Текст книги "Большая война в Европе: от августа 1914-го до начала Холодной войны"

24 июня 1941 года «Тор» произвел 11 выстрелов по крепости, «Один» – 6. Всего две тяжелые мортиры выпустили по Брестской крепости 31 снаряд из 36 имевшихся в наличии. Два выпущенных снаряда не разорвались, а в бетонные бункеры «карлы» вообще попасть не смогли. Однако разрывы снарядов такого большого калибра имели большое психологическое воздействие – при разрыве облако пыли поднималось в воздух до 170 метров, а воронки имели радиус 15 метров и глубину 5 метров.

Однако защитники крепости продолжали героически сражаться. В официальном дневнике боевых действий 45-й дивизии от 25.06.1941 года отмечалось: «Та часть русских, которая еще держится, сражается очень упорно. Отмечены случаи, когда из зданий, которые только что были взорваны, немедленно возобновляется стрельба. Зачистка представляет сложность потому, что некоторые русские прячутся под тряпьем, ведрами и даже под одеялами в кроватях и начинают стрелять сразу же после того, как мы заканчиваем обыск зданий…».

28 июня 1941 года командование 45-й дивизии отмечало, что, несмотря на постоянные обстрелы крепости из тяжелых орудий и минометов, «русские по-прежнему отвечают на любую попытку неосмотрительного приближения». Не дал никакого эффекта и обстрел крепости из 88-мм зенитных орудий.

29 июня крепость подверглась воздушному налету, во время которого были сброшены 500-килограммовые бомбы, но и это, как отмечал Шлипер, не сломило боевой дух осажденных. Тогда сбросили одну бомбу весом 1800 кг, взрыв которой в буквальном смысле этого слова потряс даже город Брест. Однако, к удивлению Шлипера, даже пленные советские солдаты производили хорошее впечатление – они были дисциплинированы и не подавали никаких признаков морального разложения.

В этот же день, 29 июня 1941 года, верховное командование вермахта выпустило несколько специальных коммюнике (Sonderberichte), в которых впервые после начала войны против СССР раскрывались подробности боевых действий на советско-германском фронте. Обычно специальные коммюнике посвящались наиболее выдающимся успехам немецкого оружия. Одно из таких сообщений от 29 июня 1941 года (но относившееся к событиям 23 июня) касалось Брестской крепости: «Подвергшаяся атаке самых тяжелых артиллерийских систем крепость Брест-Литовск попала в наши руки. В качестве последнего опорного пункта врага нашими войсками 24 июня была штурмом взята цитадель».[238]238
  Die Wehrmachtberichte 1939–1945, Band 1, Koln, 1989. S. 593–594.


[Закрыть]Ложность этого «специального» сообщения не нуждается в комментариях.

В начале июля 1941 года в Брестской крепости остались лишь отдельные очаги сопротивления, и большая часть 45-й дивизии покинула крепость 2 июля 1941 года, воздав почести своим павшим.

Сама 45-я дивизия в своем боевом донесении была вынуждена признать, что еще раз подтвердилась «прописная истина»: «Внезапное нападение на крепость, в которой засели решительно настроенные защитники, стоит большой крови». Но перед 22 июня 1941 года командованию 45-й дивизии эта истина отнюдь не казалась «прописной» – ведь во Франции и Бельгии десантники вермахта малыми силами захватывали сильнейшие форты. Например, 10 мая 1940 года 78 немецких парашютистов на планерах внезапно в течение одного дня захватили считавшийся неприступным бельгийский форт Эбен Эмаэль, который обороняло 1200 защитников (причем в отличие от Брестской крепости это был именно гарнизон). Бельгийцы быстро капитулировали.

Но в июне 1941 года в Бресте немцы не учли в своем планировании только один момент – несокрушимый боевой дух бойцов и командиров Красной Армии. Шлипер был вынужден признать это в боевом донесении от 8 июля 1941 года: «Русские сражались в Брест-Литовске крайне упорно и отчаянно, показали блестящую пехотную выучку и большей частью достойную уважению волю к борьбе».[239]239
  http://rkkal941.blogspot.com/2010/03/gefechtsbericht-uber-die-wegnahme-von.html


[Закрыть]

Большие потери 45-й дивизии вызвали обеспокоенность и недовольство высшего командования вермахта. Командующий 2-й танковой группой группы армий «Центр» генерал-полковник Хайнц Гудериан вспоминал: «Внезапность нападения на противника была достигнута на всем фронте танковой группы… Однако вскоре противник оправился от первоначальной растерянности и начал оказывать упорное сопротивление. Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест…».[240]240
  Guderian H., Erinnerungen eines Soldaten, Heidelberg, 1951. S. 146.


[Закрыть]

25 июня 1941 года, начальник генерального штаба вермахта генерал-полковник Франц Гальдер отметил в своем военном дневнике, что в районе Брест-Литовска «45-я дивизия, по-видимому, бесполезно проливает много крови». В этот день фронт отошел от Бреста уже на 150–200 км.

По данным уже упоминавшегося выше пастора 45-й дивизии Рудольфа Гшепфа дивизия потеряла в боях за Брестскую крепость около 1500 человек убитыми и ранеными.[241]241
  Gschopf R., Mein weg mit der 45. Infanterischen Division, Linz, 1955. S. 158.


[Закрыть] Фельдфебель санитарной службы роты полевого дивизионного госпиталя 45-й дивизии Йозеф Фехтангер в своих показаниях в плену в декабре 1941 года сообщил: «В начале войны лазарет 45-й пехотной дивизии был в районе Бяла-Подляска. Там было 860 раненых из 45-й пехотной дивизии, убитых 460 человек…».[242]242
  Героическая оборона. Минск, 1963. С. 30.


[Закрыть] Причем дивизионный лазарет не справлялся с потоком раненых и пришлось привлечь дополнительно две санитарные роты. Многих тяжелораненых отправляли в глубокий тыл самолетами. Взятый в плен ефрейтор Йозеф Резничек показал: «Особенно большие потери 45-я пехотная дивизия понесла у Брест-Литовска и Яготина. В полках были потери примерно по целому батальону».[243]243
  Героическая оборона. Минск, 1963. С. 31.


[Закрыть]

Шлиперу пришлось создать в районе Бреста сразу три больших военных кладбища для своей дивизии.

8 июля 1941 года, чтобы как-то приукрасить провал планов по овладению Брестской крепостью в назначенное время (т. е. до 12.00 22 июня) Шлипер докладывал командованию о захваченных трофеях:

«Результатом тяжелых боев дивизии с 22 до 29.06.1941 является:

1.) Крепость и город Брест-Литовск захвачены и тем самым сделано возможным и обеспечено движение на важных линиях снабжения: «танковом автобане номер 1» (так немцы именовали шоссе Варшава-Москва – примечание автора) и железной дороге Варшава, Брест-Литовск на восток.

2.) Большая часть 2-х русских дивизий (6-й и 42-й) уничтожена; в качестве трофеев, в том числе захвачены:

a) Вооружение:

14 576 винтовок

1327 пулеметов

27 минометов

15 орудий калибра 7,5 см

10 орудий калибра 15 см

5 гаубиц калибра 15 см

3 пехотных орудия

46 противотанковых пушек

18 прочих орудий

6 зенитных орудий

b) Лошади: 780 лошадей

c) автомашины:

36 бронированных машин и гусеничной техники, примерно 1500 автомашин, в основном непригодных для эксплуатации.

В плен было взято: 101 офицеров, 7.122 солдат и унтер-офицеров.

Кроме того, много русских было убито».

Стараясь оправдаться за неудачный штурм Брестской крепости, Шлипер записал в трофеи все, что немецкие части собрали вокруг Бреста. К тому было явно преувеличено количество пленных (их было на самом деле около 5 тысяч), взятых также отнюдь не только в крепости.

Тем не менее, несмотря на победные реляции Шлипера, в телефонном разговоре с верховным командованием вермахта командование группы армий «Центр» 3 июля 1941 года просило разрешения оставить в районе Бреста часть сил 45-й дивизии (которая вообще-то должна была уже давно быть в районе Пинска): «… в городе и Цитадели Брест-Литовск командир дивизии считает необходимым держать один пехотный полк до тех пор, пока полицейские силы или ландверные батальоны смогут взять на себя службу по поддержанию порядка…».[244]244
  Героическая оборона. Минск, 1963. С. 28.


[Закрыть] По данным командования группы армий в составе 45-й пехотной дивизии после сражения за Брестскую крепость боеспособность сохранили лишь разведотряд, противотанковый дивизион, артиллерийский полк и тыловые службы. Все три пехотных полка 45-й дивизии были полностью обескровлены и для применения на фронте не годились. Дивизию пришлось срочно пополнять.

Тяжелую артиллерию немцы оставили в Бресте до конца июля 1941 года.

При обороне крепости и города Брест погибло примерно 2 тысячи бойцов и командиров РККА, около 5 тысяч попали в план. 45-я дивизия потеряла в боях за Брестскую крепость 482 человека убитыми (включая 32 офицеров) и более 1000 – ранеными. На тот момент это составляло 5 % всех потерь вермахта на советско-германском фронте.[245]245
  Mitcham S., The Men of Barbarossa, CASEMATE, Havertown, 2009, p. 87.


[Закрыть] До 30 июня 1941 года вермахт потерял на Восточном фронте убитыми 8886 человек.

26 августа 1941 года Гитлер пригласил Муссолини посетить захваченную Брестскую крепость, чтобы продемонстрировать захваченные трофеи и произвести на «дуче» впечатление тем, какой неприступный военный объект был взят вермахтом. Однако видимо немцы все еще опасались всяких неожиданностей от столь досадившей им крепости. Поэтому Гитлер и Муссолини остановились в Тересполе (на польской территории), где им рассказали о боях за крепость и продемонстрировали впервые примененные там 600-мм тяжелые мортиры «Карл».[246]246
  Neumarker U., Conrad R., Woywodt C., Wolfsschanze: Hitler’s Machtzentrale im Zweiten Weltkrieg, Christoph Links Verlag, Berlin, 2007. S. 81.


[Закрыть]Фашистские лидеры пробыли в Тересполе с 9.10 до 12.35, отведав еду из полевой кухни, после чего вылетели обратно в ставку Гитлера «Волчье логово» в восточнопрусском Растенбурге.

45-я дивизия вермахта потерпела срезное поражение от Красной Армии зимой 1941 года в районе Елец – Ливны. Еще более страшному разгрому дивизия подверглась зимой-весной 1943 года, отступая от Воронежа в район Курской дуги. В июне 1943 года был даже расформирован вследствие больших потерь один из трех пехотных полков дивизии. В июне 1944 года – ровно через три года после боев за Брестскую крепость – 45-я дивизия была полностью уничтожена Красной Армией в Бобруйском котле на белорусской земле. Всего с сентября 1939 года по июль 1944 года 45-я дивизия потеряла в боях 5710 человек (вместе с ранеными и пропавшими без вести -8432 человека).

Таким образом, немецкие источники однозначно подтверждают героический характер обороны Брестской крепости советскими войсками. Это был отнюдь не мелкий эпизод великой войны. Ведь вермахт понес у крепости самые тяжелые потери первых дней своего «восточного похода», что оказало сильное деморализующее влияние не только на рядовых солдат, но и на высшее командование нацистской Германии.

Истребление украинскими националистами польского населения на Волыни в 1943 году

В последнее время правые силы на Украине при поддержке Запада пытаются выстроить идентичность нового украинского государства на базе возвеличивания Организации украинских националистов (ОУН) и ее боевого крыла – Украинской повстанческой армии (УПА). Портреты лидеров ОУН Бандеры и Шухевича, а также черно-красные флаги УПА можно видеть весной 2014 года, к сожалению, на улицах «матери городов русских» – Киева.

На самом деле ОУН имела не только явно фашистскую идеологию, но и активно сотрудничала в годы Второй мировой войны с гитлеровской Германией. При поддержке нацистов и опираясь на свой лозунг «Украина – для украинцев!», ОУН-УПА попыталась провести в 1943 году геноцид польского (а точнее всего неукраинского) населения на оккупированной вермахтом Волыни.

Волынь вошла в состав Польши в 1920 году после неудачной для Советской России советско-польской войны того же года. Следует отметить, что правые и полуфашистские правительства Польши в межвоенный период осуществляли целенаправленную политику полонизации всей Западной Украины (включая Волынь). Варшава поощряла расселение на Волыни так называемых «осадников» – отставных военнослужащих и бывших полицейских польской национальности. Закрывались сотни православных храмов. Из 440 украинских школ в 1912 году к 1937 году осталось лишь 8. Интеллигенция составляла только 1 % западноукраинского населения.[247]247
  Субтельный О. Украина. История. Киев, 1994. С. 545.


[Закрыть]

В 1930 году польское правительство произвело «пацификацию» (т. е. умиротворение) Волыни. Отряды армии и полиции провели рейды против 500 украинских сел, арестовав несколько тысяч человек. 50 украинцев было убито, более 4000 – избито и покалечено.

Естественно, что такая политика встречала противодействие местного украинского населения. Этим умело пользовались украинские националисты.

Оккупировав Украину в 1941 году, немцы всеми силами пытались разжигать там межнациональную рознь. Например, в селах с украинским населением назначались польские полицейские. Часть Западной Украины (с центром в Львове) немцы присоединили в административном отношении к оккупированной Польше (т. н. «генерал-губернаторству»).

В начале 1943 года на Волыни действовали не только отряды УПА, но и польской подпольной организации «Армия Крайова» (АК), которая подчинялась антисоветскому эмигрантскому польскому правительству в Лондоне. И бандеровцы и «аковцы» исповедовали сходную тактику – они старались не вступать в бой с немцами, а копили силы на случай взаимного истощения двух «вековых врагов» Польши и Украины – Германии и СССР. Предполагалось, что как только русские и немцы нанесут друг другу непоправимый урон, то УПА и АК выйдут из леса и возьмут власть легко и без потерь. Но если УПА считала Волынь территорией будущей «соборной» Украинской державы, то АК (как и польское эмигрантское правительство в Лондоне) числила всю Западную Украину в составе Польши, не признавая ее присоединение к СССР в сентябре 1939 года.

Немцы на Волыни при содействии ОУН активно вербовали добровольцев-украинцев в полицию и дивизию СС «Галичина».

После поражения немцев под Сталинградом руководству УПА стало ясно, что на Украину вскоре придут советские войска. В этих условиях областное руководство (краевой провод) УПА на Волыни приняло весной 1943 года решение о «деполонизации» Волыни.

Всем жителям польской национальности было приказано в течение 48 часов покинуть свои дома. Действовавшая на Волыни подпольная польская «Армия Крайова», подчинявшаяся эмигрантскому правительству в Лондоне, отдала контрприказ, запрещавший полякам двигаться с места, чтобы не «потерять польскую Волынь».

Сначала бандеровцы нападали на отдельные польские села, но 11 июля 1943 года было одновременно атаковано более 150 населенных пунктов (по другим данным – 167). Нападение было совершено в 3.00 часа ночи, причем все захваченные деревни были сожжены дотла. Волна массовых убийств не стихала 5 дней.

«Акция» УПА сопровождалась страшными зверствами: беременных женщин перепиливали двуручными пилами, младенцев прикалывали штыками к обеденному столу и т. д. Чтобы не тратить патроны людей протыкали вилами. Католических священников распинали или убивали топорами. Помимо поляков было убито много русских, чехов и евреев.

Чтобы свалить этот геноцид на советских партизан, боевики УПА в некоторых селах пели «Катюшу» и ругались матом по-русски. Примечательно, что прелюдией к волынскому геноциду стало нападение группы ОУН, переодетой советскими партизанами на польскую деревню Паросля (район Сарны) 9 февраля 1943 года. Сотней УПА под командованием Федора Корзюка (кличка «Кора») было вырезано все польское население, включая грудных детей.

На самом деле советские партизаны пытались помочь мирному населению, что приводило к боестолкновениям с бандеровцами.

«Армия Крайова» ответила на «акцию» УПА контртеррором, в результате которого по разным данным погибло 10–15 тысяч украинцев.

Немцы поощряли взаимную этническую чистку поляков и украинцев, снабжая обе стороны оружием. В карательных акциях поляков против украинских сел принимали участие созданные немцами отряды польской полиции и жандармерии. Украинских националистов немцы, начиная с 1941 года, использовали для массового уничтожения еврейского населения Украины. ОУН призывала в 1941–1942 гг. своих членов вступать в немецкую вспомогательную полицию, которая только на Волыни вместе с группами СС и СД уничтожила более 200 тысяч евреев. Офицером карательного полицейского батальона в 1942 году был, например, первый «главнокомандующий» УПА Роман Шухевич.

Именно в составе полицейских батальонов члены ОУН-УПА приобрели «навыки» массового уничтожения гражданского населения, которые они впоследствии использовали на Волыни.

В ходе проведённого в Польше исследования «Карта» было установлено, что в результате действий УПА-ОУН, в которых принимала участие часть местного украинского гражданского населения, число погибших на Волыни поляков составило не менее 36543-36750 человек, у которых были точно установлены имена и места гибели. Кроме того, тем же исследованием было выявлено от 13500 до более чем 23000 поляков, обстоятельства гибели которых до сих пор не выяснены.[248]248
  Siemaszko W., Siemaszko Е. Ludobojstwo dokonane przez nacjonalistowukrainskich na ludnosci polskiej Wolynia 1939–1945. T.l-2.-Warszawa, 2000. S. 1038.


[Закрыть]

Следует отметить, что УПА помогала немцам в истреблении мирного польского населения и в 1944 году и не только на Волыни. Начиная с января 1944 года, польские поселения на всей территории современной Тернопольской и Львовской областей Украины подвергались нападениям отрядов УПА и частей украинской добровольческой дивизии СС «Галиция». Пик террора и убийств мирного населения пришёлся на февраль 1944 года.[249]249
  Організація українських націоналістів іУкраїнська повстанська армія. Інститут історіїИИ НАН Украины. Киев, 2004. С. 283.


[Закрыть] 28 февраля 1944 года подразделения дивизии СС «Галичина» при содействии УПА уничтожили жителей польской деревни Гута Пеняцка, обвиненных в укрывательстве евреев. Из примерно 1000 жителей спаслось лишь 50. Более 500 поляков было сожжено в собственных домах.

15 июля 2009 года Сейм (парламент) Польши в своём постановлении (принятым единодушной аккламацией без процедуры голосования) констатировал, что ОУН и УПА осуществили в 1943 году на Волыни «антипольскую акцию – массовые убийства, имевшие характер этнической чистки и обладавшие признаками геноцида».

15 июля 2013 года сейм принял специальную резолюцию, посвящённую 70-летию «Волынского Преступления» (такое название использовано в резолюции), где отмечается что преступления, совершённые ОУН и УПА, имели «организованный и массовый масштаб», что придало им «характер этнической чистки с признаками геноцида». Резолюция была принята 263 голосами при 33 против и 146 воздержавшихся. На результаты голосования повлияло то, что оппозиционные партии настаивали на более жёстком варианте резолюции, в котором события прямо квалифицировались как «геноцид», а также предлагалось 11 июля 1943 года предлагалось объявить «Днём памяти жертв Волынского Преступления».

В настоящее время в Польше в отношении событий весны-лета 1943 года утвердился термин «Волынская резня». На Украине предпочитают туманно говорить о «волынской трагедии». При президенте Ющенко лидеры ОУН и УПА Бандера и Шухевич были торжественно объявлены «героями Украины». На Западной Украине этим извергам поставлены памятники. В их честь названы улицы.

Не вызывает сомнений, что один только геноцид поляков на Волыни в 1943 году вполне квалифицирует ОУН-УПА как преступную и коллаборационистскую организацию в духе решений Нюрнбергского трибунала 1945–1946 гг.

Варшавское восстание 1944 года: мифы и реальность

Каждый год 1 августа отмечается в Польше как годовщина Варшавского восстания 1944 года. К сожалению, эти празднования уже традиционно проходят в открыто антисоветском и антироссийском духе. Мол, Сталин и СССР предали мужественных повстанцев, отдав их на растерзание немцам. Представляется, что настала пора выступить против столь явной фальсификации истории, и еще раз воздать должное тем сотням тысячам наших соотечественников, которые и по сей день спят в «полях за Вислой сонной», отдав жизни за свободу и независимость Польши. Итак, каковы же реальные факты о Варшавском восстании 1944 года?

После разгрома Польши Германией в сентябре 1939 г. на территории Франции (позднее в Лондоне) было образовано польское эмигрантское правительство во главе с генералом В.Сикорским. Вплоть до начала Великой Отечественной войны оно занимало по отношению к СССР враждебную позицию, исходя из концепции «двух исторических врагов Польши» – России и Германии. 30 июля 1941 г. дипломатические отношения между СССР и польским правительством были восстановлены. В соглашении по данному вопросу была зафиксирована готовность Советского Союза создать на своей территории польские воинские части под командованием представителей, назначенных эмигрантским правительством. При этом в оперативном отношении эти части должны были подчиняться Верховному Командованию СССР. Формирование польской армии началось в конце августа 1941 г. Советский Союз выделил на эти цели более 300 млн. рублей и предоставил вооружение и питание.[250]250
  Братство по оружию. М., 1975, с. 75.


[Закрыть] К началу 1942 года численность польской армии, командующим которой эмигрантское правительство назначило генерала В. Андерса, достигла 73 415 человек. В нарушение советско-польского военного соглашения от 14 августа 1941 г. правительство В.Сикорского приняло решение о выводе армии Андерса на Ближний Восток. Передислокация началась в марте и закончилась в августе 1942 года – в самый тяжелый для СССР период Великой Отечественной войны, когда германские войска захватили Северный Кавказ и вышли к Сталинграду. Всего СССР покинул 75 491 польский военнослужащий и 37 756 членов их семей.

Эвакуация армии Андерса естественным образом подорвала доверие СССР к польскому эмигрантскому правительству, и весной 1942 г. в Советском Союзе был создан Союз польских патриотов (СПП), в который входили коммунисты, левые социалисты, людовцы (т. е. члены Крестьянской партии) и беспартийные. В самой Польше в январе 1942 г. под названием Польская рабочая партия (ППР) была по сути дела воссоздана компартия, распущенная Коминтерном в 1938 г.

В апреле 1943 г. СССР разорвал дипломатические отношения с правительством В. Сикорского (после его гибели в июле 1943 г. кабинет возглавил С. Миколайчик), т. к. последнее активно включилось в начатую гитлеровцами пропагандистскую кампанию по «катынскому делу».

Помимо открытой антисоветской политики эмигрантского правительства, основной проблемой, мешавшей нормализации советско-польских отношений, был отказ кабинета Сикорского признавать границы сентября 1939 г., т. е. включение в состав СССР территорий Западной Украины и Белоруссии. Западные союзники (особенно Великобритания, в составе вооруженных сил которой сражалась переименованная во 2-й польский корпус армия Андерса) пытались помирить эмигрантское правительство с Москвой. На Тегеранской конференции руководителей СССР, США и Великобритании (28 ноября -1 декабря 1943 г.) премьер-министр Великобритании У Черчилль предложил, чтобы «очаг польского государства и народа» располагался между «линией Керзона» (этнографическая граница польских земель, предложенная Антантой еще в 1919 г. и примерно совпадавшая с советско-польской границей в 1945–1991 гг.) и «линией реки Одер с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции» (т. е. части германской Силезии)[251]251
  Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании (28 ноября – 1 декабря 1943 г.).М., 1978, с. 167.


[Закрыть].

Сталин и президент США Ф. Рузвельт согласились с этим. При этом, однако, ни Черчилль, ни Рузвельт не проинформировали правительство Миколайчика о достигнутой в Тегеране договоренности.

В самой Польше осенью 1939 г. была создана подпольная военная организация Союз вооруженной борьбы (СВБ), получившая с февраля 1942 г. официальное наименование Армия Крайова (т. е. «внутренняя» или «отечественная» армия; АК). Организация подчинялась эмигрантскому правительству в Лондоне, и ее военным руководителем был командующий всеми польскими вооруженными силами генерал К. Соснковский, настроенный резко антисоветски. Непосредственно в самой Польше АК с июля 1943 г. возглавлял генерал Т. Коморовский (боевые псевдонимы «Бур», «Лавина», «Знич»). АК насчитывала по собственным данным 350–380 тыс. человек. Однако это был т. н. списочный состав. Непосредственно в боевые группы (т. е. те, которые вели диверсионную деятельность и проходили регулярную военную подготовку) входило несколько десятков тысяч человек. Вплоть до конца 1943 г. АК занималась в основном сбором разведданных для британского командования (в оперативном отношении АК подчинялась английскому командованию силами специальных операций) и накоплением поступавшего из Великобритании оружия и боеприпасов. Партизанских отрядов АК фактически не существовало, и подавляющее большинство членов организации находилось на легальном положении. Такая тактика называлась концепцией «сбережения сил», в соответствии с которой АК должна была «стоять с винтовкой у ноги» и ждать военного краха Германии, чтобы затем взять власть в Польше от имени эмигрантского правительства.

Руководство АК и представительство лондонского правительства в Польше (т. н. делегатура) занимали еще более антисоветские позиции, чем кабинеты Сикорского и Миколайчика. Так, например, в «Информационном бюллетене» (официальный орган АК) от 1 октября 1942 г. сообщалось: «Битва за Сталинград приобретает историческое значение. Очень важно и то, что колоссальная битва на «великой реке» затягивается. В ней взаимно уничтожают себя две самые крупные силы зла – они так бьются друг с другом, как будто в этом их неизбежное предначертание»[252]252
  Цит. по Клишко 3. Варшавское восстание. М., 1969, с. 82.


[Закрыть].

Учитывая недовольство рядовых членов АК фактическим бездействием организации «Информационный бюллетень» (11 июня 1942 г.) оправдывал отсутствие партизанской борьбы тем, что она – «облегчала бы положение Красной Армии, каждый момент ожидающей немецкого наступления»[253]253
  Цит. по Клишко 3. Варшавское восстание. М., 1969, с. 83–84.


[Закрыть].

Первые планы вооруженного восстания в Польше АК разработала еще в 1940 г. Его предпосылкой было поражение Германии от западных союзников и уход немецких войск из Польши. Восстание собственно должно было всего лишь предотвратить разрушение страны при отступлении оккупантов. План предусматривал и возможность вооруженной борьбы с Красной Армией для «освобождения» территорий, вошедших в состав СССР в сентябре 1939 г. В 1941–1942 гг. эти планы несколько видоизменялись (предусматривалась, в частности, высадка в Польше польских частей из Великобритании), но их основа – предварительный крах Германии – оставалась незыблемой. В частности, «Оперативный рапорт № 54» СВБ от 5 февраля 1941 г. предусматривал «решительное выступление» только тогда, когда «деморализованная и утратившая веру в победу армия (немецкая), выйдя из подчинения, будет оставлять свои позиции и разбегаться по домам к семьям»[254]254
  Назаревич Р. Варшавское восстание. 1944 год. М., 1989, с. 17.


[Закрыть].

При этом вплоть до разгрома немецких войск под Сталинградом АК не учитывала возможность вступления Красной Армии на территорию Польши, т. к. опираясь на опыт Первой мировой войны, полагала, что СССР настолько ослаблен, что не способен на масштабные наступательные операции.

Правительство Сикорского, со ссылкой на военный союз с СССР в 1942 г., пыталось охладить антисоветский пыл командования АК, требуя исключить из оперативных планов упоминание о боевых действиях против Красной Армии, если она все же вступит в Польшу. Но командующий АК в радиограмме в Лондон от 22 июня 1942 г. заявлял, что «Россия была и будет нашим врагом». В телеграмме подполью от 28 ноября 1942 г. Сикорский назвал борьбу АК с Красной Армией «безумием». После этого в качестве компромисса главком Армии Крайовой С. Ровецкий (был арестован гестапо 30 июня 1943 г.) соглашался «относиться к русским как союзникам», но только в том случае, если СССР вернет Польше Западную Украину и Западную Белоруссию.[255]255
  Назаревич Р. Варшавское восстание. 1944 год. М., 1989, с. 26.


[Закрыть] После разрыва дипломатических отношений между польским эмигрантским правительством и СССР, командование АК вновь зафиксировало в своих оперативных планах «принципиально враждебную позицию» по отношению к Москве.

В конце сентября 1943 г. англо-американское командование официально уведомило правительство Миколайчика, что СССР первым вступит на территорию Польши. Тем самым все предыдущие планы АК, основанные на крахе Германии в результате действий западных союзников, уже не отвечали реальности. К тому же в Польше все активнее действовали подконтрольные ППР партизанские отряды – Армия Людова (т. е. «народная»; АЛ), которые в отличие от АК исповедовали тактику активного вооруженного противодействия оккупантам. Стремясь воспрепятствовать росту авторитета АЛ, командование АК весной 1943 г. приказало осуществить нападение на отряды АЛ.

В октябре 1943 г. командующий АК генерал Коморовский впервые представил план вооруженного восстания в Варшаве. Предполагалось захватить столицу внезапным коротким ударом, а затем в течение нескольких дней осуществить там высадку польской парашютно-десантной бригады и прибытие эмигрантского правительства из Лондона. Таким образом, выбор Варшавы как центра восстания диктовался сугубо политическими соображениями. Одновременно части АК должны были оказывать вооруженное сопротивление Красной Армии на территориях, входивших до сентября 1939 г. в состав Польши. Характерно, что представитель (делегат) эмигрантского правительства в Польше Янковский в докладной записке на имя Миколайчика от 10 января 1944 г., требовал помимо возвращения Западной Украины и Западной Белоруссии, включения в состав Польши Восточной Пруссии, Силезии и Литвы. Латвию, Эстонию и Украину предполагалось сделать независимыми государствами под польским контролем.

На совещании в Квебеке в августе 1943 г. под влиянием относительно бескровной высадки союзников в Италии Черчилль и Рузвельт одобрили план «Рэнкин», который исходил из неожиданного и быстрого военного краха Германии. В рамках этого плана предусматривалось восстание в Варшаве силами АК и включение Польши в орбиту влияния западных союзников. В свою очередь, АК рассчитывала на неизбежный «советско-англосаксонский конфликт», который помешает Красной Армии вступить в Польшу.

20 ноября 1943 г. командующий АК издал приказ о введении в действие т. н. «плана Буря». Это был комплекс диверсионных действий против отступавших немецких войск. Предусматривалось использовать временной разрыв между отходом вермахта и вступлением в тот или иной город Красной Армии для захвата частями АК власти и «презентации» законной власти польского эмигрантского правительства. Коморовский предполагал, что такая политика на территории, которую СССР после 1939 г. считал своей, неизбежно вызовет негативную реакцию советской стороны. В этом случае польское эмигрантское правительством должно было выступить с протестом в США и Великобритании (Миколайчик по-прежнему не знал, что Рузвельт и Черчилль, причем по инициативе последнего, поддержали точку зрения Москвы на будущую советско-польскую границу).

Таким образом, «план Буря», несмотря на свое грозное название, был, по сути, чисто политической демонстрацией силы АК и не мог нанести значительного ущерба немецкой армии.

Между тем, в мае 1943 г. в СССР началось формирование новых польских частей, которые уже не подчинялись эмигрантскому правительству и действовали под политическим патронажем СПП и ППР. Уже к 29 мая 1943 г. в дивизии, получившей наименование 1-я польская дивизия им. Костюшко, насчитывалось более 15 тыс. человек[256]256
  Братство по оружию. М., 1975, с. 78.


[Закрыть]. 10 августа 1943 г. на базе дивизии был развернут корпус, принявший боевое крещение в октябре 1943 г. у деревни Ленино. К концу 1943 г. польские войска в СССР насчитывали 32 400 солдат и офицеров. В марте 1944 г. (т. е. непосредственно перед вступлением Красной Армии на территорию Польши) польский корпус был развернут в армию под командованием генерал-лейтенанта 3. Берлинга.