Текст книги "Большая война в Европе: от августа 1914-го до начала Холодной войны"

АК с самого начала занимала по отношению к польским частям в СССР враждебную позицию, называя их «русской наемной армией». Части АК, которые оказывались бы на территории, занятой Красной Армии, должны были не допускать их включения в состав армии Берлинга и переходить на нелегальное положение. Таким образом, конфликт АК с командованием Красной Армии был запрограммирован, т. к. советские органы не собирались терпеть на своей территории неподконтрольные им вооруженные формирования. Точно такую же политику разоружения сил Сопротивления и партизанских отрядов в своем тылу проводили в Италии, Греции и Франции западные союзники.

Первое соприкосновение частей АК и Красной Армии произошло на Волыни 18 марта 1944 г. 27-я дивизия АК (по численности фактически равная двум неполным полкам) совместно с советскими войсками освободила Ковель. Советское командование к неудовольствию авторов «Бури» согласилось сохранить организационную самостоятельность дивизии АК, потребовав лишь оперативного подчинения. Однако командующий АК Коморовский дал командующему т. н. Волынским округом АК директиву требовать от «Советов» согласия на подчинение только приказам главного командования АК и эмигрантского правительства в Лондоне. Коморовский признавал в телеграмме Соснковскому: «Моя инструкция коменданту округа Волынь содержала такое ограничение, которое Советы наверняка терпеть не будут»[257]257
  Назаревич Р. Варшавское восстание. 1944 год. М., 1989, с. 45.


[Закрыть]. Когда немцы перешли в контрнаступление под Ковелем, и 27-я дивизия АК вновь оказалась в их тылу, Коморовский запретил ей пробиваться на соединение с Красной Армией, приказав идти на запад.

В июле 1944 г. командование АК приказало своим отрядам самостоятельно и до подхода советских войск захватить «исторические польские города» Вильнюс и Львов и провозгласить там власть эмигрантского правительства. Однако плохо вооруженные аковцы не смогли выполнить задачу, и оба города были освобождены Красной Армией. Здесь впервые были зафиксированы вооруженные стычки частей АК с советскими войсками, т. к. первые, выполняя заведомо провокационный приказ Коморовского, отказались разоружиться.

Однако в целом «Буря» не достигла своей основной цели: обострить отношения между западными союзниками и СССР по польскому вопросу. Темпы наступления советских войск в июне-июле 1944 г. были столь стремительными, что на акции АК на Западе просто не обратили внимания. К тому же, после высадки в Нормандии, англо-американские силы оказались в очень тяжелом положении, и, рассчитывая на помощь СССР, не собирались портить отношения с Москвой.

Напротив, Черчилль еще в начале 1944 г. старался заставить эмигрантское правительство нормализовать контакты с СССР и признать хотя бы в предварительном плане «линию Керзона» как основу будущей советско-польской границы. Например, в феврале 1944 г. Черчилль требовал от Миколайчика удалить из правительства наиболее антисоветские элементы (в т. ч. Соснковского) и признать новые восточные границы страны. В противном случае у СССР не окажется иного выбора, как организовать новое польское правительство из «просоветских элементов, находящихся в стране»[258]258
  Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. VIII. М., 1974, с. 42.


[Закрыть]. Одновременно при посредничестве президента Чехословакии Бенеша в Лондоне начались переговоры между советским послом при эмигрантских правительствах В.З. Лебедевым и кабинетом Миколайчика. Однако последний упорно отказывался пойти навстречу советской стороне.

16 февраля 1944 г. Черчилль имел бурное объяснение с Миколайчиком, в ходе которого открыто заявил о своих симпатиях к «русской позиции»: «Я не могу не признать, что русские требования в вопросе обеспечения западных границ не выходят за пределы разума или законности»[259]259
  Документы и материалы… Т. VIII. М., 1974, с. 57.


[Закрыть].

Чтобы избежать внешнеполитической изоляции, Миколайчик попытался заручиться поддержкой США и прибыл с визитом в Вашингтон 6 июня 1944 г. Рузвельт, которому нужны были голоса влиятельной польской общины США на предстоявших осенью 1944 г. президентских выборах, заверил польского премьера, что «никогда» не давал согласия на «линию Керзона». Мало того, президент посоветовал Миколайчику избегать окончательного решения вопроса советско-польской границы.[260]260
  Seeber Е. Die Machte der Antihitlerkoalition und die Auseinander-setzungum Polen und die CSR 1941–1945. Berlin. 1984. S. 240.


[Закрыть]Одновременно американский посол в Москве сообщил Сталину, что переговоры Рузвельта с Миколайчиком проходили в русле тегеранских договоренностей. Тем не менее, администрация США, особенно американские военные, требовали от Миколайчика безусловной координации действий АК с советским командованием. В зависимость от выполнения этого условия было поставлено выделение польскому правительству предоставлявшегося ежегодно кредита в 10 млн. долл, (в июле 1944 г. Комитет начальников штабов США рекомендовал не выделять эту сумму т. к. Армия Крайова отказывается от сотрудничества с Красной Армией).

Ободренный поддержкой США, Миколайчик отказался признать «линию Керзона» будущей советско-польской границей, и 23 июня 1944 г. советско-польские переговоры в Лондоне были прерваны. В этих условиях руководство СССР пошло на образование 22 июля 1944 г. Польского комитета национального освобождения (ПКНО; название было «заимствовано» у высших органов французского и югославского Сопротивления), как верховной власти на освобождаемой Красной Армией территории Польши.

Польское эмигрантское правительство было вынуждено просить СССР принять Миколайчика в Москве. Одновременно для «подкрепления» позиций польского премьера на переговорах было решено организовать восстание в Варшаве, как политическую демонстрацию силы АК. Была и еще одна причина: Коморовский сообщал в Лондон, что «бездействие» АК толкнет массы населения в сторону коммунистов. Наконец, учитывая высокие темпы советского наступления в восточной Польше, начавшегося 18 июля 1944 г., командование АК опасалось, что Красная Армия (а еще «хуже» – польские части Берлинга) триумфально войдут в Варшаву без всякой помощи Армии Крайовой.

21 июля, получив известие о покушении на Гитлера, Коморовский решил, что давно ожидавшийся крах Германии наступил, и отдал приказ частям АК в Варшаве быть готовыми к восстанию в любой момент, начиная с 25 июля. Одновременно «Бур» отверг идею всеобщего восстания в Польше, так как оно облегчило бы операции Красной Армии. Коморовский сообщал в Лондон, что «тактичная и гибкая» позиция СССР в Польше, может окончательно подорвать авторитет эмигрантского правительства.

23 июля 1944 г. И.В.Сталин заявил о своей готовности принять Миколайчика в Москве, и 25 июля состоялось заседание эмигрантского правительства. По его итогам делегатуре правительства в Польше были даны полномочия начать восстание в любой момент. Экстремистские элементы кабинета (прежде всего, упоминавшийся выше Соснковский) были готовы поднять военный путч в частях Андерса в Италии, опасаясь, что Миколайчик все же пойдет на компромисс с СССР в вопросе о границах. Соснковский в несогласованной с Миколайчиком телеграмме Коморовскому, рекомендовал последнему отказаться от восстания, чтобы сохранить силы АК для последующей борьбы против советских войск.

Разработанный штабом АК план восстания исходил из того, что в ближайшее время германская армия сама очистит польскую столицу. Необходимо было взять власть в городе, по крайней мере, за 12 часов до вступления туда советских войск. Прежде всего, подлежали захвату главные правительственные здания, в которые должны были быть немедленно размещены органы власти эмигрантского правительства. Так как «Советы» надлежало поставить перед свершившимся фактом, никакой координации действий с наступавшей Красной Армией не предусматривалось. Вся концепция восстания исходила из краткой (максимум 2–3 дня) и относительно бескровной борьбы против отступавших германских войск. Для того чтобы не мешать их отходу на Запад, АК с самого начала не планировала захвата важнейших транспортных коммуникаций, в том числе стратегически важных мостов через Вислу.

Чтобы создать противовес ПКНО в стране (национальный комитет избрал своей временной резиденцией только что освобожденный советскими войсками Люблин) 26 июля 1944 г. в Варшаве была создана «экспозитура» (т. е. представительство) лондонского правительства. Причем образование этого органа было задним числом датировано 12 марта 1944 г., чтобы подчеркнуть, что он был учрежден гораздо раньше ПКНО.

Начиная с 22–23 июля 1944 г. Варшава была охвачена паникой. Город беспорядочно покидала немецкая администрация и немецкое гражданское население. Это укрепило командование АК в правильности выбранного для восстания момента. Но уже 25–27 июля обстановка в городе резко изменилась: через Варшаву на восток походным маршем прошли танки дивизии СС «Герман Геринг» (она вместе с другими танковыми соединениями срочно была переброшена под Варшаву, которую Гитлер приказал удерживать любой ценой). В польскую столицу вернулась и немецкая администрация.

Служба разведки АК своевременно указала на усиление немецкой обороны на подступах к Варшаве, и ее руководитель К. Иранек-Осмецкий предложил Коморовскому отложить восстание, как обреченное на поражение. Последний колебался, и только обвинения со стороны руководства экспозитуры в трусости вернули главу АК на платформу поддержки выступления.

В условиях заведомого нежелания координировать свои действия с СССР, АК пыталась втянуть в готовящуюся авантюру Великобританию. 27 июля 1944 г. польский посол в Лондоне Рачиньский официально уведомил Черчилля о предстоящем восстании (Миколайчик уже находился на пути в Москву). Министр обороны эмигрантского правительства Кукель представил конкретные требования: посылку в Варшаву польской воздушно-десантной бригады, а также эскадрильи истребителей и транспортных самолетов, бомбежку силами британских ВВС аэродромов под Варшавой, предоставление для снабжения восставших ежедневно 106 самолетов с баз в Италии. Вся «операция» в Варшаве, по мнению Кукеля, не должна была продлиться более 10–14 суток.

27 июля 1944 г. министр иностранных дел Великобритании А.Иден оценил в своем ответе план восстания как «абсолютно нереалистичный»[261]261
  Seeber Е. Die Machte… S. 275.


[Закрыть]. Примечательно, что Иден потребовал координации любых планов польского подполья с Красной Армией. Британский комитет начальников штабов в письменном заключении на меморандум Кукеля отмечал: «По нашему мнению, союзные операции в Польше могут проводиться исключительно при полной координации с русским наступлением»[262]262
  Ibid. S. 275.


[Закрыть]. Посылку польской воздушно-десантной бригады комитет начальников штабов считал нереальной, так как ее перелет над Германией привел бы к тяжелым и неоправданным потерям (ввиду дальности расстояния транспортные самолеты были бы вынуждены лететь без прикрытия истребителей). Как неосуществимые практически оценивались и бомбардировки королевскими ВВС аэродромов под Варшавой. Примечательно, что англичане считали реальную боевую мощь Армии Крайовой крайне незначительной.

Действительно, формально в Варшавском округе АК числилось около 30 тыс. бойцов, что превосходило германские части в городе (13–15 тыс.). Однако к 1 августа 1944 г. у повстанцев было всего 47 пулеметов, 657 автоматов, 29 противотанковых ружей, 2629 винтовок, 2665 пистолетов и 50 тыс. гранат. С учетом того, что немцы заблаговременно укрепили ключевые здания в городе, готовясь к обороне против советских войск, восстание было обречено на поражение без тяжелого вооружения (орудий и минометов).

31 июля 1944 г. на совещании главного штаба АК еще превалировала точка зрения о преждевременности выступления. К этому моменту Коморовскому уже было известно о начавшемся контрнаступлении немцев под Варшавой.

Следует отметить, что согласно советскому плану операций (утвержденному Сталиным 28 июля 1944 г.) Варшаву, как сильно укрепленный город, планировалось не брать в лоб, а обойти с севера и юга, создав для этого плацдармы на Висле. Такая тактика учитывала и необходимость сохранения города, как одного из центров славянской культуры.

28 июля – 2 августа 1944 г. советские войска создали плацдарм к югу от Варшавы и передали его частям Войска Польского (так именовалась армия Берлин-га), которые должны были, наступая вдоль реки, войти в Варшаву с юга. К этому времени войска 1-го Белорусского фронта, находившиеся под Варшавой прошли с боями с конца июня более 600 км и были крайне истощены. Отстали обозы с ГСМ для танковых частей. К тому же войска фронта временно лишились воздушного прикрытия, т. к. приданная им 16-я воздушная армия еще не успела перебазироваться на ближайшие к фронту аэродромы.

Все эти факты были хорошо известны германскому командованию, которое к тому же разгадало оперативный план Красной Армии и решило нанести мощный танковый контрудар со стороны Варшавы в тыл советскому плацдарму на Висле. Для этих целей привлекалось 5 танковых дивизий, переброшенных из Румынии, Голландии и Италии. Всего под Варшавой в конце июля немцы сосредоточили 51,5 тыс. солдат и офицеров, 1158 орудий и минометов, 600 танков и САУ Находившаяся ближе всего к польской столице советская 2-я танковая армия насчитывала 32 тыс. бойцов, 468 орудий и минометов, 425 танков и САУ. Ударив с трех сторон, немцы фактически окружили и уничтожили 3-й танковый корпус 2-й армии и 2–3 августа отбросили советские войска от Варшавы. На подступах к городу советские войска потеряли 280 танков и были вынуждены перейти к обороне.

Кстати, по данным политической полиции рейха победа немцев под Варшавой в конце июля 1944 года сильно повысила настроения гражданского населения Германии, охваченного унынием после нескольких месяцев тяжелых поражений на восточном фронте.

Командование АК знало о начавшемся немецком контрнаступлении. Однако в 17.00 31 июля командующий Варшавским округом АК полковник А. Хрусь-цель («Монтер») неожиданно сообщил Коморовскому что по данным связных советские танки якобы уже ворвались в Прагу (часть Варшавы, находящаяся на восточном берегу Вислы). Впоследствии выяснилось, что эта информация была ложной, но именно под ее влиянием Коморовский отдал приказ начать восстание 1 августа 1944 г. в 17.00.

Между тем Миколайчик прибыл в Москву и 31 июля встретился с наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым. В ходе беседы польский премьер ни словом не обмолвился о планах восстания в Варшаве. Знавший о подготовке восстания Черчилль также ничего не сообщил Сталину.

1 августа 1944 г. в назначенный час «W» восстание вспыхнуло по всей Варшаве. Немцы знали о планах АК через свою агентуру и предварительно укрепили все ключевые пункты города. Повстанцы захватили большую часть столицы, но не смогли занять ни одного крупного правительственного здания. Вокзалы, основные транспортные артерии и, что особенно важно, мосты через Вислу остались в руках немцев. В самом городе повстанцы, овладев рядом районов, не смогли создать единой освобожденной территории, что крайне затрудняло локализацию освобожденных районов с воздуха. Внутри каждого из освобожденных районов остались немецкие опорные пункты, державшие каждый участок города под огнем. В первый же день необстрелянные части АК, состоявшие в основном из молодежи и интеллигенции понесли тяжелые потери – около 2000 человек (немцы потеряли около 500).

Тем не менее, первые четыре дня восставшие владели инициативой, т. к. немцы еще не подтянули к городу бронепоезда, танки и орудия. Узнав о восстании в Варшаве, Гиммлер назвал его «подарком судьбы», т. к. это был удобный предлог для разрушения польской столицы.

Между тем Миколайчик в Москве под влиянием оптимистических сообщений Коморовского на первой встрече со Сталиным 3 августа 1944 г. сообщил, что «польская подпольная армия» 1 августа начала открытую борьбу против немцев в Варшаве» и он вскоре намерен выехать в город, чтобы создать там свое правительство. Сталин возразил, что Варшава, похоже, еще в руках немцев. Однако Миколайчик настаивал, что город будет вскоре полностью освобожден. «Дай бог, чтобы это было так», – ответил советский лидер[263]263
  АВП РФ, ф. 06, оп. 6, п. 42, д. 550, л. 9.


[Закрыть].

Сталин дал в ходе беседы весьма точную характеристику Армии Крайовой, подчеркнув, что она слаба и не вела активной борьбы против немцев. Когда представители Красной Армии спрашивали у аковцев, в чем причина такой пассивной тактики, последние отвечали, что если они убьют одного немца, то немцы за это убьют десять поляков. Сталин прямо сказал Миколайчику, что тактика АК, по его мнению, состоит в том, чтобы «беречь себя и затем объявиться, когда в Польшу придут англичане или русские»[264]264
  АВП РФ, ф. 06, оп. 6, п. 42, д. 550, л. 11.


[Закрыть].

Начиная с 4 августа немцы приступили к планомерному подавлению восстания. При этом с фронта не было отозвано ни одной крупной части. Против повстанцев боролись охранные части СС, полиции, украинские националисты и т. н. РОНА или «бригада Каминского» – часть СС, сформированная из власовцев и предателей. При этом немцы, используя отсутствие единого руководства восстанием (сам Коморовский признавал это, отмечая, что город в смысле расположения противоборствующих сторон был похож на «шахматную доску»), методично уничтожали по очереди очаги сопротивления, применяя тяжелые орудия, бронепоезда, танки и огнеметы. Повстанцы (к АК с первых дней присоединились несколько сот бойцов Армии Людовой, большая часть АЛ была выведена из города еще до восстания для налаживания партизанской борьбы в лесах) несли тяжелые и неоправданные потери.

Уже через несколько дней боев восставшие стали ощущать недостаток боеприпасов. Стали раздаваться недоуменные вопросы, где же помощь союзников. Учитывая тяжелые потери и обреченность восстания, печать АК (всего в освобожденных районах города выходило 54 периодических издания разных направлений) стала публиковать материалы о том, что восстание якобы было согласовано с англичанами и советским командованием. За «представителя Рокоссовского» (командующий 1-м Белорусским фронтом) штаб АК выдавал некоего капитана Калугина, якобы заброшенного к повстанцам на парашюте (на Калугина ссылался и Миколайчик в ходе второй беседы со Сталиным 9 августа 1944 г.). На самом деле Калугин был офицером власовской армии, сбежавшим в декабре 1943 г. к польским партизанам из АЛ. 5 августа 1944 г. Калугин передал из штаба Коморовского телеграмму Сталину с просьбой помочь восставшим оружием.

Разведка 1-го Белорусского фронта получила первые (весьма расплывчатые) сообщения о восстании в Варшаве 2 августа. Обстановка в городе на тот момент оставалась неясной даже для Коморовского. Для советских войск восстание началось в самый неподходящий момент, так как приковывало к Варшаве пристальное внимание гитлеровцев, перебросивших под город дополнительные силы. В город был сброшен советский связной офицер с радиостанцией, но он погиб, так как точное расположение повстанцев не было известно советскому командованию.

9 августа в беседе со Сталиным тон Миколайчика был уже совсем другим: он попросил немедленно помочь повстанцам оружием. Сталин не возражал. Однако он справедливо отметил, что восставшим требуется прежде всего тяжелое оружие, а сбросить его с самолетов технически невозможно. В целом советский лидер расценил восстание, как «нереальное дело», т. к. у немцев под Варшавой три танковые дивизии и много пехоты. «Просто жалко этих поляков» (т. е. повстанцев)[265]265
  АВП РФ, ф. 06, оп. 6, п. 42, д. 550, л. 26.


[Закрыть]. Сталин весьма откровенно сказал, что вначале считал взятие Варшавы делом нескольких дней, однако немцы перебросили под город дополнительные силы и теперь освобождение польской столицы потребует времени. Советский лидер предложил направить к повстанцам офицера связи с системой сигналов и шифров.

Одновременно при участии специального представителя Ставки Г.К.Жукова 8 августа 1944 г. был разработан новый план освобождения Варшавы. Из-за необходимой после крайне тяжелых боев перегруппировки операция не могла начаться ранее 25 августа. Положение осложнялось и тем, что немцы во второй половине августа резко усилили нажим на плацдарм к югу от Варшавы: для его удержания пришлось отвлечь дополнительные силы.

Между тем восстание в Варшаве приняло характер всенародной борьбы против оккупантов. Героически сражавшимся варшавянам были неизвестны закулисные маневры руководства АК и истинные мотивы восстания. Внутренние сводки АК уже через неделю после начала восстания отмечали растущую усталость и недоумение среди жителей города. Ведь на длительную и кровопролитную борьбу большинство частей АК не рассчитывало. В этих условиях в печати АК усилились нападки на СССР, который якобы зная о восстании и даже провоцируя его, не оказывает теперь никакой помощи. В качестве ответной меры 13 августа 1944 г. было опубликовано заявление ТАСС, в котором подчеркивалось, что Советский Союз не имеет к восстанию никакого отношения, и оно с ним предварительно не согласовывалось. 16 августа в ответ на обращение Черчилля о помощи восставшим, Сталин сообщил, что сначала распорядился «интенсивно сбрасывать» вооружение в район Варшавы. В дальнейшем же Сталин, по его словам, убедился, «что варшавская акция представляет безрассудную ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв. Этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки поддерживали с последним контакт.

При создавшемся положении советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной ответственности за варшавскую акцию»[266]266
  Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 1. М., 1986. С.295.


[Закрыть].

Уже в ходе восстания эмигрантское правительство пыталось свалить ответственность за его начало на Москву, используя в качестве аргументации радиопередачи московского радио в июле 1944 г., призывавшие к восстанию в Польше (такую «аргументацию» Миколайчик использовал в своем послании Сталину 17 августа 1944 г.). Однако радиостанции СССР передавали лишь общие призывы полякам взяться за оружие и помочь Красной Армии в освобождении польской территории. Каких-либо конкретных приказов с указанием места и времени восстания московское радио не передавало.

В начале августа польское эмигрантское правительство пожаловалось американцам, что англичане, пообещав якобы оказывать восстанию помощь (это, как было показано выше, не соответствовало действительности) теперь отказываются это делать.

3, 4 и 13 августа 1944 г. английская авиация небольшими силами осуществила сбросы над Варшавой оружия и продовольствия (Миколайчик оценивал эту помощь как «незначительную»). Как и ожидалось, потери бомбардировщиков от зенитного огня немцев были непропорционально тяжелыми. В среднем на тонну сброшенного груза приходился один сбитый самолет. Большая часть грузов, особенно во время последних вылетов (всего их было пять и последний состоялся 18 сентября 1944 г.) попала в руки немцев, так как сбросы происходили с больших высот. По просьбе командования АК сбросы проводились и в Кампиносской пуще к северу от Варшавы, откуда отряды АК должны были доставить оружие в город. Однако все попытки пробиться в город извне не удались.

Характерно, что в середине августа эмигрантское правительство пыталось фактически шантажировать Черчилля, официально заявив, что британский кабинет был предварительно уведомлен о планах восстания. Однако в ответ Миколайчику напомнили об известном ему негативном ответе Идена. Попытка польского премьера побудить к помощи США также не возымела успеха: американцы сослались на то, что АК в оперативном плане подчиняется англичанам.

Понеся потери, англичане запретили своим летчикам участвовать в налетах на Варшаву, используя для этой цели поляков. Попытки Миколайчика побудить Черчилля увеличить объемы помощи натолкнулись на негативный ответ англичан. 14 августа 1944 г. американцы попросили СССР о разрешении использовать советские аэродромы для челночных полетов на Варшаву, но СССР не пошел на это, т. к. не желал показывать свою причастность к авантюре АК. К тому же советской стороне было известно, что грузы союзников, сбрасываемые с больших высот, достаются немцам. Характерно, что в середине августа западные союзники и сам Миколайчик признавали в переписке с советским руководством, что восстание началось преждевременно.

Помимо постоянной антисоветской пропаганды польской эмигрантской печати, на позицию СССР, несомненно, повлиял провал переговоров с Миколайчиком в Москве: последний опять отказался признать восточные границы Польши в соответствии с «линией Керзона».

Таким образом, к началу сентября 1944 г. стало ясно, что реально спасти восставших от планомерного и систематического истребления может только наступление Красной Армии. 22 августа 1944 г. в послании Черчиллю и Рузвельту Сталин подчеркнул, что «советские войска… делают все возможное, чтобы… перейти на новое широкое наступление под Варшавой. Не может быть сомнения, что Красная Армия не пожалеет усилий, чтобы разбить немцев под Варшавой и освободить Варшаву для поляков. Это будет лучшая и действенная помощь полякам-антинацистам»[267]267
  Переписка… T. 1. М. 1985. С. 297.


[Закрыть].

5 сентября 1944 г. в своем секретном анализе ситуации Коморовский писал: «Думаю, что нам не надо предаваться иллюзиям, что советское наступление через несколько дней завоюет Варшаву. У немцев достаточно сил, чтобы остановить советское продвижение. Русские силы оторваны от своих баз снабжения и им не хватает средств связи. У немцев напротив все это есть… Висла защищает немцев от русского вторжения»[268]268
  Цит. по: Seeber Е. Die Machte… S. 288.


[Закрыть]. Характерно, что прекрасно сознавая истинные мотивы советской позиции, штаб АК через свою печать продолжал уверять варшавян в «предательстве Москвы».

Весь конец августа 1944 г. войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов пытались активными наступательными действиями отбросить сильную группировку немцев, нависавшую над Варшавой с северо-востока, чтобы создать условия для освобождения столицы Польши.

10 сентября 1944 г. 47-я армия и 1-я Армия Войска Польского перешли в наступление на Варшаву. Им противостояла 100-тысячная группировка немцев, средняя плотность которой составляла одну дивизию на 5–6 км фронта. Завязались упорные бои за восточную часть Варшавы – Прагу. В ночь на 14 сентября советские войска вышли к Висле. Гитлеровцы сумели взорвать все мосты через реку. Слабые повстанческие силы (к тому времени Коморовский уже начал с немцами переговоры о капитуляции) к тому же оттесненные в центр города, не смогли помешать разрушению мостов. Лишний раз сказалось отсутствие координации между действиями АК и Красной Армии. В боях за Прагу было убито 8500 гитлеровцев и Москва 14 сентября 1944 г. салютовала войскам, взявшим эту часть города (официально объявленную немцами крепостью) залпами из 224 орудий.

Именно 14–15 сентября 1944 г. было с военной точки зрения самым подходящим моментом для начала восстания в Варшаве, которое в случае захвата мостов через Вислу могло бы привести к быстрому освобождению столицы Польши.

Выход советских войск на Вислу заставил Коморовского прервать переговоры с немцами и укрепил боевой дух восставших. С 13 сентября 1944 г. советские самолеты (в отличие от английских действовавшие на предельно низких высотах) начали сбрасывать оружие и продовольствие повстанцам. Всего с 14 сентября по 1 октября 1944 г. было сброшено 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 41780 гранат, 3 млн. патронов, 113 тонн продовольствия и 500 кг медикаментов[269]269
  Братство по оружию… С. 190.


[Закрыть]. По признанию Коморовского все грузы попали в расположение повстанцев.

16 сентября 1944 г. 1-я Армия Войска Польского начала переправу на западный берег Вислы, пытаясь соединиться с повстанцами, удерживавшими недалеко от берега южное и северное предместья Варшавы – Чернякув и Жолибож. Всего с 16 по 20 сентября в Варшаву переправились 6 усиленных пехотных батальонов. Однако не удалось перевезти на другой берег танки и орудия, т. к. немцы держали Вислу под шквальным огнем. Применив тяжелые танки и САУ, немцы к 23 сентября вытеснили десант на восточный берег. Польские части понесли тяжелые потери: 3764 убитых и раненых. Командование АК не произвело удара из центра города на соединение с плацдармами, а наоборот приказало своим частям не переправляться вместе с десантом обратно за Вислу, а пробиваться в центр столицы. Следует отметить, что польские части Берлинга имели недостаточный боевой опыт, так как советское командование ранее берегло их, используя в основном во втором эшелоне.

27 сентября немцы перешли в решающее наступление на повстанческие районы. Коморовский отверг мысль пробиваться через Вислу и 2 октября 1944 г. подписал с командующим германскими войсками в Варшаве генералом СС фон дем Бах-Зелевски соглашение о капитуляции. В плен попало 17 тыс. повстанцев, в т. ч. 922 офицера АК. Отряды Армии Людовой ушли из города и частично пробились через Вислу. В результате восстания погибло до 200 тысяч поляков, в т. ч. 16 тысяч повстанцев. Все гражданское население Варшавы было вывезено из города, в т. ч. 87 тыс. человек направлены на принудительные работы в Германию. За время восстания немцами было уничтожено 25 % довоенной застройки города. Вплоть до освобождения Варшавы 17 января 1945 г. части СС по указанию Гиммлера планомерно взрывали культурные памятники (особенно архивы и библиотеки) польской столицы.

Главные силы немецких войск во время восстания были заняты на фронте, где понесли 75 % всех потерь. Войска 1-го Белорусского фронта потеряли на подступах к Варшаве в августе – первой половине сентября 1944 г. 166808 солдат и офицеров.

Варшавское восстание августа-сентября 1944 г. являет собой пример героической борьбы поляков против немецких оккупантов, окончившейся трагически из-за антисоветских взглядов польского эмигрантского правительства и подчиненной ему Армии Крайовой, которые не пожелали скоординировать место и время восстания с СССР. Празднуя каждый год 1 августа годовщину восстания в Варшаве, и россияне, и поляки должны совместно отдать должное героизму своих отцов и дедов. Эта дата призвана объединить историческую память России и Польши вокруг главного вывода: только дружба и тесное взаимодействие между двумя славянскими народами является залогом их счастливого и достойного будущего.