Текст книги "Эрта. Пёс империи"

Глава девятая

– Вы удовлетворили свой голод? – Кинт уже полчаса молча сидел напротив Чекара, который как голодный пес, не жуя, поглощал принесенный Кинтом ужин.

– Спешить уже некуда, – ответил Чекар, отпил прямо из горлышка глиняной бутыли шанта и снова налег на местную стряпню.

– Как умер Сарт, что случилось?

– Случилось, господин капитан, полное пренебрежение инструкциям, а также Сарт позволил эмоциям взять верх над собой… В нашей службе, знаете ли, это подобно провалу, подобно смерти.

– Конкретнее! – Кинт уже начал заводиться и даже прикрикнул, известие о смерти Сарта вывело его из равновесия.

– Вот и вы, господин капитан, даете волю чувствам…

– Вы… да вы даже представить не можете, через что он прошел, – Кинт навис над столом и уставился в глаза старика.

– Я прекрасно осведомлен кем был Сарт, откуда он взялся в управлении и о ваших отношениях, не мечите молнии, господин капитан…

– Так все же… – Кинт достал трубку и стал набивать ее табаком, прессуя его пальцем так, что того гляди расплющит ее.

– Известие о крушение пассажирского скревера, – вздохнув, начал Чекар, – мы получили на третий день после происшествия. Среди выживших значилось только одно имя и, к сожалению, не ваше. Сарт проявил инициативу и решил самостоятельно выяснить связи лаборатории в Дейлуре с рудником в Джевашиме…

– Мальчишка! – Кинт в сердцах швырнул трубку в угол комнаты, и та разлетелась на осколки.

– Именно! – Чекар с сожалением кивнул, отпил из бутыли, вернулся из-за стола в кресло и добавил, – за ним естественно проследили, он пришел в особняк, чтобы дать телеграмму в Актур. Сожалею, но в это время я был на рынке… Налет на особняк я застал в самом его разгаре, нападавшие были, скорее всего, дешевыми наемниками, но их было не меньше десятка, жаль, что в пехотном револьвере только пять камор, а для рукопашной схватки я слишком стар… пятерых налетчиков я убил, а потом хлопок и за секунды особняк был объят пламенем. Сарта мне удалось вытащить из огня, он был как решето, но он крепкий парень… был, успел все рассказать…

Кинт с хрустом сжал кулаки, тоже встал из-за стола и стал прохаживаться по комнате от двери к окну.

– Сожалею, господин капитан, я знаю, кем для вас был этот юноша.

– Вы ничего не знаете! – в глазах Кинта продолжало гореть пламя гнева.

– Знаю, господин капитан, – Чекар подался вперед, – вы даже представить себе не можете, как много я знаю… оставьте вашу злобу врагам терратоса. Итак, с этого дня вас нет.

– То есть?

– А вам что, в первый раз? Господин Морес говорил, что вы очень удачно водили за нос сыскные службы еще в юном возрасте, я и сам был приятно удивлен ознакомившись с вашим досье, а ваши рейды по тылам северян во время войны? Вам придется добраться в Латинг самостоятельно и встретиться …

– Подождите, а имеет ли теперь смысл вся эта операция задуманная Моресом?

– В тонкости нашего мероприятия был посвящен очень узкий круг людей, нельзя рисковать, а господин Морес лишь исполнитель, такой же, как вы, как я, но на своем уровне, а смысла теперь еще больше, тут пахнет серьезным заговором против империи! Так вот, в Латинге вас будет ждать господин Морес, – Чекар задумался, вспоминая, – да, у какой-то старухи, вы должны знать.

– Она еще жива?

– Понятия не имею, там в вашей квартире, во флигеле, есть тайник.

– Ясно, – Кинт с сожалением посмотрел в угол на осколки трубки.

– Возьмите, – Чекар протянул кожаный портсигар, Кинт вытянул из него тонкую сигару и кивнул с благодарностью, – теперь давайте обсудим кое-какие детали…

Через полчаса Кинт спустился к управляющему.

– Я уезжаю к тетушке, а дядя пока поживет в моих апартаментах.

– Еще раз сожалею…

– Мой одноколейник, хочу забрать его из гаража.

– Конечно, – чуть поклонился управляющий, – здоровья тетушке!

Сервис и исполнительность персонала всегда отличали заведения господина Дова. Механик гаража выкатил одноколейник во двор, обтер ветошью пыль с сиденья и сообщил:

– Ваш транспорт заправлен и готов покорять тракты терратоса.

– Благодарю, – Кинт закрепил седельные сумки и чехол с карабином на свои места, несколько раз прокрутил ручку компрессора воздуха, затем открыл клапан и двухколесная машина завелась.

Двигатель взревел, выпустив сизый дым, но сразу стих, обороты выровнялись, и по двору стало разноситься размеренное тарахтение.

– Будьте добры, милейший, еще два бочонка топлива, – Кинт высыпал себе на ладонь несколько золотых кестов из кошеля.

– Я мигом! – механик поспешил к штабелю с бочками в дальнем углу гаража.

Степь, редколесья, холмы и луга проплывали мимо взора. Кинт вел мощную двухколесную машину на запад, обгоняя попутный транспорт, заставляя конные экипажи шарахаться на обочину, а возниц и седоков не стесняться в выражениях в свой адрес. Нужно было преодолеть максимальное расстояние за световой день, Кинт выжимал из машины всю скорость, на которую она была способна, встречный ветер разбивался о кожаный шлем и выпуклые стекла очков, трепал походный платок на шее. Ехать можно было и ночью, но получалось медленно, во-первых, было безрассудно держать высокую скорость на едва освещаемом фарой тракте, во-вторых, попросту опасно – непримиримые племена кочевников все еще встречались в этих местах. Рев силовой установки одноколейника разносился далеко вперед, и приходилось периодически останавливаться и осматривать горизонт в подзорную трубу на предмет костров и подозрительных силуэтов, попутно жуя лепешки и запивая их водой.

На третий день, к обеду, Кинт покинул территорию, отданную парламентом кочевникам, о чем ему сообщил патруль дорожной жандармерии на новом посту рядом с каменным мостом через полноводную Зиду.

– Зря вы так, господин капитан, – мордатый звеньевой патруля рассмотрел жетон секретариата безопасности, – третьего дня обоз ограбили, явно кочевники из непримиримых орудовали, не выжил никто…

– Мне не попалось никого по дороге, – ответил Кинт, убирая жетон во внутренний карман, он решил ничего не выдумывать с подложными документами, а воспользоваться служебным жетоном, чтобы исключить лишние вопросы дотошных жандармов, – да и не приходится выбирать, когда, и по какой дороге ехать.

– Понимаю, служба, – сочувственно покивал жандарм.

– Далеко ли еще до ближайшей станции треста «Дов и сыновья»? – Кинт постучал по опустевшим бочонкам.

– Сразу за лесом, с вашей скоростью через час доберетесь, – ответил звеньевой и сделал жест рукой жандарму у шлагбаума, чтобы тот открыл его, – удачи в дороге, господин капитан.

– И вам спокойной службы, – Кинт придавил рычаг оборотов и одноколейник тронулся с места.

– А ведь я узнал его… – к звеньевому подошел еще один.

Это был пожилой жандарм в синем камзоле, приставленный к посту от другого ведомства, от тайной жандармерии – на пограничных постах с территорией кочевников теперь так заведено. Жандарм делал вид, что читает газету, посматривал в сторону Кинта, пока тот разговаривал со звеньевым.

– И кто это? – спросил звеньевой и махнул рукой тому, что у шлагбаума, чтобы тот закрывал.

– Вообще, я думал, что он давно сгинул, а смотри-ка, жив еще…

– Да кто это, может, надо было его досмотреть, а жетон проверить по телеграфу?

– Что за жетон? – спросил старый жандарм, раскуривая трубку и с прищуром глядя в сторону пылящего к лесу одноколейника.

– Жетон инспектора секретариата безопасности…

– Значит, не ошибся… Что ж, тогда я спокоен.

– Да кто это!?

– Это один из последних псов империи… поверь, когда сгинут такие как он, сгинет и империя!

– Ну, тогда и я спокоен, – ничего не поняв хмыкнул звеньевой.

Кинту, наконец, удалось в первый раз поесть горячего с момента, как он покинул Дейлур. Сидя у окна в харчевне при станции транспортного треста господина Дова, он рассматривал пустой зал и думал, думал, думал… отчего-то закралась мысль, что не стоит сразу рассказывать Моресу о том, что профессор, по известной одному ему причине, решил не только согласиться сотрудничать, но и практически отдал результаты всех своих трудов в руки Кинта. Склонить профессора Дакта к сотрудничеству было первой задечей, а также, когда профессор станет доверять, выяснить, кто в терратосе Решенц так интересуется горючим сланцем, а вот тут не вышло, и не выйдет уже. Одно Кинту было понятно – профессор Дакт лишь вентиль, в сложной системе паровой установки… Куда, и главное, кем направляется вся энергия пара, теперь уже выяснить сложно, практически невозможно. Впрочем, можно отыскать того любителя серых костюмов и настойчиво поинтересоваться, кому он служит…

– Это уже не моя забота, – тихо сказал Кинт, закончив с наваристой похлебкой, и придвинул к себе блюдце с выпечкой.

До Латинга оставалось ехать еще четыре дня, Кинт прикрыл глаза, наслаждаясь свежей сдобой и выстраивая маршрут в голове, эти места ему были уже хорошо знакомы, торговый тракт идет вдоль железнодорожных путей, которые в свое время пришлось охранять.

– Что-то еще угодно господину? – у стола появился взъерошенный мальчишка присланный хозяином заведения.

– Скажи, а нет ли у твоего хозяина лишней трубки, я бы купил.

– Я сейчас! – мальчишка подбежал к хозяину за стойкой, перебросился с ним парой фраз, после чего хозяин кивнул ему на дверной проем, ведущий на кухню.

Мальчишка послушно скрылся за тяжелой шторой, а хозяин, высокий седовласый мужчина, покопался под стойкой, и спустя минуту подошел к столу.

– Вот, я сам не курю табак, но имею для продажи хорошие сигары, – хозяин поставил на стол картонную коробку с дюжиной сигар.

– Эта коробка не полная, – заметил Кинт.

– Так понятное дело, кто в этих местах купит ее за пятьдесят кестов серебром! Бывает, кто-то не подгадает с табаком в пути, купит сигару да покромсает ее, чтобы в трубку табаку набить.

– А я трубку потерял… – Кинт взял из коробки сигару, понюхал, – сколько за две?

– Возьмите три, за десять кестов.

– Хорошо, посчитайте вместе с обедом и обслугой моего транспорта.

– Сделаем, – хозяин выложил на стол еще две сигары.

– И распорядитесь наполнить топливом бочонки, – Кинт уже подкурил сигару и выдохнул к потолку ароматный дым, а другие две убрал в карман.

Через четыре дня, ближе к обеду, Кинт въехал в Латинг с западной стороны, да, он сделал это специально, обогнув город по большой дуге и выехав на западный тракт со стороны степи. Город под властью торговых гильдий рос и процветал, увеличился пригород, поглотив заброшенные во время Северной войны фермы, и теперь на их месте была плотная застройка грязных лачуг. В небе висели пассажирские и транспортные дирижабли, ожидая своей очереди на швартовку на станции воздухоплавания, воздух уже не так чист – всему виной засилье моторных повозок и экипажей на горючих смолах. Кинт отметил, что Латинг, который ему раньше очень нравился, теперь стал похож на Актур, переняв далеко не лучшие его детали, а именно, появилось много нищих, до которых никому нет дела; на глазах у Кинта городовой застрелил бегущего подростка, отреагировав на крик лавочника «держите вора!»; группы странных парней шептались по углам, подворотням и тупикам, и спешно расходились, завидев патруль городовых…

– Первый континентальный конгресс! Завтра состоится первый континентальный конгресс! – вприпрыжку, не обращая внимания на тяжелую сумку набитую газетами, мимо остановившегося на городской площади Кинта пробегал мальчишка.

– Эй! – Кинт присвистнул мальчишке и поманил к себе рукой, на что тот сразу же, привычным жестом сложил одну из газет, сунул ее Кинту и, получив пару медяков, побежал дальше, выкрикивая названия заголовков:

– Первый континентальный конгресс! Северный терратос готов подписать торговое соглашение! Праздничный обед в посольстве терратоса Решенц в Актуре!

– Как же хочется домой, – пробубнил себе под нос Кинт, сунул газету за голенище сапога и повел одноколейник дальше, вспоминая дорогу.

Остановившись у здания почты и телеграфа недалеко от железнодорожной станции, Кинт заглушил двигатель.

– Хотите, я посторожу? – неизвестно откуда возник курносый мальчишка лет двенадцати в стоптанных ботинках и пальто не по размеру.

– Лучше сбегай на телеграф и принеси мне бланк, – Кинт достал из кармана пару серебряных кестов и протянул их на ладони в кожаной перчатке.

Мальчишка схватил кесты и был таков.

– Представляю, как бы он посторожил, – хмыкнул Кинт и осмотрелся.

Городовой, что стоял неподалеку, видел, что произошло, но сделал вид, что он слишком занят тем, что происходит в стороне пакгауза.

– Эй, милейший! – крикнул ему Кинт, поманил рукой и поднял на лоб очки.

Городовой поправил пояс с кобурой, что скорее поддерживал живот, нежели был элементом снаряжения и не спеша подошел.

– Чего тебе?

Внешний вид Кинта был, мягко говоря, непрезентабельным – покрытый дорожной пылью плащ с воротником-стойкой под горло, такого же вида сапоги и недельная растительность на лице…

– Постой-ка здесь! – Кинт сунул под нос городовому жетон секретариата, после чего тот побледнел, вытянулся и часто закивал головой.

– Так есть!

У окошка телеграфа было пусто, Кинт взял бланк и написал пару строчек:

«Григо, обнимите родных, все еще работаю. Кинт»

– На чье имя отправлять и куда? – не поднимая взгляда на Кинта, спросил оператор телеграфа.

– Маар Рокэ, Конинг.

– Угу… Двадцать кестов.

– Вот, – Кинт положил монеты на узкую столешницу и направился к выходу.

Городовой стоял как фонарный столб, не шевелясь, и казалось, не дыша.

– Все, ступай, спасибо…

– Рад служить! – прижав к бедрам ладони и кивнув, ответил тот, и поспешил прочь, радуясь, что отделался легким испугом.

Кинт немного покружил по городу, потом заехал на рынок у площади, купил себе новую трубку, а также коробку конфет и поехал к железнодорожной станции, желая, наконец, набить живот вкусной едой.

– О! Как же давно вас не было! – пышных форм служанка при харчевне депо даже всплеснула руками, – проходите, и ваше место, видите, оно свободно!

Кинт учтиво поклонился и прошел в угол заведения у маленького окошка, где уселся за стол и спросил:

– Вас не затруднит послать кого-нибудь, присмотреть за моим транспортом?

– Что вы! – даже удивилась толстуха, – на территории господина Тьетэ никто давно не промышляет воровством!

– Это радует, а как господин Тьетэ?

– Он завтракает и ужинает здесь каждый день, вот сами у него и спросите… – толстуха чуть наклонилась, – вас тут часто вспоминают, и господин Тьетэ будет рад вас видеть.

– Я заплачу тебе кест золотом, за молчание… Хочу сделать для господина Тьетэ сюрприз.

– О, понимаю, – закивала та, но протянула пухлую ладонь в ожидании аванса за молчание.

– Благодарю, – Кинт вложил ей в ладонь монету.

Кинт дотемна просидел в арке дома, напротив уютного особнячка Шагэ. Он наблюдал за горожанами, проживающими в этом богатом и тихом районе. Несколько раз проезжал конный патруль городовых, но Кинт находился в тени, никто его не видел, разве что две девушки, явно из прислуги дома рядом, прошли через арку, посмотрели на Кинта, пошептались и, хихикая, пошли дальше. Кинт даже привстал и осмотрелся, все ли в порядке с одеждой. Наконец, когда сумерки окончательно опустились на Латинг, а прислуга особняков зажигала газовые лампы в фонарях у ворот, Кинт отталкиваясь ногами, докатился до знакомого рисунка калики и потянул шнур звонка.

– Что вам угодно?

Кинт ее сразу узнал, великолепная, словно точеная искусным скульптором фигура, бархатный голос… она встала на ступенях крыльца, одной рукой держа фонарь, а вторую пряча за спиной.

– Это хорошо, что ты сначала спросила, а не стала стрелять…

– О небеса! – Шагэ засеменила к калитке, она узнала голос.

– Здравствуй Шагэ, я тебя не сильно стесню, если попрошусь на ночлег, может, ты не одна?

– Главное, чтобы вслед за тобой ко мне в дом не ворвалась дюжина городовых или еще каких душегубов, ты не забыл, что у меня дочь…

– Конечно, я помню, вот это, кстати, для нее, – ответил Кинт, слезая с одноколейника, и протянул перетянутую ленточкой коробку со сладостями, – куда я могу закатить транспорт?

– Вон там оставь, в каретном сарае, – Шагэ поправила выбившийся рыжий локон и улыбнулась, – и пообещай, что после твоего появления мне не придется объясняться с тайной жандармерией или вообще бежать из города.

– Обещаю.

Горячая ванна и сытный ужин привели Кинта в состояние, когда можно и поговорить, а не быть готовым свернуть любому шею за косой взгляд.

– Спасибо за прием, я твой должник, – сказал Кинт, допивая ароматный чай.

– Не будем считать одолжения, – будучи одета в домашний шелковый халат, Шагэ выглядела так, будто встретила из далекого военного похода, или морского путешествия, своего мужа. Ее глаза немного блестели, жесты были плавными, голос… голос мог заворожить кого угодно.

– Хорошо, не будем, – согласился Кинт, а потом спросил, – у тебя есть шант? Уже больше недели прошло, а я так и не попросил привратников преисподней не забирать Сарта к себе.

– Конечно есть… – с лица Шагэ сошла улыбка, она встала из-за стола в небольшой уютной гостиной, прошла на кухню, вернулась с глиняным сосудом, поставила его на стол и подошла к небольшому камину, в котором рдели угли, положила на них пару поленьев, – шант давно стоит, я крепкое не пью, но за последний путь Сарта выпью… Как он умер?

– Он погиб… – лаконично ответил Кинт, не желая вдаваться в детали.

– Бедный мальчик…

Кинт разлил по кружкам шант, сделал глоток, встал и прихватив кружку для Шагэ подошел к камину.

– Доброй дороги по Небесам, – Шагэ приняла кружку от Кинта, тоже сделала глоток и они, одновременно плеснули крепкий алкоголь на разгорающиеся поленья.

Вспыхнуло синее пламя, облизав языками одежды Кинта и Шагэ, молча стоявших у камина. Спустя минуту Шагэ нарушила молчание:

– Я постелю тебе в комнате для гостей.

– Благодарю, – Кинт учтиво поклонился и, прихватив трубку вышел на улицу.

Теплая, тихая весенняя ночь. Район, где проживет Шагэ, отдален от центра, и кроме концерта цикад, в ручье неподалеку, заросшем камышом, больше и нет никаких звуков, хотя нет, изредка доносится тарахтение экипажей или размеренный цокот копыт.

Чистая и пахнущая какими-то травами постель… Кинт заложил руки за голову и смотрел в темноту, пытаясь уснуть и гоня прочь черные мысли.

– Ты не спишь?

– Еще нет, – ответил Кинт и повернулся к дверному проему, в котором стояла Шагэ.

– Зачем ты приехал, Кинт Акан? Прости, но я не смогу уснуть, пока не получу ответ на этот вопрос.

– Мой приезд вовсе не касается тебя.

– Но ты сейчас в моем доме… я давно практически ничего не боюсь, кроме тебя, Кинт.

– Иди спать, Шагэ, поговорим завтра.

Шагэ быстро пересекла гостиную, присела, а потом и легла на узкий диванчик рядом с Кинтом.

– Это так ты меня боишься, что забралась в постель?

– Так мне спокойнее, – ответила она, бесцеремонно натянула на себя одеяло и повернулась спиной, – так мне не будет страшно.

– Вот придумала же! – пробурчал Кинт, тоже повернулся спиной, пытаясь поймать остатки одеяла и думая о том, что рядом с ним лежит одна из самых роскошных женщин Латинга…

– Это не я придумала, просто каждое твое появление, с самого нашего знакомства, несет определенные последствия.

– Прости, но не я был инициатором этого знакомства, если ты помнишь.

– Помню… – Шагэ попыталась повернуться, но Кинт удержал ее за плечо.

– Все, давай спать.

– Тогда просто обними меня.

– Хорошо, – Кинт сдался и обнял Шагэ, – на большее не рассчитывай, спи…

Глава десятая

Утро было приятным во всех смыслах. Во-первых, мягкая и чистая постель, во-вторых теплое и упругое тело женщины. Они проснулись на рассвете, как только яркий солнечный свет проник в комнату для гостей через большие окна эркера.

– Знаешь, почему я все еще одна? – Лежа на плече Кинта, спросила Шагэ.

– Возможно, еще не нашла достойного мужчину по своему характеру и с толстым кошельком?

– Дурачок! – по слогам проговорила Шагэ, – а таких, как ты, в терратосе попробуй, поищи!

– А ты постарайся, – Кинт сел на диване, силясь не смотреть на Шагэ, – давай завтракать, и у меня к тебе серьезный разговор.

– Ну вот, а говорил, что только на ночлег! – Шагэ вздохнула, поднялась и пошла прочь из комнаты.

Кинт лишь проводил ее взглядом, улыбнувшись и поблагодарив Небеса, за то, что не позволили впасть в искушение.

– Надо будет придумать, что наплести про тебя няне, – Шагэ держала чашечку чая из дорогого фарфора и смотрела в большое окно, – она придет с минуты на минуту.

– Не выдумывай ни чего, скажи что старый приятель попросился пожить, пока не подыщет себе комнату.

– Она сразу растрезвонит всем о том, что я завела себе любовника! – Шагэ повернулась к Кинту и улыбнулась.

– Пусть, – пожал плечами Кинт, допив чай одним глотком, – спасибо очень ароматный.

– Как это пусть? Ты представляешь, какое начнется паломничество в мой дом? Знаешь, скольким толстосумам я разбила сердце?

– Полагаю, их было немало.

– Но при этом они остались моими друзьями, правда, многие из них не оставляют попыток… и они все воспримут мужчину в моем доме как личное оскорбление, а тут пахнет дуэлью! – Шагэ звонко расхохоталась, – и не одной, ты что, хочешь извести аристократию Латинга?

– Да уж, дело серьезное, – Кинт улыбнулся, – а ты так и служишь экономкой?

– Да, веду дела в трех уважаемых семьях… да! – Шагэ, обрадовалась пришедшей ей голову мысли, – скажу ей, что у меня появился еще один наниматель, из очень влиятельных людей, и он приставил ко мне охрану.

– Хм… Очень натянуто, но может сойти за правду. Ну вот, не сомневался в твоих способностях.

Тут со двора послышались шаги, затем осторожно постучали.

– Мадам Шагэ!

– Входи Тали.

Дверь распахнулась, с плетеной корзиной в руке в нее вошла пышных форм женщина миловидной внешности, увидев Кинта, она замерла на секунды, потом, многозначительно так посмотрела на циферблат настенных часов.

– Что-то не так с часами? – вскинув бровь и чуть наклонив голову, поинтересовалась Шагэ.

– В такой ранний час… мужчина… – Тали, не смогла сдержать своих мыслей и сказала вслух то, о чем подумала, отчего ее щеки моментально покраснели.

– А что такое, дорогуша? Будто это у вас в доме мужчина… знакомьтесь, это охранник, которого ко мне приставил мой новый наниматель, пока не будет улажен один важный вопрос.

– Ах, вот оно что, – с понимающим видом закивала Тали, поставила корзину на тумбочку у стены и засеменила в сторону детской.

– Вот и славно, – Шагэ повернулась к Кинту, – теперь мы можем выйти из дома вдвоем, и вообще… да, сейчас поговорить уже не получится, мне нельзя опоздать, но мы можем пообедать вместе.

– Поужинать, раз такое дело, то будем ужинать… когда уходит эта… эм… – Кинт изобразил ладонями пышные формы.

– Тали уходит тогда, когда прихожу я, сегодня это будет поздно, после вечерних гудков со стороны энергетических цехов.

– Хорошо, приду после гудков, и я могу это оставить здесь? – Кинт указал на свои вещи у окна, дорожную сумку с привязанным чехлом с карабином.

– Пусть лежат, Тали не полезет…

– А оружие, твоя дочь не любопытна?

– Очень любопытна, но что такое оружие и как с ним обращаться, она знает, – Шагэ стала подтягивать вверх подол атласного платья, в желании продемонстрировать то, что закреплено на бедре в маленькой кобуре.

– Я помню, что ты там прячешь, – Кинт замахал рукой.

– Ну вот, – Шагэ отпустила подол, который снова скрыл стройные ноги.

Кинт проводил Шагэ до широкой улицы в двух кварталах от дома, поймал для нее конный экипаж, а сам отправился пешком до площади, где тоже нанял экипаж и приказал ехать в район депо.

– Куда именно? – повернулся к нему возница?

– А есть разница?

– Шутите? Конечно есть, если по правую сторону от железки то кеста серебром достаточно, а если по левую, то не менее пяти! Район там сами знаете…

– Тогда к старухе Ригер! – Кинт уселся на мягкое сиденье.

– П-рррр! – Возница натянул вожжи, – нет господин, к ней точно не поеду! Даже за пять золотых! Она же посмотрит, считай десяток лет из тебя и вынет!

Кинт в голос расхохотался, а потом спросил:

– Хорошо, я сам поеду, сколько с меня за аренду твоего экипажа?

– Ну… – возница нахмурился, загибая пальцы, что-то бубня себе под нос и закатив глаза, – не менее тридцати серебряных кестов! Но требую золотой кест, в качестве залога за кобылу!

Кинт раскрыл кошель, посмотрел внутрь, встряхнул его, обнаружив кроме нескольких серебряных, пару последних золотых кестов.

– А у тебя есть лопата?

– Конечно, всякое случается, особенно на окраинах, сзади, в дорожном ящике.

– Держи, – Кинт протянул вознице золотой, – заберешь экипаж вечером у того газетного киоска.

– Кобылка, глуховата, – возница хапнул с ладони Кинта кест и виновато пожал плечами.

– Ничего, меньше будет шарахаться от моторных повозок, – Кинт забрался на место возницы, и шлепнул вожжами лошадь, – пошла!

Та медленно, чуть повернув голову и покосившись большим лиловым глазом на нового хозяина, побрела вдоль тротуара. Но Кинт еще добавил вожжами и пару крепких словечек, и кобылка пошла резвее. Выехав на окраину, Кинт направил экипаж в сторону Сырой рощи, затем свернул на еле заметный проселок и через полчаса неспешной езды остановился.

– Вроде здесь, – сказал он вслух озираясь, – вот и пригодилось…

Место безлюдное, вдалеке пропыхтел столичный экспресс, Кинт проводил его взглядом, обошел экипаж и достал из ящика лопату. Найти тайник, оказалось непростым делом – дерево, которое было ориентиром, кто-то спилил, как и несколько стоящих рядом, но после получаса поисков, нужное место все же было найдено. Кинт снял плащ и шляпу, бросил их на землю, затем вонзил лопату в грунт и стал копать. Спустя час, после нескольких попыток вокруг нужного места, Кинт наконец ткнулся лопатой в что-то твердое.

– Наконец-то! – сказал он и снова осмотрелся – от города как раз в его сторону ехали несколько всадников.

– Дьявол! – тихо выругался Кинт, достал подзорную трубу и, разложив ее, припал к окуляру, – вас мне еще не хватало…

По проселку ехал конный разъезд службы охраны северо-восточного треста железных дорог. Кинт не мог перепутать, ничего не изменилось в униформе и снаряжении – жандармская форма без шевронов, походные ранцы, оружие, все так, как было придумано и установлено им самим несколько лет назад. Кинт притоптал ногой грунт, в месте, где он наконец нашел, что искал, забросил лопату в экипаж, достал трубку и закурил. Затем вернулся к ящику, откуда извлек старый, засаленный и в заплатах бушлат, быстро измазал лицо землей и, изобразив на лице легкую придурковатость, улыбнулся авантюрной идее и уселся на землю.

– Это что за явление? – старший разъезда, судя по свернутому вымпелу за голенищем сапога, остановил коня рядом с Кинтом.

– Должно быть, ищет клад могильщиков Сырой рощи, – хохотнул молодой парень, что остановился рядом, двое других объехали Кинта и встали так, чтобы не попадать в сектор выстрела своих товарищей, – уже не первый сумасшедший, наслушавшись баек, пытается тут что-то искать.

Грамотно, молодцы, – подумал Кинт, а потом прикрыл руками одну из кучек вскопанного грунта и запричитал:

– Вам-то, вам-то что? Ездят, высматривают… Чего вам? Я первый приехал!

– Да он не в себе! – старший разъезда расплылся в улыбке, – эй, дружище, ты что, веришь в эти россказни?

– Верю, не верю, твое какое дело? – огрызнулся Кинт, утер нос, размазав грязь, и снова прикрыл руками ямку, – найду, делиться не буду!

– Кроме червей, ты там ничего не найдешь! – рассмеялся молодой.

– Поезжай тогда куда ехал! – Кинт скривился в улыбке.

Старший разъезда медленно объехал экипаж, хмыкнул и молча подал сигнал рукой продолжить движение.

– Езжайте! Я первый приехал! – крикнул Кинт вдогонку, отметив, что лицо старшего ему очень знакомо и вспомнил, что он был принят в службу буквально за пару недель до начала Северной войны, в одно из кавалерийских звеньев под командованием ныне покойного Ракэ.

Разъезд свернул левее, объезжая Латинг, и когда он скрылся за перелеском, Кинт продолжил рыть землю.

Спустя полчаса в салон экипажа были свалены несколько коротких кавалерийских карабинов, пара шестиствольных картечников, длинноствольная винтовка с прицельным окуляром, несколько пистолетов, ящик с патронами и прочей мелочью, а также шкатулка с золотыми кестами. Оставалось найти еще два тайника, но Кинт решил, что пока достаточно выкопать еще один, забрался в экипаж и стеганул глухую лошадь.

С трудом разыскав и выпотрошив второй свой «клад», Кинт вернулся в Латинг, объехал город с востока и подкатил к воротам службы охраны северо-восточного треста железных дорог.

– Тебе чего? – из-под караульного грибка вышел часовой.

Вытерев рукавом лицо, которое не стало лучше и привлекательней, Кинт сказал:

– Господин Тьетэ здесь?

– Здесь.

– Я к господину Тьетэ.

– Ага, – хохотнул часовой, подойдя к экипажу, – чего уж, к самому императору! Только тут его нет, тебе в столицу надо.

Резким движением, Кинт обхватил часового ладонью за затылок и приложил о медный поручень.

– Нельзя дежурить по одному, что же вы так, – тихо посетовал Кинт, выбираясь из экипажа.

Он аккуратно перетащил часового под грибок, открыл ворота и въехал на территорию депо.

Внутри почти ничего не изменилось, разве что башня – остатки старой крепости, она почти до основания разобрана на камни. Казарма была именно в том виде, в котором ее помнил Кинт. Вместо двухосной повозки, на которой все время разъезжал Тьетэ, теперь стоял моторный экипаж, блистающий на солнце латунными и медными деталями отделки. А вот здание конторы расстроилось, из камней разрушенной башни была возведена пристройка со вторым этажом. Окно было открыто, и в нем мелькнул силуэт, который Кинт сразу узнал. Рядом с коновязью у казармы был летний умывальник, умывшись и приведя себя в порядок, избавившись от бушлата возницы, Кинт толкнул дверь конторы… тут же попав в отгороженный кованой решеткой тамбур, напротив вскинулись двое бойцов, один них сидел на табурете рядом с оружейной пирамидой и пристраивал в нее карабин, но отвлекшись на гостя завалил всю пирамиду.

– Привет, – Кинт выставил вперед ладони, – Будьте добры, пригласите господина Тьетэ.

– Что за шум? – По лестнице со второго этажа спускался Тьетэ.

– К вам теперь и не попасть, чтобы просто так попить чаю… – Кинт повернулся к Тьетэ.

Тьетэ замер и пригнулся, еще не спустившись с лестницы, чтобы разглядеть того кто в клетке тамбура.

– Глазам не верю!

– Да я и сам, господин Тьетэ, порой не верю в то, что происходит.

– Откройте, – Тьетэ замахал рукой в сторону жандарма и поспешил к решеткам.

Кованая решетка тоскливо скрипнула петлями, и Кинт шагнул навстречу Тьетэ, они сначала пожали руки, а потом все же обнялись, похлопав друг друга по спинам.

– И простите за парня, но не стоит выставлять караульного одного, – Кинт виновато улыбнулся.