – всплеснул руками Гуров. – И что же с ней случилось?

– Соседка, Маринка, обнаружила ее мертвой в собственной постели! Представляете?!

– С трудом. Но что же это было, неужели в отеле произошло убийство?!

– Нет, что вы! – всплеснула руками одна из женщин, неосознанно повторяя жест полковника. – Это было бы совсем за гранью!

– Да и мы бы тут не остались даже минуты лишней! – вставила другая. – Но никакой опасности нет.

– Хозяин отеля, Волкан, сказал, по заверениям врачей, что Света умерла от остановки сердца во сне.

– Неужели так бывает? Она жаловалась на плохое самочувствие?

– В том-то и дело, что нет. Света всегда была бойкая, здоровая, веселая. Если у нее и были проблемы с сердцем, об этом никто не догадывался.

– Она могла и сама не знать. Чего уж там, в такое время живем. Инфаркт помолодел, инсульт тоже. Чему тут удивляться? Такое иногда происходит с молодыми людьми!

– Это точно.

– Были у Светы проблемы со здоровьем или нет, мы не знаем, ведь мы с ней уже здесь, на курорте познакомились.

– Об этом лучше Маринку спрашивать. Они приятельницы были, из одного города, района. И вообще Света раньше приехала и просила, чтобы к ней не подселяли никого, пока подруга не прибудет. Хотела с Мариной вместе жить, чтобы веселее.

– А по каким признакам врачи так быстро установили диагноз? Даже без вскрытия тела? – протянул Гуров, чтобы вернуть беседу в нужное русло.

– Неизвестно, – пожала плечами одна из женщин, – но специалистам виднее.

– Говорят, губы у сердечников синеют, – добавила другая, – при общей бледности лица.

– Значит, вы сами тело видели? Вы ведь на одном этаже живете?

– Не только на одном этаже – через стенку!

– Блин, как теперь мимо их комнаты ходить? Особенно вечерами, когда темно уже?!

– Ты что, Ритка, ее ведь увезли! Сейчас же прекрати наводить панику!

– Я ничего такого, просто подумалось.

Вопрос Гурова поднял в рядах женщин волну ощутимого, но плохо осознанного страха.

– Никто, кроме Маринки, Светиной соседки, тела не видел, – наконец ответила девушка со светлыми волосами.

– И администратор еще! Он точно тело видел.

– Да. А из нас – никто. Марина рано проснулась, девочки вообще вставали ни свет ни заря, чтобы все успеть, сходить к морю и себя в порядок привести. Помнится, Света говорила, что такой шанс грех упускать и на сон время тратить. Отоспаться и дома можно, а сейчас, раз они на бесплатном отдыхе, надо успеть и в море поплавать, и увидеть все, и йогой позаниматься, чтобы как можно больше впечатлений было.

– Да. Они всегда рано вставали и бегали к морю, чтобы окунуться до завтрака. Потом себя в порядок приводили: прическа, легкий макияж. Потом, после завтрака, у нас первый семинар обычно начинался.

– Кажется, Маринка встала как обычно, умылась, зубы почистила, немного побродила по номеру. Видит, что Света не поднимается, ну и стала ее будить. Так и обнаружила, что она не только мертвая, но и закоченела уже.

– Трупное окоченение? – Гуров на пару секунд задумался, пытаясь высчитать примерное время смерти. Решил, что это два-три часа ночи, без эксперта точнее не скажешь. – А вы откуда все эти подробности знаете?

– Так Маринка же кричала. С ней случилась настоящая истерика! Она как поняла, что тормошит мертвое тело, как завизжит!

– На весь этаж слышно было. У меня самой чуть сердце не остановилось с перепуга да со сна!

– Но мы пока сообразили, что к чему, оделись да в коридор выскочили, там уже было полно служащих. И горничные, и администратор. Как они так быстро все сбежались?

– Потому что вы копались: умывались, одевались, причесывались, – фыркнула блондинка.

– А что же ты сама, раз готова была, не вышла первой?

– Я трусиха! И к тому же мелкая! Кто его знает, что там случилось? А вдруг ограбление?! Меня же затопчут!

– Это правильно, – кивнула умудренная годами дама, – торопиться стоит, только если кричат: «Пожар, эвакуация!» И ни в каком другом случае.

– Но вы с Мариной потом разговаривали?

– Нет, что вы! Она сначала плакала и рассказывала в подробностях, как встала, как будила Свету. А потом у нее началась настоящая истерика. Она тряслась, рыдала, да страшно так, с завываниями, а потом икать начала. Ее увели куда-то, и я слышала, что медики ей, бедняжке, вынуждены были успокоительное колоть. Марина сейчас спит. А может, и проснулась уже, – добавила блондинка, глядя на солнце, – время к полудню.

– Девочки, такая жара, может, окунемся?

– Конечно, зря, что ли, пришли?

Женщины побросали на шезлонги очки с полотенцами и направились в сторону моря. А Гуров, махнув им на прощание, пошел к отелю на поиски неизвестной пока Марины, прикидывая на ходу, какова вероятность, что она окажется его знакомой из самолета.

Но с поисками соседки погибшей девушки никак не складывалось. Горничную, которая убирала номер, собирала вещи погибшей и переносила вещи Марины в другую комнату, найти никак не удавалось. Вроде бы и была девушка где-то здесь, но никто не мог сказать, где конкретно.

Администратор, видимо, соблюдая инструкции босса, непонимающе таращил глаза, слушая вопросы полковника, и категорически отказался, ссылаясь на запрет, обсуждать происшествие с туристкой, даже сообщить, в какую комнату переселили ее подругу, мотивируя отказ распоряжением доктора. Мол, девушке абсолютный покой нужен. Так ничего и не добившись от несговорчивого служащего, Гуров вышел из отеля и направился в сторону ресторана.

Приближалось время обеда. Под палящим солнцем, прямо на мокрой от брызг кромке овального фонтана сидела Лана. Девушка опустила голову, словно пыталась что-то рассмотреть в сияющих на солнце и рассыпающихся радугой струйках воды. Потом изогнулась, окунула руку в воду, зачерпнула горсть и смотрела, как влага медленно утекает сквозь пальцы.

– Здравствуйте, Лана, – приблизился к ней Лев. – Что-то потеряли?

– Здравствуйте, Лев Иванович, – кисло улыбнулась она, – нет, не потеряла. Просто настроение паршивое.

– А выглядите так, будто задумались о вечном или некоей переоценке ценностей.

– В общем, так оно и есть, – грустно вздохнула Лана.

– Правда? А о чем именно?

– Полагаю, я совершила ошибку и неправильно выбрала род занятий. Не по мне это все.

– Как же так? – искренне удивился Гуров. – Вы находитесь в отличной спортивной форме. И с людьми, судя по всему, ладите, работать умеете. Значит, проблем быть не должно.

– Примерно так я и думала, когда свое резюме по курортам рассылала. – Лана снова вздохнула. – Теперь уж никуда не деться, придется до конца сезона доработать.

– Что конкретно произошло? Волкан к вам придирается?

– Нет. Всего лишь давит авторитетом и угрозами лишить зарплаты в случае неповиновения. Слышали, наверное, что в отеле умерла молодая женщина?

– Конечно.

– Все расстроенные, взбудораженные. Босс утром собрал всех на пятиминутку. Объявил, что медики установили причину смерти: «остановка сердца во сне» и что факт сей прискорбный, но отель от этого не должен понести потери. Поэтому строго велено: «Слухов не распускать! С постояльцами, которые в курсе происшествия, ничего не обсуждать. А тем, что только что-то слышали, но не знают подробностей, говорить, что произошло недоразумение. Девушке стало плохо, соседка устроила переполох. Медики оказали помощь, и теперь она выздоравливает, а как окрепнет, домой отправится». К сотрудникам, ослушавшимся приказа, будут приниматься меры, вплоть до увольнения, разумеется, без выплат.

– Понятно, – кивнул Гуров. – Конечно, это не очень-то корректно – искажать факты, но, полагаю, слухи могут сильно повредить бизнесу, особенно курортному. Люди – существа впечатлительные.

– Конечно, но так тоже нельзя!

– Вы о чем?

– Это еще не все распоряжения. «Сетевики» отменили все запланированные развлечения, даже тренировку в бассейне. И уедут через пару дней. А нам с аниматорами Волкан велел проводить все запланированные мероприятия для остальных туристов. Так что сегодня будет шоу мыльных пузырей для маленьких деток и вечерние танцы, где я обязана не только гостей развлекать, но и исполнять танцевальные номера, улыбаться, шутить, в общем, вести себя как ни в чем не бывало. А я не знаю, как это сделать: держать хорошую мину при плохой игре, попросила Волкана хотя бы на завтра перенести танцевальный вечер. Но он ответил, что это принципиально. Нужно провести его сегодня, чтобы никто ничего не заподозрил, и туристы, пребывающие в неведении, думали, что все в порядке. А я не могу отделаться от мысли о людях, работавших с погибшей в одной компании. Что они о нас подумают? Что мы придурки, бессовестные и бесчувственные!

– Ничего подобного. Они прекрасно понимают, что работники отеля – люди подневольные. Разве что об администрации могут так подумать.

– Может быть, но мне все равно от этого не легче. И Свету жалко – такая нелепая смерть. И Маринку – женщина испытала настоящий шок. Я заходила к ней после отъезда врачей и потом, через пару часов: спит, а как проснется – плачет. Лицо осунулось, глаза запали – смотреть страшно. Ну, наш эскулап ей тоже, кажется, какой-то препарат вводил, чтобы не дошло до истерики. Теперь, наверное, до вечера проспит, бедняжка.

– Вы знали обеих девушек?

– Конечно, они обе у меня в группе занимались. Света была очень симпатичная женщина. Натуральная блондинка с неплохой, стройной фигурой и большими серыми глазами. Улыбчивая, бойкая, веселая. И никогда, кстати, не жаловалась на плохое самочувствие или тяжесть в области сердца. Как такое могло произойти? Почему внезапно и совершенно никаких симптомов? А Марину вы знаете, она с нами обедала недавно, а до этого на пароходе разговаривала.

– Марина? Пухленькая болтушка с красными волосами?

– Малиновыми, если быть точнее, – поправила Лана. – Да, это она. Тоже жизнерадостная и веселая молодая женщина.

– Так это же моя знакомая, еще с самолета, мы рядом сидели. Действительно, веселая и жизнерадостная болтушка.

– Да, они были схожи по характеру. Обе торопились жить и старались зачерпнуть все впечатления от шикарного курорта, словно большой ложкой.

– Поздно ложились, рано вставали. Не пропускали ни одного мероприятия, – подсказал Гуров.

– Да, именно так.

– А не могло сердце девушки отказать в результате переутомления? Как думаете?

– Не знаю, она не выглядела больной или уставшей. И вообще, полагаю, это вскрытие должно устанавливать. Вот тогда и выяснится, имелась ли у нее какая-то патология и что конкретно произошло.

– Я слышал, вскрытия не будет. Медики вынесли заключение, и тело спешно отправляют на родину Светы.

– Они с Мариной москвички, – кивнула Лана, – может, родственники решили дома провести экспертизу?

– А может, они удовлетворились поставленным диагнозом…

– Расспрашивать об этом означает нарываться на увольнение, – пожала плечами Лана. – И это не просто угрозы. Я Волкана таким суровым никогда не видела. Уверена, он уволит без колебаний всякого, кто рискнет касаться этой темы.

– Тогда не буду больше подвергать вас опасности, – усмехнулся Гуров.

– Не сомневаюсь в вашей скромности. И полагаю, вы не собираетесь мне навредить. Да и расспрашиваете, видимо, не из праздного любопытства. Вас ведь что-то настораживает, Лев Иванович?

– Конечно, я же сыщик до мозга костей. И внезапная смерть молодой и с виду здоровой женщины меня не только настораживает, но и вызывает желание все проверить. Учитывая же отношение к этому происшествию администрации, это нужно сделать очень аккуратно.

– Если понадобится помощь, я готова, – кивнула Лана.

– А как же угроза увольнения?

– Нарываться я не буду. Ну, а если уж станут увольнять, что ж – переживу и найду другую работу.

– Без необходимости я не стану подвергать вас риску. Только шепните мне, где поселили Марину. Боюсь, Волкан, постарается ограничить общение женщины с постояльцами. А то и домой поторопится отправить.

– Все «фитоликовцы» уедут через два дня. Думаю, и Марина с ними. А поселили ее в том же крыле, на втором этаже, в двести двенадцатом номере. Только для разговора с ней, думаю, вам придется подождать до вечера или даже до завтрашнего утра.

– Конечно, я понимаю.

Лана оказалась права. Марина проснулась только ближе к вечеру. Но женщина оказалась в столь подавленном состоянии, что Гуров решил отложить разговор с нею на следующее утро.

Марина осунулась за прошедшие сутки. Глаза припухли и потускнели, волосы были без укладки и торчали в разные стороны малиновым ежиком, придавая бледному лицу очень странный вид. Сейчас женщина походила на испуганного клоуна, который переборщил с белилами.

Преодолев вялое сопротивление, Гуров вытащил Марину на прогулку, уверяя, что морской воздух благотворно подействует на ее расшатавшиеся нервы, а утренний морской бриз выдует из головы мрачные мысли и воспоминания.

Они медленно брели вдоль берега моря. Марина ежилась и зябко куталась в спортивную кофту с капюшоном. Гуров бормотал какие-то утешительные слова. Марина молчала.

– Вы хотите расспросить меня, как все случилось? – наконец произнесла она.

– Да, – кивнул Лев. – К тому же и вам станет легче, когда вы спокойно обо всем расскажете.

– Даже не знаю, с чего начать…

– Просто начните, с чего придется, – посоветовал он.

– Мы работали в одной компании, там и подружились. Помогали друг другу в работе, хотя в нашем деле все друг другу немножко соперники и слегка конкуренты. У нас же было не так. Мы не рвались за доходами, и работа, наоборот, ладилась. А тут этот конкурс и победа, мы снова помогали друг другу, и обе выиграли, представляете? Только Света уехала раньше. У организаторов не получилось закупить билеты на такое большое количество людей одновременно. Но я считала, что это мелочи, раз мы здесь встретимся. Света даже договорилась, чтобы второе место в ее номере закрепили за мной. И все было хорошо, даже замечательно, если бы не одно «но»… – Марина неожиданно замолчала.

– Вы стали конкурировать из-за мужчины? – подсказал Гуров первое, что пришло в голову.

– Да. Как вы догадались?

– В нашу вторую встречу, во время морской прогулки, вы высказались довольно доходчиво.

– Сейчас мне очень стыдно, но мы действительно конкурировали, всячески соперничали, даже поругались. Понимаете, Лев Иванович, мы обе давно разведены. Правда, я воспитываю сына, а Света деток не успела завести. Целыми днями на работе, а порою и вечерами тоже. Тут уж не до свиданий и кавалеров. А здесь, на отдыхе, хотелось какого-то флирта, драйва. Понимаете?

– Комплиментов, ухаживания? – подсказал Гуров, кивком выказывая понимание.

– Да, всего этого. И, возможно, красивого романа, пусть и недолгого. А тут Волкан! Интересный, даже в чем-то загадочный и, без сомнения, романтичный! Просто находка, а не мужчина! Светка кричала, что она его первая заметила. Я возражала, что не должна страдать оттого, что приехала позже. И, наверное, завидовала, чуть ли не впервые в жизни. Так что мы соперничали в борьбе за его внимание. Но это совершенно не портило наш отдых, не нарушало дружбы. А в последний вечер мы сильно поругались. Я обвинила Свету, ну, в доступности. Она огрызнулась, что-то тоже обидное сказала, ну, и понеслось… – Марина снова замолчала, а потом тихо добавила: – И дался мне этот мужик? Тут такого добра, до наших девушек охочего, просто пруд пруди.

– И что еще произошло тем вечером?

– Да ничего особенного. Вернулись с морской прогулки и разошлись в разные стороны. Я чувствовала необходимость прогуляться и успокоиться. Где была Света, не знаю. Но я вернулась в номер поздно ночью.

– Дверь была открыта?

– Да, полагаю, Света моего возвращения ждала. Но мы и в другие дни запирать дверь на ночь, бывало, забывали, так что тут нет ничего удивительного. Света уже спала. Я тихонько, чтобы не разбудить ее, приняла душ и легла спать. Уснула практически мгновенно, день длинный вышел.

– А утром?

– Уже вечером мне стало стыдно за ссору, вспышку и обидные слова. И утром я планировала помириться, прощения попросить. Встала, умылась, немного побродила по номеру. Света не просыпалась, игнорируя и будильник, и мою возню. Я решила, что она все еще обижается, и проговорила целую речь, сидя на краешке ее постели. В ответ – ноль реакции. Ну, я и стала ее тормошить. Тело Светы было к стене повернуто и лежало на боку… – От нервного напряжения Марина перешла на такой тихий шепот, что Гуров едва разбирал слова. – А тут я потянула, тело на спину перевернулось, и я поняла, что она мертвая! Застывшая, совершенно закоченевшая! А на губах ее была страшная улыбка!!

– Какая улыбка? Вы уверены? То есть трупное окоченение уже наступило?

– Конечно, наступило, это и врачи потом подтвердили. Да и я это чувствовала, когда к ней прикасалась! И улыбка на лице Светы была! Страшная и застывшая, словно оскал! И глаза открытые, мертвые, стеклянные. Но главное – улыбка! Никогда не видела, чтобы мертвец улыбался! А мне ведь и бабушку с дедушкой, и отчима хоронить довелось, так что мертвецов навидалась. Уж поверьте, Лев Иванович!

Гуров, как мог, успокоил испуганную женщину и проводил ее в номер. Марина не хотела видеться ни с кем и желала побыть в одиночестве.

Странная улыбка, застывшая на губах умершей женщины, произвела на нее гнетущее впечатление и не на шутку испугала. Гуров же испытывал тревогу и некое нервное возбуждение, какое, наверное, бывает у собаки-ищейки, когда она неожиданно нападает на след.

Все его инстинкты сыщика и весь накопленный опыт кричали сейчас: «Смерть молодой женщины совсем не то, чем кажется. Это запланированное и хладнокровно совершенное убийство!»

Марина была недалека от истины, когда называла улыбку, застывшую на губах покойницы, жуткой. Есть такое растение под названием «кропило шафранное», или «лабазник». С виду совершенно безобидный, даже милый цветок. Его листья напоминают петрушку или скорее сильно подросший сельдерей, увенчанный пышными шапками белых цветочков. Но растение вовсе не является приправой, оно ядовитое, причем просто смертельно. Его использовали со времен Древней Греции для уничтожения своих врагов. И внешне смерть выглядит как внезапная остановка сердца, если бы не страшная улыбка, что сводит губы покойника предсмертной судорогой, да так и застывает на лице, пока умирающий испытывает страшные муки и бьется в конвульсиях.

«Все это просто не может быть несчастным случаем, – размышлял Лев, – Света, как, впрочем, и все отдыхающие, питалась в ресторане отеля. Продукты и специи для кухни должны закупаться на складах и базах. Значит, совершенно исключено, что кто-то из поваров нашел дикое растение, принял его за приправу и добавил в пищу. Это глупо, невозможно, да и смертей в таком случае было бы гораздо больше. А пострадала всего одна женщина. Значит, ядовитой травкой кто-то «угостил» ее не случайно. Устранить хотели именно Свету, причем тихо и незаметно, чтобы все происшествие сошло за несчастный случай.

И кому помешала веселая, улыбчивая молодая женщина, которая торговала косметикой и парфюмерией? Какие тайны могли быть в жизни Светланы? Тайны, что привели к ее убийству?! Надо очертить круг людей, у которых была возможность подсыпать яд, и, опросив их всех, выяснить, у кого был явный мотив. Для этого надо придать расследованию статус официального, а значит, убедить начальство, что произошло преступление. Добиться, чтобы исследование трупа провели специалисты родного управления, выяснили, из-за какого токсина погибла женщина и когда именно он попал в ее организм».

Орлов обрадовался звонку Гурова. Видимо, генералу сильно не хватало своего лучшего сыщика.

– Лева, скажи, что звонишь, чтобы сообщить, что Николай очнулся, прояснил все нюансы и обстоятельства своих приключений и ты можешь с чистой совестью возвращаться в Москву и приступать к работе. Тут срочных дел накопилось – тьма!

– К сожалению, состояние молодого человека пока без изменений. Но звоню я действительно по делу.

– Есть новые обстоятельства?

– Нет. По этому расследованию пока сделать больше ничего нельзя. Осталось только свидетельские показания Петрова взять.

– Тогда что произошло?

– В отеле погибла молодая женщина, наша соотечественница. Она отдыхала в большой компании сослуживцев, и для них была приготовлена широкая развлекательно-развивающая программа. Тело обнаружила рано утром соседка. Смерть признана некриминальной. Администрация отеля, не желая распространения слухов и толков, стремится дело замять, вернее, объяснить недоразумением и недомоганием одной из туристок. Тело погибшей женщины спешно отправили в Москву.

– Но тебя терзают смутные сомнения? – усмехнулся Орлов.

– Нет. Я полностью убежден, что Светлану Озерскую убили. То есть отравили редким, но известным еще со времен Гомера токсином. Есть четкое описание его действия и один характерный признак: человек умирает с улыбкой на лице, которая остается даже после трупного окоченения.

– Полагаешь, кто-то рискнет использовать токсин, о котором известно с таких давних пор?

– Да, недаром говорят, что все новое – это хорошо забытое старое. Сейчас о нем мало кто знает. Разве что специалисты узкого профиля, такие, как следователи и судебные патологоанатомы.

– И ты хочешь, чтобы мы затребовали тело, провели исследования, токсикологию? И доказали твою теорию?

– Доказали или опровергли, если это ошибка. Но я уверен, наши специалисты смогут обнаружить токсин, если женщину отравили. Это несложно, когда знаешь, что искать. Этот яд полностью не распадается, следы остаются в тканях.

– Что спецы еще должны сделать? – хмурым тоном уточнил генерал.

– Я предполагаю, что токсин попал в организм вместе с пищей. Если это действительно так, хотелось бы знать, когда именно. И сколько времени прошло от момента отравления до смерти.

– Гуров, ты же понимаешь, что это дело не совсем нашего уровня? – вздохнул Орлов.

– Конечно, Петр Николаевич, понимаю. Но человек погиб, и расследование провести необходимо. Если это дело возьмет другое ведомство, придется командировать следователя в Анталию, снабдив его полномочиями. А я уже здесь! Имею наработанные связи среди туристов, персонала и администрации. К тому же совершенно ничем не занят.

– И нуждаешься лишь только в полномочиях, – не без сарказма прокомментировал генерал.

– Именно! – ничуть не смущаясь, подтвердил Лев.

– Ладно, затребуем тело, проведем исследования. Если твои предположения подтвердятся, дело, разумеется, сразу откроем.

– Хорошо. Только имеется один нюанс.

– Чего там еще?

– Через два дня станут разъезжаться сослуживцы погибшей женщины. А среди них вполне может оказаться подозреваемый в убийстве. Так что все исследования нужно провести незамедлительно.