Текст книги "Подставное лицо"

Глава 5

Пережевывая пельмени под оптимистичный голос диктора одного из телеканалов, извещающего об очередном визите в нашу страну правителя одной из стран Южно-Американского континента, которая когда-то под нашим чутким руководством успешно строила социализм, Гуров морщился, взирая на сияюще-лоснящееся лицо «высокого гостя».

«Интересно, во что теперь влетит нам „вечная дружба“ со свободолюбивым народом? – Наливая чай, Гуров грустно усмехнулся. – В какую копеечку?»

Зазвонил телефон. Лишь прикоснувшись к трубке, Гуров уже знал, что это все тот же неугомонный Стас Крячко.

– Лева, привет! – Голос Стаса звучал вполне беззаботно, но друг и соратник безошибочно угадал в нем многозначительные нотки. – Все остается в силе? Хорошо. Слушай, я подумал, что до погребальной церемонии времени еще много, может, мне с нашими парнями на Котляровское махнуть? А уж оттуда я отправлюсь к Ритушиным. Как на это смотришь?

– Нормально смотрю, – одобрил Гуров. – Главное, чтобы успел. Ты что-то еще хотел сказать?

– Лев, краем уха слышал, что ты вчера опять в какую-то историю вляпался? – Теперь в голосе Стаса уже явственно ощущались нотки озабоченности. – Вроде в метро ты кого-то чуть не пришил?

– Чуть… да нет, тут малость и перебрали, и переврали, – и даже не видя Гурова, Стас догадался, что тот до хруста стиснул в кулаке трубку.

– Хорошо, увидимся, потом расскажешь. – Стас был предельно заинтересован. – Сейчас созвонюсь с Валентиной, согласую наши сегодняшние дела.

Положив трубку, Гуров отхлебнул чай, опять вспоминая вчерашнее.

Прибыв на станцию метро, он втиснулся в сутолоку подземного перехода и, поднявшись по лестнице, увидел, как лейтенант с угловатым, прыщавым лицом остановил совсем еще молодую, хорошенькую девушку с двумя большими сумками. Что-то в лице прыщавого Гурову не понравилось с первого же взгляда, и он приостановился, чтобы понаблюдать за происходящим. Проверив документы девушки, лейтенант неожиданно сунул их себе в карман и взял ее под руку, чтобы куда-то вести.

– В чем дело? – Та изумленно смотрела на лейтенанта, безуспешно пытаясь высвободить руку. – Куда вы меня хотите вести и почему?

– У вас не в порядке документы, – безапелляционно заявил прыщавый. – Пройдемте в отделение, там проверим подлинность паспорта.

– Но меня ждут… – Чуть не плача, девушка вновь попыталась вырваться из его рук. – С чего вы взяли, что паспорт не в порядке?

– Есть признаки того, что на нем переклеено фото. Пройдемте, пройдемте, не надо создавать проблем себе самой. Их теперь у вас и так в избытке.

– Я ничего не понимаю! – По щеке девушки побежала слезинка. – Что за бред! Я буду жаловаться!

– Пожалуйста, – пренебрежительно поморщился прыщавый. – Сколько угодно. Но пока что вам придется пройти со мной.

– Андрюха, чего ты к ней прицепился? – не выдержав, вмешался круглолицый лейтенант, видимо, напарник, с сочувствием глядя на девушку. – Уж эту-то зачем?

– Во-первых, не Андрюха, а товарищ лейтенант, – зло огрызнулся прыщавый. – А во-вторых, она задержана в рамках проведения операции «Вихрь-антитеррор». Так что помалкивай, салага, и не лезь не в свое дело. Понял?

Он довольно грубо повел сникшую девушку по проходу, изображая на лице суровую непроницаемость. Гуров, стараясь не привлекать внимания, последовал за ними. Подойдя к двери с надписью «Милиция», прыщавый толкнул девушку внутрь и, воровато оглядевшись, шагнул следом. Выждав около минуты, Гуров толкнул дверь, но она оказалась запертой. Тогда он несколько раз сильно ударил по ней кулаком. Дверь приоткрылась, из-за нее выглянул лысеющий старлей и недовольно пробурчал:

– Чего долбишь? Ты кто такой?

– Главное следственное управление, – жестко отчеканил Гуров, взявшись за ручку.

Сержант испуганно оглянулся и попытался захлопнуть дверь, но Гуров успел подставить ботинок и, видя, что тот силится не пустить его внутрь, уже не говоря ни слова, коротким мощным ударом отправил сержанта в долгий нокаут. Войдя внутрь, Гуров огляделся. Из-за двери, судя по всему, бытовки доносился странный шум, напоминающий стоны, перемежающиеся с глухими ударами. Рывком распахнув дверь, Гуров увидел довольно мерзкую картину. Прыщавый, повалив девушку на диван, одной рукой зажимал ей рот, а другой, хрипло сопя, сдирал с нее одежду.

Услышав скрип двери, он вскочил на ноги и торопливо повернулся к Гурову:

– Тебя кто пустил сюда, чмо? Пшел вон, пока цел!

Гуров почувствовал, как у него зашумело в ушах и сами собой сжались кулаки. Не помня себя, он всю свою силу вложил в удар, отбросивший прыщавого в угол, где тот, распластавшись по стенке, тряпичной куклой сполз на пол. Форменная куртка прыщавого окрасилась красной, тягучей слизью, которая залила рот и подбородок. Сжавшись в комок, содрогаясь от безутешного плача, девушка, не двигаясь, лежала на диване.

– Ну все, все, давай успокоимся. – Гуров с трудом сдерживал себя, чтобы не выхватить пистолет и не всадить в подонка всю обойму. – Ну не плачь, все уже позади. Тебя больше никто не обидит. – Гуров угловато, неловко погладил ее по голове, и когда девушка немного успокоилась, шагнул к прыщавому. – Этого урода я отсюда вытащу, а ты приведи одежду в порядок и выходи. Сейчас вызову опергруппу, этих мерзавцев упакуем и отправим куда следует. Но потребуются твои свидетельские показания. Не побоишься написать заявление обо всем, как было?

– Нет. – Девушка качнула головой, утирая слезы.

Гуров вытащил прыщавого в дежурку и, достав из ящика стола наручники, застегнул его руку с рукой начавшего приходить в себя сержанта. Сев за стол, он снял трубку телефона, но в этот момент в помещение вошел милицейский капитан. Ошарашенно выпучив глаза, капитан схватился за кобуру.

– Ты кто и что тут де… – Он не договорил и отдернул руку, увидев ствол пистолета, направленный в его сторону.

– Полковник Гуров, Главное следственное управление. – При виде его служебного удостоверения капитан окончательно сник, разом утратив недавнюю величавость. – Ну а теперь отвечай – кто ты и что здесь делаешь? – в свою очередь поинтересовался Гуров.

– Начальник наряда капитан Гуськов, – хлопая глазами, заискивающе сообщил тот.

– Так, капитан, как могло случиться, что на вверенном тебе участке охраны законности и правопорядка творится полный беспредел? Как ты мог допустить, чтобы твой подчиненный, и я думаю, не он один, совершал гнусность, которую даже в уголовной среде считают явлением недостойным?

– Да, я виноват… Не проконтролировал… Вот… – Капитан говорил, судорожно суча руками. – Я даже не знаю, как это объяснить…

– То есть, я так понял, ты и сам соучастник всего этого безобразия? – утверждающе спросил Гуров. – Оружие на стол! Руки сюда.

Когда на запястьях капитана защелкнулись наручники, тот побледнел, его челюсть отвисла, по лицу заструился обильный пот.

– Това… Товарищ полковник… – тяжело завздыхал он, но Гуров его перебил:

– Гражданин, гражданин полковник. Запоминай, гражданин Гуськов, бывший капитан милиции. – Он набрал номер управления и вызвал опергруппу с охраной. – Слушаю твое чистосердечное признание. Сколько подобных случаев ты можешь назвать, когда и при каких обстоятельствах совершались преступления, кто их зачинщик и соучастник?

– Точно число я не припомню… – Голос капитана осип, став жалким и блеющим. – Но, понимаете. Здесь очень много особ легкого поведения. Мы их деятельность пресекать обязаны – задерживать, составлять протоколы об административном правонарушении. В мое отсутствие некоторые из них сами предлагали нашим сотрудникам свои услуги, чтобы те их за это отпустили. Потом… – Капитан замялся.

– Потом это вошло в систему, – продолжил за него Гуров. – А потом, войдя, так сказать, во вкус, вы стали хватать всех подряд, независимо от того, кем они являются. Другими словами, ваш отдел переродился в банду похотливых подонков. Ну что ж, суд, я думаю, по достоинству оценит ваши «подвиги».

– Не уверен, гражданин полковник, – капитан многозначительно покачал головой. – Уж, во всяком случае, сядет кто угодно, но только не этот лейтенант. – Он указал на прыщавого, все еще лежащего без движения. – Обратите внимание на его фамилию – Орлов.

– Ну и что? – Гуров саркастически усмехнулся. – Да хоть – Кофи Аннан.

– Разве вам она ни о чем не говорит? – удивился капитан. – А по-моему, она вам должна быть знакома – начальник главка генерал-лейтенант Орлов.

– А этот мерзавец ему кем доводится? – Гуров с сомнением посмотрел на прыщавого.

– Племянником! – со значением в голосе провозгласил капитан.

– Да-а-а? – с нескрываемой иронией протянул Гуров. – А ну-ка, сейчас уточним… – Он набрал номер Орлова. – Петр Николаевич, будь добр, припомни, что это за племянник у тебя служит в отделе охраны станции метро? – Закончив говорить, Гуров нажал на кнопку громкой связи.

– Лева, ты о чем это? – загромыхал в тесной комнатушке голос Петра. – Никакого племянника у меня там нет и сроду не было. А в чем, собственно, дело-то?

– А дело в том, товарищ генерал-лейтенант, что я только что в помещении милицейского наряда охраны станции метро на Кольцевой задержал его сотрудника, лейтенанта Орлова, который пытался совершить садистское насилие над пассажиркой метро. И еще двоих как соучастников. Тут вот, старший наряда, капитан Гуськов, предполагает, что благодаря своей фамилии насильник без проблем уйдет от ответственности.

– Что-о-о-о?!! – Динамик буквально взорвался рыком Орлова. Уже пришедшие в себя прыщавый и сержант, лежа на полу, испуганно съежились. – Туды их растуды! Мать их… Ублюдки паскудные! Моей фамилией посмели прикрывать свое скотство? Да их, сук, враз на рельсы положу под электропоезд! Вызывай опергруппу и всех, в наручниках, без знаков различия – в Бутырку!

– Уже вызвал… – Гуров положил трубку. – Ну что, капитан? Прощайся с погонами. Прямо как у Высоцкого – никогда ты не будешь майором.

Одним рывком он сорвал с капитана погоны и швырнул их в мусорную корзину. Затем то же самое проделал с лейтенантом и сержантом. Скрипнула дверь. Из бытовки, испуганно глядя на происходящее, вышла девушка.

– Не робей! – ободряюще кивнул ей Гуров. – Ты откуда?

– Я из Астрахани, приехала к тете. – Голос девушки все еще дрожал от пережитого волнения. – Она пообещала устроить меня на работу в хороший детский сад. У нас насчет работы сложновато. А можно мне взять свои документы? – попросила она.

– Само собой разумеется. – Гуров достал из кармана прыщавого ее паспорт. – Садись за стол, бери бумагу, авторучку и пиши на имя начальника Главного следственного управления заявление о том, что здесь произошло.

Дверь распахнулась, и в помещение вошли трое милиционеров – сержант и двое рядовых. Увиденное их явно потрясло. Форменная куртка капитана, лишенная погон, лейтенант и сержант без знаков различия – это выглядело впечатляюще.

– А-а-а… Что здесь происходит? – наконец решился нарушить молчание один из пришедших.

– Всем предлагаю сесть вон туда, в угол, – негромко, но жестко распорядился Гуров. – Эти граждане задержаны как подозреваемые в совершении тяжких преступлений. Вам, очевидно, тоже придется в ближайшее время определить свой статус – подозреваемого или свидетеля.

Через несколько минут в помещении дежурки появилось еще несколько человек. Это прибыла опергруппа с отделением охраны. Парни с автоматами хмуро смотрели на своих недавних коллег. Препоручив задержанных заботам старшего, Гуров спросил у девушки:

– Твоя тетя отсюда далеко живет?

– Нет. – Та уже полностью пришла в себя и держалась вполне свободно. – Она рядом со станцией метро.

Проводив девушку до дверей квартиры, Гуров, спускаясь по лестнице, оглянулся.

– Плохо о Москве не думай, – улыбнулся он. – Поверь, нормальных, хороших людей здесь гораздо больше, чем всякой нечисти.

– Я в этом уже убедилась, – со скромным лукавством улыбнулась девушка, нажимая на кнопку звонка.

С Амбаром Гуров столкнулся в дверях заугольной, третьесортной кафешки. Тот, не дождавшись полковника, уже собирался уходить. Поскольку Амбар за время ожидания всю свою наличку для «конспирации» просадил на пиво (а больше полусотни он с собой никогда не брал), Гурову пришлось (опять же для «конспирации») купить пиво не только себе, но и ему.

В ходе последующего разговора Амбар поведал, что от одного из клиентов своего притона он случайно услышал нечто интересное об убийстве Ритушина. Якобы тот от своего родственника – крупного барыги, имеющего близкие связи с верхушкой московских криминальных структур, – слышал, будто в убийстве предпринимателя серьезную заинтересованность проявляла крупная строительная фирма «Московский Эверест», которую возглавляет некий Леонид Жалин. А еще, пожаловался информатор, в их околотке назначили нового участкового. Прежний, как и многие другие его коллеги, брал с Амбара божескую дань и не препятствовал функционированию притона. А вот теперь на его место заступил другой, который мзду брать то ли еще не научился, то ли, к несчастью, шибко «правильный», то есть оказался порядочным, и это резко осложнило возможности Амбара ударно трудиться на ниве укрепления общественного правопорядка. Гурову пришлось пообещать в срочном порядке разрулить эту проблему.

Покончив с завтраком, Гуров начал обзванивать представителей различных политических партий, координаты которых вчера взял из компьютерной базы данных. Не без труда ему удалось договориться о встрече с представителем левой партии Денисовским. Тот встречу назначил в одном из ДК, директором которого он являлся. Удалось договориться и с правыми либералами. Член политсовета партии Фирнштейн предложил Гурову поприсутствовать на открывающейся сегодня конференции Ассоциации предпринимателей «Элита бизнеса», которую устроители наметили провести в одной из лучших гостиниц столицы.

Около получаса полавировав в утренней дорожной сутолоке, Гуров остановился у довольно обветшалого здания с толстыми белыми колоннами.

Денисовский оказался высоким, худощавым мужчиной лет сорока, чем-то похожим на флегматичного аиста. Поздоровавшись, он пригласил Гурова в свой кабинет. Отхлебнув недурно сваренный кофе, Гуров поинтересовался, как Денисовский расценивает убийство Ритушина.

– Как и всякий нормальный человек – считаю это явлением противоестественным, – ответил тот, пожав плечами. – Если вас интересует мое мнение о возможных причинах убийства, то я считаю, что они кроются в его предпринимательской деятельности. Собственно говоря, это явление обычное для эпохи первоначального накопления капиталов, пик которой пришелся на девяностые. Но она и сейчас еще далеко не завершена. Предпринимательские, банкирские, мафиозные кланы еще не все растащили по своим «закромам». Есть еще немного объектов, из-за которых, к сожалению, крови прольется в обозримой перспективе более чем достаточно. Наш рынок в состоянии постоянного дележа. А из-за этого, согласитесь, стреляют.

– То есть, вы считаете, – уточнил Гуров, – причина случившегося кроется исключительно в плоскости недобросовестной конкуренции, допускающей физическое устранение конкурента как средство достижения экономических целей. А как вы смотрите на возможные политические мотивы убийства?

– С большим сомнением. – Денисовский отрицательно качнул головой. – Во-первых, совершенно непонятно, какая именно политическая группировка могла бы добиться каких-либо, так сказать, «дивидендов», устранив Ритушина? «Правое дело» – не из самых сильных и влиятельных движений. Конкуренцию оно едва ли кому составляло. Да, если бы, скажем, накануне крупных выборов вот так же устранили сильного лидера парламентской партии, это, возможно, и изменило бы соотношение сил. Правда, еще неизвестно, в какую сторону. Но здесь и партия не та, и ситуация иная. Нет, политических мотивов я не вижу вообще.

– Недавно я стал свидетелем марша небольшой колонны экзальтированных юношей, нарядившихся под Че Гевару, которые выкрикивали речевку: «Бей, молот!» Вы о них что-нибудь слышали?

– А-а… – В улыбке Денисовского сквозила явная ирония. – И слышал, и видел. Правда, знаю о них немногое. Они вообще, надо сказать, информацию о себе почти не дают. Называется это движение СРРР – Спасение Родины – революционный реванш. Появилось менее года назад на питерских окраинах среди безработной и просто неприкаянной молодежи. Но те, кто его образовал, я так думаю, люди не бедные. Они легко приобрели и сняли помещения для своих штабов, не знают проблем с экипировкой, находят деньги на опытных психологов и политтехнологов.

Подозреваю, что пацанам соответствующим образом «промывают» мозги и лепят из них настоящих штурмовиков. Сейчас вроде бы у них есть филиалы и в других городах. Где именно – мне неизвестно. Слышал также, что они уже установили контакты с антиглобалистами. Но грезят все же «мировой революцией».

– А ваша партия чего-то наподобие в своей идейной базе не содержит?

– Шутите! – рассмеялся Денисовский. – Да, у нас левая платформа, но она сродни европейским соцдемпартиям. Мы – сторонники построения шведской модели социализма. Ведь уже в те времена, когда мы воспевали на все лады наш «развитой» социализм, у них был нормальный – народный, рыночный. А этого маршами и стрельбой на баррикадах не построишь.

– В таком случае чисто теоретически можно предположить, что именно эти «молотобойцы» или им подобные и убили Ритушина, истребив тем самым, с их точки зрения, «хищную акулу капитализма»?

– Возможно, они и экстремисты, но не уверен, что дураки. – Денисовский задумчиво отхлебнул уже остывший кофе. – Учинить такое, едва образовавшись, – это сродни самоубийству. Если, скажем, следствию удастся доказать их причастность к покушению на Ритушина и найти конкретных заказчиков и исполнителей, то это будет их полным крахом. Нет, тут что-то другое. А вот что касается перспектив разрастания левого экстремизма в целом, то они довольно определенны. Хоть наши официальные политологи, экономисты и твердят с трибун о наметившемся повороте в лучшую сторону, это далеко не так. И дело не в том, что я представляю левую партию, поэтому так и говорю. Главным индикатором благополучия нашего Отечества я считаю положение дел в русской, российской деревне. А оно плачевно. Деревня, в основной своей массе, обезлюживается и люмпенизируется.

– А почему для вас индикатор именно деревня, а не город?

– Город космополитичен по своей сути, он сам себя никогда не воспроизводил. Россию воспроизводила деревня. Она была хранительницей традиций и нравственности. А сейчас? Сельская молодежь спивается в массовом порядке, разлагается еще в больших масштабах, чем городская. И вот из таких вот люмпенизированных деревень и будут черпать экстремисты легионы своих штурмовиков. История, сами знаете, имеет свойство повторяться дважды.

– Да, да, я наслышан, – кивнул Гуров. – Первый раз – как трагедия, а вторая раз – как фарс…

– Верно. – Денисовский тягостно вздохнул. – Но иногда кровавый фарс бывает страшнее самой трагедии. Как это было уже не раз.

Выйдя на улицу, Гуров вспомнил, что в начале разговора отключил свой сотовый, чтобы тот в самый неподходящий момент не оборвал ход беседы. Едва он включил телефон, как тот тут же ожил, тирликаньем известив о том, что кто-то хочет с ним связаться. Включив связь, Гуров услышал голос Стаса:

– Лев, что случилось? Уже час не могу до тебя дозвониться. – Слушая его, Гуров понял, что у Стаса есть какие-то интересующие новости. – В общем, Лева, ты был прав на все сто. Мы с ребятами обшарили территорию, прилегающую к месту, где будут хоронить Ритушина, и, представь себе, в двух местах нашли взрывные радиоуправляемые устройства. Эксперты их уже осмотрели, определили как талантливо изготовленные самоделки. Но самое интересное вот что: оба устройства практически лишены поражающих свойств. То есть они были рассчитаны на психологический эффект. Это действительно была бы демонстрация. Только чего?

– Да-а… Вот это фокус-покус! – Гурова эта информация удивила, хотя именно он сам вчера предположил вероятность подобного развития событий. – Ты знаешь, мне кажется, об этой находке лучше пока никому не говорить. Судя по всему, организаторы убийства Ритушина не намеревались лишать жизни кого-то еще. А вот чего они пытаются всем этим достичь – надо подумать. Ты с Петром уже созванивался? Он-то что думает по этому поводу?

– Да, мы созванивались. Он сказал, чтобы ты срочно заехал в управление.

«Ну вот, – нахмурился Гуров, – теперь опоздаю на встречу с Фирнштейном». Он набрал номер Орлова, но телефон генерала был занят. Занят был и факс, и телефон секретаря. Видимо, Петр без конца с кем-то обсуждал некие архиважные дела, а его секретарша Верочка, верная своей привычке, в рабочее время обсуждала с кем-то из подружек перипетии вчерашнего свидания. Махнув рукой, Гуров помчался в главк.

Когда он вошел в приемную Орлова, Верочка положила трубку и голосом, все еще наполненным нотками недавнего смеха, озабоченно известила:

– Ой, Лев Иванович! А Петр Николаевич вас разыскивает уже около часа!

– Ну да, ну да, – усмехнулся Гуров. – И ты сейчас именно об этом говорила по телефону.

Верочка покраснела и уткнулась в какие-то бумаги. Войдя к Петру, Гуров увидел его с телефонной трубкой, словно приросшей к уху.

– Разумеется… Разумеется… Да, конечно… Само собой… Безусловно. Будем держать под контролем, – то и дело вставлял он.

Положив трубку, Петр некоторое время как будто даже ошалело глядел на Гурова, словно припоминая, кто бы это мог быть.

– Ты хотел меня видеть. – Гуров развел руками и чуть поклонился, шаркнув ногой. – Я – вот он. Слушаю.

– У меня недавно был представитель Генпрокуратуры, хотел побеседовать с тобой. А ты постоянно где-то в бегах. И по телефону тебя не разыщешь. Ты его отключил?

– Конечно. – Гуров вопросительно смотрел на Орлова, и тот в его глазах читал немой вопрос: и какого же ты хрена оторвал меня от дела? – У меня была довольно-таки важная встреча, и я не хотел, чтобы наш разговор прерывали…

– Лева, но ты же должен понимать! – сердито буркнул Орлов, скорее оправдываясь, чем наезжая. – Обстановка накалена, и меня уже задергали вопросами типа: «Ну, так вы уже поймали или нет?» Что делать, если каждый считает себя вторым Шерлоком Холмсом?

– Это не ново… – Гуров со вздохом откинулся в кресле. – Как сказал много столетий назад Шота Руставели: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Мир не меняется.

– Был я не так давно в Грузии, ездил по делам. – Петр достал сигарету и щелкнул зажигалкой. – Похоже, их верхушка ни хрена не читает своего классика. Так же, как и наши – своих. Я бы каждому российскому чиновнику порекомендовал Салтыкова-Щедрина читать. А то названивают мне эти господа, и каждый требует: немедленно доложите, как продвигается расследование! Ах, вы еще никого не задержали?! Впору выходить на улицу и хватать первого встречного, чтоб было кого им показать!

– Петр, я тебе уже не раз говорил – это издержки твоего начальственного положения. Терпи, казак, то есть генерал, министром будешь! – рассмеялся он.

– Ну ладно, – Петр устало ткнул недокуренную сигарету в пепельницу, – расскажи, что там у тебя новенького.

– В данный момент я должен находиться на встрече с представителем одной из правых политических группировок, промышленником и банкиром Фирнштейном. А перед этим была встреча с представителем левых, Денисовским. Тот считает версию политического «заказа» маловероятной. Кое-что разузнал от него об эрэровцах. Ну, это новая левацкая группировка. К ним надо было бы приглядеться повнимательнее.

– Что, есть какие-то факты, подозрения? – насторожился Орлов.

– Пока ни того, ни другого. – Гуров развел руками. – Но чувствую, что каким-то «сквозняком» тянет и оттуда… Ладно, поехал я, может быть, еще успею поймать Фирнштейна.

Подрулив к гранд-отелю класса люкс – разумеется, по российским меркам, – Гуров вошел вестибюль и, показав охранникам удостоверение, поинтересовался, не закончилась ли конференция «Элиты бизнеса». Заглянув в список приглашенных, охранник сообщил, что через пару минут в конференц-зале заканчивается общая часть, после чего делегаты конференции будут работать по секциям. Он проводил Гурова до конференц-зала и, объяснив другому охраннику, дежурившему у дверей, кто и зачем пожаловал, впустил его внутрь.

В зале, оформленном довольно помпезно, заседало около сотни человек, преимущественно грузных и лысых. Впрочем, не менее трети присутствующих составляли бизнес-леди. В нос сразу же ударил запах дорогого парфюма, в глазах запестрело от «кутюрных» нарядов миллионеров обоего пола. К Гурову подошел молодой человек в белой рубашке с галстуком-бабочкой и ненавязчиво, вполголоса, поинтересовался, чего желает господин…

– Оперуполномоченный по особо важным делам. – Гуров окончил за него вопрос и показал удостоверение. – У меня договоренность о встрече с господином Фирнштейном.

– Присядьте, пожалуйста, – вежливый молодой человек указал Гурову на свободный ряд мест, – сейчас будет перерыв, и вы сможете увидеться.

Опустившись в крайнее кресло, Гуров еще раз огляделся. На небольшой трибуне, украшенной замысловатым творением отечественных геральдов, заканчивал выступление дородный мужчина с окладистой русой бородой, эдакий Тит Титыч Мухоморов, который сытым, густым баритоном вещал присутствующим нечто для них очень приятное.

– Мы, российские, русские промышленники, предприниматели – соль земли русской, должны сделать все возможное для ее благополучия и процветания, – завершил он под весьма одобрительные аплодисменты участников конференции. «Соль», жизнерадостно гудя, как пчелиный рой, обнаруживший ненароком пропущенное поле цветущей гречихи, начала подниматься с мест и потянулась к выходу из зала.

«Да, семь десятилетий даром не прошли – и здесь все те же „призываем-с“ и „одобряем-с“. – С легкой иронией Гуров смотрел на шествующих мимо него вершителей экономических судеб. – Настоящий советский партхозактив». Его размышления прервал чей-то голос. Гуров поднял голову и увидел перед собой недавнего выступающего.

– Лев Иванович Гуров? – протягивая руку, поинтересовался тот. – Василий Трофимович Фирнштейн, предприниматель. Судя по вашему удивленному взгляду, вы озадачены отсутствием пейсов и ермолки, столь популярных ныне у многих обладателей фамилии, подобной моей. Увы, они остались у моего прадеда, бедного часовщика Исаака Фирнштейна. А во мне намешано столько, что я бы затруднился решить, какой наряд предпочесть на сегодня – русский кафтан, запорожские шаровары, осетинскую черкеску или татарскую тюбетейку.

– Приятно видеть, когда в человеке соседствуют наблюдательность с чувством юмора, – ответив на рукопожатие, рассмеялся Гуров. – Понимая вашу загруженность, постараюсь не отнимать слишком много времени.

– Да, – озабоченно кивнул Фирнштейн, – времени в обрез, поэтому есть предложение пройти в буфет и там, за чашкой кофе, насколько это позволят рамки перерыва, побеседовать.

В буфете, больше похожем на зал престижного ресторана, собеседники устроились за свободным столиком.

– Как я вам уже говорил по телефону, – Гуров отхлебнул глоток хорошего кофе, – мне поручено расследование дела об убийстве предпринимателя, депутата, сопредседателя «Правого дела» Германа Ритушина.

– Да, да, да… – Посерьезнев, Фирнштейн покачал головой. – И вас интересует, не известно ли мне что-либо о тех, кто мог бы желать его гибели? Откровенно говоря, покушение на Ритушина для меня загадка не меньшая, чем для вас. Незадолго до вашего прихода мы почтили его память минутой молчания и направили венок от участников конференции. Часть делегатов, лично знавших Ритушина, в скором времени направится проводить его в последний путь. Сам я с ним знаком, что называется, шапочно. Но могу сказать, что он пошел бы очень далеко. Американцы о таких, как он, говорят: «Сделал себя сам». В нем замечательно сочетались гроссмейстерский расчет, умеренный азарт опытного игрока и невероятная работоспособность.

– Один из его знакомых сказал, что он через несколько лет мог бы даже претендовать на кресло премьера. Это действительно так?

– Вполне. – Фирнштейн решительно кивнул. – У него был колоссальный потенциал, который он успел реализовать лишь частично.

– А он в ваше объединение… Или как это назвать? В общем, в «Элиту бизнеса» входил?

– Именно сегодня и планировалось принять его в нашу ассоциацию, причем в качестве члена президиума. Приглашение ему было направлено, он ответил согласием. Но, к сожалению, судьба распорядилась по-другому.

– А Виталий Гришкаев, его, так сказать, соратник по «Правому делу», у вас состоит? Ведь его финансовая «весовая категория» на два порядка превышает то, чего достиг Ритушин.

– Нет, он в «Элите бизнеса» не представлен. С одной стороны, он и сам сюда не рвался, а с другой – часть членов президиума по отношению к нему настроена несколько настороженно. Хотите спросить, как настроен я? Отвечу так – нейтрально. Наши с ним финансовые интересы не пересекаются, мы и не друзья, и не оппоненты.

– Есть информация, что Гришкаев объявил премию в миллион долларов тому, кто найдет и заказчика, и убийцу.

– Вот как?! – Фирнштейн был явно удивлен. – Ну тогда, как говорится, где-то в брянских или тамбовских лесах околела не одна дюжина волков. Насколько мне известно, Гришкаев на такие щедрые жесты не способен. Похоже, на смерти своего однопартийца он хочет сделать себе неплохую рекламу. Вообще-то, при своем миллиардном состоянии, он как тот Скуперфильд из детской сказки «Незнайка на Луне». Тут скорее не он хозяин своих капиталов, а они всецело владеют им. И раз уж Гришкаев начал кидаться миллионами долларов, то это неспроста.

– А вам знаком, – Гуров посмотрел на часы – перерыв уже подходил к концу, – владелец строительной фирмы «Московский Эверест»?

– Знаком, и хорошо знаком, – охотно согласился Фирнштейн. – Вы предполагаете, что это он мог «заказать» сильного конкурента? Совершенно не согласен. Нет, он не святой, но и не подонок. Кстати, я могу спросить: вероятность причастности главы «Эвереста» вы просто предполагаете или на сей счет просочилась какая-то информация?

– Просочилась, – кивнул Гуров.

– Да-а! – Фирнштейн ненадолго задумался. – Что-то мне подсказывает – вас пытаются пустить по ложному следу. Не удивлюсь, если вдруг обнаружатся улики, прямо указывающие на главу «Эвереста». В таком случае, окажись на вашем месте посредственность от сыска, финал расследования предугадать было бы проще простого. Но я о вас наслышан. Думаю, вам под силу отделить зерна от плевел. Это не попытка польстить, это констатация факта.

– А насколько велика вероятность причастности к убийству… – Гурова перебил мелодичный перезвон, извещающий о конце перерыва, но Фирнштейн, не изъявив намерения встать и уйти, кивнул ему головой, давая понять – спрашивайте, успеется, – …левацких группировок? – продолжил вопрос Гуров. – Я имею в виду такие объединения, как, например, некое СРРР?