Текст книги "Флагманы Победы. Командующие флотами и флотилиями в годы Великой Отечественной войны 1941–1945"

ОКТЯБРЬСКИЙ (ИВАНОВ) ФИЛИПП СЕРГЕЕВИЧ
Командующий Черноморским флотом и Амурской флотилией

9 (21) октября 1899 года в крестьянской семье Сергея Ивановича и Прасковьи Васильевны Ивановых родился сын, окрещенный Филиппом. Никто из жителей деревни Малое Богоявленье (Лукшино), что в Старицком уезде Тверской губернии (ныне Старицкий район Тверской области), и не предполагал, что на свет появился будущий флотоводец[298]298
  Лурье В.М. Указ. соч. С. 163.


[Закрыть].

По другим данным, родился Филипп 12 (25) октября. В семье было трое сыновей и две дочери; прокормить всех с маленького участка было невозможно, и зимой отец, а затем и сыновья подрабатывали. Жизнь мальчика начиналась трудно: пять лет пастушком у помещика и только четыре – в сельской школе. 15-летним Филипп отправился на заработки в Шлиссельбург. Сначала был мальчиком на побегушках, затем, несмотря на молодость, – кочегаром на пароходе. Две навигации юноша ходил в рейсы, зимой изучал механизмы, весной 1918 года стал помощником машиниста, а в декабре добровольцем поступил на Балтийский флот. Членом партии большевиков стал в 1917 году. Участвовал в Гражданской войне на Балтике и Севере. С ноября 1918 по июнь 1919 года моряк служил кочегаром на посыльном судне «Озилия» («Азилия»), с июня по октябрь 1919 года – на транспорте «Секрет»[299]299
  Басов А. Видный советский флотоводец // Военно-исторический журнал. 1969. № 10. С. 50; Лурье В.М. Указ. соч. С. 163; Октябрьская Р.Ф. Штормовые годы: Рассказ об адмирале Октябрьском. Киев, Политиздат Украины, 1989. С. 11–12.


[Закрыть].

Не раз Филипп приходил в гости к брату Матвею. Тот служил на одном из кораблей эскадры. В одном из визитов юноша попал под ночной налет английской морской авиации, в котором брат погиб. Эта ночь стала боевым крещением моряка. В сентябре 1919 года ему пришлось креститься в морской купели, когда шлюпка с эсминца «Самсон», на котором служил матрос, затонула на Неве[300]300
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 5–8, 11–12.


[Закрыть].

В 1919–1920 годах Иванов окончил Машинную школу Балтийского флота. В июне-ноябре 1920 года он служил кочегаром на учебном судне «Океан»[301]301
  Лурье В.М. Указ. соч. С. 163.


[Закрыть]. Затем моряк стал машинистом на Севере (на вспомогательном крейсере «Лейтенант Шмидт»[302]302
  Басов А. Указ. соч. С. 50.


[Закрыть]). Тогда начинали создавать Морские силы Северного моря на базе Северо-Двинской флотилии. Однако вскоре моряк тяжело заболел тифом, затем в отпуске провел период Кронштадтского мятежа. После «фильтрации» признанного благонадежным Филиппа Иванова вернули на Балтику и назначили на линейный корабль «Гангут» машинистом[303]303
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 13–15.


[Закрыть].

На «Гангуте» моряк служил в августе-октябре 1921 года[304]304
  Лурье В.М. Указ. соч. С. 163.


[Закрыть]. В октябре 1921 года Филиппу представилась возможность учиться. С группой из 25 человек его от политуправления Балтийского флота направили в Петроградский коммунистический университет. В университете изучали, кроме политических наук, ораторское искусство, физиологию, анатомию и многое другое. Курс моряк окончил с отличием, был произведен в политработники и, как отличник, стал работать в политическом аппарате Морских сил Советской России. В августе 1722 года молодого политработника направили начальником агитпропа политотдела Морских сил Северного моря. В 1924 году его избрали членом Архангельского райкома ВКП(б). Тогда же Филипп Сергеевич сменил фамилию на Октябрьский в честь Великой Октябрьской социалистической революции и женился в Архангельске на Марии Николаевне, дочери портнихи[305]305
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 15–16, 18–19.


[Закрыть].

Летом 1725 года по предложению командования способный молодой моряк поступил на параллельные курсы при Военно-морском училище имени М.В. Фрунзе. Так начинался путь Ф.С. Октябрьского к званию флотоводца. Учился он на параллельных курсах с октября 1925 по октябрь 1928 года. В мае 1928 года Октябрьский блестяще окончил училище. С мая по сентябрь юноша был стажером помощника командира тральщика «Клюз», приобрел опыт управления кораблем, участвовал в боевом тралении. Ему предложили командование сторожевым кораблем «Пионер», но молодой командир не решился и просил дать в командование катер. В том же году он был назначен командиром торпедного катера. Катером Октябрьский командовал с сентября 1928 по ноябрь 1929 года, затем до ноября 1930 года – группой катеров, далее до января 1931 года – дивизионом катеров, а потом до июня 1932 года – отрядом торпедных катеров Морских сил Балтийского моря. За четыре года командования торпедным катером, затем дивизионом и отрядом катеров моряк получил немалый опыт. Тем временем началось создание Тихоокеанского флота. На Дальний Восток отправляли наиболее подготовленных командиров, которым предстояло осваивать новый театр. Среди них оказался и Октябрьский. 11 мая 1732 года он со своими катерами прибыл во Владивосток. С июня 1932 по октябрь 1933 года Октябрьский служил командиром и военкомом отряда торпедных катеров, затем до февраля 1938 года – командиром и военкомом бригады торпедных катеров Тихоокеанского флота[306]306
  Лурье В.М. Указ. соч. С. 163; Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 19.


[Закрыть].

Требовалось создавать базы, мастерские, строить жилье. Молодой командир решительно взялся за работу. Его старание и умение заметили. Через два года, в 1934-м, Октябрьский уже командир бригады торпедных катеров Тихоокеанского флота, еще через год его наградили за успехи в боевой и политической подготовке бригады орденом Красной Звезды. Из моряков, начинавших службу в этом первом соединении Тихоокеанского флота, многие стали флагманами или известными катерниками. А комбриг, за шесть лет научивший подчиненных плавать в любых условиях, получил новое ответственное задание. В конце лета 1937 года он сдавал бригаду.

1937 год… Исчезали в застенках руководители флотов и армий. На их место назначали способную молодежь. Так в конце августа Ф.С. Октябрьский оказался на высоком посту.

В 1934 году японские войска вышли к Амуру. Инциденты, случавшиеся на реке, могли перерасти в конфликт. При таких обстоятельствах Октябрьского направили на Краснознаменную Амурскую флотилию. Он сменил арестованного летом 1937 года И.Н. Кадацкого-Руднева. Кадацкий-Руднев немало сделал для развития флотилии, за что его в 1935 году наградили орденом Красной Звезды. Но заслуги не спасли флагмана. Октябрьскому приходилось работать в условиях, когда то одного, то другого моряка арестовывал особый отдел. В феврале 1938 года Октябрьскому присвоили звание флагмана 2-го ранга и назначили командующим. Командовал флотилией он с февраля 1938 по март 1939 года, участвовал в боевых действиях в районе озера Хасан (1938)[307]307
  Басов А. Указ. соч. С. 51; Лурье В.М. Указ. соч. С. 163; Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 38–41.


[Закрыть].

Начавшийся 29 июля 1938 года инцидент на озере Хасан разросся в столкновение японских и советских войск. По-боевому была развернута и Краснознаменная Амурская военная флотилия. Под командованием Октябрьского отряд кораблей флотилии вышел к устью Сунгари в готовности нанести удар в тыл противника. Несмотря на требование командования препятствовать высадке японцев только маневрированием кораблей, командующий на свой страх и риск приказал командирам в случае попытки неприятеля форсировать Амур не допускать высадку, действуя огнем и маневром[308]308
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 62.


[Закрыть].

После кампании жизнь на флотилии, вмерзшей в лед, не затихала. Кроме ремонта, продолжалась учеба. Флагман применил новую методику учений, приближенную к боевой обстановке. Бывший флагманский артиллерист писал об этой методике: «В учении участвовали все: порт, мастерские, различные службы и прочие обеспечивающие организации. Если во время учений предполагалось проводить артиллерийские стрельбы, минные постановки, траление, то на каждый корабль выдавалось все необходимое. Если, например, данный монитор должен стрелять по берегу, то, чтобы личный состав корабля не мог заранее догадаться по боезапасу, какая именно стрельба предстоит – по береговым, морским или зенитным целям, выдавался боезапас на все виды стрельб. На мониторе не знали также, на каких плесах он будет стрелять. Расстановка мишеней, выбор момента стрельбы были делом штаба руководства и обеспечивающих служб»[309]309
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 44.


[Закрыть].

Особенно важно было для действий на реке знание фарватеров. Флотилия училась взаимодействию с сухопутными войсками. Выучку флотилии высоко оценивали прибывавшие из центра проверяющие. Потому в 1939 году, когда флагман 2-го ранга делегатом XVIII съезда ВКП(б) находился в Москве и был избран членом Ревизионной комиссии ЦК, его ожидало новое назначение – командующим Черноморским флотом.

Командующим флотом моряк был с 25 марта 1939 по 23 апреля 1943 года. 3 апреля 1939 года Октябрьского произвели во флагманы 1-го ранга, 4 июня 1940 года – в контр-адмиралы[310]310
  Боевой путь Советского Военно-Морского Флота. С. 523; Лурье В.М. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть].

Черное море позволяло плавать круглогодично. Приходилось заниматься вопросами кораблестроения и судоремонта, развитием портов и баз, заботиться об укреплении с суши Севастополя и о досуге моряков…

Начинали с элементарного порядка. Позднее Октябрьский писал: «Стоило больших усилий, чтобы в течение 1939–1940 годов приучить командный состав жить строго по уставу, чтобы в любое время 50 процентов командиров и сверхсрочников были на корабле. И если командир сходил на берег, то чтобы на корабле находился его старпом»[311]311
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 48.


[Закрыть].

До того нередко бывало, что все командиры в воскресенье оставляли корабли.

В июне 1940 года командующего вызвали срочно в Москву. В кабинете Сталина обсуждали директиву о вступлении войск в Бессарабию. Иосиф Виссарионович интересовался составом румынской флотилии на Дунае и поручил Октябрьскому готовить флот на случай действий у берегов Черного моря и на Дунае. Письменных директив дано не было. Воевать не потребовалось, но с июня 1940 года у флагмана прибавилась новая забота: в составе флота была сформирована Дунайская флотилия. В связи с присоединением Молдавии к СССР страна получила выход к Дунаю. Потребовалось развивать новую систему базирования, приводить в порядок доставшиеся от Румынии суда, готовить моряков к возможным боевым действиям. Через много лет адмирал писал: «Не подлежит сомнению, что если бы не было Дунайской военной флотилии… если бы Бессарабия находилась в руках Румынии, то немцы подошли бы к Одессе, а возможно, и взяли бы ее не в октябре 1941 г., а еще в июле»[312]312
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 48–50.


[Закрыть].

В послевоенных записках, которые готовил флагман, он писал о том, что, кроме Севастополя, на Черном море не было оборудованных баз. Даже в Севастополе не существовало управления главной базы. Октябрьский считал, что командующий должен иметь командный пункт в любой базе, чтобы из нее управлять флотом. Ничего из этого не существовало. Октябрьский отмечал недостаточный район плавания эсминцев, затруднявший их использование вдали от баз, недостатки в действиях торпедных катеров, долгое отсутствие гидролокаторов и радиолокаторов на кораблях флота. В частности, он узнал, что гибель подводных лодок на позиции объясняется использованием радиолокации противником[313]313
  Там же. С. 51–53.


[Закрыть].

Энергичная деятельность флагмана была замечена. 21 мая 1941 года его произвели в вице-адмиралы[314]314
  Лурье В.М. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть].

Главным делом оставалась боевая подготовка, направленная на борьбу с морскими силами противника. В августе 1940 года нарком обороны маршал С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников направили Сталину и Молотову записку о развертывании вооруженных сил СССР. Для Черноморского флота были поставлены задачи:

«а) постановкой минных полей, действиями подводных лодок и авиации затруднить проход неприятельскому флоту в Черное море;

б) активными действиями Черноморского флота уничтожить прорвавшийся в Черное море флот противника;

в) активно оборонять наши берега от прорвавшегося в Черное море надводного флота вероятных противников;

г) не допускать высадки десантов на берега Черноморского побережья в Крыму и на Кавказе;

д) активными действиями, и прежде всего авиации, постановкой мин с воздуха вести постоянную борьбу с морским флотом противника и особенно в Мраморном море;

е) прочно обеспечивать с моря фланг Юго-Западного фронта;

ж) в случае выступления Румынии уничтожить румынский флот и прервать ее морские сообщения;

з) в случае выступления Турции нанести поражения ее флоту, прервать здесь ее морские сообщения, разрушить гавань Трапезунд».

Документ объявлял, что итальянский флот будет иметь основные действия на Черном море[315]315
  Широкорад A.B. Адмирал Октябрьский против Муссолини. М.: Вече, 2011. С. 29–30.


[Закрыть].

Из этих положений, в меру сил и возможностей, исходили и перед началом, и в начале войны. Кроме того, высадка немецких парашютистов на острове Крит в мае 1941 года заставила советское командование озаботиться и обороной Крыма от атаки с воздуха[316]316
  Там же. С. 30–32.


[Закрыть].

В Генштабе к весне 1941 года благодаря действиям разведки знали состав плана «Барбаросса» и готовили планы разгрома германских войск в течение 10–15 дней на территории Польши и Чехословакии[317]317
  Широкорад A.B. Адмирал Октябрьский против Муссолини. С. 29.


[Закрыть]. Однако серьезных изменений в плане действий на Черном море не внесли, хотя было известно, что действия неприятельского флота на Черном море не предусмотрены. Вероятно, эти сведения считали настолько секретными, что о них не оповещали даже высшее командование флота. Поэтому войну на Черном море готовили и начинали по прежним планам, с минными постановками и обороной берегов от нападения неприятеля.

На флоте, несмотря на пакт о ненападении с Германией, были уверены в неизбежности войны и готовились к ней. Об этом свидетельствует изданный перед войной приказ командующего Черноморским флотом:

«В связи с появлением у наших баз и побережья подводных лодок соседей и неизвестных самолетов, нарушающих наши границы, а также учитывая всевозрастающую напряженность международной обстановки, когда не исключена возможность всяких провокаций, приказываю:

1. При нахождении в море всем кораблям особо бдительно и надежно нести службу наблюдения, всегда иметь в немедленной готовности к отражению огня положенное оружие.

2. О всякой обнаруженной подводной лодке, надводном корабле и самолете немедленно доносить с грифом «Фактически»[318]318
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 53–54.


[Закрыть].

14 июня 1941 года, ранее, чем обычно, были начаты общефлотские учения. Корабли стреляли снарядами и торпедами, ставили и тралили минные заграждения, высаживали десант на западное побережье Крыма и поддерживали его артиллерийским огнем[319]319
  Широкорад A.B. Адмирал Октябрьский против Муссолини. С. 34–35.


[Закрыть].

Учения, завершившиеся 19 июня 1941 года, показали высокую готовность флота. Уже через три дня, с началом войны, черноморцы подтвердили эту готовность, когда открыли огонь по атаковавшим Севастополь самолетам.

В ночь на 22 июня в штаб флота пришла шифрограмма о переходе на оперативную готовность № 1. Приказ был быстро выполнен, и налет не застал флот врасплох. Донесение Октябрьского о начале войны первым поступило в Москву, где еще надеялись оттянуть начало военных действий.

Чтобы решиться отдать приказ встретить неизвестные самолеты огнем после строгих указаний не поддаваться на провокации, требовалось немалое мужество. Позвонивший ночью из Москвы Берия объявил донесение Октябрьского паникерским. Не сносить вице-адмиралу головы, если б он ошибся[320]320
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 59.


[Закрыть].

Позднее Маршал Советского Союза Г.К. Жуков отмечал в записках, что Черноморский флот стал одним из первых объединений, организованно встретивших нападение[321]321
  Басов А. Указ. соч. С. 51.


[Закрыть].

Противнику не удалось с помощью постановки донных неконтактных мин заградить вход в севастопольские бухты.

Начались военные будни. Филипп Сергеевич занимался минными постановками и формированием морских бригад, ремонтом кораблей и эвакуацией населения. Не ограничиваясь оборонительными действиями, уже в 15.00 22 июня он телеграфировал в наркомат ВМФ: «Немецкие самолеты непрерывно безнаказанно бомбят Измаил. Румынские мониторы уничтожают погранзаставы, а наша авиация ничего не делает. Прошу бомбить Тульча, Исакча, аэродромы противника»[322]322
  Там же. С. 52.


[Закрыть]. Вскоре корабли эскадры обстреляли нефтехранилища в Констанце, авиация бомбила промыслы в Плоешти, в море развернулись действия подводных лодок.

Подготовленная в предвоенные годы Дунайская флотилия явилась единственным объединением, которое во взаимодействии с сухопутными войсками заняла часть неприятельской территории и удерживала ее, пока ее флангу не стали угрожать наступающие войска противника. Уже утром 22 июня корабли флотилии вступили в перестрелку с батареями Галаца.

Командующему приходилось заниматься вопросами сбережения и опознавания своих кораблей, плавания кораблей строго по протраленным фарватерам, поддержанием боеготовности, борьбой со слухами о десантах, которые отнимали время, и нарушениями скрытности переговоров по телефону. Потребовалось срочно усиливать зенитное вооружение кораблей, разгадывать секрет магнитных мин и вырабатывать меры борьбы с ними, рассредоточить склады боеприпасов.

Октябрьский после войны выступал против постановки минных заграждений у своих баз. В воспоминаниях он писал: «Зачем нужно было с первых дней войны ставить минные заграждения? Против кого их ставили? Ведь противник-то сухопутный, он на море имеет главным образом авиацию да торпедные катера, которым мины – не помеха. И вот, несмотря на то что мины будут больше мешать нам, чем противнику, заставили нас ставить мины, на которых больше погибло своих кораблей, чем противника. У нас одних эсминцев погибло три: «Дзержинский», «Смышленый», «Совершенный»[323]323
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть].

Не один Октябрьский считал, что минные заграждения ставить у Севастополя не было необходимости. Однако 22 июня нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов приказал ставить мины. С 23 июня по 21 июля Черноморский флот поставил в районе Севастополя, Одессы, Керченского пролива, Новороссийска, Туапсе, Батуми и озера Устричное 7300 мин и 1378 минных защитников, то есть более половины запасов минного оружия. На минах подрывались свои боевые корабли и транспортные суда. Мины мешали маневрированию кораблей. Октябрьскому пришлось организовать траление мин, чтобы расширить фарватеры[324]324
  Широкорад А.Б. Адмирал Октябрьский против Муссолини. С. 94–104.


[Закрыть].

Особую тревогу вызывали ложные донесения разведки. Уже в начале июня Октябрьский сообщал Кузнецову, что на Черном море 10–12 неприятельских подводных лодок. Сразу же после авианалета на Севастополь был организована противолодочная оборона портов (противолодочные сети и боны, патрулирование кораблей и авиаразведка). Для той же цели были использованы 8 из 12 подводных лодок, высланных в море. В июне-июле разведданные сообщали неверные сведения о возможном прибытии в Дарданеллы итальянской эскадры, об ожидании прибытия итальянских эсминцев в болгарские порты и т. п., о движении немецких подводных лодок по Дунаю, о прибытии в Констанцу и Варну германских кораблей и моряков[325]325
  Широкорад А.Б. Адмирал Октябрьский против Муссолини. С. 69–76.


[Закрыть]. Вся эта дезинформация заставляла не только расходовать моторесурсы кораблей и самолетов, но и тратить силы и средства для противодесантной обороны от нападения с моря и воздуха.

В частности, вечером 23 июня из штаба Дунайской военной флотилии поступило неверное сообщение о выходе из Констанцы 6 эсминцев и миноносцев. Посланные на перехват лидер и 2 эсминца противника не обнаружили. Второй выход к острову Змеиный (Фидониси) в ночь на 9 июля для поиска и уничтожения якобы шедших с десантом транспортов также оказался бесполезным[326]326
  Годлевский Г.Ф., Гречанюк Н.М., Кононенко В.М. Указ. соч. С. 21.


[Закрыть].

Более того, такая ориентировка нервировала людей. Летчики обнаруживали многочисленные подлодки, подводники пробовали по ошибке атаковать свои подводные корабли, а на суше от бойцов истребительных батальонов поступали сообщения о высадке морских и воздушных десантов, вскоре опровергнутые. Но сообщения продолжались, и Октябрьскому приходилось принимать меры и докладывать в Москву о несуществующей угрозе. В первой декаде июля он выслал дополнительно 5 подводных лодок и требовал от командиров военно-морских баз и соединений усилить бдительность на случай морского или воздушного десанта, так как поступили от агентуры сведения о выходе из портов Болгарии и Румынии 37 судов с войсками. Такие сведения, поступавшие в Москву, заставили наркома ВМФ 13 июля предупредить Военный совет Черноморского флота о возможности активных действий противника. Нарком писал, что «…оборона побережья на ближайшие дни должна считаться основной задачей Черноморского флота». Подобные указания поступали и позднее[327]327
  Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Вып. 1. (с 21 июня по 31 декабря 1941 г.). М.; Л.: Управление Военно-морского изд-ва НКВМФ СССР, 1945. С. 21–22, 27, 72.


[Закрыть].

Из активных действий начала войны следует отметить обстрел Констанцы в ночь на 26 июня лидерами «Москва» и «Харьков», которые должны были действовать под прикрытием крейсера «Ворошилов» с 2 эсминцами и при поддержке авиации. Обстрел оказался удачным. Артиллерийским огнем были подожжены нефтесклад в порту и поезд с боеприпасами. Однако при действии на минном поле подорвался и погиб лидер «Москва»[328]328
  Годлевский Г.Ф., Гречанюк Н.М., Кононенко В.М. Указ. соч. С. 11–20.


[Закрыть]. Октябрьский после войны считал неверным, что для обстрела Констанцы послали лидеры, действовавшие на минном поле. Он полагал более подходящим вести обстрел с крейсеров, вооруженных дальнобойными пушками. Так и было сделано в ноябре 1942 года при обстреле базы в Сулине[329]329
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 66.


[Закрыть].

Уже в июле Октябрьский решил просить командование флота ремонт производить в Севастополе, чтобы не гонять корабли в Николаев. Скоро вопрос решился сам собой, ибо фронт дошел до Николаева. 15 августа был оставлен Николаев, 21 августа – Очаков.

4 июля командующий отправил на Кавказ бригаду крейсеров и бригаду эсминцев, приказав части их быть в часовой, а остальным – в трехчасовой готовности. То же относилось к кораблям, остававшимся в главной базе[330]330
  Там же. С. 72.


[Закрыть].

Так как не хватало оружия для ополчения, приходилось собирать охотничьи ружья и малокалиберные винтовки.

17 июля последовал приказ наркома ВМФ – выводить Дунайскую флотилию в Одессу. До того Октябрьский старался задержать ее на реке до последнего момента. Флотилия оставила Дунай 20 июля, после обеспечения переправы войск. А в Одессе объявили боевую готовность № 1.

5 июля командующий получил приказ о формировании Азовской флотилии. 20 июля последовало решение Государственного Комитета Обороны об организации Азовской флотилии.

26 июля впервые использовали для атаки Констанцы истребители-бомбардировщики, которые к цели доставили под крыльями ДВ-3. 4 самолета сбросили 2 тонны бомб. Неприятель так и не понял, откуда они взялись.

В начале августа впервые после начала войны многие корабли вышли на боевую подготовку. Октябрьский считал ее столь же обязательной в дни войны, как и в дни мира[331]331
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 80.


[Закрыть].

Когда гитлеровские войска приблизились к черноморскому побережью, главной задачей стала оборона приморских городов и создание новых баз флота на Кавказе. Одновременно пришлось заняться перебазированием на восток недостроенных кораблей, плавучего дока и других судов.

27 июля 1941 года командующий приказал командиру Одесской военно-морской базы контр-адмиралу Г.В. Жукову:

«1. Немедленно приступить к созданию сухопутной обороны, организовать круглосуточную работу, использовать все силы и средства вооружения, в том числе мины.

2. Отправить в Севастополь только то, что не нужно для обороны, категорически запретить эвакуацию воинских частей.

Материальная часть стационарных береговых батарей Од ВМБ не вывозится, а уничтожается в самый последний момент»[332]332
  Басов А. Указ. соч. С. 52.


[Закрыть].

По предложению Октябрьского 18 августа был назначен руководитель обороны Одессы, объединивший командование, а 19 августа пришло решение Ставки создать Одесский оборонительный район (OOP) во главе с контр-адмиралом Г.В. Жуковым[333]333
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 82–83.


[Закрыть].

Все больше внимание на Одессу обращали в Москве. 26 августа начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников интересовался положением в городе. 28 августа в Одессу был отправлен большой конвой с грузами и пополнениями (морскими отрядами). 6–9 сентября Октябрьский с разрешения наркома ВМФ лично побывал в Одессе и 9 сентября разрешил провести десант под Одессой для ликвидации обстрела города. Следовало захватить плацдарм, на котором располагались германские батареи, обстреливавшие Одессу[334]334
  Там же. С. 85.


[Закрыть]. Успех десанта под Григорьевкой облегчил положение города.

Продолжавшаяся 73 дня оборона Одессы сковала 4-ю румынскую армию и усиливавшие ее войска. Удерживать город можно было и далее. 6–9 сентября вице-адмирал ходил в осажденную Одессу и знал ее возможности. Однако германское наступление угрожало уже главной базе.

17 августа Военный совет Черноморского флота получил сообщение от наркома ВМФ: «По агентурным данным, немцы готовят десант в Крым из румынских и болгарских портов, и десант будет поддержан авиацией, действующей из района Николаева». В последующие дни агентурные сводки подтверждали, что подготовка к высадке десанта в Крыму идет полным ходом, а концентрация войск противника у Перекопа является отвлекающей операцией. Неверные донесения разведки об опасности высадки десанта неприятеля с моря или воздуха заставляли командующего Черноморским флотом принимать меры. Значительные силы войск, оборонявших Крым, были развернуты по берегу полуострова, и под Перекопом оставалась меньшая часть[335]335
  Широкорад А.Б. Адмирал Октябрьский против Муссолини. С. 106.


[Закрыть].

14 августа Октябрьский получил телеграмму о формировании армии в Крыму и приказ о создании артиллерийского укрепленного района на Перекопе[336]336
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 81.


[Закрыть]. Он 18 августа сообщал Н.Г. Кузнецову, что укрепления на Перекопе сухопутные войска строят плохо, а по берегу Сиваша, проходимому пехотой и танками, укреплений нет вообще. Моряки направили для целей обороны запасные морские орудия. Часть их установили к началу сентября в районе Перекопа, но без надлежащих укрытий от огня противника. Большую часть морских орудий разместили на береговых батареях в Крыму и других пунктах побережья для стрельбы по морским целям. Сухопутные войска также были развернуты главным образом для противодесантных целей[337]337
  Широкорад А.Б. Адмирал Октябрьский против Муссолини. С. 108–113.


[Закрыть]. Направление основных сил армии и флота на борьбу против нападения с моря сыграло свою роль в обороне Крыма.

15 сентября начались бои под Перекопом. В условиях, когда неприятель располагал авиацией, подготовленной для действий на море, флот не мог обеспечить снабжение всем необходимым одновременно и Одессы, и Севастополя. 28 сентября вице-адмирал обратился в Ставку за разрешением перевезти войска из Одессы в Крым и получил согласие на следующий день. С 1 по 17 октября был осуществлен оригинальный план эвакуации, при котором были вывезены практически без потерь все войска за один рейс. Октябрьский разрешил рискованную операцию только после того, как удостоверился в том, что она тщательно подготовлена. 35 тысяч воинов влились в число защитников Крыма[338]338
  Басов А. Указ. соч. С. 52–53; Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 88–


[Закрыть].

Черноморский флот выделил в сентябре артиллерию, инженерные средства, морскую пехоту для усиления армейских формирований, занимавших чонгарские и перекопские позиции. Авиация флота с 20 по 30 сентября сделала 2127 самолето-вылетов на Перекопском направлении, к северным берегам Крыма были направлены боевые корабли. Однако защитить подступы к Крыму не удалось[339]339
  Басов А. Указ. соч. С. 53.


[Закрыть]. Причиной стало то, что большая часть сил, распределенных по всему полуострову, не могла помешать прорыву германских войск в Крым.

24 сентября при поддержке всей артиллерии 11-й армии и авиации германский 54-й корпус перешел в решительное наступление. Несмотря на поддержку береговых батарей, 25 сентября после упорных боев 156-я стрелковая дивизия под давлением превосходящих сил отступила за Турецкий вал. 26 сентября немцы преодолели вал. Завязалась упорная борьба за Армянск, к которому генерал Батов подтянул подкрепления. 11-й армии генерал-полковника Манштейна пришлось ослабить давление под Перекопом, чтобы отразить наступление армий Южного фронта. Тем не менее германские войска продолжили наступление за Перекоп. Завязалась борьба на Ишуньских позициях. Когда войска 11-й армии ликвидировали опасность со стороны Южного фронта, Манштейн смог сосредоточить для наступления в Крыму три корпуса, передав танковый и моторизованный корпуса для наступления на Ростов. 10 дней германским войскам потребовалось, чтобы прорвать Ишуньские позиции, к которым подходили уже подкрепления из войск Приморской армии. Немецкому командованию пришлось столкнуться с огнем морских батарей и ударами авиации. Только 28 октября 11-я армия смогла перейти в преследование и 16 ноября овладела Крымом, кроме района Севастополя, куда отошли войска, оборонявшие полуостров[340]340
  Манштейн Э. Проигранные победы. М.: Центрполиграф, 2009. С. 204–215.


[Закрыть].

Уже 21 октября командующему флотом стало ясно, что дело дойдет до борьбы за главную базу и важно заранее оборудовать базы на Кавказе. Так как подготовка к обороне Севастополя с суши успешно завершалась, в конце октября Октябрьский ездил по портам Кавказа: осмотрел Потийскую военно-морскую базу, порты Очамчири, Сухуми, Сочи, Туапсе[341]341
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 93.


[Закрыть]. Требовалось на новом месте развертывать систему базирования флота и снабжения Севастополя. Флагман добивался утверждения своих предложений. В телеграмме И.В. Сталину и Н.Г. Кузнецову от 4 ноября он настаивал: «…Докладывая третий раз, прошу утвердить проведенные и проводимые мною мероприятия. Если вновь не будет ответа, буду считать свои действия правильными…»[342]342
  Басов А. Указ. соч. С. 53.


[Закрыть]

Узнав о прорыве Ишуньских позиций и угрозе главной базе флота, 1 ноября Октябрьский на эсминце «Бойкий» вышел в Севастополь. Несмотря на шторм и повреждения корпуса, он требовал торопиться.

Очевидно, действия командующего считали в Москве правильными. 4 ноября 1941 года силы флота и сухопутные войска, оборонявшие Главную базу Черноморского флота, были объединены в Севастопольский оборонительный район (СОР). 9 ноября командующим СОР назначили Октябрьского. Он принимал меры для совершенствования обороны города. В ночь на 11 ноября, перед началом первого наступления на Севастополь, Октябрьский доложил о приеме командования, сообщил, что на 46 километров фронта всего 23 тысячи штыков и сабель, 4 тысячи орудий, и просил дать горнострелковую дивизию, 100 пулеметов, 3 тысячи винтовок и десяток танков. Уже 16 ноября Ставка приказала все имеющиеся в Новороссийской морской базе снаряды и патроны отправить в Севастополь, как и запрошенные подкрепления[343]343
  Горшков С.Г. На южном приморском фланге. Осень 1941 г. – весна 1944 г. М.: Воениздат, 1989. С. 49–50.


[Закрыть].

Пока советские войска задерживали наступление неприятеля в Крыму, Октябрьский, опираясь на помощников, организовал инженерное оборудование обороны Севастополя с суши, в мирное время не существовавшей. Было налажено взаимодействие флота, авиации и войск, оборонявших позиции. Создали три линии обороны, поддержанные флотской артиллерией. 30 октября первыми выстрелами 54-й береговой батареи по механизированной колонне противника началась оборона города. Сначала оборону осуществляли моряки, а с 9 ноября стали прибывать части отходившей Приморской армии.

В середине ноября советские войска оставили Керченский полуостров. Гитлеровцы вышли на подступы к Севастополю и пытались его взять с ходу, но понесли большие потери и перешли к обороне. Пользуясь этим, советское командование решило высадить войска на Керченском полуострове, чтобы оттуда начать освобождение Крыма.

23 ноября 1941 года Октябрьский получил директиву Ставки об оперативном подчинении Черноморского флота Закавказскому фронту. Начиналась битва за Кавказ. Однако для командующего важнейшим направлением оставалось Севастопольское. Зная о движении к главной базе масс неприятельских войск, он приказал 26 ноября послать отряд кораблей из 2 крейсеров и 3 эсминцев для поддержки защитников СОР артиллерийским огнем. Были приняты меры по совершенствованию укреплений и системы артиллерийского огня. Вице-адмирал ставил своим подчиненным задачу сделать все необходимое, чтобы не сдать Севастополь[344]344
  Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 102–103.


[Закрыть].

3 декабря началась подготовка высадки в Крыму. Однако запрос маршала Василевского о десанте по овладению Керченским полуостровом поступил только 5 декабря. Октябрьский ответил, что такой десант возможен. Он телеграфировал: «Десантную операцию на Керченском п-ове можно выполнить. Но надо на боевых кораблях, посадка из Новороссийска, но не из Анапы. На Азовском море ледовая обстановка может не позволить. Предлагаю: 1. Главные места высадки – Керчь, Феодосия; 2. Сковывающее направление – Судак; 3. Высаживать с боевых кораблей при сильной артиллерийской подготовке кораблей; 4. Одновременно начать наступление из Севастополя, когда прибудет 388 СД. Руководство поручить Исакову, мне из Севастополя тяжело»[345]345
  Там же. С. 104.


[Закрыть].