Текст книги "Воровской дневник"

Даша вспомнила, как неудачно хотела согреться в бабушкином пальто, и на глаза ее тут же навернулись слезы. Она подняла руку, чтобы вытереть их. При этом часы на запястье мелькнули прямо перед глазами.

«Какая же я умница, придумала еще один способ! Можно еще наклонить вот так голову или закусить губу и опустить глаза, словно я задумалась или расстроена. Еще поправить волосы», – подумала Даша.

Она крутилась перед зеркалом, оттачивала каждое свое фальшивое движение и взгляд.

Бумажку с кодом девушка сунула между страниц дневника, который вернул ей Гуров. Сочетание букв и цифр она запомнила отлично.

Уже на раскладушке, когда глаза у нее слипались от усталости, Даша вдруг вспомнила, как мама поправляла ей, маленькой, одеяло и тихо напевала песню о сокровищах, спрятанных среди воды.

Летнее тепло. С открытого балкона дует свежий ветерок. Мама на цыпочках уходит в темноту двора после тихого свиста под балконом. Поцелуй с ароматом ее любимых духов, тихие звуки в коридоре, скрип входной двери, шаги мамы на лестнице в подъезде и бабушкина еле слышная молитва в темноте второй комнаты.

Глава 6

Оперативников с утра ждала неотложная работа в прокуратуре. Времени на поездку в архив им катастрофически не хватало. Они никак не могли проверить свои вчерашние рассуждения.

Спасла ситуацию Лена, которая с готовностью согласилась доехать до стоматологии и покопаться в старых архивах.

Стажерка пробежала глазами список жертв банды Бубнова и сказала:

– Две фамилии мне знакомы, это бабушкины коллеги по союзу пенсионеров, Смычковы, семейная пара, оба ученые, академики. У них не было детей и внуков, так что дедушка Смычков всегда раздавал конфеты всем встречным мальчишкам и девчонкам. Их тоже убили и ограбили?

Станиславу Васильевичу не хотелось посвящать эту совсем юную девушку в жестокие подробности, но он уже вполне понимал, что за ее ангельской внешностью прятались очень крепкие нервы.

Она выслушала его рассказ о предполагаемой роли Хворостовой в банде Бубна, и глаза у нее потемнели.

– Я не пропущу ни одной бумажки, восстановлю каждую смену этой медсестры! – заявила она.

Лев Иванович кивнул и сказал:

– Хорошо, главного врача я предупредил по телефону. Тебя там ждут. Нам надо ехать, подкинем тебя до метро.

Им действительно пора было спешить. В прокуратуре надо было срочно выяснить детали дерзкого ограбления.

Двое мужчин в масках проникли в квартиру и на глазах у ребенка пытали его мать, пока та не сказала им, где хранится крупная сумма, отложенная на какие-то нужды. Оба участника этой криминальной истории были выходцами из бывшей азиатской советской республики, являлись родственниками хозяйки квартиры и очень быстро попали под подозрение.

Но оба парня после задержания устроили на допросе целый спектакль, истошно рыдали и клялись матерью в доказательство своей невиновности. Следователь нервничал, так как никаких свидетельств их вины оперативники до сих пор не получили.

Тут вдруг нашелся свидетель, соседский мальчик, который полез в это время на березу за котенком и прекрасно рассмотрел грабителей у подъезда, когда они уже были без масок. В больнице сегодня очнулась пострадавшая женщина и готова была взглянуть на предполагаемых преступников. Поэтому весь день оперативники провели на очных ставках, опознаниях и многочасовых беседах с фигурантами.

Этот долгий процесс дал результат. Высокий бородатый мужчина, услышав о свидетеле, глухо застонал и проговорил:

– Признаюсь, мы взяли. Не хотели ее бить, но так уж вышло. Мы собирались просто взять деньги и уйти. Нам деньги срочно нужны. Недавно Бубен в город вернулся и с нас старые долги трясет. Весь рынок гудит, каждый день ему люди несут и несут деньги.

Сыщики переглянулись.

После возвращения в город бандит взялся за вымогательство. Это потянуло за собой цепочку других преступлений.

Стас надолго остался в кабинете вместе с парнем, выкрикивающим проклятия в адрес бандита. Через час он вышел оттуда с довольным лицом. Ему удалось договориться с арестантом о том, что тот даст показания против Бубнова, подробно расскажет, как тот своими поборами довел его до преступления.

Один свидетель у сыщиков имелся. Им осталось лишь задержать Бубнова, а там, может быть, рыночные старожилы заговорят, особенно если будут уверены в том, что опасность миновала.

Уже в конце длинного дня Крячко в машине хлопнул себя по лбу и заявил:

– Лена! Она же до сих пор в клинике сидит, а мы ее забрать обещали!

Припозднившаяся сотрудница регистратуры с удивлением взглянула на двух крепких оперативников и повела рукой в темноту коридора, где в узенькой комнатке располагался архив, малюсенькая клетушка с тесными рядами полок.

Стажерка за день пересмотрела пачку документов с нее ростом, так увлеклась, что забыла о конце рабочего времени. При появлении своих временных начальников она с торжествующим видом показала им список фамилий с датами напротив каждой из них.

Пока они ехали, девушка с воодушевлением делилась с господами полковниками результатами своей работы:

– Все жертвы без исключения побывали на приеме у Хворостовой. Она помогала разным врачам, охотно брала любые подработки. Остальные сотрудники клиники списывали все на трудолюбие этой особы и необходимость одной поднимать маленькую дочку. У нее была ставка медсестры и еще подработка в регистратуре, поэтому она имела доступ к любой информации. В этой клинике работали ортодонт и хирург, очень востребованные специалисты на тот период. Люди приезжали к ним на лечение буквально со всего города, хотя это и стоило очень даже приличную сумму. Женщина из регистратуры рассказала мне, что они тогда одними из самых первых начали использовать новые технологии и современные материалы. Теперь у этих врачей есть сеть крутых частных стоматологий. Тогда все состоятельные пенсионеры бросились менять золотые зубы на красивые импланты, так что выбор у Хворостовой был огромный. Женщина говорила мне, что Инесса действительно была очень общительным человеком и с каждым пациентом находила общий язык.

Гуров качнул головой.

«Лена проделала хорошую работу. У этой девочки есть потенциал», – подумал он.

– Что будет дальше? Вы возобновите расследование, да? – осведомилась стажерка и тут же с ноткой разочарования сама ответила на свой вопрос: – Наверное, нет. Это ведь не улики, а всего лишь домыслы, рассуждения. Как же так? Неужели наказать преступников никак нельзя? Ведь Инесса была лишь наводчицей, а убивали другие люди. Вы ведь знаете, кто это делал, да?

Сыщики переглянулись. Дескать, да, очень досадно, что без улик все наши труды напрасны.

– Понимаешь, Лена, преступления совершены много лет назад, – сказал Гуров. – Вещественные доказательства, свидетели, сами преступники умерли или переехали куда-то, так что доказательную базу для суда собрать очень трудно. Доказать вину Хворостовой и стать уликой могли бы, например, драгоценности стариков, обнаруженные в ее квартире. А все остальное для суда и в самом деле является всего лишь нашими домыслами.

Девушка на заднем сиденье сникла от разочарования. Она нашла связь медсестры и жертв ограблений, проделала огромную работу. Оперативники теперь знают, кто и как убил ее родную бабушку и остальных стариков. Но наказать преступников или хотя бы официально признать их виновными невозможно из-за нехватки улик.

Утром следующего дня Лев Иванович не успел приехать на работу. Звонок генерала Орлова изменил его привычный маршрут.

– Лев Иванович, мне вчера сообщение поступило от руководства. Вы там кое-что раскопали на банду Бубнова, – проговорил Петр Николаевич. – В общем, ваша стажерка Елена рассказала все отцу. Он очень важная шишка, так что по его личной просьбе дело передается вам на дополнительное расследование. Одной из жертв была его теща, поэтому он хочет засадить Бубнова далеко и надолго. Ты скажи, есть шанс доказать, что это были его ребята?

Лев Иванович подробно объяснил начальнику, как обстоят дела, и тот приказал:

– Давай дочку Инессы Хворостовой на официальную беседу под протокол, а тетрадку экспертам сдай, пускай разберутся, что из этих записей можно извлечь.

Сыщик развернул автомобиль и двинулся к дому, в котором жила Даша Хворостова.

Еще вчера он размышлял и сводил воедино информацию из дневника и рассказа Бубнова, услышанного в чайхане. Получалось, что Инесса заметила слежку, знала, как опасны для нее конкуренты Бубна, и припрятала награбленное добро в тайнике, известном лишь ей. Ее записи в дневнике были шифровкой, единственным указанием на то, где можно найти вещи, вынесенные из квартир ограбленных стариков.

У знакомого подъезда Лев Иванович припарковал машину и быстро поднялся к квартире Даши.

В последний раз она выглядела странно, но сказала, что расстроена вандализмом на кладбище. Сыщик надеялся, что девушке стало лучше и он сможет сейчас отвезти ее в управление.

На стук никто не открывал.

Лев Иванович набрал номер Дарьи и прислушался. За тонкой деревянной дверью царила тишина. Он снова и снова нажимал вызов в телефоне, стучал в дверь, но без всякого толка.

На площадку из соседней двери выглянула старушка и резко проговорила:

– Вы что тут с утра хулиганите опять?

Лев Иванович показал ей служебное удостоверение.

– Полиция. Скажите, вы не знаете, куда ваша соседка исчезла, почему дверь не открывает?

– Хорошо, что вы пришли. Тут такие нехорошие дела творятся! – Бабулька отошла в глубину квартиры и пальцем поманила Гурова за собой. – Я уже хотела участковому жалобу написать. Сироту эту, Дашку Хворостову, я ведь сызмальства знаю, дружна была с ее бабушкой, да и матерью. Инесса, земля ей пухом, мне еще с зубами помогала, устроила лечение в клинике. Так вот эту Дашку обобрать наша старшая по дому хочет. Я сама слышала через дверь. Она ушлая, председательша эта, деньги девчонке совала, сказки ей рассказывала и предлагала квартиру продать. Она и ко мне подкатывалась, зачем, мол, вам трешка одной. Предлагала мне поменяться на ее однушку, а в подарок путевка в санаторий. Нашла дуру. У нее хоть и ремонт, однако я ученая, знаю, что моя трешка миллионы стоит. Можно в санатории остаток жизни прожить на эти деньжищи, да я не хочу. Привыкла уже к этому месту, здесь и умру. Я сама слышала, что соседка с пятого этажа – Нелли Павловна ее зовут – к Даше стучалась и разговаривала с ней, все выспрашивала, долгом за коммуналку стращала, квартиру продать уговаривала. Даже бумажки уже притащила девке, а та зеленая, глупая, наверное, и подписала все. Если так, то выгнала она сироту из квартиры. Даша на улице уже ночует. А такая девочка хорошая, и парня себе завела. Он ее каждый день караулит у подъезда, на лицо хоть и некрасивый, но и она не в мать пошла. Инесса-то была эффектная, все мужики во дворе головы на нее сворачивали. А дочка худенькая, бледная, в чем душа только держится. Зато парня отхватила крепкого, он ее прямо таскает туда-сюда как кутенка, ничего плохого, что страшненький. Зато налево ходить не будет, вон как ее любит. Поскандалят они, парень и давай в двери колошматить, кричать. Я погрозилась на него, да ведь это дело молодое, ругаться да мириться. На председательшу я хотела участковому пожаловаться. Оберет же она сироту и на улице оставит.

Вдруг наверху раздался стук каблуков, и старушка мигом шмыгнула в свою квартиру.

На верхней площадке показалась высокая женщина в длинном белом пальто и красных сапогах.

Она неприязненно посмотрела на Гурова и спросила:

– Вы к кому?

– По делу, – ответил он, показал удостоверение и осведомился: – А вы здесь проживаете?

– Да, на пятом этаже.

– Документы покажите, пожалуйста.

Женщина полезла в лаковую красную сумочку и поинтересовалась:

– А что произошло? Меня зовут Нелли Павловна. Я председатель ТСЖ этого дома, поэтому должна знать обо всех происшествиях, приключившихся с жильцами. Я отвечаю здесь за все.

– Нелли Павловна, скажите, когда вы видели свою соседку Дарью Хворостову в последний раз?

– Она что, пропала или натворила что-то?

Гуров видел, как глаза женщины забегали, хотя она и пыталась сохранить невозмутимое выражение лица.

– Тайна следствия, не могу вам рассказать. Отвечайте на вопрос! – заявил сыщик.

– Как у вас все строго в полиции! – сказала женщина, вдруг расстегнула пальто и вздохнула так, что ее солидный бюст всколыхнулся. – Конечно, видела. Вчера забегала по-соседски. Чайник ей подарила, а то живет бедная сиротка в голоде и холоде. Что мы в подъезде стоим, может быть, вы ко мне зайдете? Я вам кофе сварю с капелькой коньяка для тонуса. А то вы в такое раннее время уже на службе. – Нелли Павловна игриво улыбнулась и прикоснулась пальцем к рукаву его куртки.

Он на всякий случай отодвинулся подальше от этой игривой особы и задал новый вопрос:

– Вы предлагали Дарье продать квартиру? Заключали с ней договор купли-продажи?

На лице председательши по-прежнему была кокетливая улыбка, но она застыла, а на шее выступили красные пятна.

– Нет, конечно, – ответила она. – Я просто одолжила ей денег, чтобы девушка могла купить себе еды. У нее же в квартире ужас самый натуральный. Даже света и воды нет. Помогаю чисто по-соседски.

– Есть свидетели. У Дарьи на руках имеется второй экземпляр этого договора.

– Да врет эта девчонка, не брала она его! – воскликнула Нелли Павловна и тут же осеклась, поняла, что сболтнула лишнего.

– Значит, есть договор, – сказал Гуров. – Пойдемте в вашу квартиру, но не за кофе. Я хочу взглянуть на договор. У меня есть к вам вопросы.

– Мне на работу пора, меня там люди ждут. – Игривый взгляд и улыбка Нелли Павловны сменились злой гримасой.

– Хорошо, тогда берите договор, и едем в управление, – заявил Лев Иванович. – Ответите на вопросы там, на работе можете сказать, что на беседу в полицию срочно отправляетесь. Я могу вам даже справку выдать насчет того, где вы были.

– Не надо в управление, – буркнула женщина и начала подниматься по лестнице.

В квартире она молча швырнула сумочку и ключи на тумбочку, стоявшую в прихожей, прямо в сапогах прошла к серванту и вытащила из ящика тонкие листы договора в пластиковой папке.

Лев Иванович пробежался взглядом по страницам и проговорил:

– Три миллиона за двухкомнатную квартиру, расположенную в центре Москвы. Цены-то какие нынче низкие.

– Она сама согласилась, вот подпись и расписка о задатке. – Красный наманикюренный ноготь уткнулся в бумажку с росписью Дарьи. – Все честно, по закону.

– Когда вы с ней договор подписывали?

– Там все указано. Вчера до обеда, часов в одиннадцать. Я принесла ей договор и задаток. Она так обрадовалась, что даже второй экземпляр не забрала.

Лев Иванович изучил расписку. Тридцать тысяч – большая сумма для юной девушки, которая живет в нищете.

Он с беспокойством вспомнил о парне, скрывавшемся в ванной, которого старая соседка принимала за ухажера Дарьи, и спросил:

– А вам соседи говорили или, может быть, жаловались на то, что к Хворостовой регулярно приходит буйный кавалер, в дверь стучится, ругается? Вы сталкивались с ним?

– Я весь день на работе, некогда мне сплетни с соседями обсуждать, – ответила Нелли Павловна и направилась к двери. – Да, соседи жаловались. Я даже хотела поговорить с Дарьей на эту тему, но зашла в гости и была в шоке от ее бедности. Поэтому чем смогла, тем помогла девушке. Подарила ей чайник. Дарья – сирота. Без присмотра она, конечно, может наделать ошибок, связаться с дурной компанией. Я как-то видела этого парня у нашего подъезда. Ужасная уголовная внешность! Почему полиция не обращает на него внимания?

«А еще перегар», – подумал Лев Иванович, попрощался с председательшей и спустился к квартире Дарьи.

Она по-прежнему не отвечала на звонки и не открывала дверь.

Новые сведения, конечно, были интересными, но исчезновения девушки не объясняли. Завела она себе ухажера, решила по дешевке продать квартиру. Однако это еще не значило, что Дарья находилась в опасности. При знакомстве она показалась Льву Ивановичу очень скромной и застенчивой. Трудно было предположить, что она способна водить дружбу с гопником. Скорее напрашивался вывод о ее наивности и излишней мягкости.

Он набрал номер напарника и сказал:

– Привет! Тебе Орлов сообщил о том, что наша Леночка через отца на него надавила, и мы теперь официально расследуем серию ограблений стариков?

Крячко был полон энтузиазма.

– Отлично! Наконец-то можно прижать Бубна. Давно пора его за жабры прихватить. Едем на рынок, Лева. Я его из-под земли выкопаю! – заявил он.

Но Гуров охладил пыл Стаса.

– Понимаю, что ты на него зуб имеешь. Но ты не забывай, что у нас нет ничего на Бубнова. Торговцы его боятся, не факт, что дадут показания. У него наверняка есть подельники которые быстро заставят свидетелей замолчать. Тем более что речь идет о вымогательстве, которое не доказывает его причастности к ограблениям.

– Тогда какие варианты?

– Лена в архивах уже покопалась, так что версия о роли Хворостовой в качестве наводчицы подтвердилась. Помнишь, Бубен сказал, что у нее хранился общак? Значит, все награбленное добро медсестра в давние времена где-то припрятала. Надо найти его. Там и будут доказательства – те вещи, которые бандиты забрали у своих жертв.

– Как ты все это найдешь, Лева? Десять лет прошло, ни медсестры, ни ее матери нет в живых. Даже сам Бубнов не знает, где он может храниться.

– За этим я и приехал к дочери Инессы Хворостовой. Хочу отвезти дневник экспертам. Может, кто-то из них расшифрует эти ее сказочные послания. Неплохо было бы осмотреть квартиру. Ведь с момента ее смерти там не было ремонта. Вдруг все гораздо проще, чем мы думаем, и драгоценности сейчас находятся в квартире?

Полковник Крячко не любил такие задания, когда вместо оперативной работы ему приходилось копаться в старых бумажках и разгадывать шифровки десятилетней давности. Он предложил старинному другу помочь с осмотром квартиры Хворостовых.

– Дарьи нет дома, – сказал Гуров. – Я уже час тут по соседям хожу, общаюсь с ними. Ее исчезновение выглядит очень подозрительно. В театре она уже два дня не появлялась, на больничном числится. Телефон отключен, в квартире тишина. Соседка мне рассказала, что Даша водит дружбу с парнем уголовной внешности. Да я и сам его видел. Ошибиться невозможно. У этого субъекта явно криминальные наклонности есть. Сейчас зайду к участковому, может, он знает парня, с которым общается Даша. А у меня к тебе просьба есть. Девушка ездила недавно на могилы матери и бабушки, а там хулиганы разнесли памятники и оградки. Можешь скататься туда? Вдруг она там? Фотографию девушки я тебе скину на телефон, сам без хозяйки не смогу попасть в квартиру Хворостовых.

Крячко поворчал немного насчет того, что он оперуполномоченный по особо важным делам, а не участковый, ведущий вечный бой с хулиганами, и отключился.

Лев Иванович зашел в опорный пункт полиции, но там участковый только развел руками. Дескать, район оживленный, жителей много. Как тут уследишь за подозрительными ухажерами каждой девицы. Гуров спросил о своей утренней собеседнице, председательнице ТСЖ Нелли Павловне.

Как только он задал этот вопрос, участковый, солидный мужчина с моржовыми усами, сразу замялся и произнес:

– Не хочется наговаривать лишнего, ничего ведь такого криминального нет. Жалуются на нее старики, что квартиры по дешевке старается скупить. Выискивает всяких пьющих, нищих, наркоманов, стариков с долгами за коммуналку и у них за копейки жилье выкупает, потом шикарный ремонт делает и перепродает. Законы она знает. Не по-человечески просто пользоваться человеческой глупостью и бедностью.

Лев Иванович вспомнил, как ласково с ним беседовала риелторша в подъезде, даже откровенно кокетничала. Он решил, что стоит проверить сделки этой мадам на юридическую чистоту. Не переступила ли она грань закона в погоне за золотыми метрами?

Пока Гуров кружил в районе дома Хворостовых в поисках Дарьи, его напарник полковник Крячко приехал на кладбище. В осенний серый день оно выглядело особенно печально. Голые деревья и грязная ледяная земля, растрепанные вороны нахохлились на кладбищенском заборе.

От этой картины настроение у оперативника испортилось еще сильнее. Начальство подсунуло им старое бесперспективное дело, вот теперь и приходится искать по всему городу эту девчонку, их единственную зацепку.

Он долго стучал в дверь сторожки, чтобы спросить карту или схему кладбища, но через полчаса безрезультатных попыток пошел по пустынному кладбищу наугад, в надежде на то, что девушка просто попадется ему на глаза. Посетителей сегодня среди могилок не было. В будний день людям хватало дел.

Стас встал на кривую скамеечку, чтобы осмотреться между памятников и крестов.

– Могилку потеряли? – раздался сзади хриплый голос.

За спиной оперативника стояла высокая женщина лет пятидесяти, судя по глубоким морщинам и нездоровому румянцу, та еще любительница выпить. Крупная статная фигура, соломенные волосы небрежно торчат в стороны, растянутый свитер великоват на пару размеров.

Эта особа тут же проявила деловую хватку.

– Пятьсот рублей, и я тебе любого отыщу на этом кладбище за полчаса, – заявила она, однако тут же насторожилась и добавила: – Да ты легавый! У меня все законно, вот тетрадка, договоры даже есть! Все по графику, по расписанию. Ко мне все только с уважением, с благодарностями идут. Спасибо, мол, Ольга, вам за помощь.

– Какой график, Ольга? – Стас вытащил купюру из портмоне, но оставил в руке. – Вот спасибо за помощь, но отдам я вам его только после того, как вы поможете мне девушку найти, не покойницу, а живую. Она сюда недавно приходила. – Он показал фотографию на телефоне.

Женщина натянула очки, пристально вгляделась в экран, тут же махнула рукой и сказала:

– Эта барышня к Хворостовым ходит, которые ближе к забору лежат в старой части. Десять лет носу не казала, а сейчас разошлась, начала памятники, оградки заказывать.

– Сегодня она здесь? Вы видели ее? – осведомился Стас.

Женщина повела рукой, делая ему приглашение. Она провела оперативника в ту часть кладбища, где за ажурными оградками высились огромные памятники, рядом с могилами стояли столы и скамейки. Крячко неохотно следовал за местной пьяницей.

На одном из столов стояли бутылка и граненый стаканчик. Рядом с ними была рассыпана нехитрая закуска, состоявшая из конфет и пряников, которые Ольга, видимо, собрала с могилок.

Новая знакомая Стаса с удовольствием плюхнулась на скамейку и достала из кармана еще один стаканчик, пластиковый.

– Падай, посидим душевно, – сказала она. – Тоскливо с покойниками, не поговорить с ними, не выпить.

– На работе не пью. – Настроение у оперативника было хуже некуда.

Дарья Хворостова где-то слонялась, а без нее к материнскому дневнику не подобраться. Да еще и кладбищенская пьянчужка прицепилась.

Ольга словно услышала его мысли, хитро сощурилась и проговорила:

– Что, не нравлюсь, да? Пьянь, думаешь, я? Не спорю, выпиваю. Так я не трогаю никого, а с моим бизнесом без сугрева никак нельзя. Я ведь в девяностые на улице торговала, на рынке. Там без водочки любое дело колом встанет. Стопарик хлопнула, и настроение поднялось, торговля пошла. Уважаю я продукт этот волшебный. Ты не брезгуй, посиди со мной. Что-нибудь интересное расскажу. Я же тут, на кладбище, за богатыми могилками смотрю. Родня платит хорошо, у меня всегда деньги водятся. Говорю же, бизнес. По плану уборка, где цветы пересадить, у кого пыль обмахнуть. – Женщина вытащила засаленную записную книжку, раскрыла ее и ткнула пальцем. – У меня все записано, у какого покойника когда родня приезжает и что на могилке делать надо. Все тетю Олю знают и уважают. – Она резво налила прозрачную жидкость в стаканчик, резко опрокинула в рот, занюхала корочкой черного хлеба.

Крячко не прикоснулся к своему стакану.

Собеседница настойчиво подвинула его к нему и заявила:

– А ты не выкобенивайся, пей. Я на сухую не могу с живыми людьми общаться, отвыкла уже.

– Я за рулем. – Стас покачал головой. – Да и не брезгую я, тетя Оля. В самом деле не могу. Вот давайте я кофе буду пить, а вы – свой напиток. Посидим и поболтаем. Меня Стас зовут. Расскажете мне про Хворостову и про свою работу, про то, что тут у вас интересного происходит. – Он достал из сумки термос и налил себе горячего напитка.

Женщина, польщенная его вниманием, расплылась в улыбке и заявила:

– А вот это по-нашему, Стасик. Хороший ты парень, хоть и легавый. Ты уж извини, что ругаюсь, привычка такая. С рынка ментов не люблю. Все гоняли они нас да взятки драли. Каждый день дай! Я на морозе деньги зарабатываю, пока они шашлык халявный от пуза жрут. Но я вижу, что ты парень хороший, честный, сразу поняла.

Женщина пьянела на глазах, и Стас постарался вернуть разговор в нужное русло.

– Давно на кладбище свой бизнес ведете, тетя Оля? Нормально выходит? – поинтересовался он.

– Да уже года три, – ответила Ольга, вытянула из рукава потертой кожанки измятую беломорину и закурила. – Кладбище полное, только подзахоронения разрешают. Или кто подсуетился, пять лет назад забронировал места, тому сюда дорога открыта. Так что вот моя поляна. – Она широким жестом обвела несколько солидных могил с дорогими памятниками. – Не густо, зато стабильно. Денежка капает. Я прибираюсь тут, памятники протираю, цветочками украшаю. Инструмент вот самый наилучший беру в магазине. – Она наклонилась, чтобы похвастаться содержимым сумки, но качнулась.

На пожухлую траву высыпались стопка фланелевых тряпок, флакон с моющим средством, пучок искусственных цветов, маленькие грабли, щетки разного рода.

Крячко заботливо собрал все это добро обратно и прислонил сумку к ножке стола.

Ольга с пьяным умилением наблюдала за ним, а потом сказала:

– Какой же ты хороший, Стасик. Совсем не то что Никитка мой. Весь в папашу. Эта скотина с утра напьется и спит в домике. – Она махнула на серое здание сторожки.

– Он у вас тоже здесь, на кладбище работает?

Женщина кивнула, опрокинула в рот следующую порцию алкоголя и кое-как проговорила:

– Скажешь тоже. Он не работает, а на моей шее сидит, хоть по документам и сторож местный. Живем мы тут. Квартира наша за долги продана. Здесь нас и похоронят. – Опьянение накрыло Ольгу, и она застыла в сонном расслаблении.

Стас уже хотел было покинуть свою приятную собеседницу, но та вдруг открыла мутные глаза.

– Хворостову ищешь, да? Была она здесь на днях, ушла тогда вместе с очкариком.

– Что за очкарик? – Стас обрадовался, что женщина все-таки заговорила на нужную тему.

Мутные голубые глаза наполнились злобой. Ольга стукнула кулаком по столешнице и даже слегка протрезвела.

– Этот поганец повадился на мое кладбище таскаться. Разводит народ. Ты же мент! Поймать его надо, а то бегают к нам клиенты и жалуются из-за памятников разбитых. Надгробия они ломают, выбирают середнячков, чтобы с крутыми людьми проблем не иметь. Потом пасет этот очкарик, ждет, когда родня заявится на кладбище. Не знаю, что он им там чешет, но все родственники в одной и той же фирме оградки и надгробия заказывают.

– А вам откуда известно, что поговорят они с очкариком, а потом все в одну и ту же контору обращаются?

Ольга презрительно фыркнула и ответила:

– Вот что вы все думаете, что если выпивает человек, так он сразу и дурак. Машина-то одна и та же приезжает каждый раз, из похоронного бюро «Элегия». Это название у нее на боку написано и такая ленточка синяя по низу. Я все фирмы крупные знаю по городу. Они мне приплачивают за то, что я визитки раздаю родственникам на похоронах. Этот бизнес давно поделен. Как кто помер, из морга звоночек похоронному агенту, а уж тот насчитает как надо. Я всех знаю, кто под кем в этом деле работает. Со мной могильщики здороваются, агенты похоронные тетей Олей называют. Мне все известны! А это левые ребята. Боятся они тягаться с большими агентствами, вот и развели тут хулиганство. Очкарик всегда возле сломанных могилок крутится, а потом «Элегия» эта туда свои оградки везет. Но я ему устрою! – Женщина с трудом поднялась, подцепила сумку с добром и шатающейся походкой направилась к сторожке.

Стас помог ей дойти до двери, а потом прошелся по кладбищу. Могилы Хворостовых он нашел легко, сфотографировал весь этот погром на телефон и направился к выходу.

Уже в теплом салоне автомобиля оперативник сделал звонок в управление.

– Леха, привет, это Крячко. Можешь мне адрес фирмы «Элегия» пробить? Эта контора должна заниматься надгробиями, памятниками, оградками. Спасибо, жду.

Он отхлебнул кофе, чтобы согреться после посиделок на промозглом кладбище. Если Ольга говорила правду, то Даша Хворостова стала жертвой мошенников. Памятники на могилах ее матери и бабушки были сломаны специально. Некий парень в очках, скорее всего, втерся к девушке в доверие, может быть, даже изобразил такого же огорченного родственника. Он предложил ей привести захоронение в порядок. Мол, цена будет вполне приемлемая. Ясно, что схема отработана неоднократно. Недаром этот очкарик проводил на кладбище так много времени, что даже примелькался сторожихе.

Девица пропала. Не исключено, что это приключилось именно потому, что она увидела или услышала нечто лишнее, пока общалась с этим хитрым дельцом.

Однако девушка чувствовала себя прекрасно. Уже рано утром они с Гигом проделали длинный путь до телестудии, где проходил отборочный тур, победитель которого должен принять участие в съемках телепередачи и получить шанс выиграть миллион.

На входе в зал, где все это происходило, Даше пришлось предъявлять паспорт. Гига же туда охрана не пустила, так как его имени не было в списке. Парень покрутился в коридоре, но потом нашел для себя удобное место. Он занял столик в местном кафетерии, где из-за раннего времени еще было пусто, включил ноутбук, настроил аппаратуру, проверил доступ в интернет.

Девушка же почти не волновалась. Все происходящее ей напоминало скучный экзамен, на котором надо незаметно списать правильный ответ. Она с интересом осматривалась вокруг, ожидая своей очереди. Большой зал был наполнен людьми разных возрастов и внешности. Сотрудники компании, проводившей это мероприятие, вызывали их по фамилиям и разводили по отдельным закрытым закуткам. Там с каждым из них знакомился куратор, который должен был наблюдать за ходом второго этапа.

Дарье досталась женщина лет около сорока, с холеным лицом под тщательным макияжем, в деловом костюме и изящных лодочках.

Она пристально взглянула на девушку и сказала:

– Ты попала на второй отборочный тур, здесь все будет по-прежнему. Твоя задача – правильно ответить на все вопросы. Их будет двадцать. Если у тебя все получится, то дальше ты сможешь принять участие в финале. За отборочные туры компания выплачивает лишь небольшое вознаграждение, пять тысяч рублей, чтобы тебе было приятно и оправдало твои расходы. Ты приехала издалека?