Текст книги "Фантом"

Николай Лузан
Фантом

Предисловие

«Фантом» – остросюжетный политический детектив. Представляет собой художественный синтез некоторых реализованных в последние годы органами ФСБ (Федеральной службы безопасности) России дел на государственных изменников из числа высокопоставленных офицеров Вооруженных Сил и Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба. В книге, в художественной форме, рассказывается о реальной работе современной отечественной контрразведки.

Основная сюжетная линия первой книги развивается на фоне борьбы ФСБ с Центральным разведывательным управлением (ЦРУ) за обеспечение сохранности важнейших российских секретов в области новейших ракетно-ядерных разработок (боевой ракетный комплекс (БРК) стратегического назначения «Тополь-М»). Завязка интриги происходит в Киеве. Неустановленное лицо подбрасывает в машину сотрудника ЦРУ записку (реальный факт) с предложением о продаже за 1 млн. долларов секретов по БРК «Тополь-М».

Резидентура ЦРУ, опасаясь провокации со стороны ФСБ, не спешит принять предложение Инициативника, пытается выявить его и организовать проверку. Тот, в свою очередь, понимает всю степень риска для себя и предлагает осуществить сделку через тайник. Обе стороны ведут игру. ЦРУ закладывает в ящик багажного отделения на вокзале Киева только часть требуемой суммы и устанавливает техническое и наружное наблюдение за местом закладки. Но Инициативник обводит их вокруг пальца и производит выемку денег из тайника через мальчишку-воришку, а взамен оставляет короткий перечень секретов. Уже одно их название говорит сотрудникам ЦРУ о том, что они имеют дело со шпионом, ничем не уступающим изменнику из ГРУ полковнику Пеньковскому, и бросают все силы на поиск будущее суперагента.

Однако тот не горит желанием идти на сотрудничество. Ссылаясь на невозможность дальнейшего пребывания на Украине и необходимость возвращения в Россию, он предлагает вести переговоры через Интернет. Руководство ЦРУ дает указание киевской и московской резидентурам по розыску и последующей вербовке Инициативника. Об этом становится известно агенту СВР, действующему в центральном аппарате ЦРУ. В дальнейшем эта информация поступает в ФСБ. С того момента начинается гонка двух спецслужб за Инициативником.

В ходе «охоты» на него контрразведчикам не один раз пришлось испытать горечь поражения, столкнувшись с его изощренным умом и хитростью, а также с профессиональной работой сотрудников ЦРУ. Более того, в силу стечения ряда факторов у отдельных руководителей возникали подозрения в отношении главного героя – подполковника Кочубея. Их усиливало его сходство с Инициативником. На последнем этапе операции именно это обстоятельство было использовано в оперативной игре с ЦРУ – после ареста изменника американской резидентуре был подставлен Кочубей.

Справка. По первой книге снят и в 2012 году показан по каналу «Звезда» восьмисерийный художественный телефильм «Фантом».

Вторая книга продолжает основную сюжетную линию: острого противоборства российской и американской спецслужб. События, которые в ней описаны, происходят накануне нападения Грузии на Республику Южная Осетия.

В первой части подробно отражена деятельность российских контрразведчиков по дезинформированию ЦРУ по БРК «Тополь» – операция «Мираж». В ходе нее Кочубею и его коллегам на определенное время удалось ввести в заблуждение Перси и сотрудников американской разведки. В дальнейшем они столкнулись с рядом трудностей как объективного, так субъективного плана, и, чтобы не расшифроваться перед ЦРУ, в руководстве военной контрразведки приняли решение: отвести Кочубея в тень. В частности, он был направлен в Республику Абхазия под «крышу» офицера штаба контингента миротворческих сил России.

В это же время руководством Грузии, при содействии советников ЦРУ и Пентагона, была начата разработка плана «Чистое поле» – военной операции по захвату Республики Южная Осетия, а в последующем и Республики Абхазия. С учетом предыдущего опыта работы в этой стране Перси был направлен в тбилисскую резидентуру ЦРУ.

Это, а также другое роковое стечение обстоятельств привело к расшифровке Кочубея перед американской разведкой. Агент из числа грузин, которого он принял на связь у своего предшественника, оказался агентом-двойником. На явке с Перси тот дал подробное описание своего нового российского куратора, а позже представил фотографию и аудиозапись беседы. После этого у Перси отпали последние сомнения в том, что он стал жертвой оперативной игры российской контрразведки. Чтобы «отмыться» перед руководством ЦРУ ему пришлось предложить дерзкий план прикрытия операции «Чистое поле» – обвинить российское руководство в организации антиправительственного заговора. Суть его сводилась к тому, чтобы выманить Кочубея на территорию Грузии и захватить в плен, а в дальнейшем после обработки психотропными средствами организовать пресс-конференцию. На ней Кочубей должен был признаться в том, что по заданию ФСБ, опираясь на агентурную сеть в Грузии, готовил покушение на президента М. Саакашвили и свержение существующей власти. Для подкрепления его заявлений грузинские спецслужбы подготовили несколько «кукол» – двойных агентов.

План Перси был одобрен руководством ЦРУ. В целях его реализации агент Янус принялся активно снабжать Кочубея «ценной» информацией. Накануне агрессии он сообщил ему о наличии плана военной операции. Кочубей решил рискнуть и 08.08.08 был захвачен в плен грузинским спецназом.

Руководство ФСБ бросило лучшие силы, чтобы отбить Кочубея. Профессионализм генерала А. Сердюка, его подчиненных и бойцов «Альфы», а также неблагоприятная погода, не позволившая грузинскому спецназу выйти на точку, обеспечили успех операции по освобождению Кочубея.

По мнению читателей рукописи, действующих и ветеранов КГБ-ФСБ, основные герои, как сотрудники отечественной контрразведки, так и американской резидентуры, выглядят весьма колоритно и живо. Также они отмечали, что в ней достаточно близко к жизни отражена внутренняя жизнь и «кухня» двух спецслужб. Сюжетная линия рукописи построена таким образом, что интрига сохраняется до последних глав.

Справка. По второй книге подготовлен синопсис многосерийного художественного телефильма и принят каналом «Звезда».

Книга первая
Охота за русскими ракетными секретами

Глава первая
Саливан начинает охоту за ракетно-ядерными секретами «тополя»

Декабрь навалился на Россию ранними и небывало крепкими морозами. Особенно они свирепствовали на севере. Здесь, в Архангельской области, холодное дыхание близкой Арктики, казалось, навечно сковало ледяным панцирем все живое. Суровое белое безмолвие безраздельно властвовало над утопавшей в непроходимых сугробах тайгой, и ни один звук, ни одно движение не нарушали стылой предрассветной тишины.

Наконец долгая зимняя ночь нехотя уступила место дню. Хмурый рассвет едва заметной розовой полоской окрасил восток. Робкий луч солнца скользнул над горизонтом, и в морозной дымке фантастическим миражом проступили циклопические сооружения российского космодрома Плесецк. Угасающее полярное сияние разноцветными бликами поигрывало на заиндевевших гигантских металлических конструкциях ракетного старта. На нем, в паутине труб и кабелей, застыла новейшая межконтинентальная баллистическая ракета «Тополь-М». Над ее разработкой трудились лучшие научные и инженерные умы России. Она должна была стать важным козырем в той новой «ракетно-ядерной игре», что затеяли «ястребы» из Пентагона, и цена сегодняшних испытаний в укреплении обороны страны была как никогда высока. Неудача могла на несколько лет назад отбросить Россию в ее титанических усилиях вернуть былую мощь своим стратегическим силам сдерживания.

Чем лично грозил провал пуска ни командующий Ракетными войсками стратегического назначения генерал-полковник Соловцов, ни главный конструктор Соломонов старались не думать. Они гнали прочь саму мысль об аварии, так как еще были свежи в памяти недавние неудачные испытания ракеты «Булава» на Северном флоте, больно ударившие по его командованию и конструкторам.

В эти последние мгновения перед стартом на командном пункте царила звенящая тишина. Стрелка хронометра мучительно медленно ползла по циферблату и, наконец, застыла на цифре «ноль». Соловцов и Соломонов впились взглядами в экран, на котором гигантской сигарой серебрилась покрытая инеем ракета, и мысленно молили только об одном: чтобы пуск состоялся и ракета вышла на заданную траекторию. И когда через толщу бетонных стен донесся рев маршевых двигателей первой ступени, командующий, главный конструктор и расчет пуска перевели дыхание.

Ракета нехотя качнулась над пусковым «столом» и, полыхнув струей клокочущих газов, вонзилась в небо. Стартовая площадка потонула в клубах дыма и пара. И еще не успела рассеяться серая пелена, как загрохотали задвижки на многотонной бронированной двери лестничной потерны, ведущей к старту, и топот множества ног нарушил тишину подземелья. Генералы, офицеры и конструкторы, забыв про возраст, звания и должности, наперегонки бросились к выходу.

Их не могли остановить ни рев сирен тревоги, ни жар, пышущий от раскаленной бетонки. Этот властный и завораживающий зов, который однажды, с первыми в их жизни учебными пусками на полигонах Байконура, Плесецка и Капустина Яра, поселился в крови, так же как и тридцать лет назад, неудержимо влек к старту. Они выскочили на смотровую площадку и, задрав головы, провожали взглядами ракету до тех пор, пока на унылом северном небе не возник огненный крест – произошло отделение первой ступени.

В следующее мгновение оглушительный крик «Ура-а-а!» пошел гулять раскатистым эхом по тайге. В воздух полетели шапки а, затем, по старой еще «королевской» традиции, в армейских фляжках забулькал спирт, появились подносы с ломтями сала и горками соленых огурцов. Расторопные тыловики на ходу разворачивали «походный стол».

Через двадцать семь минут с далекой Камчатки на командный пункт полигона Плесецк поступил долгожданный доклад: пролетев одиннадцать тысяч километров, учебная головная часть точно поразила заданную цель. Это был успех! Это была долгожданная и выстраданная победа! И захмелевшие не столько от спирта, сколько от радости победители не стеснялись своих эмоций и радовались как дети.

В тот день центральные российские телеканалы и газеты коротко сообщили об успешном запуске межконтинентальной баллистической ракеты с полигона Плесецк. Но мало кто, разве что специалисты да разведчики, обратил внимание на прозвучавшую вскользь информацию об успешных испытаниях новой противоракетной системы «Тополь-М», которая делала ее неуязвимой для средств поражения противника.

Эта новость не прибавила настроения в Пентагоне и, конечно, в ЦРУ. Американская разведка уже не первый год вела безуспешную охоту за новейшими русскими ракетно-ядерными разработками. Пришедшая в себя после развала «советской империи» и быстро набирающая экономическую и военную мощь Россия явно была не по нутру американским «ястребам». Появление в ее руках такой грозной «ядерной дубины», как ракетный «Тополь», вызывало у них зубовный скрежет.

Уже на следующие сутки после сообщения об успешном испытании ракеты «Тополь-М» в посольские резидентуры ЦРУ в Москве, Киеве и Астане на имя их руководителей за подписью директора поступили строго конфиденциальные шифровки. В них предписывалось:

«…Сосредоточить основные усилия на поиске и последующей вербовке перспективного источника информации с целью получения разведывательных данных о конструктивных особенностях ракеты «Тополь-М» и системах автоматического управления ее полетом».

В первую очередь внимание резидентов обращалось на наличие у будущего агента доступа к сверхсекретным научным разработкам в области создания системы преодоления ракетой «Тополь-М» противоракетной обороны. Наряду с этим американскую разведку интересовали планы Министерства обороны России по оснащению новым оружием сил стратегического сдерживания. Срок выполнения поставленной перед резидентами задачи директор ЦРУ определил минимальный, и он был продиктован из Белого дома. На фоне этих впечатляющих успехов русских там были крайне раздражены неудачами, преследовавшими Пентагон в его попытках развернуть над США «космический противоракетный зонтик», и потому давили на разведку.

Особые надежды в решении этой задачи в руководстве ЦРУ возлагали на резидентуру в Киеве. Ее сотрудники не находились под таким плотным колпаком контрразведки, как в Москве. Недавно назначенный на должность резидента в Киеве «момент-карьерный» разведчик Абрахам Саливан внимательно вчитывался в каждое слово шифровки. Она давала ему шанс утереть нос «поросшим мхом» агентуристам-вербовщикам, поглядывавшим на него свысока и мнившим себя новыми бондами.

Должность резидента, можно сказать, сама свалилась на Саливана. Короткие командировки в заштатную резидентуру в Гондурас, а затем протирание штанов в Лэнгли в аналитическом отделе вряд ли позволили бы ему подняться так высоко по служебной лестнице, если бы не очередная перетряска в ЦРУ. Военная операция в Ираке обернулась грандиозным скандалом для руководства американской разведки. В раскаленных песках, между Евфратом и Тигром, оно прилюдно село в лужу. Оружия массового поражения, о котором с подачи ЦРУ послушные администрации Белого дома журналисты раструбили на весь мир, у злодея Хусейна не оказалось. Сам он, подобно джину, воскресал то в одном, то в другом месте Ирака. Лишь спустя полгода после начала войны отловленный в вонючем колодце и представленный всему миру заросший до ушей жалкий старик ничего, кроме жалости, уже не вызывал.

В сложившейся ситуации Белому дому, чтобы сохранить и без того уже изрядно замаранное политическими скандалами лицо, ничего другого не оставалось, как назначить дежурных козлов отпущения. В ЦРУ их оказалось предостаточно; и под общую гребенку «зачистили» не только ближневосточные, но и половину резидентур в странах бывшего советского блока. Зияющие дыры принялись заполнять теми, кто оказался под рукой. Саливан, возможно, так бы и «зачах» на аналитике, если бы на глаза директора не попала его прошлогодняя докладная по Украине. Она произвела впечатление, и вскоре последовало это назначение в Киев.

Встретили здесь Саливана, мягко говоря, холодно. Половину резидентуры составляли «старики», добившиеся всего своим горбом и потому особенно не скрывавшие пренебрежительного отношения к нему – «паркетному назначенцу». Он не стал понапрасну тратить силы на распри и интриги. Ему нужен был результат, и отсутствие опыта практической агентурной работы Саливан компенсировал упорством, «чугунной задницей», а также знанием всех ходов и выходов в хитросплетениях бюрократии Лэнгли.

Умение держать нос по ветру, приобретенное за многие годы работы в центральном аппарате ЦРУ, здесь, в Киеве, весьма пригодилось. В высоких кабинетах Лэнгли только начинали набирать силу новые веяния, а Саливан уже выдал под них свежие идеи и неординарные предложения. Ряд из них был реализован в оперативных разработках и дал первые ощутимые результаты. Это быстро заставило «стариков» прикусить языки, и они если и перемалывали ему кости, то полушепотом и по темным углам.

Поправив старомодные очки, за которыми прятались бесцветные, холодные глаза, Саливан отложил в сторону шифровку директора и пробежался цепким взглядом по лицам лучших агентуристов резидентуры.

Молодые, но уже подающие надежды Роберт Левицки, Дик Динар и Джоан Грей загоревшимися глазами пожирали резидента. Амбициозные и честолюбивые, жаждущие успеха, спящие и видящие себя вербовщиками суперагентов, они понимали, что шифровка, объявлявшая охоту на русские ракетные секреты, давала им шанс отличиться не только перед ним – резидентом, но и «засветиться» гораздо выше.

Ветераны – Марк Перси, Генри Ковальчук и Николос Берд, прошедшие огонь, воды и медные трубы в разведке, такого энтузиазма не выказывали и хмуро смотрели перед собой. Они были сыты по горло выборами на Украине и отлично понимали, что передышки не будет и им снова придется надолго забыть о выходных и отпусках. Хорошо зная характер Саливана и его бульдожью хватку, они представляли, что тот сдерет с них три шкуры, но добьется того, чтобы хоть из-под земли, но добыть секреты так не вовремя проросшего «русского “Тополя”».

От подобной перспективы Марку Перси, дотягивающему лямку в разведке, стало муторно на душе. Теплившаяся еще недавно надежда вырваться на рождественские каникулы к семье и там, среди милых его сердцу гор, на берегах Ориноко, провести несколько дней с приходом шифровки директора угасла. В сердцах, захлопнув блокнот для служебных записей, он раздраженно буркнул:

– Своих дубов хватает, так еще этот чертов «русский “Тополь”» на нашу голову посадили!

– Лесоводы чертовы! – поддержал его сидевший за соседним столом Генри Ковальчук и затем желчно заметил: – Пока будут командовать щенки, нам, старым легавым, только и остается, что подвизгивать, чтобы дотянуть до пенсии.

– Генри, у вас что, появились конкретные предложения? – обратил внимание на их перешептывание Саливан.

– Пока нет, сэр! Но скоро будут! – бодро ответил тот, чтобы отвязаться от лишних вопросов.

– М-да?! – хмыкнул тот, посмотрел поверх очков и, заглянув в свои записи, спросил:

– А что вы скажете о перспективе использования по данной проблеме агента Недримайло?

«Да, шеф не дремлет?! Похоже, Генри попал под накат!» – посочувствовал другу Перси, и чтобы самому не подставиться, принялся в уме лихорадочно перебирать свою агентуру.

– «Недримайло»?! – переспросил озадаченный Ковальчук и после затянувшейся паузы ответил: – Проверенный агент. Сотрудничает три года. Имеет опыт участия…

– Я не об этом! – прервал Саливан. – Меня интересуют его связи в оборонке Днепропетровска, и в первую очередь на Южном машиностроительном заводе.

«Глубоко копает! – удивился Перси. – Похоже, не зря просиживал ночами над делами нашей агентуры. Вон куда ниточку тянет. ЮМЗ в советские времена «клепал» чудовищные межконтинентальные баллистические ракеты «Сатана». При одном только ее упоминании некоторых генералов в Пентагоне бросало в дрожь. Этот ракетный колосс своим мегатонным ядерным зарядом был в состоянии превратить Нью-Йорк в одно огромное кладбище. После развала СССР и ликвидации последних ракетных полков Винницкой армии завод зачах, но кое-какие кадры там еще сохранились… В общем, перспективное направление» – оценил он ход мыслей Саливана и с сочувствием посмотрел на Генри.

Бедняга не мог толком вспомнить связи агента на заводе, путался в должностях, именах и вынужден был вертеться как уж на раскаленной сковороде, чтобы хоть как-то сохранить лицо. Саливану надоело слушать его невнятный лепет, и он снисходительно заметил:

– Генри, меня интересуют только связи Недримайло из числа конструкторов и ведущих инженеров, которые ведут в Москву.

– Сэр, я доложу позже, – промямлил тот.

– Хорошо. Я полагаю, вы понимаете, что именно на этом пути надо искать решение задачи. Псевдоним вашего агента говорит сам за себя, так что остается самому не дремать.

– Да, сэр! – с трудом выдавил из себя раздавленный и униженный публичной поркой Ковальчук, и на его вырубленной, будто топором, физиономии прорезалась жалкая гримаса.

Саливан снисходительно кивнул головой и перевел взгляд на Перси. Тот напрягся. За это время ему на ум не пришло ни одной свежей идеи. В последние дни он вынужден был с головой уйти в дела, связанные с выборной кампанией, и потому вопросы, относящиеся к добыванию разведывательной информации по военной тематике, отошли на второй план. На сей раз его пронесло, шеф задержал внимание на молодежи и, обращаясь к ней, заговорил энергично и с напором.

– Друзья! Перед нами стоит масштабная задача. Решить ее мы сможем в том случае, если объединим наши усилия! И здесь важно не сбиться на частности, необходимо мыслить и работать системно и творчески. Надо действовать решительно и смело. Все риски окупятся с лихвой! – И, выдержав паузу, не без пафоса закончил: – Нам предстоит сделать все возможное и невозможное, но найти того единственного агента, который принесет секреты «Тополя»! Ваш козырь – это молодость и задор!

– Сэр, надеюсь, и нам разрешат тряхнуть стариной? – съязвил Берд.

Николос мог позволить себе такое. За его плечами были четыре года работы в киевской резидентуре. Он, как никто другой, владел оперативной обстановкой и наработал такие связи среди местных политиков и военных, что им мог бы позавидовать и сам украинский президент. Существовало и другое немаловажное обстоятельство, которое позволяло ему держаться независимо и уверенно. Хитрый лис – Берд при случае не упускал возможности упомянуть про своего двоюродного братца, далеко не последнего человека на Капитолийском холме. Все это заставляло руководство резидентуры относиться к нему с опаской, а коллег – с завистью.

Искушенный в аппаратных интригах Саливан лишний раз не захотел лезть на рожон и обострять отношения с «крутым стариком». Он пропустил мимо ушей колкий выпад и свел все к шутке:

– Если есть чем, то почему бы не тряхнуть.

– А что, и тряхнем, если, конечно, доверите, – продолжал язвить Берд.

За его спиной кто-то не сдержался и хмыкнул. Саливан грозно блеснул очками, его губы сжались в узкую полоску, и во внезапно наступившей тишине стало слышно, как за стеклом бьется ожившая муха. Берд напрягся, поняв, что на этот раз хватил через край и старательно отвел взгляд в сторону. Саливан выдержал долгую паузу и затем холодно заметил:

– В таком случае я рад за вас, Николос. Но прежде чем трясти, у меня к вам будет небольшая просьба.

– Какая? – заерзал тот на стуле.

Назревала щекотливая ситуация – молодежь потупилась, а «старики» поедали глазами «выскочку», предвкушая удовольствие, что Николос сумеет, как следует, его «отбрить». Но лицо Саливана по-прежнему оставалось непроницаемым как маска, не меняя тона, он продолжил:

– Да пустяшная, Николос. Когда начнете трясти этой самой стариной, смотрите, чтобы пыль в глаза не попала.

Берд на миг растерялся, но, как человек, не лишенный чувства юмора, по достоинству оценил тонкий выпад Саливана, и, натянуто улыбнувшись, бодренько ответил:

– Если разрешите, то только вражеской контрразведке!

Грей, не сдержавшись, хихикнула, оживились и остальные. Легкая волна смеха покатилась по кабинету, и царившая в нем официальная атмосфера разрядилась. Молодежь тоже осмелела, первым решил проявить инициативу Роберт Левицки.

– Сэр, позвольте в развитии варианта по ЮМЗ взять в разработку бывших военных ракетчиков-стратегов из числа украинцев, – слегка краснея, предложил он.

– А почему бы и нет! – живо отреагировал Саливан. – Вопрос заключается в том, насколько они близки к интересующей нас проблеме.

– Я не ошибусь, если скажу, что трое из них представляют разведывательный интерес. В свое время они командовали дивизиями и даже армиями в ракетных войсках стратегического назначения бывшего СССР.

– И что из того? Той советской армии давно уже нет, а сами генералы сидят на печи, – буркнул Перси.

– Не спешите с выводами, Марк. В этом предложении есть свое рациональное зерно, – не согласился с ним Саливан и, пододвинув к себе блокнот для записей, спросил:

– Кого конкретно из генералов вы имели в виду, Роберт?

– Пустового, конечно, Толубко с Крыжко, – перечислил Левицки бывших командиров ракетных дивизий и армий.

– Толубко до сих пор командует академией в Харькове, – напомнил Берд.

– И у него, вероятно, еще остались серьезные связи среди ракетчиков в Москве, – подсказал Левицки.

– С Толубко все ясно. А что Крыжко? – проявлял все большую заинтересованность Саливан.

– Генерал долгое время руководил центральным испытательным полигоном в СССР, а до него командовал нижнетагильской дивизией, на вооружении которой находилась первая модификация еще старого «Тополя». Наряду с этим…

– Достаточно, Роберт, не будем забывать о конспирации! – прервал Саливан доклад и распорядился: – Проработайте перечисленные кандидатуры. Особое внимание уделите их связям в России и затем доложите мне лично.

– Будет исполнено, сэр! – заверил Левицки.

Саливан сделал пометку в блокноте и, пробежавшись взглядом по подчиненным, спросил:

– Господа, какие еще будут соображения?

– Позвольте, сэр? – снова заговорил Берд.

– Конечно, Николос.

– Есть еще одна свежая идея, и, может, именно она приведет к цели. Я имею в виду родственные связи.

– Родственные связи, но чьи и где? – уточнил Саливан.

– Ведущих российских разработчиков «Тополя-М» на Украине.

– А что, есть такие?

– Имеются, по моим данным, у двоих.

– А если как следует поработать, то наберется и больше, – поддержал его Перси.

– Отлично! Весьма перспективный вариант, – согласился Саливан и предложил: – Вам, Николос, и карты в руки! Не откладывая дела в долгий ящик, займитесь разработкой этого направления.

– Да, сэр! – живо откликнулся тот.

Требовательный звонок телефона прервал совещание. Саливан снял трубку. По выражению его лица разведчики догадались: звонит посол, а по обрывкам разговора поняли: речь шла о действиях «российского десанта» под командыванием неугомонного московского мэра Юрия Лужкова, действовавшего в Крыму и в Донбассе. Судя по интонациям в разговоре и односложным ответам помрачневшего Саливана, посол был недоволен тем, как развивались события в этой части Украины и ответными действиями резидентуры.

– Мы учтем ваши рекомендации, сэр! – сухо закончил разговор с послом Саливан, положил трубку и после паузы спросил: – Господа, какие еще будут предложения?

Молчавший до этого Динар замялся, не решаясь сказать.

– Дик, говорите, я слушаю вас! – подбодрил его Саливан.

– Сэр, я полагаю, что и Крым в этом плане может оказаться весьма интересен.

– Каким образом?! – снова оживился Саливан.

– Под Ялтой есть несколько военных санаториев русских, в них отдыхает немало ракетчиков. Это, как правило, не «окопные офицеры», а крупные «шишки» из центральных штабов. Кроме того…

– И длинноногие ракетчицы тоже. Так что будет где разгуляться нашему холостяку Дику! – хмыкнул Берд и подмигнул Джоан Грей.

Она фыркнула и отвернулась к окну. Динар покраснел, но сдержался и продолжил:

– Кроме того, не стоит сбрасывать со счета военно-морскую базу в Севастополе. Там тоже можно поискать подходы к ракетным секретам.

– Отлично, Дик! Молодец! – похвалил Саливан и, пробежавшись взглядом по подчиненным, спросил: – Какие еще есть мнения?

– Какие могут быть еще мнения, кроме твоего, – буркнул Ковальчук.

– Все уже сказано! Пора за дело браться! – поспешил смягчить его резкость Перси.

– Совершенно верно! – согласился Саливан и не удержался от короткой речи: – Господа! Я вам благодарен за активную и плодотворную работу. У меня нет ни малейших сомнений в том, что общими усилиями нам удастся решить эту ответственную задачу директора. И последнее: вас, Николос, и вас, Роберт, попрошу обобщить все сказанное и послезавтра – нет, завтра представить мне аналитическую справку для доклада в Лэнгли.

– Есть, сэр! – в один голос ответили они.

– За работу, господа! – завершил совещание Саливан.

Первым, как ошпаренный, за дверь вылетел Ковальчук, вслед за ним на выход дружно потянулись остальные. Перси, возвратившись в кабинет, открыл сейф, выложил на стол последние донесения агентов, справки, составленные по результатам недавних бесед с политиками, и приготовился засесть за докладную, но не успел. В дверях появился мрачный как грозовая туча Генри. Трепка у Саливана задела его за живое. Он тяжело опустился на стул, жалобно скрипнувший под тяжестью трехсот фунтов, и сквозь зубы процедил.

– Все, Марк, с меня хватит подтирать сопли идиотам и ничтожествам! Я уже сыт по горло! Все, к черту эту службу!

– Генри, ну перестань! Не заводись по пустякам? – пытался успокоить его Перси.

– И это ты называешь пустяком?!.. Я завербовал русского майора… И меня как щенка мордой в дерьмо!.. Я… Я ему… – Ковальчук задыхался от душившего его гнева.

Перси с сочувствием смотрел на друга, но так и не дождавшись, когда он спустит пар, полез в сейф, вытащил бутылку виски, разлил по рюмкам и предложил:

– Давай выпьем!

Ковальчук тупо уставился на стол, бутылку и затем, сграбастав лапищей рюмку, одним махом опрокинул и просипел:

– На-а-ливай!

Виски снова забулькало в бутылке. Поморщившись, Перси присоединился к Ковальчуку и выпил. За второй рюмкой последовала третья. Они пили до тех пор, пока бутылка не опустела. В тот вечер ему не удалось написать ни строчки, и пришлось выслушивать пьяные излияния Генри. А он уже не мог остановиться и порывался разобраться с Саливаном. Перси стоило немалых сил удержать его в кабинете, а потом едва хватило терпения дождаться, когда опустеет посольство. Взвалив на плечи поплывшего Ковальчука, он протащил его по безлюдным коридорам к запасному выходу.

Мороз и ветер слегка протрезвили Генри, и он снова принялся костерить Саливана. Перси с трудом запихнул его на заднее сиденье, сел за руль «Понтиака», и когда подъехал к воротам, то за его спиной уже раздался громкий храп. Тяжелые вздохи и переливы свиста, вырывавшиеся из необъятной груди Ковальчука, звучали до самого посольского дома. Здесь Перси опять пришлось изрядно попотеть, чтобы дотащить триста фунтов горы мышц до двери и затем уложить в кровать. После такого марафона, мокрый, как мышь, он возвратился к машине с одной мыслью – поскорее добраться домой и забраться под душ.

Не обращая внимания на знаки, Перси давил ногою на педаль газа и через пятнадцать минут был у подъезда своего дома. Поставив машину в гараж, поднялся в квартиру, на ходу стащил куртку и, швырнув на диван, поспешил в ванную. Пальцы ожег стылый холод металла, и через мгновение трубы отозвались издевательским свистом – произошла очередная поломка водопровода. Прокляв в душе ремонтников, он возвратился в гостиную, закутался в теплый халат, прилег на диван, включил телевизор и осовевшим взглядом уставился в экран. Там на все лады краснобайствовали опостылевшие за два месяца избирательной кампании украинские политики. Перси в сердцах хлопнул по кнопке пульта, прошлепал в спальню и, не снимая халата, нырнул в холодную, будто сугроб, постель.

«Сволочи, все в сторону России поглядывают! Решили выморозить, как тараканов!» – последнее, что промелькнуло в меркнущем сознании Перси.

Третью ночь подряд ему снился один и тот же, похожий на горячечный бред, сон.

Это была Москва! На это счет у него не возникало сомнений. Он узнал гигантскую арку моста, нависшую над закованной в гранитные берега рекой. Монументальную колоннаду Центрального парка культуры и отдыха. Напротив среди буйной зелени бетонно-стеклянной громадой высился Центральный дом художника. Там, в парке, в укромном месте ему предстояло забрать из тайника донесение агента.