Текст книги "Полицейский звездопад (сборник)"

– Как выглядела… – задумалась Оксана. – Лет ей где-то под сорок. Среднего роста. Выглядела как платиновая блондинка, но это точно не ее природный цвет, а какой природный – не знаю. Загорелая – то ли на курорте была, то ли в солярий ходит. На лицо вроде так, ничего, но выражение уж больно какое-то… бойкое. И манера говорить тоже – как у торговых агентов. Чешет без пауз, забалтывает, одним словом. И вообще я ее, наверное, зря теткой назвала. Себя она, скорее всего, считает дамой. Такой самостоятельной дамой. Мне она не понравилась, я людей такого типа часто встречала, и они никогда мне не нравились, поэтому и с ней я не захотела дело иметь.

– Что ж, вполне возможно, что эта ваша «тетка», или «дама», – как раз из тех, кого мы ищем, – заключил Гуров. – В таком случае у нас имеется ее словесный портрет, а это уже кое-что. Установить остальное – наша со Стасом задача. Спасибо вам за помощь. Я вас, Александр Дмитриевич, только попрошу: дайте мне папку с собранными вами данными по всем пропавшим владельцам квартир. Я сейчас быстренько все перепишу и больше вас беспокоить не буду.

– С удовольствием предоставлю, – ответил правозащитник. – Вот, берите, переписывайте. Кстати, тут, кроме сведений, есть еще и несколько фотографий пропавших пенсионеров. Скобликов точно есть – мне его фото дал его шурин. Только мне кажется, я мог бы вам еще чем-то помочь. Я собирался продолжить поиски пропавших хозяев квартир – искать тех, кто пропал не в этом году, а раньше, скажем, за последние три года. Думаю, вам такие сведения пригодятся.

– Дело, конечно, нужное, – согласился Гуров, – но уж больно опасное. Я вспоминаю ваш собственный рассказ о судьбе младшего сына пропавшего Гилязова. Нам-то со Стасом по службе положено рисковать, а вам зачем?

– Мне тоже положено, – серьезно произнес Новиков. – Еще неизвестно, кто больше рискует. Мне уже раза четыре разные милицейские начальники угрожали шею свернуть. Но пока вот жив.

– Что ж, если вы готовы этим заняться, то флаг вам в руки. Нам такие данные очень нужны.

– А меня вы что, решили за бортом оставить? – спросила Оксана.

– Почему за бортом? – удивился Лев. – Вы, Оксана, нам уже оказали большую помощь тем, что приютили. А если мы еще сможем рассчитывать на ужин…

– Типичный мужской шовинизм, – фыркнула девушка. – «Уютный дом и сытный ужин» – вот, по-вашему, все, что может дать женщина. Нет, мне роль домохозяйки не подходит. Я тоже собираюсь заняться делом. Например, поспрашивать своих знакомых, не сталкивались ли они с «социальными работниками», которые уговаривают одиноких стариков продать свое жилье, или с «черными риелторами». А знакомых у меня – половина города.

– Что ж, это можно, – согласился Гуров. – Тогда давайте договоримся так. С вами, Оксана, мы, понятное дело, вечером еще увидимся, а вы, Александр Дмитриевич, если найдете что, дайте знать. Мой сотовый у вас есть? Вот и отлично.

Глава 5

Дом, в котором еще месяц назад жил пенсионер Скобликов, Крячко нашел без труда. Это была типичная панельная девятиэтажка, какие лет тридцать назад строились во множестве. Располагалась она недалеко от центра города, но при этом в стороне от оживленной магистрали, по которой шел основной транспортный поток. То есть место было выигрышное, что повышало стоимость квартир в доме.

Поднявшись на третий этаж, Крячко увидел нужный номер квартиры и нажал на кнопку звонка. Послышались шаркающие шаги, однако дверь не открылась. С той стороны послышался пронзительный женский голос, произнесший только одно слово:

– Кто?

– Понимаете, я знакомый Павла Петровича Скобликова, у которого вы купили квартиру, – начал излагать свою легенду Крячко. – И он мне рассказывал, что продал свою очень выгодно, хорошие деньги получил. У меня тоже большая квартира, и я ее тоже собираюсь продавать, поэтому хочу найти риелтора, который Павла Петровича обслуживал. Вы мне не поможете? Вы же с ним тоже виделись…

– А чего у самого Скобликова не узнаете, если знакомый? – с подозрением спросили из-за двери.

– А вы разве не слышали? – Голос Крячко выразил удивление. – Умер Павел Петрович. Даже не успел в новую квартиру переселиться.

– Да слышала я, слышала… – отозвались из-за двери. – Ходил тут какой-то мужик, все хотел, чтобы мы ему доложили, куда этот Павел делся. А я что, знаю? Я его что, сторожу, что ли?

Крячко боялся, что после такой отповеди его собеседница вообще удалится, однако, вопреки его опасениям, щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели сыщик увидел настороженное лицо женщины, готовой дать отпор любому, кто покусится на ее имущество. Видно, легенда, изложенная Стасом, чем-то ее заинтересовала, потому она и приоткрыла створки своей раковины. Вскоре стало понятно, что именно побудило хозяйку пойти на такой шаг.

– Значит, этот Павел говорил, что выгодно квартиру продал? – переспросила женщина.

– Да, он остался очень доволен, – подтвердил Крячко.

– Ну еще бы не доволен! – воскликнула хозяйка. – За такую развалину почти три миллиона хапнуть!

– Неужели так много? – изумился Крячко.

– Вот именно! – подтвердила женщина. – И эта стерва, риелторша его, никак уступать не хотела! Мы уж ей объясняли, объясняли – и что дом старый, и площадь не такая большая, – а она уперлась, и ни в какую! Так все два с половиной из нас и вытянула!

– Но я слышал, что вам и мебель Павла Петровича досталась… – напомнил Крячко.

– Ну и что?! – не отступала хозяйка квартиры. – Подумаешь, мебель! Шкафы старые да диван! Понятно, что он не хотел это старье с собой тащить. Небось за перевозку больше пришлось бы заплатить, чем эта рухлядь стоит!

– Значит, вы с этой женщиной, с риелтором, не раз встречались? – уточнил оперативник.

– А я вам что говорю? Ясное дело, встречались.

– Очень хорошо! – искренне обрадовался Крячко. – Тогда скажите, пожалуйста, как ее зовут. И телефончик, если не трудно.

– Звать ее Настей. А фамилия… фамилия у нее какая-то простая… И даже известная… Нет, не помню. Подождите, я сейчас в договоре посмотрю, может, там есть.

Дверь снова закрылась, замок щелкнул, и Крячко остался один на площадке. Ждать ему пришлось довольно долго, но годы оперативной работы приучили полковника быть терпеливым. Наконец за дверью снова послышались шаги, дверь приоткрылась, и на пороге снова показалась хозяйка.

– Нет, в договоре ее фамилии нет, – сообщила она. – Там только этот Скобликов. Риелторша у меня на отдельной бумажке была записана, и телефон там же, а бумажку эту я выкинула.

– А может, у вас ее номер на вашем телефоне остался? – предположил Крячко. – Можно просто полистать назад…

– Хорошо, – согласилась женщина.

Спустя несколько минут она снова появилась у двери, на этот раз с телефоном в руке:

– Точно, остался он у меня, вот, записывайте, – и продиктовала полковнику десятизначный номер.

Сердечно поблагодарив осторожную хозяйку квартиры, Стас направился к лестнице, всем своим видом показывая, что больше ему в этом доме ничего не надо. Однако это было не так. Он собирался побеседовать еще и с соседями пенсионера Скобликова, с людьми, которые его много раз видели и знали. Правда, для этого требовалось сменить легенду, следовательно, разговаривать с бывшими соседями Скобликова по лестничной площадке прямо под носом у осторожной хозяйки скобликовской квартиры было нельзя – могла получиться накладка. Впрочем, опыт показывал, что не всегда лучшими информаторами являются соседи по лестничной клетке.

Крячко спустился на второй этаж и начал обходить расположенные там квартиры. На этот раз он представлялся двоюродным братом покойного пенсионера, огорченным его внезапной смертью и стремящимся узнать хоть какие-то подробности.

В первой квартире, куда он позвонил, на звонок никто не отозвался, во второй жили квартиранты, которые поселились здесь недавно и никого не знали, и лишь в третьей оперативнику улыбнулась удача. Дверь открыла старушка лет семидесяти – невысокая, худощавая, с румяным улыбчивым лицом. Такую сразу хотелось назвать «бабушкой». И этой бабушке Крячко не стал излагать свою легенду. Вместо этого представился, сказал, что он – из полиции и расследует загадочную смерть Павла Скобликова. Не может ли она что-нибудь рассказать о покойном?

– Как же не могу? Конечно, могу рассказать, – ответила бабушка. – Только что же мы будем в сенях стоять? Идемте в комнату, там и поговорим.

Вслед за старушкой Крячко прошел в комнату, обставленную очень бедно, но чистую и очень опрятную.

– Меня звать Зинаида Ивановна, а вас как? – спросила соседка.

– Станислав Васильевич, – назвался Крячко.

– Вы, Станислав Васильевич, вон туда, туда садитесь, а то эти-то стулья больно древние, вроде меня, а вы мужчина видный – они вас могут и не выдержать.

Стас сел на указанный стул, хозяйка примостилась напротив и принялась рассказывать:

– С Пашей мы знакомы лет сорок – с того времени, как он на Вере Тишкиной женился. А Вера была моя закадычная подруга. Мы с ней вместе в издательстве работали – она верстальщицей, а я линотиписткой. Знаете, что такое линотип? Такая громадная штука, которая текст набирает, чтобы строчки свинцовые получились. Из них потом верстальщики страницу сверстают – и готово, можно книжку печатать. Работа со свинцом очень вредная, нам молоко давали. Мне это молоко помогло – видите, какая я здоровая? – а Вере нет. Рак у ней был, от него и померла. Паша так о ней горевал, так убивался! Он сильно изменился после того, как Веры не стало. Так вот, о Паше. Вас ведь он интересует, я правильно поняла? А верно, умер он как-то странно. Не пособил ли ему кто? И деньги опять же пропали… Ведь он, Паша, так сильно не пил никогда, чтобы в луже утонуть. Я это все милиционеру-то говорила, который после Пашиной смерти приходил. Специально в квартиру поднялась – к этим, которые на месте Паши теперь живут, – и рассказала.

– И что же он вам ответил? – спросил Крячко.

– Ответил, чтобы ступала я к себе и не мешала расследованию, что, когда ему будет нужно, он придет и все сам спросит. Только не приходил он ко мне.

– Значит, вы уверены, что Скобликов не мог так сильно напиться, чтобы упасть и утонуть в канаве? – уточнил Стас.

– Нет, мил-человек, никак такого быть не могло, – покачала головой старушка. – Он, конечно, это дело любил – к рюмке то есть приложиться, но меру всегда знал. У Веры в этом смысле особых проблем не было. Он еще говорил этак, с гордостью: «Павел Скобликов домой всегда на своих ногах приходит!»

– А вы не видели эту женщину, риелтора, которая помогала Скобликову квартиру продать? – поинтересовался оперативник.

– Как же не видела? Не раз видела, Настей ее зовут.

– А фамилию случайно не знаете?

– И фамилию знаю. Мне ее Паша как-то раз сказал, а у меня память цепкая – что раз услышу, все запоминаю. К тому же фамилия у нее известная, знаменитая, можно сказать, – Клочкова. Как у политрука, который в войну под Москвой панфиловцами командовал.

– А как она выглядит?

– Очень характерная дамочка. Волосы светлые – ну, понятное дело, – крашеные, кожа на лице сильно загорелая, словно только что с моря приехала. И бойкая ужасно! Не женщина, а прямо огонь. С ней пару раз мужчина приезжал, видный такой. Я-то сама его не видела, ничего о нем сказать не могу, это мне Паша рассказал. Но только знаешь, что тебе скажу, сынок? Не эта дамочка Пашу уговорила квартиру продать.

– А кто же? – подался вперед Крячко.

– Это та женщина, которая к Елизавете Кузьминичне ходит. Елизавета уже второй год не встает. А дочь с сыном живут отдельно, сидеть с матерью не могут. Или не хотят, не знаю. И вот они оформили документы, чтобы к Елизавете ходил социальный работник. Почти каждый день и приходит. Натальей ее зовут. Продукты носит, платежи за квартиру платит, лекарства покупает – в общем, все, как положено. Дело-то хорошее. Да только эта женщина, кроме своего дела, еще и квартирами интересуется. Про весь дом узнала, про всех жильцов. И особенно интересуется одинокими. Она и ко мне подъезжала – как у меня со здоровьем, да кто ко мне ходит, да не хочу ли квартиру продать. Но я ей сообщила, что у меня, слава богу, дочь есть, обо мне заботится, и квартиру продавать я не собираюсь. Ну, она и отстала.

– А фамилию этой Натальи вы случайно не знаете? – спросил Крячко.

– Нет, фамилию не знаю, – покачала головой старушка. – Да вам ее в районной службе скажут, где она работает. Служба тут неподалеку, на улице Казачьей расположена.

Крячко поблагодарил наблюдательную хозяйку квартиры за сведения, которыми она его снабдила, и распрощался.

Выйдя из дома, он узнал у прохожих, как пройти на улицу Казачью, и отправился разыскивать службу социальной поддержки, а отыскав, сразу направился в отдел кадров. Там он снова решил рискнуть и отступить от легенды – показал женщине, ведавшей кадрами, свое удостоверение, впрочем, не слишком его разворачивая. Как и рассчитывал Стас, кадровичка не стала вникать, где удостоверение выписано, не стала запоминать и фамилию владельца. Спрятав документ, Крячко сообщил, что расследует участившиеся случаи нападений на пенсионеров, только что получивших пенсию, и в связи с этим ему надо опросить социальных работников, обслуживающих ближайшие дома. Кадровичка назвала ему четыре фамилии. Крячко списал номера домов, которые обслуживает каждая из четырех женщин, и номера их сотовых телефонов. Теперь он знал, что интересующую его особу зовут Наталья Куницына, знал и номер ее телефона. Первое задание было выполнено, теперь можно возвращаться в штаб-квартиру, чтобы отчитаться о работе и продумать следующий этап расследования.

Дома у Оксаны никого не было – хозяйка убежала по своим журналистским делам. Крячко открыл дверь ключом, которым его предусмотрительно снабдила девушка. Пока Гуров отсутствовал, он решил заняться ремонтом душевой. Больше всего времени у него занял поиск нужных инструментов. Но наконец кое-что было найдено, а затем была устранена и течь. Так что к возвращению Гурова его напарник мог отчитаться не только о ходе расследования, но и о сделанном ремонте.

– Это хорошо, что ты течь устранил, – сказал Гуров, услышав сообщение Крячко. – Хоть чем-то Оксану сможем отблагодарить за гостеприимство. Ведь денег она с нас точно не возьмет. Ну а как основная работа? Или у тебя все силы ушли на замену прокладок?

– Почему же все? – возразил Крячко. – Кое-что и на расследование осталось.

И он рассказал другу о полученных сведениях.

– Таким образом, мы знаем фамилию риелтора, которая оформляла продажу квартиры Скобликова, – заключил свой отчет Крячко. – Несомненно, это та самая женщина, которая приходила и к Оксане, – все приметы совпадают. Знаем и фамилию социального работника, которая собирала первичную информацию и давала наводку риелтору. А как твои успехи?

– Ну мне тоже кое-что удалось, – ответил Гуров. – Второго риелтора зовут Григорий Евгеньевич Гришин. Муж с женой, которые живут в однокомнатной, его хорошо запомнили: худощавый, манеры мягкие, носит очки в золоченой оправе, говорит тихо. В общем, на первый взгляд – профессор, да и только. Однако хозяин квартиры признался, что впечатление этот «профессор» производит скорее неприятное: очень недоброжелательный, мелочный, и шуточки у него совсем не профессорские. Ездит, между прочим, на «Тойоте Камри».

– Машина не самая дешевая, – заметил Крячко.

– И машина не дешевая, и цепочку золотую на шее носит. Одним словом, человек не бедствует. Теперь давай подведем итоги. Мы установили троих членов предполагаемой банды. Скорее всего, эта твоя Наталья Куницына – не единственный соцработник в ее составе. Чтобы собирать первичную информацию, нужны еще двое-трое. Возможно, у них есть еще один-два риелтора, а может, только эти двое. Если они люди энергичные, вполне могут успеть обслуживать все криминальные сделки.

– Как мне описали эту Настю, женщина она чрезвычайно энергичная, что называется, на ходу подметки рвет.

– Значит, этих двоих хватает, – кивнул Гуров. – Теперь нам нужно установить фирму, в которой они работают. С высокой вероятностью можно предположить, что директор фирмы окажется главарем банды.

– Может быть и по-другому, – возразил Стас. – Директором может оказаться подставной человек, который формально ни к чему не причастен, а главарь – где-то в стороне.

– Да, знаем мы и такие схемы, – согласился Гуров. – В любом случае нам нужна фирма.

– Давай я схожу в регистрационную палату, – предложил Крячко. – Скажу, что мне нужна риелтор Настя Клочкова. Мол, квартиру хочу продать, а знакомые ее рекомендовали. Там ее наверняка знают. И телефон дадут, и название фирмы.

– Идея, конечно, богатая, только надо быть готовым к тому, что эта самая Настя может оказаться где-то рядом, и твое знакомство с ней состоится раньше, чем ты этого хотел бы, – задумчиво проговорил Лев.

– Ну и отлично! Что же тут плохого?

– А то, что она тут же к тебе пристанет: какая квартира? Где? Предложит ехать ее смотреть… Ты же сам говорил, что эта дама на ходу подметки рвет. В таком случае надо иметь правдоподобный вариант с квартирой и хоть немного знать город. А мы его совсем не знаем. И вообще, я считаю, чем позже фигуранты этого дела узнают о нашем существовании, тем лучше.

– Да, тут есть закавыка… – согласился Крячко. – Надо придумать что-то другое…

Тут в прихожей хлопнула входная дверь, послышался стук каблучков, и в дверях появилась Оксана.

– А, вы уже тут, – сказала она, на ходу сбрасывая пальто. – Все сведения уже собраны? Идет составление нового плана?

– В общем, да, – подтвердил Гуров.

– А в чем трудность? Я по вашим лицам вижу, что у вас какое-то препятствие.

– Да, есть некоторое затруднение, – согласился Крячко. И изложил ситуацию, связанную с установлением названия фирмы.

– Тут нет никаких проблем, – заявила Оксана, выслушав его рассказ. – Просто в регпалату надо идти не вам, а мне.

– Еще чего не хватало! – воскликнул в сердцах Лев. – Так я и знал, что тебе захочется в сыщиков поиграть! А тут не игра, тут смертельно опасное дело!

– Пока что ничего опасного нет, – спокойно ответила на это Оксана. – Чтобы наводить справки о Насте, вам надо разработать хорошую легенду, а мне никакой легенды не требуется – вот она, моя квартира. Даже не надо придумывать, почему мне нужна именно эта Клочкова в качестве риелтора – ведь она же сама на меня выходила. Надо просто сказать, что я передумала и теперь решила свой дом продавать. Вот и все. Так я узнаю и фирму, в которой она работает, и телефон.

– Хорошо, а дальше? – не сдавался Гуров. – Действительно будешь дом продавать?

– А почему бы и нет? – пожала плечами девушка. – Мне эта развалюха порядком надоела, если честно. До центра далеко, зимой холодно, в душе вода стоит…

– Уже не стоит, – поправил Крячко. – Я починил.

– Правда? – удивилась Оксана. – Вот спасибо! Но сути дела это не меняет. Я бы сменила эти свои апартаменты на «однушку» поближе к центру. Так что мы с Настей вполне можем совершить реальную сделку.

– Ага, чтобы тебя тоже нашли утонувшей в канаве! – воскликнул Гуров.

– Совершенно необязательно, – возразила ему Оксана. – Не может быть, чтобы все сделки, совершаемые этой Клочковой, заканчивались трупами. Наверняка есть и обычные акты купли-продажи, когда участники остаются в живых, иначе бы эта контора просто не могла существовать.

– Что ж, пожалуй, Оксана права, – заметил на это Крячко. – Рассуждение здравое.

– И потом, если мне не захочется продавать дом, что мешает остановиться на любой стадии? – продолжала приводить свои аргументы Оксана. – Могу по-простому заломить за свои дрова такую цену, на которую никто не клюнет, и тогда Настя сама от меня отстанет. Даже не догадается, что я ее разыскала не просто так, а как-то связана с вами. Так что риска никакого нет. Другие же варианты, которые вы придумаете, связаны с риском.

Некоторое время Гуров обдумывал слова девушки, расхаживая по комнате из угла в угол. Затем махнул рукой и сказал:

– Ладно, бес с тобой! Пусть будет по-твоему. Сходишь в палату, узнаешь фирму, где эта Настя работает. Но и только! Больше никакой самодеятельности, понятно?

– Есть, гражданин начальник! – четко ответила девушка. – Никакой самодеятельности! – А затем, снова став серьезной, предложила: – Так что, давайте сядем и все обсудим подробно?

Глава 6

Откладывать визит в регистрационную палату Оксана не стала. Она была немного знакома с обычаями этого учреждения и знала, что после обеда сделки не оформляются, идет только прием документов, и количество посетителей значительно меньше. Вот и решила этим воспользоваться, чтобы навести нужные справки.

Гуров заявил, что он и Крячко будут ее сопровождать.

– Зачем? – удивилась девушка. – Я же сказала: риска никакого нет и охрана мне не нужна.

– А мы не тебя охранять поедем, – объяснил Гуров. – Мы попробуем отыскать ту рюмочную, где покойный Скобликов пил пиво, и поговорить там с народом. Надо попробовать установить личность «приятеля», который находился тогда со Скобликовым. А это заведение, как я понял, находится рядом с палатой, так что нам по дороге.

Против этого Оксана не нашла что возразить, и Крячко пошел заводить свой «Форд». Спустя полчаса все трое были уже возле дверей регистрационной палаты, где расстались: Оксана вошла в палату, а сыщики приступили к поискам рюмочной.

Впрочем, эти поиски не слишком затянулись: буквально первый спрошенный прохожий не только указал им, в какой стороне расположено столь нужное заведение, но и подробно описал, как туда пройти. Идти оказалось недалеко. Вскоре сыщики, спустившись по ступенькам, вошли в рюмочную.

Они оказались в помещении с низким потолком, в котором стояло шесть столов со скамьями, кроме того, по углам виднелись еще круглые столики, возле которых можно было расположиться стоя. День близился к вечеру, и рюмочная испытывала наплыв посетителей: все столы были заняты.

Однако сыщики не собирались располагаться за столами. Они сразу направились к стойке, за которой стояла барменша – грузная женщина с цепким взглядом.

– Добрый вечер! – приветствовал ее Гуров. – Это у вас всегда столько народу? Прямо не протолкнуться…

– После обеда народ всегда идет, – ответила барменша. – Хорошо еще, стоячие места есть, а то и эти бывают заняты. А вы вон там располагайтесь у окна – место хорошее. А если посидеть хотите, то подождите вон ту компанию, что в углу, – они скоро уйдут.

– Это они вам сами сказали? – поинтересовался Крячко.

– Мне говорить не надо, – объяснила хозяйка прилавка, – я и так все вижу. Что за человек, есть ли у него деньги, сколько просидеть собирается.

– Очень ценное качество при вашей профессии, – похвалил Гуров. – Наверное, у вас и память хорошая?

– Да не жалуюсь. А что?

– Если у вас хорошая память, то вы, вероятно, помните своих посетителей. Например, вот этого мужчину. – И он положил на стойку фотографию пенсионера Скобликова.

Барменша не стала ее разглядывать, вместо этого она с недоверием уставилась на Гурова и спросила:

– А что это вас мои посетители интересуют? Вы из милиции, что ли?

– Ну если бы сказали, что мы из страховой компании, вы бы, наверное, не поверили, – ответил вместо Льва Крячко, доставая свое удостоверение. Как и утром, он не стал его тщательно разворачивать и давать читать, только показал. На лице хозяйки прилавка появилось колебание: видимо, она хотела изучить документ поближе, однако озвучивать это желание не стала. Склонилась над фотографией погибшего пенсионера, потом подняла голову и произнесла:

– Ну да, был он здесь. Недели две назад был. Да ведь только ваш товарищ уже приходил, о нем спрашивал. Я все тогда рассказала.

– Да, мы в курсе, – ответил Гуров. – Но родственники погибшего подали жалобу, что мы дело по факту его смерти не возбудили. Настойчивые люди оказались. Вот приходится проводить повторную проверку – как будто у нас других дел нет! Вы тогда сказали дознавателю, что этот пенсионер был не один, а с каким-то знакомым. Правильно?

– Да, все так, – подтвердила барменша. – Они вдвоем приходили. Вон за тем столиком сидели.

– И долго сидели? – поинтересовался Крячко.

– Да прилично. Часа два, наверное.

– Выпили много?

– Нет, не скажу, чтобы очень много, – покачала головой женщина. – Кружки по три, самое большее – по четыре. У меня тут люди и по восемь берут, и по десять. Так что эти скромно приняли.

– А кто был этот приятель, с которым пришел Скобликов? – спросил Гуров. – Вы его раньше видели?

– Может, и видела. Тут рядом регпалата, оттуда много народу ходит, риелторы, маклеры всякие. Так что одни и те же люди мелькают. Да, мне показалось, что я этого приятеля уже видела.

– А вы сможете описать его? – попросил Лев.

– Почему же не смогу? Мужчина среднего роста, в годах – лет ему, наверное, под шестьдесят, но не больше. Волосы не черные, но и не седые – вроде шатена. Лицо такое остренькое, на лисье похоже. И все время улыбается. Когда с этим разговаривал, – кивнула она на фотографию Скобликова, – тоже все время улыбался.

– А вышли они вместе? – уточнил Крячко.

– Да, пили вместе и вышли вместе, – кивнула барменша.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил ее Гуров.

Больше делать в рюмочной было нечего, и сыщики направились к выходу. Но не успели дойти до двери, как она распахнулась, и в зал стремительно вошла Оксана.

– А, вы все здесь дегустируете, а я свою часть работы уже выполнила! Можно сказать, почти заключила сделку!

– Ладно, на улице расскажешь, – прервал ее Гуров, заметив, что барменша внимательно прислушивается к их разговору.

Втроем они вышли на улицу, и Оксана сообщила:

– Вы были правы насчет этой Насти – она действительно оказалась рядом, у окошка, где сдают документы. Едва я о ней спросила у регистраторши, как та развернулась и позвала ее.

– И что? Она вас узнала? – спросил Крячко.

– Сразу же! – подтвердила девушка. – «А, – говорит, – старая клиентка! Что, надумала?» Ничего не поделаешь, пришлось сказать, что да – мол, обстоятельства изменились, и теперь я решила дом продавать. Она сказала, что все данные по моему дому она сохранила, и как он выглядит, помнит, так что смотреть второй раз ей его не надо. Уже сегодня она выставит его на сайте своей фирмы, а завтра даст объявления во все газеты и в Интернет. Так что я должна быть готова к визитам будущих покупателей. И о цене поговорили, и о ее вознаграждении – словом, решили все вопросы.

– Так что за фирму представляет эта Анастасия Клочкова? – спросил Гуров.

– Фирма называется «Авангард», – ответила Оксана. – Название это мне ничего не говорит, я раньше с ней не сталкивалась.

– Стало быть, фирма малоизвестная, – заключил Крячко. – Надо теперь подумать, как узнать фамилию их директора…

– Ничего вам думать не надо, – заявила на это Оксана, и в ее голосе прозвучало торжество. – Ведь у вас есть я! А у меня есть знакомые в торгово-промышленной палате, которые ведут реестр всех предприятий, действующих на территории области. Я позвонила Диме – он в палате как раз с этим реестром работает – и попросила «прозвонить» этот самый «Авангард». И знаете, кто его возглавляет?

– Нет, конечно, – признался Гуров.

– Директором этой конторы является некто Олег Русланович Басюк. Понятно, что вам эта фамилия ничего не скажет, мало того, она и многим жителям Залежинска неизвестна. Но те, кто заглядывает в наши коридоры власти, знают, что Олег Басюк – брат начальника областного УВД Леонида Мартыновича. Правда, не по отцу, а по матери, поэтому и фамилии у них разные.

– Ах, как интересно… – задумчиво протянул Гуров. – Да, это действительно ценные сведения…

– Получается, что теперь мы знаем всю цепочку этой банды, – обрадовался Крячко. – По крайней мере, ее основные звенья. Внизу находятся социальные работники – уже известная нам Наталья Куницына, а с ней еще несколько человек. Затем следуют риелторы – Анастасия Клочкова, Григорий Гришин и, возможно, кто-то еще. Возглавляет фирму, а заодно и банду, Олег Басюк. А прикрывает их деятельность родной брат вожака Леонид Мартынович. Нам останется установить только фамилии киллеров, исполнителей убийств, – и дело раскрыто.

– Все правильно, но ты забыл еще одну мелочь – собрать доказательства, – заметил Гуров. – Причем улики должны быть совершенно неопровержимые. Так что нам надо будет проделать не только свою оперативную работу, но еще потрудиться и за следователей. И учти – помогать нам здесь никто не будет.

– Почему же никто? – возразила Оксана. – Я вот помогаю, Александр Дмитриевич уже помог и еще поможет. Потом этот… уполномоченный по правам. Может, и еще кто-нибудь найдется.

– Оксана права, – сказал Крячко. – Мы не должны замыкаться только на себя, отказываться от помощи местных. Вспомни, Соболев называл нам еще какого-то лейтенанта, на которого можно положиться.

– Что вы на меня накинулись? – удивился Гуров. – Я и не говорил, что мы все сами собираемся делать. Я только хотел сказать, что нам не помогут местные правоохранительные структуры – полиция, прокуратура, следственный комитет. И вообще мы не о том говорим. Надо выработать программу по сбору доказательств. В частности, у нас должны быть доказательства того, что начальник здешнего УВД причастен к убийствам.

– Проще всего было бы поймать этих ребят с поличным, – задумался Крячко. – Так сказать, при совершении…

– Я тоже об этом подумал, – признался Гуров. – Нам надо провести операцию под кодовым названием «Подсадная утка». Помнишь, в Оренбурге мы проводили нечто похожее?

– Да, там все отлично получилось! – воодушевился Стас. – Только ведь там нам местная полиция помогала… И «утка» была оттуда, из местных полицейских…

– Да, использовать гражданских нехорошо, – согласился с ним Лев. – А мы с тобой на роль «утки» не годимся…

– Значит, вам надо познакомиться с лейтенантом, о котором говорил уполномоченный по правам человека! – воскликнула Оксана. – Может, он кого-нибудь подскажет. А если нет – роль «утки» сыграю я.

– Так я и знал, что тебя на подвиги потянет, – с досадой произнес Гуров. – Обязательно тебе захочется, чтобы тебе голову проломили! Нет, этому не бывать! Заруби себе на носу! И потом, какая из тебя «утка»? Ведь бандитов интересуют пожилые, которых все забыли. А у тебя – ты сама признавалась – от визиток сумка лопается.

– Да, это верно, – согласилась Оксана. – Я об этом как-то не подумала. Но тогда… Тогда у нас еще есть Тарас Григорьевич!

– Какой еще Тарас Григорьевич? – спросил Гуров.

– Ну как же! – с энтузиазмом продолжала Оксана. – Тарас Григорьевич Козенко, узник ГУЛАГа. Вам Александр Дмитриевич наверняка про него рассказывал.

– Верно, рассказывал, – был вынужден согласиться Лев. – А Соболев отсоветовал с ним дело иметь. Нет, уж лучше мы спросим совета у этого лейтенанта. Где там я записал его телефон…