Текст книги "Неизвестная Великая Отечественная"

Снова бои после блокады

Два с половиной года немцы держали Ленинград в блокаде. За 900 суток они обрушили на город 107 тысяч бомб и 150 тысяч артиллерийских снарядов. В городе погиб каждый второй житель.

14 января наступлением Ленинградского и Волоколамского фронтов и сил Балтийского фронта враг был разбит, отодвинут на 100 километров и частично пленен. Вся операция закончилась и праздновалась 27 января 1944 года.

Свою задачу войска Ленинградской армии ПВО выполнили: город сохранили. Не пропустили к городу 1888 самолетов противника. 1561 фашистский стервятник был уничтожен войсками ПВО над городом.

Аэростаты заграждения поднимались на защиту города 454 раза, совершив около 70 тысяч аэростато-подъемов, находились в ночном небе около 600–700 тысяч часов.

В феврале – марте 1944 года 3-й и 11-й полки A3 были расформированы. Но это была поспешная ошибка командования, ибо с апреля фашистская авиация начала налеты на наступающие войска Ленинградского и Волховского фронтов.

В апреле был сформирован 14-й полк A3, отряды которого, действуя самостоятельно в 50—100 километрах от Ленинграда, прикрывали железнодорожные узлы, базы дислокаций, мосты, Финский залив. Это были стратегические объекты наших наступающих войск.

Аэростатами заграждения была также организована оборона от ожидавшегося налета крылатых немецких ракет Фау-1 с баз Эстонии. И здесь свою задачу аэростаты заграждения выполнили. Налеты вражеской авиации были отражены!

Сколько самолетов противника, столкнувшихся с тросами, было сбито?

Этот вопрос задают часто. Немецкие экипажи знали о смертельной опасности столкновения с тросом A3. Поэтому имели задания: на прорыв в зону A3 не входить, обходить ее или подниматься на высоту 5–7 километров, то есть выше поднятых A3, и бомбить по площади с абсолютно низкой точностью прицеливания.

Считается, что во всей системе ПВО, на всех фронтах, был 121 случай столкновения самолетов с тросом. По архивам частей A3 Ленинградской армии ПВО следует, что было несколько десятков случаев столкновения самолетов с тросами A3 и с гибелью при этом (уничтожением) части самолетов.

К сожалению, речь идет не только о самолетах противника, но и о наших. Да! Немецкие летчики были педантичны, себя берегли, воевали с осторожностью, выполняли приказ: высота полета должна быть выше поднятых аэростатов!

Что касается наших летчиков, более эмоциональных, то в горячке боя или, идя подбитыми к внутренним запасным аэродромам, они входили в зону поднятых A3 и… отсюда и трагические последствия.

По данным документов периода войны, своих самолетов, сбитых при столкновении с тросами A3, оказалось больше, чем немецких.

Приведем несколько конкретных случаев из отчета частей A3 в Ленинградской блокаде.

28.07.41. Поселок Ленино Наш самолет МБР-2 на высоте 1000 метров сбился с курса. Шел с боевого задания. Отрезало 1,5 метра от крыла. Самолет упал в 500 метрах, разбился, сгорел. Экипаж погиб.

01.10.41. Барже в Финском заливе. Самолет налетел на трос. Лебедку опрокинуло. Лопнули тросы заземления. Взрыв из-под воды, трос ушел в воду. Предполагается, что вражеский самолет был сбит.

09.05.42. Место Новая Деревня. У-2 на высоте 1500 метров налетел на трос, срезаны консоли крыла. Судьба самолета неизвестна.

19.06.42. Место Ржевка. У У-2 на высоте 200 метров отпилено 2 метра крыла. Упал около поста. Сгорел. Экипаж погиб.

30.10.42. Самолет противника. Удар в трос на высоте 2 тысяч метров. Лебедку опрокинуло. Дальнейших данных нет.

06.11.42. Свой СБ на высоте 350 метров налетел на трос и оборвал его. Дальнейших данных нет.

15.11.42. 5-я ГЭС. Свой У-2. Трос отпилил 15 сантиметров крыла. Улетел.

17.08.42. Место Жирновка. Свой У-2, столкновение на высоте 400 метров. Упал рядом с постом. Разбился.

27.05.42. Васильевский остров. Свой ПО-2 на высоте 150 метров ударился в трос A3. Самолет упал в 100 метрах от поста вместе с тросом в крыле.

28.10.44. Новая Деревня. Свой ПО-2 на высоте 250 метров налетел на трос. Трос A3 перебит винтом самолета. ПО-2 спланировал на аэродром.

Во всех случаях комплекты автоматики вооружения (инерционные звенья, мины, парашютики) на тросах A3 отсутствовали. Их хронически не хватало в войсках, или они поступали некомплектно. Этим объясняются случаи обрыва основного троса A3. Если бы они были в наличии и устанавливались на тросах, сбитых самолетов было бы больше.

Трагедия у мыса Сарыч

[2]2
  По материалам военных историков С. Соловьева и Л. Вяткина.


[Закрыть]

Пароход, о котором пойдет речь, был построен перед Первой мировой войной на судоверфи в Данциге и получил название «Симбирск». Это был элегантный двухтрубный красавец, вполне комфортабельный и быстроходный, имевший скорость 17 узлов при длине 94 метра, ширине 12 метров и осадку 5,4 метра.

В годы советской власти пароход переименовали в «Ленин». В сентябре 1925 года по решению правительства, несмотря на большие трудности с продовольствием, «Ленин» доставил груз безвозмездной помощи в японский порт Нагасаки для жителей, пострадавших от землетрясения. Затем был переведен на Черное море, где и совершал свои рейсы между Одессой и Новороссийском.

Почти сразу все сведения об обстоятельствах гибели парохода, количестве жертв были строго засекречены. Ничего не сообщалось в сводках Совинформбюро о потоплении и других черноморских пассажирских пароходов и госпитальных судов: «Абхазии», «Армении», быстроходного теплохода «Аджаристан», теплоходов «Антон Чехов», «Сванетия» и «Белосток». Только на рубеже нового тысячелетия данные о страшной катастрофе у мыса Сарыч были рассекречены, и ученый секретарь Военно-научного общества Севастополя капитан 2-го ранга Сергей Алексеевич Соловьев получил к ним доступ. Он тщательно изучил материалы следственного дела, снял копии с карт, фотографий и показаний очевидцев, перед ним возникла из небытия суровая правда – подробности гибели многих тысяч людей.

В 1941 году пароход модернизировали, заново покрасили, и его капитаном стал Иван Семенович Борисенко. За рейсы с гуманитарной помощью в республиканскую Испанию в 1937 году его наградили орденом Ленина.

С началом войны свой первый рейс из Одессы в Мариуполь с эвакуированными и грузом сахара пароход совершил в июле 1941 года. Обстановка на фронте резко ухудшалась. На обратном рейсе при подходе к Одессе вражеские пикирующие бомбардировщики атаковали пароход, но были отогнаны огнем крейсера «Коминтерн».

Немецкая авиация совершала по несколько налетов на город, появились первые жертвы бомбардировок среди мирных жителей. Капитан Борисенко получил приказ от руководства Черноморского морского пароходства срочно принять груз и пассажиров и следовать вновь в Мариуполь.

На берегу погрузкой руководил представитель военно-морской комендатуры порта старший лейтенант Романов. Впоследствии на суде он показал, что пропуском на пароход служил посадочный талон, но по одному талону садились два-три взрослых пассажира. Дети в счет не шли. Много людей приходило с записками от городских и областных руководителей, военной комендатуры города Одессы. Члены экипажа размещали родных и друзей в своих каютах. Впоследствии многие из них составили печальный список пропавших без вести.

Капитан Борисенко никакого учета принятых пассажиров не вел, в результате вместо 482 пассажиров и 400 тонн груза, согласно официальному регламенту, пароход «Ленин» только одних пассажиров принял на борт около 4 тысяч!

Людей было столько, что ими были забиты все салоны, столовые, коридоры, трюмы и палубы, а тут пришел еще приказ принять команду в 1200 человек необмундированных призывников. А люди все продолжали прибывать…

Боцман в очередной раз доложил, что судно перегружено, когда наконец последовала команда: «Отдать швартовы!»

Особый режим плавания

С началом войны на Черном море во многих районах были выставлены оборонительные минные заграждения и был введен особый режим плавания, предусматривающий обязательную лоцманскую проводку.

Плавание осуществлялось по специальным фарватерам, которые знал ограниченный круг лиц. Маяки были переведены на «манипулируемый режим» по особому расписанию, как и все береговые навигационные огни, дабы затруднить плавание кораблям противника.

Однако единой и четкой службы обеспечения коммуникаций, которой бы подчинялись и капитаны, и лоцманы, увы, на Черном море, по крайней мере в первые месяцы войны, не было.

Пароход «Ленин» отправился в свой последний рейс 24 июля 1941 года. В 22 часа он медленно отвалил от причала и вышел в море, возглавив конвой. Конвой состоял из теплохода «Ворошилов», судна «Березина» и двух шаланд, которые плелись в хвосте, все время опасаясь потерять из виду основной конвой.

Наш военно-морской флот на Черном море традиционно имел подавляющее преимущество над кораблями противника даже в количественном отношении, поэтому непонятно, почему Военный совет флота не заботился о проводке судов через «секретные фарватеры» и транспорты стали подрываться на собственных минах!

Вице-адмиралу Ф.С. Октябрьскому доложили, что только в течение одного дня подорвались на своих минах в районе Железного мора и мыса Кыз-Аул два судна, а накануне в районе Керчи – транспорт «Кола». Но почему-то флот весь 1941 год напряженно ждал высадки фантастического вражеского десанта на берег Крыма, из-за чего допускал большие тактические просчеты.

Важно, что лоцман, находившийся на пароходе «Ленин», не имел связи с оперативным дежурным флота, поэтому радиосвязь осуществлялась через военные катера и другие корабли. На переходе морем выяснилось, что у тихоходных шаланд на борту есть свой лоцман и они могут следовать к месту назначения самостоятельно.

Наконец-то «Ленин» и «Ворошилов» могли увеличить скорость и быстро скрылись за горизонтом. Однако на траверсе мыса Лукулл капитан «Ворошилова» доложил, что на теплоходе вышла из строя машина и он не может двигаться самостоятельно. Капитан Борисенко знал, что это результат поспешного и некачественного ремонта, и принял решение отбуксировать «Ворошилов» в Севастополь. Знал он и то, что «Ворошилов» так же перегружен людьми, как и его судно.

До Севастополя было рукой подать, но из-за шаланд время было упущено. В условиях войны это была непростительная ошибка, как и ошибочно было составлять конвой из столь разных судов, да еще с плохо отремонтированными машинами.

Чудом избежав налетов авиации противника, «Ленин» отбуксировал теплоход в Севастопольскую бухту (Казачью), а сам в сопровождении сторожевого катера пошел на Ялту. Но до Ялты он так и не дошел…

Капитан 2-го ранга А.Е. Абаев свидетельствует: «Лоцманом на пароход «Ленин» для дальнейшей проводки был назначен молодой лейтенант И.И. Свистун, недавний выпускник Ленинградского мореходного училища. Судоводитель из него мог получиться не скоро. Свистун не был готов к лоцманским проводкам в мирное время, а в военное тем более». Ему вторит контр-адмирал А.Р. Азаренко: «Свистун был зачислен в состав лоцманской службы перед самой войной… подготовлен не был, так как не имел практических навыков в вождении судов большого водоизмещения». А ведь «Ленину» предстояло плавание в районе минных полей!

Последнее плавание

…Идут третьи сутки, как пароход «Ленин» отошел от одесского причала. Капитан Борисенко мрачен. Заполненный до отказа измученными и уставшими людьми, пароход ждет добро на выход в море. К Севастополю подошел теплоход «Грузия», вышедший из Одессы на два дня позже.

«На судне людей, как сельдей в бочке, – свидетельствует пассажирка М.А. Чазова, – на палубах вповалку мобилизованные, которые вместо подушек подкладывали пробковые спасательные пояса под голову. Кто-то узрел в этом «непорядок». На третий день все спасательные пояса собрали и заперли под огромный замок, который потом не могли сбить даже топором».

Все понимали, что пароход давно был бы в Ялте, но с полдороги его почему-то вернули в Севастополь, и он опять встал на якорь в бухте Казачьей. Моряки посчитали это за плохое предзнаменование. Тягуче и тревожно шло время…

Наконец вечером 27 июля в 19 часов 15 минут получили радиограмму: «Транспортам сняться и следовать в Ялту». Наконец-то!

«Ленин» и «Ворошилов» в сопровождении сторожевого катера СКА-026 вышли в море, но конвой жестко ограничен в скорости передвижения: «Ворошилов» не может дать больше 5 узлов!

Уже на следствии второй помощник капитана Г.А. Бендерский скажет: «Караван был составлен абсолютно неправильно. Такой подбор судов я считаю преступным!» Но в таком случае уместен вопрос: почему же тогда все молчали? Молчал капитан, молчали его помощники…

Наконец, нельзя не сказать еще об одной непростительной оплошности капитана Борисенко. Как потом было выяснено, в Одессе для отражения налетов противника на носу и корме было установлено два зенитных орудия. Это, как говорят моряки, «дополнительный металл» – следовательно, необходимо было «устранить девиацию», дабы сделать более точными показания компаса. Кроме того, в трюмы также был загружен металл в качестве необходимого груза (450 тонн), подлежащего перевозке в Мариуполь.

И наконец, последнее, также немаловажное: на пароходе «Ленин» почему-то отсутствовал эхолот для замера глубины, а лаг для вычисления скорости судна был не выверен!

Итак, целый ряд упущений, ошибок плюс и преступная халатность перед тем, как на перегруженном людьми судне выйти в ночной рейс, по узкому фарватеру в окружении минных полей. При этом для охраны «Ленина», «Ворошилова» и «Грузии», где в общей сложности находилось около 10 тысяч человек, был выделен лишь один сторожевой катер СКА-026.

Южная ночь наступает быстро. Кромешная тьма окутала «Ленина», «Грузию», «Ворошилова» и сторожевой катер, следовавших в кильватер друг другу. Слева берег только угадывается, не видно ни одного огонька (светомаскировка). Капитан Борисенко, молодой лоцман Свистун и вахтенный рулевой Киселев всматриваются в темноту.

Лоцман Свистун нервничает. По мере следования с берега «манипуляторная служба» по указанию оперативного дежурного должна была на короткое время зажигать условные огни. Но огней нет, и нет возможности по пеленгу уточнить курс.

Дует северный ветер, заставляя суда дрейфовать. Ему помогает течение за мысом Фиолент…

Нервничает и капитан Борисенко. В Севастополе не было никакого инструктажа должностных лиц конвоя, не было письменного предписания, не был назначен даже старший конвоя, не были уточнены особенности плавания в этом районе и вопросы обеспечения безопасности. Кругом неразбериха. «Флотского порядка» нет и в помине!..

Приглушенно работают машины, заставляя корпус парохода слегка вибрировать. Скорость хода – минимальная. Время 23 часа 30 минут. Скоро Ялта.

Катастрофа

В 23 часа 33 минуты сильный взрыв заставил содрогнуться весь пароход «Ленин». Рвануло между трюмами № 1 и 2. Пароход начал оседать носом и крениться на правый борт. Забегали люди, раздались крики: «Тонем!»

Капитан Борисенко дал команду: «Лево руля!» и затем: «Полный вперед!» – в надежде поближе подойти к крымскому берегу.

Очевидец Колодяжная: «В момент взрыва я спала в каюте… Проснувшись, я спустилась на вторую палубу, судно стремительно валилось на правый борт. Навстречу мне с главной палубы бежали пассажиры с криками. В этот момент крен судна был примерно 15–20 градусов. Я поняла, что шлюпки спустить не удастся, и побежала к себе в каюту. Взяла нагрудник (спасательный пояс), портфель с деньгами, схватила за руки мать и стала выходить. В коридоре было много воды. Крен судна увеличивался. Меня мать тащила к правому борту, а я ее к левому. В это время на меня кто-то упал, я упустила руку матери…

Меня что-то потянуло. Я очутилась в море и увидела, что на меня валится труба. Я отплыла в сторону и все время наблюдала, как тонул пароход. Я видела, как корма парохода поднялась, винты продолжали работать. Потом он стал вертикально и быстро пошел под воду. Наступила удивительная тишина, и затем раздались крики ужаса людей, оказавшихся в воде. Я стала плыть к берегу…

Продержалась на воде часа три, потом меня подняли на борт «Грузии».

Давно замечено, что в экстремальных ситуациях мало кому удается действовать логично, хладнокровно и целенаправленно. Охваченные паникой люди часто обрекают себя на гибель и обрекают на гибель других. Страх перед смертью делает их «ненормальными».

Знаменитая команда: «Женщины и дети – вперед!» – за всю историю катастроф на море спасла большое количество жизней.

Свидетельствует шестнадцатилетняя М.А. Чазова: «Я проснулась от крика: «Вода!» Это кричали мои соседи, семейство с двумя детьми. Я быстро вскочила, подтянулась к иллюминатору и вылезла на палубу. Затем стала просить родителей этого семейства подать мне мальчиков – я бы их вытащила… Но их мать решила вылезти первой. Полная, рыхлая женщина, ей это оказалось не под силу. Она плотно застряла в иллюминаторе, и мне невозможно было ее вытащить…

Я выбралась на верхнюю палубу. Прыгнула в воду. Судно по инерции еще двигалось вперед и заваливалось на правый борт. Мне казалось, что оно опрокинется и ударит меня мачтой. Отталкиваясь от борта, я плыла к корме. Судно уже погружалось. Люди метались по палубам, ужасно кричали. Кто-то еще поднимал детей над водой, сам погружаясь в темную бездну. Человек, видимо не умевший плавать, предлагал деньги за круг (весь этот кошмар мне потом снился, и я кричала во сне). Платье мне мешало – сняла. Несколько катеров прошло совсем рядом. Где-то кричали: «На катере!» Я тоже кричала. Было обидно, что нас не подобрали. Кругом темень…»

Пароход «Ленин» погрузился в воды моря за 7—10 минут. Шедшая в кильватере «Грузия» приблизилась к месту гибели. Капитан дал команду по трансляции: «Спустить шлюпки на воду!» Не разобрав, в чем дело, люди в панике бросились к шлюпкам. Команда веслами и кулаками пыталась отбиться. «Шлюпки спускают для оказания помощи пассажирам «Ленина», – хрипела трансляция, но это мало помогало. Было упущено много драгоценного времени. Шлюпки спустили на воду лишь через 30 минут.

Отсутствие состава преступления

Конечно, многие члены экипажа парохода «Ленин» вели себя самоотверженно, спасая жизни людей, но быстро затонувшее судно увлекло их на дно. Капитан Борисенко, трое его помощников и лоцман покинули судно последними. Успели спустить на воду лишь две спасательные шлюпки. «Грузии», «Ворошилову» и подоспевшим катерам удалось спасти в кипевшем от людских голов море лишь около 600 человек. В основном это были те, кому достались пробковые пояса, спасательные круги и кто был в шлюпках. Те, кто не умел плавать, тонули мгновенно. Многих увлекла в пучину намокшая одежда…

11 и 12 августа 1941 года в Севастополе состоялось закрытое заседание Военного трибунала Черноморского флота в составе председательствующего бриг-военюриста Лебедева и членов трибунала Фридмана и Бондаря. О бесславной гибели «Ленина» ходило много слухов. Суд был скорый. Было выяснено, что из-за приблизительной и неточной прокладки курса «Ленин» мог «задеть» у мыса Сарыч самый край минных заграждений и подорваться. В этом узрели вину лоцмана и его неопытность. Однако было странно, что прошедший правее и мористее «Ворошилов» остался невредимым. Следовательно, «Ленин» мог напороться на плавающую мину, сорванную с минрепа. Таких мин плавало довольно много и после войны, отчего пассажирские суда по Черному морю долгое время ходили только днем.

Торпедная атака румынской подводной лодки была маловероятна. Для нее большой преградой было минное поле. К тому же такая субмарина под названием «Дельфин», по данным разведки, в это время находилась в другом районе Черного моря.

Капитан Борисенко и его помощники затруднялись назвать не только количество погибших, но и общее количество пассажиров. Было ясно, что более всего погибло детей, женщин и стариков…

Бывший лоцман лейтенант Иван Свистун был разжаловал и приговорен к расстрелу. 24 августа 1941 года приговор был приведен в исполнение.

18 августа 1992 года Военный трибунал Черноморского флота под председательством полковника юстиции А. Д. Ананьева, с участием помощника прокурора флота подполковника С.Г. Мардашина рассмотрел в судебном заседании уголовное дело по протесту в порядке надзора и определил: «Приговор Военного трибунала Черноморского флота от 12 августа 1941 года в отношении И.И. Свистуна отменить, а дело производством прекратить, за отсутствием в его действиях состава преступления».

P. S.

Из последних сообщений

27 июля 1941 года конвой из трех транспортных судов «Ленин», «Грузия» и «Ворошилов», в сопровождении сторожевого катера СКА-026, вышел из Севастополя. В районе мыса Сарыч «Ленин» подорвался на мине и через несколько минут затонул. Шлюпки с «Ворошилова» спасли 208 человек, «Грузия» и сторожевой катер спасли около 300 человек. Число погибших неизвестно, приблизительно оценивается в 2500 человек. Внесен в государственный реестр недвижимых памятников Украины как памятник археологии, истории.

Затонувший «Ленин» лежит на глубине 97 метров. Его обследовали с помощью телеуправляемого подводного аппарата. Исследователи обнаружили, что судно разграблено подводными «черными археологами», в частности, украдены штурвал и навигационное оборудование.