Текст книги "Разведчики бывшими не бывают"

Ряд мероприятий по переброске и документированию нелегалов осуществлялся в контакте с английскими спецслужбами. Подготовленные в отделе Короткова нелегалы стали прибывать в Англию в начале 1942 года. Здесь их размещали на конспиративных квартирах, обеспечивали соответствующей экипировкой, документами и затем перебрасывали на территорию Германии и в оккупированные ею европейские страны. За время войны на вражескую территорию было заброшено таким образом около двадцати разведчиков. Однако следует отметить, что, несмотря на огромную работу по задействованию этого контингента, положительных результатов получено не было. Заброшенные в тыл противника разведчики бесследно исчезали. В дальнейшем их судьбу установить не удалось.

Александр Михайлович часто бывал на фронте, где на месте решал острые оперативные вопросы.

После освобождения Румынии, Польши и Югославии Коротков выезжал в эти страны для того, чтобы на месте детально разобраться в складывающейся военно-политической обстановке и организовать информационное освещение непростой политической ситуации в этих странах, включая послевоенное государственное устройство.

К концу войны на территории Германии уже действовало несколько оперативных групп, которые снабжали информацией руководство страны и командование Красной армии. По окончании войны оперативные группы, действовавшие на территории Германии, были объединены. В результате создалась первая послевоенная резидентура советской внешней разведки под прикрытием Аппарата военной администрации в Германии. Первым резидентом берлинской резидентуры в октябре 1945 года был назначен Александр Михайлович Коротков.

В жизни иногда происходят интересные вещи. Здесь, в Берлине, в должности заместителя резидента Александр Михайлович встретил тревожные дни начала войны 1941 года. Он твердо верил тогда, что мы победим, но и понимал, что впереди тяжелые, кровопролитные годы бескомпромиссной борьбы.

Теперь, после победы, он снова в Берлине и в той же резидентуре, но уже в качестве ее резидента. Смешанные чувства одолевали его. С одной стороны, радость Победы, а с другой – тяжелый груз на сердце, горечь утрат боевых друзей, неизвестность судьбы многих, кто выполнял боевые задания за линией фронта. А сколько тревог пришлось пережить Короткову, когда заброшенный в тыл противника разведчик долго не выходил на связь. Немало было случаев, когда эти храбрые ребята так и не дали о себе знать.

По официальной должности прикрытия Александр Михайлович был заместителем политсоветника. Положение позволяло ему часто общаться с маршалом Советского Союза Георгием Константиновичем Жуковым.

Г.К. Жуков в ту пору был главнокомандующим Группой советских войск в Германии – ГСВГ. Маршал почти всегда принимал вне очереди полковника Короткова, поскольку был уверен, что услышит от Александра Михайловича важные новости, которые он ежедневно докладывал главнокомандующему.

Жуков с уважением относился к Короткову за его аккуратность, осведомленность, надежность и достоверность поступавшей от него информации. Порой данные поступали из таких сфер, что однажды маршал не удержался и спросил:

– Как же вам удалось забраться туда?

– А что делать, товарищ маршал, – отвечал Коротков, – волка ноги ведь кормят.

Жуков усмехнулся и сказал:

– Это правильно, волка кормят ноги, но разведчику, как я понимаю, к ногам нужна еще и хорошая голова. Верно я говорю?

– Совершенно справедливо, товарищ маршал.

И оба рассмеялись.

А. Коротков проработал в Берлине до конца 1946 года. По возвращении в Москву он был назначен начальником одного из подразделений внешней разведки. Большое внимание он уделял организации разведывательной работы с нелегальных позиций. Под руководством Короткова были подготовлены десятки разведчиков-нелегалов. Александр Михайлович был «крестным» таких видных разведчиков-нелегалов, как супруги Михаил и Галина Федоровы, Мария де Лас Эрас Африка, Михаил и Анна Филоненко, Конон Молодый, Леонтина и Моррис Коэн, Вильям Фишер (Рудольф Абель) и многие другие разведчики.

А. Коротков отчетливо понимал, что в период военных действий или крупномасштабных кризисных ситуаций эффективно вести разведывательную работу удастся только с нелегальных позиций. В это время также был сделан значительный шаг и в плане теоретических разработок, и на путях более широкого применения нелегальных форм работы. Заслуга Короткова в этом деле огромна.

В марте 1957 года А. Короткова назначили уполномоченным КГБ при СМ СССР по координации связи с МГБ и МВД ГДР. На его плечи легло руководство самым крупным подразделением советской разведки за границей, ориентированным на ведение активной разведывательной работы по НАТО. Помимо этого, аппарат осуществлял сотрудничество с органами безопасности ГДР, оказывал непосредственную помощь нашим военным разведчикам, действовавшим с территории ГДР. Были налажены хорошие отношения с начальником разведки ГДР Маркусом Вольфом.

Довольно интересно рассказывал о стиле работы Короткова один из руководителей нелегальной разведки Николай Алексеевич Корзников, длительное время работавший вместе с ним.

«При разработке важных операций, – говорил Корзников, – Коротков обязательно приглашал к себе в кабинет непосредственных исполнителей. Бывало, он закрывался с ними в своем кабинете и в деталях прорабатывал предстоящее мероприятие. Их можно было застать без пиджаков, с засученными рукавами, ползающими по топографическим картам на полу».

Коротков был доступен рядовым сотрудникам, регулярно общался с ними. Вместе с тем он был весьма требовательным начальником, иногда даже жестким, особенно по отношению к тем, кто старался работать в полсилы, ленился, был неискренним. С сотрудниками, работавшими творчески и добросовестно, он всегда общался как с товарищами, был внимательным к их делам, служебным и личным.

В конце июня 1961 года Александр Михайлович прибыл в Москву на совещание руководящих работников КГБ. Одновременно он побывал в ряде правительственных учреждений для решения имевшихся проблем в берлинском аппарате. Утром 27 июня он посетил административный отдел ЦК КПСС на Старой площади. Вышел оттуда хмурый, недовольный беседой. Видимо, не во всем нашел взаимопонимание. К тому же и отношения с председателем КГБ Александром Шелепиным желали тогда быть лучшими.

После посещения ЦК Коротков отправился на стадион «Динамо».

Он еще утром созвонился с Иваном Александровичем Серовым, бывшим председателем КГБ, и договорился поиграть с ним в теннис.

Занятие спортом, езда на автомашине, игра в теннис или в шахматы всегда помогали А. Короткову сохранять душевное равновесие и успокаиваться после частых волнений.

Он рассчитывал, что и на этот раз игра поможет ему вернуть бодрость, поднимет настроение. Во время игры он нагнулся за мячом – и острая боль пронзила сердце. Александр Михайлович тут же потерял сознание. Сразу бросились вызывать врача, чтобы оказать первую медицинскую помощь. И буквально через несколько минут его сердце перестало биться.

Один из сотрудников, близко знавших А.М. Короткова, услышав о случившемся, сказал: «Советская внешняя разведка потеряла одного из своих наиболее талантливых и неординарных разведчиков-профессионалов».

Боевой путь Александра Михайловича Короткова отмечен многими государственными наградами: орденом Ленина, шестью орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I-й степени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, нагрудным знаком «Почетный сотрудник госбезопасности». Он был также награжден и иностранными орденами. В 1946 году правительство Югославии наградило его орденом «Партизанская звезда I-й степени», а в 1956 году правительство ГДР наградило орденом «За заслуги перед Отечеством» в золоте.

Похоронен А.М. Коротков на Новодевичьем кладбище в Москве.

Полковник Африка де Лас Эрас

Свои донесения в Центр де Лас Эрас подписывала оперативным псевдонимом – Патрия, что в переводе с испанского означает родина. Этот псевдоним был выбран ею не случайно. Для нее, испанки по происхождению, Советский Союз стал второй родиной.

Более 45 лет эта мужественная, самоотверженная женщина отдала работе в советских органах государственной безопасности. Большую часть из них она находилась за кордоном, на самом ответственном и опасном направлении внешней разведки – на работе в нелегальных условиях.

«Я верю в избранный мною путь. Ни годы, ни трудности борьбы не поколебали моей веры. Напротив, трудности всегда были стимулом, источником энергии в дальнейшей борьбе. Они дают мне право жить с высоко поднятой головой и спокойной душой. И никто и ничто не сможет отнять у меня этой веры и гордости за свой труд, даже смерть!

Полковник Африка».

Африка де Лас Эрас родилась в 1910 году в городе Сеуте (Испанское Марокко) в семье опального испанского офицера, отправленного в ссылку в Марокко за его оппозиционные настроения по отношению к существовавшему в Испании режиму. Ее отец – Зоило де Лас Эрас Хименес – служил военным архивариусом. Необычное имя – Африка отец дал дочери в благодарность к африканскому континенту, приютившему Зоило и его семью. Африка получила среднее образование и после смерти отца в 1926 году вступила в самостоятельную жизнь.

В начале тридцатых годов она переезжает в Испанию, вступает в компартию и вскоре принимает участие в подготовке восстания горняков в провинции Астурия. После подавления восстания более года находится на нелегальном положении.

С началом Гражданской войны в Испании в 1936 году ушла на фронт и сражалась на стороне республиканцев, была делегатом компартии Испании в правительстве Народного фронта.

В 1937 году в Испании Африка де Лас Эрас начала сотрудничать с советской внешней разведкой, выполняя специальные задания в различных странах. С этого времени в оперативной переписке она стала называть себя Патрия.

В 1939 году Африка была нелегально выведена в Советский Союз, получила советское гражданство. Ей пришлось оборвать все прошлые связи не только с товарищами, но и со старшей сестрой и другими родственниками. Для них она исчезла навсегда.

В начале Великой Отечественной войны Патрию зачисляют на действительную военную службу в органы государственной безопасности.

Она проходит ускоренный курс специальной подготовки радистов. Помимо радиодела, занималась стрельбой, прыжками с парашютом, совершала марш-броски с полной выкладкой. Весной 1942 года она закончила курсы.

Из воспоминаний Патрии: «Через два дня я дала клятву радиста. Я торжественно клялась, что живой врагу не сдамся и, прежде чем погибну, подорву гранатами передатчик, кварцы, шифры… Мне вручили две гранаты, пистолет, финский нож…»

Что же произошло дальше? Приведем некоторые из воспоминаний самой Африки, которые хранятся в Кабинете истории внешней разведки России в ее штаб-квартире в Москве:

«Через несколько дней после окончания курсов меня вызвал командир и сказал: «Хочешь сражаться на фронте? Зайди в соседнюю комнату, там тебя ждут». Когда я открыла дверь, там меня уже ждали товарищ Медведев и еще два неизвестных мне человека. Меня спросили:

– Умеешь стрелять?

– Да, у меня есть значок «Ворошиловский стрелок».

– Умеешь плавать?

– Да, я плавала лучше всех в своей деревне.

– Прыгала с парашютом?

– Нет, но я готова сделать это в любое время.

– Хорошо. Завтра тебя представят комиссару отряда товарищу Стехову, и ты перейдешь к ним».

В ночь на 16 июня 1942 года в составе группы Африка была выброшена с парашютом недалеко от станции Толстый Лес в Западной Украине для ведения разведывательно-диверсионной работы. Не раз приходилось Африке участвовать в боевых операциях отряда под руководством Героя Советского Союза Д.Н. Медведева, проявлять смелость и отвагу при выполнении заданий командования. В отряде «Победители» сражался прославленный разведчик Герой Советского Союза Н.И. Кузнецов, и Африка передавала в Центр добытые им сведения. За активное участие в партизанском движении в годы войны она была награждена орденами Отечественной войны 2‐й степени и Красной Звезды, а также медалями «За отвагу» и «Партизану Отечественной войны» 1‐й степени.

Вот небольшой документ. Отметим, что в отряде Медведева Патрия находилась до февраля 1944 года.

«СССР

Специальный партизанский отряд.

4 февраля 1944 года

СПРАВКА

Дана настоящая Деласерас (так в документе. – Примеч. ред.) Африке в том, что она с июня 1942 года проходила службу в специальном партизанском отряде «Победители». Вначале она была радистом и за отличную работу была назначена помощником командира взвода. Находясь на этой должности, Деласерас показала себя как умный командир и хороший радист. Ее радиоаппаратура всегда находилась в образцовом состоянии, этого же она постоянно требовала и от своих подчиненных.

За образцовую службу тов. Деласерас награждена орденом Красной Звезды и Партизанской медалью 1‐й степени, а также представлена к награждению орденом Отечественной войны 2‐й степени».

В начале 1944 года Патрию отозвали в Москву. Ей предложили перейти на работу в подразделение внешней разведки, и она дает на это твердое согласие. Помимо родного испанского, она в совершенстве владела французским и русским языками. Началась специальная подготовка, приобретение необходимых навыков для ведения разведки с нелегальных позиций. И вновь, теперь уже в мирное время, Африка-Патрия на активной боевой работе.

…Шел первый послевоенный год. В конце января Патрия на автомашине была переброшена из Берлина в Париж, где вскоре сумела надежно обосноваться, выдавая себя за беженку, перешедшую в конце 1945 года испано-французскую границу.

И только в 1947 году Центр принимает решение направить Патрию для разведывательной работы в одну из стран Латинской Америки. Возможности проникновения в эту страну, где не только проживание, но и въезд иностранцев были весьма ограничены, она должна была изыскать сама. Перед ней была поставлена задача обосноваться на жительство в этой стране, создать там себе соответствующее прикрытие и в дальнейшем постараться получить местное гражданство.

В декабре 1948 года Патрия завершила свою подготовку во Франции и выехала в страну назначения, где ей предстояло в дальнейшем выполнять важные задания внешней разведки СССР.

Поначалу ей пришлось туговато. Она много работала, иногда ей приходилось больше думать о куске хлеба, чем о выполнении задания. Нередко Патрия работала по ночам, почти сутками. Благодаря своему трудолюбию она пользовалась большим уважением и относительно спокойно могла жить и работать.

Окружение относилось к ней с большой симпатией. Постепенно появились широкие связи, в том числе среди правительственных чиновников, сотрудников Министерства иностранных дел страны, журналистов, научных работников, а главное, их жен. Работая в ателье мод, Патрия для них стала надежной подругой, которой можно было доверить секреты своих мужей и свои личные.

В апреле 1949 года Патрия получила задание восстановить связь с «Хосе», совладельцем крупного военного предприятия, в прошлом нашим агентом. Никаких условий восстановления связи с ним не было оговорено, и было невозможно представить, как он воспримет незнакомую ему женщину. Она явилась в респектабельный офис и передала «Хосе» письмо от его старого друга «Бруно». Бизнесмен внимательно прочел его и также внимательно, молча, стал разглядывать Патрию. «Что он сделает? Снимет трубку и вызовет полицию? Или просто отправит меня восвояси?» – думала она. Молчание затягивалось. Но вдруг он спокойно и дружелюбно произнес:

– Вы мне нравитесь. Я буду работать с вами.

«Хосе» стал одним из ценных агентов нашей внешней разведки. В скором времени Патрии удалось восстановить связь еще с несколькими агентами. Да и сама она «втемную» стала получать интересную информацию от своих многочисленных знакомых. Оперативная работа у Патрии постепенно стала налаживаться.

Ее радиоточка безотказно действовала, прорываясь через сотни чужих радиосигналов, – сказался партизанский опыт на войне.

В июне 1956 года из Москвы прибыл к ней напарник Джованни Бертони, «Марко», который стал ее боевым другом, а вскоре и официальным мужем. В 1957 году они обвенчались. Настало счастливейшее время в ее жизни. Но счастье длилось недолго.

Случилось так, что «Марко» серьезно заболел. Несколько раз он находился на лечении в больнице, но болезнь не уходила. После некоторого перерыва, в середине августа 1964 года, «Марко» вновь оказался в больнице. А 1 сентября 1964 года «Марко» скоропостижно скончался.

Так при исполнении служебных обязанностей закончил свой жизненный и боевой путь советский разведчик-нелегал подполковник Дж. Бертони.

Патрия глубоко переживала потерю «Марко», бывшего ей мужем, руководителем и боевым товарищем. И все же потеря боевого друга не сломила Патрию. Теперь на ее плечи легли все заботы о быте, ответственность за судьбу резидентуры и обеспечение работы конспиративного пункта связи.

Из письма Патрии Центру.

Сентябрь 1964 года

«…В связи с неожиданной смертью «Марко» и моей чрезмерной нагрузкой в последний месяц его жизни я очень устала и испытываю упадок сил… Врач находит у меня сильный невроз сердца, а все остальное без каких-либо изменений, и не рекомендует мне интенсивно работать. Убедительно прошу вас организовать мне встречу с представителем Центра для обсуждения и решения всех возникших вопросов».

Патрия – Центру.

17 ноября 1964 г.

«В стране сейчас крайне напряженное положение и, по словам «Примо» (один из сотрудников разведки КГБ) неизбежен военный переворот. У меня имеются возможности развивать прежние интересные связи. Считаю, что могу и далее продолжать разведывательную работу на американском континенте, в Европе или Центре. Настроение у меня боевое».

Работа Патрии после смерти «Марко» показала, что она настоящий боец-разведчик, мужественно переносивший трудности и невзгоды. Но Центр, принимая во внимание трудности работы Патрии в одиночку, с учетом ее возраста (к тому времени ей исполнилось 57 лет) и состояния здоровья, принял решение о возвращении ее на Родину – в Советский Союз.

21 октября 1967 года Патрия покинула страну, где прожила почти 20 лет, полных напряженного труда во имя Родины, где успехи и радости не раз сменялись горестями и неудачами, где инициатива и настойчивость позволили успешно решить главную задачу – создать пункт двусторонней связи с Центром по радио.

Уезжая из страны, она не знала еще, что ей вновь доведется побывать там и встретиться с некоторыми из тех ее знакомых, отношения с которыми она поддерживала столько лет!

В 1969 году Патрия выезжала с разведывательным заданием в Западную Европу, а летом 1970 года ей снова довелось побывать в этой чудной стране, выполняя кратковременные специальные задания.

Многое сделала Мария де Лас Эрас за долгие годы своей разведывательной работы. Казалось бы, можно быть удовлетворенной полученными результатами, считать себя честно исполнившей долг перед Родиной, отдохнуть, подлечиться. Но не таким она была человеком, чтобы уйти на покой, не исчерпав своих возможностей до конца. Весь свой богатый опыт и знания она стремилась передать молодым разведчикам, с которыми занималась, не жалея сил и времени.

С 1971 года Африка активно участвовала в воспитании молодого поколения разведчиков-нелегалов, передавая им свой поистине бесценный боевой опыт. Характер у Патрии был непростой, к тому же любого новичка она «раскусывала» буквально после первой беседы, и с некоторыми отказывалась работать. Интересно, что она никогда не ошибалась в оценке людей, и ее первоначальное мнение подтверждалось в ходе дальнейшей подготовки и проверки того или иного кандидата.

В марте 1976 года указом Президиума Верховного Совета СССР за особые заслуги перед Родиной Патрия была награждена орденом Ленина. Ушла в отставку только в 1985 году. В ту пору ей было 76 лет. Однако связи с разведкой не теряла до последнего дня своей жизни. В конце своей жизни Патрия писала: «Моя Родина – Советский Союз. Это укоренилось в моем сознании, в моем сердце. Вся моя жизнь связана с СССР».

Скончалась Мария де Лас Эрас 8 марта 1988 года. В этот день руководство разведки должно было вручить ей нагрудный знак «Почетный сотрудник госбезопасности». На могильном камне на Хованском кладбище в Москве выбиты слова: «Полковник Африка де Лас Эрас, почетный сотрудник госбезопасности». Светлая ей память!

Разведчик-нелегал Дмитрий Александрович Быстролётов
(1901–1975)

Быстролётов Дмитрий Александрович родился в м. Ачкор близ Севастополя. В 1915–1917 годах учился в морском кадетском корпусе, участник Первой мировой войны. В составе 2‐го флотского экипажа принимал участие в десантных операциях на кавказском направлении.

В 1918 году – вольноопределяющийся морских сил Добровольческой армии. В 1919 году дезертировал, бежал в Турцию. Служил матросом на судах пароходных компаний. В Стамбуле с отличием окончил колледж для европейцев-христиан. Учился на юридическом факультете Украинского университета в Праге. В 1923 году вступил в «Союз студентов – граждан СССР», получил советское гражданство. Выполнял поручения резидента ИНО (внешняя разведка) ОГПУ в Праге П.М. Журавлева.

Успешное выполнение заданий в области технической и экономической разведки, а также активное участие в «Союзе студентов» позволили резиденту рекомендовать Быстролётова на службу в ИНО ОГПУ.

В апреле 1925 года в качестве делегата 1‐го Всесоюзного пролетарского студенчества находился в Москве, где встречался с начальником КРО (контрразведывательный отдел) ОГПУ А.Х. Артузовым и помощником начальника ИНО ОГПУ М.С. Горбом, от которых последовало предложение работать на советскую разведку.

По возвращении в Прагу работал регистратором, затем экономистом информационного отдела торгпредства Советского Союза в Чехословакии. Эта работа была легальным прикрытием его разведывательной деятельности. Осуществил несколько ценных вербовок, в 1927 году привлек к сотрудничеству секретаршу посла Франции в Чехословакии, через которую получил доклады посольства и шифры французского МИД.

В 1928 году закончил обучение в Пражском университете и получил диплом доктора права по специальности «Право и экономика торговли нефтью». Инсценировал отъезд за границу, перешел на нелегальное положение под псевдонимом «Андрей». В 1930 году по предложению Н.Г. Самсонова, легального резидента в Германии, переехал в Берлин. Тогда же был зачислен в штат ИНО ОГПУ. В Берлине по греческому паспорту был зарегистрирован. Вслед за этим возглавил группу нелегалов-вербовщиков. Общее руководство такими группами осуществлял помощник резидента Б.Я. Базаров, действовавший под псевдонимом «Кин».

Группа Быстролётова занималась технической, экономической, военной и политической разведкой в различных странах мира. В качестве нелегала «Андрей» выезжал в Англию, Францию, Австрию, Германию, Голландию, Швейцарию, США, Италию под именем голландского художника Ганса Геллени, венгерского графа Ладислава Перельи де Киральгаза, американского гангстера Джо Перрели, бразильского бизнесмена, японского агента, английского лорда.

В 1930 году Быстролётов принял участие в разработке шифровальщика британского МИД капитана X. Олдхэма («Арно»). В течение трех лет от «Арно» были получены английские шифры, еженедельные сборники шифртелеграмм МИД, другие секретные документы. В 1933 году «Арно» был уволен из МИД и вскоре погиб при невыясненных обстоятельствах. В 1930–1936 годах Быстролётов получил германские шифры и установил оперативный контакт с сотрудником военной разведки Франции. От последнего были получены австрийские, итальянские и турецкие шифрованные материалы, секретные документы нацистской Германии.

Одновременно в 1931–1935 годах по чужому паспорту учился в аспирантуре медицинского факультета Цюрихского университета и получил диплом доктора медицины по специальности «Акушерство и гинекология». В Берлине и Париже он также обучался в Академии художеств.

А теперь мне кажется, будет весьма актуальным привести некоторые фрагменты его разведывательной деятельности и отдельные отрывки из его книг.

«Жизнь «по ту сторону» начинается с паспорта. Мне в жизни, – пишет Дмитрий Александрович, – пришлось выступать в разных ролях: наглого гангстера из Сингапура и японского шпиона, веселого добряка венгерского графа и надменного английского лорда. И для каждой из этих ролей прежде всего нужен был паспорт.

Бумаги графа мне купили, и, единственное, что от меня требовалось – это внимательно проштудировать книг пятьдесят по истории, литературе и искусству Венгрии, сфотографироваться на венгерских курортах и тщательно изучить внешние приметы местного быта, а также понаблюдать за характерными особенностями поведения аристократов на скачках, на различного рода представлениях в театрах и в церкви.

Английский паспорт мне выдал сам министр иностранных дел сэр Джон Саймон: он видел меня несколько раз. Этого было достаточно, чтобы многоопытный старик, сэр Джон, признал во мне человека из своего непосредственного окружения.

А вот как я приобрел паспорт американского гангстера. Перед войной в Европе существовал порт на правах вольного города, где во главе консульского (дипломатического) корпуса стоял величественный джентльмен, во внешности которого каждая мелочь – от монокля в глазу до белых гетр – подчеркивала его принадлежность к неприступному миру безупречного консерватизма. К нему меня направили потому, что нашей разведке стало известно: его превосходительство генеральный консул Греции на самом деле – жулик и крупный агент международной банды торговцев наркотиками. Звали его Генри Габерт, и был он сам родом из солнечной Одессы.

Лакей почтительно впустил меня в дом и доложил. В углу обширного кабинета за огромным столом сидел консул. Он величественно кивнул мне и принялся что-то писать. Я сел на краешек стула. Он заговорил по-английски:

– Что угодно?

– Ваше превосходительство, – начал я тоже по-английски, – окажите помощь соотечественнику: у меня украли портфель, а в нем – паспорт.

– Ваше имя?

Я назвал имя без национальности. Габерт нахмурился. Я вынул пузатый конверт с долларами:

– Для бедных этого города, ваше превосходительство!

– Я не занимаюсь благотворительностью, это не мое дело. Кто-нибудь знает вас в нашем посольстве? Нет? Я так и думал. Слушайте, молодой человек, все это мне не нравится. Езжайте куда хотите и хлопочите о паспорте в другом месте. Прощайте!

«Неужели сорвалось? Надо рискнуть! – подумал я. – Ну вперед». Я вдруг шумно отодвинул письменный прибор, разложил на столе локти и, нагло уставясь на оторопевшего джентльмена, захрипел грубым баритоном на лучшем американском блатном жаргоне:

– Я еду из Сингапура в Женеву, понятно, а?

Габерт изменился в лице, но молчал, обдумывая перемену ситуации. Наконец ответил:

– Из Сингапура в Женеву короче ехать через Геную!

Я вынул американскую сигару, закурил и процедил:

– Короче, но опасней для меня и для вас, консул.

Габерт побледнел. Пугливо оглянулся на дверь и прошептал:

– В Сингапуре недавно случилась заваруха…

Действительно, об этой заварухе тогда писали все газеты: днем в центре города выстрелом в затылок убит английский полковник, начальник сингапурской полиции. Убийца скрылся, а позднее выяснилось, что он американец, торговец опиумом и японский шпион, и что полковник напал на его след.

– Вы знаете, кто стрелял в офицера?

– Об чем вопрос!

– Кто же?

– Я, – ответил я.

На лбу его превосходительства выступил пот. Монокль выпал. Дрожащей рукой Габерт вынул платок и стал вытирать лицо.

– Чего пудрить мозги, – зарычал я. – Таких разговоров я не люблю, понятно? Мне надо липу и притом враз: ночью выезжаю в Женеву, а там загребу от наших липу на бетон, поняли? Вашу вшивенькую кончаю, а с той сматываюсь в Париж и Нью-Йорк. Да вы не дрейфьте, консул, ей житухи-то будет не более как двое суток. Здесь сквозану по-чистому, а из Женевы дам телеграмму для вашего успокоения.

Габерт, закусив губу, вздохнул и принялся заполнять паспорт.

– Давайте и короля, – потребовал я, получив в руки новенький паспорт. – И чтоб с ленточкой, по полной форме!

На столе генерального консула стояла красивая рамочка с фотографией короля Греции, увитая национальной лентой.

– Короля я положу в чемодан на самый верх для таможенников, пусть прочувствуют, гады!

Габерт с ненавистью посмотрел на меня и покорно молча протянул мне портрет. Я вынул из кармана пистолет, положил его на стол перед консулом, рамку с ленточкой бережно спрятал в карман пиджака, пояснив: – Ну теперь король в кармане, а бухало (пистолет. – Примеч. Н.Ш.) на теплом месте. Пора обрываться.

Консул вышел из-за стола, чтобы проводить меня к выходу.

– Позвольте поблагодарить ваше превосходительство за великолепную помощь бедному соотечественнику! – почтительно пропел я самым нежнейшим голоском. – Наша страна может гордиться такими представителями!

– Я польщен вашим приходом, сэр!

До двери остался один шаг. Слуга ждал с той стороны, и дверь начала уже открываться. Вдруг консул полосонул меня вопросом на чистейшем русском языке:

– Вы из Москвы?

Он впился мне в глаза.

– А? – не сумел от неожиданности удержаться я. – Я не понимаю по-польски! Что вы изволили сказать, ваше превосходительство?

Консул прижал пальцы к вискам.

– Простите… Это от переутомления… Прощайте, сэр!

Так гангстер помог сингапурскому убийце прочно укрепиться на европейской почве. Я съездил в Женеву и оттуда дал консулу телеграмму, а потом с этим паспортом жил много лет, удачно провел не одну операцию.

За время работы за кордоном один мой «знакомый» успел познакомить меня со многими агентами других разведок.

Об одном матером французском разведчике стоит сказать особо. Лемуэн был зловещего вида старик, торговец чужими кодами. Мы часто с ним встречались. Он угощал меня вином и устрицами и все старался заманить на французскую территорию. Нехотя, ради установления дружеских отношений с японской разведкой, он продал мне несколько очень нужных шифров: шли предвоенные годы, информация была крайне необходимой.

Тогда же произошло знакомство с любовницей румынского генерала, который снабжал своих французских хозяев интересной для нас информацией касательно СССР и Румынии.

Как я мог втереться к ней в доверие? Деньгами, ссылкой на Японию, которая хранит тайны, как могила. Ну и своей молодостью: генерал-то, знаете, был весьма поношенным стариком, а убийца из Сингапура – элегантным наглецом в расцвете сил. Такие нравятся многим женщинам, в том числе и курьерам между Бухарестом и Парижем.

За столиком, с шампанским во льду, мы, вероятно, казались весьма живописной парой – она в глубоко декольтированном платье, я во фраке. Мы шептались, как юные влюбленные.