Текст книги "Исследуйте Писания"

Исследуйте Писания
Составитель Н.С. Посадский

Допущено к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС 13-314-2073

Предисловие

Многие науки в качестве одного из видов познавательной деятельности используют исследование. Оно необходимо для того, чтобы выявить достоверную истину. Поэтому каждое исследование должно быть объективным, точным и доказательным.

Исследуйте Писания (Ин. 5, 39), – призывает Господь наш Иисус Христос. И такое исследование приведет нас к Истине. Ибо цель написания Священных Книг Ветхого и Нового Заветов можно выразить словами евангелиста Иоанна: Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его (Ин. 20, 31).

Мы должны знать, что Иисус Христос – Истинный Бог и Истинный Человек, совершивший на земле великое дело искупления человеческого рода, какое не мог совершить ни до Него, ни после Него никто из смертных. Он жил среди людей, ходил по этой земле, имел своих последователей, посещал города и селения Палестины с проповедью, был гоним врагами, пострадал на кресте, умер позорной смертью, воскрес во славе, вознесся на небо и пребывает в Церкви Своей во все дни до скончания века (Мф. 28, 20).

Мы должны хорошо знать географию Палестины, историческую обстановку того времени, когда жил Христос, интересоваться археологическими находками, подтверждающими истинность евангельского повествования. Все это необходимо знать, чтобы воспитать в себе любовь к истине, добру, красоте.

В Евангелии встречаются моменты, которые требуют особого исследования. Это необходимо для выявления полного согласия между четырьмя евангелистами в изложении евангельских событий. А также для разъяснения обстоятельств, сопровождавших то или иное событие, чтобы глубже понять смысл происшедшего.

Когда Иуда ушел с Тайной вечери?

В Иерусалиме паломники обязательно посещают «Сионскую горницу», дом Тайной вечери, где Господь наш Иисус Христос установил Таинство великое Евхаристии, умыв пред этим ноги ученикам Своим. Эта Божественная вечеря обозначила собою конец Ветхого Завета и начало Нового Завета.

Тайная Вечеря начиналась с ветхозаветной пасхи, празднование которой в Израиле было установлено в память чудного изведения еврейского народа из египетского рабства. С ним соединялось также воспоминание об избавлении от погибели первенцев еврейских кровью пасхального агнца (см.: Исх. 12, 17–27). Знаменательный обряд заклания и снедения агнца, заповеданный Моисеем (см.: Исх. 12, 3-11), придавал пасхальной вечери исключительную торжественность. Для обозначения поспешного выхода из Египта евреи присутствовали за этой вечерею одетые по-дорожному, с жезлами в руках (см.: Исх. 12, 11).

Празднество начиналось чашею вина, над которой отец семейства или старший в доме произносил благословение и, отведав, передавал ее домочадцам. По умовении рук в комнату вносили по-праздничному убранный стол с горькими травами, напоминавшими потомкам Израиля горькую жизнь предков их в Египте (см.: Исх. 1, 14). Затем на стол полагали хлеб, пасхального агнца, испеченного на огне без преломления костей (см.: Исх. 12, 8, 46), особо приготовленное мясо, а также жидкое блюдо из разных плодов для обмакивания в нем трав и кусков снедаемого.

Далее следовала вторая общая чаша, причем старший изъяснял значение пасхи и приглашал присутствовавших воспеть хвалу Богу; тогда все собрание пело 113-й и 114-й псалмы. После сего, по омовении рук, старший преломлял хлеб и со словами благословения вкушал горьких трав, мяса и агнца; примеру его следовали все присутствующие. Вечеря продолжалась, и среди беседы предлагалась третья чаша, называвшаяся преимущественно чашей благословения; вслед за ней пелись четыре псалма (114–117), в которых изображается радость о Боге Спасителе. В заключении испивали четвертую чашу. Празднество оканчивалось пением аллилуиа.

Во всех чашах вино растворено было водой, потому что из них обязаны были пить понемногу все, не исключая жен и детей.

По еврейскому обычаю, кроме этих четырех чаш вина, которые символизировали избавление Богом народа сынов Израилевых от бедствий, полагалось наливать еще и особую пятую чашу – пророка Илии. Чаша Илии – самая красивая – часто делалась из драгоценных металлов и украшалась изображением пасхального вечера. Эта чаша – пророческая, и из нее не пьют, а ставят на середину стола. Согласно преданию, в эту ночь пророк посещает каждый еврейский дом и пьет вино из этой чаши. При этом он видит все, что происходит в доме, сам оставаясь невидимым.

Чаша пророка Илии символизирует пятое обещание Бога избранным: Я приведу в страну, которую Я поклялся дать Аврааму, Исааку и Иакову, и дам ее в наследие вам (Исх. 6, 8). Чаша пророка Илии – знак того, что, кроме тех четырех раз, когда Господь избавлял Свой народ во время исхода из Египта и жизни в земле обетованной, будет еще избавление – в будущем. Но почему это избавление связано именно с Илией? Потому что именно этот пророк возвестит о пришествии Мессии. Вот Я посылаю к вам пророка Илию перед наступлением дня Господня, великого и грозного. И обратит он сердце отцов к сыновьям и сердце сыновей к отцам их (Мал. 4, 5–6).

И вот апостолы Христовы, когда настал день 13-й нисана, следуя обычному укладу жизни евреев, подошли к своему Учителю с предложением приготовить пасху: Где хощеши, шедше уготоваем, да яси пасху? (Мк. 14, 12). Обратившись к апостолам Петру и Иоанну, Господь сказал: Шедша, уготовайта нам пасху, да ямы (Лк. 22, 8). Жители Иepyсалима, следуя древнему обычаю, охотно и даже бесплатно давали иногородним комнату для совершения пасхальных обрядов. Таким образом, на обязанности Петра и Иоанна лежало найти комнату, приготовить столы, ложа, а также и все принадлежности пасхальной вечери – чаши с вином, агнца, горькие травы и на этот раз, без сомнения, простой хлеб, потому что законом Моисея дозволено было вкушать опресноки не прежде, как вечером 14-го нисана (см.: Исх. 12, 8; Втор. 16, 3), и все квасное было устраняемо из дома лишь утром того дня.

Петр и Иоанн знали, что пасху должно было совершать не иначе, как в Иерусалиме, вблизи храма. Они отправились в Иерусалим, при входе в город нашли все, как наперед было сказано им, и приготовили Пасху. С наступлением сумерек, около того времени, когда (см.: Втор. 16, 6) должно было совершать пасху, Иисус, окруженный учениками, пришел в Иерусалим.

В комнате, убранной по-праздничному, когда настал час вечери, Господь возлег, и двенадцать апостолов с Ним. Это была последняя пасха, которую Он праздновал с данными Ему и возлюбленными Им до конца (Ин. 13, 1; 17, 6).

Как и полагалось, были приготовлены четыре чаши с вином и особая, пятая чаша, предназначенная пророку Илии.

Господь, взяв первую чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою (Лк. 22, 17).

Совершилась ветхозаветная пасха по закону, обряд следовал за обрядом: присутствующие вкушали горькие травы, пасхальные яства, пили вино из четырех ветхозаветных чаш.

И когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня (Мк. 14, 18).

В ответ на просьбу Иоанна указать предателя Господь отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам (Ин. 13, 26). И обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. Хлеб на пасхальной вечере обмакивали в особый соус из фиников и смокв. Глава семьи раздавал иногда такие куски в знак своего особого благоволения. И этим, конечно, Господь хотел пробудить в Иуде чувство покаяния. Это было проявление любви, спасавшей сына погибели (Ин. 17, 12). Но Иуда отверг эту любовь Христа и тем открыл свое сердце для входа в него сатаны. И после сего куска вошел в него сатана (Ин. 13, 27). Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Эти слова Христа можно истолковать в смысле изгнания Иуды из общества учеников. Иуда, приняв кусок хлеба из рук Учителя, тотчас вышел с вечери на свое злое дело; а была ночь.

И уже после ухода Иуды, когда на вечери остались только верные ученики, Господь наш Иисус Христос устанавливает новозаветную Пасху в Таинстве Причащения.

Он взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы даемо.

Также и чашу — пятую, священную – после вечери… подал им, говоря: пийте от нея вси, сия бо есть Кровь Моя Новаго Завета, яже замногия изливаема во оставление грехов.

Эта последняя, пятая чаша была уже евхаристическая – чаша Крови Нового Завета: сия чаша Новый Завет Моею Кровию, яже за вы проливается (Лк. 22, 19–20; Мф. 26, 26–28).

Эта пятая чаша была преподана уже после вечери (Лк. 22, 20), когда в горнице не было предателя, который – поэтому – не мог удостоиться завета искупительной Крови Христовой.

Выражение после вечери совпадает с указанием времени установления Таинства апостолом Павлом и свидетельством святого Иоанна об уходе Иуды с вечери. Апостол Павел говорит, что Христос установил Таинство в ту ночь, в которую предан был, и момент его установления определяет согласно со свидетельством евангелиста Луки: после вечери. Верность и точность передачи факта апостолом Павлом определяется тем, что сведения об этом он принял от Самого Господа (1 Кор. 11, 23–25). А этот момент установления Таинства совпадает с моментом удаления Иуды с вечери, по свидетельству Иоанна: Он (Иуда), приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь (Ин. 13, 30).

Два евангелиста и апостол Павел, можно сказать, точно указывают время установления Евхаристии. Это было после пасхальной вечери ветхозаветной и после предательства Иуды, а не до предательства.

Ветхозаветную пасху Христос совершил, по точному указанию евангелистов, когда настал вечер (Мф. 26, 20; Мк. 14, 17), а не ночью. Установление же Евхаристии было после вечери, ночью (Лк. 22, 20; 1 Кор. 11, 23, 25; Ин. 13, 30).

«Преподав же нам вместообразные Таины драгоценного Тела и Крови Своей, когда Иуды не было с нами, Он вышел на гору Масличную», – засвидетельствовано в Постановлениях Апостольских (кн. V, гл. 14).

Итак, при внимательном рассмотрении всех евангельских сказаний о Тайной Вечери, становится ясным и непоколебимым, что при установлении Таинства Евхаристии Иуда не присутствовал и, следовательно, не был приобщен вместе с другими апостолами Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа.

В котором часу был распят Иисус Христос?

О времени распятия Иисуса Христа говорит один только евангелист Марк или, лучше сказать, устами Марка говорит апостол Петр: Был час третий, и распяли Его (Мк. 15, 25). Третий час еврейского счета соответствует нашему девятому; следовательно, по сказанию Петра, Христа распяли в девять часов утра (по полуночи).

Что Евангелие Марка есть не что иное, как письменное изложение им устной проповеди Петра в Риме, это удостоверяет святой Ириней в своей третьей книге «Против ересей» (см.: гл. 1, 1); а что Петр читал это Евангелие и одобрил его, об этом свидетельствует Климент Александрийский. Следовательно, Марк записал то, что говорил Петр. Апостол Петр, несомненно, был в толпе народа, окружавшего место распятия. Он все видел, хотя издали. И потому надо безусловно верить этому достоверному свидетелю-очевидцу, что был час третий, когда распяли Иисуса.

Евангелисты Матфей и Лука, ничего не говоря о времени распятия Христа, говорят, однако, о наступлении в шестом (двенадцатом) часу тьмы, продолжавшейся три часа, и о последовавшей в девятом (третьем по полудни) часу смерти Иисуса Христа.

Матфей: От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятаго. А около девятаго часа возопил Иисус громким голосом… и испустил дух (Мф. 27, 45–46, 50).

Лука: Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земли до часа девятаго. Иисус, возгласив громким голосом… испустил дух (Лк. 23, 44, 46).

С ними повествует об этом и Марк: В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятаго. В девятом же часу возопил Иисус громким голосом… испустил дух (Мк. 15, 33–34, 37).

Итак, если в шестом часу или в шесть часов по еврейскому счету (а по нашему в двенадцатом или в двенадцать) настала тьма, продолжавшаяся до самой смерти Иисуса Христа, то несомненно, что самое распятие Его должно было произойти значительно раньше. Ведь из повествований тех же евангелистов и евангелиста Иоанна известно, что от распятия до наступления тьмы произошли следующие события: издевательства членов синедриона, народа, прохожих, воинов и даже одного из распятых разбойников, а затем раскаяние другого разбойника, хождение первосвященников к Пилату с просьбою переменить надпись над крестом Иисуса и, наконец, поручение Господом Иоанну попечения о Богоматери. На все эти события, в особенности же на хождение первосвященников к Пилату, потребовалось немало времени, и ими вполне мог быть заполнен период времени от 3 до 6 часов (от 9 до 12 часов дня).

Евангелист Иоанн, дополнявший повествования первых трех евангелистов, ничего не сказал ни о времени распятия, ни о наступлении тьмы, ни даже о времени смерти Иисуса. Умолчал он об этих обстоятельствах потому, что о них обстоятельно рассказали первые евангелисты; и это умолчание может служить подтверждением истинности их повествований: когда Иоанн писал свое Евангелие, то имел под руками первые три Евангелия, и если бы в них была допущена какая-либо погрешность, то он непременно исправил бы ее; а так как он эти вопросы обошел молчанием, то следует признать, что он считал повествования о них первых евангелистов верно изложенными; и это молчаливое свидетельство дорого для нас, потому что Иоанн, один из всех апостолов, не побоялся открыто стать у креста и, следовательно, был свидетелем-очевидцем всего происшедшего на Голгофе. Признавая излишним говорить о том, о чем уже сказано первыми евангелистами, Иоанн нашел нужным, однако, дополнить их повествования указанием на время суда у Пилата: Тогда была пятница перед Пасхою и час шестой, и сказал Пилат иудеям: Се, Царь ваш! (Ин. 19, 14).

Иоанн писал свое Евангелие в глубокой старости, когда проживал в Ефесе, среди римлян и греков; писал он не для евреев и все еврейские названия переводил на греческий язык; поэтому и время он считал уже не по-еврейски, а по принятому римлянами способу, то есть с полуночи; и если он говорит, что суд у Пилата происходит в шестом часу, то надо считать, что это был шестой час, или шесть часов утра.

Что евангелист Иоанн исчислял время не по-еврейски, доказательством служат другие места его Евангелия, в которых он определяет время часами. Рассказывая о том, как он сам и Андрей пошли за Иисусом и пробыли у Него день тот, Иоанн поясняет: было около десятаго часа (Ин. 1, 39); то есть пробыли они у Иисуса весь день, до десятого часа. Если считать по-нашему, то, пробыв у Иисуса до десятого часа пополудни, они действительно пробыли у Него весь день; а если считать по-еврейски, то, пробыв у Иисуса только до четвертого часа пoполудни, Иоанн не мог бы сказать, что он и Андрей пробыли у Него весь день. В другом случае, когда Иисус, возвращаясь с учениками Своими через Самарию в Галилею, остановился у колодца Иакова отдохнуть, Иоанн поясняет, что тогда было около шестого часа и что пришла женщина из Самарии набрать воды (см.: Ин. 4, 6–7); если считать время по-еврейски, то окажется, что Самарянка пришла за водою около двенадцати часов дня, или около полудня; между тем известно, что на Востоке не принято ходить за водою в полдень; а потому следует признать, что и в этом случае евангелист Иоанн определял время не по еврейскому счету.

В таких странах, как Палестина, все занятия и работы всегда начинались с рассветом, так как жители их спешили побольше сделать утром, до наступления дневного зноя. Да и вообще, в прежние времена рано ложились спать, рано и пробуждались. Поэтому будет вполне правдоподобным считать, что вторичный суд синедриона начался с рассветом, с наступлением утра, до восхода солнца, тем более что это подтверждают все евангелисты. Первый из них говорит, что, когда настало утро, первосвященники и старейшины народа имели совещание… (см.: Мф. 27, 1). По сказанию второго, это произошло немедленно по утру (Мк. 15, 1). Лука говорит: и как настал день, собрались старейшины. (Лк. 22, 66). Иоанн же свидетельствует, что было утро, когда повели Иисуса в преторию (см.: Ин. 18, 28). Все эти свидетельства доказывают, что Пилат судил Иисуса немедленно по утру, как только настал день, когда дневной свет сменил ночную тьму.

Вторичный суд синедриона был созван лишь для соблюдения формальности, продолжался недолго и ограничился допросом Обвиняемого (см.: Лк. 22, 66–71; 23, 1), на что могло потребоваться не более десяти минут; такая быстрота вполне правдоподобна при понятной торопливости синедриона. Заседание происходило не в доме Каиафы, где был первый суд, а в постоянном помещении синедриона (см.: Лк. 22, 66), в одном из храмовых зданий. Немедленно же после произнесения приговора весь синедрион отправился к Пилату, дворец которого был тут же, около башни Антония; следовательно, на переход этот затрачено было очень мало времени. Первый суд у Пилата был краток. Отправление Иисуса Христа к Ироду, занимавшему помещение тут же, близ претории, и пребывание Его у Ирода тоже не могло потребовать много времени: ни на один вопрос Ирода Христос не ответил (см.: Лк. 23, 9), и Ирод ограничился лишь издевательством над Ним. Более продолжительным был второй суд у Пилата, прерванный на время бичеванием Иисуса Христа и потом опять возобновленный. Трудно определить с точностью время, употребленное на это, но думается, что на второй суд с бичеванием потребовалось не более часа; но если даже от начала второго суда Пилата и не до конца его, а только до произнесения Пилатом слов – се, Царь ваш! – прошел целый час, то все же будет вполне правдоподобным считать, что от начала второго суда синедриона и до произнесения Пилатом этих слов прошло не более двух часов.

Все это произошло 14-го нисана, в пятницу, в 783 году от основания Рима, то есть 7 апреля, когда от рассвета в Иерусалиме и до шести часов по полуночи должно было пройти по крайней мере полтора или два часа. И если принять во внимание торопливость синедриона, имевшего основательные опасения, что народ помешает осуществлению его замыслов, то придется признать, что все события от начала второго суда синедриона и до произнесения Пилатом известных слов могли вместиться в период от рассвета и до шести часов по полуночи.

Чем же было заполнено время от 6 до 9 часов утра?

Известно, что после отдачи Пилатом Иисуса во власть синедриона Христа переодели в Его одежды, принесли кресты, а может быть, и заготовили их тут же. Предстоявшая казнь в канун еврейской пасхи была совершенно неожиданна для римских воинов, исполнявших обязанности палачей, и потому кресты могли быть и не готовы. Потом возложили кресты на осужденных и пошли на Голгофу. Христос был изнурен бессонной ночью, истязаниями и бичеванием; Он изнемог, падал под тяжестью креста, и от этого замедлялось шествие. С такими остановками шествие медленно достигало городских ворот, и лишь за городом воины возложили Крест Христов на возвращавшегося с поля Симона Киринеянина, и только тогда шествие могло продолжаться безостановочно. Когда же пришли на Голгофу, надо было выкопать глубокие ямы для установки и укрепления в них крестов, а затем и произвести самое распятие.

Все время от седьмого до девятого часа было заполнено этими событиями, а потому и в этом отношении мнение о распятии Христа в девятом часу утра представляется вполне правдоподобным.

Итак, на основании евангельских повествований следует признать, что второй суд синедриона начался на рассвете в пятницу, что Пилат еще продолжал свой суд в шестом часу утра, что распяли Ииcyca Христа в девятом часу, что тьма наступила в двенадцатом часу и что Иисус Христос умер в третьем часу по полудни и до шести часов вечера был погребен. На Кресте Господь страдал шесть часов.

Вне врат пострадати изволил…

У многих паломников, посетивших Иерусалим и знакомых с евангельской историей, возникает вопрос: в Священном Писании сказано, что Господь наш Иисус Христос пострадал на Голгофе, недалеко от города (Ин. 19, 20), вне врат (Евр. 13, 12) Иерусалима; сейчас же Храм Гроба Господня, содержащий в себе Голгофу, находится в самом городе.

Чтобы рассеять такие смущения, нужно внимательно исследовать события, связанные с этими святыми местами.

Древний Иерусалим имел двенадцать ворот.

Крестный путь, по которому некогда шел на Голгофу Господь наш Иисус Христос, обливаясь потом и кровью под тяжестью Креста, подъятого ради нашего спасения, проходит по улице, ведущей от ворот св. Стефана, или Гефсиманских. В древнем Иерусалиме эти врата, расположенные близ Иерусалимского храма, назывались Овчие, так как ими проводили овец, назначенных в жертву.

Рядом с Овчими вратами находилась крепость Антония, примыкающая к северной стене города. Эта древняя крепость, известная еще со времен Неемии (V в. до Р. Х.), была перестроена Иродом Великим в собственный дворец и названа им так в честь римского правителя Марка

Антония. Впоследствии Антониева крепость стала резиденцией римских прокураторов, а также местом судебного разбирательства (преторией). Здесь же размещался римский полк воинов.

По словам Иосифа Флавия, эта крепость-дворец по своему великолепию превосходила всякое описание. Огромные здания дворца из белого мрамора окружены были высокою каменной стеной с башнями. Обширные залы дворца, отделанные искусной резьбой, мозаикой, золотом и серебром, украшенные вазами, роскошно убранные, могли вмещать каждая по сто человек. Ко дворцу примыкал прекрасный парк с каналами и фонтанами. Среди двора, притом прямо против храма, находился так называемый лифостротон (греч. – каменный помост; древнеевр. – гаввафа) – вымощенное превосходной мозаикой и украшенное колоннами из разноцветного мрамора возвышение, на котором устроено было великолепное седалище для судопроизводства. Несмотря на такое великолепие претории, римские правители жили в ней только тогда, когда приезжали в Иерусалим на большие праздники, отличавшиеся стечением народа, для наблюдения за порядком; постоянное же пребывание имели в ^сарии.

По случаю праздника пасхи Понтий Пилат прибыл в Иерусалим и жил в претории. Сюда, на суд к Пилату, и привели Иисуса Христа члены синедриона.

Прикосновение к чему-либо языческому у иудеев считалось осквернением, поэтому иудейские начальники не вошли во двор крепости, дабы не лишиться права праздновать пасху, которая начиналась вечером того же дня.

И Пилат, делая уступку иудейским обычаям (ибо римляне щадили обычаи побежденных народов, чтобы не возбуждать их против себя), сам вышел к ним на лифостротон. Иисус же был проведен воинами внутрь крепости.

Результатом исследования преступления Узника, приведенного к Пилату, было торжественное и совершенно неожиданное для синедриона заявление прокуратора: я никакой вины не нахожу в нем (Ин. 18, 38). После такого решительного заявления оставалось освободить Иисуса из-под стражи и прогнать буйную толпу обвинителей от лифостротона, как это сделал впоследствии Галлион, проконсул Ахаии, при суде над апостолом Павлом. Но Пилат не обладал такой решимостью и сделал неожиданный, противоречащий и римскому праву, и справедливости, даже здравому смыслу, вывод: Итак, наказав Его, отпущу (Лк. 23, 16). Если доказана невиновность, то за что наказывать?! Единственно из угождения именитым и сильным обвинителям Пилат подверг Невиновного бичеванию.

Бичевание назначалось у римлян за тяжкие преступления, и притом большей частью для рабов. Бичи делались из веревок и ремней, и концы их имели костяные и металлические наконечники. Число ударов зависело от числа бичующих воинов и их усердия. Истязание это было настолько мучительно и опасно для жизни, что многие под бичами умирали. Такому-то наказанию Пилат подверг Того, в Ком не находил никакой вины!

Напротив претории, на противоположной стороне улицы, в ряду других стояло здание, в крытой внутренней галерее которого производилось жестокое наказание бичеванием. Здесь, посреди галереи, стоял низкий широкий каменный столб в полтора локтя высотой (82,5 см), с железным кольцом наверху. При мучительном бичевании плетьми Божественный Страдалец стоял согнувшись, а Его руки были привязаны к железному кольцу.

Воины собрали для бичевания Иисуса Христа весь полк. Полк, или когорта, составляла десятую часть римского легиона и была численностью от 400 до 600 человек.

В IV веке на том месте, где римские воины бичевали и издевались над Господом, святая равноапостольная царица Елена воздвигла церковь.

Сейчас здесь католический храм Бичевания. В храме на месте бичевания – открытый алтарь; под ним на мраморном помосте отмечено черным кругом место, политое бесценной кровью нашего Спасителя.

В подвале католической церкви Сионских сестер, расположенной рядом, можно видеть остатки каменного покрытия – лифостротона. Считается, что каменные плиты лифостротона являются частью мостовой, сооруженной римским императором Адрианом. Однако камни, использованные при ее прокладке, были взяты из крепости Антония, разрушенной при взятии Иерусалима римскими войсками в 70 году. Эти древние камни были свидетелями суда над Христом.

При археологических раскопках была обнаружена каменная игральная солдатская доска. Подобные доски попадались в раскопках казарм римских воинов и в других странах. Эта игра напоминала игру в кости. Доска имела желобки. Их общий рисунок изображал дерево, оно и называлось «деревом жизни». Бросались кости, и выигравший получал возможность один день быть царем. Его облачали в багряницу, становились перед ним на колени, исполняли его желания, а на следующий день убивали. Всякий мог его убить.

Жестокая игра римских легионеров напоминает описанные евангелистами издевательства воинов над Иисусом Христом.

И, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове (Мф. 27, 28–30).

Воины знали, что в Риме жестоко расправлялись с пленными царями; иудеев же они не любили и презирали, поэтому с удовольствием потешались над отданным им на избиение Иудейским Царем, над Тем, кто вмещал в Себя полноту любви ко всем людям, и даже к этим ослепленным грехом истязателям, не ведавшим, что творят.

Рядом с лифостротоном на территории православного храма расположена древняя тюрьма. Сюда на некоторое время перед Своими Страстями был заключен Иисус Христос. Над входом в камеру, где содержался Господь, висит надпись: «Темница Христова». В помещении сохранилась каменная скамья с двумя отверстиями, в которые продевались ноги и сковывались внизу цепями. Недалеко от темницы Спасителя в подземном каземате содержался и разбойник Варавва, которого собравшийся на судилище народ предпочел невинному Страдальцу.

В 140 шагах от места бичевания, на той же улице, расположена арка, перекинутая через всю улицу. Здания претории располагались по обе стороны узкой улицы и соединялись между собой арками.

По преданию, арка эта означает то место, с которого Пилат, показывая народу Спасителя, обагренного кровью и одетого в багряницу поругания, с терновым венцом на голове, на века сказал: Се, Человек! (Ин. 19, 5).

Этим восклицанием Пилат обращался к суду их совести. Он как бы говорил: вот Человек униженный и истерзанный. Неужели Он похож на какого-то опасного бунтовщика; не возбуждает ли Он одним Своим видом больше сожалений, чем опасений? Вместе с тем Пилат невольно сказал подлинную правду: Господь и в унижении Своем, больше, чем во славе и царственном блеске, проявил все духовное величие и нравственную красоту истинного Человека, каким он должен быть по замыслу Творца. Для христиан слова Пилата означают: вот образец Человека, к которому все должны стремиться.

Здесь Пилат еще раз сказал народу и первосвященникам, что не находит за Иисусом никакой вины и хочет после наказания отпустить Его, ибо по обычаю в честь праздника пасхи следовало освободить одного узника. Однако толпа, возбуждаемая иудейскими первосвященниками, кричала: «Смерть Ему! Распни Его! А отпусти нам Варавву». Варавва же был разбойник, совершивший в городе возмущение и убийство. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды, умыл руки пред народом и сказал: Невиновен я в крови Праведника Сего. И отвечая, весь народ сказал: Кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 24–25). Уступая требованиям народа, Пилат предал Его им на распятие.

На Праведника возложили крест и повели за город, к месту казни, на Голгофу. От претории Пилата до Голгофы примерно 1220 шагов (около 550 метров). Страшное шествие двигалось в направлении к западной стене города, к Судным вратам.

У евреев существовал обычай: осужденного на смерть преступника казнить не сразу после осуждения, а через несколько дней. Глашатай несколько раз всенародно объявлял его имя, вину, свидетелей преступления и род казни, ему назначенной, вызывая всякого, кто может идти в суд и защищать несчастного.

И у римлян был закон, изданный Тиверием, по которому смертная казнь совершалась не раньше, чем через 10 дней после приговора. Но для Иисуса Христа, хотя Он судим был и по римским, и по иудейским законам, ни тот ни другой обычай не был соблюден.

Никто не заступился за Осужденного: ни члены синедриона – представители религиозной власти, ни Пилат – представитель гражданской власти, ни народ, запуганный книжниками и фарисеями быть отлученными от синагоги за признание Христа. Вси уклонишася, вкупе неключими быша: несть творяй благостыню, несть до единаго (Пс. 13, 3).

А ведь Человек Сей праведен бе (Лк. 23, 47).

Праведный – значит невиновный. На Него же яко на разбойника изыдосте и какими бы то ни было средствами хотели приписать вину, достойную смерти.

Само заседание в синедрионе проходило глубокой ночью, когда по Закону нельзя было разбирать преступлений; обычай не дозволял разбирать их и накануне таких праздников, как Пасха; но синедрион не счел нужным справляться ни с Законом, ни с обычаем, спеша довести дело до конца. Поистине это было беззаконное сборище, церковь лукавнующих (Пс. 25, 5).

Еврейское право в своей основе имело Богооткровенный источник: закон был дан еврейскому народу Богом через пророка Моисея и записан в Священном Писании. В ветхозаветной истории Бог выступает как Судия еврейского народа; судья же, которого избирают люди, исполняет волю Высшего Судии, то есть Бога. Священное Писание предписывает судьям руководствоваться правдой Божией, быть справедливым как к малым, так и к великим. Это делало судейскую должность не только особо почетной, но и чрезвычайно ответственной.