Электронная библиотека » Николай Леонов » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Лига правосудия"


  • Текст добавлен: 18 ноября 2014, 14:52


Автор книги: Николай Леонов


Жанр: Полицейские детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– А чего ж не поговорить-то с хорошим человеком? – очнулся от своих мыслей старик и позвал: – Настя!

На его зов появилась женщина средних лет, по виду явно прислуга, и он приказал:

– Собери нам чего-нибудь!

Женщина кивнула и ушла, а Сидоркин продолжил:

– Ну, уж после такого-то я на ней, конечно, женился! И женой она оказалась хорошей, и хозяйкой замечательной, и за матерью моей, как за родной, ходила – ее-то померла, когда она еще девчонкой была. Может, оттого, что только с отцом жила, и пошла у нее в молодости жизнь набекрень. Я ломил, как каторжный, жена в столовой работала, так что сыты мы были, но ведь три парня – это не один. Ничего, все сдюжили. Выбрались мы из нищеты. Достаток в доме появился. Одно только меня волновало – что детей моих из-за моей работы дразнят.

– И они тебя стали стыдиться, – добавил Стас.

Старик вздрогнул, как от пощечины, и гневно уставился на Крячко, а тот в ответ на это только криво усмехнулся:

– Не дергайся, Егорыч! Когда при Горбачеве, а потом при Ельцине милицию дерьмом из шланга поливали, я все это прошел от и до! Так что понимаю тебя как никто! Все на своей шкуре испытал!

– Значит, действительно поймешь, – тихо проговорил старик. – И вот тогда я поклялся, что костьми лягу, но дети мои никогда такой работой заниматься не будут. Все образование получат, чего бы мне это ни стоило. Мы с женой копеечку к копеечке складывали, чтобы им жить, ни в чем не нуждаясь. И ведь всех в Москву в институты отправили, и деньги им туда постоянно посылали. И тут!.. – Сидоркин неожиданно расхохотался.

– Ты чего? – удивился Крячко.

Вернувшаяся с подносом женщина быстро накрыла на стол и снова ушла.

– А вот за это надо выпить! – продолжал улыбаться старик.

– Да за что? – недоумевал Стас.

– Вот выпьем, и скажу! – загадочно пообещал Сидоркин.

Они выпили, закусили, и Крячко, не выдержав, попросил:

– Ну, не томи!

– Мне уже почти пятьдесят было, Наташка немного моложе, и тут вдруг она приходит ко мне, растерянная, глаза с пятак, и говорит: «Илюшка! А ведь я беременная! Что делать будем?» Я так и сел! Что уж у нее до меня было, я никогда не спрашивал, но при мне на аборты она никогда не бегала, потому что дети – это святое, их Бог дает. Родившиеся, неродившиеся, а все равно они уже живые, и убивать их грех! Да их даже обижать нельзя. Остановились мы на трех парнях, и все, а уж что она там делала – это ее женские штучки. А тут, видать, решила, что уже можно ничего не бояться, вот и попалась! Ох, как она дочку хотела! В церковь ходила, Богородице молилась, чтобы девочку ей послала, а родился Мишка! Поскребыш наш! Как же она его баловала! С рук не спускала! Я уж с ней матерно лаялся – забалует ведь парня!

– Ну, младшие дети всегда самые любимые, – со знанием дела заметил Стас.

– А он у нас оказался единственным, – медленно произнес Сидоркин.

– Егорыч! Да понял я уже, что со старшими у вас беда приключилась, – сочувственно произнес Крячко. – Ты не рассказывай, если больно вспоминать!

– Да нет, полковник! Все уже отболело! – Старик налил себе рюмку и махом выпил. – Нет, они живы и здоровы, – и, подумав, добавил: – Наверное. Просто для нас они умерли. Все! Предали они нас! Сами-то мы в Москву не ездили, а вот они к нам постоянно наведывались за деньгами, за продуктами. А нам ведь для них, родных, разве чего жалко было? Берите! Для вас же живем!

Сидоркин уставился в окно и надолго замолчал, молчал и Крячко, боясь потревожить явно расстроившегося старика, но тот вдруг очнулся, выпил водки и неожиданно сказал:

– А ведь думал, что уже отболело. В общем, в тот день – до конца жизни его не забуду – я от совершенно посторонних людей узнал, что старший-то наш, оказывается, давно женился. А нас не то что на свадьбу не пригласил, а даже не сообщил об этом, да и с девушкой своей не знакомил. А дело было так: Наташка прихворнула, и врач сказал, что лекарство это можно только в Москве купить. Позвонил я старшему на ту квартиру, что он на мои деньги снимал, хотел попросить, чтобы он матери лекарство привез. А мне там голос чужой отвечает, что такой здесь уже давно не живет, потому что женился и перебрался к жене. Я сначала подумал, что номером ошибся, переспросил – нет, все верно. А ведь деньги-то у меня на квартиру он по-прежнему брал. Ну, тут я и попросил, чтобы мне его новый номер дали. А меня там допрашивать начали, кто, мол, я такой. Ну, я и ответил, что отец. Баба какая-то тут на меня как напустится: что вы мне голову морочите? Его родители давно умерли! У него, кроме братьев, никого нет! И трубку бросила.

– Погоди, Егорыч! Так ты что же, ему до этого никогда раньше не звонил? – удивился Стас.

– Нет, они сами всегда нас на переговоры вызывали – телефона у нас тогда не было, – тихо ответил старик. – Да и когда мне звонить, если я без выходных и проходных от зари до зари, как лошадь, пахал! Да и Наташка тоже не разгибалась!

– И что ж ты тогда сделал? – осторожно спросил Крячко.

– А ничего! Сам съездил в Москву за лекарством. Потом эти предатели нас пытались на переговоры вызывать, но и я не ходил, и Наташке запретил. Так они сами заявились. Все трое. И рожи такие невинные – волновались они за нас, видишь ли! Видно, та баба не передала старшему, что я звонил. Ну, я их и встретил в дверях! И сказал, что отныне за деньгами и продуктами пусть идут на то кладбище, где они нас при жизни похоронили, а вот они сами для нас умерли! Навсегда! Так эти сволочи еще и оправдываться начали, объясняли, что сноха моя, видите ли, дочь доктора каких-то там наук, из интеллигентной семьи, и как бы я смотрелся на свадьбе с моими-то замашками. Короче, выгнал я их!

– И они больше не приезжали?

– Как бы не так! – нервно рассмеялся Сидоркин. – Когда страна к черту в зубы валиться начала и все эти науки никому на хрен стали не нужны, они обо мне очень быстро вспомнили. Только получили они от ворот поворот, и я им ясно сказал, что кормушка закрылась! Тем более что Мишка уже подрастать стал, вот уж кто был мне тогда настоящей опорой.

– А он как с братьями? – поинтересовался Стас.

– Ко мне-то они в 1998-м примчались, а вот к нему через десять лет, когда кризис грянул, пожаловали. Встречаться со мной они, само собой, не стали – знали же, что я своего решения не изменю, а вот на него понадеялись, да зря! Они к нему: мы, мол, братья родные, так помоги, а он в ответ: какие же мы родные? Вы своих родителей давным-давно умершими объявили, а мои живы-здоровы. Так и отправил восвояси! И больше они здесь не показывались!

– Да-а-а! Я смотрю, он характером в тебя пошел! Кремень! – помотал головой Крячко.

– Просто он очень хорошо помнит, с чего я начинал и через что нам с ним вместе пройти пришлось, пока у нас и дом этот появился, и все остальное, – веско сказал старик.

– Так как же ты поднялся-то? – напомнил Крячко.

– А как при Горбачеве кооперативы и все прочее появились, купил я списанную ассенизаторскую машину и стал на себя работать. Объявления от руки писал и на столбах да остановках расклеивал. Только днем я на ней ездил, а ночью – она на мне.

– Рухлядь! – понятливо покивал Стас.

– А кто бы мне новую машину продал? – усмехнулся Сидоркин. – Да и денег на нее у меня тогда не было. Приедешь вечером, поешь, покемаришь с часок и лезешь ее чинить. А Мишка рядом. Помогает. Он в инструментах научился разбираться раньше, чем читать. Поднакопил я деньжат и вторую машину купил, ничем не лучше первой, а что делать? Человека на нее нанял – одного из тех, с кем раньше работал. Страна-то враздрызг пошла, контора наша уже и концы с концами не сводила.

– Не думаю, чтобы он сильно тебя любил, – заметил Крячко. – Раньше-то вы на равных были, а тут ты вдруг хозяином заделался.

– Так ведь люди – чего с них возьмешь? Мишка после школы меня по дороге перехватит, в кабине рядом устроится и сидит счастливый, что с папкой едет. Ну, русские бабы сердобольные: кто ему яблоко, кто помидор, кто пирожок, кто огурец даст, вот он и хрумкает по дороге.

– Рэкетиры не беспокоили?

– Куда же без них? Приходили: делись, мол. Ну, я шланг-то в руки взял и сказал, что сейчас выброс включу и поделюсь с ними от души. Сбежали – кому же хочется душ из дерьма принять? Со следующими разговор был уже посерьезнее. Нож-то у меня всегда в сапоге был, а то мало ли что на дороге случиться может? Достал я его тогда, предъявил и спросил: знают ли они, что я сидел и за что. А они в ответ ржать начали – когда, мол, это было! И объяснил я им тогда внятно, что навыков старых не растерял, а девять лет тех лагерей сейчас на двадцать пять потянут. И школу я за то время там прошел такую, что им и не снилось! Так что попишу я их от души, они и моргнуть не успеют!

– Отстали? – поинтересовался Стас.

– Угу! Со временем, – ответил Сидоркин и, вытащив рубашку из брюк, показал свой живот.

– Ого! Два пулевых, одно ножевое! – присвистнул Крячко, увидев старые шрамы.

– И на спине еще имеются, – добавил старик. – Но это уже потом было. А тогда у меня вскорости тесть помер, я дом его продал и выкупил все, что в нашей конторе еще оставалось, а помещение в аренду взял. Стали мы машины там во дворе держать, а не по своим домам, ну, и дежурили по очереди, чтобы не сожгли их. И Мишка с нами.

– А что, пытались?

– И не раз! – кивнул Сидоркин. – А дракам я вообще счет потерял. Вот в одной из них Мишка и пострадал. Кинулся меня защищать, а его, как кутенка, мои же в сторону отшвырнули, чтобы под раздачу не попал. Да вот только упал он неудачно – руку сломал, а срослось что-то не так, вот она у него с тех пор в локте до конца и не разгибается.

– Ну, знаешь, Егорыч, для мужика это не самая большая беда, – успокоил его Стас. – Зато внуков-то он тебе сколько наплодил! Рано женился, наверное?

– Как только восемнадцать исполнилось – они с Надюшей в одном классе учились. Я, как услышал, на ком он жениться собрался, так и обомлел. Деньги у нас тогда уже водились, так что мог бы себе и получше девушку выбрать.

– Чем же тебе дочка мэра не понравилась? – удивился Крячко.

– Да мэром своего тестя уже Мишка сделал, а до этого он был обычный рядовой попихач! – отмахнулся Сидоркин. – Бумажки перекладывал с одного угла стола на другой.

– Тогда это, наверное, из-за ее ноги? – предположил Стас. – Ты извини, но я заметил, что у нее с ней что-то не так.

– Да, хроменькая она – в детстве с качелей упала, – объяснил старик. – А Мишка мне на все это так сказал: «Мне с женой по жизни не вальс танцевать! Мне верная жена нужна, которая не предаст, не продаст и налево не пойдет! Такая, как наша мама! Мне крепкий тыл нужен, чтобы не думать, где твоя жена хвостом крутит, а делом спокойно заниматься!» И возразить мне на это было нечего! Мы с Натальей тоже не по большой любви женились, а жизнь душа в душу прожили. Надюшка-то его без памяти любит, а он ее очень уважает. А уж как балует! За каждого ребенка что-нибудь с бриллиантом обязательно подарит. Каждый год, да не по разу, на море отправляет, и к нам, и за границу.

– Как же она там одна с такой оравой управляется?

– Так не одна же ездит, а с помощниками. Одно плохо – видит Мишка детей по большей части, когда они уже спят или еще спят. На нем же одном сейчас все хозяйство держится, а оно все больше и больше становится. Но зато когда уж они до него дорвутся, то облепят, как обезьяны пальму, и никакими силами не оторвешь – скучают! Он над ними – как наседка над цыплятами, но держит в строгости, у него не забалуешь!

– Слушай, Егорыч, времена сейчас вроде бы спокойные, а у тебя в доме такая охрана. Зачем?

– Ну, ты спросил, полковник! – хмыкнул старик. – Если бизнес, как часы, налажен и хороший стабильный доход приносит, то всегда найдутся люди, которые захотят прибрать его к рукам.

– Значит, вас до сих пор в покое не оставили, – покрутил головой Крячко. – Ну а с таджиками ты придумал или сын?

– Мишка! Старая моя гвардия, с которой мы дело начинали, теперь вроде меня по домам отсиживается да возле печек кости греет – это те, кто живы, а многих уже и нет. А кто ей на смену придет? Все же хотят, ничего не делая, деньги получать и в белых рубашечках за столами сидеть. А таджики – народ непьющий, потому что вера не позволяет, приезжают сюда без семей, то есть никто им нервы мотать не будет, а, главное, они зарабатывать приехали, чтобы своих родных там содержать! И пашут не хуже, чем я когда-то! За любую работу берутся, нос не воротят!

Тут на веранде появилась пожилая и очень полная женщина в халате. Постанывая и держась за обмотанную пуховым платком поясницу, она осторожно присела к столу и, кивнув на бутылку водки, укоризненно покачала головой:

– А ты не слишком увлекся, Илюша?

– Так мы же на двоих, – быстро сказал Крячко, хотя лично он выпил всего две рюмки.

– Тогда ладно. Ну, уложили мы всех! Насилу угомонили!

– Ты чего это, мать, за хребтину держишься? – укоризненно спросил Сидоркин. – Опять детей на руках тягала? Тебе же ясно сказали, чтобы тяжести не поднимала!

– Да натерла меня уже Надюша! К утру здоровая буду! – отмахнулась она.

– И опять пойдешь в огород вверх задницей торчать, – проворчал старик. – Что, в доме твоими кабачками больше заняться некому? Сидела бы и руководила!

– Брось, Илюша! Сам знаешь, я никогда в жизни без дела не сидела, так чего же теперь начинать? – Женщина осторожно поднялась и со словами: – Ну, не буду вам мешать, – ушла с веранды.

– Золотая у тебя жена, Егорыч! – искренне сказал, глядя ей вслед, Стас. – Теперь таких больше не делают!

– Сам знаю, – довольным голосом ответил Сидоркин.

– Ну, засиделся я у тебя, пора и честь знать! – начал прощаться Крячко. – Но уж больно беседа у нас с тобой душевная получилась!

– Тогда на посошок, – предложил хозяин.

Они выпили, закусили, Крячко уже поднимался, как вдруг помотал головой и вздохнул:

– Старею я, Егорыч! Совсем забыл тебя спросить…

– Садись обратно, спрашивай, – предложил Сидоркин.

– Ты тот дом… Точнее, сортир, где трупы нашли, помнишь?

– Тьфу на тебя! – обозлился Сидоркин. – Не напоминал бы ты мне о нем!

– А что с ним не так? – удивился Крячко.

– Понимаешь, после двухтысячного, когда в стране все устаканилось и определенность появилась, Мишка предложил землей заняться. Средства же всякие для сортиров появились, люди машины все реже вызывать стали, хотя некоторые все же химии боятся и рисковать не хотят. Я подумал и согласился. А что? Деньги свободные были, вот и решили попробовать. Тут ведь какое дело: людям теперь шесть соток уже мало, им простор подавай, чтобы и бассейн, и газон, и все остальное. А деньги на это нужны серьезные. Ну, я не про совсем крутых говорю, которые деньги не считают, а про тех, кто хочет все это иметь, но обойтись…

– Малой кровью, – подсказал Стас.

– Вот именно! – согласился Сидоркин. – Тут главное – с местом не прогадать. Если это садовое товарищество, то участки должны быть обязательно с краю, а если деревня, нужно предварительно выяснить, что соседи думают, собираются ли продавать или уезжать, а то можно вложиться и застрять, как мы с этим домом.

– Ну, первый блин всегда комом, – утешил его Крячко.

– Какой первый? – возмутился старик. – Да мы до этого уже несколько таких больших участков продали! Я же всех председателей, что в садовых товариществах, что по деревням, лично знаю, а они редко меняются. Они же ведь как заявки соберут, так машину и вызывают, чтобы она пришла и за один раз несколько ям очистила. Так что не с бухты-барахты мы участки покупали, а только когда были в успехе уверены, потому что самую точную информацию имели – деньги нам, знаешь ли, не с неба падают!

– Так как же вы с этим домом вляпались?

– Сейчас объясню. Вот смотри, – старик начал водить пальцем по столу, – это слева – тот самый дом, справа от него – Тамарка, а ближе к лесу – Алла! И все! Дальше уже пустошь, а потом лес.

– То есть получаются восемнадцать соток с самого края? А если, предположим, договориться с районной администрацией и прихватить часть пустоши, то и намного больше? – уточнил Стас.

– Вот именно! А вот отсюда до трассы всего пять километров, – продолжал чертить пальцем по столу старик.

– И проложить свою персональную дорогу, как нечего делать, – догадался Крячко.

– О чем и говорю! Трофимыча я лично знал – крепкий был хозяин, настоящий мужик, все на себе пер, вот и надорвался, а жена – так, цветочки разводила. Как только Трофимыч помер, мне председатель тут же позвонил, я со вдовой связался, стал интересоваться, не планирует ли она дачу продавать. Всю зиму она мне голову морочила, а сама, как я потом узнал, других покупателей туда возила хозяйство показывать. Только, видно, никто ей настоящую цену не предложил, вот она весной мне и продала!

– А ее соседки? – напомнил Стас.

– Из-за них-то все и встало! – зло произнес Сидоркин. – Обеим тогда уже под семьдесят было, одинокие, бездетные. Дружили они. По осени, как урожай соберут, начинают скулить, что сил у них больше нет, и все такое. Я им говорю: так продавайте! Они в один голос: мы подумаем! А по весне опять обе на участках торчат. Подъезжал я к ним и так, и эдак! Все без толку! Председатель их уговаривал!

– Не бескорыстно, я думаю, – заметил Стас.

– Так бесплатно только воробьи чирикают. Грех, правда, такое говорить, но как Тамарка инфаркт схватила, тут же поняла, что накрылась ее дачная жизнь медным тазом – а ну как ее там с сердцем прихватит? Кто чухнется? Даже если сама «Скорую» вызовет, когда она еще приедет? Раньше помрешь двадцать раз! Тут уж она мне сама позвонила и без звука участок свой продала, а Алке там одной тоже делать нечего стало. Вот так они наконец ко мне и попали! Ну а покупателя на эти три участка уже Мишка нашел, так что по всем остальным вопросам – это к нему.

– В деньгах-то хоть не прогадал?

– Так земля за это время только подорожала, – отмахнулся Сидоркин. – Но когда Алла с Тамаркой начали мне нервы мотать и время тянуть, я Мишке твердо сказал, что больше и сам на такую авантюру не пойду, и пусть он этот урок на будущее накрепко усвоит: нет у тебя стопроцентной уверенности в успехе – не суйся!

– Ну, слава богу, что все, в конце концов, обошлось. А ключи-то от дома и всего остального тебе вдова отдала?

– Естественно! Все на одной связке: от калитки, дома, сарая, сортира, дверцы и люка. Они так вместе с договором в сейфе и лежали все эти годы. Это уж когда рабочие там все разбирать начали, им их и отдали.

– Комплект ключей был один?

– А зачем мне больше? – удивился Егорыч. – Мне и этот-то был нужен только для того, чтобы потом двери не ломать, а нормально открыть. А что?

– Да понимаешь, замки на дверце в заборе и люке был сломаны, – объяснил Стас.

– Ну, тут я тебе ничем не помогу, – развел руками Сидоркин. – Лично я там последний раз был еще при жизни Трофимыча, причем в прошлом веке, когда у него деревянная будка стояла. Основательный-то он позже поставил, как мне мужики рассказали – я же потом только наряды подписывал. Мишка туда вообще только с покупателем ездил – я ему еще объяснял, как добраться. А что, если у вдовы тоже были комплекты ключей, и она, зная, что дом пустует, кому-то их на время давала, чтобы люди там пожили?.. – задумался старик и тут же решительно заявил: – Да нет! Председатель мне бы тут же позвонил! А зимой там сторож с собаками посторонних заметил бы! Да и дача летняя, печки нет, так что там только околеть можно от холода. В общем, так, полковник, что знал, я тебе все рассказал, а дальше уже твои полицейские дела, в которых я ни черта не понимаю!

Тепло попрощавшись со стариком и выпив последнюю рюмку на дорожку, Крячко поехал обратно в райуправление. Сидоркин произвел на него впечатление мощнейшее – просто мамонт какой-то, а не человек. За то, что хитрил с этим человеком, Стасу стыдно не было – работа такая, зато он теперь точно знал, как обстоят дела. Конечно, нужно будет еще поговорить с председателем садового товарищества, со сторожем, со вдовой Трофимыча, с Аллой и Тамарой, но интуиция подсказывала Крячко, что разногласия, может, и будут в отдельных деталях, но в целом рассказы совпадут.

А вот у Гурова дела обстояли не так хорошо. Михаила Ильича Сидоркина он принял в выделенном им со Стасом для работы кабинете, и ему сразу же не понравились два момента: во-первых, Михаил пришел в сапогах, спецовке, утепленной куртке и шапке, на которых (кроме сапог, конечно) была надпись «ООО «Чистота», а во-вторых, явился не один, а в сопровождении адвоката. Ну, за свой внешний вид он сразу же извинился, объяснив, что его вызвали прямо с работы, переодеться не успел, потому что заезжал в контору за документами, так что к этому придраться было нельзя. Но вот то, что он пришел с адвокатом, Гуров оставить без последствий не мог и заметил:

– Странно, Михаил Ильич, что вы пришли с такой мощной поддержкой. Или чувствуете себя в чем-то виноватым?

Но Сидоркин на этот демарш отреагировал совершенно спокойно:

– Господин полковник! Как я понял, вы меня сюда пригласили для того, чтобы я мог дать пояснения по поводу того, что было найдено на одном из садовых участков моими рабочими. Я привез договоры купли-продажи трех садовых участков с находящимися на них строениями моему отцу, а также договор на продажу объединенного участка третьему лицу. Юридическим сопровождением всех сделок занимается наш семейный адвокат, который сможет более квалифицированно, чем я, ответить на возникшие у вас вопросы. Или я ошибся, и вы пригласили меня сюда по другому поводу?

Гуров вынужден был проглотить эту произнесенную безукоризненно вежливым тоном отповедь, что любви ему к Сидоркину-младшему не прибавило.

– Нет, вы не ошиблись, меня действительно интересуют найденные тела, но никак не подробности юридического оформления документов. Так что господин адвокат может быть свободен.

– С вашего позволения, он останется, – тем же тоном произнес Михаил. – Мало ли какие вопросы могут возникнуть в процессе нашей беседы? Так что же вы хотели от меня узнать?

Лев не мог не отметить, что его противник, а рассматривал он сейчас Михаила именно в этом качестве, перехватил инициативу, но осаживать его не стал, а решил посмотреть, как он поведет себя дальше.

– Я прошу вас рассказать мне все о том случае, а также о доме, который был приобретен вашим отцом. Бывали ли вы там раньше, и если да, то с какой целью.

Сидоркин согласно кивнул и стал рассказывать. Ничего нового Гуров от него не услышал, а вот по поводу того, что Михаил там никогда раньше не был, он усомнился.

– Михаил Ильич, я вам не верю. Ну не может быть такого, чтобы за десять лет, что этот участок с дачей принадлежит вашему отцу, вы ни разу там не побывали.

– И тем не менее это так. Просто не возникало необходимости, а тратить время на бесцельные разъезды по району при моей занятости я не могу себе позволить. Кроме того, в собственности моего отца находится довольно много земельных участков и объектов недвижимости. Если бы стал их все объезжать, то времени на основную работу осталось бы очень мало, что негативно сказалось бы на бизнесе.

Сидоркин говорил все это спокойным, ровным голосом, а его очень светлые серо-голубые глаза на бесстрастном лице напоминали две льдинки. А вот Гуров едва сдерживался – этот бесстрастный человек-робот бесил его своей невозмутимостью и непробиваемой вежливостью.

– Почему же бесцельные? – вскинул брови Лев. – Может быть, у вас как раз была определенная цель для поездки на ту дачу?

– Господин полковник, – тут подключился адвокат. – Вы хотите предъявить Михаилу Ильичу какое-то конкретное обвинение или эти рассуждения вслух имеют целью оказание психологического давления на господина Сидоркина?

Гуров внимательно посмотрел на него – ничего особенного! Средних лет, одет прилично, но не дорого, особой ухоженностью не отличается. Так, обычная канцелярская крыса, а вот поставил же его на место одной фразой. Настроение у Гурова испортилось окончательно.

– Мы будем прорабатывать все версии, – не предвещавшим ничего хорошего тоном заявил он. – И со всеми побеседуем, в том числе и с рабочими, которые нашли останки. А переводчик для этого приедет завтра из Москвы, так что в услугах господина Сидоркина необходимости не будет.

– Я могу спросить, где вы собираетесь беседовать с рабочими? – поинтересовался Михаил.

– А почему это вас волнует? – насторожился Гуров.

– Если вы повезете их сюда, то у них пропадет рабочий день, что скажется на их заработке. Кроме того, я бы в этом случае направил туда для продолжения работы другую бригаду, а то вы ведь их и задержать можете – российская полиция такая непредсказуемая, – все тем же непробиваемо-спокойным тоном объяснил Михаил.

– Их привезут сюда, и я с ними побеседую. Если они ни в чем не виноваты, то никто их задерживать не собирается, – отрезал Гуров, чувствуя, что он, кажется, заигрался. Как показало будущее, он даже приблизительно не представлял себе насколько.

– Тогда не могли бы сказать, на чем их привезут? – продолжал любопытствовать Сидоркин.

– Полагаю, что в местной полиции для этого найдется машина. – Лев поднялся, давая понять, что разговор закончен.

Но вот Михаил и адвокат остались сидеть, показывая, что тема еще не исчерпана, и Гуров вынужден был снова сесть. Конечно, он мог бы жестко сказать: «Можете быть свободны!», но решил послушать, что эта парочка приготовила для него еще.

– Господин полковник! В местном управлении полиции всего три машины, – спокойно заговорил Михаил. – Это «Волга» господина Косарева и два «уазика» для перевозки задержанных с зарешеченными стеклами. Даже если бы господин Косарев был так любезен и предоставил для поездки свою машину, то она по той дороге сейчас просто не прошла бы. И он об этом знает. Значит, это будет один из «уазиков». Скажите, пожалуйста, вы считаете возможным перевозить трех ни в чем не виновных людей, к тому же не знающих русского языка, таким способом? За ними приезжает полиция, их запихивают в машину и везут в неизвестном направлении, потому что они просто не поймут ни слова из того, что будет им сказано. Это же станет для них страшным потрясением. Причем совершенно незаслуженным!

– Пусть русский учат, – буркнул Лев, хотя и понял, что Сидоркин абсолютно прав, а вот он этот момент недодумал, но злился он за это, естественно, не на себя, а на Михаила.

– Они выучат, – заверил его Сидоркин. – Они все его выучивают. Но речь идет о том, как поступить сейчас.

– Я смотрю, вы очень трепетно относитесь к своим рабочим, – съехидничал Лев, и ему самому стало от этого стыдно.

– Я пригласил их сюда на работу, и они честно работают, а я взамен защищаю их и их интересы, и ничего противозаконного в своих действиях не вижу, – ровным голосом сказал Михаил.

– Хорошо, что вы предлагаете? – вынужден был спросить Гуров.

– Мы дожидаемся приезда из Москвы переводчика, после чего вместе с ним едем на моей машине на участок за рабочими. Я разговариваю с ними только по-русски, а он переводит – это на тот случай, если вы подозреваете меня в каких-то нехороших намерениях. Если возникнет необходимость, мы все вместе возвращаемся в Фомичевск, где вы с ними беседуете, но в присутствии моего адвоката. А это уже я страхуюсь на тот случай, если вы запугаете их настолько, что заставите возвести на меня поклеп. Как я понял, это входит в ваши планы.

– Что вы себе позволяете? – металлическим голосом произнес Гуров.

– Я просто вас очень внимательно слушал, – парировал Сидоркин. – У меня нет ни времени, ни возможности выяснять, как продвигается расследование, но сам факт того, что вы, едва приехав, уже начинаете выдвигать против меня обвинения, говорит сам за себя. – Он встал, а вслед за ним и адвокат. – Я не знаю, во сколько приедет переводчик из Москвы, но не думаю, что он доберется сюда раньше девяти часов утра. Так вот, в это время я уже буду здесь. Если же вы опасаетесь того, что я ночью отправлюсь к рабочим, чтобы дать им какие-то инструкции, можете поставить возле моего дома полицейский пост. Всего доброго.

Они вышли, а Гуров остался сидеть – его просто трясло от бешенства. Налив себе полный стакан воды из графина, он залпом его выпил и пошел к Косареву, где сидели также прокурор со «следаком».

– Нет, ну каков наглец! – сказал он, входя в кабинет. – Ведет себя так, словно он принц крови! Невозмутим, как айсберг! Аж холодом от него тянет! И адвокат ему под стать!

– Я так понял, Лев Иванович, что вы с ним поцапались? – осторожно спросил Андрей Федорович.

– Да скорее с бетонной плитой можно поцапаться, чем с ним! – буркнул Лев. – Интересно, он всегда такой спокойный или какие-то человеческие эмоции ему все же присущи?

– Если бы при той жизни, что он прожил, Михаил Ильич еще свои эмоции направо и налево расплескивал, то уже давно был бы в психушке. А он, как вы видите, солидным бизнесом руководит! – заметил прокурор и поднялся: – Пошли, Леша!

Он и «следак» вышли, а Лев повернулся к Косареву и удивленно проговорил:

– Андрей Федорович! А ведь они испугались!

– Просто они здесь живут всю жизнь и знают истинный расклад сил в районе, а вы здесь первый день и сразу же пошли в атаку с пластмассовой саблей на танки, – объяснил майор.

– Неаполитанская каморра курирует мусорный бизнес у себя, а у вас здесь на роль местного крестного отца Сидоркин-старший определен? – язвительно спросил Лев.

– Не стоит иронизировать, Лев Иванович. Илья Егорович очень уважаемый в нашем и не только нашем районе человек. Был у нас здесь директор детского дома из бывших военных, орденоносец и все прочее, так вот он позволил себе очень неуважительно высказаться в адрес Ильи Егоровича, и только! А чем это для него закончилось? Нет, его никто не избивал, не угрожал его семье, но, в конце концов, он был вынужден отсюда уехать, – сказал Косарев и тут же сменил тему: – Мы для вас и Крячко номер в гостинице заказали. Предупреждаю сразу, что она так себе! Что вы хотите? Старый купеческий особняк: удобства в коридоре, душ на первом этаже, но буфет имеется. Вы уж там переночуйте, а я пока подумаю, к кому вас на постой определить.

– Знаете, если вы хотели меня запугать, то у вас это не получилось – я за свою жизнь всякого насмотрелся, – неприязненно заявил Гуров. – Судя по всему, мы с Крячко у вас тут надолго завязнем, так нам вещи кое-какие нужно из дома забрать. Когда ваш сотрудник черепа в Москву повезет?

– Завтра рано утром, а что?

– Пусть заедет на Петровку – сумки будут на проходной у дежурного стоять, – попросил Лев.

– Хорошо, я ему скажу, – кивнул Косарев. – Вас проводить до гостиницы или вы сами найдете?

– Сам найду, только объясните, где она, – неприязненно ответил Лев – в его глазах авторитет этого майора, испугавшегося какого-то помоечного короля, упал значительно ниже уровня канализации.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации