Текст книги "Не говори об этом мужу"

Глава 2

Ольга Максимовна наблюдала, как процедурная сестра снимала повязку. Потом она внимательно изучала шрам, прикасаясь холодными пальцами к коже. Гуров терпел, хотя ему очень хотелось съежиться и передернуть плечами. Редкость какая, думал он, у женщины просто обязаны руки быть теплыми, а у моего лечащего врача, как назло, ледышки.

– Ну каков ваш вердикт? – чуть дрожащим голосом спросил Лев.

– Все хорошо, Лев Иванович, – ответила врач. – Послезавтра снимем швы, и я разрешу вам вставать. Но только очень осторожно и без резких движений. Лучше все же соблюдать постельный режим подольше.

Медсестра обработала послеоперационный шов и заклеила его пластырем. У входа она посторонилась, заулыбалась и поздоровалась с появившимся в дверях Крячко.

– У тебя и тут уже связи налажены, – усмехнулся Лев. – Девочки с тобой вон раскланиваются. Когда ты все успеваешь?

– Работа такая, – засмеялся Стас. – Если что, обращайся, могу договориться, чтобы тебе поменьше уколов делали. Болит небось?

– Иголки гнутся уже об меня, – мрачно пошутил Гуров. – Ну что, какие у тебя новости?

– Да как тебе сказать, – задумчиво ответил напарник, усаживаясь рядом с кроватью на стул. – Это и новостями назвать трудно. Скопировали татуировку с руки Бочкина, нашел я того тату-мастера, который ему колол этот рисунок прошлым летом.

– Ну-ка, ну-ка! И что мастер?

– Специфика, Лева! Не помнит он в лицо нашего Бочкина. Он только рисунок сразу вспомнил. Правда, у этого рисунка есть история. К нему в салон пришел молодой мужчина с этим изображением змея. И оставил его, когда мастер сделал ему татушку. Скорее всего, просто забыл. А мастер наколол рисунок и Бочкину. Больше никому, потому что рисунок у него испортился. Так что у нас с тобой двое ходят по городу с такой татушкой.

– Значит, установить второго пока не представляется возможным, – покачал головой Лев. – Ну что же, пусть пока так. Вот что, Стас, ты договорись со следователем, который это дело гражданки Захаровой ведет. Доставьте Бочкина в Москву, проведите опознание. Но сначала все же поговори с Захаровой. Только не вызывай к себе в кабинет, тут ситуация щекотливая. Ты ведь мужчина, прояви все свое недюжинное обаяние, войди к ней в доверие. Она должна все тебе в деталях рассказать, как у них что было.

– Эй, эй! – покачал головой Крячко. – Ты на что меня толкаешь? Чтобы женщина мне рассказала сама, в здравом уме и трезвой памяти, как она спала с молодым шалопаем?

– Станислав! – укоризненно поморщился Гуров.

– Шучу, шучу! – поспешно ответил Крячко. – Хорошо, я как раз сегодня собирался ей звонить. Есть у меня в арсенале один ход. Поговорю.

Прежде чем звонить Захаровой, Стас решил встретиться со следователем, которая вела ее дело. Капитан Ефимова была женщиной суровой, неулыбчивой. Она весьма успешно вела «мужские дела»: умела разговаривать и с ворами, и с аферистами всех мастей, и с чиновниками любого ранга. Узнав, что Крячко хочет сам поговорить с потерпевшей, Ефимова удивленно посмотрела на полковника:

– Вы хотите провести доверительную беседу с потерпевшей на интимные темы?

– Ну, вы слишком конкретизируете, Екатерина Сергеевна, – засмеялся Стас. – Я просто хочу выяснить побольше деталей об их отношениях, чтобы понять, представить себе того молодого человека как можно яснее.

– Фоторобот у нас с ней не получился…

– Я не про фоторобот. Я его себе представить хочу как личность, как человека с поступками, с мыслями, взглядами, вкусами.

– Ну, вкусы у него не очень, раз он на Захарову позарился, – скривила губы следователь.

Крячко подумал, что некоторым неплохо было бы на себя посмотреть, но не грубить же женщине, которой бог не дал ни красоты, ни нежности взгляда, ни стройности фигуры.

– Я хотел с вами посоветоваться, Екатерина Сергеевна. Мне в любом случае придется строить разговор с Захаровой, но вы успели ее узнать. Скажите, что она за женщина?

– Дура она избалованная, – строго заявила следователь. – И извращенка! Мальчишка на четырнадцать лет ее младше, а она с ним в постель ложится. Мужиков ей взрослых, видите ли, мало.

– А может, у нее в душе что-то не так, раз она ищет молодых парней и не хочет пускать в свою жизнь взрослого сильного мужчину? Может, она так свои материнские инстинкты реализует? Несостоявшиеся. То есть за время допросов потерпевшей вы так и не поняли глубинных позывов ее души, толкнувших женщину в объятия молодого любовника?

– Извините, товарищ полковник, – тем же строгим тоном ответила следователь. – Если бы Захарова была преступником или подозреваемой, я бы разбиралась в мотивах и наклонностях, а так меня это мало интересует. И глубины души Захаровой никак не помогут мне найти афериста.

Ну, вот и все, с усмешкой подумал Крячко, идя к своей машине. Зажата рутиной, шаблонными подходами в расследовании. Не видит связи между потерпевшей и преступником. Даже если связь и была на уровне интимной. Ну, ничего. Будем разбираться. Значит, материнские инстинкты, говоришь? Будем исходить из двух возможных вариантов причин: душевная потребность обласкать, позаботиться о молодом парне или чисто физическая потребность в молодом теле. М-да, вот и построй тут разговор!

Приглашать для беседы Захарову в кабинет Стас и не собирался. Приходить к потерпевшей домой тоже неумно. Дома она психологически закроется, как шкатулка, как стальная дверь банка закроется, и не пробиться будет туда. Нужна обстановка душевная, ненавязчивая, чуть романтичная, способствующая задумчивому философствованию. И никаких крепких напитков. Нет, они будут пить нежный напиток, ласкающий слизистую оболочку рта и эстетически настроенную часть души. Это должен быть сидр!

Крячко знал один приличный бар на Таганке, где подавали настоящий французский сидр марки Kerisac. Это без преувеличения был напиток богов. Очень тонкий вкус, какая-то особенная изысканность вкусовых оттенков. Этот сидр был ничуть не хуже самых дорогих сортов шампанского. А так как он был сильно газированным, обильной закуски не предполагалось – лишь фрукты. Вот вам и приятная атмосфера, которая располагает к откровенности.

Голос Ирины Захаровой сыщику понравился. Она говорила по телефону неторопливо, без кокетства и нарочитой боязливости. Когда Крячко предложил ей встретиться в парке в половине шестого вечера, Ирина сразу согласилась. Понятно, что беседовать у себя дома с сотрудником полиции ей было бы неприятно, а идти в его кабинет тем более. Нейтральная территория – это именно то, что нужно женщине, удрученной событиями, в конце рабочего дня. Стасу даже показалось, что Захаровой уже все равно, найдут или нет этого парня.

Он узнал женщину по фотографии. Ирина бесстрастно кивнула в ответ на его приветствие и выжидающе посмотрела ему в глаза. Стас объяснил ей, для чего ему понадобилась эта встреча и что он хотел бы узнать у Захаровой. Они неторопливо шли по скверу, и когда поравнялись с баром, он предложил посидеть там. Небо очень кстати начало хмуриться, вот-вот мог пойти дождь.

– Зачем? Не нужно! – запротестовала Ирина, когда Крячко заказал бутылку сидра.

– Это очень приятный напиток, в нем почти нет алкоголя, а просто так сидеть неуютно. Вы попробуйте!

Они сидели за столиком у окна, потягивая душистый напиток, и смотрели в окно на мокрый асфальт, на бегущих прохожих, у кого не оказалось с собой зонта.

– Понимаете, чтобы найти преступника, – тихо, вполголоса, говорил Стас, – мало знать, где он бывает, с кем дружит, как развлекается. Нужно понять его, зачастую нужно узнать его как брата, как сына, как близкого тебе человека. Нужно хорошо представлять, как он поступит в той или иной ситуации, как ответит, что предпримет. У нас это называется составлением психологического портрета.

– Да, наверное, так и нужно, – чуть пожала плечами Захарова, видимо, углубившись в воспоминания о своем несостоявшемся любовнике. – Я плохо представляю себе вашу работу, но из того, что вы рассказали, я поняла, что это правильно.

Она отвечает, это же хорошо, мысленно улыбнулся Стас. Значит, есть контакт! И старясь не спугнуть собеседницу вопросами, он стал продвигаться в их беседе осторожно, неторопливыми шагами. Все дальше и дальше к своей цели. Пока не стоит ей говорить, что Бочкин сидит у них в изоляторе. Все равно потом опознание проводить.

– Скажите, Ирина, а чем он вас зацепил? Ведь что-то было самое первое, что заставило обратить ваше внимание на этого парня?

– Было, – задумчиво шевельнула бровями Захарова. – Может, вам это покажется смешным, но сначала мне понравилось его имя. Володя. У меня нет и не было ни одного знакомого с таким именем. Странно, но это имя стало редким в наше время. Оно звучит как-то мягко, интеллигентно. Он вообще очень обходительный, уважительный.

– Вы были уверены, что нравитесь ему?

– Да. Была, – вздохнула Ирина и пригубила бокал. – Он был очень искренен, и это подкупало. Вы же понимаете, что я уже немолодая, да и красавицей меня назвать сложно…

– Ну что вы на себя наговариваете, – улыбнулся Стас.

– Не надо, прошу вас! – замотала она головой. – Я устала от пустых комплиментов, от игры. А Володя был настоящим.

– Можно я вам задам один личный вопрос? – попросил Крячко. – Поверьте, это очень важно.

– Задавайте. – Захарова опустила глаза, и ее щеки чуть порозовели. – Вы ведь за этим и позвали меня, чтобы задавать вопросы.

– В протоколах допроса я прочитал, что Володе, по вашей оценке, было около тридцати лет. Мне хотелось бы уточнить, почему вы указали этот возраст. Потому что его назвал вам сам Володя или он выглядел на этот возраст внешне?

– Нет, мне он возраста не называл, – после некоторого раздумья ответила Ирина. – Да это и не было для меня особенно важным. Не знаю, может быть, действительно в нем было что-то взрослое, взрослее, чем он мог казаться внешне. Может, умение понимать женщину.

– Мужественность, сила? – попытался подсказать Крячко.

– Скорее какая-то зрелость. Нет, не физическая, а именно мужская. Эмоциональная, что ли, психологическая. Он был мальчиком и не мальчиком одновременно. Не понимаете?

– Наверное, понимаю, – кивнул Стас и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел в окно. – Но сначала вы в нем мальчика увидели, которого захотелось… согреть, наверное, поделиться своим нерастраченным женским теплом. Так ведь? А потом он оказался более зрелым в отношениях. Да?

– Удивительно, вы слишком хорошо излагаете и мыслите для полицейского, – тихо произнесла Захарова и улыбнулась: – Вам бы работать психологом в центре реабилитации для брошенных жен.

– А что, есть такой центр? – улыбнулся в ответ Стас. – А если серьезно, для нашей профессии знание психологии очень важно. Всегда очень важно понимать личность, которую разыскиваешь, понимать причины, толкнувшие человека на преступление. Преступник стал таким не сразу, не в один момент, он был когда-то другим, что-то в его жизни было такое, что заставило его стать преступником. Или воспитание, или окружающая среда, в которую он попал в детстве или позднее. Причин множество, и у каждого человека такая причина своя, все индивидуально, как и рисунок отпечатков пальцев. Вот вы чувствовали фальшь в отношениях с Володей?

– Не знаю, – после паузы ответила Ирина. – Может, я не думала об этом, а может, интуитивно понимала, что у наших отношений нет будущего. Ну, не будет же он на мне жениться.

– Сколько у вас было… свиданий?

Крячко спросил и удивился, как мужественно отреагировала она на его вопрос. Захарова спокойно смотрела на свой бокал, то ли подсчитывала, то ли вспоминала подробности.

– Пять, наверное. После пятого он и исчез.

– А вы Володю спрашивали, почему у него перевязано правое предплечье?

– Конечно. Он сказал, что обжегся о горячую кастрюлю на кухне.

– Вы перестали ему верить после того, как увидели татуировку? Поняли, что он вас обманывает и просто прячет от вас то, что поможет его опознать?

– Не знаю. Нет, наверное. Я удивилась, но расспросить его не успела, так как уснула. Я так поняла, что он меня усыпил чем-то. Может, клофелином, может, еще чем-то. А когда проснулась, Володи уже не было. Уже никогда не было. Он исчез навсегда.

– Еще нюанс, Ирина. Как вы поняли, что он воспользовался вашей банковской картой? Или это только предположение? Он украл только пять тысяч наличными?

– Сначала я не подумала ничего плохого. Просто хватилась пятитысячной купюры, перерыла кошелек, а денег нет. Мне нужно было в этот день купить… ну, сделать важную покупку. Расстроилась очень, разозлилась, потому что поняла, что это сделал Володя. Больше ведь некому. Мы с ним вместе заходили в отделение банка, где я в банкомате сняла с карты деньги. А еще я испугалась, что он карту мою украл, но нашла ее в другом отделении в кошельке. Он брал и сунул не туда, где я ее всегда хранила. А потом увидела на телефоне смс-сообщение, что совершен вход в мой личный кабинет в онлайн-банке. И смс с паролем для входа.

Разговор с Захаровой Крячко закончил тем, что пригласил ее на процедуру опознания к следователю. Ефимова была готова к 11 часам дня. В отделение доставили Бочкина, нашли двух похожих на него парней в похожей одежде и с похожими прическами. Стас хмурился от нетерпения. Слишком уж большой удачей было бы, если Бочкин и окажется тем самым Володей. Алиби – вещь, конечно, надежная, но его почти всегда можно подстроить. И то, что Бочкин в тот день, когда Володя украл у Захаровой деньги, находился в отделении полиции, можно было объяснить. Мало ли как, но, в принципе, можно.

Стас сидел у стены, сложив руки на груди, и посматривал на Захарову. Важно было видеть и ее реакцию. Узнает или нет? А может, узнает, но не подаст виду? Почему? Этот момент нельзя пропустить. И вот в кабинет ввели трех молодых людей примерно одного возраста, одетых в толстовки. Двое незнакомых Крячко парней держали в руках листки с номерами «1» и «2». Третьим вошел Бочкин с номером «3».

Чуда не случилось. Потерпевшая с волнением посмотрела на молодых людей, но тут же на ее лице появилось разочарование.

– Нет, – со вздохом произнесла Захарова почти сразу, как только парни уселись в ряд у стены. – Его здесь нет.

– Посмотрите внимательно, Ирина Александровна, – попросила следователь. – Вы уверены, что не узнаете никого из этих людей?

– Уверена, – кивнула Ирина.

На второй стадии опознания Захарову провели в другой кабинет, где стояли три стола. На каждом была помещена небольшая ширма, скрывающая лицо человека. Из-под ширмы видны были только руки мужчин с татуировкой, нанесенной на внутреннюю сторону предплечья. Для подготовки этого эксперимента оперативникам МУРа по просьбе полковника Крячко пришлось двое суток обшаривать все тату-салоны в Москве в поисках клиентов с похожими рисунками на нужном месте. Рисунки были только приблизительно похожи. На каждом извивающийся змей или дракон с разинутой пастью. И только одна рука принадлежала Бочкину.

Захаровой предложили осмотреть татуировки и определить, какая принадлежит преступнику, назвавшемуся Володей, вошедшему в доверие к потерпевшей и укравшему у нее наличные деньги из квартиры. Ирина проходила мимо каждой руки, бросая лишь беглый взгляд, но следователь попросила осматривать татуировки более внимательно. Процедура заняла около десяти минут, после чего Захарова все же указала на руку Владика Бочкина.

– Вот эта похожа, наверное, – не очень уверенно сказала она. – У него тоже был рисунок, где дракон или змей кольцом свернулся.

Крячко попросил еще раз пересказать, при каких обстоятельствах Ирина увидела рисунок на руке Володи.

– Он в душ пошел и закрылся. Я удивилась, зачем он заперся. Мне стало любопытно, я осторожно приоткрыла дверь и увидела, что он снял повязку, а под ней у него не ожог, а татуировка.

Довольный Гуров стоял у окна и наслаждался утренним воздухом из больничного парка. Скоро наступит день, и снова жара, снова придется включать кондиционер. А сейчас из парка так хорошо пахло цветами.

После того как сняли швы, бок страшно чесался, и приходилось придумывать, чем занять голову, чтобы не бороться с желанием запустить руку под одежду и почесать его. Единственным серьезным отвлечением были мысли о деле Захаровой и возможном участии в нем грабителя-неудачника Бочкина. Сейчас Лев с нетерпением ждал Крячко с его докладом о процедуре опознания и результатах запросов по другим делам о мошенничестве, в которых были похожие обстоятельства. Утренний обход порадовал. Ольга Максимовна заявила, что можно думать о выписке, но сначала надо дождаться результатов последнего анализа крови.

– Лев Иванович, к вам пришли, – прощебетал у двери голос медсестры, и тут же в палату с шумом влетел Крячко.

– Ну как тут наш больной? Виноват, ты не больной, ты у нас раненый! Как самочувствие, что говорит красавица доктор?

– Наконец-то, – оживился Лев, пропуская мимо ушей обычный веселый треп друга. – Давай рассказывай!

– Помимо того, что уже сказал по телефону, – методично выкладывая из пакета фрукты на стол, заговорил Стас, сразу став серьезным, – нового мало. Можно считать доказанным, что Владислав Бочкин к краже из квартиры Захаровой отношения не имеет. Вопрос, имеет ли он отношение к аналогичным преступлениям, пока остается открытым. Но Бочкин у нас в руках, его фото теперь во всех ракурсах и татуировка во всей красе на снимках и для опознания вживую имеется, все протоколы следователем оформлены.

– Ясно, но ты все равно имей в виду, что Бочкина надо проверять постоянно на предмет причастности к преступлениям подобного рода.

– Конечно, – кивнул Крячко и подозрительно посмотрел на Гурова: – А ты что, собрался здесь надолго задержаться? Как дела с твоей раной? Беспокоит что-то?

– Все нормально, сегодня Ольга Максимовна говорила о выписке. Результаты анализов крови получит и решит. Не отвлекайся!

– Ладно. Это радует. Едем дальше! По моему запросу всплыли на свет божий три аналогичных преступления. С пострадавшими я пока не общался, но по сути заявлений, которые они подавали в полицию, ясно, что аналогия полная. Одинокие дамы в возрасте от сорока до пятидесяти, знакомство с молодым человеком значительно моложе по возрасту, бурный любовный роман, который заканчивается через три-четыре дня исчезновением молодого любовника вместе с деньгами, снятыми со счета через онлайн-банк.

– Это все совпадения? – нетерпеливо спросил Гуров.

– Если бы были все, я не стал бы так огульно их объединять, – засмеялся Стас, заканчивая выкладывать фрукты. – Да, один из важных признаков, который объединяет их с делом Захаровой, – рука у каждого из любовников была забинтована чуть ниже локтя. Что там, под повязкой, никто из женщин узнать не успел.

– Вот это важно! Ну-ка давай подробнее.

– Пожалуйста. Агапова Анастасия, сорок два года. Миловидная одинокая женщина, офисный работник с приличным окладом, живет одна. Познакомилась с парнем в метро, он назвался Николаем, помог ей донести до дома покупку, когда в переходе у Агаповой порвался пакет. Всего было четыре свидания, когда он приходил к ней домой и они занимались сексом. До этого пару раз сидели в кафе. На четвертый раз он ее усыпил – это она уже потом поняла. С ее карточки он перевел тридцать пять тысяч.

– Карточка его? Хозяина установили?

– Нет, во всех случаях карточки краденые или оформленные на украденный паспорт.

– Понятно, значит, снял деньги и исчез?

– Именно. Все как и в случае с Захаровой. Дальше! Бережкова Светлана, сорок шесть лет. Тут я немного не понимаю парня. Дама одинокая, с доходами, но внешность… – хмыкнул Крячко. – Я подозреваю, она сама во время знакомства намекнула, что не прочь завязать любовные отношения с молоденьким. В этом случае все получилось быстро. Три свидания у нее дома, безумный секс, после третьего раза Бережкова не досчиталась восьмидесяти двух тысяч. Ну, и Загороднева Валентина. Дама весьма привлекательная, с хорошей фигурой, высокая. Возраст – сорок восемь лет. Тоже четыре свидания у нее дома. Молодого любовника звали Андрей. Снял с карты семьдесят четыре тысячи и исчез.

– Все три женщины полагают, что любовник их усыпил?

– Да, но вот только никто вовремя не побеспокоился, чтобы предоставить нам стакан, из которого он пил. Отпечатков любовника в доме тоже не нашли. Странно, но это факт.

– Ничего странного, – задумчиво проговорил Лев, глядя в окно. – Видишь, не больше трех или четырех визитов в один дом. Вполне можно приучить себя не трогать ничего пальцами. Открывать и закрывать двери локтями, коленями. Стаканы или чашки, правда, трогать ему приходилось, но думаю, что он их потом тайком протирал. Сколько он был в квартире каждой женщины во время одного свидания? Час, два, три? Они же не по квартире ходили в это время, не безделушки на шкафах рассматривали? Они по большей части находились в постели, а какие отпечатки на подушках и простынях? Меня другое беспокоит, Стас.

– Что?

– Три случая, Захарова – четвертый. А насколько это вообще распространено, насколько это преступление массовое? Мы с тобой с таким сталкивались часто?

– Нечасто, хотя и бывало. Но ты учитывай, что мы с тобой в МУРе работали, а теперь в Главке министерства. А такие преступления в компетенции территориальных отделов. До нас они просто не доходили, МУР в основном тяжкими занимается.

– Нет, прости, Стас! – возразил Гуров и, прижимая ладонь к ране на боку, стал неторопливо ходить по палате. – Я сейчас говорю не о банальной афере с банковской картой. Тут дело серьезнее. Это только на первый взгляд преступления кажутся аналогом того, что проделывают «клофелинщицы». Изобразила из себя проститутку или просто доступную женщину, позволила себя привести в гости, потом добавила снадобье в питье и обокрала квартиру. Здесь не по карманам, не по сумочкам преступник лазит, а сразу снимает деньги с карты. Столько наличными люди обычно дома не держат, а если держат, то в сейфе. Чтобы снять деньги с карты, нужно их куда-то перевести. Нужен счет, нужна другая банковская карта. Но следствие сразу отследит владельца карты, и он, как ты понимаешь, на этом свои аферы прекратит, попав в СИЗО.

– Значит, ты считаешь, что у этого героя-любовника есть канал поставки краденых карт и паспортов? Есть напарник?

– Боюсь, что все не так просто, – покачал головой Лев. – Каждая кража в наших случаях фактически мелочь по воровским объемам. А для того чтобы успешно проворачивать то, что делает этот парень с женщинами, нужен канал поставки ворованных паспортов, что само по себе, имея в виду трудоемкость, нерентабельно, проще просто деньги из кармана вытаскивать в транспорте. А может, у него имеется иной безопасный вариант обналичивания снятых с чужих карт денег?

– Хорошо, – кивнул Крячко и стал делать пометки в своем блокноте. – Это мы проверим. Кто-то же деньги получал, куда-то он их переводил. А еще мне кажется, что надо все дела объединять и передавать одному следователю.

– А как тебе эта Ефимова? – спросил Гуров. – Как-то ты о ней не очень лестно отзывался.

– Капитан Ефимова – баба суровая, – засмеялся Стас, закрывая блокнот. – Но у нее есть одно весомое, как чугунная болванка, преимущество – она напрочь лишена женских эмоций. С одной стороны, она не понимает, что двигает этими дамами, которые связываются с парнями намного моложе себя, но, с другой стороны, не купится на эмоциональную составляющую и, как паровоз, будет шпарить по рельсам действующего Уголовного кодекса.

Дверь палаты открылась, и вошла лечащий врач Гурова. Ольга Максимовна была по обыкновению весела, иронична и демонстрировала полное пренебрежение социальными и служебными статусами своих пациентов.

– Так, полковники! Вы что тут у меня производственное совещание устроили? Одному начальнику положено в кроватку отправляться, а второму по своим служебным делам. Яблоки с мандаринами вручили? Вот и аривидерчи!

– Ольга Максимовна! – неожиданно произнес Лев. – А можно вас попросить помочь нам в одном деле? Нам нужна ваша консультация как специалиста, ваше мнение медика.

– Да, очень нужна, – подхватил Крячко, вскочив со стула и пытаясь взять врача под локоток и усадить на свое место. – Лев Иванович мне столько рассказывал о вас, он считает, что вы специалист очень широкого профиля, вы не замыкаетесь в рамках одной только хирургии. Вот только что говорил мне о широте вашего мышления.

– Ну, знаете, так беспардонно льстить не следует, – рассмеялась она. – Вы тут палку перегибаете, уважаемый полковник!

Крячко и сам знал, что перегибает палку, причем именно «беспардонно». Только делал он это умело и расчетливо. Врач все поняла, но ее это развеселило, подняло настроение, как и любая уместная шутка. К тому же хитрый Крячко видел, что у этой женщины очень высоко поднята планка самооценки. Она его шутливые слова приняла как должное.

– Так в чем вам нужна консультация? – спросила Ольга Максимовна, усевшись на стул и выжидающе глядя на мужчин.

Гуров присел на кровать, почесал бровь, собираясь с мыслями, и заговорил:

– Понимаете, у нас одно дело связано с особенностями поведения женщин. Нам хотелось бы услышать мнение медика, существует ли в современной медицине характеристика такого поведения, подпадает ли она под какую-то теорию именно с точки зрения медицины, а не психологии. У вас ведь у всех базовое образование в принципе одинаковое, специализация происходит только на старших курсах. Плюс, конечно, ваш медицинский опыт.

– В основном вы правы, – кивнула Ольга Максимовна.

– Понимаете, у нас тут появился молодой человек, который знакомится с женщинами старше себя, а потом, после нескольких интимных встреч, дает им что-то усыпляющее и снимает с банковской карточки деньги. Ну и, естественно, исчезает. Нам хотелось бы понять, насколько характерно для женщин в возрасте от сорока до пятидесяти интересоваться парнями лет примерно около тридцати? Как вы считаете? Это клиническая особенность, может быть, это все вообще из области чистой психологии?

– Хм, какие у вас задачи стоят. Это только изредка или постоянно приходится голову ломать по поводу поведенческих особенностей?

– Считайте, что постоянно. Учитывая то, что медицина уже признала склонность к воровству чем-то сродни болезни. Это у конкретного человека заложено на хромосомном уровне. А нам приходится каждый раз разбираться, а что каждого конкретного преступника толкнуло на преступление. Дело порой касается и не краж вовсе, а, например, убийства. Убийства непреднамеренного, необъясненного.

– Ну да, – согласилась Ольга Максимовна. – Что я могу вам сказать? Встречались мне научные статьи, и в среде медиков иногда проскальзывают профессиональные обсуждения интересных вопросов, типа того, что каждый человек, как личность, формируется еще в детстве. С одной стороны, в нем что-то заложено природой, а другая его часть формируется средой, особенностями жизни. Вы же знаете, что часто девочки влюбляются и выходят замуж за мужчин, похожих на их отцов. Привычка видеть заботу, привычка любить именно этот образ. То же и у мужчин при выборе жены. Что касается женщин, увлекающихся молодыми парнями в зрелом возрасте, то здесь есть две причины. Одна – физиологического характера. У женщины могут появляться ощущения, что она стареет, что ею не интересуются ровесники, может быть, проблемы в постели с мужем – и отсюда интуитивное стремление получить молодого, крепкого, сильного партнера. Просто недостаток в сексе, желание бурного секса, который, как ей кажется, может быть только с молодым партнером. Вторая причина лежит тоже в психологической плоскости. Неосознанное желание оказать покровительство, заботиться, дарить нежность и ласку мужчине помладше.

– Хм, мы примерно так и думали, – ответил Гуров. – Спасибо, значит, мы не особенно ошибались. И если бы нам пришлось искать женщину, которая может стать жертвой такого афериста, мы смогли бы ее вычислить. А вот как нам вычислить преступника в кругу других молодых людей? С одной стороны, он выбирает женщин с достатком. Это несложно определить, если разбираться в одежде, видеть ухоженные, с салонной обработкой, ногти, прическу, различать дорогой парфюм. Но почему он выбирает именно женщин подобного возраста? Как вы считаете, Ольга Максимовна?

– Знаете, разные есть теории: недолюбленные своими матерями дети, юношеские травмы, нежелание становиться взрослым и заводить семью, а стремление к женщинам в возрасте, под крыло. Есть и чисто медицинская теория, которая говорит о нарушениях на хромосомном уровне. И потом, может, все гораздо проще? Может быть, ваш преступник понял, когда-то столкнувшись с этим?

– С чем? – не понял Крячко.

– Ну, как вам сказать. Молодые женщины, девушки, они ведь зачастую стремятся к тому, чтобы за ними ухаживали, им создавали приятную жизнь, баловали. Отношения с ними – это затраты. А отношения молодого парня со зрелой женщиной – это получение, в том числе и материальных благ. А может, вам его проще искать по другому принципу?

– Вот это уже интересно, – улыбнулся Лев. – Вы хотите сказать, что опираться надо на его возможности? На то, чем он усыплял своих жертв?

– Да, поразить вас не удалось! – засмеялась Ольга Максимовна. – Опыт, как говорится, не пропьешь. И все же, чем он усыплял женщин?

– Пока мы не можем этого установить. Слишком поздно они обращались в полицию. У нас пока ни одного «свежего» случая, чтобы прийти через несколько часов и взять на исследование стакан, из которого жертва пила.

– Да, тогда сложно. А все же женщины после этого препарата испытывали дискомфортное состояние? Я имею в виду прежде всего физическое состояние. Признаки отравления, рвота, сердечно-сосудистые нарушения в первые минуты и часы после пробуждения?

– Пожалуй, нет, – ответил Стас, который был больше знаком с делами. – Состояние как после приема снотворного.

– Ну, если женщина засыпала быстро, почти теряла сознание, значит, доза была большой. Могли чувствовать себя плохо. Хотя, если чистый препарат, без всяких примесей, которые дают побочный эффект… Знаете что, я бы посоветовала вам искать его в медицинской среде.

Это произошло так неожиданно в жизни Аллы Беловой, что она даже немного испугалась. Сплошная рутина, тянущаяся изо дня в день: работа, дом, сбор мужа в командировку, муж, вечно играющий в «танчики», когда он дома, снова работа. И не то чтобы работа у Беловой была неинтересной. Алла Борисовна работала управляющей успешным салоном красоты. Собственно, и успешным он стал с ее помощью, после того как она стала в нем работать. Появились и постоянные клиенты, расширился перечень услуг, салон получил лицензию и стал готовить мастеров по индивидуальной программе. Вырос объем продаваемых косметических средств, мастера стали выезжать на различные знаковые мероприятия – от конкурсов красоты до ВИП-мероприятий и корпоративов, – где перед началом нужно было делать прически и макияж участникам. Благодаря этому о салоне узнали, он стал модным, и пришлось организовывать дополнительные места для мастеров, потом открылся второй салон, которым руководила тоже Белова. Зарплата у Аллы Борисовны была очень хорошая, она сама пользовалась услугами своего же салона с большими скидками и имела возможность всегда выглядеть идеально. Мало кто давал ей реальный возраст. Наверное, только те, кто его знал, потому что на сорок шесть лет Алла не выглядела.