Текст книги "Почти как три богатыря"

– Как с царём?! – спохватилась ведьма, разглядев в темноте кортеж государев, во всей его воинственной красе. – С самим Ильичём?

– Я те дам фамильярничать! – мысленно намахнулся на Бабу-Ягодку Годунович. – Не с Ильичём, а с государём-батюшкой Владибором Ильичём, наследником престола, хозяином трона, скипетра, державы и самодержцем всея одной шестой части суши.

– Дак я сегодня ничем помочь не могу, выходной у меня! – развела руками ведьма.

– Как так выходной? С какой стати? – свёл брови Годунович. – К тебе государь собственной персоной приколесил, честь, так сказать, оказал, бесплатную рекламную акцию с царского плеча пожаловал, а ты – выходной. Сдурела, ведьма бесстыжая!

– Сегодня какое число и день недели? – не прониклась эпохальностью события ведьма и, скрестив руки на груди, прислонилась к дверному косяку.

– Пятница, – вспомнил боярин. – А число двенадцатое, кажись.

– Когда кажется, крестись! – ухмыльнулась Баба-Ягодка и тут же хлопнула себя ладошкой по губам, мол, глупость ляпнула.

– Тринадцатое сегодня. Пятница, тринадцатое. У нас сегодня шабантуй, народные гулянья в «Черноборье». Если хотите, оставайтесь на праздник, а завтра о делах ваших посудачим. Нынче же, при всём уважении и респекте, никак. В такой праздник только праведники пашут, а махровым грешникам двойной грех напрягаться. Не обессудьте.

– Значит так, да? – с всё ещё сведёнными бровями сквозь зубы процедил боярин.

– Выходит так и никак иначе, – пожала плечами ведьма.

– Обожди, я к государю отлучусь, обстановку доведу, – с немного растерянным видом, но, всё ещё сведёнными бровями промолвил Годунович и отошёл к карете царской.

Не знаю, о чём они там шептались, но непреклонный царь, как и боярин, в конце концов свёл грозно брови и, высунувши руку из каретного окошка, щёлкнул пальцами. Тренированный пушкарский расчёт мигом навёл мортиру на ведьмин терем и запалил фитиль, а Годунович тем временем вернулся к ведьме с ультиматумом, но и слова не успел вымолвить.

– Да что же я, дурында старая, о-ох, шутки шутить с государём-батюшкой вздумала, креста на мне нет, – ласково разулыбалась Баба-Ягодка грознобровому боярину. – Да и ты, Борисыч, не гляди на меня строго. Праздник всё-таки.

– А я и не смотрю строго, – заверил её Годунович. – У меня того, брови судорогой свело, ажно в переносице колет.

– Беда ли то, – глядя на жерло мортиры, провела ладонью ведьма по лбу боярскому. Годуновичу судорогу, словно рукой сня… а ну да, ну да, так и есть, рукой сняло. – Зови царя-батюшку в терем. Проблемы государственные решать будем, а шабантуй, он подождёт.

Царь в сопровождении Годуновича вошёл в колдовской терем, а арбалетчики, проклиная, на чём свет стоит и избушку, и ведьму, и остальных жителей «Черноборья» с их нетрадиционной магической ориентацией, заняли пост около дверей задремавшего терема.

Перво-наперво ведьма попросила рассказать суть всей проблемы от «аз» до «ять», ничего не упуская, якобы для того, чтобы, имея максимум информации, принять правильное решение для разрешения государственной задачи. На самом деле она просто хотела повеселить своих подруг на шабаше новой сплетней из уст самого государя самодержавного (любимая фишка в кругу нечисти: интриги, скандалы, расследования, узнать что скрыто, разболтать остальным). Однако рассказ её так разжалобил, что Баба-Ягодка попросила более детально описать то Лихо-Одноглазое, которое бесцеремонно уволокло в неведомые края царицу-матушку Надежду.

– Ну, какое-какое оно, – угрюмо вздохнул государь, припоминая особые приметы супостата, – здоровенное, косматое-бородатое, рычит грозно, нечленораздельно. А-а, вот ещё, джакузию запачкало.

– Так это никак сам демонический Джегурда к вам приходил, – передёрнулась от ужаса ведьма.

– Да бог с тобой, голубушка, – перекрестился государь, а ведьму ещё сильней передёрнуло – и от слов царских, и от знамения крестного. – Джегурда-то, чудище косматое-бородатое, ещё при последнем герое с позором изгнано, с тех пор его никто и не поминает лихом, от греха подальше. Да и ростом он гораздо мельче этого монстра.

– А нарисуйте мне тогда хоть кое-как Лихо это одноглазое, – попросила Баба-Ягодка государя, протянула ему уголёк и кивнула на дымоход небольшой печурки. – Коли будем знать, что за тварь безбожная царицу-матушку выкрала, легче будет с киллерами иноземными сговориться.

Они ведь не как наши дураки – идти туда, не знаю куда, убивать то, не знаю что – им конкретно фас, профиль заказанного клиента подавай или, по крайней мере, его вид, пол, фамилию-имя или кличку-прозвище, адрес или ареал обитания. У них там с этим строго.

Государь вздохнул и, несмотря на свои крайне низкие художественные навыки, изобразил то самое Лихо, и ещё в лапе у неё царицу-матушку обозначил для примерного представления размеров чудища.

– Мать моя бабушка! – воскликнула ведьма. – Как же я сразу не опознала это чудо-юдище приматоподобное. Это же не что иное, как горилло-мутантский снежный гигантопит Кин-Кон (прошу не путать с Конкиным и уж тем более с Кокшеновым, это монстры иного масштаба), из заснеженной Аркфрики, где круглый год, днём и ночью, мороз и вьюга. Вам ещё повезло, государь, что у вас дворец одноэтажный, а то чудище это, по слухам, любит с какой-нибудь попавшейся под руку принцессой взобраться на самую верхотуру замка небоскребного и оттуда оную хряснуть оземь.

– Плохо, значится, дело? – тоскливо шмыгнул носом, государь. – Небось, на такого монстра охотников и за «бугром» не сыщется?

– Не дрейфь, царь-батюшка, – похлопала самодержца по плечу ведьма. Достала каталожную «Книгу мастеров на все руки» с цветными картинками и, открыв в нужном месте, показала «претендента» царю. На картинке был изображён здоровенный рыцарь на белом коне, держащего в левой руке копьё с насаженными на него тремя несовершеннолетними альпинийскими драконами. – Знаю я парочку киллеров иноземных. За хорошую цену они тебе и с чёрта шкуру сдерут, – вновь хлопнула себя по губам Баба-Ягодка, – Вот, например, рыцарь Цвайвенго. Тут написано, что у него физической силушки как у двух среднестатистических айвенгов. Он как раз специализируется на гигантах. Драконы, Кракены, Левиафаны, Птеродонты, Мастозавры, Слонопотамы – его профиль. Думаю, он не откажется помочь царю дружественного государства, да ещё и за хорошую предоплату.

– Хорош богатырь! – оценил «киллера» государь. – Давай-ка свяжемся с ним, обговорим возможные перспективы сотрудничества.

– Проще простого! – заявила Баба-Ягодка, взяла с полки пару-тройку пузырьков и накапала из каждого по несколько капель в стоявший на печи котёл. – Глядите сюда люди добрые!

Боярин Годунович и царь-батюшка приблизились к печурке и склонились над котлом. Спустя несколько секунд, бурлившее в котле зелье замерло, словно превратилось в студень, и на его поверхности отразилось совсем другое помещение, больше похожее на пещеру убранную в готическом стиле.

– Чур меня, чур меня, – попытался перекреститься Годунович, но получил по рукам от ведьмы.

– Не чертохульствуй, сеанс связи прервёшь, – прошептала она и показала глазами на котёл. В этот момент на изнаночной стороне поверхности зелья показался длиннобородый старец с дурацким сиреневым колпаком на голове и, согнувшись над, по всей видимости, своим котлом, собрался подсыпать в него собственные колдовские ингредиенты, но, увидев как на него таращатся из глубины котла, уже с его стороны три, мягко говоря, недружественных физиономии, вздрогнул и отскочил прочь, чем существенно развеселил ведьму.

– Эй, Мерлин, Мерлин, ты, где там?! – веселясь, заорала чертовка в котёл. – Это я, Ягодка, неужели забыл меня, старый хрыч?!

На котловом отражении вновь появилась сухощавая фигура старика в дурацком колпаке. На этот раз он не стал сматываться, разглядев, кто вышел с ним на связь. Вместо этого старик начал жестикулировать, показывая непристойные жесты, и беззвучно двигать губами.

– А-а, сейчас звук включу, – вновь ухмыльнулась ведьма и, схватив сидевшую на подоконнике лягушку, зашвырнула её в котёл. Круги на зелье, порождённые скрывшимся в котле земноводным, быстро разошлись, зато стал слышен слегка квакающий голос старого мага.

– …арая ква-ква-кведьма, так и за-за-заикой квастаться недолго, – тряс он кулаком Бабе-Ягодке. – Предупреждать заква-кваранее над-до. А это кво-кво ещё с тобой? Что за нечисть?

– Уймись, старый, – крикнула в котёл ведьма. – Это не нечисть, это государь наш батюшка, Владибор Ильич. И у нас к вам дело государственное.

Услыхав, кто на него сквозь котёл магический сурово так смотрит, старый маг подтянулся, оправил бороду и, слегка поклонившись, представился:

– Рад знакомству, государь Владибор Ильич. Разрешите представиться – Мэнсон, Мерлин Мэнсон – друид, телепат, биотерапевт, по совместительству промоутер сэра Цвайвенго. Насколько мне позволяет расстояние, я могу предположить по вашим судорожно скачущим мыслям, что вы именно по этому поводу к нам, так сказать, пожаловали?

– Угу, – кивнул государь Владибор. – Нам хороший киллер нужен позарез.

– Вы попали по адресу! – хвастливо подбоченился Мерлин на другом конце «видеомоста». – Наш геройский герой сэр Цвайвенго уже на полпути с очередного спецзадания, везёт мне в качестве трофея гигантский хрустальный башмак Кентерберейского Золушонка. Я их жуткий поединок по котловому телепатовидению смотрел, просто заглядень…

– Хватит расхваливать рыцаря и без тебя заслуженного, – перебила мага Баба-Ягодка. – И так его подвигами все сорочьи хвосты исписаны. Давай ближе к делу.

Мерлин недовольно потянулся и смачно сплюнул в котёл. Царя такое поведение иноземного мага покоробило, и он уже собрался обложить оного тремя этажами высокоморального монолога о недопустимости подобных выходок с высокопоставленными чиновниками, но ведьма упредила его опрометчивый поступок.

– Не обращай внимания, государь-батюшка, – успокаивающе промолвила бывалая старуха. – Плевок мага тоже ингредиент магический, как крыло летучей мыши, кротовий глаз или воронья лапка. Это же Мэнсон, Мерлин Мэнсон, он, как и все иноземные колдуны, слегка того в этом плане и даже более того. Не обращай внимания.

Увидев, что государь остыл немного, ведьма нагнулась над котлом.

– Слышь, Мэрлин! – продолжила переговоры. – У нас царицу-матушку средь бела дня в заложницы захватили и за тридевять земель уволокли.

– И кто посмел? – деловито поглаживая бороду, поинтересовался маг.

– Кин-Кон горилло-мутантский!

– Однако! – удивлённо повёл бровью старый друид, но особо не расстроился. – В принципе ничего сверхординарного для сэра Цвайвенго в этом задании нет. Выследит, устроит засаду, завалит клиента вашего, Кин-Кона. Вернёт царицу ко двору. Расценки знаете?

– Примерно. Хотелось бы уточнить.

– Минуточку! – Мерлин принёс счёты и защёлкал костяшками. – Так, турпоездка в Аркфрику в оба конца, снаряжение, пропитание, витаминизированный фураж для Саврасэра – коня рыцарского, утеплённые доспехи, толмач, проводники, носильщики, сменное бельё, свежие утренние газеты, прогревательные напитки, там, сами знаете, «дубак» под пятьдесят, услуги массажиста, тренера по аэробике, досуг.

– Э-э, ты давай лишнего не приписывай, – притормозила мага колдунья.

– У нашего государства бюджет не резиновый. Вычёркивай лишнее! О каком досуге, тренере и газетах речь, не в санаторий, поди, рыцаря собираешь.

– Ладно, досуг вычёркиваю, – пошёл на попятную, маг. – Тут я с вами согласен, никаких девок лёгкого поведения до выполнения заказа. Ну а потом. вы и сами знаете, – подмигнул друид заговорщицки царю, – Итого получается триста фунтов и тридцать стерлингов, золотом.

– И всё? – недоверчиво спросил царь, уже собиравшийся отказаться от услуг Сланцелота, услышав запросы киллерского «промоутера».

– Да, триста тридцать, – ответил маг. – Каждому! Рыцарю, мне и Саврасэру.

– Не много ли ещё и коню платить, – шепнул Годунович государю, прикинув, что за такую сумму он бы всю свою родню в Аркфрику за царицей отправил. Плохо, что его братья – зубные лекари – окромя бурмашины, другого «оружия» в руках своих золотых не держали, а с ними на Кин-Кона идти было бы сугубо неосмотрительно.

– Действительно, загибаешь, друид! – нахмурился государь. – Где же видано гужевому транспорту золотом проплачивать, или ваша лошадь докторскую диссертацию защитила?

Ведьма и боярин поддёвке царственной услужливо захихикали. Мерлин же нисколечко не смутился.

– У нашего Саврасэра, как и у нас с Цвайвенго, на депозите в сберегательной банке из-под маринованных огурцов уже кругленькая сумма скопилась. Конь хоть и без диссертации, а считать денежки не хуже вашего брата может. От оно как.

– А что он там про «после заказа» намекал? – вновь шепнул Годунович государю. – Недоговаривает колдуняка.

– Да! А что там после заказа за фуршет намечается? – обратился царь к уже размышлявшему, что можно купить на гонорар, друиду.

– Как будто не знаете?

– Не-ет! – дружно протянули царь с единомышленниками.

– Дак оно самое, право первой ночи.

– Чегось, чегось? – не поверил своим ушам государь, и даже не столько не поверил, сколько недопонял.

– Право первой ночи с освобождённой леди, – озадачился друид, глядя как изменился в лице царь Владибор. – Это святое право каждого рыцаря, так в королевском законе прописано, параграф 17, пункт 23, – попытался Мерлин доказать, что это не отсебятина, а распространённая средь рыцарей практика. Но царя, и так еле сдерживающегося, прорвало.

– На мою Наденьку право своё удумали распространить?! – красный, как раскалённый самовар, «закипел» государь. – А фигу царскую выкусить не желаете?! – ткнул он в котёл трёхпёрстную фигуру. – Идите-ка вы к чертям с такими правами и законами! Я на вас, охальников, войною пойду! За слова скоромные ответите – и ты, похабник старый, и рыцарь твой, дитя порока, и развратный король ваш, хозяин борделя государственного масштаба! Все перед самодержцем ответите!

Хорошо, что ведьма, вовремя сообразив, звук отключила. Поэтому слова государевы про войну и короля-развратника до ушей друидских не долетели, а что он там по телепатическим каналам распознал, не считово и для международного конфликта официальной причиной служить не может.

После того как изображение предприимчивого мага в котле пропало, царь ещё немножко выпустил парок в нецензурной форме и, почти успокоившись, присел на лавку у стены.

– Что ты нам за «киллера» подсунула? – пристал Годунович к ведьме. – Это же надо такое удумать – на царицу нашу позариться. Давай-ка, другого подыщи, только повнимательнее смотри мне, не оплошай.

Не менее озадаченная ведьма полистала книгу и после недолгого раздумья обратилась к государю:

– Не вели казнить, царь-батюшка, позволь слово молвить?

– Чаво уж там, валяй, – кивнул Владибор Ильич.

– Есть ещё герой. И воспитанней этого бесстыжего рыцаря, и с запросами поскромнее.

– Что за личность?

– Самцон!

– Кто-кто?

– Самцон-богатырь, человек исключительно положительный.

– Одно имя его существительное доверия уже не внушает.

– Да что ты, царь-батюшка, он девками в этом смысле почти и не интересуется. Для него добрые поступки завсегда во главе угла. Он любому льву пасть порвёт, а с Кин-Коном одной левой расправится.

Царь-батюшка глянул на картинку с изображением длинноволосого качка, безжалостно разрывающего пасть зевающему спросонья льву. Миловидное улыбающееся лицо парня вызвало у государя симпатию.

– Ладно, вызывай героя! – соизволил самодержец и вновь подошёл к котлу.

Ведьма отошла к тёмному углу и, отдёрнув шторку, глянула в висевшее зеркальце.

– Эй, Ягодка, не время прихорашиваться, – напомнил ей Годунович, кивнув на согнувшегося над котлом государя. Баба-Ягодка ухмыльнулась и, опрыснув зеркало очередным зельем из склянки с черепом, проговорила заклинание:

– Тьма из зеркала, скажи, да всю правду покажи, кто на свете всех сильнее, красивее и добрее. Покажи мне, где же он, златокудревый Самцон!

Закончив читать заклинание, ведьма сделала несколько магических пассов руками и, скрестив руки на груди, застыла в выжидающей позе напротив зеркала, глядя в своё и примкнувшие к нему по бокам отражения царя и боярина. Вскоре их зеркальные отражения стали медленно таять, уступая место гламурно украшенной хижине и смазливому субтильному пареньку в обтягивающей тунике, подводившему брови как раз напротив.

Увидев в своём зеркале сосредоточенную троицу, паренёк нисколько не удивился, спокойно убрал косметические причиндалы в сторону и, прокашлявшись, поздоровался.

– И тебе не хворать, – вместо приветствия ответила ведьма с испортившимся вконец настроением – не таким она представляла себе красавчика Самцона. Государь, хмуро глянувший на ведьму, по всей видимости, тоже на иного «богатыря» рассчитывал.

– Так ты и есть Самцон?! – не сговариваясь, одновременно спросили государь с Ягодкой.

– А что, не похож? – оглядел себя субтильный.

– Не, не очень.

– Значит, Самцон это не я.

Троица на этой стороне зеркала недоуменно переглянулась – похоже, кто-то кому-то точит мозги.

– А кто ты тогда будешь? – первой вышла из ступора ведьма. – Я на связь с Самцоном Великолепным выходила. Неужели ошибочка вышла?

– Да нет. Всё верно. По адресу попали, – дружелюбно улыбнулся субтильный.

– Так ты, что ли, Самцон? – переспросил теперь уже Годунович.

– Нет, я не он, а он совершенно не я.

– Хватит словоблудить! – взорвался царь, устав слушать субтильного. – Отвечай, кто таков и как нам с Самцоном-богатырём пообщаться.

Смазливый поморщил напудренный носик, не привык, когда с ним так вот по-мужлански обращались, но больше нарываться не стал, представился.

– Я Джерри – личный стилист, визажист и парикмахер легендарного Самцона, – поклонился субтильный. – А также представитель героя по связям с общественностью, осуществляю приём и предварительное рассмотрение жалоб и предложений. Готов выслушать вас, дамы и господа!

Джерри вновь поклонился, едва не коснувшись зеркальной поверхности, а царь с боярином, полные мрачных предчувствий, уставились на ведьму, мол, как понимать это тощее бесформенное безобразие.

– Слышь, хворый, – пытаясь быть по мере возможности ласковой с субтильным, спросила Баба-Ягодка. – А нельзя нам с Самцоном самим пообщаться, всё-таки дело государственной важности.

– К сожалению, нельзя, – скрестив пальцы, наигранно вздохнул субтильный. – Вы слышали великий девиз гуманистов: «Красота спасёт мир!». А красота, помноженная на силу Самцона, вообще его на части порвёт. Поэтому сейчас у нашего героя время приёма процедур.

– Про приём каких таких дур речь идёт, когда царь с ним пообщаться желает, – не расслышала ведьма последних слов героевского стилиста.

– Восстановительно-оздоровительных процедур, – дал более детальное разъяснение представитель Самцона. – Его нечеловеческая силища в волосах сокрыта, поэтому первоочередной задачей мы ставим для себя именно уход за волосами, куда входят: специальные питающие маски для волос, обёртывание, борьба с перхотью, уплотнение волос, щадящая химзавивка, окрашивание, мелирование, гелирование, колорирование, плетение, причёска, укладка и фиксация. Помимо этих ежедневных процедур великолепный Самцон подвергается сеансам массажа и депиляции, затем у него маникюр, педикюр, СПА процедуры, наращивание ресниц, мезо– и парафинотерапии, роспись, френч, подтяжка, диспорт, лифтинг, пилинг, скрабинг, дайвинг, бодибилдинг, шейпинг, шопинг.

Субтильный, красуясь перед зеркалом, продолжал перечислять все жизненно необходимые для настоящего богатыря мероприятия, а царь уже отошёл от заплёванного со своей стороны зеркала и опять устало опустился на скамью.

– Как всё запущено! – растирая виски пальцами, пробормотал государь.

– Неужто и за рубежом настоящие герои перевелись? Только жигало и эти вот голубчики.

– Убери его с глаз долой! – прошипел Годунович на ведьму. – Опять промашка?! Хочешь, чтобы у царя сердце в твоей избушке прихватило, чтобы окочурился государь эгидодержавный в твоём гадюшнике, и на тебя его погибель навесили, а меня паровозом за тобой в северные остроги? Этого добиваешься?

Перепуганная вторичным промахом ведьма в этот же момент отключила сеанс зазеркальной связи и, поскорее задёрнув занавеску, от греха подальше уткнулась в книгу.

– Есть, есть, эврика! – завопила старая, спустя пару долгих минут гробового молчания. – Как же я про него забыла!

– Опять хочешь государю «еврика» какого-нибудь подсунуть?! – подошёл к ней вплотную боярин. Ведьма показала ему картинку в своей книге и, внимательно изучив послужной список и «ТТХ» очередного героя, боярин тоже разулыбался.

– Глянь, царь-батюшка, кого Баба-Ягодка нашла в своём бесовом каталоге, – поднёс Годунович книгу государю. – Это же самый главный герой, всем героям герой. Бесстрашный Гераклий – дважды герой Спартании, четырежды герой Аркады и двенадцати герой всей Илладии! Семикратный чемпион античного мира по боям без правил, олимпийский чемпион-кампенион в тридцатиборье, рекордсмен мира в двадцати семи видах спорта, в основном в тяжёлой атлетике и единоборствах!

– Ух, ты! – захватило дух у государя от услышанных «подвигов» доброго молодца Гераклия. – Молодчиха ведьма! Давай соединяй с благодетелем!

– Сей момент! – с готовностью отозвалась Баба-Ягодка. Вытащив из сундука огромную морскую раковину, она положила её на стол. Затем всыпала в неё немного сухой травки и подожгла. По избушке поплыл сизый дымок со сладковатым ароматом.

– Это ещё что за «Вуду»? – втянув носом воздух, боярин подозрительно уставился на ведьму.

– Всё в ажуре, сейчас его личного оракула вызовем, – успокоила его ведьма и зашептала над раковиной скороговорные заговоры. С каждой минутой сначала практически незаметный шум из раковины всё усиливался и усиливался, пока, наконец, не стал давить на барабанные перепонки, словно шум прибоя. Когда шум достиг своего апогея, ведьма в полный голос завыла в раковину:

– Пуфия, ответь! Приём! Пуфия, ответь!

Государь с боярином, несмотря на то, что тоже неслабо наглотались дурманящего сознание аромата, всё же с сомнением следили за действиями ведьмы. Однако их сознание открылось в одно время с Ягодкиным, и они, ошалевшей троицей, услышали хриплый голос, доносившийся из глубины раковины.

– Слышу, слышу тебя, Ягодка! Как дела, как девочки, как наши кентавры, не чахнут в вашем климате?

– Ой, не время лясы точить, Пуфия, – ответила ведьма. – У меня царь-батюшка в гостях, и дело у нас к Гераклию, государственной важности.

– Иди ты! – раздался из раковины голос оракула Пуфии, в котором сквозили сомнительные нотки. – Скажешь-таки – царь. Никак травы слишком много положила?

– Можно я? – шепотком попросил разрешения окосевший от чудес государь.

Ведьма одобрительно кивнула.

– Здравствуйте, сударыня, э-э, Пуфия, – несмело заговорил самодержец.

– С вами разговаривает.

– Кто это там тявкает, Ягодка? – перебила его Пуфия. – Ничегошеньки не разберу. Таксу, что ли, завела?

– Шмаксу! – закричала в раковину ведьма. – С тобой не тявкает, а разговаривает, дурёха, государь наш, батюшка Владибор Ильич, – ведьма обратилась к царю. – Громче говорите государь милостивый, она немного контуженная.

– Я всё слышу, – раздалось из раковины. – Так с кем имею честь?

Царь Владибор прокашлялся и уже более уверенно произнёс:

– С вами говорит самодержавный монарх Владибор, хозяин престола, скипетра и державы, самодержец 1/6 части суши!

– Очень приятно, Пуфия – личный секретарь-оракул героического героя героев Гераклия Зевсовича. Слушаю вас.

– Уважаемая, у нас стряслось горе государственного масштаба, – с чувством собственного жалобного достоинства произнёс царь. – И как совсем недавно выяснилось, только геройский герой Гераклий – победитель всевозможных чемпионатов, турниров и монстров, способен помочь нашей беде. На него одного нынче уповаю и держу пальцы крестиком. В добром ли он здравии, в хорошей ли форме, в своём ли он уме?

– Уф-фу-фу, – раздалось необнадёживающее фырканье из раковины. Так обычно фыркают, когда не знают что и сказать. – Многоуважаемый государь Владибор, у меня для вас две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

– С хорошей! – ёкнув сердцем, сделал выбор государь.

– Геройский герой Гераклий Зевсович в добром здравии, в хорошей физической форме и в совершенно здравом уме.

Пуфия замолчала.

– Ну-ну, чего замолкла, продолжай, – не выдержала напряжённого молчанья ведьма.

– Всё! На этом хорошая для вас новость закончилась, – спокойно ответила раковина голосом Пуфии.

Царь, так и чувствовавший подвох, сник окончательно.

– Давай уж, выкладывай, в чём плохая весть заключается, – покусывая галстук на гамарджобский манер, «соизволил» государь.

– Гераклий Зевсович уже давно не практикует битвы с монстрами, чудовищами и иными мутантами, – ответила оракул-секретарь. – После того случая с кентаврами, когда он разошёлся, целое их стадо разнёс вдребезги, а в пылу драки и разнимавшего их друга своего, кентавра Фреона покалечил, Гераклий Зевсович завязал с заказными поединками. Теперь он консультирует и тренирует юных героев. В данный момент возглавляет тренерский штаб спартанской команды по боевым единоборствам «300 ГЕРОИКОВ», готовит их к товарищеской встрече в ущелье с персидской сборной. У него контракт до конца сезона, жёсткий график тренировок, поэтому даже если вы с ним свяжетесь, не думаю, что Гераклий Зевсович сможет вам чем-нибудь помочь. Извините.

– Спасибо за информацию, сударыня! – поблагодарил государь Пуфию и махнул рукой ведьме, мол, выключай эту чёртову связь.

Баба-Ягодка попрощалась со жрицей-секретаршей героя и вновь уткнулась в каталог.

– Этот спился, этот погиб на турнире, этот пропал без вести, – бурчала ведьма, листая книгу с героями, – этот на пенсии, этот срок мотает за непредумышленное, этот тоже погиб, этот в шоу-бизнес подался. О-о, вот бинго! – увидела она что-то более-менее подходящее. – Рыцарь тоскливого профиля, идальго Дон-Пихтон. Тэкс! Специализация: заколдованные мельницы, водонапорные башни с призраками, бродячие замки, административные здания. Не то! – сокрушённо вздохнула ведьма, принявшись дальше перелистывать героико-богатырский каталог, – убит на дуэли, лишён лицензии, попал под каблук, тронулся умом, иссякла сила.

– Ладно тебе, – поднялся с лавки государь. – Не мучайся! Нет нынче действующих героев на земле. Поедем мы ко двору, ужо вон рассвет забрезжил.

Умаявшийся царь шагнул к дверям и, распахнув их настежь, вышел на свежий воздух. То ли после обрушения надежд в поисках героя для освобождения Надежды, то ли после крайнего дымного «сеанса», его слегка «штормило». На улице было по-утреннему свежо, что немного взбодрило государя-батюшку.

Распинав дрыхнувшую по периметру стражу и дав указания возницам, самодержец с Годуновичем забрались в лимузиновую карету в надежде немного подремать на обратном пути.

– Не вели казнить, государь! – подбежала к карете Баба-Ягодка.

Заметив из окна избушки засуетившийся подле всё ещё воинственно расчехлённой мортиры пушкарский расчёт, она приняла их действия на свой счёт.

– Чего тебе ещё? – высунулся самодержец из окна.

– Дай мне ещё шанс, отец милостивый! – пробормотала ведьма, косясь на пушку. – Найду я тебе настоящего героя, даже двух, или нет – трёх, таких же, как легендарно-былинное звено. Почти как три богатыря! Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут!

– Баб, что ли, подобрать мне хочешь? – усмехнулся невесело самодержец, вспомнив знакомого стихотворца примерно в таком же жанре.

– Причём тут бабы, самые что ни есть мужланы будут, – не вспомнила никакого стихотворца ведьма, не сообразив куда вообще клонит царь.

– Ладно, не бери в голову, – махнул рукой государь. – Спасибо за проделанные попытки. Пока!

Владибор Ильич отодвинулся от окна, а вместо него наружу высунулся Годунович.

– Живи пока, Ягодка, хоть и без бога в сердце, но с царём в голове, живи и помни доброту государеву, – поучительно произнёс боярин, подмигнул ведьме и махнул рукой возницам.

Кортеж, сделав круг по полянке, умчался восвояси.

Проводив его взглядом, ведьма подошла к терему и, погладив избушку, вновь засела за геройский каталог в поисках подходящего героя для самодержца. Хоть и тёмная была личность, а за слова свои завсегда отвечала, не то что некоторые.

* * *

Кортеж не спеша вёз храпевших царя с боярином по главному тракту резервации. Просыпающийся лес, покряхтывая ворчливыми дубами, потягивался после разгульной ночки. Ещё несколько поворотов, и покажется застава, отделяющая заповедную зону от обычного мира. Недоспавшие стражники зевали, кутаясь в плащи. Возницы, пытаясь отогнать сон, изредка встряхивали головами. Утренние птицы, щебетавшие в ветвях над головами, только усугубляли общее полусонное состояние, ещё шибче убаюкивая людей. Вот и последний поворот, а за ним глядишь. гляди ж ты, раззява! Человек на встречке!

Шедший встречным кортежу курсом человек в плаще с накинутым на голову капюшоном тоже не успел сообразить, откуда в такую рань такое(!) интенсивное движение по «Черноборью», тем более после пресловутой «пятницы», и в растерянности остановился на «проезжей части».

Поздно заметивший пешехода возница смертоносной колесницы натянул вожжи, останавливая не менее сонных лошадей, отчего их тормозной путь должен был оказаться как минимум в два раза длинее и намотать пешехода на бешено вращающиеся, благодаря хитрому механизму, лобовые ножи.

Казавшийся немного растерянным пешеход в отчаянии выставил перед собой бесполезную в этом случае трость с хрустальным шаром-набалдашником.

Колесница с вращающимися резаками неслась на незадачливого пешехода.

Пешеход стоял, вытянув руки.

Колесница приближалась.

А пешеход стоял.

И тут вновь случилась неожиданность.

С обеих обочин, словно по команде, к пешеходу метнулись ещё два человека (из породы тех, «со значком «ГТО», которых никто ни о чём не просит, но которые считают своим долгом вмешаться.). Эти ребята, схватив стоявшего за руки, попытались оттащить его каждый в свою сторону. Правда, из-за того, что вектора их сил были примерно равны по значению, но разнились по направлению на сто восемьдесят градусов, из этой их безумно-храбро-самоубийственной затеи ничего не вышло.

Теперь уже вся троица грозила в ближайшую долю секунды превратиться в свежеразмолотый фарш.

И тут в третий раз случилась совсем уж неожиданная неожиданность.

Колесница, не достав своими ножами какие-то сантиметры до лихой троицы, вдруг стопорнулась, словно на невидимую стену наткнулась, и, сделав грандиозный кульбит вместе с пассажирами и лошадями, перелетела через троицу и приземлилась на свои колёсо-копыта аккурат за их спинами. Ошалевшие коняги, сообразив, что дело тут нечисто, без дополнительной команды рванули в сторону видневшейся заставы, увозя в колеснице приходивших в себя возницу с арбалетчиками.