Текст книги "Постороннее лицо"

Глава 17

Выйдя из офиса застройщика Прибыткова, Гуров взглянул на часы. Было около пяти.

«А ведь я сегодня еще, кажется, не обедал, – сообразил сыщик. – А позже мне поесть не удастся. Так что надо куда-нибудь заглянуть».

Он решил ехать в ту самую пельменную, где уже успел дважды побывать, взял такси и отправился обедать, вернее сказать, уже ужинать. После этого Лев Иванович направился в свой хостел. Ему надо было немного отдохнуть перед ночной работой.

Гуров привык засыпать ровно в то самое время, когда это требовалось. Он не знал, что такое бессонница, ложился, сразу отключался и поднимался с точностью до минуты. Вот и сейчас сыщик заснул, едва только лег на узкую и жесткую койку.

Спустя ровно два часа он открыл глаза и сел. Пришло время опять переодеваться, снова преобразиться в Леню Гурьева и отправляться на место работы, в частное охранное предприятие «Плотина».

Сыщик натянул на себя грязный свитер, старую драную куртку и отправился к автобусной остановке. Ведь Леня Гурьев, согласно собственной легенде, был человек бедный. У него не было денег на то, чтобы ездить на такси.

В половине двенадцатого Гуров уже стоял возле здания, в котором располагалось ЧОП «Плотина». Дверь была закрыта, ни одно окно в доме не светилось. Но едва сыщик позвонил, щелкнул замок и дверь открылась перед поздним пришельцем.

Сейчас дежурство нес новый охранник, который Леню Гурьева не видел.

Он спросил посетителя, кто тот такой, получил ответ, удовлетворенно кивнул и сказал:

– Иди, шеф тебя ждет. У себя он сейчас.

Войдя в кабинет Сорокина, Гуров увидел там кроме хозяина еще двух мужчин. Один из них был тот самый здоровяк Семен, с которым Гуров сегодня боксировал и очень неплохо врезал ему в челюсть. Второго сыщик видел впервые.

– А, пришел, хорошо, – сказал Сорокин. – Значит, мы можем выдвигаться. Пошли, братва.

Они вышли на улицу. Недалеко от входа в здание был припаркован черный «Опель». Семен сел за руль, Сорокин устроился рядом с ним, а Гуров со вторым охранником разместились сзади. Они поехали в то самое место, где Лев Иванович успел побывать уже дважды.

В половине первого ночи машина остановилась за квартал от дома, в котором еще недавно жил адвокат Павленко.

– Вон тот дом, – показал Сорокин. – Квартира на восьмом этаже. В твоем распоряжении вся ночь. Но к утру надо закончить, а то менты могут подвалить. Да, и свет включать не стоит. Сразу заметят!

– А как же он будет в темноте искать? – подал голос второй охранник, тот, с которым сыщик не был знаком.

– А мы ему кое-что дадим, – сказал директор. – Вот, я в бардачок заранее положил. На, держи. – Он протянул Гурову мощный фонарь. – А вот тебе и отмычки. – Сорокин продолжал оделять нового сотрудника подарками. – Умеешь ими пользоваться?

Гуров взял комплект, повертел в руках и вернул владельцу. После этого он достал из кармана собственный набор отмычек, изготовленный несколько лет назад Стасом Крячко.

– Фонарик возьму, а ключей ваших мне не надо, – сказал Лев Иванович. – У меня свои имеются, проверенные в деле. Значит, что мы там ищем? Документы какие-то, да?

– Ты ищешь тайник, – ответил Сорокин. – Один менты уже нашли, но там должен иметься второй. Найдешь, забирай из него все до последнего листочка. Там могут быть деловые бумаги, какие-то записки, флешки, фотографии. Ты берешь все. Разбирать, что там к чему, тебе не надо. Просто грузи все в эту сумку и неси сюда. – Сорокин протянул новому сотруднику помянутую сумку. – Понял меня? Учти, я непременно узнаю, что ты делал. У меня там камера есть. Вот еще что. Не забудь тайник после себя закрыть, оставить все так, как оно было. Вообще важно, чтобы ты не наследил за собой. Менты не должны догадаться, что мы здесь побывали. А то у них всякие вопросы возникнут. А у тебя они есть?

– Какие тут вопросы, Игорь Анатольевич? – ответил новый сотрудник. – Работать надо. Вы, главное, меня дождитесь, одни не уезжайте.

– Дождемся, не беспокойся, – откликнулся охранник, сидевший за рулем.

– До семи будем тебя ждать, – добавил Сорокин. – К этому времени ты непременно должен все закончить.

Гуров вышел из машины и направился к дому. Кодовый замок в подъезде он открыл одним движением, поднялся на восьмой этаж, к квартире Павленко. С входной дверью сыщику пришлось немного повозиться. Он не обладал таким навыком в использовании отмычек, как его друг Стас Крячко.

Но наконец-то замок щелкнул, дверь открылась. Гуров проскользнул в квартиру и тут же закрыл створку за собой.

В квартире царила полная темнота. Лев Иванович включил фонарик и провел лучом вокруг.

Последними здесь работали криминалисты. Они все тщательно за собой прибрали. У Гурова возникло такое впечатление, что квартира совершенно жилая. Хозяева только на время куда-то вышли.

Полковник поставил фонарик на стол, чтобы луч освещал потолок. Он открыл платяной шкаф, достал оттуда толстый плед, пару каких-то покрывал и с этой добычей направился к окнам.

Сыщик заранее, еще в машине, решил, что фонариком воспользуется только на первых порах. Найти тщательно спрятанный тайник при скудном свете было совершенно невозможно. Квартиру было необходимо ярко осветить. Для этого вначале надо было тщательно занавесить окна, чтобы с улицы никто не заметил даже полоски света.

Этим Гуров и занялся. Он занавесил окна во всех комнатах и на кухне, проследил, чтобы нигде не было щелей, проверил все по два раза, выключил фонарик и включил свет. Теперь можно было приступать к работе.

Сыщик знал, что накануне криминалисты обнаружили тайник, скрытый за задней стенкой платяного шкафа. Поэтому он поставил себе задачу внимательно осмотреть всю мебель. Может быть, адвокат Павленко попросил кого-то изготовить в ней не один тайник, а несколько. Но нельзя было исключать и возможности устройства таковых в других местах.

Гуров приступил к поискам. Он медленно и методично простукивал, просматривал, прощупывал каждый сантиметр пространства во всей этой богатой, просторной квартире, уставленной разнообразной мебелью. Это была трудная, утомительная, нудная работа. Но он к ней давно привык. Она его нисколько не утомляла.

Спустя два часа напряженных поисков Лев Иванович пришел к выводу, что в мебели тайников больше нет. Тогда он занялся ванной и туалетами, которых в квартире было два. Он знал, как часто используются для устройства тайников пространство под ванной, бачки унитазов, шахты вентиляции, другие места в этих подсобных помещениях.

Еще через час сыщик был вынужден признать, что и в этих местах ничего тайного обнаружить ему не удалось. Тогда он переключился на спальню, кабинет, гостиную, комнату дочери, гостевую. Мебель здесь полковник уже проверил. Теперь ему предстояло тщательно оглядеть и прощупать стены, полы и потолки.

На это у Гурова ушло еще два часа. Часы показывали уже пять утра, когда он закончил осматривать последний сантиметр пола в комнате Ани и вышел в коридор. Нигде ничего!

Другой человек чувствовал бы сейчас страшную усталость и разочарование. Но Льва Ивановича эти трудности только раззадоривали. Он был убежден в том, что трудится не зря. Тайник в квартире адвоката наверняка имеется.

– Где же ты прячешься, дорогой? – вполголоса проговорил он в пространство. – Хотя, где бы ты ни скрывался, я тебя непременно найду!

Не осмотренными остались только этот коридор, в котором сыщик сейчас стоял, кладовка и прихожая. Несведущий человек решил бы, что было бы странно устраивать тайник, хоронить самые дорогие документы в таком месте, где постоянно ходят люди, в том числе посторонние. Но Гуров уже не сомневался в том, что адвокат был неглупым человеком. Жадным, может быть, подлым, но не тупым. Это значило, что он мог действовать совершенно нестандартно.

«А раз так, то поищу-ка я в самом неудобном месте, у входной двери, – подумал Лев Иванович. – А то времени мало остается. Если займусь кладовкой, то могу до утра не успеть».

Он направился к входной двери, осмотрел, простучал все косяки, прощупал кожу, покрывавшую полотно. Потом сыщик опустился на колени, стал исследовать порог. Он убрал в сторону коврик, проверил пол под ним.

Тут-то вдруг и раздался тот самый звук, который полковник так хотел услышать все пять часов поисков! Он заметно отличался от того, который издавали полы во всех других местах. Гуров внимательно присмотрелся к гладким доскам и увидел узкие, едва заметные разрезы.

Тогда он отправился в кладовку, взял там проволоку, замеченную еще раньше, загнул ее крючком, подцепил им кусок доски и вытащил его из пазов.

В бетонной плите межэтажного перекрытия была выдолблена небольшая ниша. Вся она была заполнена какими-то бумагами.

Теперь Гуров оглянулся, стараясь понять, видно ли это место с камеры наблюдения. Он обнаружил ее два часа назад, когда изучал стены в гостиной. Она была умело спрятана в углу, на стыке стен.

Сейчас сыщик убедился в том, что этот кусок прихожей оттуда не виден. После этого он стал один за другим вынимать документы, лежавшие в тайнике, и складывать их в сумку, которую ему дал директор частного охранного предприятия. Но перед этим Лев Иванович внимательно изучал каждую бумажку, хотя директор Сорокин и не велел ему этого делать. Он не только просматривал их, но и делал снимки с помощью миниатюрной камеры, которую привез с собой из Москвы вместе с набором отмычек и другими вещами, необходимыми в работе оперативника.

Гуров быстро понял, что в тайнике находились копии договоров с банками, партнерскими компаниями, поставщиками. Некоторые из них были написаны на английском языке. Они касались отношений с китайскими компаниями.

Для сыщика было очевидно, что все эти договоры составляли большую коммерческую тайну. Хранить их здесь адвокат мог только с одной целью. Он собирался продать бумаги конкурентам Алексея Чугунова.

Стало быть, олигарх был прав в своих подозрениях. Адвокат предал своего работодателя, зарабатывал на торговле его тайнами.

На самом дне тайника сыщик нашел еще одно подтверждение этого вывода. Там лежали три чековые книжки, выписанные в разных зарубежных банках. Гуров убедился в том, что два из них находятся в Греции, а один – на Кипре. На всех трех счетах у адвоката лежало в общей сложности около трехсот тысяч долларов.

Затем Лев Иванович уже с самого дна тайника извлек маленькую записную книжку. Он открыл ее и увидел записи, сделанные мелким, очень четким почерком. Тут были какие-то имена, номера телефонов, даты. Это, несомненно, были самые важные секреты Павленко.

Эту книжку Гуров не стал отправлять в сумку, в которой уже лежали все остальные документы. Он засунул ее за пазуху, во внутренний карман своей куртки. Да, у него тоже был свой тайник, хотя и не такой глубокий, как у адвоката Павленко.

Гуров уложил доски на прежнее место, постелил на них коврик. Затем он еще раз прошелся по квартире, посмотрел, не оставил ли где-нибудь следы своего пребывания. Сыщик выключил повсюду свет, снова зажег фонарик, поставил его на стол в гостиной, принялся снимать с окон пледы и покрывала и укладывать их в шкаф.

Шел уже седьмой час утра. За окном стало светать.

Гуров выключил фонарик, взял сумку и вышел из квартиры Дмитрия Павленко, хранившей столько тайн своего хозяина.

Глава 18

Когда сыщик подошел к машине, ожидавшей его, директор частного охранного предприятия выскочил ему навстречу.

– Ты чего так застрял? – воскликнул он. – Почему так тянешь? Ночь уже кончилась, народ на работу пошел, нас увидеть могут! Что, быстрей не мог?

– Значит, не мог, – ответил Гуров, протянул директору сумку с документами и спокойно сказал: – На, бери.

– Так ты нашел! – обрадовался Сорокин. – А я уж думал, пустой номер. Отыскал, значит.

– Нашел, – подтвердил сыщик этот очевидный факт.

– Что там?

– А я почем знаю? Вы же смотреть не велели, вот я и не лез. Договоры какие-то. Еще три чековые книжки.

– Вон как! – Сорокин обрадовался еще сильней. – Вот это здорово! Вот за это мне Алексей… в общем, за это нам спасибо скажут. Это ты молодец, что нашел! Ладно, хватит стоять тут у всех на виду. Поехали в офис.

Они уселись в машину, и она тронулась с места.

По дороге Сорокин выспрашивал у нового сотрудника, где тот обнаружил тайник, как ему это удалось, почему никто не нашел его раньше.

– Просто никому в голову не пришло, что тайник может быть возле самого порога, – проговорил Гуров. – Все люди, которые входили в квартиру, об него ноги вытирали, можно сказать. Место вроде бы не очень удобное для устройства тайника. Вот никому и не пришло в голову там его искать.

– Зато тебе пришло. Молодец! – еще раз похвалил своего работника Сорокин. – Ладно, раз такое дело, то на, получай, заработал. – Он вытащил из-за пазухи толстую пачку денег и протянул ее сотруднику Гурьеву.

Сыщик изобразил на лице радость, деньги взял и поблагодарил работодателя.

После этого Сорокин снова стал его расспрашивать о том, как ему удалось найти тайник.

Так, за разговорами, они и доехали до офиса. Здесь все вышли из машины.

– Ну, можешь отправляться в свой хостел, – сказал Сорокин, обращаясь к сотруднику Гурьеву. – Отсыпайся. Может, другое место себе для жизни найдешь, получше. Да и приоденься. Ты ведь теперь при деньгах. Завтра с утра выходи на работу. Для тебя новое задание будет. Так что смотри, не опаздывай!

– Вас понял, Игорь Анатольевич, – ответил Гуров. – Буду вовремя. Я никогда не опаздываю.

Он направился к остановке, однако ждать автобус не стал, вызвал такси. Сыщику не хотелось терять время, тащиться на окраину города на автобусе. Он желал как можно скорее взяться за изучение записной книжки погибшего адвоката. Сделать это лучше всего было в управлении, куда не могли вдруг нагрянуть непрошеные гости из частного охранного предприятия «Плотина».

Гуров не исключал такого варианта.

«Похвалы похвалами, – думал он, пока ждал такси. – Но ведь Сорокин понимает, что лучше всего теперь будет заставить сотрудника Гурьева навсегда замолчать. Ведь так часто бывает в криминальном мире. Если человек выполняет какое-то ответственное задание и узнает некую тайну своего хозяина, то его сначала поощряют, а потом убивают. Так что надо мне поскорее убраться из хостела. На работу к тебе, господин Сорокин, я завтра вряд ли выйду. Что называется, была без радости любовь, разлука будет без печали».

Пока ехал на такси до хостела, Гуров все время поглядывал в заднее окно, смотрел, нет ли за ним хвоста. Слежки вроде не было.

Сыщик попросил таксиста подождать несколько минут, вошел в хостел и постарался не задерживаться там. Он даже переодеваться не стал, собрал вещи, вскоре снова сидел в машине и ехал в управление.

Дежурный, несущий службу на входе, отказался пропускать в здание человека, одетого словно бомж. Пришлось Гурову доставать свое удостоверение, чтобы проложить себе дорогу в кабинет Мозгового. Самого полковника на месте пока не было.

Пользуясь его отсутствием, Лев Иванович быстро переоделся. Рванье, в котором проходил весь вчерашний день, он засунул в сумку, чтобы выбросить при первом удобном случае. После этого сыщик сел за стол и принялся изучать записную книжку адвоката Павленко.

За этим занятием его и застал полковник Мозговой.

– А ты, я вижу, рано сегодня на работу вышел, Лев Иванович, – проговорил он. – Ну и что вчера случилось нового? Как тебе спалось?

– Кое-что новое есть, – ответил Гуров. – Но чтобы это добыть, мне пришлось ночью немного потрудиться. Так что кому сегодня спалось, а кому работалось.

– Ну да, конечно! – Мозговой хлопнул себя ладонью по лбу. – Ты же мне говорил, что ночью пойдешь на квартиру Павленко, будешь искать там какие-то документы. И что, нашел что-нибудь интересное?

– Не что-то, а целую сумку всяких документов нашел, – произнес Лев Иванович.

Он рассказал Мозговому о тайнике, устроенном возле входной двери, и о его содержимом.

– Три чековые книжки, говоришь?! – воскликнул заинтересованный полковник. – И на них лежат триста тысяч зеленых? Значит, Чугунов был прав! Павленко действительно торговал секретами его компании!

– Да, Чугунов был прав в своих подозрениях, – сказал Гуров. – Это, в свою очередь, должно усилить наши подозрения относительно роли бизнесмена в гибели адвоката. Ведь, с точки зрения миллиардера, это было никакое не убийство, а казнь предателя. Так что версия о причастности структур холдинга к этому преступлению снова становится у нас основной. Поэтому я намерен сегодня же официально допросить двух людей, которые, скорее всего, и организовали это убийство.

– Ты имеешь в виду Трегубова и Сорокина? – спросил полковник.

– Так точно.

– А у нас есть доказательства предательства Павленко? Ведь ты сам сказал, что сумку со всеми договорами и чековыми книжками отдал Сорокину.

– Да, сумку я отдал, – сказал Гуров. – Но перед этим каждый документ сфотографировал. Аппарат я с собой из Москвы привез. Вот теперь он мне и пригодился. Поэтому давай поступим следующим образом. Пиши повестки обоим нашим фигурантам, вызывай их на допрос часов… ну, скажем, на пять вечера. Я на всякий случай еще запасся бы в суде ордерами на их арест.

– А почему на пять часов? Чего так поздно? – поинтересовался Мозговой. – Или у тебя на сегодня еще какие-то планы есть?

– Да, кое-какие планы имеются. Хочу, например, изучить вот этот документ. Это, видишь ли, записная книжка Павленко. Надо думать, какая-нибудь запасная. Ведь основную, которая каждый день нужна, адвокат не стал бы держать в тайнике. Но все равно в ней могут оказаться очень интересные сведения. Это один мой план. Второй состоит в том, чтобы поехать в гостиницу и хотя бы три часа поспать. Может, вы с Тарабриным и научились по двое суток глаз не смыкать, а у меня так пока не получается. В общем, надо отдохнуть и поесть. Потом уже можно будет взять за жабры господ Трегубова и Сорокина.

– Я все понял! – воскликнул Мозговой. – Извини, Лев Иванович, за такую мою черствость. Да, я совсем забыл, что у тебя позади бессонная ночь. Сейчас пошлю нашим фигурантам повестки на семнадцать ноль-ноль. На всякий случай отправлю оперативников, чтобы установили за ними наблюдение. Если они попытаются скрыться, ребята сразу их возьмут и доставят сюда.

– Правильная мера предосторожности, – сказал Гуров.

Мозговой сел за компьютер и принялся писать повестки силовикам из холдинга.

Лев Иванович вернулся к изучению записной книжки адвоката. В ней среди всего прочего содержались некие номера, которыми, как предположил сыщик, обозначались различные документы. Гуров достал фотоаппарат, просмотрел несколько снимков и убедился в том, что по крайней мере в двух случаях его предположение верно. На договорах с китайскими компаниями, скопированных адвокатом, значились те же номера, что и в записной книжке. Против каждого такого номера в книжке была записана некая сумма, от восьмидесяти до ста двадцати тысяч.

«Это, скорее всего, его бухгалтерия, – подумал полковник. – Надо будет изучить каждую запись такого рода, сделанную здесь. Тогда мы получим представление о масштабах тайной торговли секретами, которую вел Павленко, и о сумме ущерба, который он нанес холдингу Чугунова».

Кроме этих номеров и сумм в книжке имелись и другие записи. Каждый раз они начинались большой буквой «Н», после чего следовали какие-то цифры.

«Что это такое? – недоумевал сыщик. – И вообще, на каком языке? Это наша буква или, скажем, английская? Да, не поймешь. Вдобавок глаза у меня слипаются, мысли путаются, и вообще я начинаю дремать. Ладно, успею вечером еще подумать над этой загадкой», – решил Гуров и попросил Мозгового дать ему машину с водителем, чтобы тот помог сонному сыщику без приключений добраться до гостиницы.

Нечего и говорить, что машина немедленно отыскалась. Спустя несколько минут Гуров уже сидел в ее салоне. Едва он опустился на заднее сиденье, как сразу задремал и проснулся уже только от настойчивых толчков незнакомого сержанта.

– Товарищ полковник, приехали! – твердил тот, не зная, как еще можно разбудить заснувшего знатного гостя.

Но Гуров уже пришел в себя. Он отказался от помощи, предложенной сержантом, заявил ему, что до номера доберется самостоятельно. До кровати сыщик и в самом деле добрел, даже не забыл запереть дверь и раздеться. Потом уже Лев Иванович провалился в сон, дав самому себе задание подняться через три часа.

Именно спустя это время сыщик открыл глаза. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим и готовым к работе, принял душ, побрился и ощутил прямо-таки зверский голод, сообразил, что ничего не ел со вчерашнего обеда, то есть ровно сутки.

Выйдя из гостиницы, Гуров первым делом незаметно огляделся. У него все еще оставалось подозрение насчет того, не ведет ли директор частного охранного предприятия слежку за ним. Но нет, никаких топтунов видно не было.

Лев Иванович вызвал такси и отправился в пельменную, хорошо ему знакомую, расположенную недалеко от управления. Здесь он отдал должное и пельменям, и огуречному салату, а потом еще взял наваристый суп харчо.

Когда сыщик доедал его, ему вдруг вспомнилось, что большинство записей в книжке адвоката Павленко, стоявших рядом с загадочной буквой «Н», состояли из другой какой-то буквы и восьми, иногда девяти цифр, разделенных точками. У него в мозгу сверкнула догадка.

«Это адреса и даты! – внезапно осознал Гуров. – Первая буква означает название улицы, а цифры – номер дома и квартиры, а еще день и час встречи!»

Тут же ему в голову пришло и кое-что другое. Он поспешно достал записную книжку, снова принялся ее просматривать и увидел то, что смутно ему пригрезилось несколько минут назад. Одна из букв была «Ч», а другая – «Ц». Там были еще «К» и «С», но относительно их можно было сомневаться в том, на каком языке это написано. А вот «Ч» и «Ц» встречались только в русском. Может быть, они имелись и в других языках, созданных на основе кириллицы – в болгарском или сербском, – но этот вариант Гуров всерьез не рассматривал.

Эту догадку следовало немедленно проверить.

Сыщик встал, подошел к женщине, сидевшей за кассой, и спросил:

– Скажите, у вас в городе ведь есть улица Чапаева?

– Есть, конечно, – ответила кассирша.

– А улица Целинников имеется?

– Нет такой, – сказала женщина, посмотрев на клиента с некоторой настороженностью. – Никогда о такой не слышала.

– Ну, тогда, может быть, у вас есть улица имени Клары Цеткин? – продолжал допытываться сыщик.

– Вот такая есть, – отвечала кассирша. – Так вам какая нужна – Чапаева или Цеткин? А то они совсем в разных местах. Чапаева – она вот тут, рядом. А Цеткин, это аж в Заводском районе, туда замучаешься ехать.

– Мне обе нужны, – ответил довольный Гуров. – Но сначала я непременно должен доесть ваш замечательный суп. Готовят у вас просто прекрасно!

– Да, поварихи у нас хорошие! – отозвалась кассирша.

Сыщик вернулся к столу и принялся доедать суп, а потом пить чай. Настроение у него повысилось. Он знал, что загадка записной книжки почти разгадана. Ему оставалось только узнать, кто скрывался под буквой «Н» – действительно Николай или, допустим, Никита?