Текст книги "Особо важное дело"

– Думать потом будем, – отрезал Гуров. – Что-нибудь еще?

– Есть и еще, – деловито сказал Крячко. – Муровцам охранник об этом не рассказывал – посчитал неважным. Но дело в том, что Немова была с мужчиной.

– Не тяни резину! – строго прикрикнул Гуров. – Что за мужчина? Его охранник тоже знает?

– Его – нет, – спокойно ответил Крячко. – Да и вообще, он не совсем уверен, что мужчина был с Немовой…

– Что значит – не совсем уверен? – окончательно рассердился Гуров. – Что ты мне загадки загадываешь? Без тебя голова пухнет. Не разбегайся, прыгай!

– Дело вот как было. Когда Немова разговаривала с охранником – ну, он интересовался, куда она направляется, – этот мужчина неподалеку стоял. Вроде как при ней. Интересный такой мужчина, в дорогом костюме, ухоженный, видный… И очень спокойный. У охранника на его счет никаких подозрений не возникло. А потом Немова пошла к лифту, а этот мужик – за ней. Сели в лифт тихо-мирно – и поехали. Сомнения у охранника на следующий день уже закрались, после того, как его следователь опрашивал. Он все думал-думал и вспомнил, что обратно-то Немова с Бурдашовым вышла, и довольно скоро, а тот мужик появился только минут через сорок после их ухода. Вышел из лифта, кивнул на прощание и был таков. А теперь самое интересное: охранник ручается, что в тот день больше ни одного подозрительного человека в доме не было – только свои. Следовательно, этот интересный мужчина и шарился у Бурдашова в квартире!

– Охранники, мать их!.. – выругался Гуров. – Он хотя бы опознать этого человека может?

– Говорит, запомнил как отца родного, – сказал Крячко. – А винить его трудно. Все-таки не военный объект – дом жилой. А мужик этот вел себя очень уверенно. Немовой улыбался, первой в лифт пропустил, за локоток придержал… Кстати, я охраннику наш телефон дал. Обещал звонить, если еще что вспомнит.

– Ну, бог с ним! – буркнул Гуров. – Что выросло, то выросло. Надо бы словесный портрет этого красавца составить – и поскорее… А ты замок у журналиста смотрел? В протоколе написано – без видимых повреждений. Значит, у вора ключ был?

– Замок там итальянский, с секретом, – задумчиво сказал Крячко. – Но ведь известно, для специалиста секретов не существует. Особенно если специалист сам знаешь откуда…

– А вот этого нам с тобой как раз знать и не разрешили, – заметил Гуров. – Ну да ладно – мне и самому уже что-то не верится. Уж больно странная личность эта Немова. И муж у нее колоритная фигура. Меня узнал, представляешь? В горячие годы его чуть не посадили за разбой, да что-то не срослось. Теперь вот бизнесмен, уважаемый человек… Только знаешь, кого я у него в приемной встретил? Василькова! Помнишь такого?

– Сеня Васильков? – восхитился Крячко. – А что он там делал?

– Вот и я хотел бы знать, что он там делал, – сказал Гуров. – Сдается мне, не все ладно в переверзевском королевстве. Из того, что мне сообщили, ясно: любимая жена его – расчетливая и красивая стерва. Провинциалка. В Москву приехала искать, как водится, счастья. Терлась в артистических кругах. Начинала карьеру, естественно, с постели. Но, видно, с головой баба, многого добилась. Только с пятнадцатого июля куда-то пропала. И на работе ее нет, и муж, видишь, ищет.

– Так он ее ищет? – поразился Крячко.

– Меня он изо всех сил старался убедить в обратном, – сказал Гуров. – Напирал на доверие в браке и уважение к личной жизни. Это у него-то, кроме курсов рэкетира ничего не кончавшего, уважение к личной жизни! Я так думаю, достала его супруга своими закидонами, да и сделала финт налево. А он теперь ее ищет, а нам из гордости не говорит.

– Налево-то налево, – покачал головой Стас. – Но ты сам говоришь, после пятнадцатого ее на работе не видели, а это уже совсем другой коленкор. Выходит даже, что последний, кто ее видел, – Бурдашов и есть?

– Ну, ты уж палку не перегибай! – укоризненно сказал Гуров. – Не труп разыскиваем. И потом, на работу она как раз пятнадцатого звонила – велела некоторое время без нее обходиться. Правда, там работа такая – хоть всех убирай… Но молчат как партизаны! Я вот что думаю – надо бы нам срочно с Васильковым связаться, ему-то Переверзев наверняка что-то сказал…

– Думаешь, продаст информацию? – недоверчиво спросил Крячко.

– Зачем продаст? – с южным акцентом шутливо сказал Гуров. – Так подарит, дарагой!

– Нынче не те времена, Лева! – с сомнением проговорил Крячко. – Народ табельное оружие направо-налево продает, не то что информацию! Задаром сейчас ничего не бывает. А если бывает, так это, сразу знай, – дезинформация! Не станет Васильков с тобой делиться, помяни мое слово!

– Может, и не станет, – кивнул Гуров. – А попробовать надо. Ты его адрес раздобудь. Кстати, кто мальчишник хотел устроить? Вот и давай вечерком к старому соратнику завалимся – будет тебе приятное с полезным!

У Крячко имелись свои соображения на этот счет, но высказать их он не успел. Позвонила Верочка и сообщила, что генерал Орлов вызывает Гурова к себе.

Глава 5

Гуров понимал, зачем понадобился генералу. Наверняка Орлов клятвенно заверил вышестоящие инстанции, что дело Бурдашова будет под его неусыпным контролем. Теперь покоя не жди. И еще полбеды, коли все ограничится только контролем. Гуров подозревал, что, если результаты его расследования не будут угодны этим самым вышестоящим инстанциям, генерал Орлов может вмешаться самым серьезным и непредсказуемым образом. Орлов был его давним наставником и, пожалуй, другом – именно он перетащил Гурова к себе в главк, – но сейчас Гуров был склонен ему не доверять и настраивал себя держать ухо востро. Ему не хотелось стать объектом чиновничьих манипуляций.

При этом он вовсе не осуждал Орлова, прекрасно понимая, под каким давлением находится генерал. Просто Гуров пока не собирался чересчур раскрывать свои карты. Пока ему были не ясны ни обстоятельства дела, ни роли его участников, делать этого не стоило.

Сегодня генерал был несколько хладнокровнее, чем накануне. Он и выглядел не так официально, как вчера, – в обычном костюме, с галстуком, не слишком удачно завязанным, и с привычным насмешливым блеском в глазах.

– Ну что? – сразу спросил он, указывая Гурову ладонью на стул. – Давай выкладывай! Круг подозреваемых, версии, план розыскных мероприятий. Мне наверху отчитываться. Тебя-то больше никто тревожить не будет – ты у нас свободный художник, мастер! А мне по полной программе придется отдуваться. Так что невинность из себя не строй – давай результаты!

– Мастерства, конечно, не пропьешь, Петр Николаевич, – спокойно ответил Гуров. – Только какие, к черту, результаты! По-хорошему мне помощников бы целый штат да времени недельки две. Надо же творчество Бурдашова изучить – понять, кому он на мозоль мог наступить. Да и с тем, на кого он последний материал собирал, переговорить бы…

– Это исключено! – рыкнул генерал. – Мог бы этот разговор и не заводить. Вчера все было сказано. Или ты мне не веришь? Даю тебе слово – там, – он значительно поднял к потолку палец, – там к этому случаю никто отношения не имеет. Говорю в последний раз. Больше к этому возвращаться не будем. Если уверен в обратном – доказывай. Но молча.

– А Бурдашов, между прочим, статью свою и на больничной койке пишет, – сказал Гуров. – В качестве профилактики.

– Пусть пишет, – буркнул Орлов. – Публиковать он ее не станет, если не почувствует угрозы. А почувствовать он ее не должен. Во-первых, за его безопасностью ФСБ присматривает, а во-вторых, ты его переубедишь, понял? Вот я и спрашиваю, какие успехи?

Для Гурова это было неожиданностью – если журналист находится под наблюдением ФСБ, значит, с этой стороны ему действительно нечего опасаться и главные претензии к нему исходят из какого-то менее могущественного источника. В принципе, в этом не было ничего удивительного. Просто сейчас время такое – все ищут во всем политику. А жизнь мало меняется – любовь и голод правят миром. Грубо говоря, убивают, как и прежде, из-за денег и женщин. Денежки у Бурдашова водились, и женщина на горизонте тоже просматривалась. Точнее, как раз не просматривалась, и именно это и тревожило Гурова.

– Ну что я скажу, Петр Николаевич, – рассудительно заметил Гуров. – Сам знаешь, если понадобится, я тебе и план представлю, и отчет нарисую… Только не пойму – тебе отчет больше нужен или результат? Я не доктор, у меня готовых рецептов нет. Я еще только присматриваюсь. Дай мне хотя бы пару дней, чтобы разобраться, а потом уже спрашивай.

– Ну, спасибо, утешил! – усмехнулся генерал. – Сначала две недели запросил, а теперь до двух дней сбавил. Ты не темни, я тебя не первый день знаю – какое-то представление у тебя наверняка сложилось. Как действовать собираешься?

– Жизнь покажет, – меланхолически сказал Гуров и пожал плечами. – Пока одни пустые концы, Петр Николаевич.

– Ладно, – жестко проговорил Орлов. – Даю тебе день. Один. Завтра к вечеру доложишь, чего нарыл. Ситуация у нас такая, понимаешь – или грудь в крестах, или голова в кустах. Пожалей мою седую голову.

– Моя тоже не русая, – хладнокровно заметил Гуров. – Тоже пожалеть можно.

– У меня не та должность, чтобы жалеть, – уже добродушнее сказал Орлов. – Ладно, закончили! Супругу отправил?

– Без меня отправилась. Спасибо руководству.

– Ничего, устроим ей встречу, – сказал Орлов. – С шампанским и фейерверком.

– С розами, – подсказал Гуров.

– Ага, и с розами, – согласился генерал. – Вот только с шипами разберемся.

– Ну, так я пошел? – спросил Гуров. – Разбираться.

– Иди, – сказал Орлов, опять делаясь суровым. – И помни – завтра как штык!

Вернувшись в свой кабинет, Гуров первым делом спросил у Крячко:

– Адрес Василькова установил? Джентльменский набор готов?

Стас вытянул из-под стола чемоданчик и с важным видом продемонстрировал его Гурову.

– Все как полагается, – солидно сказал он. – «Смирновская», холодные закуски… Только маленькая неувязочка, шеф.

– Что такое?

– Проявил инициативу, позвонил бывшему коллеге на квартиру. Жена сказала, что ушел в МУР по каким-то делам. Скоро быть не обещал. Так что, может, сначала туда? Поклонимся родным стенам? Заодно и Василькова перехватим.

Гуров на секунду задумался, а потом сказал:

– Кланяться мне чего-то не хочется – спина, что ли, плохо гнется… А в МУР заглянуть не возражаю. Любопытно мне, какие такие дела там у Василькова…

Время от времени Гурову приходилось обращаться в МУР, где он проработал не один год, но никаких сентиментальных чувств родные стены у него не вызывали. Ну, может быть, совсем чуть-чуть. Да и появилось там слишком много новых лиц, с которыми у Гурова не было связано никаких воспоминаний, как-то неуловимо изменилась обстановка, в общем, все было немного по-другому. А может быть, дело было в том, что он сам постарел.

Впрочем, Гурова встречали там всегда с пиететом, и не только потому, что был он из вышестоящей организации. Гуров – это было имя. Поэтому получить интересующую его информацию не составляло никакого труда.

Вот и сегодня все прошло как нельзя удачнее. Не привлекая особого внимания к интересующей их теме, Гуров и Крячко довольно скоро выяснили, что Васильков действительно появлялся в МУРе и, более того, заходил в убойный отдел, где некоторое время беседовал с опером Хохловым. Гуров неплохо знал этого парня, толкового и немногословного, поэтому рассчитывал на его помощь.

Гуров успел перехватить Хохлова, когда тот садился в служебную машину, собираясь куда-то уезжать. По его озабоченному лицу было ясно, что он серьезно занят. Гуров понял, что ходить вокруг да около просто нет времени, и поэтому спросил напрямик:

– Слушай, Антон, говорят, у тебя сегодня Васильков появлялся?

– Появлялся, Лев Иванович, – почтительно сказал Хохлов, тем не менее нетерпеливо поглядывая на часы.

– Соскучился или еще по какой причине? – строго спросил Гуров. – Учти, я не из праздного любопытства тебя спрашиваю. Знаю, что торопишься! Отвечай быстрее – везде успеешь.

– Слушаюсь, – по привычке ответил Хохлов и серьезно сказал: – Васильков меня про убийство расспрашивал, которым я занимался.

– Что за убийство? – быстро спросил Гуров.

– На Кузнецовской улице пятнадцатого июля был убит неизвестный, – сообщил Хохлов. – Версия такая, что хотели обчистить квартиру в отсутствие хозяев, но в самый интересный момент в квартиру вернулся мужчина. Воры, застигнутые врасплох, предпочли избавиться от свидетеля.

– Не понял, – сказал Гуров. – Если этот мужчина вернулся, как ты говоришь, в квартиру, почему он – неизвестный? Вы что – не установили личность убитого? Выходит, он тоже был посторонним?

– Выходит, так, – согласился Хохлов. – Хозяин квартиры – некто Алконостов – там не проживал. Мы его разыскали, но он тоже не опознал убитого. Вообще же Алконостов сдавал квартиру одной женщине за очень хорошие деньги. Платила она вперед и полностью распоряжалась квартирой. Хозяин туда практически не заглядывал. Фамилию она ему назвала явно вымышленную – мы сейчас проводим проверку, но пока никого не нашли… – Опер, немного поколебавшись, все-таки добавил довольно решительно: – Извините, товарищ полковник! Меня ждут.

– Последняя просьба, – сказал Гуров. – Завтра к тебе Стас Крячко заглянет – приготовь ему материалы по этому делу, пусть ознакомится.

– Сделаем, – пообещал Хохлов.

– И еще, – спохватился Гуров. – Василькову-то какой интерес?

– Я и сам не понял, – признался Хохлов. – Главное, откуда он про убийство узнал? Может, живет кто рядом?

– Не исключено, – рассеянно заметил Гуров, напряженно думая о чем-то своем.

Несмотря на легкий характер, Стас Крячко отлично понимал настроение своего друга и умел сдержать поток красноречия. Поэтому он ничего и не сказал, когда прямо из МУРа они поехали к Гурову домой. По лицу шефа Стас сообразил, что сейчас его лучше не трогать.

Только когда они, сбросив пиджаки, расположились, по своему обыкновению, на кухне, Гуров будто встряхнулся и повеселевшим голосом сказал:

– Ну, подавай сюда свой саквояж! Что-то туго я, Стас, мыслю сегодня. Допинг нужен. Да и обед, который мы съели, давно переварился.

– Ну, на деликатесы не рассчитывай! – так же весело объявил Крячко. – Колбаса, хлеб, огурцы. А вот с допингом все в порядке – любимая «Смирновская»!

Они уселись за стол, разлили водку. Стас проникновенно посмотрел на Гурова и сказал:

– Пусто как-то без Марии! Не хватает чего-то.

– Не трави душу! – строго ответил Гуров. – А то я сейчас заплачу тебе в жилетку. Давай о делах говорить, как положено одиноким мужчинам.

– Давай! – согласился Крячко. – Только сначала примем по сто граммов. А жилетки у меня, кстати, не имеется. Всю жизнь мечтал иметь жилетку и золотую цепь через пузо. Да как-то все руки не доходят.

– Тогда классический тост, – торжественно сказал Гуров. – Чтоб мечты сбывались!

Они чокнулись и выпили. Уже расслабившись, Стас сказал:

– О повелитель, просвети меня, недостойного, отчего твои планы так изменились и ты удостоил презрением отрекшегося опера? Отчего отменил визит свой?

– Ты, Стас, слышал что-нибудь о магии цифр? – вместо ответа сказал Гуров.

– Сам неоднократно испытывал на себе эту магию, – серьезно сообщил Крячко. – Особенно когда это цифры на купюрах. А почему ты интересуешься?

– А ты помнишь, что сказал Хохлов? Васильков интересовался убийством неизвестного мужчины на Кузнецовской улице. А я встретил Василькова в приемной Переверзева, у которого жена как неуловимый Джо. А квартиру, где нашли убитого, снимала неизвестная женщина. А самое главное, убийство произошло пятнадцатого июля! Тебе эта цифра ничего не говорит?

Крячко почесал затылок, беспомощно посмотрел на друга и признался:

– Что-то напоминает, но без допинга не могу сообразить, что именно. Наверное, тугодумие очень заразная болезнь. Что же это выходит? Чистят журналиста, у бизнесмена пропадает жена, убивают какого-то неизвестного – и все это пятнадцатого июля? И нам до всего этого есть дело? Голова идет кругом. Про это так говорят – в огороде бузина, а в Киеве дядька. Давай-ка еще по пятьдесят граммов для прочищения мозгов!

Глава 6

Гуров был приятно удивлен состоянием Бурдашова. Тот выглядел намного свежее, чем накануне, и кашель беспокоил его гораздо реже. Видимо, в этой клинике действительно умели лечить.

Сам Гуров после вчерашнего чувствовал некую опустошенность и легкий шум в голове. И, как всегда в таких случаях, он особенно придирчиво отнесся к своему внешнему виду. Сегодня он и брился тщательнее, чем обычно, и рубашку выбирал дольше, и без галстука не обошелся. Когда он, свежий и благоухающий, предстал перед Крячко, тот не удержался от замечания:

– Ты, случайно, не на прием в Кремль собрался?

Стас, ночевавший у Гурова, выглядел далеко не так презентабельно, но, похоже, это его нисколько не волновало. Наоборот, он с удовольствием принялся подтрунивать над другом, пока тот не заявил категорически:

– Ну вот что! Мне с тобой некогда в дурачка играть. Если тебя удивляет вид человека в галстуке, так это проблемы твоей культуры. Только, боюсь, поздно тебя перевоспитывать – слишком запущенный случай. Поэтому бросим этот бесперспективный треп и займемся делами. Я сейчас еду не в Кремль, а в клинику к Бурдашову. Твоя задача – притаранить мне из МУРа все по убийству на Кузнецовской улице. Встретимся в главке.

На этом их утреннее совещание закончилось.

Бурдашов немного удивился, увидев на пороге своей палаты Гурова. Он, вероятно, не ждал его так скоро.

– Вы уже кого-то нашли? – сказал он с недоверчивой улыбкой после того, как они с Гуровым обменялись приветствиями. – Или надеетесь убедить меня в моей неправоте с помощью логики?

– Ни то и ни другое, – ответил Гуров. – Разрешите присесть? Спасибо. Так вот, цель моего визита – уточнить кое-какие неясности. Я не стану вдаваться в неприятные для вас подробности, не стану говорить о политике и вынюхивать у вас имя вашего информатора. Правда, мой вопрос будет достаточно интимным. Вы можете, конечно, не отвечать на него, во, мне кажется, это не в ваших интересах…

– Ну, вы меня совсем заинтриговали! – заявил Бурдашов, улыбаясь одними губами и ощупывая плотную фигуру Гурова настороженным взглядом. – Не иначе, обнаружили в моей биографии большущее пятно?

– Я пока не занимался вашей биографией вплотную, – серьезно ответил Гуров. – Так, какие-то обрывки, мелочи… Вот, например, такая мелочь. Мне показалось, вчера вы говорили о том, что визит Немовой стал для вас полной неожиданностью?

– Ну? Я и сегодня скажу то же самое, – недоуменно заметил Бурдашов. – А в чем дело? Она утверждает обратное?

– Что она утверждает, мне неизвестно, – сказал Гуров. – А вот охранник из вашего дома заявляет, что не один раз видел Немову. Значит, какой получается вывод?

– Вы хотите сказать, что я ввел вас в заблуждение? – нахмурился Бурдашов. – Но зачем мне это нужно? Мы действительно давно не поддерживаем с Анной никаких контактов. Бывают случайные встречи, но ко мне домой она приходила один-единственный раз! Я вам клянусь!

– Не надо клятв. Просто говорите правду. У меня нет оснований не верить охраннику. Он – лицо незаинтересованное.

– Согласен, – сказал журналист. – Но в доме живут сотни людей. Ну, хорошо – десятки, если брать только наш подъезд. Я вам уже говорил, что у Анны множество знакомых и помимо меня.

– Тогда, может быть, вы мне подскажете, кого еще она могла навещать в вашем доме?

Бурдашов задумался.

– Не знаю, – наконец сказал он. – Ума не приложу. Я-то ее там не видел! Это может быть кто угодно.

– А, простите, пятнадцатого числа она приходила к вам одна? – спросил Гуров. – С ней не было мужчины – интересного, спокойного, в дорогом костюме?

Журналист пожал плечами.

– Совершенно точно – никакого мужчины с ней не было, – сказал он. – Я же открывал ей дверь. В коридоре никого не было.

– А лифт? – спросил Гуров. – Когда вы открыли дверь, лифт двигался?

Бурдашов наморщил лоб, вспоминая.

– Вроде бы двигался, – неуверенно произнес он. – А в чем дело? Что это за мужчина?

– Немова поднималась в лифте с мужчиной, – объяснил Гуров. – Охраннику показалось, они были вместе. Вот я и подумал… Но, получается, что он поднялся выше… А скажите, когда вы уходили из квартиры, вам не бросилось в глаза ничего подозрительного? Может быть, какая-то тень? Возможно, кто-то был на лестнице?

Бурдашов покачал головой:

– Нет, ничего такого я не заметил. Впрочем, после всех этих событий у меня в голове кавардак. Не исключаю, что я что-то забыл. А вы думаете, это Немова привела грабителей?

– Знаете, по словам охранника получается, что только этот мужчина мог забраться к вам в квартиру. Больше он в тот день никого чужих не видел. А этот мужчина покинул дом примерно через час после вашего ухода. За это время он вполне мог обследовать квартиру.

– Ну и дела! – покрутил головой Бурдашов. – Вы меня почти убедили. Я уже вижу этого типа в хорошем костюме. Но Анна! Я не могу поверить. Однако, если подумать, ее вполне могли использовать заинтересованные лица… А она сыграет любую роль, если ей хорошо заплатят. Даже роль наводчицы.

Гуров задумчиво смотрел на журналиста, и в голове у него неотвязно крутилась одна мысль, которая никак не хотела оформиться. Он все пытался представить эту картину – хмурое утро пятнадцатого июля, неожиданный и непонятный визит встревоженной женщины, загадочный спутник… Заходить в гости к бывшему любовнику Немова наверняка не собиралась. Ранний час, разговор ни о чем, быстрый уход. Это был внезапный порыв. Чем же он был вызван?

– А у вас не сложилось впечатления, что в то утро Немова заскочила к вам, ища укрытия? – спросил Гуров у Бурдашова. – Ну, вот как прячутся под навесом от дождя…

– Хм, пожалуй! – ответил журналист, немного подумав. – В этом что-то есть. Она именно будто пережидала чего-то. Но что это могло быть? Вы считаете, ее кто-то мог напугать?

– Прежде всего человек, который ехал с ней в лифте, – медленно произнес Гуров. – Другого варианта мне на ум не приходит. Они пришли не вместе, а одновременно. Это разные вещи.

– А как же впечатления охранника?

– Охранник – человек, а человеку свойственно ошибаться, – возразил Гуров. – Да и охранник не слишком уверен, что мужчина сопровождал Немову. Ему так показалось вначале, но когда мужчина вышел один и значительно позже…

– Но что же это значит? – нетерпеливо спросил Бурдашов.

Гуров отрешенно посмотрел на журналиста и изрек:

– Самое первое, что приходит мне в голову, – никакой наводчицей ваша знакомая не была. Это вообще маловероятно, если принять вашу версию событий. Зачем спецслужбам наводчики? Это абсурд. И вообще, даже если предположить, что Немова кому-то все-таки помогала – зачем ей показываться вам на глаза? Ведь вы отлично ее знаете!

– Ну что ж, логика в ваших рассуждениях есть, – неохотно признал Бурдашов. – Пожалуй, я готов согласиться, что для спецслужб такая тактика выглядит странновато. Но, может быть, на этом и был построен весь расчет – сделать все как можно абсурднее?

– Все может быть, – сказал Гуров. – Но, исходя из своего опыта, я верю в это с трудом. Служивые люди рациональны. Зачем карабкаться на сотый этаж, когда можно сесть в лифт?.. Кстати, о лифтах: остается главный вопрос – кого собиралась навестить Немова? Ведь не просто так она с утра через всю Москву ехала!

Бурдашов развел руками.

– Рад бы вам подсказать, но, честное слово, никаких соображений! Я ведь дома не так часто бываю. А когда бываю, то работаю. Кто к кому приходит, понятия не имею. Мне за соседями некогда следить.

– Верно, – поддакнул Гуров. – За чиновниками из Кремля следить куда увлекательнее.

В глазах Бурдашова сверкнул мрачноватый огонек.

– Вы тоже считаете, что это не мое дело? – с вызовом спросил он. – Не мое, не ваше, вообще ничье! Мы только пешки в чьей-то игре – так вы считаете?

Гуров махнул рукой и сказал:

– Да вот как раз я так не считаю! Просто к слову пришлось. Вообще-то, это функция определенных органов – следить. А когда они этим заниматься не хотят или занимаются совершенно противоположными делами – приходится следить вам, журналистам, все правильно. Только сдается мне, что в данном случае спецслужбы все-таки ни при чем. И вообще, я сильно подозреваю, что пострадали вы не по делу…

– Как это? – ревниво сказал Бурдашов.

– Вы же вышли из дома вместе с Немовой? – спросил Гуров. – И что сделали дальше? Постарайтесь вспомнить, это важно.

– Я помню, – сказал Бурдашов. – Проводил ее до машины – благо, она рядом стояла… – Он вдруг потер лоб, словно пытался трением высечь какую-то искру из памяти. – Да, вот что вспомнил! Может, это вас заинтересует? Машина Анны была открыта. Она еще сказала в шутку, что стареет, забывает самое необходимое…

– Она забыла запереть машину? – быстро спросил Гуров.

– Скорее, не могла вспомнить, запирала она ее или нет, – ответил Бурдашов. – Может быть, слишком была увлечена предстоящим визитом?

– Сомнительно, – покачал головой Гуров. – Сами говорили, что Немова не относится к увлекающимся натурам. И потом, владельцы машин всегда их запирают – даже когда не помнят, заперли или нет. Это на уровне автоматизма. Я считаю, что машину Немовой в ее отсутствие кто-то обшарил.

– Вы так считаете? – недоверчиво протянул журналист. – А при чем тут я?

– В том-то и дело, что ни при чем! – сказал Гуров. – Вся эта акция была направлена против Немовой, а не против вас. Вот когда увидели, что она к вам заходила, то приняли меры и к вам.

– И кто же эти люди, по-вашему? – озабоченно спросил Бурдашов. – Это даже забавно – Анна под колпаком! У меня не укладывается в голове, кому она могла перейти дорогу? У нее же, по сути дела, ничего нет, кроме длинных ног и холеного тела! Но эта валюта, сами понимаете, быстро девальвируется… Она не владеет недвижимостью, у нее нет оглушительного счета в банке – всегда ей приходилось все выпрашивать у мужчин. Может быть, в последние годы что-то изменилось?

– Может быть, – откликнулся Гуров. – Мы все меняемся. А насчет того, кто эти люди, я пока ничего сказать не могу. Думать надо. Прежде всего мне нужно поговорить с Немовой. Вся беда в том, что я не могу ее найти. С пятнадцатого числа она не появляется на работе, и ее собственный муж, похоже, тоже не знает, где она находится. Кстати, у вас нет никаких соображений, где Немова может сейчас находиться?

– Знаете, таких соображений слишком много, чтобы они представляли реальную ценность, – усмехнулся Бурдашов. – У нее и до меня, и после были любовники. Некоторых я знаю, о некоторых догадываюсь, а о ком-то даже и не слышал. Не станете же вы обходить их всех.

– Не стану, – согласился Гуров. – Я найду другой способ. А вот что собираетесь предпринять вы? По-прежнему намерены поднять шум на всю Европу или все-таки погодите?

Бурдашов долго молчал, сумрачно глядя в окно, где золотились верхушки лип. Наконец он заговорил:

– Вы думаете, у меня есть другой выбор? Возможно, произошла роковая ошибка и вы правы в своих предположениях. Но само ваше присутствие здесь убеждает в том, что за мной наблюдают очень пристально, следят за каждым шагом, и опасность отнюдь не миновала…

– А мне кажется, что тут вы попали пальцем в небо, – с сожалением заметил Гуров. – Вы правильно выразились – ошибка была роковой для вас. Не знаю, добились бы вы успеха, не случись того, что случилось. Но теперь, боюсь, ваше расследование зашло в тупик. Все, кто имел к нему отношение, засветились по полной программе. Образно говоря, фигуры уже выведены из-под удара, и ваш дальнейший наскок не имеет никакого смысла. Не стоит впустую размахивать шашкой. Возможно, к сожалению… Но, уверен, теперь ваш выстрел будет холостым. Вы попадете в смешное положение. – Заканчивая это длинное рассуждение, Гуров невольно разозлился на самого себя и договорил почти грубо: – Только что я вас уговариваю! Вы – взрослый человек, и голова на плечах у вас вроде имеется. Сами разбирайтесь!

– Я подумаю, – серьезно сказал Бурдашов.