Текст книги "Ангел"

Глава 5

Павлик бодро шагает, держась за мамину и папину руки, на спине новенький, ещё пахнущий ранец. Осеннее солнце ласкает мягким теплом. Вокруг улыбки, цветы, нарядные детвора и взрослые, весёлые лица, радостная суета. Праздник. Первое сентября. Павлик идёт в первый класс. Душа ликует, Ангел снисходительно наблюдает.

В последние две недели в их доме царил ажиотаж. Мама и папа носились вокруг Павлика: примеряли, подшивали, подбирали, собирали, вспоминали, что забыли, находили, снова вспоминали, снова находили, хвалили и охали, чмокали и трепали, радовались. Ему это ужасно нравилось, он был центром вселенной.

Вечером Павлик убегал к друзьям. Гоняя по двору, они забывали о школе, троицу снова поглощала уличная стихия. Мишку и Сёмку тоже собирали в первый класс. Лишь изредка между делом они перебрасывались фразами.

– Мне такой здоровский портфель купили, коричневый, – заявил Сёмка.

– Везёт, – грустно сказал Мишка. – А у меня зелёный, с кошкой, фу. Девчачий какой-то.

– Почему девчачий? – спросил Павлик. – Девчачьи красные, а у тебя зелёный.

– Не нравится он мне, – недовольно сказал Мишка. – Не хочу такой.

– А ты попроси купить другой, – предложил Сёмка.

– Ага, попроси, – пробурчал Мишка. – Я сказал мамке, что не хочу такой. А она: «Если не нравится, пойдёшь в школу с затрёпанным, старшей сестры». И та лыбится, говорит: «Ага, иди с моим, я на него бантики повяжу, пойдёшь в школу с красивым портфелем». Замучила… И когда она только уйдёт от нас. Скорей бы замуж вышла и уматывала… Пять лет ещё терпеть, пока она школу кончит.

– А моя мелкая цветные карандаши у меня ворует, – улыбаясь, пожаловался Сёмка. – В садик их таскает. У самой их полно всяких, и пластилин есть. А она мои новые таскает.

– А мне ранец купили, – равнодушно сказал Павлик.

– Классный? – с завистью спросил Мишка.

– Не знаю, – ответил Павлик. – Мне пофиг. Родителям нравится.

Сёмка залез на верхнюю площадку деревянной горки.

– Тебе всё купили? – спросил он у Павлика.

– Наверное, – ответил Павлик. – По магазинам больше не ходим.

– А мне точно всё купили, – прислонившись к боковой стенке горки, сказал Мишка. – Сеструха проверяла.

– Жалко, что в разных классах будем учиться, – грустно сказал Сёмка.

– Угу, – нерадостно подтвердили Павлик и Мишка.

– А погнали к садику, – предложил Сёмка, – посмотрим малышню. Моя сестра должна гулять.

– Погнали, – согласился Павлик.

И троица, сорвавшись с места, умчалась через пустырь и площадь к садику в соседнем микрорайоне.

Не осознавая ещё, что такое школа, друзья не очень-то придавали ей значение. Для них это ещё одна старшая группа, так они думали. Их больше занимали сборы к ней, внимание, какое им уделяют, волнение родителей. А меж тем дети подходили к первой ступеньке взрослой жизни, с её грубостью, несправедливостью, коварством, обманом, разочарованиями. Ангел слегка нервничал, посматривая на Павлика, словно что-то знал.

…Родители вели Павлика в школу в приподнятом настроении. Ему же было всё равно, но он улыбался вместе с ними, видя, как они радуются. Линейку, торжества, поход в класс он воспринимал вполуха и вполглаза, не понимая, что тут происходит. И очень обрадовался, когда всё это закончилось. Взяв маму за руку, Павлик поспешил домой. Так началась его школа.

Его первая учительница, Александра Игоревна, была редкой души человек. Она сразу окружила детей своим вниманием. Помогала, когда не получалось, прощала, если они упрямились, играла с ними, давая отдохнуть. В общем, теперь у Павлика было две мамы: мама – мама и мама – Александра Игоревна. Он с удовольствием бежал в школу, прилежно вёл себя на уроках, охотно отвечал, с желанием писал дома с мамой петельки и крючочки, учил букварь, и ему всё нравилось. Вечером, выполнив домашнее задание, он всё так же спешил к своим друзьям.

Сёмка выходил первым, он раньше всех делал уроки. Следом появлялся Павлик, последним прибывал Мишка – с учёбой у него было не очень. Они гуляли по микрорайону, ходили в кафе, иногда заглядывали во Дворец культуры. Но там было неинтересно, всё уже известно. Чаще гоняли по улице.

На торжественной линейке Павлика приняли в октябрята. Потом снова учёба. Так пролетел его первый класс. Ангел куда-то пропал и не тревожил мальчика.

Летом им купили велосипеды. Сначала Сёмке – у него появился велик «Бабочка» с пневматическими шинами, двумя дополнительными колёсиками для устойчивости, ручным тормозом и звонком, класс! Он сразу попросил папу снять дополнительные колёсики, чтобы не позориться. Троица целыми днями возилась с Сёмкиным велосипедом. Через две недели Мишке купили «Ветерок». Он, осмотрев технику, настоял на двухколёсном варианте, как у Сёмки, и его отец убрал третье колесо.

Мама Павлика вышла на балкон повесить бельё и, глянув во двор, увидела сына, бегающего за катающимися на велосипедах Мишкой и Сёмкой.

– Отец, иди сюда, – позвала она.

Папа вышел на балкон.

– Смотри, – сказала мама, показывая на мечущегося в попытке догнать друзей сына.

Папа, грустно понаблюдав, сказал:

– Надо бы ему велосипед купить. – Мама промолчала. – Что у нас с деньгами? – спросил папа.

– Только те, что отложены на новый шифоньер. Наш-то совсем разваливается, рассыхается, и дверка вот-вот отлетит.

– Да-а, – задумчиво протянул папа. – Что же, он так и будет, как собачонка, за друзьями бегать?

Мама, ещё раз взглянув на сына, вздохнула и сказала:

– Да нет, велосипед ему надо купить.

– Походи в магазин, может, выбросят, – предложил папа.

– Хорошо, – сказала мама.

– А шифоньер я подправлю. Постоит ещё.

– Ладно.

Мама неоднократно заходила в магазин, но велосипедов не было. Придя в очередной раз, она неуверенным голосом спросила у продавщицы детского отдела Зины:

– А велосипедики детские будут?

Зина, посмотрев на неё как на умалишённую, брезгливо ответила:

– Не знаю.

И колко добавила:

– Спросите у Госплана, может, там знают.

Мама, покраснев, поспешила к выходу из магазина.

Несмотря на этот случай, она раз за разом приходила в детский отдел, но велосипедов не было.

У Ангела созрел план, и он решил помочь.

Продавщица Зина, будучи приближённой к завмагу и работая в дефицитном детском отделе, считала себя пупом земли, повелителем людской черни – простых покупателей. И всё в её жизни было бы прекрасно, если б не эти существа, путающиеся под ногами.

Стоя в своём отделе, Зина увлечённо обсуждала с продавщицей из соседней секции последние сплетни, городские и местные. Разгар рабочего дня, магазин почти пустой, никто им не мешает. Но тут в отдел неожиданно зашла посетительница и стала прямо рядом с ними внимательно и не спеша разглядывать неваляшек на витрине. В самый неподходящий момент, посредине рассказа продавщицы о последней интрижке их товароведа Виталия Аристарховича – Виталика.

Ангел тихо шепнул Зине:

– Чего она тут раскорячилась? Гони её.

– Чего стоим? – раздражённо спросила Зина. – Будете брать?!

– Нет, – ответила посетительница. – Просто смотрю.

– Нечего тут смотреть, – отрезала Зина. – Идите вон, в другой отдел.

– Как вы со мной разговариваете! Как можно?!

Зина повернулась к посетительнице спиной, всем видом показывая, что чихала она на неё.

– Безобразие! – возмущалась та. – Я на вас жаловаться буду!

Зина продолжила разговор с продавщицей из соседней секции, демонстративно игнорируя недовольную посетительницу. Повозмущавшись ещё немного и видя, что её никто не слушает, та ушла в другой отдел. Продавщица проводила её язвительным взглядом.

Подружка Зины, Тоня, работала в одном из отделов научно-исследовательского института. Она сидела за столом и неторопливо производила расчёты в сводной таблице. Тоня попросила подружку достать ко дню рождения сына большого ревущего плюшевого мишку. Его нужно было положить, а потом поднять, и медведь издавал ревущий звук. Вчера Зина позвонила и сказала, что всё готово. Договорились, сегодня вечером после работы Тоня зайдёт к ней и заберёт игрушку.

Она спокойно копалась с расчётами и неожиданно услышала голос Ангела:

– А чего до вечера ждать? Иди сейчас.

Тоня остановилась на секунду, прислушавшись к проскочившей в голове неожиданной мысли, и продолжила работу.

– А если кто перехватит? – подначивал Ангел. – Придёт заведующий и заберёт. У него тоже друзей полно.

Тоня замерла.

– Да Зинка кому хочешь может продать, – воодушевившись успешным началом, азартно продолжил Ангел. – Ты что, не знаешь её, что ли? Толкнёт и не подумает. Пошли.

Тоня забеспокоилась.

– Да чё ты, пошли, пока не поздно, – продолжил подстрекать Ангел.

Тоня сидела в нерешительности, готовая сорваться в любой момент.

– Ну всё, медведь ушёл, пока ты тут крестики рисовала, – провокационно заявил Ангел. – Сделала подарок сыну.

Тоня вскочила с места, отпросилась на ходу у заведующего отделом и побежала сломя голову в магазин.

Зина скучала одна в пустом отделе. Прибежала запыхавшаяся Тоня.

– Ты чё?! – удивлённо глядя на неё, спросила Зина. – Я же вечером сказала прийти.

– Да чё там, – заюлила застеснявшаяся Тоня, не понимая, зачем она в самом деле заявилась не вовремя. – Медведь тут? Давай я его заберу. Всё равно уже пришла. Ага?

Зина осмотрелась по сторонам: никого подозрительного рядом не было.

– Подожди, я щас, – напряжённо сказала она и ушла в подсобку.

Тоня быстро достала из сумки деньги. Вокруг царили тишина и безмятежность. И в тот момент, когда Тоня и Зина производили обмен денег на медведя, в отдел зашла та самая недавно облаянная посетительница. Её подгонял Ангел.

– Это чё она делает? – шепнул посетительнице Ангел. – Из-под полы торгует!

– Это что такое?! – громогласно, как пароходный гудок, воскликнула посетительница. – Из-под полы торгуем?! Таких медведей нет на прилавке.

– Только что привезли, – огрызнулась Зина. – Одного.

– Я буду жаловаться, позовите заведующего!

На крик пришла завмаг. Тоня под шумок исчезла с медведем из магазина, благо успела расплатиться. Зина делала круглые глаза и говорила, что не понимает, о чём речь, ничего не было. Завмаг, грозя продавщице всеми возможными карами, кое-как выпроводила возмущённую посетительницу из магазина.

Ангел удовлетворённо улыбался: это было первым актом его представления.

Через полтора часа свои люди из горкома партии позвонили заведующей и сказали, что к ним приходила возмущённая посетительница их магазина и написала жалобу, а ещё до этого она была в народном контроле и там тоже накатала на них телегу и обещала написать в обком. В общем, грядёт грандиозная проверка.

Вспотевшей рукой заведующая осторожно положила трубку. Она попыталась сглотнуть слюну, но во рту было сухо.

«В горкоме ещё можно попытаться найти ходы, и то вряд ли… Первый секретарь идейный, если узнает, разнесёт всех в пух и прах из-за этой идиотки, выговором не отделаешься… партбилет на стол и на хрен с должности», – у заведующей неприятно похолодело внутри.

«Зараза… принесла тебя нелёгкая».

Ангел саркастически улыбался.

«Ведь у нас как, – продолжала тревожно размышлять заведующая. – Если не партийный, ты никто – биомасса. „Партия – наш рулевой“, без партбилета никакую руководящую должность не займёшь. Буду до конца жизни пахать или дворничихой, или уборщицей, и то не везде. Всё. Никто не возьмёт, себе дороже. Лишенка!.. А про обком вообще молчу… Вот попала, я столько за эту должность отдала… Не-е. На хрен всё».

Перепугавшись не на шутку, заведующая магазином дала команду выбросить в продажу весь дефицит из подсобок.

Мама Павлика шла после работы мимо магазина и увидела возле него кучу народа. Молва гласила: «Выбросили дефицит». Она тут же устремилась в магазин.

Во всех отделах выложили дефицитный товар: югославскую обувь, японские куртки, мужские костюмы фабрики «Большевичка», болгарские рубашки, немецкие женские болоньевые плащи, батники, водолазки, нижнее бельё, польские платья. Везде стояли длиннющие очереди. Народ как ужаленный метался от очереди к очереди, занимая места. Духота, давка, постоянные склоки: «Вас здесь не стояло». Сумасшедший дом.

Мама Павлика поспешила прямиком в детский отдел – посмотреть, не выбросили ли в продажу детские велосипеды. Но, увы, их там не было. Рассеянно глядя на ряды игрушек и детских колясок, она собралась было уходить. Как раз в этот момент открылась дверь подсобки, и грузчик вынес в отдел три детских велосипеда. Мама Павлика тут же схватила один из них. Два других тоже мгновенно купили.

Еле уговорив продавщицу Зину (Ангел помог) отложить велосипед, она помчалась в ближайшую телефонную будку, позвонила мужу, объяснила ситуацию. Папа, отпросившись с работы, рванул сначала домой за заначкой, а потом в магазин.

Мама вернулась в детский отдел и увидела такую картину. Её велосипед схватила какая-то наглая дамочка и пытается вырвать из рук продавщицы. Зина держалась насмерть. Такого форс-мажора даже Ангел не ожидал.

Мама подошла и, посмотрев на дебоширку полными отчаяния глазами, неуверенно сказала:

– Это мой велосипед, я отложила.

– Да пошла ты! – огрызнулась дамочка и продолжила борьбу с Зиной.

– Брось велосипед, зараза, а то сейчас обосрёшься, прямо тут, – грозно сказал ей Ангел. – Брось, я сказал! – заорал он.

Дамочка испуганно отпустила велосипед, не понимая, зачем она это сделала. Мама Павлика мгновенно схватила его и не выпускала из рук до самого приезда мужа. Зина вздохнула с облегчением, внутренний голос уверенно пообещал, что это ей обязательно зачтётся, стопудово.

Ужасно довольные и слегка помятые папа и мама вышли из магазина с велосипедом в руках.

На следующий день родители и Павлик торжественно выкатили во двор почти взрослый велосипед «Школьник» – друзья чуть не лопнули от зависти. Ангел был очень доволен своей работой. Они с Павликом наконец-то помирились.

И теперь втроём Павлик, Сёмка и Мишка гоняли на велосипедах по двору и не только… Хоть они и заверяли родителей, что дальше дома не ездят, на самом деле друзья исколесили всю округу и даже несколько раз бывали за городом, в полях. Но по официальной версии ни-ни, только во дворе.

Павлик пошёл во второй класс. Учился он нормально – на четвёрки. Мог бы и лучше, но родители не очень-то давили на него, понимая, что оценки – это не главное. А он и не возражал. Зачем? Сделав домашние задания, Павлик бежал на улицу к Сёмке и Мишке.

Пришла зима, друзья катались с горки на санках, лепили снеговиков. Когда наступала оттепель и снег становился сырым, играли в снежки. В их городе появился первый каток, и они тут же побежали посмотреть, что это такое. Троица с восторгом наблюдала за первыми катающимися, завидуя им.

Сначала в их компании коньки появились, как обычно, у Сёмки, и они втроём бегали на каток. Сёмка рассекал, а Павлик с Мишкой заворожённо смотрели на него. Он не жадничал, давал и им кататься. Но коньки были малы и Павлику, и Мишке и сильно жали, отчего ноги моментально замерзали, так что долго не наездишься. И вот когда они с Мишкой с лёгкой завистью в очередной раз наблюдали, как Сёмка выписывает пируэты на льду, Ангел принялся подзуживать Павлика:

– А слабо попросить у родителей коньки?

Павлик проигнорировал его вопрос.

Душа неодобрительно смотрела на Ангела, но промолчала.

– Смотри, как классно, все катаются, – продолжил наседать Ангел.

«Да ну, – про себя пробурчал Павлик. – Зачем?»

– Да давай попросим родителей, пусть купят, а? – не унимался Ангел. – Давай!

Павлик заколебался. И тут Мишка неожиданно произнёс:

– Мы завтра в магазин идём за коньками, папка обещал.

Это уже был удар ниже пояса. Павлик резко развернулся и, не прощаясь, пошёл домой. Мишка удивлённо взглянул на него и снова повернулся к Сёмке.

Павлик зашёл в квартиру и, не разуваясь, заявил:

– Хочу коньки.

И грустно сел у входной двери. Подошла мама, помогла ему раздеться и разуться и тихо сказала:

– Павлик, мы не можем сейчас тебе купить их.

Сын от досады чуть не расплакался. Папа посмотрел на его несчастное лицо и твёрдо сказал:

– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, найдём тебе коньки. – И, немного помолчав, добавил: – Дядя Валя купил себе, а они ему малы. Попрошу у него, может, он нам отдаст.

Мама, глядя на папу, растерянно произнесла:

– Так у него ж сорок третий, а у Павлика тридцать шестой.

Папа грозно посмотрел на маму.

– Сильно малы, – пояснил он. – Я тебе потом расскажу!

Мама запричитала:

– Так мы ж… новый шифоньер… купить хотели. Сколько можно тянуть?

Павлик удивлённо посмотрел на маму.

«А при чём тут шифоньер?» – подумал он.

– Ну-у, мы, наверное, на шифоньер не накопили полностью… теперь уже, – попытался намекнуть ей папа.

– Как не накопили? – удивилась расстроенная мама.

Папа строго сказал:

– Так, всё, идёмте ужинать.

Всю ночь мама и папа оживлённо шушукались. Павлик пытался уловить, о чём они секретничают, но ничего не услышал и так и уснул под их шёпот.

Через несколько дней в их доме появились коньки, их принёс дядя Валя. Новенькие, ботинки из чёрной кожи – блеск! Дядя Валя сказал, что он поточил лезвия для хорошего скольжения и вырезал вставки под пятки из старых валенок, чтобы коньки лучше держались на ноге. Павлик радостно схватил их, забыв поблагодарить дядю Валю, и, усевшись на пол, принялся примерять «подарок». Папа, мама и дядя Валя весело и дружно ему помогали.

Коньки оказались точно по ноге.

«И как дядя Валя мог ошибиться, они же ему совсем не подходят», – мимоходом подумал Павлик.

Он прошёлся туда-сюда по квартире. Всё было классно. Павлик переобулся, накинул пальтишко и, схватив коньки, радостный, ускакал на каток. С этого дня друзья после школы всю зиму до глубокого вечера пропадали на льду.

Ангел с ироничной улыбкой наблюдал за всей этой картиной, вспоминая, как он выкручивал Душу заведующему спортивным отделом, заставляя его выбросить детские коньки на прилавок аккурат в тот момент, когда родители Павлика зашли в магазин.

Ангел хотел, чтобы мальчик научился радоваться достижениям и стремился идти вперёд.

Когда Павлик убежал, папа дал маме честное слово, что следующей покупкой точно будет шифоньер.

Кататься на коньках Павлик научился сразу. Ангел ему сказал: «Не бойся, вставай и иди, только не отклоняйся назад». И он встал и заскользил. Павлик и на велосипеде сразу научился ездить. Внутренний голос сказал: «Не бойся. Главное – не останавливайся, двигайся только вперёд», и он не испугался – сел и поехал. Мама и папа бежали с двух сторон от велосипеда, подстраховывая Павлика, папа давал «ценные» советы. А он с ходу надавил на педали и укатил в соседний двор, к немалому удивлению родителей.

А по ночам, во сне, Павлик и Ангел часто летали. Высоко-высоко, над полями, лесами, городами и сёлами.

Глава 6

В четвёртом классе жизнь Павлика сделала очередной поворот. Появилось много новых предметов и учителей. Сменился классный руководитель. Вместо Александры Игоревны стала Валентина Ивановна, преподаватель биологии, тоже очень мягкий и добрый человек. Но такими были не все педагоги.

Олимпиада Степановна, учитель русского языка, на первом же уроке заявила детям, что они подонки и учить их нет смысла, так как однозначно все сопьются и подохнут алкашами под забором или за бутылку истаскаются по мужикам. Класс был ошеломлён. Ангел ехидно и брезгливо поглядывал на училку, понимая, что и это испытание они с Павликом должны пережить. Завышенные ожидания Олимпиады Степановны о шикарной жизни в золоте и мехах разбились о мужа-алкоголика, и теперь она отыгрывалась на детях, мстя и завидуя им.

Любимым её орудием была пятидесятисантиметровая линейка. Прохаживаясь между рядов, Олимпиада Степановна с остервенением орала на детей и била ей всех подряд по малейшим поводам. «Чего уставилась?!» – удар линейкой. «Что ссутулился?!» – удар линейкой. «Чего ты возишься?!» – удар линейкой. «Пиши быстрей!» – удар линейкой. Весь класс шёл на уроки русского языка с содроганием. Павлику как-то раз тоже досталось, но он так посмотрел на училку после её удара – вернее, глазами Павлика с ненавистью смотрели двое: он и Ангел. Олимпиаде Степановне от такого взгляда стало сильно не по себе, жуть прокатилась по телу, и неприятный липкий холодок сковал спину. С этого момента она ни разу не подошла к Павлику, полностью игнорируя его присутствие. Но от этого ему было не легче, фурия Олимпиада Степановна по-прежнему терроризировала класс. Павлик возненавидел русский язык зря, ассоциируя его с одиозным преподавателем, и принципиально не учил ничего, совсем.

Но так Олимпиада Степановна относилась не ко всем детям. Были у неё в классе два любимчика – отличники Никита и Света, им она уделяла всё своё время, ни разу не повысив на них голос. Никитин папа – большой начальник, а мама Светы работала в горкоме. Все остальные ученики – подонки, не заслуживающие её внимания. Видя такую несправедливость, Павлик полностью потерял интерес к школе и скатился на тройки.

«Ну а что делать? – грустно размышлял Ангел. – Не заставишь. Цели пока нет… И эта ещё…»

Родители Павлика заметили эти нерадостные перемены и попытались повлиять на сына, чтобы он снова вернулся к учёбе. Но их старания были напрасны. Не понимая, что происходит, они на время отступили.

В пятом классе у них появился новенький, мальчик Женя, маленький, кучерявый, со злыми крысиными глазками. Его посадили на галёрку к перекочевавшему к тому времени туда Павлику.

– Привет, – сказал новенький, внимательно разглядывая Павлика. – Меня Женька зовут.

– Павлик.

– У-у, – пробурчал Женёк. Начался урок, и все затихли. – А пошли завтра утром ужей ловить, – прошептал Женёк. – Есть одно место, где их полно.

– Не знаю, – неопределённо ответил Павлик. – Может, вечером, после школы?

– Да брось, – парировал Женёк и укоризненно посмотрел на Павлика. – Какая школа? Пошли!

Учитель сделал им замечание, и ребята замолчали.

– Хорошо, – спустя какое-то время прошептал Павлик. – Пошли.

– Встречаемся утром здесь, у входа, – радостно отозвался Женёк.

Павел в знак согласия кивнул.

Учитель снова внимательно посмотрел на них.

Ангел сразу заподозрил неладное, обнаружив Душу Женька в полуживом состоянии.

– Ой, что-то он мне не нравится, – заметил Ангел, обращаясь к Павлику. – Может, ну его?

Павлик молчал.

Склон оврага. Ужи выползли на открытые участки и грелись под лучами утреннего солнца. На дне косогора зеленело небольшое болотце. Оно кишело лягушками, и ужи вольготно тут себя чувствовали, охотясь на них.

Павлик с новым дружком осторожно шагали по склону. Пригнувшись, Женёк подкрался к лежащему недалеко от них ужу и схватил его. Держа жертву за голову, он подошёл с ним к Павлику. Уж неистово извивался, пытаясь вырваться.

– Один попался, – азартно и зло сказал Женёк. – Подержи, а я пойду ещё наловлю.

Павлик испуганно смотрел на ужа, не поднимая рук.

– Не бойся, они не кусаются, – съязвил Женёк. – Бери его одной рукой за башку, а другой за хвост.

Павлик осторожно взял ужа, тот яростно выкручивался в его руках, пытаясь вырваться на свободу.

Душа кричала Павлику:

– Что ты делаешь?! Брось!

Ангел негодующе добавил:

– Зачем он тебе нужен? Брось его. Пошли домой. Не пачкай руки.

Но Павлик, оцепеневший от ужаса, стоял на месте и держал ужа.

Подошёл Женёк с ещё одним пойманным несчастным пресмыкающимся.

– А ты молодец, не сдрейфил. Держи ещё одного.

И протянул Павлику второго ужа.

Затем Женёк поймал третьего. И Павлик потными от напряжения и страха руками судорожно держал трёх яростно извивающихся в отчаянной попытке вырваться ужей.

Душа и Ангел кричали ему:

– Брось! Пожалей их! Брось! Что ты делаешь?!

Но испуганный Павлик, смутно слыша их, всё так же сжимал ладони, не в силах ослушаться Женька. Какая-то цепкая сумрачная энергия удерживала его рядом с ним.

Подошёл Женёк с четвёртым пойманным ужом.

– Сейчас выберем одного побольше и пойдём в школу девок пугать, – с садистской улыбкой заявил Женёк. – А остальных укокошим.

– Как укокошим?! – испуганно спросил Павлик.

– Очень просто, – зло ответил Женёк и бросил ужа на траву.

Тот, быстро извиваясь, попытался скрыться, но Женёк придавил его ногой, второй он наступил поближе к голове. И так, переступая, он прижал несчастного к земле почти у черепных щитков. Павлик напряжённо наблюдал за происходящим. Женёк, удерживая беднягу одной ногой, поднял вторую, прицелился и резко ударил углом каблука ботинка по голове ужа и размозжил её, покрутив для верности. Уж судорожно свернулся в последний раз и замер.

Павлик стоял, оцепенев от ужаса. Ужи, увидев расправу, стали неистово извиваться, пытаясь вырваться из его рук, но он, не осознавая того, мёртвой хваткой вцепился в них.

Женёк подошёл к нему с горящими глазами и, по-хозяйски осмотрев ужей, вытащил одного из них из застывших рук Павлика.

– Попали, бли-ин! Слугу Демона не разглядели, – испуганно произнёс Ангел.

– Ты чё, остолбенел? – ехидно спросил Женёк. – Жалко? Гы-гы.

Он бросил ужа прямо перед Павликом, раздавил несчастному голову и зло посмотрел мальчику в глаза.

Душа рыдала и металась. Ангел орал:

– Бросай всё и немедленно беги отсюда! Слышишь меня?! Беги от него! Беги! Он утащит твой Дух в преисподнюю! Беги!!!

Но Павлик, застыв от ужаса, продолжал стоять.

Раздавив третью жертву, Женёк вытер окровавленный каблук о траву, забрал у Павлика последнего ужа, и они пошли в школу.

Зайдя на перемене в класс, Женёк достал из портфеля полуживого ужа и со злобной радостью принялся пугать им девчонок. Павлик, не обращая внимания на крики одноклассниц, сел за парту, его трясло.

Девчонки, побледнев от ужаса, истошно вопили и метались по классу. Женёк торжествовал.

Проходивший мимо учитель, услышав дикий визг, немедленно зашёл в класс.

– Что тут у вас происходит? – строго спросил он.

Увидев в руках Женька полуживого ужа, он сразу всё понял.

– Немедленно выпусти его, – строго сказал учитель.

– Угу, – грустно ответил Женёк.

Огорчившись, что ему не дали погонять девок как следует, он медленно направился к выходу. Учитель, внимательно посмотрев на Женька, добавил:

– Пойдём, я тебя провожу.

Они вышли из школы, и Женёк бросил полуживого ужа на клумбу.

– Ты его здесь взял? – спросил учитель.

– Угу, – соврал Женёк. – Тут ползал.

– Хорошо. Конечно, лучше было бы отнести его к месту обитания, туда, где его семья.

«Гы-гы. Нету у него теперь семьи», – злобно подумал Женёк.

– Ну, делать нечего, – продолжил учитель. – Будем надеяться, что он сам найдёт дорогу.

Повернувшись к Женьку, он сказал:

– Возвращайся в класс.

– Угу, – ответил тот и неохотно побрёл к входной двери.

С этого дня Женёк и Павлик, почти забросив школу, проводили всё время на помойках, стройках и в гаражах. Душа была в отчаянии. Павлик перестал дружить с Сёмкой и Мишкой и уже не вспоминал о них.

Самым безобидным развлечением у них было пачкать девочек. Они встречали их у школы, и Женёк мазал выбранную жертву грязью, беря её из рук Павлика. Убегая от них, девчонки часто падали, разбивали коленки и локти, пачкали форму. Сидя на асфальте, они ревели, а Женёк подбегал и с наслаждением пачкал их. Один раз дошло до скандала. В школу пришла возмущённая мама одной из девочек и потребовала от завуча найти мерзавцев, извалявших её дочь. Та провела расследование, но не выяснила, кто это сделал. И им пришлось на время прекратить это «развлечение».

Слоняясь с Павликом по гаражам, Женёк несколько раз ловил и вешал кошек. Взглянув на Павлика, он ядовито спрашивал:

– Поможешь?

– Не смей! – кричал Ангел.

И Павлик, не в силах поднять рук, отрицательно качал головой, оставаясь стоять на месте. Женёк язвительно улыбался и продолжал своё чёрное дело. В подъезде он забил пинками соседскую кошку и гордо рассказал об этом Павлику. Тот печально слушал. И это не всё. Женёк нашёл где-то крысиный яд, и они пошли в гаражи травить кроликов. Один дядька разводил их там в открытых клетках. Женёк разбросал по клеткам яд, и они убежали. А через несколько дней пришли и увидели плачущего над мёртвыми кроликами дядьку.

– За что?! – глядя в пустоту, вопрошал он. – За что, сволочи?! Фашисты!.. Всех потравили, всех до единого!.. Фашисты!

Женёк ликовал. Павлик грустно смотрел на дядьку.

Однажды Женёк пришёл с тряпичной сумкой, в которой что-то шевелилось и попискивало, и ведром.

– Здорово, – сказал Женёк.

– Здорово, – ответил Павлик.

– Пошли, щас кино будет, – довольно сказал Женёк.

Павлик вопросительно посмотрел на него.

Женёк поднял сумку и пояснил:

– Соседка попросила утопить.

Павлик заглянул в неё и увидел там пятерых ещё слепых котят. Его сердце сжалось от ужаса, Душа оцепенела.

– Не надо, – попросил Павлик. – Давай отпустим.

– Чего?! – грозно спросил Женёк. – Ещё чего. Пошли, слабак.

Павлик побрёл за Женьком.

Они ушли к самому дальнему краю гаражей. Женёк отправил Павлика с ведром за водой в овраг неподалёку. Павлик покорно принёс. Женёк передал ему сумку и, покопавшись, достал из неё котёнка и бросил его в ведро. Тот, побултыхавшись несколько секунд, пошёл ко дну. Женёк поймал его и вытащил из ведра.

– Не, так быстро не пойдёт, – недовольно сказал он и положил котёнка на землю.

Тот немного полежал, пришёл в себя и, жалобно мяукая и выплёвывая воду, пополз в сторону. Женёк схватил его и снова бросил в ведро, с удовольствием наблюдая, как несчастный тонет. Павлик стоял рядом с сумкой в руках и безвольно наблюдал за происходящим. Женёк достал второго котёнка. Павлик отвернулся, чтобы не смотреть на это, достал из сумки дымчатого кроху и посадил его себе на левое предплечье. Котёнок неловко ползал по руке Павлика, тыкаясь мордочкой, ища мамину сиську. Женёк подошёл, посмотрел ехидно, забрал из сумки третью жертву и ушёл топить её.

«Возьму домой», – подумал Павлик, любуясь котёнком.

Женёк забрал четвёртого.

Павлик с нежностью рассматривал ползающего кроху. Подошёл Женёк и какое-то время молча наблюдал эту картину. Павлик поднял полные счастья глаза, посмотрел на приятеля и снова опустил взгляд. Женёк схватил котёнка, развернулся и что есть сил швырнул его о железные ворота гаража. Послышался глухой удар, и тельце крохи сползло вниз, оставив на воротах пятно крови. Женёк со злостью пнул по ведру, оно отлетело на несколько метров. Вода разлилась, мёртвые котята разлетелись по земле.

– Забирай и пошли, – показывая Павлику на ведро, грубо сказал Женёк. – Сопли распустил.

Павлик взял ведро и, чуть не плача, побрёл за Женьком.

В другой раз они нашли на стройке топор. Целый день они ловили бродячих собак и отрубали им хвосты. Женёк рубил, Павлик вынужденно помогал – держал несчастных животных. Распалившись, Женёк отрубил последней собаке не только хвост, но и задние лапы. Бедное животное, хрипя от боли, уползло от них на передних лапах, истекая кровью. Павлик, окаменев от ужаса, смотрел ему вслед. Душа выла от жути.

Учились Женёк и Павлик плохо, не вылезали из двоек. Одноклассники их игнорировали. Женька – больше, Павлика – меньше, видели, что он попал под влияние. Классная руководительница Валентина Ивановна неоднократно вызывала родителей и проводила с ними беседы. Папа и мама Павлика были в отчаянии, не знали, как поступить. Им было жалко сына, принимать жёсткие меры они не решались. По ночам родители напряжённо искали выход.