Текст книги "Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг."

Ненависть Гитлера к чехам простиралась так далеко, что в 1939 году он заявил, что не может себе представить выступление чешских спортсменов в составе команды Германии на зимних олимпийских играх, которые должны были состояться в 1940-м.

Неслучайно Франк, знавший отношение фюрера к чехам, решил пожаловаться на мягкотелого фон Нейрата в расчете получить его должность.

Гитлер действительно принял решение отозвать «по состоянию здоровья» протектора фон Нейрата, которого он после доклада Франка счел слишком либеральным. Но надежды Франка – судетского немца, бывшего книготорговца, не только служившего заместителем фон Нейрата, но и возглавлявшего СС и СД в протекторате, – не оправдались. На совещании у Гитлера 21 и 22 сентября 1941 года исполняющим обязанности протектора был назначен еще более непримиримый и безжалостный человек – Райнхард Гейдрих, обергруппенфюрер СС и генерал полиции, шеф РСХА (Главное управление имперской безопасности) и тем самым всего репрессивного аппарата гитлеровской Германии. Задачей Гейдриха было немедленно и жестоко подавить протесты в протекторате и обеспечить нормальное функционирование оборонной промышленности и транспорта. Кроме того, он должен был «окончательно решить» в протекторате «еврейский вопрос». Уехав в Прагу, Гейдрих сохранил пост руководителя РСХА.

Гейдрих вполне разделял взгляды своего непосредственного начальника Гиммлера на судьбу славян: «Что станет с каким-то русским или чехом – это меня совершенно не интересует… Живут ли эти нации в благополучии или умирают от голода – это меня интересует только до тех пор, пока они нужны нам, нашей культуре как рабы. Если погибнут от истощения десять тысяч русских женщин, роющих противотанковые рвы, это меня будет интересовать лишь с одной точки зрения, готов ли этот ров»[118]118
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 44.


[Закрыть].

Гейдрих и раньше занимался делами протектората. Например, в начале 1941 года после захвата подпольной радиостанции ЦК КПЧ он приказал наладить с Москвой радиоигру. Гестапо не знало ключа к шифру и сначала решило отослать найденные и уже зашифрованные восемь радиограмм.

Не сомневаясь, что сопротивлением в протекторате руководят коммунисты, Гейдрих охарактеризовал ситуацию в Чехии и Моравии на момент своего вступления в должность исполняющего обязанности имперского протектора так: «За последние недели мы отмечаем развитие ситуации, которое характеризуется саботажем, деятельностью террористических групп, уничтожением урожая, медленной работой, что абсолютно ясно организуется большой организацией Сопротивления. В последнее время обстановка достигла такого накала, что можно говорить о непосредственной угрозе целостности рейха»[119]119
  Hajkova A. Praha v komunistickem odboji. Praha, 1984. S. 143.


[Закрыть].

Гейдрих прибыл в резиденцию протектора (Пражский Град) в воскресенье 28 сентября 1941 года и в тот же день объявил в протекторате чрезвычайное положение с 12:00: «Все действия, ведущие к нарушению общественного порядка, хозяйственной жизни или мирного труда, так же как недозволенное хранение огнестрельного оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ, будут караться по законам военного времени. Это относится также к скоплению народа и всякого рода сборищам в закрытых помещениях или на улицах. Решения военно-полевых судов обжалованию не подлежат. Смертные приговоры приводятся в исполнение немедленно, через расстрел или повешение».

В истории чешского народа начался самый мрачный период массовых репрессий, который назвали «гейдрихиадой».

Казни видных представителей чешской общественности с целью устрашения населения начались уже 27 сентября. В этот день погибли бывшие генералы Йозеф Били и Гуго Войта. Били входил в руководство «Защиты нации» и был арестован еще в ноябре 1940 года. Он отказался надеть на глаза повязку и крикнул расстрельной команде: «Ну, стреляйте же, немецкие псы!»

В первый же день пребывания в должности Гейдрих дал указание арестовать главу правительства протектората Алоиса Элиаша по обвинению в государственной измене. Еще раньше, летом 1940 года, был арестован мэр Праги Отокар Клапка (родился в 1891 году, юрист, учился в Праге и Сорбонне). Он был сторонником консервативной и авторитарной системы власти, отчего нацисты и сделали его главой пражского самоуправления. Клапка, как и Элиаш, поддерживал связи с подпольной организацией «Защита нации».

Гестапо знало о связи Элиаша с Бенешем и уже в июле 1941 года подготовило на сей счет обвинительное заключение. При допросах Элиаша не били, он дал частично признательные показания и суд уже 1 октября 1941 года приговорил его к смертной казни. Президент протектората Гаха через Гейдриха попросил Гитлера о помиловании Элиаша. Гитлер в помиловании отказал, но исполнение приговора отложил.

Режим содержания Элиаша в тюрьме гестапо Панкрац был льготным: неплохое питание, длительные прогулки, разрешение на посещение жены. Через чешского стражника Элиаш мог переправлять на волю сообщения. Элиаш был своего рода заложником в руках немцев и залогом лояльности властей протектората.

Клапка был осужден на специальном заседании Немецкого народного трибунала, которое в виде исключения проходило в Праге 2 октября 1941 года. Через несколько часов заседания Клапка был «за поддержку противника и подготовку государственной измены» приговорен к смертной казни и 4 октября расстрелян командой СС.

После ареста Элиаша Бенеш тайно предложил Гахе в знак протеста подать в отставку с поста президента протектората, но тот никак не отреагировал. Было созвано заседание правительства протектората, на котором половина членов выступила за коллективную отставку, а другая половина хотела оставаться на своих местах. Гаха встретился с Гейдрихом и после этой беседы принял решение продолжать исполнение своих обязанностей, несмотря на репрессии против своего же народа.

Лондонское радио эмигрантского правительства Бенеша после этого впервые публично назвало его предателем.

В ответ в ноябре 1941 года Гаха заявил по радио: «Граждане, не слушайте подстрекательские речи эмигрантов… которые, призывая нас следовать их подстрекательским призывам по радио, могут только ввергнуть нас в большую катастрофу»[120]120
  Bryant С. Prague in black. London, 2007. P. 145.


[Закрыть]. В ответ на обвинения лондонского радио в предательстве Гаха ответил: «Господин Бенеш не видит того, что вижу я. Слезы матерей и жен, которые обращают ко мне свои отчаянные просьбы относительно своих сыновей и мужей, попавших в несчастье, будучи совращенными подстрекательскими радиопередачами. Он может позволить себе предаваться иллюзиям, строить воздушные замки и рисовать заманчивые картины будущего… У нас же нет другого пути, чем оставаться лицом к лицу с действительностью и действовать трезво, сообразно голым фактам реальности»[121]121
  Bryant С. Prague in black. London, 2007. P. 145.


[Закрыть].

Бенеш тоже ответил резко: «Так называемое правительство протектората и его президент (Гаха – Прим. автора.) уже не являются правительством». Он понимал, что если публично не открестится от Гахи на фоне массовых репрессий в Чехии, то пострадает и репутация самого эмигрантского правительства, которое до этого публично защищало Гаху как патриота.

Бенеш был возмущен тем, что Гаха его подставил, отказавшись подать в отставку. Ведь 20 марта 1941 года глава эмигрантского правительства писал в личном послании Гахе и Элиашу: «…необходимо, чтобы президент Гаха и правительство (протектората) были готовы по нашему требованию немедленно отказаться от своих функций, для доказательства того, что они не чувствуют себя связанными… во всем, что касается рейха и протектората. Мы же сможем истолковать здесь этот добровольный отказ как проявление чувств всей нации, которая требует полной свободы и не примет никакого компромисса с Германией»[122]122
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 159.


[Закрыть].

15 мая 1942 года Бенеш уже считал таких людей, как Гаха, «обременительными, если не опасными». «…В такой ситуации могут оказаться желательными какие-то насильственные действия: бунты, саботаж манифестации. Они были бы во имя и на благо нации, даже если бы это стоило больших жертв»[123]123
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 160.


[Закрыть]. Бенеш ясно понимал, что бездействие эмигрантских кругов на фоне активной подпольной работы КПЧ может окончательно подорвать и так невысокий на родине престиж лондонского правительства.

Гейдрих не стал арестовывать других видных представителей чешских органов протектората, хотя гестапо было известно об их связи с Лондоном. Мотивы такого подхода были чисто прагматичными. Гейдрих говорил: «Если бы мы хотели задержать всех, кто знал о связях с Лондоном, нам пришлось бы арестовать значительно больше людей. Но я выбрал только тех, кто занимал ключевые позиции, а остальных, кто знал что-либо, оставил в покое и делал вид, будто нам ничего не известно. Я не считал целесообразным полностью опустошать эту территорию, иначе кто бы здесь работал»[124]124
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 51.


[Закрыть].

Каждый день газеты протектората публиковали списки казненных. Были убиты все попавшие в руки гестапо члены ЦК КПЧ и другие видные коммунисты (Отто Сынек, Франтишек Кржижек, Ян Крейчи, Вацлав Кржен и т. д.).

2 октября 1941 года на совещании высших немецких чинов протектората Гейдрих изложил свои задачи: «…Директива фюрера гласит: «Надо со всей определенностью и решительностью обеспечить полное понимание чешским населением своей подчиненности империи и необходимости покориться ей. Немцы, со своей стороны, должны знать, что эта территория составляет часть империи и что они пользуются тут всеми правами и играют руководящую роль»… Фюрер сказал мне: «Помните, что всюду, где целостность империи находится под угрозой, я пошлю достойного руководителя СС и возложу на него миссию восстановить эту целостность». Из слов фюрера вы можете сделать вывод, какова миссия СС в этой стране и тем самым моя личная миссия… Империя не позволит шутить с собой – она здесь хозяин. А это значит, что ни один немец не спустит ничего чеху, что он будет действовать таким же способом, как он действовал у себя в рейхе по отношению к евреям. Не должно быть такого немца, который бы мог сказать о ком-нибудь из здешних жителей: «Хотя он и чех, но вполне приличный»… Чех должен видеть, что немец – господин с головы до пят»[125]125
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 56–57.


[Закрыть].

Гейдрих сделал упор на необходимости выжать из чешской промышленности максимум возможного для военной машины Германии: «Мы должны разъяснить – средствами пропаганды, различными мероприятиями и так далее, причем достаточно выразительно, – чехам выгоднее всего добросовестно работать, пусть даже они и питают тайную надежду, что, если дела нашей империи пошатнутся, они снова получат свободу. Последнее нас не волнует. Мне нужно, чтобы рабочий, чешский рабочий, в полной мере участвовал в военных усилиях Германии, чтобы полностью использовать чешскую рабочую силу в здешней мощной военной промышленности, чтобы продолжать наращивать производство оружия… С этим прямо связано то, что мы, естественно, должны дать чешскому рабочему столько жратвы, если говорить прямо, чтобы он мог выполнять свою работу»[126]126
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 57–58.


[Закрыть].

Таким образом, Гейдрих действовал методом кнута и пряника, увеличивая отпуск продуктов по карточкам для рабочих. Была повышена и заработная плата. Заодно это лишало Сопротивление удобного лозунга-прикрытия для организации забастовок.

Выдача жиров по карточкам рабочим была повышена до уровня немецких рабочих в Германии. Были открыты столовые на предприятиях. Рабочим давали велосипеды, чтобы они могли быстрее добираться до рабочих мест, и выделили бесплатно до 200 тысяч пар обуви. Стали выплачивать пособия на детей, а рабочим военной промышленности предоставили отпуска для отдыха[127]127
  Кüpper R. Karl Hermman Frank: politische Biographie eines sudetendeutschen Nationalsozialisten. Munchen, 2010. S. 238-239.


[Закрыть].

С 1 мая 1942 года (нацисты использовали именно этот пролетарский день солидарности) отпуска предоставили 7 тысячам рабочих военной промышленности. Гейдрих перенес праздник на субботу, и у рабочих стало два выходных дня. Среди них бесплатно распределялись билеты в кино, театры и футбольные матчи, которые специально переносились на праздничные дни.

В 1940-1941 гг. производство в военной промышленности протектората выросло на 13 %. Еще в феврале 1941 года для всего населения от 18 до 50 лет была введена трудовая повинность. Рабочий день был увеличен до 11-12 часов. 400 тысяч чехов работали в Германии, причем сначала на добровольной основе, затем принудительно. Однако режим труда для них был гораздо более щадящим, чем для польских и советских рабочих, насильно угнанных в Германию.

На 25 сентября 1941 года в рейхе трудились 140052 работника из протектората, на 20 января 1942 года – 140693, на 31 декабря 1942-го – 209278.

Чтобы сохранить спокойствие в протекторате, Гейдрих даже решил отставить планы его германизации, которые ранее предусматривали постепенное выселение чехов и переселение на их место немцев из восточноевропейских стран, в том числе и из СССР. В Чехию переселили только 9 тысяч немцев, в основном из Добруджи[128]128
  Brandes D. Der Weg zur Vertreibung 1938-1945. Munchen, 2001. S. 65.


[Закрыть]. Германизацию проводили через постепенное ограничение количества чешских школ: начальных – с 5710 до 5469, средних – с 159 до 118[129]129
  Heumos P., und andere, Polen und die böhmischen Länder im 19. und 20. fahrhundert, Munchen, 1997. S. 285.


[Закрыть]. Вузы были закрыты с 1939 года, но в 1943-м группе из 100 чешских студентов разрешили учиться в рейхе. Театры продолжали работать, выходили книги на чешском языке.

Но планы германизации отнюдь не были абстрактными идеями. В начале 1942 года под видом введения немецких удостоверений личности началось врачебное освидетельствование населения, чтобы отобрать тех чехов, которые были расово пригодны для ассимиляции с немцами. Предлогом для обязательного прохождения медкомиссии называлась борьба с туберкулезом.

Гейдрих исходил из того, что у 50 % чехов есть немецкие корни и их «можно вернуть германской нации». Однако результаты осмотров были явно неутешительными с расовой точки зрения. Расовое ведомство СС (пражское отделение) сообщало летом 1942 года: «Предыдущие обследования показали, что расовый состав чешского населения выявил более сильные восточные и восточно-балтские черты, чем в среднем у немецкого народа, причем есть даже заметные среднеазиатские вкрапления»[130]130
  Küpper R. Karl Hermman Frank: politische Biographie eines sudetendeutschen Nationalsozialisten. München, 2010. S. 244.


[Закрыть]. Тем не менее в конце 1942 года Гиммлеру было доложено, что примерно половина чехов годны для германизации.

Гейдрих в феврале 1942 года считал главным методом германизации отправку как можно большего количества чехов на работу в рейх, чтобы «они уже не вернулись».

Как и в рейхе, немцы в протекторате вели массовое истребление еврейского населения при активном содействии правительства протектората. С 4 июля 1940 года власти протектората издали предписания, ограничивавшие участие евреев в общественной жизни[131]131
  http://www.zivapamet.cz/assets/files/Nacisticka_perzekuce.pdf.


[Закрыть]. Например, им запрещалось посещение большинства общественных мест: некоторых улиц, парков, кафе, театров, кинотеатров, библиотек и т. д. Они могли покупать товары в магазинах только в течение двух часов в день – с 15:00 до 17:00. Евреям запретили даже держать домашних животных. За невыполнение этих норм предусматривалось тюремное заключение.

Уже с 1 сентября 1941 года евреи старше шести лет могли появляться на улице только с нашитой на одежду шестиконечной звездой и надписью «Jude». На евреев распространялась обязательная трудовая повинность.

10 октября 1941-го Гейдрих созвал в Граде совещание высших чинов СД и полиции безопасности с целью «окончательно решения еврейского вопроса в протекторате». Было констатировано, что в Чехии и Моравии живут 88 тысяч евреев, и решено немедленно отправить их в «генерал-губернаторство» (Польшу) и в концлагерь Терезин на территории самого протектората. Большинство чешских евреев были уничтожены в Освенциме, Майданеке, Треблинке и самом Терезине. К апрелю 1945 года в Терезин депортировали 77 603 евреев из протектората[132]132
  Bryant С. Prague in black. London, 2007. P. 147.


[Закрыть]. Примерно столько же лиц еврейской национальности были убиты в Чехии и Моравии за время оккупации.

В октябре 1941 года Гейдрих распорядился «эвакуировать» из протектората всех цыган. Весной следующего года он приказал, чтобы на их удостоверениях личности была поставлена буква Ζ (Zigeuner – цыган по-немецки). Цыгане были поделены на три группы: «цыгане», «цыгане-полукровки» и «бродяги цыганского типа». В первые две группы входили люди со смуглой кожей и темными волосами. Их арестовали и отправили в концлагеря – примерно 3000 чешских цыган было уничтожено в Освенциме. Немцам помогли списки чешской полиции, которая еще в 1927 году заставила всех неоседлых цыган свыше 14 лет получить специальные удостоверения личности. Аресты цыган в 1941-1942 гг. по заданию СС проводила чешская полиция, часто при поддержке местного населения.

Гейдрих говорил: «Все мероприятия, могущие вызывать возмущение, вменяйте в обязанность проводить самим чехам. Немцам же вменяйте в обязанность осуществлять то, что может вызвать одобрение»[133]133
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 158.


[Закрыть].

Главный удар «гейдрихиады» обрушился на компартию. В октябре 1941 года Гейдрих рапортовал в Берлин о задержании за первый месяц своего правления 10227 коммунистов. Каждый день в Праге появлялись большие красные плакаты, на которых сообщалось о расстреле семи чехов.

10 ноября 1941 года шеф пражского гестапо Гешке[134]134
  Гешке родился в 1907 году. Юрист по образованию, окончил университет Геттингена. В 1935 году возглавлял гестапо Киля. С 1939 года руководил пражским гестапо. В сентябре 1942 года его сменил на этом посту Эрнст Герке. Гешке перевели на должность руководителя СД и полиции безопасности в Познань, а затем в Дрезден. С марта 1944 года – шеф СД и полиции безопасности Венгрии. На основании телефонного справочника отобрал в Будапеште 200 человек с казавшимися ему еврейскими именами и с научной степенью. Все они, как и примерно еще 2000 венгерских евреев, были арестованы за один день. В конце войны Гешке исчез и был объявлен прокуратурой Франкфурта-на-Майне мертвым в 1959 году. Считается, что он погиб в 1945-м во время взятия Красной армией Будапешта.


[Закрыть] докладывал: «…Только в Чехии были с момента начала русской войны арестованы 1275 человек, в основном функционеров нелегальной КПЧ. Только в сентябре – октябре (1941 года) было обнаружено в Чехии 18 коммунистических заводских ячеек, в основном на оборонных предприятиях. О том, насколько интенсивной является подобная деятельность на предприятиях, можно судить хотя бы по тому, что только в одной мастерской Чехословацких железных дорог была обнаружена ячейка с 55 членами, причем арестовать попутчиков и сочувствующих не представляется возможным, так как тогда вся мастерская, которая интенсивно работает на немецкие имперские железные дороги, будет выведена из строя»[135]135
  Cesky lid v boji proti fasismu. Praha, 1975. S. 358.


[Закрыть].

Если раньше арестованных чехов еще судили для проформы (обычно в немецких судах в Дрездене), то Гейдрих по указанию Гитлера «экономил работу судей», и арестованных коммунистов на основе указа об осадном положении расстреливали или гильотинировали без всякого суда. 17 октября 1941 года Гейдрих поручил СД и полиции безопасности «выработать предложения», какими способами надо проводить казни, чтобы «внешне возникало впечатление, что в протекторате царит полное спокойствие»[136]136
  Hajkova A. Praha v komunistickem odboji. Praha, 1984. S. 144.


[Закрыть].

В день в конце 1941 года казнили по 10-15 человек, иногда и до пятидесяти.

Особое внимание гестапо уделяло предотвращению любых попыток объединения движения Сопротивления. Глава СД и полиции безопасности протектората Франк после войны признавал: «Из опасений, что группы чешского Сопротивления могут образовать политический и идейный единый фронт чешского народа против национал-социалистского рейха, против этих кругов… велась борьба всеми силами, чтобы их систематически деморализовать…»[137]137
  Cesky lid v boji proti fasismu. Praha, 1975. S. 359.


[Закрыть]

Как уже упоминалось, здесь нацисты достигли больших успехов: некоммунистическое Сопротивление было к началу 1942 года настолько разгромлено, что уже не существовало как единый организм.

Коммунисты, несмотря на террор, работу не прекратили. Только в июле – октябре 1941 года на территории протектората был обнаружен 21191 экземпляр подпольной коммунистической печати и листовок (в январе – июне 1941 года – 1397 экземпляров).

Партией после разгрома первого состава нелегального ЦК в начале 1941 года руководили ведущие активисты пражской организации КПЧ (Шумбера, Выскочил, Покорны). Но в ходе реализации осадного положения, которое сопровождалось массовыми облавами, был 27 октября 1941 года арестован Милош Красны, который фактически держал в своих руках все нити организационных связей нелегального аппарата КПЧ. В пражской организации тем не менее даже в конце 1941 года было 700 человек, регулярно плативших членские взносы. Подпольная типография находилась в одном из подвалов обычного жилого дома. Станки так шумели, что приходилось работать только днем.

По инициативе члена второго состава подпольного ЦК КПЧ Шумберы была образована специальная техническая группа коммунистов, которая добывала взрывчатку и изготовляла самодельные мины для актов саботажа. Коммунистический союз молодежи организовал под видом кружка филателистов разведывательно-диверсионную группу под руководством Олдржиха Штанцла и Иржи Штрикера. Группа два раза неудачно пыталась взорвать линию электропередачи (заряд оказался недостаточной мощности), которая снабжала светом половину Праги. После провозглашения осадного положения Штанцл был арестован 15 октября 1941 года[138]138
  Hajkova A. Praha v komunistickem odboji. Praha, 1984. S. 176-177.


[Закрыть].

10 октября 1941 года в подпольном «Руде право» появилась статья с ответом Гейдриху под характерным названием «Мы были и будем»: «…Мы знаем, что варварский террор, начатый гитлеровскими псами Гейдрихом и Франком, – не что иное, как проявление беспомощности, попытка сломить прежними средствами волю нашего народа к жизни. Это проявление страха перед приближающимся часом неминуемой расплаты… Мы еще больше снизим темп производства, усилим еще больше бойкот всего нацистского, повысим уровень саботажа…»[139]139
  Cesky lid vboji proti fasismu. Praha, 1975. S. 362.


[Закрыть]

Главными способами борьбы подпольных ячеек КПЧ стали в конце 1941 года перерезание тормозных шлангов вагонов и выведение из строя подшипников подвижного состава, в которые насыпали песок. Железнодорожникам даже запрещали носить на работу карманные складные ножи. В сентябре 1941 года на железных дорогах было зарегистрировано 94 случая саботажа, а за первую неделю октября – 64. Всего в октябре 1941 года гестапо зафиксировало в протекторате 283 случая саботажа, в том числе 236 случаев повреждения тормозных шлангов вагонов. Было также выявлено 12 поджогов и четыре случая порчи телефонных линий. Несмотря на осадное положение, в октябре 1941 года все же были отмечены три забастовки.

Большинство участников этих отважных акций были людьми молодыми, и 20 ноября 1941 года чехословацкая радиостанция в СССР «За национальное освобождение» начала передавать специальные молодежные программы. В самом протекторате партия начала издавать нелегальный журнал «Вперед» с подзаголовком «Газета молодых». Одним из авторов «Вперед» был Фучик.

В феврале 1942 года он писал в подпольном номере «Руде право» (газета выходила примерно раз в месяц): «Мы приветствуем вас из глубокого подполья, герои Красной армии! Приветствуем тех, кто с великолепным мужеством и самоотверженностью борется за свободу своей отчизны и тем самым за нашу свободу и свободу всех порабощенных народов Европы. Когда-то, оставленные всеми другими, мы верили в вас и в вашу силу и из нее черпали свою энергию для сопротивления самым зверским поработителям, каких только знает история. Мы знали, что придет час, когда вы сумеете разбить военную машину мирового фашизма. Час этот настал. Мы понимаем, что это должно означать и для нас, ибо антигитлеровский фронт проходит и по нашей земле.

Поэтому к своему братскому приветствию мы присоединяем обещание, что в эти решающие дни мы сделаем все, чтобы как можно скорее нанести поражение Гитлеру. Мы будем подрывать его тылы, выводить из строя его транспорты на нашей территории, саботировать военное производство и всеми силами и средствами бороться против того, чтобы наш общий враг не смог воспользоваться нашей страной и ее народами для отдаления дня своей катастрофы, к которой вы его гоните. Связанные с вами в решающей борьбе против Гитлера не на жизнь, а на смерть – мы победим!»[140]140
  http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000022/st013.shtml.


[Закрыть]

И все же террор Гейдриха возымел свои результаты. Весной 1942 года было зарегистрировано только 36 случаев саботажа.

Между тем эмигрантское правительство Бенеша и его союзники из властей протектората были сильно дискредитированы в глазах чешского населения своим бездействием. Несмотря на явный коллаборационизм Гахи, отношение к нему в Лондоне принципиально не изменилось. 15 сентября 1941 года в телеграмме посланнику в Москве Фирлингеру министр иностранных дел в правительстве Бенеша Масарик писал: «Мое отношение к Гахе и всему режиму (протектората) ты знаешь… Я отказываюсь нападать на них и вообще полемизировать с людьми, которые по существу идут с нами. Это была бы неразумная политика»[141]141
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 84.


[Закрыть].

Бенеш поддерживал Гаху, потому что рассчитывал опереться на государственный аппарат протектората после разгрома Германии и не дать коммунистам создать новые органы власти. В июне 1941 года англичане в одном из меморандумов так отразили взгляды Бенеша на сей счет: «…Пока что он стоит на той точке зрения, что… правительство Гахи должно остаться. И именно потому, что в наступившем хаосе необходимо как можно дольше сохранить чешский административный аппарат в интересах сотрудничества с Лондоном. Особенно в случае падения Германии следует предотвратить социальный и политический переворот и помочь государственной машине быстро провести перестройку согласно указаниям лондонского правительства»[142]142
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 84.


[Закрыть].

Чтобы восстановить пошатнувшийся авторитет эмигрантского правительства, глава разведслужбы Моравец задумал осуществить теракт против Гейдриха силами спецподразделений чехословацкой бригады в Англии. Англичане идею одобрили. Есть даже версия, что именно британская разведка и подсказала Моравцу саму идею покушения. Якобы англичане опасались, что Гейдрих может раскрыть сотрудничество с английской разведкой главы абвера (военной разведкой Германии) адмирала Канариса.

На самом деле никаким борцом Сопротивления Канарис не был, на английские спецслужбы не работал, а Гейдрих его уважал и считал своим учителем в деле разведки.

Британские коммандос из SOE (Special Operations Executive – Командование специальных операций, секция разведслужбы МИ-6) в 1941 году по просьбе Моравца обучили несколько десятков чехословацких десантников-добровольцев. Все кандидатуры одобрял лично Моравец. Бойцы-парашютисты проходили обширную подготовку. Например, их ставили на доску, которую затем выбивали из-под ног. В падении десантник должен был достать пистолет и попасть в мишень. Учили также обращению с взрывчаткой, азбуке Морзе и топографии, а также борьбе без оружия.

Заброска групп в протекторат началась осенью 1941 года. Всего за время войны на оккупированную территорию были заброшены около 80 парашютистов. В их задачу входило налаживание связи с разгромленными некоммунистическими группами Сопротивления, сбор разведданых, саботаж и диверсии.

Двое из десантников, ротмистры Ян Кубиш и Йозеф Габчик (группа «Антропоид») с третьей попытки были сброшены в Чехии 29 декабря 1941 года с заданием убить Гейдриха или его заместителя Франка. Об этом задании знали в Лондоне только четыре человека, в том числе Моравец и Бенеш. На том же самолете были сброшены еще две группы – «Сильвер А» и «Сильвер В».

Все три группы оснастили одинаково: самым ценным в их арсенале являлись бомба с современным английским взрывателем и пистолет-пулемет «стен», который можно было быстро разобрать и собрать.

Группу «Антропоид» сбросили совсем в другом районе, чем предполагалось, и парашютисты едва не упали прямо на тротуары Праги. По счастливой случайности они наткнулись на членов довоенной военно-спортивной организации «Сокол», которые и прятали их на квартирах друзей и знакомых несколько месяцев. Подготовленная англичанами одежда, купленная у еврейских беженцев из протектората, оказалась не совсем годной, а на белье парашютистов вообще не были удалены английские метки.

Первоначально Габчик и Кубиш хотели напасть на жилую резиденцию протектора в замке Паненске Бржезаны, но он надежно охранялся. Поэтому покушение провели 27 мая 1942 года на одной из пражских улиц, где открытый «мерседес» протектора с пуленепробиваемым лобовым стеклом снижал скорость на крутом повороте.

Гейдрих в этот день ехал на работу в Град, а оттуда должен был лететь в Берлин. В семиместной машине кроме него был только водитель обершарфюрер СС Кляйн. Один из парашютистов, Валчик, дал Габчику и Кубишу из-за поворота сигнал с помощью карманного зеркальца, увидев приближавшуюся машину. Габчик достал из-под плаща «стен», быстро собрал его и нажал на спусковой крючок, целясь прямо в машину. Но «стен» не сработал: первый патрон плохо вошел в ствол. Есть мнение, что Габчик не выстрелил специально, чтобы не попасть в прохожих на тротуаре с другой стороны автомобиля.

Водитель, следуя инструкции о том, как действовать при покушениях, остановил машину, и это дало возможность Кубишу в 10:31 прицельно бросить в Гейдриха бомбу. Тем не менее бомба взорвалась, чуть не долетев до Гейдриха, повредив заднее колесо и дверцу автомобиля. Сам Кубиш получил ранение мелким осколком в лицо. Гейдрих и его водитель выскочили из машины с пистолетами и бросились за десантниками. Однако Гейдрих выяснил, что в его пистолете нет магазина, и вернулся к машине. Там он опустился на сиденье – взрывом ему сломало ребро, и осколки от взрыва попали ему в селезенку.

Кубиша попытались задержать несколько пассажиров остановившегося рядом трамвая, и он выстрелами в воздух пробил себе дорогу в толпе. Он сел на свой велосипед и добрался до конспиративной квартиры. Преследуемый Кляйном Габчик забежал к мяснику, который оказался сторонником нацистов и попытался его схватить. Тогда Габчик выстрелил в ногу ворвавшемуся в лавку Кляйну и скрылся в переулках Праги.

Между тем одна из женщин узнала Гейдриха, в бессилии пытавшегося пнуть ногой лежавший рядом английский автомат, и принялась искать машину, чтобы доставить его в больницу. Примерно в 11:00 на машине, перевозившей обувной крем, протектора наконец доставили в больницу. Гейдрих требовал перевезти его в Берлин, но операцию решили делать на месте. 3 июня 1942 года Гейдрих впал в кому, а в 4:30 4 июня умер[143]143
  Жена Гейдриха Лина (1911 г.р.) на момент покушения имела троих детей и была беременна (дочь Марта родилась 23 июля 1942 года). Вступила в НСДАП в 1929 году (раньше самого Гейдриха). После смерти мужа она по распоряжению Гиммлера осталась жить в замке Паненске Бржезаны. В 1943 году ее старший сын Клаус погиб, попав на велосипеде под колеса грузовика. Вдова Гейдриха приложила максимум усилий, чтобы водителя-чеха осудили на смерть, но суд его оправдал, так как виновником аварии был Клаус Гейдрих. В 1945 году бежала в Западную Германию. В ЧСР была осуждена в 1946 году за соучастие в казни 90 заключенных. В 1953 году Лине была назначена пенсия правительства ФРГ (150 марок в месяц) как вдове «погибшего офицера ВМС Гейдриха». Вышла замуж за директора финского Национального театра, вместе с которым купила отель на немецком курортном острове Фемарн (сгорел в 1969 году). Умерла в 1985 году и до самой смерти публично оправдывала своего бывшего мужа.


[Закрыть]. Причиной был сепсис всего организма. Не исключено, что бомба была отравлена. По крайней мере, бомбы с добавлением токсинов в Англии в годы войны выпускались.

Сразу же после покушения заместитель Гейдриха Франк объявил о введении в протекторате осадного положения. Были взяты заложники. За выдачу парашютистов была установлена премия в миллион имперских марок. В витрине на Вацлавской площади Праги были выставлены брошенные Габчиком и Кубишем вещи – велосипед и плащ. За информацию о владельцах этих вещей было обещано 10 тысяч крон. Перед фильмами в кинотеатрах крутили специальный ролик, где тоже демонстрировали эти вещи.

Всех жителей протектората старше 16 лет обязали до 29 мая получить новые удостоверения личности. Ослушавшиеся подлежали автоматическому расстрелу при задержании.

28 мая 1942 года Франк вылетел для доклада в ставку Гитлера. Гиммлер доложил фюреру, что теракт совершили парашютисты из Англии (об этом свидетельствовал тип взрывателя бомбы), и предложил в качестве ответной меры уничтожить с воздуха какой-нибудь английский город. Гитлер спросил: «А что вы думаете делать с этой чешской сволочью?» Франк предложил провести массовые облавы, взять заложников и постепенно казнить их и членов их семей, пока сами чехи не выдадут покушавшихся. В Прагу для устрашения предполагалось ввести танки. Гитлер на это заметил, что надо бы казнить десять тысяч чехов[144]144
  Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 84.


[Закрыть]. Франк доложил также, что Гаха в «ужасе» от случившегося и предлагает добавить от имени правительства протектората вознаграждение за поимку террористов.