Текст книги "Жизнь под обрез"

– Ну вот хотя бы по работе и расскажите. Что она за человек?

– О, Полина Алексеевна весьма деловая женщина, цепкая, умная… Э-э-э… Деньги считать умеет.

– Не жадная? Платит хорошо?

– Да, нормально платит, меня устраивает, – улыбнулся заведующий. – Но она и требовательная. Не терпит, если продавщицы во время работы по телефону болтают или просто бездельничают. Порядок в ее магазинах всегда должен быть идеальный – это правило номер один.

– А какое правило номер два? – без улыбки спросил Лев Иванович.

– Она сама подыскивает в свои магазины продавщиц. Они должны… Должны быть симпатичные, должны следить за собой, быть аккуратными, не курить, не злоупотреблять спиртным и энергетиками… В общем, она принимает на работу только положительных.

– Я так подозреваю, есть и третье правило, – усмехнулся Гуров.

– Да, – ничуть не смутившись, ответил Игорь Владимирович. – Девушка должна быть незамужней и бездетной, чтобы в любой момент смогла выйти на подмену, если понадобится.

– Ага, прямо портрет идеальной сотрудницы ювелирного салона, – покачал головой Лев Иванович. – Она сама давно замужем, не знаете?

– Вышла, когда ей было восемнадцать, сразу же после школы, – быстро ответил Игорь Владимирович.

– Вот, а говорили, что ничего о своей хозяйке не знаете, – укорил его Гуров.

– Это со мной сама Лина Савельевна сведениями поделилась, – смутился долговязый заведующий и покраснел, как мальчишка-первоклассник. – Я больше ни слова не скажу, а то получится, что я сплетни развожу. Вот она сама подъедет, вы ее и расспросите. Она с Полиной Алексеевной со школы дружит.

– Хорошо, я так и сделаю. Но пока Лины Савельевны нет, может, все-таки поделитесь некоторыми сплетнями? Чисто между нами.

– Например?

– Например, что говорят о семейной жизни вашей хозяйки? Я вот слышал, что у нее муж очень уж ревнивый. Это так?

– Да, говорят, что он очень ее ревнует и даже в какой-то степени тиранит из-за своей ревности.

– Тиранит? Что это значит?

– Он всегда требует, чтобы она отчитывалась перед ним, куда она поехала и с кем была. Звонит ей часто, проверяет, значит. Потом, как я слышал, всегда требует, чтобы она была дома не позже двенадцати ночи. А если она задерживается, то устраивает скандал…

– Простите, а про скандал-то откуда известно?

– Я ведь и говорю, что все это только слухи. Но я так думаю, что не беспочвенные, – Игорь Владимирович, склонившись к Гурову, понизил голос: – Он пару раз, в рабочее время, приезжал искать ее в магазине. Злющий был, ужас! Она ему, уже не помню отчего, на звонки не отвечала, занята была, так он и на меня тогда наорал, и на нее. А уж если он такой несдержанный с ней при чужих людях, то что уж тогда говорить… – Заведующий махнул рукой, давая понять Гурову, что и так понятно, как Баев ведет себя с женой наедине.

– Тем не менее любовники у нее были, и она ловко скрывала от него свои связи, – заметил Лев Иванович.

– Я ведь вам и говорю – Полина Алексеевна очень умная женщина, – откинулся на спинку кресла заведующий.

– А какой бизнес у ее мужа? Не в курсе?

– Не совсем. Я просто знаю, что он не так давно открыл свое дело. Какое-то агентство недвижимости, что ли.

– А до этого, то есть до того как он свое дело открыл, где муж Полины Алексеевны работал?

Игорь Владимирович задумался, а потом нерешительно ответил:

– Кажется, на ликероводочном заводе. Но вот кем он там был… – Заведующий пожал плечами. – Лина Савельевна в курсе. Она вам все лучше меня расскажет.

– Еще вопрос. Не знаете, где Полина Алексеевна брала деньги для открытия магазинов? Она, если я не ошибаюсь, за последние полтора года еще два новых открыла.

– Нет, этого я не знаю. Наверное, брала кредит в банке. Она меня о своих денежных делах не информировала, сама все счета вела… Ведет, вернее. Я больше персоналом занимаюсь и клиентами. Новый товар, правда, мы вместе иногда ездим в Москву подбирать. А рассчитывается она за него уже сама. Вот и все, что я знаю.

– Что ж, и это уже что-то. Спасибо, – благодарно кивнул Гуров.

– Не за что.

* * *

Оба замолчали, не зная, о чем еще поговорить, но тут в кабинет, внеся с собой шлейф ароматов дорогих духов, вошла женщина. Очень высокая блондинка, лет тридцати пяти, с безупречной фигурой поджарой скаковой лошади и с несколько мелкими для ее роста чертами лица, что, собственно, никак не портило ее. Была она одета в светлые джинсы и белый блейзер, ноги были обуты в модные женские черные берцы – явно дорогие и трендовые, а на шее повязан черного цвета с серебристым отливом газовый шарфик. Видно было издалека, что Рашевская имела хороший вкус и явно не жалела денег на одежду.

– А вот и Лина Савельевна, – расплылся в улыбке Игорь Владимирович и встал навстречу гостье.

Рашевская посмотрела на него без улыбки и с некоторым подозрением. Улыбка сразу же сползла с лица заведующего, и он, придвинув кресло, пригласил ее сесть в него.

– Рашевская, – протянула блондинка руку вставшему Гурову. Пожатие ее было хотя и крепким, но несколько нервным. Впрочем, кажется, она и не скрывала свою взволнованность. – Игорь Владимирович, вы нас не оставите наедине?

Рашевская бесцеремонно, словно находилась у себя в кабинете, прошла к креслу заведующего и села в него.

– Да, конечно же, беседуйте сколько нужно. У меня, извиняюсь, дела. – Игорь Владимирович кивнул Гурову и, опустив голову, вышел из кабинета.

Рашевская покачала вслед ему головой.

– Славный он, неглупый, но очень уж поговорить любит, – обронила она. Потом, посмотрев на Льва Ивановича, спросила с тревогой в голосе: – Что-то случилось с Полиной? Почему вы ее ищите? Или уже нашли? – вдруг подумала она о чем-то, и ее глаза испуганно округлились.

– Нашли? Что вы имеете в виду под этим словом? – склонил голову набок Лев Иванович.

– Понимаете, от нее целую неделю нет никаких вестей. Я уже начала волноваться. Она, Полина, никогда не пропадала так надолго. Вернее, она вообще никогда не пропадала, – быстро заговорила Рашевская. – Я вдруг подумала, что с ней случилось что-то ужасное. Она никогда не уезжала, не предупредив меня или мужа.

– А что, муж тоже не в курсе, где она может быть? – быстро зацепился за ее слова Гуров.

– Да, он тоже не знает. Я созванивалась с Иваном, Иваном Денисовичем. Он тоже места себе не находит.

– Странно, человек пропал неделю назад, не выходит на связь, а ни муж, ни кто-то другой не подал в розыск.

– Я ему уже предлагала пойти в полицию, но Иван… Он говорит, что надо еще немного подождать. Сказал, что сначала позвонит ее родителям. Может, она к ним уехала. Говорит, что она в последнее время намекала на усталость от дел и что хотела бы отдохнуть от всех, уехать к родителям в деревню.

– А где живут ее родители? – Лев Иванович достал записную книжку, ручку и приготовился записывать.

– В селе Димитровка Ивановской области, – нахмурившись, ответила Рашевская. – Это небольшое село, километрах в семидесяти от Иванова. Мы с Полиной оттуда родом. Приехали сначала в Москву, а потом уже и сюда, в Шараповск.

– Из Москвы в маленький Шараповск? Отчего вдруг? – заинтересованно спросил Лев Иванович.

– В Москве мы учились. Там Полина и познакомилась с Иваном. Он старше ее на десять лет, – пояснила она. – Уж не знаю, чем он ее очаровал, она вышла за него замуж и уехала сюда – в его родной городок. Я приехала в Шараповск только через пять лет после Полины. Она меня зазвала, уговорила. Они с Иваном и помогли мне открыть мой бутик брендовой одежды. Заняли денег.

– Как у нее с семейной жизнью сложилось, у вашей подруги? Она с мужем в ладу жила?

– Да вроде бы как неплохо они жили. Если бы Иван не был таким ревнивым, то еще лучше бы, наверное, жили бы, – ответила Рашевская и тут же опомнилась: – Ой, что это я о Полине в прошедшем времени говорю! Она ведь жива? – снова испуганный взгляд на Гурова.

– Мы ее ищем, но все, в том числе и вы, говорят, что она не выходит на связь. Скажите, вы знали, что у нее был роман с Игнатовым, управляющим ликероводочным заводом?

– Знала, – растерянно ответила Рашевская. – Вот и опять вы сказали – «был». А насколько я знаю, он, роман то есть, и не прекращался.

– Уже прекратился. Игнатов был убит в субботу вечером в своем кабинете, на заводе, – Лев Иванович внимательно посмотрел на Лину Савельевну.

Та испуганно поднесла ладонь к губам, и глаза ее выразили растерянность и непонимание.

– Как так? Кто? – только и смогла сдавленным голосом спросить она. Лицо ее побледнело, на глазах появились слезы.

Гуров быстро осмотрелся, увидел на подоконнике бутылку с водой и стакан. Подошел, налил воду и поднес Рашевской. Та сделала два глотка и поставила стакан возле себя на стол.

– Кто убил – пока не знаем, – ответил на ее вопрос Гуров. – Ищем. Но меня тревожит и то, что пропала ваша подруга, с которой у него была любовная связь. Что вы, Лина Савельевна, по этому поводу можете предположить?

– Я… Я не знаю. Мне в голову сейчас ничего не приходит…

– Муж Полины Алексеевны мог узнать об ее отношениях с Игнатовым?

– Наверное… Не знаю… Если только ему кто-то сказал… Но это исключено. Полина была очень осторожна. Они с Игнатовым встречались только в тех местах, где не могли столкнуться со знакомыми Ивана или… В общем, они были осторожны. Иван – он такой…

– Ревнивый, хотели вы сказать?

– Да. Он даже мог сгоряча ударить Полину. Что было даже пару раз при мне.

– А убить ее за измену он мог бы?

– Он? Нет, – решительно помотала головой Рашевская. – Он хоть и горяч, но он Полину боготворил. Он был готов ей все простить, буквально пылинки с нее сдувал. Первый магазин… Это он ей помог открыть.

– А на какие деньги? Он хорошо зарабатывал?

– Ну, в принципе, неплохо, – ответила, немного подумав, Рашевская. – Но это поначалу. Потом зарплата у него сильно упала. Ликероводочный завод, на котором он работал главным инженером по обслуживанию и наладке оборудования, начал работать в убыток. Зарплату сначала платили с опозданием, потом с перебоями, а потом и вовсе урезали. Вот Иван и решил уйти в бизнес. Мол, у жены получается, а почему у меня не должно получиться.

– И как – получилось?

– Получилось. За год он с нуля вывел свое агентство по продаже недвижимости в тройку лучших агентств в городе. Спрос на жилье, которое он выставляет, просто огромный. Он трудяга, хороший мужик. Зря Полина его не ценит. Но она женщина дорогая и всегда хотела жить на широкую ногу. Поэтому и пользовалась своей красотой – все мужики, как ее увидят, без боя ей сдавались и готовы были на все, только бы она их любовницей стала, – вздохнула то ли с завистью, то ли с сожалением Рашевская.

– И Игнатов тоже на все готов был? – пристально посмотрел на нее Лев Иванович.

– С Володей ведь я первая познакомилась, – нахмурилась Лина Савельевна. – Я даже влюбилась в него. Он, – она улыбнулась, – чем-то напоминал мне Наполеона Бонапарта. Такой же невысокий, неказистый, но амбициозный и обаятельный. Этакий дамский угодник. Он ниже меня на голову был, а поди ж ты, задел мои самые тонкие струны, – с явным сожалением о прошедшем говорила Рашевская. – Я мнила себя рядом с ним Жозефиной, но… Стоило ему увидеть Полину, и моя сказка закончилась. А ведь я, в отличие от подруги, не замужем, свободная, – добавила она для чего-то.

– Ну, ваш принц, значит, все еще скачет за вами на белом коне. Ждите, – неловко попробовал утешить ее Лев Иванович.

– Какое там, – махнула огорченно рукой Рашевская. – Я, в отличие от Полины, невезучая. Высокая и слишком уж крупная уродилась, мужчины меня побаиваются, – улыбнулась она.

– Вот Игорь Владимирович к вам, как я заметил, неровно дышит, – подсказал Гуров.

Но Рашевская снова махнула рукой.

– Игорек, как сынок, – все делает по указке, а мне нужен мужчина самостоятельный, солидный, пусть не с деньгами, но работящий, перспективный.

– Такой, как Иван – муж Полины? – вдруг спросил Гуров.

Рашевская снова вспыхнула, но сердиться и возражать не стала, а только вздохнула:

– Иван – мужчина что надо. Таких, как он, еще поискать – не найдете. Я же говорю – не ценит его Полина. А он после нее на других женщин и не смотрит. Верит ей, что она ему как жена верна, хотя и ревнует сильно.

– А если бы узнал о ее неверности, то…

– То скорее бы сам с собой покончил, а ее бы не тронул. Ударить – мог, но не убить, – уверенно добавила Рашевская.

– А убить того, с кем она ему изменяла? – несколько по-иному поставил вопрос Лев Иванович.

Рашевская снова испуганно посмотрела на сыщика и севшим от переживания и страшной догадки голосом спросила:

– Вы думаете, что это Иван Баев убил Володю?

– Не знаем. Доказательств, во всяком случае, у нас нет. Но вот мотив у Баева для убийства Игнатова был, если он, конечно же, узнал об измене супруги.

– Но он не мог… Он, Иван, из интеллигентной семьи. Его родители преподавали в местном политехническом университете, Иван и сам его окончил с отличием. Он умный и… И вообще.

– Но вы ведь сами сказали, что он был способен ударить беззащитную женщину, возможно, и убить он смог бы.

– Нет, нет, – Рашевская покачала головой. – Вы просто не знаете Ивана. Да, он вспыльчив, но также быстро и отходит, а потом просит у Полины прощения и долго переживает из-за того, что ударил ее. Нет, он не способен на убийство.

– Скажите, а Баев случайно охотой не увлекается? У него есть ружье?

– Нет, он терпеть не может оружия и вообще всегда в разговорах жалел животных, на которых охотятся. Говорил о бессмысленности таких убийств. Мол, человеку вполне должно хватать и домашних животных для пропитания.

– Угу, – задумчиво промычал Лев Иванович, но через секунду задал новый вопрос: – А машина у Баева есть?

– Да, он недавно купил себе «Субару Аутбек». А до этого у него была «Тойота».

– Ну хорошо, – Гуров вышел из своей задумчивости и прямо посмотрел на Рашевскую. – Мне нужно поговорить с Иваном…

– Иваном Денисовичем, – подсказала Лина Савельевна. – Я могу дать вам его номер телефона.

– Да, спасибо. Диктуйте, я запишу.

Рашевская нашла в своем телефоне номер Баева и продиктовала его Гурову.

– Полинин телефон вам нужен? – спросила она.

– Нет, спасибо, у нас он есть.

– Но у нее их два. У вас оба номера?

– Нет, только один, – растерялся Лев Иванович.

– Один у нее был рабочий, а второй номер был для мужа, друзей и знакомых, – пояснила Рашевская. – У вас какой есть?

Лев Иванович задумался, он совсем не помнил, какой из номеров Баевой был у них, хотя буквально вчера вечером Улямов ему показывал его в распечатках. Немного поразмыслив, он сказал:

– Ладно, диктуйте мне оба. Потом разберемся, что к чему. И что, она по обоим номерам не отвечает?

– Оба номера у нее стояли в одном телефоне. Он у нее на две сим-карты. Так что если она вдруг потеряла или отключила телефон, то естественно, что будут молчать оба номера.

– Она просто не отвечает или вне доступа связи? – уточнил Лев Иванович.

– Скорее телефон отключен совсем, – предположила, подумав, Рашевская. – Сигнал не проходит, отвечает автомат. «Абонент не в сети, попробуйте позвонить позже».

– А с Баевым Иваном Денисовичем вы давно созванивались?

– Он сам мне позвонил в воскресенье и спросил, нет ли новостей от Полины, не звонила ли она мне? Я ответила, что нет, и он больше ничего не сказал. Но по голосу было слышно, что переживает. Я потом ему сама позвонила, но он трубку не брал.

– А если я сейчас ему позвоню, он трубку возьмет?

– Не знаю, – пожала плечами Лина Савельевна.

Гуров набрал номер Баева. Тот ответил ему практически сразу.

– Полина! – раздался в трубке его голос. – Полина, ты где?

– Кхм, – откашлялся опешивший Лев Иванович. – Иван Денисович, это полковник Гуров из уголовного розыска. Я как раз вам звоню насчет вашей жены.

Последовало долгое молчание, а затем Баев тихо спросил:

– Что с ней? Она жива?

– Что с ней, я не знаю, но мне бы хотелось встретиться с вами и поговорить о ней. Я сейчас разговаривал с ее подругой Линой Савельевной, и она рассказала мне, что ваша жена пропала. Как я понял из ваших вопросов – вы не в курсе, где она может быть.

– Нет, я не знаю, где она, – несколько резко, как показалось Гурову, ответил Иван Денисович.

– Так я могу с вами сейчас встретиться?

– Да, конечно. – Баев замолчал, а потом с нескрываемым недовольством добавил: – Давайте только не сейчас, а через час у меня дома. Вы адрес знаете?

– Нет. Откуда?

– Почем я знаю, может, Лина вам уже и адрес сказала. Она потрещать любит.

– Нет, она адрес ваш мне не называла, – спокойно ответил Лев Иванович, хотя ему очень не понравился тон Баева.

Тот быстро проговорил адрес и, не дожидаясь, будет ли Гуров уточнять у него что-то, сразу же отключился.

– Он очень нервничает, – заметил Лев Иванович, посмотрев на Рашевскую.

– Да, он очень переживает пропажу Полины, – согласилась она и замолчала, не зная, что еще можно добавить.

– Что ж, Лина Савельевна, спасибо вам за информацию. Будем искать вашу подругу параллельно со следствием. Вполне может оказаться, что и убийство Игнатова, и ее исчезновение как-то связаны между собой.

– Вы так думаете? – нахмурилась Рашевская.

– Предполагаю, – кивнул Лев Иванович и хотел выйти из кабинета, но вдруг повернулся и спросил, глядя прямо Рашевской в глаза: – Это Полина просила вас позвонить жене Игнатова и сказать, что у ее мужа есть любовница?

Лина Савельевна вздрогнула, словно ее ударили, и сначала растерянно и испуганно, а потом, видимо, взяв себя в руки, с вызовом посмотрела на Гурова.

– Нет, я сама ей позвонила.

– Зачем?

– А разве не понятно? Я думала, что его жена станет ревновать Володю и контролировать каждый его шаг и тогда он не сможет встречаться с Полиной.

Лев Иванович видел, что Рашевская говорит неправду, но не стал уличать ее во лжи. Он был уверен, что звонила Лина Савельевна Игнатовой именно по просьбе своей подруги.

Гуров молча вышел из кабинета, на пороге которого нетерпеливо топтался долговязый заведующий.

Как только Гуров распрощался и с ним, тот сразу же кинулся в кабинет.

«Побежал утешать Рашевскую, – улыбнулся про себя Лев Иванович. – Что ж, это хорошо, что есть кому утешать одинокую женщину. Не всем дамам так везет».

13

С Баевым Гуров столкнулся у подъезда его дома. Позвонив в назначенный час в двери, он хозяина в квартире не застал и спустился на улицу. Через пять минут, когда Лев Иванович уже совсем было собрался звонить Ивану Денисовичу, к дому подъехала новенькая голубая «Субару», и из нее вышел крепкий, высокий мужчина в очках и с редеющими уже волосами. На вид ему было лет под сорок пять, но фигура у него была спортивная, без лишнего веса и пивного животика, который обычно приобретают к этому возрасту многие мужчины. По нему сразу было видно, что он следит и за своим телом, и за здоровьем.

– Вы – Гуров из уголовного розыска, – не столько спросил, сколько констатировал факт Баев, подойдя ко Льву Ивановичу и протянув ему руку.

Рукопожатие Ивана Денисовича было крепким, но быстрым. Пожал – и тут же отдернул руку.

– Пойдемте в квартиру, – сказал он и сразу же, не глядя на Гурова, следует ли он за ним, направился в подъезд.

«Даже не подумал извиниться за опоздание», – сердито подумал Лев Иванович и пошел следом.

В квартире у Баевых царил идеальный порядок. Создавалось впечатление, что в ней не жили, а только иногда наведывались, чтобы смахнуть пыль. Евроремонт, дорогая мебель и множество безделушек делали квартиру похожей на музей. Лев Иванович остановился, не зная, как ступить на идеальной белизны толстый мохнатый ковер. Баев же спокойно прошел по ковру в ботинках и пригласил Гурова:

– Не стойте в дверях, проходите. Разуваться не нужно.

– У меня ботинки не очень чистые, – заметил Лев Иванович, не решаясь ступить на красивый и наверняка дорогой ковер.

– Как хотите, – махнул рукой Иван Денисович. – Можете и разуться.

Лев Иванович, немного помешкав, решил все же не разуваться и прошел.

– Садитесь, где удобно.

Баев сел в одно из кресел и заложил ногу на ногу.

«Не очень-то он похож на убитого горем супруга, у которого пропала любимая жена, – подумал Лев Иванович. – Хотя… Может, он просто умеет держать себя в руках и не выказывать своих эмоций перед чужими людьми?»

– Лина все-таки подала в розыск, – вздохнул Баев и вопросительно посмотрел на Гурова, хотя вопроса в его интонации и не прозвучало.

– Нет, я разговаривал с Линой Савельевной совсем по другому поводу и только случайно узнал, что Полина Алексеевна пропала и не выходит на связь уже целую неделю. Я ничего не путаю? Прошла уже неделя?

– Да, – нахмурившись, ответил Баев. Он снял очки, достал из кармана платок и протер стекла. – Она сказала, что должна побыть одна и подумать, как ей жить дальше. Собрала чемодан и уехала. Куда – не сказала. Я думал, что она решила навестить родителей, а трубку не берет, потому что… В общем, потому что хочет побыть одна.

– Вы звонили ее родителям? – поинтересовался Лев Иванович, видя, что Баев замолчал и, опустив голову, стал рассматривать свои ногти.

– Да, в понедельник утром я позвонил теще. Но она сказала, что Полина к ним не приезжала. Я… – Он сжал руки в замок, словно сдерживаясь, но Гуров видел, как они у него задрожали. – Я растерялся. Мне тоже нужно было время подумать, поэтому я сразу не пошел в полицию, – стал он оправдываться.

– Вы поссорились? – Лев Иванович решил зайти издалека.

– Нет, мы не ссорились, – Иван Денисович закусил нижнюю губу, словно раздумывая, стоит ли ему говорить о чем-то Гурову или нет. После недолгого колебания он сказал: – Мы редко ссоримся с Полиной. Она решила уехать по какой-то своей, неведомой мне причине. Она не захотела мне о ней говорить, но я видел, что у нее какие-то проблемы. В последнее время она была какой-то отстраненной, задумчивой, а порою и нервной, раздражительной. Я даже думал, что такая резкая смена настроения в ней случилась оттого, что она забеременела.

– А она хотела ребенка?

– В общем-то, скорее нет, чем да, – с некоторой досадой в голосе ответил Баев. – Я говорил с Линой на эту тему, но она уверила меня, что если бы беременность была причиной смены настроения Полины, то та бы с ней обязательно поделилась. Но ничего такого не было.

– Понятно, – Гуров нахмурился и, выдержав паузу, задал следующий вопрос. Вопрос, который должен был быть задан им обязательно: – Скажите, вы знали, что жена изменяет вам с Игнатовым?

Гуров намеренно не стал ходить вокруг да около и задал этот вопрос прямо в лоб Баеву. Ему нужна была реакция мужа Полины, и он ее получил. Иван Денисович вздрогнул так, словно его стеганули плеткой, дернул головой и внезапно покраснел так, что Гуров испугался, что у того сейчас случится инсульт.

– Вы в порядке? Может, вам воды принести? – Лев Иванович встал.

– Нет, не нужно, – сдавленно ответил Баев и продолжил сиплым голосом: – Все это только слухи – это вранье, которое распускал сам Игнатов. Полина была мне верной женой…

– Была? – переспросил Гуров, поймав Баева на слове.

Глаза у Ивана Денисовича закрылись, словно он не хотел, чтобы сыщик прочел в них что-то, что они могли невольно выдать ему.

– Я имел в виду, – стал говорить он с расстановкой, – что Полина всегда была мне верна, и она не могла мне изменить. Я ей верил и верю сейчас.

– Но ведь и ревновали тоже? Все это говорят…

– Кто это все? – Баев внезапно разозлился и встал. Его кулаки то сжимались, то разжимались. Он достал из кармана сигареты, закурил и стал нервно расхаживать по комнате. – Повторяю, все это сплетни и домыслы… Хотя да, Полина очень красивая женщина, и вполне естественно, что я… Я не хотел, чтобы ее у меня увели. Я очень сильно ее люблю, привязан к ней.

Он полминуты помолчал и добавил, но как-то не очень уверенно:

– И она меня любила… Любит. А этот Игнатов… Он подлец и бабник. И я его предупреждал, чтобы он и близко к Полине не подходил.

– Ах, так вы с ним беседовали, значит, на эту тему? – снова поймал его на слове Гуров.

– Я? Ну да… Я встретил его как-то, когда был с Полиной, и он на нее так смотрел… Похабненько так смотрел, с вожделением. Я тогда его отвел в сторону и предупредил. Просто сказал, чтобы он не смел смотреть на мою жену как кот на сметану.

– Когда это было?

– Не помню. Давно уже, – коротко ответил Баев и поморщился.

Он сделал длинную затяжку и потушил окурок в пепельнице, что стояла на столе. Как обратил внимание Лев Иванович, окурок в идеально чистой пепельнице был единственным, что говорило о том, что хозяин квартиры давно не был в доме. Или – что уборка в помещении проводилась буквально накануне их прихода.

– Ну хотя бы примерно – год, два, три назад? – уточнил Гуров и покосился на пепельницу.

– Примерно года два с половиной тому… или раньше. Не помню, – недовольно и резко ответил Иван Денисович.

– Вы знаете, что Игнатова убили в субботу вечером в его кабинете? – Лев Иванович внимательно следил за реакцией Баева.

А тот все вышагивал и вышагивал по комнате, словно размышлял о чем-то, и даже вопрос Гурова не заставил его остановиться. Так прошло с полминуты, а потом Баев вдруг сел и, прямо посмотрев на Льва Ивановича, сказал, сменив тему:

– Нет, я не знал об убийстве Игнатова. Но жалеть я его не буду. Этот червяк был достоин смерти. Вы знаете, что он чуть ли не в открытую воровал средства завода? Он и его шайка. Они и меня пытались привлечь в свою грязную компашку, но я отказался и уволился, чтобы только не дышать с ними одним воздухом.

Баев опустил голову и стал рассматривать свои руки.

– Игнатов был хищником – в самом прямом смысле этого слова, – продолжил говорить Иван Денисович. – Он не признавал никаких правил, у него не было никаких моральных и этических норм. Он всегда брал то, что хотел. Даже если приходилось применять насилие. Особенно это касалось женщин.

– Да? – Гуров наклонился к Баеву, давая понять, что слушает его весьма внимательно.

– Да, я знаю… Вернее, слышал, что он не брезговал даже опаивать женщин и насильно брать их, если они отказывали ему в интимной близости.

– Хм, интересно, – произнес Лев Иванович. – А я слышал, что его называли дамским угодником и что женщины сами…

– Это только шлю… бессовестные и беспринципные отдавались ему за деньги, а честные женщины, которые были верны своим мужьям, – они подвергались насилию.

– Ну это ведь только ваши предположения. Никто в полицию не обращался, жалобы о насилии не поступали, – Лев Иванович задумчиво смотрел на Баева. Ему не совсем было ясно, почему Иван Денисович затронул эту тему. – Игнатов обидел Полину? Совершил насилие? – спросил он осторожно.

Баев снова вспыхнул, его лицо снова покраснело. Было видно, что он едва сдерживает свой гнев.

«Сдерживает гнев или обиду? – мысленно задался вопросом Гуров. – А может, и то, и другое?»

– Нет, до Полины он не добрался, – резко и категорично ответил Иван Денисович. – Иначе я бы об этом знал.

– Может, просто Полина Алексеевна не стала вам об этом говорить? Вы ведь сами сказали, что в последнее время она была сама не своя и уехала, не озвучив причины своего отъезда. Зная ваш вспыльчивый и ревнивый характер…

– Нет, она не стала бы от меня скрывать такие вещи, – снова резко и категорично ответил Баев. – Она всегда делилась со мной своими проблемами.

– Ну хорошо, пусть так, – не стал настаивать Лев Иванович.

– У вас есть еще вопросы? Мне нужно возвращаться на работу, – Баев опять встал и начал мерить шагами гостиную.

– Пока нет, – Гуров тоже встал. – Спасибо, что согласились встретиться. И мой вам совет – подайте официальное заявление о пропаже жены. Без официального заявления никто ее разыскивать не станет. Разве что волонтеры…

– Я сам знаю, как мне поступить, – оборвал Гурова Иван Денисович и, больше не говоря ни слова, направился к выходу.

Они так же молча вышли из подъезда, и Баев, не попрощавшись, сразу же направился к своему автомобилю. Лев Иванович смотрел ему вслед, пока тот не уехал со двора, и только потом набрал номер телефона Улямова.

– Тамир Васильевич, что у нас нового?

– Много всего, Лев Иванович. Наши криминалисты много чего интересного накопали. Может, встретимся у меня в кабинете, или ты занят?

– Сейчас приеду, – Гуров отсоединил связь с Улямовым и набрал Рашевскую.

– Лина Савельевна, отвлеку вас на пару вопросов.

– Да спрашивайте хоть три, – вздохнула Рашевская. – Мне сегодня все равно никакая работа на ум не идет.

– Вот вы хорошо знали Игнатова. Скажите, он был способен на насилие над женщиной?

– Кто? Володя? Ну что вы! Он никогда бы не стал насильно принуждать женщину к близости. Но зато все сделал бы для того, чтобы покорить ее, привлечь к себе внимание. Не важно как – деньгами, подарками, лестью и даже обманом, но никак не насилием. Да и ни к чему ему это было. Если он не добивался того, чего хотел, он просто искал себе новую женщину.

– Угу, понятно. Просто мне сейчас Иван Денисович сказал, что Игнатов, чтобы добиться своего, не чурался опаивать свои жертвы и насиловать их. Вы о чем-то таком не слышали случайно?

– Нет, это полнейшая чушь. Не понимаю, почему Иван вам об этом сказал, – удивилась Рашевская.

– Ну хорошо. Нет так нет. И еще вопрос. У Баевых есть дача или загородный дом?

– Да, есть, в «Калинке». Это дачный поселок в десяти километрах от города. Дом достался Ивану в наследство от родителей. Они оба уже умерли, – пояснила Рашевская.

– Спасибо. Если возникнут вопросы, я могу вам еще позвонить?

– Конечно же, звоните. Хоть днем, хоть ночью, – со всей серьезностью ответила Лина Савельевна.

14

Улямова Лев Иванович застал разговаривающим по внутреннему телефону. Гоши в кабинете не было. Тамир Васильевич кивком поздоровался и жестом указал Гурову на чайник и на банку с растворимым кофе, приглашая Льва Ивановича налить себе, пока он говорит. Гуров так и сделал – налил кофе и подошел к окну. Пристроившись на подоконнике, он стал смотреть на улицу.

– Егор Арсенович звонил, – Улямов закончил разговор и, взяв со своего стола кружку, подошел к Гурову. – Я ему кратенько доложил обо всех новостях.

– Теперь мне рассказывай. А то мне тоже страх как любопытно, что у криминалистов хорошего. Или плохого?

– Это как посмотреть, – хмыкнул Улямов и сделал большой глоток из кружки. – Ну вот, уже остыл, – посетовал он, но с большим удовольствием отпил еще глоток. – Самое главное – биоследы в машине Игнатова совпадают примерно на девяносто процентов с теми, что были найдены на окурках. Хотя нужно подождать результатов более точных. На это уйдет пара дней. Сейчас ищут следы совпадений среди тех, что нашли в кабинете. Но и это уже отличный результат. Как думаешь?

– Во всяком случае, мы теперь знаем, что тот, кто курил у заброшенного дома, явно был и в машине Игнатова. Кстати, а сам Игнатов курил?

– По словам его жены – нет.

– Ага. А вот Баев курит дорогие сигареты – «Парламент-восьмерку». Марка окурков определена?