Текст книги "Сам себе приговор"

Гуров сложил бумаги в стопку и постучал краешком об стол, чтобы листы легли ровно. Орлов протянул руку к папке:

– Дайте сюда. Почитаю. Так зачем Гнедова пригласила вас к себе на телеканал?

– Я попросил разрешения осмотреть кабинет ее покойного мужа, – сказал Гуров. – Тот, в котором он скончался. Иногда отец и сын могут быть очень близки, но по каким-то причинам либо тщательно скрывают это от остальных, либо ближайшее окружение в упор не видит того, что творится у них под носом. Полистать записные книжки Мальцева-старшего считаю делом нелишним. Сама Гнедова легко согласилась в этом помочь. Кабинет сейчас занимает другой человек, поэтому нам нужно будет как-то с ним договориться. Кроме того, у Мальцева есть старший брат. Он работает на телеканале «Манго». Очень хочется поговорить и с ним. Дел много, Петр Николаевич. Могу сказать только одно: в этой истории все не так однозначно, как кажется.

– Согласен, – сказал Стас и постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Гуров, время. На телевидении нас вечно ждать не будут.

– Подождут, не переломятся.

Генерал-майор внимательно посмотрел на Крячко, потом перевел взгляд на Гурова.

– Причина смерти Мальцева – утопление. Так указано в заключении судмедэкспертизы.

Гуров непонимающе взглянул на генерал-майора.

– Так точно, – неуверенно проговорил он. – А что не так?

– Я отдал его нашим экспертам. Они нашли там кучу неточностей.

– Ат, скоты, что делают! – Стас хлопнул ладонью по столу. – Мало того, что расследование запороли, так еще и тут поднасрали.

– Где сейчас находится тело Мальцева? – спросил Гуров.

– Кремировали, – помрачнел Орлов. – Придется нам работать с тем заключением, что есть – правильное оно или нет.

– Хреново, – пробормотал Гуров. – Ой, как мне все это не нравится.

Стас встал, задвинул стул и загремел связкой ключей.

– Можно, конечно, и дальше ковыряться в чужих ошибках, но если мы немедленно не отправимся на телевидение, то упустим шанс докопаться до правды. Могу поехать я один. Дружище мой Лев Иванович, ты не против?

– Нет, Стас, – сказал генерал-майор. – На телевидение поедет Гуров. А ты поболтай-ка с друзьями Мальцева. Его девчонка, скорее всего, далеко не все знала о своем парне. Кто там с ними отдыхал? Еще одна парочка? Вот с ними и поговори, а особенно с молодым человеком. Как там его зовут, уже не помню.

– Андрей и Катя, – напомнил Крячко.

– Во-во. Андрею удели особое внимание.

– Ну а я сегодня свяжусь с Онегиными и договорюсь о встрече, – решил Гуров. – Стас, а от тебя передам Гнедовой огромный привет.

* * *

Получив пропуск, Гуров остался ждать в холле. Улыбчивая девушка-администратор сняла трубку телефона, сказала в нее пару слов и сообщила, что за ними сейчас спустятся.

Ждать пришлось долго, и Гуров от нечего делать принялся разглядывать других посетителей. Вместе с ним в холле находились люди, явно попавшие сюда впервые. Немолодая пара внимательно следила за каждым, кто проходил через электронный турникет. В основном это были молодые люди, очевидно, сотрудники. Гуров и сам чувствовал себя не слишком уверенно, как было всегда, когда он оказывался в незнакомом месте. Наконец к парочке подошел мужчина и назвал их фамилию, после чего проводил семью к соседней двери. Гуров подождал еще немного и уже хотел снова напомнить о себе, как в холле появилась худенькая смуглая девушка в брючном костюме. Она подошла и дружелюбно улыбнулась.

– Вы к Алле Тимофеевне? – поинтересовалась она.

– К ней, – ответил Гуров.

– Я вас провожу.

Они долго шли длинными бежевыми коридорами, мягко ступая по бежевому же ковролину, мимо бежевых дверей, ничем не обозначенных. Поднялись по лестнице на второй этаж и сразу от двери в лицо плеснуло разноцветье красок. Все стены были разрисованы изображениями веселеньких цветочков, рыбок, динозавров, танцующих зверушек, каких-то фантастических планет. Присмотревшись, между всеми этими объектами можно было увидеть детские фигурки, выполненные в более мелком масштабе. Настроение у нарисованных ребятишек было прекрасным, и они, не испытывая никакого страха, обнимали львов и гладили по спинкам крокодилов.

– Сюда, пожалуйста.

Девушка привела Гурова в абсолютно пустую приемную.

– Минуту.

Она сняла трубку стационарного телефона и набрала номер.

– Алла Тимофеевна, мы на месте.

– Это ее кабинет? – Гуров указал на широкую дубовую дверь.

– Нет, – просто ответила девушка. – Может быть, кофе?

– Благодарю вас, но я откажусь, – улыбнулся Гуров.

– Алла Тимофеевна скоро будет.

Девушка села за стол, открыла ноутбук и стала набирать текст. Гуров почувствовал себя еще более неловко.

– А вы тут секретарем работаете? – поинтересовался он.

– Да, – также односложно ответила девушка, не прекращая печатать.

– И чей же вы секретарь?

Стук по клавишам прекратился.

– Я секретарь генерального директора телеканала «Манго».

«Или недостаточно умна, или слишком высокомерна, – решил Гуров. – Имени начальника не называет, несмотря на то что привела меня к его кабинету. Сама тоже не представилась. Тайна, что ли, какая-то? Или дурака из меня делает?»

Он еще раз взглянул на массивную дверь и не увидел ни на ней, ни рядом какой-либо таблички с уточнением должности и имени.

– Алла Тимофеевна скоро будет?

– Уже идет.

Это был последний вопрос, который Гуров решил задать девушке. Ему вспомнилась Вера, которая работала секретарем у генерал-майора Орлова. Всегда открытая, общительная, но отнюдь не простушка и не болтушка. Лишнего не скажет, но даже если и недоговаривает, то делает это очень тактично.

Дверь, ведущая в коридор, распахнулась и в приемную быстрым шагом зашла Гнедова. Увидев Льва Ивановича, шагнула к нему с таким видом, словно он был ее другом, которого она не видела сто лет.

– Вы пришли, – многозначительно произнесла она.

– Как и договаривались, – подтвердил Гуров.

Гнедова обернулась на секретаршу.

– Где Елена? – строгим тоном спросила она.

И тут случилась очень интересная штука – девушка бросила свою работу, вскочила со стула и вытянулась по струнке.

– Вышла, – испуганно пролепетала она.

– Куда?

– Она не сказала.

– А ты, разумеется, не уточнила?

Девушка отвела взгляд.

– Кабинет открыт?

– Да.

– Найди мне ее, – приказала Гнедова и повернулась к Гурову: – У нас мало времени. Проходите.

Девушка выскочила в коридор. Гуров вспомнил, что за сегодняшний день уже дважды услышал от Аллы Тимофеевны имя Елена. Интересно, зачем она понадобилась Гнедовой в этот момент?

За всю жизнь Льву Ивановичу пришлось побывать во множестве мест, или вернее сказать, помещений, в которых предпочитают трудиться крупные начальники. Гуров видел разные здания, от кирпичной двухэтажки с облезлыми оконными рамами до башни «Федерация» в «Москве-Сити». Далеко не каждый руководитель мог позволить себе не то что личного водителя, но и секретаря. Далеко не все выглядели стильно и импозантно. Во время таких визитов Гурову случалось угощаться и чаем из граненого стакана, и кофе очень редкого сорта, который подавали в крохотных фарфоровых чашках. Его и встречали везде по-разному. Кто-то откладывал все свои дела, выходил навстречу из-за широкого стола, протягивал руку и приглашал опуститься в уютное кресло, а кто-то с порога давал понять, что он и статусом повыше, и кошельком потолще какого-то там «мусора». Но абсолютно каждый из всех встретившихся на пути руководителей обустраивал свой кабинет под себя. Все эти семейные фото рядом с деловыми бумагами или мраморные пепельницы, выставленные больше для солидности и не используемые по назначению, могли много рассказать о том, кто видел эти предметы перед глазами в течение всего рабочего дня. Даже цвет жалюзи и наличие электрического чайника в пределах общей видимости уже намекали на то, что не так часто выставляют напоказ начальники всех мастей: информацию об их характере, привычках и даже о личной жизни.

Кабинет, в который Гнедова пригласила Льва Ивановича, все еще принадлежал покойному генеральному директору телеканала «Манго» Константину Мальцеву. Именно здесь остановилось его сердце, прямо на рабочем месте. Алла Тимофеевна медленно подошла к столу, оперлась о него ладонями и склонила голову.

– Вот в этом кресле я его и нашла, – трагическим голосом произнесла она, но на само кресло даже не посмотрела. Уперлась взглядом в руки и не сводила с них глаз.

Гуров покосился на кресло. Оно было обычным. Черная кожа, высокая спинка, подлокотники. Ничего примечательного.

– Сейчас его занимает Елена. Она была заместителем моего мужа, – пояснила Гнедова.

– А вы? – удивился Гуров. – Не хотели бы продолжить дело мужа?

– Я? Я же голова в ящике, – усмехнулась Гнедова. – Да, мы были женаты, вместе развивали компанию, но основал ее он еще до нашего знакомства. Он позволил мне работать на его предприятии и под своим руководством, а на большее я и не рассчитывала. Нет, я не настолько глупа, чтобы не понимать, где мое место. Оно на экране. Я деткам сказки рассказываю. А Елена пусть занимается своим делом. Я ей доверяю.

– Такое ощущение, что здесь до сих пор хозяйничает мужчина, – огляделся Гуров.

Гнедова обвела взглядом кабинет.

– Елена довольно сдержанный человек, – заметила она. – Вся отдается работе. Все эти мелочи в виде вазочек или аквариумов не для нее. Костя тоже не любил подобную шелуху.

– Значит, компания в надежных руках.

– О да, – подтвердила Гнедова. – Огромная часть акций принадлежит нашей семье, да и за будущее самой телекомпании я спокойна.

Она повернулась к Гурову:

– Лев Иванович, осматривайтесь столько, сколько будет нужно. Я скажу Елене, чтобы вас не отвлекала. Ищите, смотрите.

– Вы меня не так поняли, – остановил ее Гуров. – Обыска не будет. Ваш супруг вел какие-то личные записи?

– Он не вел дневник. А если бы и вел, то я бы об этом знала.

– Ежедневник?

– Да. Минуту.

Алла Тимофеевна обошла стол, выдвинула ящик и пошарила в бумагах.

– Минуту, минуту, он был где-то здесь…

В этот самый момент дверь открылась, и по отсутствию стука Гуров понял, что вошел истинный хозяин кабинета. Хозяйка. «Елена, – понял Гуров, пожалев, что он не в смокинге. – И очень прекрасная».

Судя по уверенному, но отнюдь не надменному выражению лица, Елена имела к непрошеным гостям некоторые вопросы. Пройдя несколько шагов, она остановилась в центре кабинета и вопросительно склонила голову.

– Здравствуйте, – Гуров продемонстрировал ей служебное удостоверение.

– Лена, господи!

Выбираясь из-за стола, Алла Тимофеевна споткнулась о ножку кресла, но успела схватиться за спинку и таким образом удержала себя от падения.

– Алла Тимофеевна! – улыбнулась Елена. – А я вас за мужчиной и не заметила.

Она посмотрела Гурову в глаза, и он решил, что может себе позволить в них утонуть.

– Я Костины бумаги искала, – сообщила Гнедова, подходя ближе.

– Какие именно? Я бы помогла найти нужные.

А вот это было неожиданно. Гнедова не была хозяйкой в этом кабинете, но вела себя именно так. Еще и отдавала команды чужому секретарю. Любой шеф, увидев такое, прогнал бы наглую женщину прочь, но Елена вела себя так, словно она находится здесь на птичьих правах.

– Ежедневник, Лена, – попросила Гнедова.

– За какой год? – деловито осведомилась Елена.

– За этот.

– Он всегда лежит на столе… Но сейчас его нет, – растерялась Елена.

Она осмотрела стол, перебрала каждый предмет, потом стала искать в ящиках стола, а Гуров в это время откровенно любовался ею. Елена выделялась абсолютно всем, от внешности до стиля в одежде. На ней было платье в китайском стиле, с короткими рукавами, высоким воротничком и с глухим запа́хом спереди. Такой фасон почти полностью открывал руки, но прятал от посторонних взглядов область декольте и практически всю шею. Довольно неожиданное для нынешних времен одеяние. Длинные черные волосы Елены были свернуты самым непостижимым образом чуть повыше затылка и держались там исключительно благодаря двум китайским палочкам для волос. Гуров видел такие у жены, наблюдал их в прическах абсолютно посторонних девушек и никогда не понимал, как они вообще могут выполнять функцию заколки. Того, кто умел ими владеть, Гуров априори считал гением.

Саму же Елену нельзя было назвать красавицей, но все в ней, включая странную прическу, это китайское платье с фиолетовыми и зелеными разводами, тембр голоса, мягкие, но решительные движения, длинные пальцы рук, мелькающие в поисках необходимой ему вещи, наклон головы… Все это притягивало, манило. Даже что-то обещало.

Гуров испытывал странные чувства.

– Я не могу найти, – распрямилась Елена. Она была совершенно растеряна, из-за чего выглядела еще более волнительно. – Ну что ж ты будешь делать? Алла Тимофеевна, а что там было-то? Может, я так вспомню?

– Ты лучше еще поищи, – попросила Гнедова.

– Я подожду, – заверил Гуров.

– Понимаете, ежедневников было много. Я их даже складывала вот сюда, – Елена указала на стеллаж у стены. – Но я их точно оттуда не убирала. А тот, который за этот год я держала на столе. Там было кое-что нужное.

– Оставляю вас, – Гнедова коснулась руки Льва Ивановича. – Это все, что я могу сделать?

– Пока да.

Гнедова ушла, прикрыв за собой дверь. Елена и Гуров остались одни. Он так и стоял в центре кабинета, а она все еще шарила в ящиках стола.

– Мы вас отвлекли, – сказал Гуров. – Вы тут хозяйка, а мы не вовремя.

– Ничего страшного, – не отрываясь от дела, ответила Елена. – Я все понимаю. Если Алле что-то нужно, то я это сделаю.

– И даже не спросите, зачем полиция пришла в кабинет покойного Константина Мальцева?

Вопрос заставил Елену бросить поиски. Она распрямилась и в упор посмотрела на Льва Ивановича.

– Понятия не имею, – твердо заявила она. – Но если это нужно Алле Тимофеевне, то я…

– Вы все для нее сделаете, я понял, – остановил ее Гуров. – Я присяду?

– Конечно.

Он с облегчением опустился в одно из кресел.

– Могу я вам что-то предложить? – спросила Елена.

– Нет, благодарю вас, – покачал головой Гуров. – А вот от доброй порции откровенности не откажусь.

– Не поняла вас, – натянуто улыбнулась Елена.

– Как вас по отчеству?

– Васильевна.

– А я Лев Иванович, если вы забыли, – напомнил Гуров. – Так что же, Елена Васильевна, что было в тех ежедневниках, которые вы так «удачно» потеряли?

Елена подошла к креслу, стоявшему напротив, и села, но как-то неловко: подол ее платья был слишком узок для таких движений.

– А что мне за это будет? – спросила она.

– Я сохраню все услышанное в секрете, – пообещал Гуров.

– Почему я должна вам верить?

– Потому что если вы не расскажете об этом здесь и сейчас, то сюда придут с ордером на обыск.

Елена передумала сидеть, поднялась и остановилась возле окна.

– Вы очень ошибаетесь, Лев Иванович. Грош цена вашим ужимкам. Мне абсолютно нечего скрывать. А ежедневники… да вот же они.

Она подошла к стеллажу, сняла с полки небольшой картонный ящик и поставила Гурову на колени. В коробке были ежедневники в темно-синих обложках. Штук, наверное, десять.

– Ему не хватало одного в год, поэтому он заводил новый.

Гуров поставил коробку на пол.

– Сама туда их спрятала, а потом забыла, – добавила Елена. – Можете забрать с собой, они мне больше не нужны.

Она прошла к столу и села в кресло.

– Больше вас не задерживаю, Лев Иванович. Но вы обращайтесь.

Выходя из кабинета, Гуров увидел, что за столом секретаря снова никого нет. «Вечный шах от женщин тебе, мент, – мстительно подумал он. – Ну ничего, ничего. Мы еще посмотрим».

Кто и куда должен посмотреть, ему и самому было непонятно. Но мысли об отмщении все равно приносили Льву Ивановичу удовлетворение.

Глава 5

Крячко договорился встретиться с Андреем возле института, в котором учились все четверо молодых людей. Место встречи было выбрано Стасом не случайно: в двух шагах располагалось как общежитие, в котором обитал друг Саши Мальцева, так и несколько кафе с довольно бюджетными меню. Андрей принял предложение о встрече, но предупредил, что может задержаться, поэтому Крячко дал ему номер своей машины, а сам припарковался неподалеку от здания института.

Андрей появился не один, а с высокой девушкой, которую Стас узнал не сразу.

– Я Катя, – сказала она. – Помните меня?

– Отлично помню, – соврал Стас.

– А вот я вас не очень.

Андрей поежился и посмотрел в сторону кафе.

– Может, там поговорим?

– Конечно, – легко согласился Стас.

Людей в кафе было довольно много, но один столик стоял очень неудобно, в самом углу, и поэтому был не занят. Андрей сразу пошел туда. Он сбросил на стул куртку, придавил ее рюкзаком и принюхался.

– Блины, – определил он и посмотрел на Катю. – Ты будешь?

– Буду.

– И я буду, – добавил Стас. – А что у них тут еще есть?

Андрей проводил его к прилавку. Стоимость некоторых блюд и в самом деле была небольшой. Видимо, кафе держалось на плаву за счет студентов и преподавателей вуза, а что у первых, что у вторых частенько ветер гуляет в карманах.

– Блины здесь суперские, – сказал Андрей. – Рекомендую. И джем к ним можно взять, он вон там стоит, рядом с хлебом.

– Разрешишь угостить? – Стас по-дружески толкнул Андрея плечом.

– Кого? Меня? – опешил парень. – Не нужно.

– Ну а девушку твою?

– Катюху-то? Не-а.

Стас решил больше не делать попыток стать своим в доску. Все-таки полиция, а не сосед из общежития.

– Ну если так, то порекомендуй что-нибудь нормальное, – попросил он Андрея. – Суп вот – он как?

– Суп как суп, – пожал плечами Андрей. – А вот тефтельки они делают знатные. Я часто в общагу их беру, на ужин в микроволновку закину, и все. Кофе не покупайте, он здесь дерьмовый. Слушайте, а ничего, что я не один пришел?

– Ничего страшного, – успокоил его Стас.

Набрав полные подносы, они вернулись к Кате. Из всего, что купил Андрей, она взяла себе только блины и чай.

– Ткачук звонила, – сообщила она. – Сказала, чтобы мы были.

– А номера телефонов она откуда знает? – брезгливо поморщился Андрей. – Ты ей дала?

– Твой она не знает, она же мне звонила.

– А, ну да, – понял Андрей свою оплошность.

– Что-то важное? – спросил Стас.

– Совсем не важное, но нам скоро надо уходить.

Запланированная Стасом Крячко встреча с самого начала пошла не по плану. Сначала Андрей явился с подругой, а теперь им нужно было срочно куда-то уходить. Казалось, ребята не поняли, с кем имеют дело. Или поняли, но поставили свои дела выше.

– Ну если ваши таинственные дела не такие уж и важные, то сначала придется уделить время мне, – четко обозначил Стас свою позицию.

Андрей чуть не подавился своей любимой тефтелькой.

– Вы че? – вылупился он на Стаса. – Эта Ткачук больная на всю голову! Не верите? Так поговорите с кем угодно, они вам расскажут.

– Она реально придурочная, – подтвердила Катя. – Вся общага от нее плачет.

– Были бы деньги, я бы свалил оттуда, – с сожалением произнес Андрей. – Ну хоть Соньке в этом повезло.

– Ты совсем уже, да? – Катя с недоумением взглянула на парня. – Она там как в раю, думаешь? После всего, что было?

– С милым в их шалаше рая тоже не получилось, – ответил ей Андрей. – И я не виноват в том, что он умер.

Оба замолчали. Повисла напряженная тишина. В зале рассмеялась какая-то девушка, и ее смех прозвучал очень некстати. Андрей помедлил и все-таки вернулся к еде.

– А знаешь, я не пойду.

Катя откинулась на спинку стула и с вызовом посмотрела на Андрея.

– Ты серьезно? – с набитым ртом спросил он.

– Ага-а, – протянула девушка. – Пусть подавится. Зачем мы ей, как думаешь? Снова зло сорвать, ни для чего больше. Ты можешь вспомнить, когда сделал что-то не так? Ну, не считая того случая на первом курсе, конечно.

– Да все я делаю нормально…

– Вот и я о том же. Если еще раз наедет, то напишу жалобу. Имею право.

Стас преспокойно доел, отставил тарелку и занялся компотом. Кем бы ни была не известная ему Ткачук, он уже ее побаивался.

– В любом случае не стоит терять время, – напомнил он о себе. – Я хотел поговорить с вами о Саше Мальцеве. Каким он был, о чем думал, о чем мечтал и чего опасался. Не нужно рассказывать все. Но что-то наверняка запомнилось больше остального, верно?

Андрей, как и Катя, перестал есть. Он сел, ровно и внимательно посмотрел на Стаса.

– А зачем вам это? – неожиданно спросил он.

– Расследование обстоятельств его смерти было проведено с нарушениями, – пояснил Крячко. – Возможно, следствие упустило что-то важное.

– Я знаю, когда так говорят, – заявила Катя. – Когда причина смерти названа ошибочно. Или всплыли какие-то новые обстоятельства. Я права?

Стас решил, что друзья Мальцева имеют право знать правду.

– В общем-то да, Катя. Вы правы. Но забегать вперед и делать какие-то выводы очень не советую. И попрошу вас обоих не трепаться об этом на каждом углу.

Послышался звук бьющегося стекла, и все, кто был в кафе, машинально повернули головы в сторону кассы.

– Следствие упустило… Что там упускать-то? – усмехнулась Катя. – Парень из обеспеченной семьи решил свести счеты с жизнью, что и сделал в таком красивом месте. Или нет?

– А он мог?

– Что «мог»? – не поняла Катя.

– Вы вспоминаете о нем так, будто бы суицид в его случае – дело обычное.

– Да нет. Просто он же принимал антидепрессанты. Значит, изначально его психика была не в порядке. Но мы ничего такого за ним не замечали. Никакой подавленности, заторможенности или чего там еще бывает на фоне терапии, не было. Но Сашка всегда был надломленным. Странно, я думала, что дети из обеспеченных семей совсем другие. Избалованные, надменные. Сашка был не таким.

Стас промолчал. Андрей пожевал губами, взял кусочек хлеба, размял в пальцах.

– Я, когда его нашел… – произнес он.

Хлеб осыпался на его джинсы, а Андрей собирал упавшие крошки и снова слеплял их друг с другом.

– И ведь случайно увидел. Камыши, в которых он лежал, плохо видны от входа в дом, они как бы немного за углом, до них надо дойти. Я решил прогуляться вокруг дома. Ну и увидел ноги на берегу. Сашкины ноги. То есть туловище у него в воде, а ноги на суше. У меня все внутри отвалилось. Позвал его, а он молчит. Тогда меня прям в жар бросило. В тот момент меньше всего я думал о том, что он покончил с собой. Первая мысль: упал лицом в воду, почему-то не может выбраться. Значит, надо помочь! Других мыслей не было. Я потащил его за ноги из камышей, поскользнулся на траве и сам прямо на жопу упал. А Сашка как кукла, не помогает мне. Тяжелым оказался. Никакой реакции, ноль сопротивления. И тут крик. Помните женщину, у которой ребенок всегда куда-то залезал? То лодку на воду спихнет, то на дереве сидит?

– Да, помню, конечно, – кивнул Стас. – Забавный малыш у нее.

– Вот она сразу ко мне и кинулась, а сама кричит кому-то, зовет. Под мышками меня обхватила и оттащила подальше. А я все смотрю на Сашку, а он лежит там, такой… никакой.

Крячко совсем не рассчитывал, что Андрей станет отвечать на его вопрос именно так, начав с самого тяжелого воспоминания. Досталось ему, конечно. Впрочем, как и всем, кто еще не успел уехать.

– Такой вопрос. – Стас потер кончик носа. – В последний день на базе, утром, вы оба, может, слышали что-то с улицы? Ну, знаете, может, кто-то из вас проснулся на рассвете, чтобы попить водички… Ничего необычного не заметили?

– Я нет, – удивилась Катя и посмотрела на Андрея. – А ты?

– Не, я спал. Меня, когда выпью, вообще не разбудить до самого утра.

– Стойте, – вспомнила Катя. – Я просыпалась, это точно. Рано утром, да. В районе шести утра, что-то около того. Но никуда не ходила, просто полежала немного, повтыкала в телефон. Андрюха спал рядом, храпел, как бульдозер. Сонька немного побродила по дому, но мы не разговаривали.

– Соня не выходила на улицу?

– Нет, не выходила, я бы услышала. Кажется, она пошла в туалет, а потом на кухню – там вода шумела. Еще я слышала ее голос, но что именно она сказала, было не разобрать.

– Значит, она была не одна?

– Не имею понятия. Говорю же: я не выходила из комнаты.

Ее слова подтверждали рассказ Сони. Девушка действительно не выходила на улицу, но заметила там Сашу. Позвала, не получила ответа и решила снова лечь спать.

– Больше ничего? – уточнил Крячко.

– Ничего. Шесть утра, о чем вы говорите?

– Сашка был хамелеоном, но с перекосом в светлую сторону, – проговорил Андрей. – Нас Сонька познакомила. Я еще подумал, что они странно смотрятся вместе. Она такая неяркая, а он будто бы со страницы журнала мод сошел. Мог кого-то поинтереснее выбрать.

– Это точно, – улыбнулась Катя. – Но лично я Сашку за это и уважала. За независимость мышления. И про хамелеона верно подмечено. Иногда долго присматриваешься к человеку и все равно не видишь, какой он на самом деле. Вот Сашка «прятался» очень долго. Ну а что вы хотите? – Девушка иронично улыбнулась и погладила рукава своего свитера. – Копеечные шмотки у нас тогда были, но этот свитер у меня любимый. Я в нем из дома уехала, ношу его уже несколько лет, а он все равно хорошо выглядит.

– Это ты к чему? – перебил ее Андрей.

– К тому, что Сашка легко отдал тебе свою куртку. Забыл?

– А, точно, – сказал Андрей. – Просто снял с плеча и подарил на день рождения. Настоящая кожаная косуха, как у рокера.

– Сашка был добрым, слишком добрым, – продолжила Катя. – И простым как три копейки. Никаких заносов, тупых понтов. Мы сначала его побаивались, но потом как-то выпили на мой день рождения все вместе, и оказалось, что он даже пьяный ведет себя нормально. Упал в Сонькину кроватку и засопел.

– Значит, все-таки выпивал? – спросил Стас.

– Если можно так сказать. Ему мало было надо. А потом он совсем прекратил, даже от пива отказывался. Ему врачи запрещали, он на каких-то там препаратах сидел, – объяснила Катя.

– И его поведение после этого изменилось?

– В общем-то да. Мы-то знали почему, ну и не лезли в чужую душу. Там мать его что-то накуролесила, и он ушел из дома. Сонька в общаге договорилась, чтобы ему разрешили на ночь остаться, а потом они переехали в отдельную квартиру.

Андрей то и дело заглядывал в телефон и заметно нервничал. В конце концов Катя вырвала телефон из его рук и спрятала в свой рюкзачок.

– Отдохни, – посоветовала она.

– Ладно, – неожиданно спокойно согласился с ней Андрей.

Стас еще немного порасспрашивал ребят о Саше, пытаясь узнать, чем незаконным он мог бы заниматься. Но каждый раз Андрей и его подруга уводили разговор в сторону, окунались в воспоминания и в итоге ничего нового вспомнить не могли. Психологический портрет Мальцева вырисовывался, конечно, слишком безупречным. Понимающий, добрый, совсем не жадный, да к тому же еще москвич с деньгами. Соне с ним очень повезло. Прям-таки сказка про Золушку.

– Я понял, – сказал Стас. – В принципе, все верно. Покойники и должны такими оставаться в нашей памяти. Умеющими дружить, поддержать и так далее. Но мне, ребятки, позарез нужна другая правда. Если она есть, разумеется. А она есть, я в этом просто уверен.

Катя пульнула в Андрея тревожным взглядом и ничего не ответила, но сам он не растерялся.

– Я чет не понял, – протянул он и бросил на опустевшую тарелку хлебный шарик. – Вы это к чему?

– Хорошо, я перефразирую, – пошел ему навстречу Стас. – Мне нужно знать его темные стороны. Или что-то, о чем он не рассказывал своей девушке.

– А я не пойму, зачем вам это, – посмотрела на Стаса Катя. – Даже если что-то и было, то кому теперь это нужно? Человека нет. Умер. Хватит уже нас мучить.

– Вот как раз-таки мучить вас я совершенно не собирался, – примирительно произнес Стас. – У следствия есть основания полагать, что у Саши могли быть неприятности. Вопрос в том, поделился ли он этим с вами.

– Слушай, купи мне кофе, а? – попросил Катю Андрей. Та немного опешила от его просьбы.

– А сам не хочешь сходить?

– Ну купи. Захотелось.

Катя накинула на плечо рюкзачок и пошла к кассе.

– Кофе ведь тут плохой, – напомнил Стас. – Специально девушку удалили?

– Катька ничего об этом не знает, – быстро заговорил Андрей. – Ей и не нужно. Сашка со мной поделился, я ему обещал молчать. У него не только Сонька была. Он по уши влюбился в другую бабу.

– Кто она, откуда?

– Знать бы. Она старше него, у нее дети. Как и где они познакомились, я не знаю, но он конкретно попал.

– Андрей, вы точно про ту женщину ничего не знаете?

– Ничего. Сашка хранил свою тайну, а ведь мог бы рассказать подробнее. Видно, не хотел.

– Или боялся? – предположил Стас.

– Нет, здесь другое, – покачал головой Андрей. – Он бы слил ее мне, но позже. Тогда еще не созрел. У него было ее фото в телефоне.

– Описать сможете?

– Попробую. Точно не блондинка. Может, русая. Глаза красивые. Он просто сказал, что у него все серьезно.

– Соня точно ничего о ней не знала?

– Упаси боже, – округлил глаза Андрей. – И не вздумайте при Катьке говорить об этом.

Катя все еще стояла возле прилавка.

– Еще какие-то секреты у него были? – спросил Стас. – Он рассказывал о своих знакомствах, о приятелях? Занимался бизнесом? Может быть, он занял у кого-то деньги, но не смог вовремя вернуть долг?

– Да я понял, о чем вы, – остановил его Андрей. – Не было там бизнеса. Он учился, мать за все платила, а Сашка даже не работал. Про долги ничего не могу сказать, тоже не в курсе. Дружил он только с нами, сам говорил. Катька возвращается. Все, вы ничего не слышали, хорошо?

Вернувшаяся Катя поставила на стол стакан с кофе.

– Капучино. С корицей. Все, как ты любишь, – елейным голосом произнесла она. – Ты говорил, что здесь дурацкий кофе, я помню. Поэтому взяла твой самый любимый.

– Ненавижу корицу, но все равно спасибо, любовь моя, – в тон ей пропел Андрей.

В ответ ему прилетела кривая ухмылка. Несмотря на слегка грубоватые отношения между этими двумя, Стас не мог не заметить, как они близки. Напускная бравада не смогла скрыть от него их потрясение от смерти друга. С момента трагедии прошло не так уж много времени, а с учетом того, что именно Андрей обнаружил его тело в тех камышах, стоило предположить, что ему самому бы не помешала помощь психолога.

Но полковник Станислав Васильевич Крячко не был психологом. Он работал в Московском уголовном розыске, а там стресс снимают совсем не капучино.

* * *

Настроение генерал-майора Орлова распознавалось его подчиненными легко. Если он стучал в дверь, прежде чем войти в кабинет, значит, настроение в порядке. Но уж если начальник заходил без стука – все непредсказуемо. Правда, Гуров и Крячко никогда не попадали впросак благодаря своему тайному агенту Вере, которая предупреждала их о буре по телефону.

Услышав стук в дверь, сыщики переглянулись. Гостей они не ждали, а звонка от Веры не случилось.

– Да-да, – важным басом произнес Гуров.

Увидев Орлова, сыщик не смог сдержать смешок.

– Доброе утро, – поздоровался генерал-майор и сел на свободный стул. – Какие планы на сегодня?

– Да мы как раз хотели их обсудить, – начал Крячко.

– Сначала обсудим вот это.

Орлов протянул Стасу флешку.