Текст книги "Доза для тигра (сборник)"

На вопрос о том, что же еще могло быть хуже постоянных пьянок и походов «налево», Зина сообщала, что Ирмелин – «тайный наркоман», «нюхает», курит марихуану и норовит «подсадить» на эти гадости Шутова, чтобы вдвоем было веселее «нюхать» и курить.

Шутов, как человек безвольный и не умеющий никому отказывать, все время соглашается и «клюет» на «приманки» Ирмелина, хотя в глубине души, конечно же, испытывает к подобным вещам стойкое отвращение.

«Дрессировщик тигров – слабый и безвольный человек? – с улыбкой подумал Лев, читая эти строки. – Занятно».

Среди прочего Зина упоминала недавний случай, когда «бессовестный негодяй» Ирмелин снова сбил с толку Шутова, соблазнив его выпивкой, и «безвольный» дрессировщик нализался так, что на следующий день пришлось отменить его номер. Инспектор манежа, которому срочно пришлось искать замену на ключевой номер всего представления, был в ярости и пригрозил, что, если такое еще раз повторится, он «отменит» самого Шутова и выгонит его вон из труппы.

Прочитав это, Гуров припомнил, как Шутов и дядя Федя препирались, выясняя, кому же из них сообщать о смерти Ирмелина. В разговоре дрессировщик как раз намекал на какой-то случай, после которого ему совсем не хотелось идти к Крабовскому с дурными вестями. По-видимому, как раз об этом инциденте и упомянула во время допроса Зина. Возможно, дело здесь действительно было лишь в обыкновенной «несвоевременной» пьянке, а возможно, за этим случаем скрывалось нечто более серьезное, содержащее в себе мотив будущего преступления или предпосылки к нему.

«На замену вышел Антон Ирмелин, который иногда выступал как артист в клоунских репризах, – читал Гуров скупые протокольные строки, – и в итоге получилось, что Ирмелин заработал деньги, а Шутов их потерял».

«Ах, вот оно что, – снова усмехнулся Лев. – Дамочку «душит жаба». Мало того, что на пьянки, гулянки и сторонних подружек уходит львиная доля тигриных гонораров, так они, оказывается, могут вообще уплыть из рук, причем не куда-нибудь, а к тому же подлому Ирмелину».

Однако на вопрос о том, мог ли Шутов, не вытерпев постоянных «соблазнений» и их плачевных последствий, прикончить своего морально неустойчивого друга, Зина ответила категорическим отрицанием. По ее словам, в отношении такого человека, «как Гена», подобные предположения просто немыслимы.

То же самое, почти слово в слово повторяя речь Зины, показала при допросе Маргарита Стрункина. Разница была лишь в том, что в ее версии главным «соблазнителем», сбивающим с истинного пути скромного специалиста по уходу за животными, выступал Шутов.

«Пьяница, наркоман и бабник», – в один голос твердили женщины, причем одна говорила это об Ирмелине, а вторая – о Шутове.

«Так или иначе, похоже, некий предварительный конфликт имел место, – рассуждал Гуров, дочитав протоколы. – Возможно, он был довольно жестким сам по себе, а возможно, явился некой «последней каплей» в ряду других подобных конфликтов, но почва для мотива здесь явно имеется. С наркотиками пока не совсем понятно. В изложении Зины все это звучит как анекдот, а Рита о них почти не упоминает. Но определенные намеки есть. Вопрос в том, насколько серьезны эти намеки. Курить марихуану – это все-таки не то же самое, что колоться «тяжелыми» препаратами и делать инъекции животным. У кого бы можно было уточнить этот деликатный момент?»

Все следующее утро Гуров провел в кабинете Крылова, а около двенадцати часов, захлопнув папку с делом, торжественно объявил:

– Финита ля комедия!

– Закончили, Лев Иванович? – улыбаясь, спросил Крылов.

– Да! Теперь, кажется, все. Против такой доказательной базы ни один аппаратчик не устоит. Даже самый высокопоставленный.

– Понятное дело. Если доказательную базу собирает ас вашего уровня, тут, я думаю, вообще никто не устоит.

– Подлизываешься? – хитро прищурился Лев.

– Восхищаюсь, – снова улыбнулся Алексей.

– Ладно уж, коньяк за мной. Начальство-то точно премию не выпишет за то, что ты тут вместе со мной до поздней ночи сидел.

– Да, это вряд ли.

– Вот и я о том. Но мы, простые труженики, взаимовыручку и взаимопомощь всегда ценим, поэтому внутри наших сплоченных рядов поощрения возможны. И даже обязательны. Сейчас узнаю насчет билетов да заодно заскочу в супермаркет, приобрету чего-нибудь «поощрительного». Нельзя ли мне, кстати, еще раз машину организовать? Конечно, в этот раз не совсем по делам еду, но…

– О чем разговор! – с готовностью отозвался Крылов. – Машина за вами закреплена на все время пребывания у нас, так что не беспокойтесь. Можете ездить, куда и когда посчитаете нужным.

С опытным водителем, хорошо знавшим город, Гуров решил задачу в два счета. Для себя приобрел билеты на ближайший поезд до Москвы, а для коллеги – бутылку вполне приличного коньяка.

– В сейф спрячь, – сказал он, выгружая на стол Крылова коньяк и палку сырокопченой колбасы, – иначе начальство конфискует. Выпьет, закусит, да тебе же еще выговор объявит.

– Понял, – заговорщицки кивнул Крылов. – Сейчас все сделаю.

– Что там с этим цирком? – поинтересовался Лев, наблюдая, как Крылов прячет в сейф «компромат». – Есть что-нибудь новое?

– Да нет, кажется, ничего особенного. Я с Димой сегодня виделся, он говорит, пока все без изменений. Дрессировщик этот вину не признает, продолжает все отрицать. Ну а других подозреваемых, понятно, нет.

– Вагончик его обыскивали?

– Да, конечно. Но, кажется, ничего особенного не нашли.

– Сестра твоего Юры уверена, что Шутов колол своим тиграм запрещенные препараты. Из этой серии ничего не обнаружили?

– Запрещенные препараты? – удивился Крылов. – Наркотики, что ли?

– Видимо, да. По крайней мере, сама девушка, кажется, уверена в этом неколебимо.

– Да нет, про наркотики разговора не было. Если бы что-то подобное нашли при обыске, наверняка было бы известно. Это ведь уже совсем другая история.

– И еще одна дополнительная статья, – заметил Гуров.

– Вот именно. Нет, про наркотики не слышал. Думаю, если бы что-то было, Дима бы сказал. Значит, не было.

– Что ж, не было, и прекрасно. У меня будет просьба. Как раз вот в связи с этой Юриной сестренкой. Я ей пообещал, не хотелось бы обманывать девушку. Человек так ратует за братьев наших меньших.

– А о чем просьба?

– Когда Дима твой дело это закончит и все обстоятельства выяснит, пускай с ней свяжется. Объяснит, что и как, представит факты, аргументированно докажет, что при дрессировке наркотики не использовались. А то она уже статью в газету собралась писать. Боюсь даже представить, что она там может насочинять. А если циркачи эти и впрямь никаких «неправильных» веществ не используют, получится, что оклеветали честных людей.

– Понятно. Хорошо, Лев Иванович, я передам Диме. Думаю, этот вопрос мы сможем решить.

– Кроме того, мы ведь, в каком-то смысле, ей даже обязаны, – чуть усмехнувшись, добавил Гуров. – Ведь это по ее инициативе я в цирк отправился. И в результате, как выяснилось, помешал преступнику вовремя смыться с места преступления. Если бы не она, мы бы до сих пор гадали, кто он, этот таинственный «душитель».

– Да, действительно, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Юрина сестренка, наверное, и сама не предполагала, какую ключевую роль ей предстояло сыграть в раскрытии убийства.

– А уж Шутов – и того меньше.

– Это точно. Не повезло парню. Так вроде бы хорошо все подгадал…

– Только не учел энтузиазм общественных активистов.

– Это точно.

Выполнив обещание, данное Галине, Гуров прошел по кабинетам, прощаясь с сотрудниками, с которыми довелось ему контактировать при работе в самарском управлении.

До поезда оставалось еще довольно много времени, и он решил прояснить для себя еще один вопрос, касающийся «циркового» дела, так неожиданно свалившегося на него в виде своеобразного «довеска» к основному расследованию. «Нужно расставить точки над i, – думал он, доставая из кармана телефон. – Наркотики – это не шутка, нельзя уезжать, не прояснив все до конца».

– Алло, Галина? Здравствуйте, – через минуту говорил он в трубку. – Это Гуров вас беспокоит, Лев Иванович.

– Ой, правда?! – как всегда эмоционально отреагировала защитница животных. – Как здорово, что вы позвонили мне! Такой важный человек…

– Хотел сообщить, что уезжаю.

– Уже? Как быстро. Жаль.

– Дело, по поводу которого я приезжал сюда, закончено, так что у меня больше нет причин задерживаться. Вашу просьбу я, как и обещал, передал коллегам. Как только расследование закончится, они свяжутся с вами и расскажут все, что удалось узнать по поводу наркотиков.

– Правда?! – В голосе девушки слышалось ликование. – Вот это класс! Прямо сами расскажут?

– Сами. И расскажут, и аргументируют, и представят факты, если таковые окажутся. Только вот окажутся ли они – это пока большой вопрос. В фургоне, где проживал Шутов, уже провели обыск, никаких «особых» препаратов не обнаружено.

– Хм… Быть такого не может. А они хорошо искали?

– Можете не сомневаться, – заверил Гуров. – Ответственно заявляю вам, что в местном полицейском управлении работают очень квалифицированные сотрудники. Настоящие профессионалы.

– Хм… Вообще-то это странно, у меня информация достоверная.

– А откуда, если не секрет, она пришла, эта достоверная информация?

– Откуда? – Галина сделала паузу, явно раздумывая, стоит ли выдавать свой конфиденциальный источник. – Ладно. Вам скажу, – наконец решилась она. – Это Жорик мне рассказал.

– Ну, если Жорик, тогда, конечно. Тогда сомневаться не приходится. А кто это, если не секрет?

– Жорик? – переспросила Галина, не замечая иронии. – Ну как же… его все знают. Он у них там распространителем билетов работает. Типа – сезонная работа. Сам-то он наш, местный. Распространителей они всегда из местных нанимают. С собой возить невыгодно, больше проедят, чем наработают. Нанимают в тех городах, где гастролируют. Это и удобнее. Местные уже все ходы-выходи знают, им билеты распространять…

– Хорошо, Галина, я понял. Значит, Жорик работает в цирке распространителем билетов. А откуда он может знать такие тонкости про работу дрессировщиков? Наркотики, уколы. Ведь его профессия, если я правильно понял, тесных контактов с артистами не предполагает.

– Хе! Это надо знать Жорика, – с усмешкой произнесла Галина. – Он у нас по «тесным контактам» главный специалист. Независимо от профессии.

– В самом деле? Что ж, это прекрасно. Если он такой большой специалист по контактам, может быть, он и меня сведет со своим «осведомителем»? До моего поезда времени еще много, как раз хватит, чтобы узнать, из-за чего весь сыр-бор разгорелся. Откуда этот Жорик узнал, что Шутов использовал при дрессировке наркотики, и почему так уверен в этой информации. Причем не только сам, но и вас, Галина, сумел убедить, а вы, в свою очередь, все местное управление на ноги подняли. Со мной во главе. Вот сколько дел натворил, а сам – в кусты.

– Да, Жорик может. Это такой диверсант… Но с информацией у него проколов не бывает, если что говорит, значит, так и есть.

– Так вот я и хотел бы узнать первоисточник этой информации. Нельзя ли мне поговорить с Жориком? Скажите ему, что я свой, что со мной можно быть откровенным.

– Хм… Ладно, я попробую. Только… хм. Ну ладно, попробую.

Результатов Гурову пришлось ждать минут двадцать, зато уж они были именно те, что надо.

– Идите прямо к цирку, он вас будет там ждать, – звучал из трубки уверенный голос Галины. – Я обо всем договорилась. Будет стоять прямо у входа, помните, дверь, в которую в тот раз заходили?

– Такое не забудешь, – с чувством проговорил Гуров.

– Ну вот. Идите прямо туда, он будет ждать. Он такой коренастый, плотненький, даже толстый, можно сказать. Волосы темные, кудрявые. Не перепутаете. Вас я ему тоже описала. Думаю, узнает.

– А телефон его мне нельзя скинуть? Во избежание нюансов, так сказать.

– Нет, свой номер он не разрешил давать. Если потеряетесь, мне звоните.

– Хорошо, как скажете, – не очень довольный таким поворотом, ответил Лев.

Взяв такси, он доехал до городской площади и, подойдя к цирковому шатру, действительно увидел там слонявшегося без дела пухлого молодого человека.

– О! Вот! – воскликнул тот, завидев полковника. – Вы – Гуров! Гуров, да? Точно! Мне Галка все точно описала.

– А ты, по-видимому, Жорик?

– Я – да. Георгий. Но для вас – просто Жора. Вы насчет наркоты хотели уточнить? Дело верное! Вот помяните мое слово – так и окажется, что он его из-за наркоты порешил.

– Кто кого?

– Ну как же, дрессировщик этот. Это ведь он того парня прикончил. Говорят, голыми руками придушил. Такое только из-за денег может быть. Из-за чего же еще?

– А я думал, из-за наркоты.

– Так я же об этом и говорю, – нимало не смутившись этим несоответствием, так же бойко продолжал Жорик. – Он ему либо не заплатил, либо, наоборот, тот ему денег вперед дал, а этот…

– Послушай, Георгий, – прервал Гуров этот невразумительный поток слов. – При обыске у дрессировщика наркотиков не обнаружили. Откуда у тебя информация, что он использовал их в процессе дрессировки?

– То есть как? – впервые за все время диалога не нашелся, что сказать, Жорик. – Как это, не обнаружили? Быть такого не может! Дело верное. Я точно говорю.

– Может или не может, но факт есть факт. Потому я и спрашиваю, кто сказал тебе про наркотики?

– А? Мне-то? – Жорик рассеянно уставился в пространство, по-видимому, соображая, стоит ли выдавать свой источник. – Ну это… как его… – невнятно бормотал он.

– Слушай сюда, Жора, – решил помочь ему определиться Лев. – Наркотики – серьезное обвинение. Если тебе кто-то «слил» непроверенную информацию, просто чтобы покрасоваться и показать свою значимость, это одно. Это мы выясним и сразу забудем. Но если дрессировщик действительно баловался запрещенными препаратами или колол животных, а ты или твой знакомый, зная это, скроете информацию от следствия, тогда…

– Почему скроем? Мы ничего не скрываем, – заторопился Жорик. – Я все, как есть, рассказал. И Галке, и вам тоже. Почему скроем?

– Это я понял, Жорик, – терпеливо внушал Гуров. – За то, что ты мне это все рассказал, я очень благодарен. Теперь я хочу узнать, кто рассказал об этом тебе.

– Мне-то? – Мне это… как его…

– Послушай, Георгий, я…

– Митя, Митя сказал, – снова торопливо проговорил Жорик, по-видимому решив, что лучше не слушать. – Митя, униформист. Он на манеже работает, постоянно возле этих циркачей крутится. Вот и услышал.

– Что услышал?

– Про наркоту.

– Что именно?

– Ну, вроде как ругались они, дрессировщик этот и Антон. Друг на друга наезжали. Тот ему – ты, мол, колешься и зверей своих тоже колешь, а этот – нет, мол, сам ты обдолбай конченый. В таком духе.

Поняв, что по главному вопросу ничего более конкретного от Жорика добиться не сможет, Гуров спросил:

– А этот Митя, он сейчас здесь, в цирке?

– Да он каждый день здесь, – ответил Жорик. – Я же говорю – он на манеже работает. Подай-принеси. Циркачи эти, они без униформистов как без рук. Чуть что, сразу…

– Ясно. Веди меня к этому своему Мите. Будем разбираться, кто там на кого наезжал.

Глава 3

В отличие от первого своего посещения, на сей раз Гуров застал в цирке большое оживление.

Повсюду сновали люди, на манеже одновременно репетировали акробаты, клоуны и фокусник, а в проходах за кулисами ждали своей очереди несколько приунывших лошадок пони.

Разыскать кого-то посреди этого столпотворения, казалось, было просто невозможно, но Жорик ориентировался отлично. Уверенно лавируя в толпе, он перекинулся парой фраз с какими-то людьми, и вскоре Гуров уже беседовал с худощавым светловолосым парнем, рассеянно и немного испуганно переводящим взгляд с него на Жорика и обратно.

– Не бойся, Митя, рассказывай, – подбадривал Жорик. – Это свои. Помнишь, как ты мне говорил, что этот тигриный дрессировщик с дружбаном своим ссорился? Ну вот. Нужно повторить, вот… товарищу. Важный человек, из Москвы. Тебе, может, за ценную информацию поощрение еще назначат. Не бойся.

В укромном закутке за ящиками для реквизита было относительно тихо. Шум и гвалт, царившие на манеже, почти не долетали сюда, и, используя преимущества положения, Гуров начал задавать вопросы.

– Так что же он говорил, этот тигриный дрессировщик, а, Митя? – спросил он. – Неужто так прямо, во всеуслышание про наркотики рассказывал?

– Нет, зачем рассказывать? Он не рассказывал, – медленно, тщательно подбирая слова и, по-видимому, все еще чего-то опасаясь, ответил Митя. – Ссорились они. Вечером после представления. Все уже ушли, а они чего-то задержались. И я тоже. Мне реквизит кое-какой нужно было прибрать с номера и на завтра приготовить. В общем, задержался. И слышу, Гена с Антохой опять лаются.

– А они часто ругались?

– Да почти каждый день. Иногда в шутку, а иногда так, что чуть до драки не доходило.

– А в тот раз как было? В шутку или всерьез?

– В тот раз, похоже, всерьез. Злые, матерятся. Гена Антохе орет, что тот, мол, торгует, и он его хоть завтра может ментам заложить. А Антон ему в ответ – ты, мол, сам долбишься во весь рост, тебя, мол, самого хоть завтра заложить можно. И тигров, говорит, своих колешь. Иначе давно бы сожрали тебя, говорит, со всеми потрохами. Чего это, говорит, они у тебя все время такие вялые? Точно, на дозе сидят. А я вспомнил, что ребята просили рассказать, если с животными плохо обращаются. Ну, и… рассказал.

– Понятно. А часто ты слышал, что они из-за этого препирались?

– Да говорю же, почти каждый день.

– Я имею в виду наркотики, – уточнил Лев. – Часто Геннадий и Антон бросали друг другу подобные обвинения? Что один колется, другой торгует?

– Да нет, – медленно, как бы пытаясь припомнить, проговорил Митя. – Нет, я лично первый раз слышал.

– Вот как? Первый раз об этом услышал и сразу же поспешил сообщить ребятам, что животным делают запрещенные уколы. А если они это все просто придумали? Напраслину друг на друга возвели в пылу конфликта?

– Не знаю… – еще медленнее произнес Митя. – Меня просили, я рассказал. А как уж там они… придумали или нет… не знаю. Они пьяные оба были. Может, и правда, как вы сказали, напраслину возвели. По пьяни чего не скажешь…

«Нормально! – с досадой подумал Гуров. – Получается, что вся эта «криминальная» история, которую с таким энтузиазмом раздувает эмоциональная защитница животных, произошла только из-за того, что два чудака «по пьяни» друг другу выдуманные претензии решили предъявить? Из-за этого всполошилась неравнодушная девушка, из-за этого она собиралась писать в газету, из-за этого оторвала от важных дел меня и потащила в этот цирк… Нормально!»

Но тут он вспомнил, что в результате его внепланового визита преступнику не удалось скрыться с места преступления, и возмущение его немного утихло.

«Хоть какой-то позитивный результат. – По крайней мере, не зря время потратил. Но то, что Шутов колет наркотики своим тиграм, похоже, бред чистейшей воды. Ребята, наверное, после водки марихуаной «залакировали», вот и разыгралось воображение. А этот Митя и рад выслужиться. Активист, блин! Попросили его».

– Значит, ты только один раз слышал про наркотики? Причем, упоминая их в своих претензиях, и Шутов, и Ирмелин были пьяны. Я правильно понял?

– Да. Раньше я не слышал, – кивнул Митя. – И чтобы тиграм он колол уколы, этого тоже не видел. Ни разу. Это Антон сказал, что он колет. А так у нас вообще-то ветеринар есть. Если нужно, уколы он делает. Просто я услышал, как они ругаются, и вот про наркотики эти, будто бы колет он их животным, и решил рассказать. Думал, пригодится. Просили же.

Возвращаясь вместе с Жориком к выходу, Гуров не скрывал досады.

– Тоже мне, юные натуралисты, – ворчал он. – Как можно, даже не разобрав толком, что к чему, поднимать такой шум? В газеты писать, обвинения предъявлять, ареста требовать. А, Георгий? Они, похоже, с пьяных глаз первое, что пришло в голову, ляпнули, а вы с Митей на пустом месте целую историю сочинили.

– А я что, я ничего, – простодушно отвечал Жорик. – Меня Галка попросила, я сделал. Какую информацию сообщили, такую и передал.

– А о том, что проверять ее нужно, информацию, ты не знаешь? Не каждое слово, которое слышишь, за чистую монету принимать?

– Ну это… это не ко мне. Это их дело. Меня попросили, я сделал.

Поняв, что при всей разветвленности «агентуры» Галины Селезневой, профессионализма ее агентам явно не хватает, Гуров завершил разговор. Для себя все, что хотел, он выяснил и теперь со спокойной душой и чистой совестью мог отправляться на московский поезд. Открытых вопросов в Самаре больше не оставалось.

– А что же теперь с тиграми будет? – прощаясь с Жориком, вдруг вспомнил Лев. – Ведь их «хозяин» теперь не скоро сможет возобновить выступления.

– В зоопарк отдадут, – уверенно ответил Жорик. – Я слышал, циркачи с местными уже договорились. Те даже с большим удовольствием согласились принять. Тигры на дороге не валяются.

– А от кого ты это слышал? Не от Мити, случайно?

– Нет, – усмехнулся Жорик. – Здесь источник надежный. Дядя Федя мне говорил, сторож. Он-то уж точно знает.

– Да, дядя Федя – это авторитет. – А про медведя он, случайно, ничего тебе не говорил? Про Фимку. Того, которого чуть было в убийстве вместо Шутова не обвинили. Его ведь, я слышал, усыпить собирались.

– Фимку-то? А зачем его усыплять? Он парень миролюбивый. Я даже сегодня его видел. Сидит в клетке, как ни в чем не бывало. Сытый и довольный. Зачем его усыплять?

Попрощавшись с Жориком, Гуров направился к машине. Чтобы снова не ловить такси, он попросил шофера дождаться его возвращения и, выйдя из цирка, увидел, что тот добросовестно выполнил просьбу, машина была на месте.

После разговора с двумя незадачливыми активистами мнение полковника относительно «наркомании» Шутова сформировалось окончательно.

Помня, что при допросах повариха и дрессировщица упоминали о марихуане, он решил, что и их ветреные любовники, предъявляя друг другу претензии, тоже имели в виду что-то в этом роде. И Шутов, и Ирмелин, как люди отнюдь не праведного образа жизни, несомненно, могли пропустить косячок-другой, но о тяжелых препаратах и регулярном их применении здесь вряд ли шла речь. Все-таки профессия у Шутова была довольно специфичная, расслабляться при такой работе чревато риском для жизни. Да и строгий патриций Крабовский наверняка не стал бы терпеть подобное. Если уж он за пьянку грозился выкинуть Шутова из труппы, за наркотики вышвырнул бы и подавно. Так что серьезного криминального состава в этих «деяниях» искать не стоило.

– На вокзал, – кратко распорядился Лев, устраиваясь на заднем сиденье видавшей виды «Волги».

– Понял, шеф, – деловито ответил таксист и повернул ключ в замке зажигания.

На следующее утро с вокзала Гуров лишь ненадолго заскочил домой, после чего сразу поехал в Главк. Ночью в поезде ему удалось немного поспать, дома он позавтракал, принял душ и теперь чувствовал себя бодрым и готовым к работе.

Успешно завершенное расследование дополнительно поднимало настроение, и, входя в кабинет Орлова, Лев улыбался, зная, что друг и начальник будет рад хорошим вестям.

– Ага! Вот он! – воскликнул генерал, едва завидев Гурова. – Легок на помине. Только вчера со Стасом вспоминали о тебе.

– Рад, что не забываете.

– Тебя и захочешь, не забудешь. Что ж, хвастайся. Физиономия, смотрю, довольная. Все прошло успешно?

– Более чем. Материала на три уголовных дела хватит. Незаконное участие в бизнесе, превышение полномочий, взятки. Да и сама фирма работала довольно своеобразно. В бухгалтерских документах местами просто чудеса встречаются.

– Документы приобщил?

– Само собой.

– Вот и отлично. Собери их аккуратненько в папочку и, благословясь, передавай Стасу.

– То есть как это? – изумленно взглянул на генерала Гуров. – Я в этой Самаре целую неделю сидел, работал как проклятый, дело, можно сказать, закончено, осталось только ордер на арест подписать. И вдруг – на тебе, возьми да отдай все это Стасу! Не слишком ли дорогой подарок будет? Да и с чего вдруг?

– Вот и хорошо, что закончено, – ничуть не смутившись, сказал Орлов. – Чем меньше ему придется вникать, тем быстрее передадим в суд. А для тебя есть посерьезнее задание.

– Что значит, «посерьезнее»? – продолжал возмущаться Лев. – А мое дело – это что, игрушки? Высокопоставленный чин, в правительстве сидит. Да его чтобы к ногтю прижать, это еще ой-ой как потрудиться надо было. Посмотрел бы я на этого Стаса, как бы он все это сумел. И вычислить его, и доказательную базу собрать, а потом взять да и подарить все это… например, мне. Почему он мне никогда своих дел не передает, таких, где уже все раскрыто и «вникать» не нужно, а, Петр Николаевич? Пускай и он наработками поделится, чтобы вежливость у нас взаимная получилась. Он – мне, я – ему.

– Да оно так и получится, Лева, ты не переживай, – усмехнулся Орлов. – По сравнению с делом, которое сейчас раскручивает Стас, даже твой высокопоставленный чин стушуется. И тебе в этом деле, возможно, предстоит сыграть ключевую роль.

– Правда? Весьма польщен. Только мне и по своему делу «доиграть» всего ничего осталось. День-другой, не больше. Выписывай ордер, проведу с ним пару допросов, передам дело в суд и с удовольствием переключусь на «архиважное» дело, которое раскручивает Стас. Думаю, пару дней моя «ключевая роль» сможет подождать.

– Нельзя там ждать, Лева. Дело серьезное, нам информация нужна. И чем скорее, тем лучше. Предварительные переговоры мы уже провели, принципиальное согласие с той стороны получено, так что на работу можешь устраиваться хоть сегодня. И насчет «сегодня» – это совсем не метафора. Я лично, честно говоря, был бы просто счастлив, если бы именно так все и произошло.

– На работу?! – вытаращил глаза Гуров. – А сейчас я где? Послушай, Петр Николаевич, ты не хочешь объяснить, что вообще происходит? Практически законченное дело, над которым целую неделю мучился, я должен передать Стасу, а сам идти устраиваться на работу. Причем прямо сегодня. Какая-то немного шокирующая новость, тебе не кажется? Если ты забыл, так я напомню – меня в Москве целую неделю не было, и что тут у вас происходило, я не знаю. Если в свое отсутствие я сумел чем-то тебя огорчить и ты по этому поводу решил меня уволить…

– Лева, не говори ерунды! Кто сказал, что тебя собираются уволить? Речь идет о работе под прикрытием. Тебе нужно будет устроиться в транспортную компанию и понаблюдать, что и куда они там транспортируют. Подробности расскажет Стас, он по делу работает вплотную, ему лучше известна обстановка. А по поводу того, что здесь происходило в твое отсутствие, обрисую вкратце. В результате, можно сказать, счастливой случайности мы получили очень крепкую ниточку, ведущую к разветвленной преступной группировке, занимающейся наркотой. К нам и раньше приходила информация, но сведения были отрывочные и не всегда достоверные, так что конкретно работать по этой группе было сложно. А теперь многое прояснилось, и главное – мы выяснили алгоритм, по которому они работают. Твоя задача – в этот алгоритм внедриться.

– Как, и здесь наркота? – вполголоса пробормотал Лев, сразу вспомнив эмоциональные выступления защитницы животных из Самары.

– А где еще? – удивленно спросил Орлов.

– Да вот в Самаре тоже были у меня разные тревожные сигналы. Возмущенная общественность требовала уничтожить гнездилище порока и немедленно всех арестовать. Я было уже и собрался, да на поверку оказалось, что дело выеденного яйца не стоит. Одни эмоции.

– Не волнуйся, тут наверняка так не окажется. Я ведь говорил, данные по этой группировке к нам и раньше поступали. Проходила информация, что в разных местах крупные поступления «товара» зафиксированы, а кто привез и откуда – неизвестно. А тут коллеги наши из смежного ведомства решили небольшой рейд провести по ночным клубам, в виде, так сказать, профилактической меры. Ну и, как водится, вернулись с «уловом». Несколько человек взяли с поличным на продаже, да парочку еще под кайфом прихватили.

– А этих зачем? Чтобы в дороге скучно не было?

– Не знаю, может быть. Так или иначе, наверное, какие-то соображения у них были, не просто так потащили их за компанию. И похоже, стратегия оказалась верной. В результате, то ли от растерянности, то ли с перепугу, но один из распространителей, которые там торговали, «раскололся» до самого дна. И тех, у кого сам берет, назвал, да еще и выдал «версию» о том, где сами его поставщики могут затариваться. «Смежники» наши, как люди не жадные, этой информацией поделились, и в результате объединения данных нарисовалась весьма и весьма интересная картина.

– Розничный продавец вывел на ту самую загадочную банду?

– Угадал. То есть не напрямую, конечно, о том, насколько глобальная эта сеть, он, скорее всего, и сам не догадывался. Но мы-то уж эти недостачи возместили. «Наводки» были вполне конкретные, и, сопоставив новую информацию с той, что у нас уже имелась, мы, так сказать, нащупали тропку, по которой можно вплотную подобраться к главарям этой шайки и накрыть всю контору целиком. Вот вкратце, чем мы, а особенно Стас, занимались здесь в то время, пока тебя не было. Как видишь, сложа руки не сидели.

– Да, потрудились на славу, – согласился Гуров.

– Вот именно. А теперь, когда тебе, можно сказать, оказана честь по этой самой тайной тропке пройти и раскрыть всю банду, ты вместо благодарности начинаешь капризничать и выпендриваться как малое дитя.

– А чего ты ждал? Человек не успел под крышу родного управления зайти, как ему с порога объявляют, что он должен отдать почти законченное дело и искать работу. Любой бы стал выпендриваться.

– Но теперь-то понял, в чем дело?

– Теперь понял. Даже догадался, что распространение идет через ту самую транспортную компанию, в которую я должен устроиться.

– Молодец, соображаешь. Про фирму тебе Стас подробности объяснит, насколько я понял, сами бандиты там никак не завязаны. Контора работает легально, и все сотрудники – вполне добропорядочные граждане. Занимаются реальными перевозками, выполняют заказы граждан и юридических лиц. От всех остальных фирм эта организация отличается только небольшими нюансами в работе. Например, иногда водителю, уже выехавшему на маршрут, приходится, по специальной просьбе руководства, заезжать по некому дополнительному адресу и брать некий дополнительный груз.

– Значит, бандиты все-таки завязаны в фирме, если все эти «дополнительные» маневры происходят по просьбе руководства?

– Не обязательно. Руководство здесь, скорее всего, не инициатор просьбы, а только лишь, так сказать, «передатчик». «Специальные заказы» контролируются извне, а «фирмачи» просто имеют некий процент за оказанные услуги и за то, чтобы держали язык за зубами. Впрочем, эти тонкости тебе лучше выяснить у Стаса. Вот будешь ему дело передавать, тогда и поговорите, – лукаво усмехнувшись, добавил Орлов. – Иди, он, наверное, сейчас в кабинете.