Текст книги "Агни Йога. Живая мудрость (сборник)"

Сторожевые башни Америки

Сейчас, накануне моего отъезда на Восток, я чувствую необходимость воспользоваться случаем и поделиться своими впечатлениями об Америке и американском искусстве. Думаю, что имею на это право, поскольку уже двадцать три года назад верил в искусство Америки и содействовал организации первой американской художественной выставки в России, и потому мой оптимизм полностью оправдан.

Сначала я должен рассказать об общем впечатлении от Америки. Часто приходилось слышать, как Америку называют страной абсолютных материалистов. Но каждый находит то, что ищет. Каждый воспринимает мир по уровню своего мышления. Жизнь сложна. Мы часто бываем слепы и глухи к истинным чудесам окружающего мира. Что есть реальность? Что есть вымысел? Люди по своему невежеству часто смешивают эти понятия. Жизнь, как бриллиант, сверкает различными гранями. Очень часто там, где мы видим мерцание красных лучей материалистических, рядом возникают синие и фиолетовые огни. Ошибочно думать, что в бриллианте преобладают красные и зеленые цвета. Если посмотреть на Америку в красном свете материалистической Уолл-стрит, то она, естественно, по внешнему виду кажется только материалистической. Но меня интересовали синие и фиолетовые лучи национальной жизни. Их оказалось множество, и они глубоко взволновали меня. Если присмотреться поближе, то обнаружишь, что жизнь Америки не имеет ничего общего с фондовой биржей или улицей, и поразишься своим открытиям. Здесь, например, сосуществуют бок о бок множество вероисповеданий и церквей. Это прямое доказательство наличия духовности. Собрание любой конфессии происходит при переполненном зале. Люди приходят туда не из-за материалистических соображений, а по зову души. Их привлекают учения Блаватской, Вивекананды, Тагора и других великих деятелей. Эта страна дала Эмерсона и Уолта Уитмена; они творили здесь и нашли отклик в человеческих душах. Эти явления, естественно, скрыты от толп, спешащих по Бродвею и требующих настойчиво механических изобретений. Несмотря на это, механическая сторона не имеет ничего общего с духовной стороной, которая расцветает в тени лифтов и паровых экскаваторов.

Здесь Клод Брегдон говорит вам о четвертом измерении и о цветовосприятии. Доктор Дибей взволнует вас глубоким научным подходом к астрологии. Доктор Хилл покажет целую вселенную в одной тысячной капли жидкого золота. Вы услышите проповедников Веданты и Бахаи и открытое обсуждение проблем объединения религий и народов, гипотез о лунных жителях и атлантах. Здесь вы встретите людей, интересующихся астрологией и космическим сознанием. Это все та же Америка, которая, как считают, помешана на деньгах. Страна великая и новая – велики и новы устремления ее.

Поверх того, что мы видим, не следует забывать о великих изобретателях, являющихся одновременно и поэтами. Эдисон – изобретатель и поэт; Карнеги – крупный предприниматель и не менее известный поэт. Необходимо иметь ум провидца, чтобы сделать столько, сколько смогли сделать они.

Указав на духовную природу Американской жизни, я не могу не отметить ее космической природы. Посредством быстрого эксперимента смешивания разных элементов мира в Америке складывается новая нация. В нашем присутствии формируется новый продукт, новая национальная душа. Из всех последних мировых предприятий это самый замечательный эксперимент. Его реальность открывает практические идеи объединения всех религий и других достижений во имя будущей духовной культуры. А все мы знаем, что духовная культура в конечном счете победит материалистическую цивилизацию. Мы знаем, что человеческий дух направляет эволюцию, с каждым днем набирая силу.

В России (а единение Америки с будущей Россией неизбежно) существует прекрасная легенда о затонувшем граде, который появится из-под воды в сужденный срок. Кто знает, быть может, верхушки башен затонувшего града уже поднимаются и становятся видимыми? Напряженная жизнь, имеющая духовные корни, глубоко скрытые и здоровые, хотя и не всегда очевидные, должна дать мощное и разнообразное искусство. Когда я впервые приехал сюда в 1920 году, сильнейшее впечатление на меня произвело творчество Рокуэлла Кента, Джорджа Беллоуза, Райдера, Джона Сарджента, Дэвиса, Мориса Стерна, Уфера, Р. Ченлера, Слоана, Меншипа, Лачейза, Спейкера, Мелчерза, Прендергаста, Фрисека, Кролла и Стернера. Среди молодых имен я обнаружил Фагги, Девева, Джонсона, Вейзенборна, Хокнера, Шиву. В области театрального искусства мое внимание привлекли Джонс, Урбан и Геддес. Все это дало мне первое впечатление полного разнообразия существующих в Америке направлений. Несколько художественных групп пронизаны национальным духом, и если в основе его лежат общечеловеческие интересы, то он оправдан, поскольку Америка владеет множеством сокровищ, которые можно выразить через подлинное одухотворенное чувство, присущее нации.

Обратившись к поэзии небоскребов, к романтизму национальных парков, или к глубокому трагизму и красоте индейских поселений, или вновь к мрачным страницам испанского владычества и обнаружив во всем этом так много прекрасного, сможем понять, почему современный американский дух восстает против копирования традиций других стран и стремится к выражению красот своих собственных бескрайних просторов. В поисках естественных источников вдохновения я путешествовал по Америке, повидал красоты равнин Среднего Запада, проехал национальные парки Нью-Мексико и Аризоны, пересек Ниагару и посетил города Тихоокеанского побережья. И я понял, что у этой страны замечательное будущее.

Во время своих путешествий я встречался со многими молодыми художниками, находящимися в бедственном положении. Тяжело говорить, но только через Голгофу куется характер. Я понял, что в Америке действительно много людей, преданных искусству, которые, несмотря на тяжелейшие условия, не отказались от своей жизненной позиции. Мне кажется, что благодаря этим художникам творческий потенциал Америки растет и обещает превратить страну в подлинный центр искусства.

Не так хорошо, однако, обстоят здесь дела с коллекционерами произведений искусств. И если мне посчастливилось встретить так много замечательных художников, то не могу сказать этого о коллекционерах. Во всей стране я познакомился только с некоторыми из них. В основном это были скупщики художественных произведений, истинных коллекционеров было мало. В некоторых местах даже не понимали разницы между скупщиками и собирателями. Одновременно я столкнулся с мнением, что обилие художественных работ, собранных в одном доме, свидетельствует о плохом вкусе. Откуда взялось это невежественное поверье? Не знаю и не желаю знать, потому что жизнь сама уничтожит этот глупый предрассудок.

Отсутствие коллекционеров показалось мне еще более странным потому, что в России собирателей больше, чем скупщиков. В одной из последних статей я уже писал о них. Я нарисовал четыре портрета известных людей: один – преуспевающий бизнесмен, другой – высокопоставленный чиновник, третий – студент университета, четвертый – армейский полковник. Последний был очень бедным человеком, но, даже будучи в таком положении, он, не имея возможности приобретать дорогие полотна, собрал весьма изысканную коллекцию первоначальных набросков картин. При столь разных условиях, общественных положениях и возможностях общим был поиск Красоты, желание иметь дома настоящих друзей: предметы искусства и оригиналы, потому что даже самый малый подлинник ценится выше копии.

Вскоре и в Америке появится такая же приверженность к искусству. Я встречал здесь много его одаренных и вдохновенных проповедников. Вспоминаю урок Роберта Эдмонда Джоунса в Институте Объединенных Искусств и понимаю, как творческая деятельность столь известных художников вдохновляет их учеников. Путешествуя по Америке, я встретил большую группу людей, искренне преданных искусству. Среди них было несколько директоров музеев, таких, как Харше, Эггерс, Лорвик, госпожа Сейдж-Квинтон, Морис Блок, Барроуз, Дадли Крэфтс Уотсон, Эдгар Хьюитт, Курсворт, и другие. Они борются за искусство, и я чувствую, что из «приютов для художественных произведений» – музеев – лучи искусства проникнут в повседневную жизнь.

Теперь уже кажется банальным говорить о подлинно международном языке искусства. Однако следует твердить это, как молитву, потому что только в суровой настойчивости мы можем действовать убедительно. Первое, о чем предупреждает врач: «Прими лекарство однажды и увидишь результат».

Щит

Всеобщий язык души является настоятельной необходимостью. И с особой заботливостью и нежностью мы должны произносить имена тех, кто осознал в жизни то, чем мы по праву гордимся.

Много серьезных вопросов, но среди них вопрос культуры будет краеугольным.

Что может заменить духовную культуру? Продовольствие, промышленность – тело и брюхо. Но стоит лишь временно устремиться к вопросам тела и брюха, как духовный уровень народа падает. И перед угрожающим, несомненным возвратом к дикости дальнейшее падение уровня будет роковым. Во всей истории человечества ни продовольствие, ни промышленность, ни интеллект, не осененный светом духа, не строили истинной культуры. И надлежит особенно бережно обойтись со всем, что еще может повысить уровень духа. Не мечтаю, но утверждаю.

При всех новых созиданиях, при новом строительстве линия просвещения и красоты должна быть лишь повышена, но не забыта ни на мгновение. Это вовсе не отвлеченное суждение – наоборот, ближайший распорядок.

Великая эпоха строительства предстоит человечеству. Подрастающее поколение, вне всяких повседневных нужд, должно готовиться к подвигу истинного веселого труда.

В Швеции я говорил: «Мы знаем, что Россия не перестала быть великой страной: после светлых преобразований на демократических принципах она займет достойное место в сфере культуры основанной на духовном и истинном богатстве. Мы знаем, с каким непониманием Запад относится к России… Даже лучшие его представители несправедливо и вредоносно судят о возможностях России. Но, уважая все культурные достижения Востока и Запада, мы знаем, что тоже можем явить поистине мировые сокровища раскрыть в них культурный облик великого русского народа. Лишь только язык искусства и знания является подлинным и международным языком, истинным языком твердо установленной общественной жизни. Во внутреннем строительстве нашем неутомимо мы должны, под благим знаком просвещения, вносить красоту и знание в широкие народные массы, вносить твердо и деятельно, помня, что сейчас предстоит не идеология, не формулировка, но именно дело, творчество, сущность которого понятна и ясна без многословия. Не слова, но дела! Мы должны помнить, что лик красоты и знания излечит народ от распущенности мысли, внушит ему основы достояния личного и общественного, откроет сущность труда и в лучшем понимании укажет народу путь высоких достижений духа.

Но для этих простых основных усвоений русская интеллигенция несмотря на ее малочисленность, должна подвижнически выявить взаимное благожелательство, единение и уважение к многообразным путям духовных поисков.

Интеллигенция должна навсегда духовно оборониться от пошлости и дикости, должна из обломков и из самородков, с любовь найденных, слагать Кремль великой свободы, высокой красоты глубокого знания».

Знаем, что эти пути красоты и знания особенно трудны сейчас. Знаем, что материальная сторона предательски овладела человечеством, но мы и не скрываем, что надо искать путь подвига.

И здесь, в Лондоне, уже было утверждаемо: «Всячески надо стремиться возглашать и широко проводить в жизнь задачи подлинного искусства и знания. Помня, что искусство и знание – лучший международный язык. Помня, что сила народная заключается в его духовной мощи, которая крепнет из источников живой воды. Помните народную мудрость-сказку: источник мертвой воды – то есть все, что для тела, связал, соединил члены разрубленного тела, но оживить тело можно было лишь из источника живой воды. Те священные источники должны быть открыты для исцеления мира. Нет зрителей – есть только работники».

Сейчас приходится говорить простым, понятным языком, точно на площади. Сейчас жизнь наполнена старыми знаменами политических партий, изношенными, как стертые, негодные лики монет. Сейчас забыт Человек. Просты и ясны слова человеческие, но еще проще и яснее общечеловеческий язык творчества со всей его таинственной убедительностью.

Молодежи предстоит подвиг внесения в жизнь искусства и знания. Так замкнутые книгохранилища, как обернутые к стене картины, так вне жизни стояло часто искусство и знание. Но поколение молодежи должно подойти к этой задаче высшими путями, действенно и жизненно. И труд, самый простой труд обихода, должен озариться исканиями и победами. Ведь пути искусства в их вековых наслоениях так углублены и бесчисленны, а истоки знания так бездонны! Какая веселая трудовая жизнь предстоит вам, начинающим работать!

Красота и Мудрость! Именно молитва духа вознесет страны на ступени величия. И вы, молодежь, можете всеми мерами требовать открытия этих путей. Это ваше священное право. Но для осуществления этого права вы должны научиться открыть глаза и уши и отличать правду от лжи. Четко запомните: не идеология, а действенное усилие необходимо.

Железо ржавеет. Даже сталь разъедается и распадается, если ее не обновлять живительно. Так и мозг человеческий костенеет, если не дадите ему совершенствоваться неутомимо. А потому учитесь подойти к искусству и знанию. Эти пути, легкие потом, часто трудны вначале. Превозмогите! И вам, молодежи, предстоит одна из наиболее сказочных работ: возвысить основы культуры духа, заменить «механическую цивилизацию» культурой духа. Вы присутствуете при мировом процессе разрушения «механической цивилизации» и при созидании основания культуры духа. Среди народных движений первое место займет переоценка труда, венцом которого является широко понятое творчество и знание. Кроме того, только эти два двигателя являются тем совершенным международным языком, в котором так нуждается мятущееся человечество. Творчество – это чистая молитва духа. Искусство – сердце народа. Знание – мозг народа. Только сердцем и мудростью может объединиться и понять друг друга человечество. Ведь понять – значит простить. Новые правительства напишут на знаменах своих: «Молитва труда, искусство, знание», – и поймут, что вносящий истинную государственность не может ни на минуту забыть о подвиге духовной жизни. Иначе строителю нет путей и его ожидает разрушение.

Вы, молодежь, имеете право всеми мерами требовать от правительств путей искусства и знания. Со спокойной совестью вы должны иметь возможность сказать, что даже в самые тяжкие минуты вы помнили о великих устоях – о красоте и мудрости. Вы не только помнили, но и по мере сил вносили в жизнь этот подвиг, который заменяет радость разрушения истинной радостью созидания. И в таком сознании – залог вашей будущей светлой жизни. Ведь вы знаете: вне искусства религия недоступна, вне искусства дух нации отсутствует, вне искусства темна наука.

Вы ведь знаете, что подвиг духа жизни творится не одними пустынниками и столпниками. Подвиг творится здесь, среди нас, во имя того, что считается самым священным, самым близким Великому Духу. И сознание подвига жизни раскроет вам путь нескончаемо прекрасный.

И вот теперь обращаюсь к вам, молодым, со словами об искусстве и знании. Ведь вы – рыцари народа, рыцари духа – не останетесь во граде мертвых. Вы построите светлую страну, полную красоты и мудрости. Не разрушением, а созиданием должно кончаться всякое слово. Знаем, что такое мощь созидательной мысли. И вот теперь, перед ликом великих поисков, мы должны сказать слова, идущие из источника самого лучшего: «Оставьте все предрассудки, мыслите свободно!» А все помысленное во имя красоты и мудрости будет прекрасно.

И еще скажу вам: «Помните, сейчас пришло время гармонизации центров. Это условие будет краеугольным в борьбе против “механической цивилизации”, которую ошибочно иногда называют культурой. Забросанный мелочами обихода, варварски искореняемый дух уже восстает. И растут его крылья. О, мои юные друзья! Храните ваш светлый энтузиазм и доброту глаз.

И мы не одиноки в нашей борьбе. Великий Учитель Свами Вивекананда говорит нам: «Разве не видите, что я прежде всего поэт». «Не может быть истинно религиозным тот, кто не способен воспринимать красоту и величие искусства». «Неприятие искусства есть полнейшее невежество».

Рабиндранат Тагор кончает статью «Что есть искусство» словами: «В искусстве индивидуальность в нас посылает отклик Всевышнему, который раскрывает Себя нам в мире бесконечной красоты вопреки беспросветному миру фактов».

Нет иного пути. И вы, друзья, в рассеянии сущие! Пусть и к вам просочится зов мой. Соединимся невидимыми проводами духа. Вас зову. К вам обращаюсь. Во имя красоты и мудрости, для борьбы и труда соединимся.

Гомункулус

Я знаю тебя, гомункулус. Это ты подсунул нам в дороге столько ненужных вещей. Это ты советовал нам не доверять всему молодому и «неопытному». Это ты подставил внешние факты вместо фактов духа и сущности. Это ты позолотил рамы на картинах. Ты проник в советы и лиги и прикрыл стремление к совершенству обязанностью могильщиков. Ты очень трудишься. И в твоей незримой империи растет «славное» человеконенавистничество.

Но как бы мал ты ни был, уже рассмотрели тебя. И узнали твои привычки. Ты боишься талисмана любви. И любовь подсекает твои создания. Любовь творческого совершенства! Гармония!

Ты мечтаешь засыпать ее старыми вещами. Ты думаешь, что пламя любви потухнет? Но ты забыл таинственное качество пламени. Оно зажжет любое количество светочей и не уменьшится.

Где же тебе бороться! И если бы ты даже проник во все лиги наций, то ведь за нациями стоит человечество. И здесь трудолюбивый гомункулус не достигнет успеха. Ибо человечество, хотя и медленно, идет к гармонии.

Не кажется ли вам странным, друзья мои, что даже в наши дни, в дни наибольшей суматохи и страха, все-таки могут быть действенно выявляемы такие еще далекие понятия, как любовь, благо, совершенство, то есть все спутники гармонии? Гармонию часто не понимают. Но гармония не есть отвлеченное песнопение. Гармония, гармонизация центров есть выявление деятельности во всей ее мощи, во всей ее ясности и убедительности. Познавая, чего мы хотим, мы слагаем все наши центры в одно напряжение и даже преодолеваем все установления рока. Но дух-то наш знает лучше всего, где правда. И каждый наш поступок оценен духом воистину.

И вот этот дух также знает, что любовь и совершенство будут применены в жизни, в простоте и ясности творчества. Если простота выражения, ясность желания будут соответствовать неизмеримости величия Космоса, то это путь истинный.

И этот Космос, не тот недосягаемый Космос, перед которым только морщат лоб профессора, но тот великий и простой, входящий во всю нашу жизнь, творящий горы, зажигающий миры-звезды на всех неисчислимых планах Вселенной.

Простота – непременное качество гармонии. Творчество будущего будет осенено простотой. Конечно, вы не смешаете простоту с примитивизмом, с нарочитостью. Здесь разница так же велика, как между искусством и штампом. И часто в золотых рамах мы находим не более чем коммерческий штамп, а в плакате под вихрем и снегом треплется истинное искусство.

Но дух-то, хотя бы в молчании, знает, где штамп, где пошлость и где радость и творчество.

Молчаливо спрашивайте дух ваш, внося каждый предмет в дом ваш. Произнося заклинания против гомункулуса, обдумайте, зачем и как пришли вы к мысли приобщить к вашему очагу нового гостя.

Помните, ведь эти молчаливые гости могут быть истинными друзьями, но могут стать и врагами вашего дома.

В осознании предметов лежит гармония их. И опять дух ваш знает врага и друга.

Знаем непреложные исцеления музыкой и красками. Вспомним мощь пения. Вспомним высокие подъемы в храмах, в музеях. Дом Божий! Дом Великой Тайны! Только искусство может облечь Великую Тайну плотью. И таинство Духа имеет подножием лишь красоту.

Конечно, вы любите искусство. И вы хотите о многом расспросить меня. Вы хотите знать, что лучше для гармонии дома: картины или стенопись. Лучше ли закрепить обстановку в неподвижности? Или жизненнее – идея Китая и Японии, где каждый день на стене комнаты помещается одна новая картина? Наверное, вы хотите спросить, правильна ли идея наших современных выставок, где за обличием храма искусства притаился ларек торговца?

Учитель изгонял торгашей из храма. Учитель знал, конечно, что в нашей жизни без торгашей еще нельзя. Но Он их изгонял именно из храма. Так и в деле искусства. Конечно, торговля должна остаться. Но она должна быть вынесена из храма. Пусть будет честный праздник; пусть будет честная лавка. Но лавка во храме и личина храма в лавке вносят внутренний разврат среди творящих и цинизм среди посещающих. Благоухание храма скует жест даже отъявленного циника, и гомункулусу приходится бежать.

Правда, гомункулус, вам все-таки придется уйти из жизни. Бессчетные молодые сердца просят вас уйти.

Очистив принцип обмена искусства, возможно ввести его в дом. Внести как бы свечу, зажженную во храме. И мысль стенописи, и ценная смена впечатлений Востока – все найдет свое место. Ибо правда бесконечна. И каждый отдельный случай утверждения искусства устанавливается сознанием духа.

Кондуктор думает, что люди лишь ездят. В представлении сапожника люди лишь ходят. В представлении современного человека люди только терзаются. В знании Благословенного люди должны радоваться.

Правда, именно сейчас радость об искусстве звучит странно. Много говорят об искусстве и так мало вносят искусство в свою жизнь. И всегда находят превосходные отговорки и оправдания. Всегда виноваты самые убедительные обстоятельства. Все виновато, не виноват лишь «цивилизованный человек», ходящий смотреть на бой быков или на уличную драку, обставленную правилами «бокса». Здесь открыты и сердца, и кошельки.

Но расспросите этих людей, много ли они сделали для искусства? И много ли они внесли искусства в свою жизнь? Они будут удивлены, и окажется, что пещерный человек каменного века имеет все преимущества перед этими завоевателями земли. В наши дни и об этом приходится говорить.

Как же не говорить, когда именно сейчас некоторые правительства пытаются обложить свободное искусство особыми налогами. И тем еще больше затруднить тернистый путь красоты. Здесь опять работа гомункулуса!

И в то же время лишь около десятой части населения вносит искусство в свою жизнь и что-то знает об искусстве. Двадцать процентов только говорят об искусстве и не применяют его. А оставшиеся семьдесят процентов вообще не знают или, лучше, не помнят уже, что такое искусство…

Но лучше, хотя бы механически, твердить: «благо, благо, благо», нежели, с усмешкой, повторять: «зло, зло, зло». Этот относительный принцип уже усвоен многими. Так будем хотя бы один раз в неделю спрашивать себя, что мы за семь дней сделали для искусства? Пусть и политики, и конгрессмены, и многие клирики, и банкиры, и «деловые люди», и все гордые своей часто сизифовой работой пусть тоже усвоят себе эту нетрудную привычку. Там, где нельзя идти путем радости сознания, там пусть протянется мостовая указанной дороги. Но усилия нужны. Иначе наши дни грозят особым бедствием для достижений искусства. Искусство должно цвести, и музыка духовного призыва должна звучать вне состояния биржи и вне заседаний Лиги наций.

И еще одно «необщее место». Со стыдом вспомним о том, о чем поистине необходимо вспомнить, и признаемся. В воспитании детей все еще забыто развитие творчества. Сперва стараются внушить ребенку массу условных понятий. Сперва ему преподают полный курс страха. Затем ребенка ознакомят со всеми домашними ссорами. Потом ему покажут те криминальные фильмы, где зло так изобретательно и блестяще, а добро так бездарно и тускло. Потом ребенку даются учителя, которые, к сожалению, часто не испытывая любви к своему предмету, повторяют из него мертвую букву. Потом покажут детям все пошлые заголовки ежедневной прессы. Затем ребенка окунут в так называемый спорт, чтобы молодая голова привыкла ощущать удары и разбитые члены. Итак, сперва займут все время юноши, дадут ему наиболее пошлые и извращенные формулы. А потом он, засоренный и заржавленный, может начинать творить.

Это одно из глубоких преступлений. К любой машине люди бережливее относятся, нежели к ребенку. Еще бы, за машину заплачены «всесильные» деньги. Ее нельзя запылить или залить грязью. А за детей деньги не платят.

Мы часто восхищаемся неожиданностью детского рисунка, или мелодией детской песни, или мудростью суждения детского. Там, где еще открыто, там всегда прекрасно бывает. Но потом мы замечаем, как ребенок перестает петь, перестает рисовать, и суждения его уже напоминают так называемые «детские» книги. Значит, зараза пошлости уже проникла, и все симптомы этой ужасной болезни уже появились. Появилась скука, появилась условная улыбка, появилось преклонение перед противным, наконец, появился страх одиночества. Значит, что-то близкое, всегда присущее, руководящее – отошло, отодвинулось.

Не изгоняйте детей из храма. Ведь самые трудные вещи всегда так просты. Но если машина портится от пыли и грязи, то как же разрушительно действует грязь духовная на хрупкую молодую душу. В смертельной тоске ищет света маленькая голова. Смертельно болезненно чувствует всю оскорбительность. Болеет, затихает и часто поникает навеки. И творческий аппарат замирает, и отпадают все провода.

Откройте во всех школах пути к творчеству, к великому искусству. Замените пошлость и уныние радостью и прозрением. Уберегите ребенка от гримасы жизни. Дайте ему счастливую, смелую жизнь, полную деятельности и светлых достижений. Развивайте инстинкт творчества с самых малых лет ребенка.

Эти бичи человечества – пошлость, одиночество и тягость жизнью – минуют молодую душу творящего.

Откройте пути благословения!