Текст книги "Рубикон, или Мир в латах"

Николай Романецкий
Рубикон, или Мир в латах

Дано мне тело – что мне делать с ним,

Таким единым и таким моим?

О. Мандельштам, «Дыхание»

Мой Телемак,

Троянская война

окончена. Кто победил – не помню.

И. Бродский, «Одиссей Телемаку»

Пролог
ФИНАЛЬНАЯ ВАХТА ПЕРЕД ОТПУСКОМ

– Ну вот и все.

В голосе бортинженера слышалась явная грусть. И то, что он, откинувшийся в кресле и лениво потягивающийся, был невесел, показалось командиру странным. Имелась в этом несоответствии между голосом и позой некая опереточная нарочитость. Как древний римлянин в кабине «джампера»…

– Ты чего это? – спросил командир. – Завтра в отпуск, а ты, похоже, и не рад вовсе?

– Да рад я, рад, – ответил, поморщившись, бортинженер. – Только на душе что-то… – Он сделал правой рукой неопределенный жест.

– Ну, это перед отпуском обычное состояние, – сказал командир. – Усталость накапливается… И за бортом хоть и Ближний космос, а все ж таки пустота. Освобождай рабочее место!

Бортинженер отстегнулся. Командир подплыл к креслу, окинул хватким взглядом пульт. На обзорном экране была привычная картина: ночная поверхность Земли, расцвеченная кое-где огнями городов.

– Вахту сдал!

– Вахту принял! – Командир неторопливо утопил в гнездах застежки креплений. И сказал, подмигнув бортинженеру: – А сдавать буду уже не тебе!

– Не мне, – согласился бортинженер. В голосе его прозвучала откровенная тоска.

– Слушай, – недовольно произнес командир. – Женился бы ты, что ли! Тогда перед отпуском будет совсем другое настроение… Вот как у меня!

Бортинженер через силу улыбнулся.

– Есть, шеф! Задание понял, шеф! Завтра же приступаю к выполнению, шеф!

– Вот-вот, – сказал командир. – Приступай! Да поэнергичнее! Учти, отпуск всегда оказывается неожиданно короток. – И повернувшись к пульту, спросил: – Что-нибудь засек?

– Ничего особенного. Загрязнение атмосферы и тепловой фон – в пределах. Наблюдался небольшой выброс на «Аляске-3», но за допуск не вышли. Однако в Центр я доложил.

– Эт-то хорошо! – сказал командир. Пробежал пальцами по клавишам, оглянулся. – Чего ждешь? Иди отдыхать!.. Перед первым отпуском не мешает набраться сил.

Бортинженер продолжал висеть рядом с креслом.

– Не понимаю, – сказал он. – Чего энергетики так держатся за атомные? Давно бы демонтировали… И народу спокойнее, и властям гора с плеч!

– Все не так просто, мой милый. Киловаттики-то они дают исправно!.. А для приполярных районов и вообще ничего лучшего пока не придумано.

Бортинженер помотал головой.

– А я слышал, дело не только и не столько в энергии. Кому-то очень надо, чтобы они существовали. Ведь какое движение за их ликвидацию поднялось после аварии на «Мэджик стар», однако Совет Безопасности все спускает на тормозах. Взамен же, чтобы успокоить людей, создали нашу Службу…

– Он слышал!.. – сказал командир насмешливо. – Информационная сеть под названием «Одна Баба Сказала…» Делай уши локатором почаще – и не такое услышишь! Например, что от кригеров только уроды рождаются. Моральные!.. У тебя отец, часом, не кригер?

На лице бортинженера расцвела, наконец, нормальная – без тоски и грусти – улыбка.

– Нет, не кригер. Мы мирные люди… Хоть наш бронепоезд и стоит на запасном пути.

– Иди, наконец, спать, бронепоезд! – Командир выругался. – Ведь проспишь начало отпуска!

Повеселевший бортинженер смачно, с хрустом потянулся.

– Да, – он оттолкнулся от кресла. – Пойду. Спокойного дежурства!

Отрывисто звякнул сигнал.

– Во! – сказал бортинженер, задержавшись у люка. – Сейчас Роберт поздравит тебя с началом финальной вахты.

Бледно засветился экран связи, по нему стремительно пробежала цепочка многозначных чисел.

– Что за черт? – изумился бортинженер. – Это не Роберт!.. Запроси-ка пеленг, командор.

Пеленгатор уже выдавал координаты.

– Кажется, это не Центр!..

– Вижу, – сказал командир. – Какой может быть Центр на подобных частотах?.. Похоже, перехват.

Он пробежался пальцами по клавишам, на экране появилось лицо дежурного.

– Привет, Роберт!

– Салют, отпускники! – осклабился тот. – Завидую некоторым…

– Подожди, Роберт! – оборвал его командир. – У нас случайный перехват. Проверь запись.

Лицо дежурного исчезло с экрана. Бортинженер подплыл к кассете со справочниками, достал атлас, полистал.

– Судя по координатам, передача велась с восточного побережья Тайгерленда, – проговорил он. – По-моему, там у нас ничего излучающего не значится.

– Информация зафиксирована, – послышался голос Роберта. – Думаю, вам стоит на следующем витке проверить… – Голос умолк.

– Зачем ты его выключил? – спросил бортинженер.

Командир молча отстегнулся и переплыл к пульту управления ориентацией.

– Что ты задумал?

– Будут они дожидаться следующего витка, – пробормотал командир. – Хочу посмотреть на адресата.

Изображение земной поверхности на обзорном экране дрогнуло. Командир манипулировал двигателями. Бортинженер молчал. В рубке стояла привычная жужжащая тишина. Наконец, станция развернулась на сто восемьдесят градусов. Командир погасил качания и вернулся к основному пульту.

С экрана смотрели немигающие звезды. Командир включил фильтры, и свет постоянных источников погас. Экран залило черное бездонье.

– Ничего, – прошептал бортинженер, все еще держа в правой руке атлас. – Пощупай локатором. Для начала широким конусом.

Он оттолкнулся ногами от стены, подплыл и повис за спиной у командира. Оба уставились на индикатор. Зеленая полоска пересекала шкалу по идеальной прямой, никакого намека хоть на малюсенький горбик.

– И тут ничего, – сказал командир. – Ерунда какая-то!

– Попробуй частотно-фазовую вариацию.

– Пожалуй, – сказал командир и задал программу изменения частоты генератора.

Жужжащая тишина изменила тональность. И тут зеленая полоска на индикаторе переломилась углом, вершина угла метнулась в сторону от нулевой отметки. Пискнул и тут же замолк звуковой сигнализатор. Зеленая полоска снова превратилась в прямую линию.

– Проскочили частоту! – сказал командир. – Сейчас верну.

– Что это? – воскликнул бортинженер. – Смотри! На экране…

Командир поднял глаза. Среди черного бездонья висело блеклое пятнышко. Оно быстро меняло форму: круг, эллипс, снова круг, опять эллипс…

Командир, не мигая, смотрел на экран. Светлое пятнышко в объятиях мрака что-то ему напоминало. Бортинженер за спиной с шумом проглотил слюну. Круглое пятнышко начало уменьшаться в диаметре и разгораться.

Лазерная пушка, понял вдруг командир. В режиме наведения…

Сделать он ничего не успел. Среди черного бездонья хищно вспыхнула ослепительная звезда, и экран лопнул от мгновенно переполнившего его синего пламени.

А на Земле, в помещениях Центра Связи натужно заревела сирена, говоря дежурившему в этот час персоналу о том, что на орбите случилось нечто серьезное. Серьезное настолько, что станция «Спейс хантер – 12», принадлежащая Контрольной Службе Экологического Совета и имеющая двух дежурных наблюдателей на борту, прекратила существование.

Глава первая
ГЕРОЙ КОСМОСА НА РЕАБИЛИТАЦИИ

1

Все получилось именно так, как и предсказывал вчера в Париже Одиссей.

Между Лонгвиллем и поселком ходили скоростные экспрессы, так что дорога до места заняла менее получаса. Чиновник в мэрии, назвавшийся Стивеном Пауэром, был мил и разговорчив, и через несколько минут Жюль знал о поселке все, что представляло хоть какой-то интерес. Более того, Стивен Пауэр оказался настолько любезен, что предложил ему единственный свободный коттедж на берегу, а потом еще и обеспечил списком врачей, практикующих в поселке. Шестым в списке значился доктор Арчибальд Спенсер. Прекрасный радиолог, известный специалист, не пожалеете, сударь!..

Коттедж оказался обычным, двухэтажным, выстроенным по типовому проекту. Внизу кухня, прихожая, гостиная (или, если хотите, кабинет), а на втором этаже спальня и ванная. Как только Жюль вошел внутрь, загорелся неяркий свет. Жюль снял куртку и открыл дверь в гостиную.

В углу имел место прекрасный инком фирмы «Тейлор Электроникс, лимитед». Средний гражданин владеет от силы тридцатью процентами его возможностей. Под компьютером лежали инструкция по пользованию жилищем и план поселка. Инструкцию Жюль бросил на стол, а план развернул. Поселок был под завязку набит бассейнами, кегельбанами, теннисными кортами, площадками для кроссбола и тому подобными сооружениями. Жюль отправился на кухню. Кухня оказалась автоматическая, последней модели, разрекламированной по всему миру полгода назад, с рисивером сети «Сэплай». Шикарная оказалась кухня. Впрочем, желающие (вернее, не желающие с ней возиться) могут пользоваться услугами баров и ресторанов, которых в таких местах великое множество. Это вам не леса и болота, где сырость, грязь и еда всухомятку. Было такое – лет пять назад, когда ликвидировали группу Короля Лира…

Жюль поднялся на второй этаж. Ванная – самая обычная, спальня тоже. Экранирующиеся стекла в окнах, широкая двуспальная кровать, стена в изголовьи украшена тайгерлендским ковром. Рисунок примечателен: голова тигра с разинутой пастью. Тигр серебристый – символ страны.

Жюль спустился вниз, открыл справочник «Сэплай», отыскал нужные коды и набрал их на пульте. Через минуту звякнул звонок. Жюль распахнул дверцу рисивера и нашел в нише упакованные в пакеты плавки, полотенце, халат и пляжную сумку. Вскрыл разукрашенные рекламой «Найк» упаковки, побросал принадлежности в сумку и отправился купаться.

На пляже было весьма малолюдно. Несколько человек одетыми лежали на топчанах и читали. В беседке обнималась какая-то парочка. На Жюля никто внимания не обратил. Он зашел в кабинку и переоделся. А когда вышел и отправился к ближайшему топчану, читающие отложили книги и повернулись в его сторону. Он немедленно задрал нос, небрежно бросил на топчан штаны и сумку, скинул туфли и побежал к воде. На бегу он обнаружил, что солнце светит не так уж и ярко, что океан совсем не голубой, а скорее серый, и, делая последний шаг, понял, что это не самый умный поступок в жизни. Но отступать было уже поздно, и он, глубоко вздохнув, бросился в воду.

По-видимому, не заорал он лишь потому, что вопль еще в горле превратился в ледышку. Вода была не просто холодной, она обожгла, как кипяток, она впилась в тело миллионами острых иголочек и стянула череп стальным тяжелым обручем. Жюль хотел было сплавать к буйку и обратно, но понял, что судороги наступят раньше, чем он доберется до буйка, и придется орать банальное: «Спасите!» Впрочем, сразу выйти из воды – значило потерять авторитет в глазах смотревшей на него общественности, и потому Жюль окунулся по шею и повернулся лицом к берегу. Люди разглядывали его с восторгом и изумлением, в беседке парень рвал с себя рубашку, а девушка обреченно хватала его за руки. Жюлю стало ее жаль, и он выбрался на берег.

– Бр-р-р! – крикнул он парню, после чего тот сразу же успокоился. С трудом сдерживая себя, чтобы не побежать, Жюль неторопливо отправился к своему топчану и принялся что есть мочи растираться полотенцем.

– Неосторожно! – прогудел сзади чей-то голос.

Жюль обернулся. На соседнем топчане сидел широкоплечий брюнет лет тридцати пяти в желтом спортивном костюме и с сумкой через плечо.

– Почему?

– Можно схватить воспаление легких! – насмешливо сказал брюнет. – Не хотите ли согреться?

Он достал из сумки фляжку и открутил крышку.

– Здесь у меня коньяк, – пояснил он. – А неосторожно потому, что вода сейчас не блокируется, не сезон. Вот летом, когда на пляже ступить негде, и все готовы выложить денежки…

Коньяк был как нельзя кстати, и отказываться Жюль не стал. По телу тут же разлилось тепло.

– Армейская, – сказал Жюль с уважением, возвращая фляжку.

– Да, – сказал брюнет. – Я бывший военный.

– А я космонавт, – сказал Жюль. – Возможно, тоже бывший. Во всяком случае, в настоящее время лечащийся.

– Авария?

– Да… Облучение. Здесь на реабилитации после госпиталя.

– Понятно, – сказал брюнет, и усмешка пропала с его лица. – Анхель Санчес, эколог.

Жюль тоже представился и пожал протянутую руку. Рука оказалась крепкой.

– Здесь совсем неподалеку бассейн с подогревом, – сказал Санчес, наблюдая, как Жюль одевается. – И не слишком дорого.

– Деньги меня пока не интересуют, – высокомерно сказал Жюль. – Деньги интересуют страховую компанию.

Санчес кивнул, пряча фляжку в сумку.

– Вы в Гринкоусте недавно?.. Что-то я вас раньше не видел.

– Да, – сказал Жюль. – Только сегодня прилетел. Вон мой коттедж. Милости прошу!

– Да нет, спасибо, – отказался Санчес. – Вы еще не обедали?

– Увы!..

– Если не любите есть дома, то могу посоветовать «Сиреневую веточку». Приличная европейская кухня… Сколько нужно времени, чтобы вы приготовились?

– Час-полтора, – сказал Жюль, натягивая туфли. – Душ там, то, се…

– Хорошо. Душ – это вы правильно решили, душ после такого купания – обязательно… Тогда в три часа. Встретимся прямо в «Веточке». Найдете дорогу?

– Думаю, найду.

Санчес, кивнув, ушел, а Жюль отправился в свою новую обитель и занялся неизбежными хлопотами вселения. Для начала ввел в тейлор свой личный код, чтобы ребята могли организовать с ним пару сеансов. Береженого, как говорится, Бог бережет… Потом заказал себе постельное белье и разные мелочи, необходимые человеку для нормальной жизни на новом месте. Подумав, заказал еще костюм «для выхода в люди» и отправился принимать душ. А затем внимательно изучил план поселка.

2

Ресторан действительно оказался недалеко. Двухэтажное здание, выполненное, как и коттеджи, по типовому проекту: полупрозрачные, подсвеченные изнутри колонны, между которыми летом обычно располагаются столики с плетеными креслами, стены из мимикроида, экранированные стекла, на крыше обязательная модель ракеты, рвущейся в холодное небо. А когда он поднялся наверх, в собственно ресторан, ему захотелось смеяться. Внутри царил пресловутый стиль «космическая опера». Не хватало только псевдокосмонавтов в оранжевых скафандрах, плавающих перед носом клиентов в ожидании чаевых. Увы, как оказалось, радовался он рано. Скафандры все-таки были. Если, конечно, можно было назвать скафандрами ту униформу, в которую одевались здешние официантки. В отличие от космических защитных одежд она больше открывала, чем скрывала. Впрочем, он тут же признался себе, что зря раздражается: девочки выглядели весьма эффектно.

– Жюль!

Он оглянулся. Санчес был уже здесь. И не один. Рядом с ним сидели две дамы. И что за дамы!.. Жюль тут же изобразил на физиономии самую светскую улыбку, на какую был способен, и подошел к столу.

– Вот, девочки! – сказал Санчес. – Это тот самый Жюль, покоритель здешних вод.

– Лина. – Невысокая молоденькая брюнетка протянула руку, которую Жюль тут же с готовностью пожал.

Имя второй женщины – обладательницы огромной шапки голубых волос и таких же голубых глаз – оказалось Белла.

– Вообще-то я Арабелла, – сказала она, беззастенчиво разглядывая Жюля. – Но друзья зовут меня Беллой.

Подошла официантка. Пока Санчес делал заказ, Жюль исподтишка разглядывал женщин. С курортными проститутками ему встречаться еще не приходилось. Наверное, потому что он до сих пор не бывал на курортах. Арабелле, на его взгляд, было не больше двадцати трех – двадцати пяти, а Лина и того моложе. Обе одеты в короткие серебристые, едва скрывающие ягодицы юбки и сильно открытые спереди блузки-безрукавки. Как дань погоде, на спинках кресел висели пестрые переливающиеся не то халаты, не то плащи.

Интересно, которая из двоих предназначена мне, подумал Жюль.

Санчес, наконец, разобрался с официанткой.

– Жюль – космонавт, – сказал он. – А девочки – студентки, учатся в Лонгвильском университете.

Улыбки, подаренные Жюлю, были столь очаровательными, что ему и взаправду захотелось стать космонавтом.

– Вы эколог? – спросила Лина.

– Нет, – сказал Жюль. – Я не из КСЭС. Я – орбитальная гелиоэнергетика.

– А мы с медицинского. Здесь на практике.

– Угу, – сказал Жюль. Ему вдруг показалось, что вечер станет элементарной потерей времени.

– А вы не кригер? – спросила Белла.

– Нет.

– Я обожаю военных.

– Это нынче модно, – сказал Жюль.

– Причем здесь мода? – Белла возмущенно фыркнула. – Это же настоящие мужчины. А их сейчас давят. Вся мировая общественность протестует. Разве вы не знаете?

Да, подумал Жюль, мировая общественность крепко защищает Ассоциацию. Только мировая общественность ничего не знает об Ультиматуме. Хотел бы я посмотреть на мировую общественность в тот момент, когда она о нем узнает!..

– Какие кригеры? – сказала вдруг Лина. – Разве он может быть кригером?

Жюль удивленно взглянул на нее. Лина сидела, откинувшись на спинку кресла и уронив руки на колени. От улыбки не осталось и следа, взгляд девушки был строг и печален.

– Не удивляйтесь, – шепнул Санчес. – На нее иногда находит. Ее мать, будучи беременной, попала под удар цунами на побережье. Лишь чудом спаслась.

Он легонько шлепнул Лину по обнаженному плечу. Та вздрогнула, лицо ее оттаяло.

– Сестра, ты как? – спросил Санчес.

Лина улыбнулась ему и кивнула головой.

Сестра, подумал Жюль с удивлением. Похоже, я ошибся. Проклятые стереотипы!.. Ведь может же быть и простой интерес к космонавту. Космонавты, как известно, на каждом углу не валяются.

– Мне кажется, в вас говорит зависть! – Белла продолжала прерванный разговор. – Всегда в центре всеобщего внимания были вы, а теперь ваше место заняли кригеры.

– Космонавты здесь ни при чем, – сказал Жюль.

– Кригеры тоже!

– Не буду с вами спорить. Честно говоря, я далек от этих проблем. Мы наверху занимаемся наукой, а не политикой.

Белла осуждающе покачала головой.

– Сейчас такое время, – сказала она, – что каждый должен быть политиком. Разве нарушение прав человека касается не каждого гражданина Земли? Даже если этот человек кригер?..

Жюль возвел очи горе. Санчес хохотнул.

– Ну как, тяжело? – проговорил он сквозь смех. – Напора нашей Беллы не всякий выдержит! – Он сделал паузу, ровно такую, чтобы фраза зазвучала двусмысленно, и продолжал: – Ладно, девочки. Не нападайте на гостя! Не всем же интересны эти проблемы!

Подали обед.

– Я голоден как волк, – предупредил Жюль. – Так что извините, друзья!..

Они переглянулись, и разговор прекратился. Блюда перед Жюлем были незнакомые, но чертовски аппетитные на вид. А потом оказались и чертовски вкусными. Когда Жюль покончил с томатным супом, Санчес заметил:

– Вы как из тюрьмы вырвались!

Жюль усмехнулся.

– Знаете ли, Анхель, клиника немногим отличается от тюрьмы! Кашки, кисельки, диета… Черт бы ее подрал!

Они весело рассмеялись. Особенно заразительно хохотала Белла.

– Вы опасная женщина, Арабелла! – прошептал Жюль, склонившись к ее уху.

– А вы, мне кажется, опасный мужчина, – проговорила она сквозь смех. – Даже после клиники.

Разговор возобновился. Их крепко интересовал космос, и Жюль едва успевал отвечать на сыплющиеся с трех сторон вопросы. Проверка подготовки получилась основательная. Впрочем, знакомые ребята из космонавтов говорили ему, что это почти везде так. Видно, тяга к космическому у людей в крови. Кто-то даже сказал, что это безусловный рефлекс. Как чувство голода или либидо.

Потом они пили коньяк, опять ели, снова пили. Разговор потек совсем пустой, о популярных музыкальных группах и современной моде, о яхтах и лыжах, о любви и дружбе. Потом кресла женщин оказались рядом с креслом Жюля, и он начисто перестал фиксировать всю эту болтовню, потому что справа ежеминутно упиралась ему в плечо упругая грудь Арабеллы, а когда он от нее отодвигался, то слева натыкался на такие же прелести черненькой Лины. Он медленно, но верно доходил, а бандит Санчес даже не собирался прекращать это безобразие. Потом, наконец, все выдохлись, и женщины отправились привести себя в порядок. Жюль с Санчесом вышли на открытую площадку проветриться.

Оказалось, уже наступил вечер, и на улице изрядно потемнело.

– Ну как? – спросил Санчес.

– Они меня совращают, – пожаловался Жюль.

– Да ну? – Санчес хохотнул. – Было бы странно, если б они этого не делали. Женщины ведь! Разве ты не заметил?

– Заметил! – веско сказал Жюль. – Лина очаровательна!

– А Арабелла?

– О-о-о! – Жюль закатил глаза.

– Прекрасно! Дарю!

– Которую?

– А хоть обеих! – Санчес снова хохотнул.

– Благодарю, – сказал Жюль проникновенно. – Королевский подарок!.. Вот только что я буду делать сразу с двумя? Я, одинокий больной космонавт?..

– Ну хорошо, хорошо, – проговорил Санчес. – Одну провожу я. Только предпочел бы, чтобы на мою долю досталась сестра.

– Почему?

– Потому что пораньше хочу сегодня лечь баиньки. – Он потянулся. – Уж лев в ночи разинул пасть…

Жюль замер. Это был пароль, но пароль с сегодняшнего дня аннулированный и замененный новым. А этим пользовался еще Генрих до своего исчезновения. Потому Жюль и ухом не повел.

– Ты пишешь стихи? – спросил он.

– Нет, – сказал Санчес равнодушно. – Это строчка из стихотворения одного поэта. Его звали Генрихом…

– Гейне, что ли?.. А как дальше?

Санчес зевнул и снова потянулся.

– Пошли к девчонкам.

Они вернулись за стол. Вечер был продолжен. Жюль из кожи вон лез, чтобы поддержать веселое настроение, но Санчес, похоже, потерял интерес к беседе. Сначала он коротко взглянул на Лину, и девушка тут же отодвинулась от Жюля, затаилась в своем кресле, поблескивая черными глазенками, как маленький пугливый зверек, и только слушала, как синеокая Арабелла хмельным голосом вкручивает Жюлю что-то насчет того, какими должны быть подруги у космонавтов, по-прежнему старательно прижимаясь к нему великолепным телом. Потом Санчес принялся зевать, чуть прикрываясь рукой и тут же обтирая ею лицо, как после купания. Жюль понял, что пора расходиться. Он полез в карман за кредитной карточкой, но Санчес запротестовал.

– Нет-нет! – сказал он. – Ты гость, Жюль! Так что плачу сегодня я.

Жюль пожал плечами. Санчес подозвал официантку и расплатился.

– Ничего, – сказал он. – Будет еще и твоя очередь. Не в последний раз встречаемся… Пошли, сестра!

И тут Жюль увидел, что маленький зверек смотрит на него с сожалением и надеждой. Черт, подумал Жюль, неужели я произвел на нее такое сильное впечатление своими дифирамбами космосу и космонавтам?

– Пошли, Лина! – повторил Санчес.

– Вы проводите меня, герой космоса? – пропела Арабелла.

– Да-да, конечно! – спохватился Жюль, переводя взгляд на нее. – Разумеется.

В дверях Лина снова оглянулась.

– Да перестаньте вы пялиться на нее, Жюль! – повысила голос Арабелла. – Анхель ее с первым встречным не отпустит, не тот он парень!

– А вы, Арабелла?

– Во-первых, Жюль, Белла… Ведь мы же друзья?

Жюль кивнул.

– А во-вторых, я женщина свободная. – Она поджала губы. – С кем хочу, с тем и иду!

Жюль поспешно сыграл отступление. Он учтиво помог ей облачиться в этот самый не то халат, не то плащ. Он предложил ей руку и свел по лестнице, придерживая за локоток, когда ее особенно сильно заносило. Внизу он изобразил покорную готовность идти за ней хоть на край света.

– Давно бы так! – удовлетворенно проворковала Арабелла. – Только знаете, Жюль, давайте лучше я вас провожу.

– Удобно ли это будет? – усомнился Жюль.

– Удобно, удобно!.. Разве у нас не эмансипация?.. И потом я живу далеко. Вы и дороги-то обратно не найдете!

– А как же вы? – спросил Жюль лукаво.

– О, как-нибудь доберусь! Я ведь здешняя, меня тут каждая собака знает.

Тем более, что возвращаться ты будешь утром, подумал Жюль.

Он обнял ее за плечи. Она тут же с готовностью прижалась к нему, и они потащились. Окружающая обстановка вполне располагала к любви. Было довольно тепло, одуряюще пахли незнакомые деревья, отовсюду заливались на разные голоса какие-то птицы. Словно на дворе была весна. Фонари горели редко и слабо, и Жюль с Беллой целовались в тени каждого дерева. Из-под расстегнутого плаща– халата пыхало таким жаром, что Жюлю становилось не по себе. А когда они перебирались от дерева к дереву, она щебетала о какой-то ерунде, а он пересыпал ее щебетание междометиями и обдумывал сложившуюся ситуацию.

Могло, конечно, что-то и получиться, хотя ее интерес к нему носил, кажется, только сексуальный характер… Может быть, все-таки попробовать? Или подождать до следующего раза?.. И не давало ему покоя то, что за прошедшую половину дня он так и не связался с Артуром и потому вынужден плутать в темноте.

Так он и колебался до самого своего коттеджа, не зная, как поступить. С одной стороны, Санчес был весьма любопытной зацепкой, а с другой – провалы чаще всего и происходят от излишней торопливости.

– А знаете, Белла, – сказал Жюль, когда они дотащились до места, – ведь у меня нет презервативов.

Белла коротко хохотнула.

– Ну и беда! – сказала она утробным голосом. – А «Сэплай» на что?

– Вы знаете, Арабелла, – повторил он с сомнением, – все-таки я сегодня очень устал. Дорога, сами понимаете…

Беллу словно ударили. Глаза ее сузились, лицо вспыхнуло, пальцы судорожно тронули застежки на плаще. Она вполголоса выругалась и побрела прочь, опустив голову. Видимо, в ее жизни это был первый случай с подобным исходом.

– Может быть, вас все-таки проводить? – крикнул Жюль ей вслед.

Она только дернула плечами и, не оборачиваясь, прибавила шагу. Вот-вот бросится бежать.

Потерпи, девочка, подумал Жюль. Я еще утолю твое любопытство. Дай только срок, чтобы приготовиться. Видит Бог, сегодня мне играть в эти игры еще рано.

Он набрал код на замке и, открыв дверь, вошел в прихожую. Вспыхнул свет. Жюль внимательно осмотрелся. Потом прошел в гостиную и снова внимательно осмотрелся. Все вещи лежали на своих местах, да и чутье подсказывало, что никто в его отсутствие сюда не заходил.

– Дорогу осилит идущий, – сказал он вслух, достал из кармана и включил «карандаш».

«Карандаш» тревожно замигал красным.