Текст книги "Пиратские войны"

– Смерти моей захотел, щенок! – злобно хрипел Сергей, выплевывая воду из легких. – Ты почему так долго ничего не предпринимал? Я едва не захлебнулся!

Юноша, оправдываясь, рассказал о своей выдумке с козлом. Несчастное животное до сих пор лежало на боку в кустарнике, козел хрипел от боли и жалобно блеял, тряся бородой и пытаясь вылизать ушибленные гениталии.

– Значит, отбитые яйца козла спасли меня от неминуемой смерти? – рассмеялся Серж, сменив гнев на милость. – Придется этого бедолагу отблагодарить сегодня тройной порцией травы! Спасибо тебе, юнга, и тебе, бородатый рогоносец! – С этими словами он по очереди облобызал молодого француза и старого козла. Француз смутился и вытер губы ладонью, козел не понял сантиментов и, возмутившись, попытался боднуть крепкими рогами этого странного человека.

Но долго расслабляться не пришлось. Необходимо было проверить результаты работы рукотворного потопа. Вода тонкими струйками по-прежнему стекала в промоину, но теперь она перестала быть грозной стихией. Сергей, перепачкавшись в грязи, вновь осторожно подобрался к краю, рискуя провалиться в дыру, и прислушался к звукам, доносящимся снизу. Из глубины раздавалось эхо отзвуков ниспадающего водопада, но ни криков, ни стонов людей не было слышно. Строганов швырнул вниз камень и внимательно прислушался. Булыжник ударился несколько раз о стенки, и больше не донеслось ни звука. Пришлось вновь обвязаться веревкой и спуститься ниже в пролом. Следующий брошенный камень где-то далеко внизу хлюпнул об воду. Ну вот, значит, каменный «кувшин» почти по горлышко наполнился мутной водичкой.

Через полчаса на вершину взобрался мокрый, усталый и измученный Степанов.

– Как дела, дядя Ипполит? Доложите обстановку на берегу! Что делается на корабле? Не заметили они нашей диверсионной деятельности? – забросал его вопросами Сергей, едва старик появился возле берега обмелевшего пруда.

Ротмистр рассказал о своих приключениях, а Строганов и Гийом, перебивая друг друга, сообщили о своих.

– Выходит, на острове теперь нет ни одного живого пирата? – обрадовался Сергей. – Остров опять наш!

– Ну что, теперь идем на штурм корвета? – воскликнул Маню. – Ура!

Юношеский задор юнги умилял старших товарищей, но нисколько не вдохновлял их на необдуманные поступки.

– Надо подумать, стоит ли нам брать корабль на абордаж? Что оставшиеся в живых пираты могут нам сделать? – возразил юнге старый ротмистр. – Клад в наших руках, лодки тоже. Людей у них недостаточно для проведения штурма.

– Зачем им штурм и десантная вылазка? Повернутся к берегу любым бортом да как дадут залп! Бах! И нет половины твоего острова! – воскликнул возбужденно Гийом Маню.

– А наш морячок прав, – согласился Строганов. – Начнут бомбардировать остров, быстро нашпигуют нас картечью.

– Не обязательно они в нас попадут, мы можем укрыться в убежище, – возразил упрямый старик.

– Не обстрел опасен, а то, что они рано или поздно обязательно вышлют на поиски пропавшей экспедиции новый отряд. Могут плоты соорудить. Нужна военная хитрость, – продолжал гнуть свою линию Строганов.

Старый вояка еще немного подумал, а затем изложил новый план действий:

– Ладно, пусть будет абордаж! Наглый, бесшабашный, но вполне выполнимый. Согласен с юнгой: смелость города берет. Однажды мы отрядом в пятьдесят корсаров большой порт захватили! Я думаю, матросы сейчас все пьяны, потому что главари пиратов отсутствуют на судне. Как говорится, кот из дому – мыши в пляс. Капитан обязан быть в пещере, ведь он должен по пиратским законам делить награбленное добро. После долгих мытарств число оставшихся в живых разбойников уменьшилось, а это значит, что доля каждого увеличилась. Но не удался ему дележ, мы его сорвали. Следовательно, на корвете почти никого нет, так, новички и какой-нибудь командиришка самого низкого ранга. Не больше. Поэтому матросы, вероятно, развлекаются, как могут.

Глава 6
ЗАХВАТ ПИРАТСКОГО КОРВЕТА

В одну из лодок друзья сложили тела перебитой охраны и на всякий случай, для отвлечения внимания матросов, толкнули ее в сторону корвета. Шлюпка медленно дрейфовала к центру лагуны, покачиваясь на мелкой зыби. Во вторую лодку они сели сами усиленно налегли на весла, подгребая вдоль берега, забирая круто вправо, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь перепивший и блюющий за борт пират не заметил с корабля этого маневра. Лишь внезапность и слаженность действий абордажной команды могли обеспечить успех штурма.

Ночь стояла темная, набежавшие тучи закрыли луну, только что предательски ярко светившую, поэтому теперь даже природа была на стороне трех отважных защитников острова. Совершив скрытный обходной маневр, они направили шлюпку к выходу из лагуны. Когда перед ее носовой частью появился проход в рифе, подтопленный приливом, друзья принялись грести по большой дуге прямо к пиратскому корвету. Очертания корабля казались размытыми в такой темноте, и лишь зажженные тусклые огни на корме и на носу выдавали местонахождение судна. Нападающие плыли не спеша, опасаясь плеском весел выдать свое присутствие. Чем ближе они подплывали, тем тише гребли и даже боялись дышать.

Вот уже стали отчетливо вырисовываться мачты и борт корвета, на палубе которого раздавались пьяные голоса команды, женский визг, стоны, плач, хохот, ругань. На корабле кто-то развлекался на полную катушку, а кто-то страдал от этих развлечений. «Десантники» приготовили оружие к бою, они захватили с собой три пистолета и по одному мушкету на каждого, а для рукопашного боя запаслись холодным оружием. Ведь оружие, сколько бы его ни было, никогда не бывает лишним в схватке с превосходящими силами противника.

Высокий деревянный борт «Кукарачи» угрожающе навис над шлюпкой, теперь надо было быстро и незаметно проникнуть на судно по опущенному в море якорному канату. А как забраться бойцу, увешанному оружием, на четырехметровую высоту? Шпага и клинок болтаются на перевязи, норовя попасть между ног, пистолеты давят живот, упираются в ребра, а еще этот мушкет на ремне за спиной! Лезть с оружием вверх по канату – самоубийство, бесполезно даже пытаться, неминуемо сорвешься вниз.

Поняв это, островитяне решили осторожно проплыть на шлюпке вокруг судна и увидели, что с другого борта спускалась к воде веревочная лестница. Команда забыла ее убрать, это было проявлением обычной беспечности самоуверенных головорезов. Откуда экипажу знать, что остров в их отсутствие давно стал обитаемым и существует реальная угроза вторжения и захвата судна! Действительно, чего корсарам опасаться, тем более что три десятка самых отчаянных сорвиголов сейчас оккупировали этот тихий остров.

Шлюпку привязали к трапу, чтобы ее не унесло течение. Во главе штурмового отряда пошел Строганов. Полковник был самым сильным и ловким среди них, а теперь, после полугодового курса обучения он неплохо владел всеми видами оружия и стал умелым фехтовальщиком. Сергей крепко сжал зубами кинжал, в правую руку взял пистолет и начал карабкаться по трапу. Через несколько секунд он был уже наверху, осторожно высунулся и огляделся. Больше всего Серж опасался получить в этот момент тяжелый сабельный удар в лицо, разрубающий его пополам, или приветствие топором по темени, но ничего подобного не случилось.

Вахтенный матрос спал у трапа сладким сном, тихо всхрапывая, зажав в кулаке горлышко пустой бутылки. Бедняге не повезло, это был последний сон в его грешной жизни. Строганов крепко зажал ладонью рот пирата и воткнул кинжал в сердце незадачливого караульного. Моряк сильно дернулся, изогнулся, рефлексивно дрыгнул ногами и замер. Рядом не было ни души, никто не заметил проникновения полковника на корабль. Далеко в стороне, у грот-мачты, копошились матросы, судя по писку, они развлекались с пленницами, услаждая себя насилием над женскими телами.

«Ну, ребята, не долго вам осталось хулиганить!» – подумал полковник.

Сергей перегнулся через борт и принял из рук юнги ружья, шпаги, рапиры и полусабли, затем помог взобраться на борт юноше и старому ротмистру. Друзья вооружились до зубов и пошли в атаку. Начался страшный бой, вернее сказать, кровавая бойня.

Пиратов, развлекающихся с девками, быстро порубил саблей старый ротмистр. Бил он их аккуратно, по затылкам, стараясь не задеть девиц. Но наложницы не поняли, что это пришли их избавители, очень громко завизжали, и пришлось деду для успокоения легонько стукнуть их по головам эфесом. Те замолчали, лишившись чувств.

Чуть в стороне, возле бочонка с вином, сидела другая теплая компания. Завидев вторгшихся на корабль чужаков, они спьяну не поверили своим глазам, опешили, но, осознав реальность происходящего, побросали кружки и попытались вскочить на ноги и взяться за оружие.

Этих негодяев утихомирил Сергей. Одного он приколол к мачте коротким и быстрым ударом кинжала, во второго выстрелил из пистолета, в третьего метнул кортик. Четвертый пират был пьян настолько, что сразу встать не сумел, эта заминка позволила полковнику выхватить из ножен саблю и что было сил рубануть вначале по руке с пистолетом, а затем по голове, перевязанной шейным платком.

А Гийом занимался вдрызг пьяными флибустьерами, которые ждали своей очереди к телам пленниц. Двоих, развалившихся у бочонка, он подстрелил из пистолетов, а третий корсар, самый шустрый и трезвый, успел выхватить шпагу и броситься на юношу. Юнга отражал как мог удары наседавшего пирата, но силы были не равны, на фоне этого амбала юнга Гийом выглядел совсем мальчишкой! Корсар был пьян, но фехтовал мастерски. Сергей вовремя пришел на помощь юнге, боковым сабельным ударом под ребра подкосил здоровяка, а Гийом добил его, пригвоздив к палубе.

Половина команды была уничтожена, но к месту битвы уже спешили свежие силы. По этим вновь прибывшим пиратам из укрытия открыл огонь ротмистр Степанов. Все мушкеты в ряд лежали на палубе возле него, и он с колена произвел три выстрела. Пираты рухнули, обливаясь кровью, так и не успев вступить в бой. Пока штурм шел удачно для нападавших. Вот что значит внезапность удара и беспечность самоуверенного экипажа! Расслабились ребята без командиров!

– На абордаж! – заорал что было мочи Сергей, выхватил из-за пояса второй пистолет и выстрелил в приближающегося огромного темнокожего пирата.

Но тот не упал, а, покачиваясь, продолжал надвигаться. Тогда Строганов выхватил пистолет из лежавшей у его сапога отрубленной руки и разрядил в надвигающегося на него гиганта. Окровавленная рука вызвала приступ тошноты, но полковник сдержался. Вторая пуля поразила этого громилу, но он, набрав инерцию, продолжал идти в сторону русского полковника, размахивая огромным топором. Удар топора Серж с большим трудом отразил саблей, а затем сам воткнул кортик в незащищенный живот головореза. Флибустьер выпучил глаза, дрогнул и рухнул всем могучим телом на Строганова. Умирающий враг сбил с ног Сержа и подмял его под себя. Лежа спиной на сырой палубе, полковник запаниковал. В руках никакого оружия, на груди примостил голову мертвый корсар, мимо мчатся другие пираты, чтобы убить его товарищей. Один даже перепрыгнул через лежащих, приняв обоих за мертвецов.

Строганова выручил Степанов. Старик сидя, с колена, выстрелил из двух пистолетов и отчаянно бросился на атакующих, размахивая саблей. Пули попали в цель и сразили разбойника, который был ближе других к полковнику, а с ротмистром сражались уже три бойца, которые, будучи сильно пьяными, только мешали друг другу. За этими корсарами, чуть отстав, ковылял хромой пират с бритой головой. Перепрыгнуть через лежащего Сергея хромоногий не мог, поэтому он аккуратно перешагнул через него и с ненавистью осмотрел распростертого на палубе Строганова. Взгляд его выражал холодную решимость уничтожить незваных гостей любой ценой.

Сергей весь покрылся холодным потом – вот она, пришла смертушка! Он пытался нащупать свое оружие, и его рука случайно наткнулась на топор, который принадлежал убитому им гиганту. Разжимать кулак мертвеца времени не было, Строганов схватился за топорище и рубанул под колено единственной здоровой ноги задержавшегося пирата. Тот упал на палубу, как подкошенный, громко вопя и грязно ругаясь. Наконец, Сергею удалось выбраться из-под остывающего грузного тела, стремительно вырвать у покойника топор и воткнуть его в раненого колченого корсара.

Ощущение было отвратительное, Строганов почувствовал себя мясником на бойне, с ног до головы он был выпачкан засохшей кровью, ошметками мяса и кожи. Однако в этой ситуации было не до сантиментов.

Битва у грот-мачты складывалась уже не в пользу островитян. Пираты пьяными голосами орали ругательства и, размахивая топорами и полусаблями, теснили к борту Ипполита Степанова и Гийома, помогавшего ему обороняться. Мокрые от пота, выступившего на их оголенных по пояс телах и на лицах, в отблесках горящего факела они казались смертельно уставшими и вымотанными. Победа русско-французской абордажной команды казалась теперь уже не столь очевидной, как несколько минут назад. Кто знает, сколько еще осталось пиратов на корабле и сколько морских разбойников прибежит на выручку своим. Сергей, покачиваясь на ватных ногах и громко матерясь, направился помочь товарищам. Ротмистр тоже выдал поток отборных русских ругательств. Вдруг один из нападавших, у которого на месте левого уха торчал уродливый обрубок, матюгнулся по-русски и громко воскликнул: – Разрази меня гром, если это не Ипполит Степанов! Отскочив на шаг назад, этот бородатый корсар два раза вправо и влево рубанул саблей по затылкам своих товарищей. Оба головореза рухнули с раскроенными черепами. Отступив еще немного, этот разбойник бросил оружие на палубу и опять крикнул: – Дядя Ипполит! Не убивай! Это я, Кузьма Худойконь! Беглый казак и твой должник! Не узнаешь меня? Протри глаза! Вспомни! Не убивай меня, я на вашей стороне.

Степанов приставил лезвие к груди сдавшегося пирата, внимательно посмотрел на него, а затем, очевидно признав и забыв про всякую осторожность, бросился обниматься с бородатым разбойником. Вот теперь победа была точно на стороне островитян!

– Господа! Друзья мои! Это и вправду Кузьма Худойконь, беглый донской казак, плененный персами. Позже он стал узником на английской каторге, на галерах, опять бежал и был продан португальскими пиратами в рабство. Впоследствии я его спас из неволи, отбил Кузю, когда мы громили одного азиатского султана. Это действительно мой старый друг и должник! – Дядя Ипполит! Я готов вернуть еще и карточный долг. Хоть сейчас. Который год вожу с собой в поясе сотню дублонов! Ипполит обнял казака-пирата и прослезился: – Ах ты, чертушка, душа моя! Друг ненаглядный! Как же я рад тебя вновь повстречать! Не чаял свидеться.

– А я, наоборот, был уверен, что когда-нибудь да свидимся, может быть, даже в родимой сторонке. Я ведь до сих пор помню, из какой вы губернии, волости и уезда. Название деревеньки запамятовал, но народ помог бы отыскать имение мятежного ротмистра Степанова.

– Ну, будя! Развел бодягу. Какой я тебе мятежник! Еще скажи смутьян и бунтовщик! Сам ты каторжная душа.

– А то нет? Почему же вы в Россию не вертаетесь? – усмехнулся казак.

Строганов недоуменно глядел на обнимающихся старых приятелей, но быстро опомнился, к нему тут же вернулся дар речи.

– Эй вы, карбонарии! Битва еще не окончилась. Хватит сопли и слюни на кулаки наматывать. Пойдемте-ка поможем юнге искать укрывшихся пиратов.

А в это время Гийом продолжал осторожно осматривать тела моряков, валяющиеся на палубе, определяя, не притворился ли кто мертвым, чтобы потом ударить в спину. Тех, кто подавал признаки жизни, он безжалостно добивал ударом шпаги, а затем истово крестился. Тяжело раненные морские разбойники валялись по всей палубе, поэтому креститься и молиться парню приходилось часто.

– Кто из главарей был на корабле? Кто капитан? – забросал старый ротмистр Кузьму вопросами. – Сколько членов экипажа оставалось на борту?

– Главарей не было. Капитаном у нас очень вредный и злобный ирландец Келли, по прозвищу Волк. Экипаж – сброд. Большей частью ишпанцы и португалы. Русак – я один. Нас на борту оставалось, кажется, двадцать два человека. Точно не помню.

– Вместе с тобой? – уточнил Серж.

Кузьма задумался, затем начал загибать пальцы, шевеля при этом губами, потом ответил утвердительно:

– Да, точно, двадцать два. Вместе со мной. Кроме и еще пятерых моряков, остальные неопытный молодняк.

– Чудеса! – воскликнул ротмистр. – Соотношение сил было семь к одному, а мы победили!

– Что же, давайте начнем пересчитывать убитых, a после осмотрим корабль, – предложил Сергей.

Победители выложили трупы в ряд вдоль левого Борта. В первую очередь они сняли заколотых пиратов с лишившихся чувств девок, последним подтащили тяжеленного толстяка, во время боя прижавшего Сержа к палубе.

– Итого двадцать, – пересчитав в третий раз трупы, подвел итог Степанов. – Ты, Кузьма, двадцать первый, и где-то прячется еще один.

– Или спит мертвецки пьяный, – предположил Гийом.

– Смотри, вспоминай, кого нет! – потребовал Степанов.

Кузьма внимательно всматривался в мертвые лица своих недавних товарищей.

– Кажется, нет Кривого Хуана.

– Кто такой? – переспросил Ипполит.

– Отъявленный мерзавец и негодяй! Он помощник боцмана, большой специалист по грабежам и мародерству. На «Кукараче» оставался за старшего, когда все прочие вожаки уплыли на остров. Кстати, где они? Что стало с главарями?

– Они утонули, – пошутил Серега.

– Все?

– Еще не проверяли. Утром после отлива будем уточнять, – пояснил ротмистр.

– И где же может прятаться этот одноглазый негодяй?! – рассуждая вслух, задал вопрос Сергей. – Подумай, казак, – в трюме, на юте, на камбузе, в каюте? Где?

– Даже не знаю. Я его рядом с собой не видел. Пойдемте, будем осматривать все помещения подряд!

– Стоп, надо вначале баб повязать, а то учудят чего, не дай боже, за борт бросятся и утонут. Не хочу брать грех надушу! – заявил ротмистр и быстро связал по рукам и ногам не сопротивлявшихся пиратских наложниц, которые до сих пор так и не пришли в себя.

В это время Сергей собрал пистолеты, проверил, заряжены ли они, выбрал себе и юнге по паре, вручил один Ипполиту. Потом он немного подумал и выдал пистолет Кузьме.

– Ну, пошли, браты мои, в поиск, – перекрестился казак и шагнул вперед.

Строганов, Маню, Степанов и их новый товарищ спустились в трюм, осветили факелами все темные углы, обшарили дальние закоулки, но никого не нашли. Затем они проверили камбуз, каюты, и постепенно круг поиска сузился до гальюна.

– Тут и сидит этот ирод, больше негде, – ухмыльнулся Кузьма. – Пробрало голубчика, обделался!

Вход в гальюн изнутри был чем-то подперт. Юнга пальнул два раза прямо в деревянную перегородку, в ответ тоже прогремели выстрелы. Одна пуля рассекла единственное ухо казака, а другая оцарапала руку Ипполита. Сергей отодвинул в сторону юнгу и дважды выстрелил в дверь. Гийом перезарядил пистолеты, повторил выстрелы. За стенкой раздался шум падающего тела.

Штурмующие подождали еще немного, а затем поднапряглись и сдвинули преграду. Юнга просунул голову в образовавшуюся щель, посмотрел, что там, вылез обратно и радостно воскликнул:

– Готов! Наповал!

Кузьма протянул ему свой пистолет и приказал:

– Добей его для верности, этот гад очень живучий!

Юнга просунул в дверь гальюна голову и руку, приставил пистолет к телу лежащего помощника боцмана, сделал контрольный выстрел и воскликнул радостно:

– А он действительно притворялся! После моего выстрела тело дернулось, и он захрипел!

Тело оттолкнули прикладом мушкета от двери, отворили ее и вошли в клозет. Вонь здесь стояла невыносимая.

– Тащи его на палубу. Нечего тут загаживать помещение, оно нам самим пригодится, – распорядился ротмистр и первым схватил мертвое тело врага за руки.

Но Ипполита никто не поддержал, он ругнулся, плюнул, бросил на пол мертвого пирата и поспешил следом за товарищами.

Короткая летняя ночь подходила к завершению, начиналось раннее утро. Приятели поднялись на верхнюю палубу, сложили трофейное оружие в общую кучу и после этого дали волю чувствам. Они дружно вопили «ура», «виват», «виктория»! Кузьма схватил жбан, полный вина, и, запрокинув голову, влил себе в глотку добрый литр, затем передал посудину своему старому приятелю Ипполиту.

Ротмистр сделал глоток и передал жбан дальше по кругу.

– Ах, Худойконь! И правда, это действительно ты, Худойконь! Пьешь, как и прежде, как конь! Я так рад, что ты живой! Явился ко мне на остров собственной персоной, да еще и шайку головорезов с собой привел! – не переставая, громко восклицал захмелевший ротмистр, обнимая и хлопая по спине казака.

– Да, это и в самом деле я! Православные, объясните, откуда вы здесь, на «Кукараче» взялись? Кто они такие, твои попутчики, дядя Ипполит?

Сергей назвал себя по имени и представил юнгу. Заслышав его фамилию, казак покачал головой:

– Маня, что за дурацкая фамилия! Тем более для мужика!

– Не Маня, а Маню! – поправил его Строганов. – То, что ты Худойконь, никого из нас не удивило. Худойконь, Тощийконь, Дохлыйконь… Кому какая разница!

Казак обиделся, сердито буркнул себе под нос что-то нелицеприятное в адрес полковника и вновь приложился к жбану. Ипполит принял из его рук вино и хотел поддержать компанию, но Сергей перехватил руку ротмистра и осуждающе произнес:

– Братцы! Я не уверен в нашей окончательной победе. Что сейчас происходит в пещере? Вдруг пираты там затаились? А если кто-то из них остался жив? Они ведь поймут, что фрегат захвачен, и тогда обязательно сделают вылазку на свой корабль, чтобы вернуть его обратно. Давайте убедимся в их гибели, затем перевезем вещи, заберем клад, а уж потом начнем праздновать. Не хочется, чтобы нам, пьяным, воткнули нож в спину, а затем отрезали головы. Почему так всегда происходит? Стоит трем русакам вместе собраться, как в ход идет бутылка!..

– Верно говорит наш полковник, – поддержал Строганова Ипполит. – Пить и болтать некогда. Пойдем проверять пещеру.

– А кто останется на корабле? – спросил Кузьма.

– Вот ты, Кузя, с полковником Строгановым и останешься. Заодно и за бабами приглядите. Я уверен, вы отлично справитесь с этим сложным делом, – хохотнул ехидный Степанов.

Дед зарядил восемь пистолетов, два мушкета, прихватил сабли, топоры и, перебравшись вместе с Гийомом на лодку, отчалил в разведку.

Казак недоверчиво поглядывал на Сергея, не произнося ни слова, а затем, не выдержав игры в молчанку, решил пообщаться:

– Друже, ты чего дуешься, чего молчишь? Или я тебе не люб? Не доверяешь мне? По глазам вижу – не доверяешь!

– А с чего оно возникнет, это доверие? – ответил с усмешкой Сергей. – Совсем недавно ты вино пил с пиратами, девок силком брал, забавлялся, готов был нас порубить, а теперь вот переметнулся на нашу сторону.

– Не переметнулся, а перешел на сторону земляков и старого друга. Ведь и ты, полковник, будешь из наших, российских, хотя и говоришь на странном наречии. Давай познакомимся толком, а то я даже и не знаю, как звать-величать нового сотоварища.

– Граф Сергей Строганов!

– Иди ты! Не могёт быть! Врешь! Неужто настоящий граф?

Сержу пришлось повторить свою легенду, заученную уже наизусть, и эта ложь была приятна ему самому. Постепенно Серега начинал и сам верить в свое графское происхождение. Ведь холопом он себя никогда не чувствовал, да и образование имел соответственное: училище, академия, университет. Ну чем не граф? А манеры и всякие там политесы – дело наживное. «Закинет судьба в Россию, войду в роль и стану настоящим крепостником-рабовладельцем. Селянки, девки дворовые, с которыми возможны разные шалости, просто мечта гусара!» – подумал он вдруг, но тут же встряхнул головой, отгоняя внезапно нахлынувшие похотливые мыслишки, и продолжил излагать свою родословную.

Узнав детали, Худойконь презрительно скривил губы и заявил:

– А-а-а… Седьмая вода на киселе. Так и я могу сказать, что мои предки были малороссийские шляхтичи, да кто ж поверит? А в полковники кто тебя произвел? Сам дядя Ипполит или какие-нибудь хранцузы да ишпанцы?

– Нет, я самый настоящий русский полковник. Но в отставке.

– Это хорошо, что полковник в отставке! – повеселел Кузьма. – Значит, мы почти ровня! Я тоже когда-то был казацкого войска полковник, был, да весь вышел! Сам себя уволил в отставку! По молодости, по глупости участвовал в пугачевском бунте, за это высочайшим указом заочно приговорен к смертной казни. Слава Богу, конь подо мною был добрый, и в последнем бою у Черного Яра вынес из окружения царевых войск. Затем я ушел в киргиз-кайсацкие пески и вдоль соленого озера Каспия добрался к басурманам в Персию. Начались долгие скитания, полон, рабство, но все едино – не плаха. Тот бунт мне дорого обошелся, теперь ни кола ни двора, ни семьи, и дорога в Россию навеки заказана. Как и Ипполит, жду смерти Екатерины, авось новый император помилует в ознаменование восшествия на престол. Что слышно о здравии императрицы?

– Не знаю ничего об этом, давно из России, – ответил, смутившись, Сергей. – Я в этих морях больше года скитаюсь, но уверен в том, что здоровье Екатерины ухудшается с каждым днем.

– Эх, прибери ее, Господи, – вздохнул казак и перекрестился. – И поскорее.

– Кузьма, а ведь про тот ваш последний бой народ песню сложил. Могу спеть, если хочешь, – предложил Серж.

– Спой, сделай одолжение, мил человек! – обрадовался Худойконь.

Серж откашлялся и запел свою любимую песню про то, как под Черным Яром ехали казаки, сорок тысяч лошадей.

Худойконь с наслаждением выслушал ее до самого конца, вздохнул и повторил:

– Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить… Спасибо, дорогой! Надо запомнить слова.

К этому времени окончательно рассвело. Новые друзья немного помолчали, а затем принялись следить за продвижением товарищей к берегу. Грести им было еще довольно долго. Остров в легкой дымке тумана просматривался плохо, поэтому надо было чем-то себя занять.

– Давай очистим палубу от трупов, – предложил Сергей. – Скоро солнце взойдет, начнет припекать – покойнички завоняют.

– Дело говоришь. Молодец, полковник! – обрадовался казак. – Заодно и оружие соберем, пересчитаем, авось пригодится еще.

Ничто так не сближает людей, как общее дело. Вскоре все трупы пиратов оказались выброшенными за борт, пирамиды из ружей и штабель из пистолетов и сабель росли на глазах, а новые знакомые начали проникаться доверием друг к другу. Когда на корабле остался только один труп, который следовало перенести из вонючего гальюна, работнички решили сделать передышку. Заниматься помощником боцмана, обильно испачканным понятно чем, обоим не хотелось. Поэтому, управившись с основной работой, они уселись на юте и начали по очереди следить в подзорную трубу за деятельностью разведдозора.

Ипполит и юнга осторожно подошли к входу в пещеру, заглянули внутрь и вернулись обратно к лодке. Они погрузили в нее свои пожитки, инструмент, оружие и поплыли к кораблю. Спустя час дед и юнга пристали к борту корвета.

– Ох, умаялся я сегодня на веслах работать, – пробубнил старый ротмистр, переводя дух и вытирая пот. – Теперь, молодежь, ваш черед на остров плыть!

Кузьма принялся доказывать, что они, находясь на корабле, дурака не валяли, навели порядок на палубе, выбросили трупы за борт, работали до седьмого пота.

При последних словах казака Ипполит внезапно выхватил из-за пояса пистолет и разрядил его в направлении атамана. Кузьма Худойконь присел от неожиданности, а остальные в ужасе посмотрели на старика.

– Ты что творишь, старый дурень? – заорал Худойконь.

– Не убивай его, Ипполит! – схватил ротмистра за руку Сергей. – Я ему верю. Атаман нормальный мужик, мы с ним найдем общий язык.

Дед подул в ствол и вернул пистолет на место, за кушак.

– Чудаки! Я и не думал палить в Кузю. Нам Худойконь еще пригодится! Тем паче другого коня у нас нет. Вы лучше посмотрите, что у вас за спиной деется! – сердито выкрикнул ротмистр.

Новоиспеченные приятели обернулись и замерли, потрясенные увиденным. Воцарилась тишина. Сзади стоял, держась одной рукой за мачту, а другой за простреленную грудь, одноглазый пират. У ног головореза лежал пистолет, вероятно выпавший из его руки. К счастью, душегуб не успел им воспользоваться.

– Я же говорил, что Кривой Хуан необычайно живучий! – первым нарушил тишину казак. – Надо было его добить выстрелом в голову, а юнга, наверное, лишь зацепил череп пулей.

С этими словами Худойконь подошел к помощнику боцмана, добил его, проткнув клинком на всякий случай, и за шиворот камзола подтащил к борту.

– Как воняет! Хорошо, что доставать не пришлось, сам пришел! А ну, братцы, подсобите, больно тяжел, вражина! – попросил Худойконь.

Общими усилиями тело перетащили через поручни и отправили на корм акулам. Старый ротмистр в сердцах плюнул ему вслед.

– А ведь вполне мог этот варнак сократить численность нашего отряда! – пробурчал сердито старый ротмистр. – Повезло, что я смотрел в его сторону, когда он выбрался из гальюна, – все закивали, соглашаясь, а дед никак не успокаивался и продолжал бурчать: – Это последний ходячий труп или еще кто-то восстанет из мертвых? Никого больше не пропустили, разгильдяи? А про темнокожих пиратских подстилок не забыли? Отправили их в море рыб кормить?

Сергей удивленно посмотрел на старика и заявил:

– Ты что, женоненавистник? Баб-то за что торить? Ты ведь недавно о них грезил!

– Действительно, они могут и нам сгодиться, – воскликнул Гийом. – Будем считать это частью трофеев.

Ипполит сперва прыснул в кулак, затем рассмеялся громко и сквозь хохот произнес:

– Да я просто шуткую! В нашем хозяйстве и самые страшные туземки к делу сгодятся. Здесь даже черномазые аборигенки кажутся настоящими королевами. Помоем, почистим, приоденем, будут выглядеть как настоящие княгини.

Мужчины принялись отпускать в адрес пленниц сальные шуточки и наперебой заговорили, не стесняясь в выражениях.

Дед обругал всех шелудивыми кобелями, задумчиво посмотрел на лежащих возле мачты девиц и направился к ним с кортиком наголо. Лица девиц исказила гримаса неподдельного ужаса. Старик, конечно, никого резать не собирался, он просто подумал, что девки лежат уже который час связанными, не напоены, не накормлены, и решил им помочь. Как только приступ ужаса прошел, туземки сразу же принялись жадно пить воду из стоявшей на полу миски, а затем стали благодарно целовать руки своему спасителю. Смущенный ротмистр одернул руки и, продолжая ворчать себе под нос ругательства, пошел на камбуз. Вскоре он вернулся оттуда и принес несколько лепешек и кусков солонины, половину отдал девицам, а половину – своим товарищам.

Мужчины вспомнили, что со вчерашнего дня тоже ничего не ели, и с аппетитом начали уплетать угощение. Кузьма покосился на стоящий у борта полупустой бочонок с вином, но Ипполит погрозил ему кулаком, и казак, недовольно что-то пробурчав по-испански, сжевал мясо и лепешку, запивая их затхлой водой.