Текст книги "Чертова дюжина контрразведки"

Дядя Ваня, друг Борис… кто следующий?

22 июня 2004 года Приморский краевой суд, рассмотрев материалы уголовного дела на группу шпионов, в которую входили военнослужащие и гражданские лица, воздал каждому по «заслугам», приговорив ее организаторов А. Белошапкина и И. Лукина к 11 и 10 годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии строгого режима. Различные сроки наказания получили их подельники: А. Артюхов, Р. Гусейнов, Д. Теплов и И. Колесников. Ранее, в сентябре 2002 года, другой участник группы – В. Попов под тяжестью содеянного покончил жизнь самоубийством. А всего четыре года назад никто из них даже не мог подумать о столь печальном финале.

В 2000 году организаторы будущей преступной группы Белошапкин и Попов в очередной раз выехали в КНР за товаром. Поездка подходила к концу, когда испытанный партнер пригласил их на дружеский ужин. Отправляясь на встречу, они не предполагали, каким невосполнимым ущербом она обернется для них. Дружеский ужин подходил к концу, и здесь словно джин из бутылки появился новый «деловой партнер». Добротный европейский костюм, обходительные манеры и цепкий взгляд дяди Вани, как он себя представил, не могли не вызвать у Белошапкина с Поповым тревожных ощущений. В своих опасениях они не ошиблись. После обмена любезностями дядя Ваня уверенно взял беседу в свои руки и перешел к делу. Он сразил будущих «компаньонов» поразительной осведомленностью не только в их коммерческих делах, а и в личной жизни, где оба оказались далеко не ангелы.

Белошапкин с Поповым быстро сообразили, чем пахнет будущий бизнес-шпионаж, и попытались дать задний ход, но не тут-то было. Дядя Ваня, напирая на их «баловство» с контрабандой, прямо предложил сотрудничество с китайской разведкой, взамен пообещав содействие в бизнесе и отдельное вознаграждение за выполнение шпионских заданий. Белошапкин с Поповым, оказавшись перед мрачной перспективой провести несколько лет в местной тюрьме, известной своими жестокими нравами, приняли его предложение. Он же великодушно пообещал «компаньонам» безоблачное шпионское будущее, а чтобы рассеять их опасения, заверил: «Кто со мной работает, тот об этом не жалеет».

Возвратившись во Владивосток, Белошапкин с Поповым принялись активно осваивать «шпионский бизнес» и за короткий срок сколотили преступную группу из числа военнослужащих авиационно-технической базы, дислоцирующейся в поселке Угловое Приморского края, капитана Лукина, майора Артюхова, позже к ним присоединились Гусейнов и офицеры запаса Теплов и Колесников. Польстившись на мелкие подачки – одну-две тысячи долларов, они принялись собирать для Белошапкина с Поповым секретные сведения и узлы боевой авиационной техники, а те по отлаженному контрабандному каналу переправляли их в Китай.

Эта специфическая коммерческая деятельность бизнесменов в погонах не осталась без внимания сотрудников управлений ФСБ по Дальневосточному военному кругу, Тихоокеанскому военно-морскому флоту и Приморскому краю. 19 июня 2002 года Белошапкин с Поповым были арестованы. Вслед за ними 23 июня 2002 года оказались за решеткой Колесников с Тепловым, а чуть позже остальные участники преступной группы.

Белошапкин и Попов оказались не единственными, кто попался на шпионский крючок дяди Вани. Его денежная наживка и обещание содействия в бизнесе привели на скамью подсудимых двух других российских граждан – П. Носика и бывшего военнослужащего В. Смаля. Их путь к предательству мало чем отличался от того, каким прошли Белошапкин с Поповым.

Во время выездов Носика в 2000, 2001 годах в Китай его неразборчивость в выборе средств обогащения не осталась без внимания иностранной спецслужбы. Все тот же вездесущий дядя Ваня по отработанному сценарию в мае 2002 года провел с ним беседу. В ходе ее он недвусмысленно намекнул Носику на мелкую контрабанду, которой тот грешил, и предложил заняться «серьезным бизнесом» – привезти 27 элементов от самолета СУ-27.

Носик согласился и по возвращении домой обратился к приятелю, бывшему заместителю командира авиаэскадрильи Смалю. В разговоре с ним шпион не стал скрывать, для чего ему нужны элементы военной техники. Смаль недолго колебался – чувство офицерской чести отошло на второй план, когда впереди замаячили деньги, и принял предложение.

Вместе они разработали план и приступили к его реализации. Используя прошлые связи среди сослуживцев, в частности с подполковником В. Крохмалем и майором В. Саркисяном, Смаль, под предлогом подготовки для восстановления на военной службе, получал у них документы по авиационной тематике, фотографировал, потом переносил на магнитные носители и отдавал Носику. В течение полутора лет они собрали и передали дяде Ване значительное количество копий документов ограниченного пользования, в том числе содержащих гостайну, а также отдельные узлы и элементы военной техники.

В июне 2002 года спокойное течение «шпионского бизнеса» нарушило сообщение в российских СМИ об аресте группы иностранных агентов, руководимой Белошапкиным. Оно напугало Носика. В очередную поездку за границу он отправился с пустыми руками. Его встреча с дядей Ваней проходила нервно. Ссылаясь на провал Белошапкина, Носик настаивал на прекращении сотрудничества. Но дядя Ваня так легко «отпускать на волю» ценного агента не собирался и убеждал его: «Саше (Белошапкину) просто не повезло, так как он не всегда действовал осторожно и соблюдал конспирацию». И, чтобы окончательно рассеять опасения Носика, заверил, что для его безопасности будут предприняты все необходимые меры: он будет снабжен ноутбуком со специальной программой зашифровки, которая позволит безопасно хранить и переправлять через границу собранную информацию. Но ни это, ни другие ухищрения дяди Вани и Носика не спасли их от провала. Подозрительная активность Смаля в «освоении» авиационной техники не осталась без внимания его сослуживцев, для которых слова «Родина» и «долг» не были пустым звуком. Они сообщили о подозрительном поведении бывшего сослуживца военным контрразведчикам. И те, объединив свои усилия с сотрудниками управления УФСБ по Приморскому краю, обратили против шпионов всю мощь своих оперативно-технических средств.

8 апреля 2003 года Носик, уверенный в своей безнаказанности, выехал на встречу с дядей Ваней. Но она не состоялась. Контрразведчики хорошо знали не только, какого рода «товар» он вез с собой, но и где его хранил. При проведении таможенного досмотра при Носике были найдены 11 магнитных носителей информации, содержащих 550 файлов документальных материалов секретного и служебного характера. Поняв, что игра проиграна, он поспешил признаться в шпионаже и выдал своего соучастника Смаля.

2 декабря 2004 года Приморский краевой суд, рассмотрев материалы уголовного дела, признал их виновными в шпионаже и осудил Смаля к 15 годам и 6 месяцам лишения свободы, а Носика к 13 годам с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Понесли наказание и Крохмаль с Саркисяном. В мае и августе 2004 года военный суд Тихоокеанского флота за разглашение государственной тайны приговорил одного к 4 годам лишения свободы, а другого к двум.

После таких серьезных провалов в работе с агентурой в Министерстве госбезопасности Китая сделали серьезные оргвыводы: дядю Ваню срочно убрали со «шпионских подмостков». По некоторым данным, услали на провинциальную «сцену» штудировать бессмертного Чехова и его знаменитую пьесу «Дядя Ваня».

Но, как говорится, свято место пусто не бывает, и вскоре ему нашлась замена: на «шпионском горизонте» возник друг Боря – кадровый сотрудник Министерства госбезопасности Бай Дзуньсун. В отличие от своего предшественника, он особыми познаниями русской классики, тем более современных российских писателей, фамилии которых более известны по выступлениям на Болотной и прочих, отдающих дешевым популизмом площадях не блистал. Зато в другой и весьма специфической области – новейших систем противовоздушной обороны – друг Борис весьма поднаторел.

Российские специалисты, прибывавшие к великому южному соседу по линии Рособоронэкспорта, находили в обходительном и знающем дело друге Борисе энергичного и заинтересованного партнера. Но вряд ли кто из них догадывался, что его интерес распространялся гораздо дальше оговоренных контрактами сфер сотрудничества и затрагивал весьма закрытую область, которая называется государственные секреты. Но, подпадая под обаяние щедрого на угощение друга Бориса и находясь под очарованием местного колорита, некоторые специалисты забывали, что дружба дружбой, а табачок врозь, и позволяли себе лишнее. И это лишнее компенсировалось им дорогим подарком, а дальше следовало предложение – за отдельную плату провести консультацию по проблемному вопросу. На языке разведки это называется втягиванием в вербовочную ситуацию.

К сожалению, не все российские специалисты выдерживали искушение «шальными» деньгами. Они, бывшие «капитаны» и «рулевые» некогда могущественного военно-промышленного комплекса СССР, этого динозавра, загнувшегося под руинами социализма, отчетливо понимали, что будущее им уже не принадлежит, и спешили урвать для себя хоть что-нибудь. Пристроившись в качестве консультантов, советников в различные полугосударственные и коммерческие структуры, они принялись приторговывать секретами.

Один из них – Г. Еремин в середине 2000-х годов, угодивший в сети китайской разведки, направо и налево торговал секретами в области средств ПВО. К 2009 году они иссякли, и он как источник информации перестал представлять интерес для друга Бориса. «Денежный ручеек», лившийся в карман Еремина, стал иссякать, и тогда ему пришлось обратиться к своим связям.

Наиболее перспективным в этом отношении Еремину представлялся начальник отдела ремонтно-сервисного обслуживания ОАО ГСКБ «Алмаз-Антей» Алексей Елистратов. По роду своих служебных обязанностей он имел прямой доступ не только к работам и эксплуатационно-технической документации по ЗРК «С-300» и «С-400», а и к перспективным разработкам в этой области. В личном плане, как полагал Еремин, здесь он, видимо, мерил людей на свой «аршин»: будущий кандидат на вербовку был весьма уязвим. Его неудовлетворенность бытовыми условиями – проживание с семьей в гостинице военного городка, низкая зарплата, а также чрезмерные амбиции, могла стать серьезным мотивом к сотрудничеству с иностранной разведкой.

Доложив другу Борису свои соображения о будущем кандидате в шпионскую сеть китайской разведки, ее уже заматеревший агент Еремин после согласования деталей плана предстоящей вербовки Елистратова отправился на встречу с ним.

Столица встретила Еремина холодно – крепкие московские морозы дали о себе знать, чего нельзя было сказать о Елистратове. Тот обрадовался встрече. Но Еремин не стал форсировать события и, прежде чем затронуть опасную тему, провел зондаж его настроения. Оно было не радужным. В ближайшие годы улучшение бытовых условий семье Елистратовых не светило. Не лучше обстояло с зарплатой – ее едва хватало на то, чтобы свести концы с концами. Не добавляла настроения кадровая чехарда в объединении – она грозила обернуться для него потерей должности.

Это обнадеживало шпиона Еремина. И он пошел дальше; перевел разговор на скользкую дорожку, упомянув про китайских партнеров, сталкивающихся с трудностями при освоении ЗРК «С-300», а затем забросил наживку, отметив, что они остро нуждаются в помощи квалифицированных специалистов, и принялся нахваливать способности Елистратова, которые, по его мнению, не востребованы руководством.

Прием сработал. Елистратов принялся костерить и правых, и виноватых, которые только и думают, что о своем кармане. Брошенное Ереминым зерно алчности упало на благодатную почву, и тогда он подвел под Елистратова более серьезную наживку, сославшись на свои хорошие связи среди китайских партнеров, намекнул, что они не жалеют денег на оплату консультаций опытных специалистов, и сделал паузу.

Елистратов, проработавший много лет в такой специфической области, как оборонка, где вопрос сохранности государственной тайны всегда стоял на первом месте, вне всякого сомнения, догадался, к чему клонил Еремин, и не возмутился. И тот, как говорится, принялся ковать железо, пока оно горячо. Будущие головокружительные гонорары от благодарных китайских партнеров, при минимальном риске, о чем вдохновенно врал Еремин, вскружили голову Елистратову.

Как и большинство шпионов, он самоуверенно считал, что окажется хитрее российской контрразведки и обведет ее вокруг пальца. Другим обстоятельством, заставившим Елистратова забыть о взятых на себя обязательствах по сохранению в тайне государственных секретов, стал ловко подброшенный Ереминым тезис о том, что будущая работа будет носить консультационный характер и будет осуществляться в рамках сотрудничества между ОАО ГСКБ «Алмаз-Антей» и Китайским летным исследовательским институтом.

Недолго думая, Елистратов принял предложение Еремина, затем поинтересовался, в какой форме будут осуществляться консультации, а также размером будущего гонорара. Опытный агент китайской спецслужбы, поднаторевший в шпионском ремесле, ловко ушел не только от ответа на этот, но и на другой несущий для него прямую угрозу вопрос – вербовку российского гражданина в интересах иностранной спецслужбы. Еремин предложил Елистратову самому в беседе с представителем института, другом Борисом, обсудить перспективу сотрудничества, для чего рекомендовал отправиться в Китай, но не по официальному, а по туристическому каналу, чтобы, по его словам, «не вызывать к себе вопросов со стороны одной организации». В заключение разговора он заверил Елистратова в том, что тот не пожалеет о работе с китайскими партнерами, и посоветовал ехать на встречу с другом Борисом не с пустыми руками, а взять что-нибудь из документации по ЗРК «С-З00».

Подогреваемый столь щедрыми обещаниями, Елистратов принялся готовиться к встрече с загадочным Борисом. В марте 2009 года он, используя возможности по службе и доверчивое отношение к себе сослуживцев, собрал и перенес на магнитные носители – две флеш-карты – значительный объем материалов по ЗРК «С-300». В частности, данные из Руководства по технической эксплуатации изделия «Х», Временного руководства зенитными ракетными войсками, Руководства по применению изделия «XX». Всего в перечне Елистратова насчитывалось 12 наименований документов, ряд из них имели гриф «Секретно» и «Совершенно секретно».

С этим шпионским багажом он вместе с Ереминым вылетел в Китай. Прибыв в Пекин, они разместились в гостинице, которую рекомендовал друг Борис. Тот проявил любезность и не только забронировал, но и оплатил номера. Ждать загадочного китайского партнера Елистратову не пришлось. Уверенный стук в дверь заставил кандидата в шпионы напрячься. В номер вошел почти его ровесник и приветливо кивнул головой. Мягкая улыбка, обходительные манеры и отменный русский Бориса успокоили разгулявшиеся нервы Елистратова. После традиционного обмена любезностями они перешли к пробам знаменитого китайского чая. С потолка за ними наблюдали хищные драконы. За холодным блеском их зеленых глаз Елистратов вряд ли мог увидеть объективы скрытых видеокамер, бесстрастно фиксировавших каждый жест и каждое слово будущего агента, чтобы, когда придет время, напомнить ему, кому он продал душу, а вместе с ней честное имя и государственные секреты.

Чаепитие длилось недолго. Еремин, сославшись на срочные дела, ушел в сторону от участия в вербовке Елистратова и покинул номер. После его ухода Борис прощупал Елистратова проверочными вопросами и, получив удовлетворительные ответы, задал главный: чем тот может подкрепить свою готовность к деловому сотрудничеству? Елистратов передал ему флеш-карты с материалами по ЗРК «С-300» и дал краткие пояснения. Борис оживился, теперь, когда в его руках оказался убойный компромат на кандидата на вербовку, он отбросил в сторону фиговый листок технического специалиста и заговорил на языке разведки.

Представившись сотрудником Министерства госбезопасности КНР, Бай Дзуньсун не стал разводить китайских церемоний и предложил Елистратову сотрудничество. Это предложение не стало для Елистратова чем-то неожиданным. Еще в Москве, копируя тайком от сослуживцев секретные и совершенно секретные документы, он хорошо осознавал, что это не имеет никакого отношения к тому тесному военно-техническому сотрудничеству, которое в последние годы установилось между Россией и Китаем. Именно тогда Елистратов перешагнул опасную черту, которая отделяет человека чести от предателя.

Теперь же, когда Борис подсунул ему лист бумаги с ручкой и предложил написать подписку о сотрудничестве, в Елистратове проснулся животный страх. Он заартачился. Опытный вербовщик Бай Дзуньсун, имевший на своем счету ни одну вербовку, решил зайти к нему с другой стороны. Он поинтересовался мнением Елистратова о Еремине. Тот отозвался о нем как об опытном специалисте и многогранном человеке. И тогда друг Борис раскрыл перед ним одну из его граней – тайную. Он рассказал, что Еремин более пяти лет сотрудничает с китайской разведкой и не имеет никаких проблем. Этот аргумент, а также обещание щедрого вознаграждения, в конце концов, пересилили страхи Елистратова. Дрожащей рукой он дал подписку о сотрудничестве и, посовещавшись с новым «другом», для конспирации избрал себе псевдоним Друг.

Но дружба между ними как-то с самого начала не заладилась. Несмотря на старания друга Бориса, с пафосом вещавшего о прошлой совместной борьбе против мирового империализма и нынешней дружбе между китайским и русским народом, от их дружбы, отравленной духом стяжательства и предательства, весьма дурно пахло. Елистратов не стал развивать эту тему, а предложил перейти к обсуждению более прозаичных вещей и напомнил о размере гонорара. И здесь друг Борис проявил несговорчивость: он категорично заявил, что его размер определиться после изучения специалистами материалов, содержащихся на флеш-картах, и перешел к отработке первого задания. Оно касалось систем ЗРК «С-300» и «С-400» и не вызвало затруднений у Елистратова – многие документы у него находились под рукой. А дальше они столкнулись с проблемой – передачей информации.

По мнению Бориса, частые поездки в Китай, с учетом служебного положения Елистратова, могли привлечь к нему внимание российской контрразведки, и он поручил ему по возвращении в Россию заняться поиском помощника-связника, тот согласился и назвал несколько кандидатур. Борис не стал настаивать на конкретном лице, рекомендовал определиться на месте, затем проинструктировал по способам поддержания связи по сотовому и электронному каналам, а в заключение, чтобы подсластить горькую пилюлю, пообещал Елистратову передать деньги через связника.

Возвратившись в Москву с пустыми карманами и клеймом «Друг иностранной спецслужбы», Елистратов не одумался и не пришел с повинной в отдел военной контрразведки. Он издалека вежливо раскланивался с сотрудниками и продолжал все ниже катиться по скользкой дорожке предательства. Подогреваемый жаждой наживы, шпион еще раз перебрал кандидатуры будущего связника и остановил выбор на Владимире Мартыненко. В его пользу говорило то, что он не был связан с секретами и потому вряд ли находился в поле зрения российской контрразведки. Другим немаловажным обстоятельством, которым Елистратов руководствовался при выборе будущего связника, являлось то, что Мартыненко не имел постоянной работы и остро нуждался в деньгах.

При очередной встрече с ним Елистратов начал разговор издалека: поделился впечатлениями о поездке в Китай, а затем упомянул о перспективных контактах, завязавшихся среди специалистов в области зенитно-ракетной техники. Далее он посетовал на то, что в силу своего служебного положения не может регулярно выезжать за границу, и предложил Мартыненко оказать ему помощь – съездить в Китай и передать флеш-карту с электронным письмом для делового партнера – Бориса. За эту услугу Елистратов пообещал выплатить Мартыненко 3 тысячи долларов.

Тот, не раздумывая, согласился прокатиться в экзотический Китай, да еще за чужой счет – кто же от такого откажется! Воодушевленный столь быстрым решением проблемы со связником, Елистратов взялся за выполнение задания китайской разведки – сбор секретной информации. К концу июня он, используя свое служебное положение, скопировал и потом перенес на флеш-карту ряд материалов по ЗРК «С-300» и «С-400, затем подготовил электронное письмо, в котором содержались уточняющие к заданию Бориса вопросы, после чего позвонил Мартыненко и намекнул на денежное дело.

Тот не заставил себя долго ждать и тут же примчался на встречу. В ходе короткого разговора Мартыненко подтвердил свою готовность к поездке в Китай и там встретиться с деловым партнером. После этого Елистратов передал ему две флеш-карты и предупредил, чтобы он был аккуратен в обращении с ними, так как на них записаны служебные материалы по ЗРК «С-300». Но главного – того, что он является агентом Министерства госбезопасности Китая и выполняет его задания – Елистратов так и не сказал Мартыненко.

30 июня 2009 года будущий курьер-связник, не подозревая, что отправляется в хитроумно подстроенный для него капкан, прибыл в Пекин. В аэропорту его встретил Борис и, получив флеш-карты, отвез в отель. Забота китайского партнера тронула Мартыненко – оплату номера тот взял на себя. Что на самом деле за ней крылось, он вряд ли догадывался и с чисто русским простодушием позволил себе расслабиться. Искусно вмонтированные в стены номера видеокамеры и микрофоны фиксировали каждое его движение и каждый звук. В китайской разведке, после наблюдения за очередным кандидатом в агентурную сеть, решили форсировать события.

Приглашение Бориса отметить знакомство в ресторане, расположенном неподалеку от отеля, Мартыненко принял охотно. На «дружеский» ужин Борис пришел не один, а вместе с руководителем – товарищем Линь. Его импозантный вид поднял будущего шпиона в собственных глазах. Он таял от похвал, сыпавшихся в свой адрес, но при этом не упускал возможности за счет хозяев насладиться всеми изысками местной кухни. Однако этот пир желудка недолго продолжался – статья расходов китайской разведки была не резиновая, и Борис положил ему конец.

Представившись сотрудником Министерства госбезопасности КНР, он прямо предложили Мартыненко негласное сотрудничество. Тот заартачился, но не тут-то было: Борис резко поменял тон разговора и напомнил Мартыненко о том, что в России ему грозит тюрьма за сведения, провезенные через границу. Еще большего страха на него нагнал товарищ Линь, описав нравы, царившие в местной тюрьме. Мартыненко бросило в дрожь, и, проклиная в душе ушлого Елистратова, он вынужден был согласиться на сотрудничество. А дальше все пошло по накатанной спецслужбой колее. В оставшиеся до отъезда в Россию дни Борис натаскивал начинающего шпиона. Итоговый зачет закончился вручением 10 тысяч долларов для него и ноутбука со специальной программой для кодирования накопленной информации и фотоаппарата для съемки документов для Елистратова. Провожая Мартыненко в Москву, Борис попросил его «передать Алексею, чтобы он не затягивал с ответами на вопросы, изложенные в электронном письме».

2 июля Мартыненко покинул Пекин и, возвратившись в Россию, ринулся к Елистратову. В нем все кипело от возмущения, он обрушился на него с обвинениями, что «его подвели под монастырь». Выдержав первый натиск, Елистратов пустился в пространные рассуждения о том, что они ничего незаконного не делают, а лишь оказывают помощь китайским партнерам в устранении неисправностей на технике ЗРК «С-300», проданной в КНР по официальным государственным контрактам. Но не столько эти доводы, сколько 3 тысячи долларов, полученные Мартыненко, а также обещание Елистратова делить будущие гонорары в соотношении 60:40, разрядили обстановку. После всего сказанного каждый сделал для себя вывод. Далеко не простак Мартыненко сообразил, что в случае провала сможет все свалить на Елистратова, используя его же версию о техническом сотрудничестве. А ушлый Елистратов в свою очередь полагал, что может отказаться от авторства над документами на флеш-картах, так как не под одним из них не было его подписи. Оставшись каждый при своем интересе, шпионы ненадолго расстались. Мартыненко отправился тратить первый заработок, а Елистратов приступил к выполнению задания китайской разведки.

В июле и августе 2009 года он, используя шпионский арсенал, предоставленный Борисом, в служебном кабинете не покладая рук фотографировал техническую и эксплуатационную документации по ЗРК «С-300» и «С-400», а затем дома с помощью специальных программ, разработанных спецслужбой, осуществлял ее обработку и последующую зашифровку на ноутбуке. Ряд материалов, к которым у него не было прямого доступа, ему удалось заполучить обманным путем у коллег. У них, проработавших с ним бок о бок не один год, даже не возникало мысли, что он использует их доверие в ущерб обороноспособности страны.

Выполняя задание китайской разведки, но помня о ее прижимистости, Елистратов решил повести с ней свою игру. Собранную и приготовленную к отправке информацию, он разбил на блоки в расчете получать отдельную плату за каждый. Первый из них включал данные из Руководства по капитальному ремонту изделия «Х», Технического условия на капитальный ремонт изделия «XX», Дополнения по капитальному ремонту изделия «XXX» – всего пять наименований. После этого Елистратов позвонил Мартыненко.

Тот приехал к нему прямо на дом. Наряду с информацией, записанной на флеш-карте, по требованию Бориса Елистратов передал Мартыненко ноутбук. Неопытные агенты не придали данному факту большого значения, а стоило. Еще в июне, во время первого приезда Мартыненко в Пекин, специалисты из оперативно-технического управления Министерства госбезопасности внесли в программное обеспечение ноутбука специальные вирусные программы. Таким способом китайская разведка рассчитывала контролировать работу агента Друг со всем объемом информации и осуществлять ее дистанционный съем.

Об этих тонкостях в работе китайской разведки и уловке Елистратова с материалами Мартыненко не подозревал. Его больше интересовал размер будущего гонорара. Поэтому, не задерживаясь в Москве, он вылетел в Китай и 20 августа приземлился в пекинском аэропорту. Борис, встретив курьера-связника, принял у него флеш-карту с материалами и ноутбук, затем отвез в гостиницу и, угостив скудным обедом, оставил одного. Предоставленный самому себе, Мартыненко, чтобы убить время, бездумно шатался по городу.

Поездка, а вместе с ней подходили к концу и деньги, но он тешил себя надеждой, что вот-вот на него прольется долгожданный денежный дождь. Дождь не только не пролился, а даже не капнул. Борис будто забыл о нем и появился только перед самым отъездом. На этот раз он был сух и немногословен – коротко проинструктировал по способам связи, затем передал ноутбук с флеш-картой, на которой было записано новое задание для Елистратова, и больше ни слова. Тут уже Мартыненко не выдержал и напомнил про оплату за предыдущие материалы. Ответ его ошарашил. Борис категорично отрезал: «Они ничего не стоят», и потребовал от Мартыненко передать Елистратову, чтобы тот в следующий раз представлял информацию в полном объеме, вплоть до титульного листа документа с четким отражением грифа секретности.

В китайской разведке разгадали уловку Елистратова – сработала программа, заложенная в ноутбук специалистами из оперативно-технического управления Министерства госбезопасности, и решили поставить на место зарвавшихся агентов. Так, несолоно хлебавши, Мартыненко возвратился в Россию.

На встрече с Елистратовым они не жалели худых слов в адрес китайской разведки, готовой удавиться за каждый доллар, и попытались было взбунтоваться. Бунт был быстро подавлен. Друг Борис дернул «за ниточки» напомнил им о подписках, и шпионам пришлось подчиниться.

До конца 2009 года Елистратов с помощью фотоаппарата переснял и потом перенес на флеш-карту значительный объем эксплуатационно-технической документации по ЗРК «С-300», а также отдельные материалы по комплексу «С-400». В частности, «Изделие Х. Технические условия», Руководство по капитальному ремонту изделия «XX», Перечень действующей документации для капитального ремонта изделия «XXX», Руководство по технической эксплуатации изделия «XXXX» и другие.

Их солидный список, а главное – содержание документов, в большинстве случаев составлявшее государственную тайну, питали надежду Елистратова на то, что предстоящая поездка Мартыненко в Пекин принесет солидный денежный куш. С трудом дождавшись окончания новогодних праздников, он вызвал на встречу связника-курьера. Мартыненко, к тому времени поиздержавшись в деньгах, тут же откликнулся на вызов. 13 января 2010 года шпионы встретились. Разговор между ним был короткий. Они обменялись мнением, как построить предстоящую беседу с Борисом, чтобы вытащить из него как можно больше денег. В заключение встречи Елистратов передал Мартыненко флеш-карту с записанными на нее материалами и подчеркнул, что среди них находятся особо ценные сведения по ЗРК «С-400».

14 января 2010 года Мартыненко прибыл в Пекин. На этот раз его «командировка» затянулась до 24 января. В китайской разведке, внимательно изучив материалы, подготовленные Елистратовым, посчитали, что пора поманить агентов денежной подачкой. Перед отъездом Мартыненко в Россию на встречу с ним вместе с Борисом пришел сам товарищ Линь. За «дружеским ужином» они не скупились на похвалы в его и адрес Алексея. Мартыненко же гораздо больше интересовало другое – деньги, но речи о них китайские «друзья» не вели, и только под занавес ужина в руках товарища Линь появился пухлый конверт с 40 тысячами долларов. Предав его Борису, он, сославшись на занятость, оставил их одних.

И здесь Мартыненко, мысленно подсчитавшего свой процент от общей суммы, ожидал неожиданный сюрприз. Борис, посетовав на экономический кризис, по его словам, больно ударивший по разведке, вручил ему 28 тысяч долларов, а остальные пообещал вернуть позже. Мартыненко промолчал, в душе опасавшийся, что эта поездка, как и предыдущая, может закончиться вхолостую, был рад 12 тысячам долларов. Встреча закончилась отработкой очередного задания для Елистратова, которое также касалось ряда систем ЗРК «С-400», и заверением Бориса, что за эти сведения «их с Алексеем ждет более щедрая награда».

Вдохновленный столь радужной перспективой, Мартыненко в приподнятом настроении возвратился в Москву. При встрече с Елистратовым передал 16 тысяч долларов и флеш-карту с заданием китайской разведки. Оно не вызвало у Елистратова больших затруднений. Часть документов у него находилась под рукой, а недостающие он рассчитывал под различными предлогами получить у сослуживцев.