Текст книги "Дипломатический труп"

Глава 8

Вопреки их надеждам, менее чем через полчаса в комнату кто-то постучался. Подхватившись с дивана, вновь разбуженный Стас подошел к двери и открыл защелку замка. За дверью стоял Буряк, будучи чем-то очень встревоженным.

– Костя, что за проблемы? – сонно спросил Крячко.

– Леонид Константинович просил передать, что у нашего посольства собралась толпа какой-то агрессивной молодежи. Полиции пока не видно, поэтому все мужчины идут в подкрепление охране – вдруг кому-то из этих «митингантов» взбредет в голову начать штурм посольства? Вы подойдете?

– Уже идем! – донесся голос Льва, который за считаные секунды успел подняться на ноги и уже двинулся в ванную умыться.

Когда они вышли из жилого корпуса, то сразу же увидели за воротами не слишком многочисленную – с полсотни человек – толпу молодежи, скорее всего, студентов. Причем большинство собравшихся представляли собой, скорее всего, представителей Канады и США. Митингующие держали в руках явно не наспех сделанные плакаты и транспаранты, а также неведомо откуда раздобытые украинские флаги с изображением трезубца.

На плакатах значилось уже ставшее избитым и приевшимся: «Россия, оставь Украину в покое!», «Евровыбор Украины – суверенное право ее народа!», «Имперский русский медведь, когти прочь от стран, идущих к демократии!» и тому подобные госдеповски-евросоюзовские агитки. На ломаном русском по, скорее всего, заранее заготовленным шпаргалкам митинганты нестройно горланили:

– Укьрьяна – да, Рьяссия – нэтт!..

Невдалеке от толпы кучковались представители «самых правдивых, демократичных и независимых» западных СМИ с видеокамерами и фотоаппаратами. Сотрудники посольства, в том числе даже несколько женщин, стояли во дворе перед зданием посольства, собираясь его отстаивать, в случае если произойдет нападение. Лев и Стас, не задерживаясь, зашагали к воротам, перед которыми выстроилась цепочка рослых охранников. Сразу же было заметно, что их втрое меньше горластой толпы.

– Лев Иванович! Станислав Васильевич! – оперов догнал Костя, который торопливо заговорил: – Леонид Константинович просит вас вернуться – там опасно.

– Да сейчас везде опасно… – невозмутимо парировал Гуров. – Ты с нами? Ну, тогда пошли.

Пройдя между охранниками, они втроем приблизились к самим воротам, изучающе глядя на собравшихся. Опытное око сыщиков с многолетним стажем сразу же уловило фальшивую наигранность, даже некоторую механистичность протестного скандирования. Почувствовав в себе некий кураж поиздеваться над этими «клоунами дешевыми», Стас с широчайшей улыбкой простер к ним руки и, выступив вперед, подобно режиссеру некоего «реалити-шоу», останавливающего съемку, несколько раз хлопнул в ладоши и махнул рукой.

Среди митингующих, озадаченных этим жестом, началась разноголосица, однако большинство продолжало тупо горланить свою речевку. Тогда Крячко, сунув в рот два пальца, издал столь мощный свист, что у стоявших невдалеке от него людей зазвенело в ушах. Толпа оторопело замолчала. Вскинув руки, как дирижер, Станислав изобразил ими движение, словно предлагая продолжить скандирование, но уже под его управлением. «Купившись» на этот прикол, митингующие загорланили все то же:

– Укьрьяна – да, Рьяссия – нэтт!..

Однако коварство замысла этого странного русского поняли они не сразу. Втянувшись в управляемый им галдеж, митингующие незаметно для себя сместили интонации и акценты, в результате чего их протестное скандирование с какого-то момента приобрело гротескно-пародийные оттенки. Их возвышенно-патетическое «да!» стало затянуто-мычащим, тогда как протестующее «нет!» – писклявым и отрывистым. Увлеченно «дирижирующий» Крячко услышал раздавшийся сзади громкий смех охранников. И только тогда митинганты поняли, как мерзко и гнусно их обманули, сделав посмешищем.

Толпа, оборвав скандирование, возмущенно загорланила, явно намереваясь ринуться к воротам. Однако в этот момент снова произошло нечто неожиданное. Невысокого роста, на вид щупловатый, но жилистый парень тоже громко свистнул и решительным взмахом руки, добившись внимания, резковатым, внятным голосом спросил на отличном испанском:

– Сеньоры, если вы так ратуете за Украину, то хотя бы знаете, как называется ее столица? Предлагаю три варианта ответа: Минск, Ереван, Ашхабад!

После секундного замешательства из толпы послышались разноголосые выкрики:

– Ерефань! Миньськ! Ачкабат!..

Среди охранников снова послышался смех.

– Вообще-то, столица Украины – Киев, – с ироничным сочувствием сообщил Буряк. – Ну да ладно… А на какой реке он стоит? На Волге, на Енисее, на Колыме?

Обрадованные тем, что прозвучало знакомое название, несколько человек заорали:

– Вольга! Вольга!

Взрыв хохота среди охранников, да и среди дипломатов, вынудил их поменять свою точку зрения:

– Калима! Калима!..

Теперь многие из находящихся во дворе посольства хохотали до слез. Седоватый долговязый джентльмен с желчным лицом, который, как сразу же догадались опера, был здесь своего рода «смотрящим» от заказчика акции, маяча за спинами своих горлопанов, нервно кривился и, судя по всему, не знал, что ему делать. Ведь как все здорово начиналось! И студентов удалось нанять не по самой высокой цене – многие согласились поорать и за полсотни баксов… И с полицией представителю Госдепа удалось договориться, что она «опоздает» в обмен на обещание обойтись без физических эксцессов… И вот теперь вся эта нужным образом настроенная толпа стала посмешищем для этих коварных русских. О, дэвил! Откуда принесла их нелегкая, этих троих?! Что же делать? Остается только одно – нарушив обещание, данное полиции, спровоцировать толпу на штурм, чтобы этим русским стало не до смеха.

Встретившись взглядом со «смотрящим», Лев словно прочитал его мысли. Он что-то быстро шепнул Константину, и тот, снова вскинув руку, своим сильным голосом, перекрывая вопли, объявил:

– Сеньоры! Мой друг, знаменитейший сыщик Лев Гуров, предлагает русский поединок. Пусть против него выйдет самый сильный из вас и попробует сбить его с ног. Если это удастся, мы все, здесь стоящие, вместе с вами прокричим «Украина – да, Россия – нет!». Если же он опрокинет своего соперника, вы будете кричать «Да здравствует Россия!» Есть желающие?

Желающих драться с русским медведем не оказалось. Митинг на этом закончился сам по себе. Американцы и канадцы молчком смотали флаги и транспаранты и нестройным овечьим стадом потянулись к автобусам.

Час спустя после описанных выше событий опера и с ними Буряк вошли в кабинет посла. С одной стороны, Турманов хотел с ними увидеться сам, чтобы поблагодарить за решительные действия и нестандартное решение возникшей проблемы. А с другой, и опера хотели обсудить с ним некоторые вопросы.

После слов благодарности и рукопожатий главы дипмиссии собеседники перешли к более прозаичным темам. Упомянув о звонке Орлова, Гуров предположил, что сегодняшний антироссийский митинг проведен вместо задумывавшейся куда более серьезной и, возможно даже, кровавой провокации, которая по причине смерти Горбылина стала невозможной.

Станислав рассказал (разумеется, не углубляясь в некоторые детали) о том, что удалось узнать от госпожи Терезы. Это повергло посла в тягостное раздумье. По его лицу было видно, сколь он признателен тем, кто осчастливил посольство подобным сотрудником.

– Леонид Константинович, – нарушив молчание, заговорил Гуров, – анализируя уже имеющиеся факты, приходится сделать заключение, что в смерти Горбылина человек, назвавшийся Николасом Скинли, вряд ли был заинтересован. Да и представители местной криминальной «фауны», скорее всего, тоже непричастны.

– Думаете? – Турманов с сомнением повел головой. – И каковы тому основания?

– Задам такой вопрос… – Лев говорил, глядя на картину кисти Сикейроса, висящую на стене кабинета. – В ближайшее время намечались крупные сделки России с Мексикой в сфере военно-технического сотрудничества? Меня не интересуют детали. Меня интересует сам факт.

Посол сдержанно рассмеялся.

– Друзья мои! Сам факт подобных переговоров является в известной мере государственной тайной. Впрочем, раз уж это необходимо для дела, скажу. Но при условии, что это останется в стенах кабинета. Так вот, месяца два назад и в самом деле прошли переговоры наших оборонщиков с мексиканцами по поводу крупных поставок вооружений. В следующем месяце уже возможна их практическая реализация. Думаю, американцы от такой перспективы не в восторге. Они уже давно привыкли считать Латинскую Америку своим «задним двором»…

Понимающе улыбнувшись, Гуров задал следующий вопрос:

– А Горбылин этой информацией располагал?

Турманов озабоченно нахмурился и кивнул.

– Не в полном объеме, но кое-что ему было известно. Я подозревал, что человек он ненадежный, и поэтому слишком уж с ним не откровенничал. Считаете, он мог слить информацию американцам?

– Уверен! – твердо произнес Лев. – Не буду пока судить, зачем он это делал: из-за денег, просто по дурости, возможно, хотел набить себе цену или его шантажировали. Но то, что кого-то он информировал, – для меня факт бесспорный. Кстати, тогда еще вопрос. Предположим, если бы на него было оказано давление, он имел возможность сорвать предполагаемую сделку?

– Теоретически – да, – сведя брови, посол стиснул в кулаке авторучку. – Например, как бы в порядке частной инициативы он мог, например, по секрету проинформировать мексиканских военных о том, что якобы мы собираемся поставить им некондиционную технику со скрытыми дефектами. Понятное дело, это могло бы сорвать сделку, и даже гарантии экспертов едва могли бы что-либо исправить.

– Вот! – Гуров стукнул пальцем по столу. – То есть Горбылина, скорее всего, могли задействовать именно для этого. Провокация со стрельбой – это не для него. Террорист он никакой. А вот срыв сделки… Вот тут-то компромат и мог пригодиться. В обмен на сохранение своего реноме и, соответственно, карьеры Горбылин сделал бы именно то, о чем вы только что сказали. Поэтому американцам убивать его не было никакого смысла.

– Но, может быть, он отказался, за что его и отравили? – предположил Турманов.

– Чем? Полонием, как Литвиненко в Лондоне? – иронично сказал Крячко. – Полоний, таллий и тому подобное на экспертизе вылезло бы обязательно. Да и клиника совершенно не та. Я скорее поверю в то, что в его комнату пробралась гремучая змея, укусила и уползла. Как в «Пестрой ленте» у Конан Дойля.

– И что же тогда делать? – озадаченно глядя на оперов, спросил хозяин кабинета.

– Искать Николаса Скинли, искать Мигеля-Матадора, того усатого, которого с Горбылиным видела Сабрина… – перечислил Лев. – Думаю, разгадка в них. Леонид Константинович, а наши посольские спецслужбисты не могли бы достать фотогалерею сотрудников посольства США? Вдруг там обнаружится знакомое лицо?

Подумав, Турманов пообещал напрячь Даниила Смирнова. На его вопрос о планах на сегодня Гуров пояснил, что хочет при посредничестве Константина созвониться с центральной психиатрической клиникой. Ну а потом они снова начинают пеший «чес» по ближайшим окрестностям. Суть этого променада все та же – привлечь к себе внимание старым военным приемом, именуемым «вызываем огонь на себя».

– А это не слишком рискованно? – посол испытующе посмотрел на своих гостей. – Вы не допускаете, что подобное может иметь не самые приятные последствия? Все же, согласитесь, здешний криминал намного серьезнее, чем у нас. Тем более, что одно нападение уже произошло.

– На рожон не лезем, – Лев усмехнулся, – а в остальном, как говорится, все под богом ходим.

Выйдя во двор и присев на уже знакомую скамейку, он набрал на своем сотовом номер, позаимствованный в приемной посла. Предав телефон Косте, он быстро продиктовал суть вопроса:

– Представься и спроси, работает ли у них доктор Эрнесто Паолури и был ли у него на приеме некто Николас Скинли.

Кивнув, Буряк поднес к уху телефон и что-то спросил по-испански. Выслушав собеседника, он спросил еще что-то. Потом что-то уточнил… Его разговор затянулся минут на пять. Наконец, нажав на кнопку отбоя, Костя вернул телефон и рассказал о своем разговоре с доктором Паолури. Такой доктор в клинике работает. И некий американец был у него на приеме. Но никаких справок этому человеку никто не давал. Хотя – да, тот очень просил о подобном одолжении и даже предлагал немалые суммы денег. Но врач, заподозрив, что затевается какая-то афера, категорически отказал.

– И тогда Скинли – если только он и в самом деле Скинли – пошел другим путем, – язвительно проговорил Крячко. – Какой-то сговорчивый эскулап за хорошие деньги состряпал ему идиотскую справку.

– Значит, с этого края нам ловить нечего, – поднимаясь со скамейки, заключил Гуров. – Тогда идем «в народ»…

Остаток дня они провели на ногах. Ходили по улицам, не самым дальним от посольства. Одно из направлений индивидуально выбрал себе Гуров, другое – уже сложившийся «дуэт» Крячко – Буряк. Первое, куда решил заглянуть Станислав, был все тот же полицейский участок. Уже знакомый ему капитан сообщил, что час назад ему звонили из отделения полиции, где содержатся вчерашние наркоманы-налетчики.

Те долго отказывались и отнекивались, но, в конце концов, признались, что нанял их некий европеец, который себя никак не назвал, но предложил им хорошие деньги. По его словам, следовало проучить двух негодяев, которые нечестным путем отсудили у него бунгало. Обездоленный нанял наркоманов поколотить «негодяев» и, самое главное, отнять у них документы. Он заверил уже мучимых ломкой наркош, что в масках их никто не узнает, а случись им попасться, он гарантированно их выручит, наняв самых лучших адвокатов.

– Да-а… Долго им придется ждать обещанного! – резюмировал Станислав.

На его вопрос о возможности составить фоторобот заказчика нападения капитан пояснил, что его коллеги уже и сами подумывали об этом, но наркоманы заявили, что «совсем не помнят того человека», и поэтому вопрос пока остается открытым.

Зато, по словам капитана, появились кое-какие зацепки в поисках Мигеля-Матадора. Минувшим вечером местной полиции удалось задержать одного из его бывших подельников. Тот попался на краже в ювелирной лавке, и ему светит немалый срок, поскольку он рецидивист. Полицейские предложили ему сделку, позволяющую смягчить приговор, но вор пока упорствует, уверяя, что с Мигелем давно уже никаких дел не имеет и где тот скрывается, понятия не имеет.

– А у него есть усы и лысина? – сразу же заинтересовался Крячко.

– Да, сеньор, усы и лысина у него есть… – охотно подтвердил капитан.

– Если бы мне дали его фото, я бы попробовал уточнить у одного случайного свидетеля, не этот ли гражданин разговаривал с атташе Горбылиным незадолго до его смерти.

Обрадованный тем, что в этой истории появляются новые факты, позволяющие ощутимо ускорить расследование, капитан пообещал, что завтра же утром «сеньор полковник» получит требуемое фото.

Выйдя из здания полицейского участка, Станислав и Костя двинулись по городу дальше. Зайдя в пару супермаркетов, Стас неожиданно заметил за собой «хвост». Это был долговязенький тип лет двадцати пяти в скромном джинсовом костюме.

Зайдя в очередной супермаркет и заметив на стеклянной перегородке отражение шпика, входящего следом, Крячко тут же, как бы вспомнив о чем-то очень важном, резко развернулся и с озабоченным видом поспешил назад. Проходя мимо соглядатая, отпрянувшего к стенке тесноватого вестибюля, Стас преувеличенно вежливо уступил дорогу шествовавшей навстречу ему сеньоре и как бы нечаянно наступил ему на ногу. Его твердокаменный каблук, опустившись на сандалию шпика, более чем девяностокилограммовой массой приплющил пальцы к полу.

Несчастный соглядатай пронзительно взвизгнул, широко раскрыв глаза и болезненно сморщившись.

– Ах, какой же я неловкий! – сокрушаясь, Стас всплеснул руками. – Простите, простите меня сеньор! Я очень виноват! Очень! Чем я могу загладить свою вину? Вот, вот, примите эту скромную сумму! Сдачи не надо! – сунув в карман шпику долларовую бумажку, продолжая вздыхать и причитать, он вышел на улицу.

Буряк, бежавший следом, был, можно сказать, ошарашен происходящим. Он недвижимо стоял подле шпика, хлопая глазами, и не знал, переводить или не переводить только что сказанное Станиславом. А Крячко, краем глаза продолжая наблюдать за злосчастным соглядатаем через стеклянную стену вестибюля, едва не рассмеялся, увидев, как тот, достав из кармана купюру, нервно ее скомкал и яростно швырнул в угол. Но тут же, передумав, подобрал, разгладил и снова сунул в карман.

Догнавший его Костя растерянно поинтересовался:

– Станислав Васильевич, а, вообще, что это было-то?

– Это, молодой человек, один из эффективных приемов, позволяющих избавиться от «хвоста», – пояснил Крячко. – Разве ты его не заметил еще в «Подарках Теодоро»? Он уже там таскался за нами по всем отделам.

Хлопнув себя по лбу и, качаясь из стороны в сторону, Буряк громко рассмеялся. Оглянувшись, он увидел вышедшего из супермаркета шпика. Прихрамывая на левую ногу, тот очень недружелюбно косился им вслед.

Еще пару часов погуляв по этому и соседним кварталам Мехико, они вернулись в посольство прямо к ужину. Льва, как сообщили охранники, еще не было.

– И где это его носит? – удивленно буркнул Стас, направляясь в столовую.

– Ну, давайте позвоним! – доставая телефон, предложил Буряк.

– Не надо… Вдруг он сейчас за кем-то ведет наблюдение, а мы его – раз! – и демаскировали?.. Ничего, придет, никуда не денется.

Он оказался прав. Когда они уже приступили к еде, в дверях показался Гуров. Выглядел он несколько усталым, зато довольным. Сев рядом с ними за стол, Лев жизнерадостно поинтересовался:

– Ну, что у вас новенького? Что удалось узнать про наркош?

Хитровато ухмыльнувшись, Крячко рассказал об итогах визита в полицейский участок и про то, как лихо он проучил надоедливого шпика.

– …Но у тебя-то, – с подначкой в голосе заключил Стас, – небось, улов еще круче?

– Ну, не знаю, как бы это можно было оценить… – Гуров с наигранной растерянностью развел руками. – Ты шпика вывел из стоя, а я – на чистую воду.

– Как это?! – едва не поперхнувшись антрекотом, с трудом выговорил Крячко.

Константин, слушая Льва, тоже был очень удивлен.

Неспешно орудуя ножом и вилкой, Гуров рассказал, что тоже, шагая по одной из улиц, внезапно заметил за собой слежку. Но это был не уже известный ему Хосе-Попугай, а новый соглядатай. Мордастенький тип среднего роста изображал из себя туриста, то и дело фотографируя направо и налево. И вот, зайдя в большой парфюмерно-хозяйственный магазин самообслуживания, Лев увидел, что «хвост» проследовал следом за ним и туда. Продолжая изображать из себя ничего не замечающего «лоха», он шел от кассы к кассе, показывая продавцам и охранникам фото Горбылина. Шпик, прячась за спинами людей, внимательно наблюдал за его действиями, за реакцией сотрудников магазина на увиденный ими снимок.

И тогда Гурову тоже пришла в голову мысль проучить соглядатая. Он прошел к стеллажам с бытовой химией и с глуповатой улыбкой стал рассматривать этикетки. Боковым зрением он видел, как по этому же проходу, вдоль противоположного ряда стеллажей в его сторону движется мордастый. Стало ясно – это неспроста. Интуиция Гурова не подвела и на сей раз. В какой-то миг, проходя за его спиной, шпик что-то очень ловко опустил в карман его ветровки. Если бы не ожидание какой-то проделки со стороны типа, то, возможно, он бы этого и не ощутил.

Решив отплатить той же монетой, Лев взял флакон моющего средства для хрусталя и направился к кассе, к которой уже подошел соглядатай, тоже, скорее всего, для виду взявший себе аэрозольный дезодорант. Став следом за ним, Гуров извлек из кармана ветровки подброшенную ему картонную коробочку с флаконом дорогих духов и столь же проворно отправил ее в карман своего недоброжелателя. Оплатив покупку, тот шагнул за пределы кассы, и тут… Раздался пронзительный сигнал, извещающий о попытке выноса неоплаченного товара.

Подскочившие с обеих сторон охранники увели испуганно озирающегося и что-то торопливо бормочущего шпика к себе в дежурку. Оставив на кассе моющее средство и уведомив по-английски, что он хочет стать свидетелем, Лев поспешил вслед за охранниками. Войдя в дежурку, он сообщил, что лично видел, как этот человек брал с витрины парфюмерных товаров флакон духов. С ненавистью глядя на него, мордастый заорал на ломаном английском, что именно этот «нехороший тип» и подкинул ему духи.

– Давайте проверим записи с камер видеонаблюдения торгового зала? – невозмутимо улыбнувшись в ответ, предложил Гуров. – К витрине с парфюмом я даже не приближался, а этот сеньор там был и что-то брал.

Обхватив голову руками, мордастый зло проорал нечто маловразумительное, видимо, поняв, что проиграл, что зря посчитал этого русского недалеким. Теперь стало ясно, что в дураках оказался он сам.

Вскоре прибыл наряд полиции, который составил протокол о задержании в магазине «Зайди – не пожалеешь!» жителя Мехико Антонио Качагуро, двадцати шести лет от роду, без определенного рода занятий, проживающего на улице генерала Бронатоса в доме сорок семь, квартира сто один. В протоколе указывалось, что задержанный совершил кражу товара стоимостью сорок пять долларов. Забрав шпика с собой в участок, где, по словам полицейских, он будет содержаться, пока его родственники не выплатят штраф около полутора тысяч долларов, стражи порядка отбыли. Следом ушел и Гуров.

– Ага! – Крячко многозначительно подмигнул. – Дело Жеглова живет и побеждает!

– Абсолютно не согласен! – покачал головой Лев. – В принципе, именно так подставлять его я не собирался. И не стал бы этого делать, если бы он не надумал подставить меня. Просто хотел его проучить. Теперь пусть расхлебывает. В любом случае, теперь у нас в садке есть рыба крупнее Хосе-Попугая. Вот завтра, когда пойдете за фотографией усатого, подскажите коллегам, что Качагуро может знать кого-то из работавших с Горбылиным. Или Мигеля-Матадора, или «Джорджа Буша-младшего».

– А ты сам завтра не зайдешь в полицейский участок? – отпивая чай, спросил Станислав.

– Наверное, нет… – покончив с антрекотом, Гуров не спеша отодвинул тарелку. – Все, что надо, ты и сам сможешь им пояснить. А я… Я с охранником Мельниченко поеду в парк Чапультепек. У Николая завтра выходной, и он хочет свозить туда своих пацанов. Ну а я с ними – как бы сбоку припека. Там, на месте, хочу все как следует разглядеть. Надо побывать в том кафе, где Мельниченко видел Горбылина с «Бушем». Меня не оставляет ощущение того, что именно там есть шанс встретиться с этим американцем.