Текст книги "Алтарный маг"

Глава 5
Троицкое

Радим, отвечавший за маршрут следования, по дороге в Крашен не собирался нигде останавливаться, но из-за трех часов, потерянных на болоте, им пришлось свернуть к деревне Троицкое, не пройдя и половины пути. Судя по каменным развалинам в стороне, некогда здесь стояла небольшая крепость, однако сейчас от нее остались только груды камней.

– Там, – указал на руины парень, – наверняка днем скрываются зверюги.

– Почему не в лесу? – спросил Еремеев.

– Пришлые твари не ладят с местной нечистью, а для наших лес – дом родной.

«Конкуренция, чтоб ее! У каждого – свой ареал. Только людям от этого не легче. Куда ни сунься – хоть в лес, хоть в развалины – сожрут, и не подавятся. А мне по большому счету без разницы, кому на ужин попаду. Зубастая пасть косолапого до сих пор перед глазами, стоит их закрыть».

– Почему их называют зверюгами? – Этот вопрос давно мучал Александра.

– А как еще? Страшные, лучшим блюдом считают человечину, и сладить с ними не можем. Зверюги и есть.

– Ап-чхи! – звонко чихнула девушка.

– Будь здорова, – пожелал Еремеев. – Надо бы тебя подлечить после болота, как бы не простыла.

– Благодарствую. Я не больна.

– В деревню лучше войти со стороны пруда, – предложил Радим. – Там на самом краю постоялый двор стоит. Можно и поесть, и заночевать. Лада, ты есть хочешь?

Грязнуля после купания в ручье превратилась в стройную девушку. Она оказалась профи, которую послали в составе тройки на первое задание. На поиски и уничтожение цели по всем возможным дорожкам, ведущим от Смоленска, было отправлено сразу семь троек.

Лада вместе с двумя опытными бойцами тоже сбилась с пути из-за медведя, но дорогу они отыскали гораздо быстрее. И в гости к кикиморе попали на час раньше. Мужчины сразу схватились за стволы и попробовали решить возникшую проблему наиболее эффективным способом. Вот только в горячке забыли, что у нежити отнять жизнь пулей невозможно. Зато у старухи с этим проблем не возникло. Из болота выползли зеленые жгуты и, скрутив мужиков по рукам и ногам, просто разорвали их на части прямо на глазах у начинающей убийцы.

Затем был недолгий разговор с болотной хозяйкой, как называла себя кикимора. Лада так и не смогла отойти от ужаса, а потому отвечала невпопад и вскоре наскучила крючконосой. Старуха чисто для развлечения несколько раз окунула ее с головой в болотную жижу и, не добившись желаемого, оставила у своих ног, утопив по подбородок.

Отмыть одежду от въевшейся тины и ила не удалось, и Еремееву пришлось отдать свою сменную. Теперь они шагали втроем: два парня и отрок, если не приглядываться.

Оружие Ладе не дали – вдруг она вспомнит о задании? Однако и прогонять ее не торопились.

«Пусть лучше будет на виду. Вроде клялась, что готова служить мне до гроба за избавление от кикиморы, так что теперь у меня есть и помощник, и слуга. Почти экспедиция. А ведь не сыграй кикимора в карты с лешим, и – как знать? Возможно, эта самая девица перешагнула бы через мой труп».

– Я не голодна, – скороговоркой ответила Лада. Похоже, мыслями она была где-то очень далеко.

– Ты у нас вместо проводника, вот и веди туда, куда считаешь нужным, – сказал Еремеев приятелю.

– Данила, только в деревню заходить не стоит. – Паренек напустил в голос таинственности. – Нам не надобно привлекать лишнего внимания.

После того как бывшая профи умылась и сменила одежду, Радим приосанился, расправил плечи и даже говорить стал степеннее.

– Как скажешь, – кивнул тот, которого теперь договорились называть Данилой Ревиным, торговцем амулетами. – Но мне всегда казалось, что о любом чужаке через минуту будет знать все деревня. Или в Троицком по другим законам живут?

– Я давно тут не был, не знаю.

– Ладно, веди уже.

Они зашли на постоялый двор сразу после полудня, обойдя деревню по большому кругу.

Двухэтажное бревенчатое здание было обнесено частоколом, словно крепость. Внутри оказался небольшой дворик, коновязь с кормушкой для лошадей и одноэтажная пристройка, из которой доносилось хрюканье свиньи. На крыльце под навесом сидел бородатый мужик в синей жилетке поверх домотканой рубахи и серых штанах, снизу запачканных грязью.

– Хозяин, троих на постой примешь ночку скоротать? – спросил Радим.

– Есть две комнаты по три гроша за ночь, еда за отдельную плату. Устроит?

– Чего так дорого? – возмутился прижимистый помощник.

– Времена тяжелые для нашей деревни наступили, господа путники. И рад бы взять меньше, да не могу. Того и гляди – по миру пойду.

– Мы заплатим, – вмешался Александр. Ему хотелось скорее отдохнуть.

– Тогда устраивайтесь. Варька! Покажи гостям комнаты.

Из сарая выскочила крупная девица с толстой косой, вытерла руки о фартук, который тут же скинула и повесила на гвоздь, окинула прибывших оценивающим взглядом, поздоровалась и направилась в дом. Постояльцы двинулись за ней, и уже через четверть часа торговец амулетами спустился в обеденный зал.

«Мне одному после пережитого жрать охота или эти двое занялись более приятным занятием, чем обед? Вроде рановато. Девчонка – та чуть с катушек не съехала, вряд ли сейчас о сексе думать способна. – Еремеев по просьбе попутчиков рассказал еще один анекдот, после чего дамочка хихикала чересчур долго, а ему не сразу стало понятно, что так проявилась ее истерика. Пришлось успокаивать Ладу пощечинами. Тогда она и произнесла ту страшную клятву. – И чем тут кормят, интересно?» Изголодавшийся заметил вышедшую в зал Варвару.

В это же время в зал спустился Радим. Один.

– А где… Лад? – спросил Александр.

– Я думал, он к тебе пошел.

Имя сократили на последнюю букву – все-таки отрок привлекает гораздо меньше внимания, чем смазливая девица.

– Сбежал, что ли? Так вроде силком его никто не держал.

– Мальчонку потеряли? – спросила Варвара. – Так он недавно пытал, где в деревне пояс купить можно. Чего кушать будете?

– Радим, организуй. – «Купец» кивнул помощнику.

«Какой, к лешему, пояс? Чтобы мои штаны с нее не сползали? Так уже веревку приспособили. Сказано же было – в деревню не ходить! Или это повод? Неужели своим весточку вздумала передать? Хотя при желании уже сто раз могла бы нас убить. Подумаешь, дала клятву, что ни одного душегубства не совершит, дескать, ей сам Господь знак такой подал. Правда, Радим говорил, будто такой обет нарушать нельзя, но она же профи. Вряд ли для них… И чего я вообще рассуждаю о мире, которого не знаю?»

Лада поклялась спасением своей души, и это Еремееву показалось очень странным, ведь дамочка собиралась заниматься такими делами, в которых о спасении и думать нельзя. Однако Радим подтвердил, что клятва верная, да еще добавил: «Это все равно что кикимора своим болотом поклянется или леший – угодьями лесными».

Варвара отправилась на кухню выполнять заказ единственных клиентов.

– Чем нас сегодня порадуют?

– Скудновато у них здесь – только рыба из местного пруда да зелень и овощи с огорода. Заказал ухи и жареных карасей с картошкой. Запивать будем квасом.

– Нежирно, – вынес вердикт Еремеев.

– Варвара говорит, в деревне дела совсем плохи, урожая в этом году нет.

– Как думаешь, Лад не к своим побежал? Сам он заказ выполнить не может, но что ему мешает позвать подельников?

– Мы же его от лютой смерти спасли. Неужели?.. – Глаза Радима вспыхнули праведным гневом, а ладонь легла на рукоять пистоля. Он даже курки взвел. – Да я его собственными…

– Не торопись судить, может, он просто сбежал? Сам понимаешь: с нами гулять – дело весьма опасное, а человек такое пережил…

«Скор мой помощник на расправу. Чуть что – сразу за оружие, а девчонка, может быть, просто животом мается после болотной-то жижи. Вот так выйдет из уборной, а ей: «Сознавайся, куда бегала, а то стрелять буду?» Да и я хорош, сразу подвох ищу».

– А вон и мальчонка ваш, – раздался голос подошедшей с плошками Варвары. – Ему тоже ушицы нести?

– Будь любезна, – кивнул «купец».

– Я… это… – Лада остановилась перед столом и засунула руку за пазуху.

Радим тут же выхватил пистоль и положил его перед собой, направив стволами в сторону девушки.

– Чего это он? – тут же застыла Лада.

– Не обращай внимания, Радим у нас всегда перед едой оружие на стол кладет, чтобы не прострелить себе ничего ценного во время обеда. И носит его постоянно готовым к бою. Видишь, курки взведены?

– Да, к опасности нужно ежеминутно быть готовым, – степенно подтвердил тот.

Лада успокоилась и вытащила пояс.

– Мне его за двадцать медяков продали. Я столько…

Договорить она не успела – дверь скрипнула, и в зал ввалились четыре мужичка лихой внешности. Двое из них держали арбалеты, целясь в клиентов постоялого двора.

– О, как я удачно заглянул! – заговорил самый мелкий из вошедших. – Тут, значится, гости пируют. И мне надобно спешно проверить, насколько они нам дороги. Денежки в карманах водятся? Ась? Не слышу вашего радостного «да».

«Сержант говорил, что малахитовая пластинка при полном заряде способна и арбалетный болт выдержать. А вот амулет Радима… Не уверен. Пистоля на столе они не видят, это плюс. Но я его смогу схватить только левой – это минус. Точно промахнусь».

– Упаду – валишь стрелков, – прошептал Александр и поднялся. – Денег немного, может, лучше оружием возьмете? Пистоль у меня справный, пять золотых выручить можно. Только патронов нет, давеча два последних в лесу растратил. – Он обошел стол и приблизился к Ладе.

Еремеев припомнил коварные знаки на собственном оружии, те должны были поразить любого, кто позарится на пистоль. Оставалось только выяснить, знает ли о них наглый гость постоялого двора.

У главаря разбойников чуть слюни не побежали, когда он заметил оружие на поясе незнакомца. Он тут же направился к желанному сокровищу. Когда схватился за рукоять, мужичка словно током ударило. И в тот же миг Еремеев метнулся к Ладе. Падая, обхватил ее за плечи, прикрывая спиной. Почти сразу прогремели два выстрела. Последний разбойник понял, что остался в меньшинстве, и хотел дать деру, но впопыхах запутался в собственных ногах и растянулся на полу.

– Данила, ты жив? – В голосе Радима звучали нотки отчаяния.

– А чего мне станется? – ответил «купец». – Спиной только приложился обо что-то. Теперь точно синяк будет.

– Эта сволочь успела в тебя пальнуть! – объяснил свое волнение парень.

«Значит, пластинка действительно держит арбалетный болт. Правда, я не собирался это проверять», – подумал Еремеев, а сам произнес:

– Какая у тебя полезная привычка – класть заряженный пистоль на стол перед едой. Лад, ты как?

– Со мной все в порядке. Ты бы отпустил меня, а то сжал в объятиях, словно девку.

«Ну да! – подумал Александр, убирая руки с груди «отрока». – Эдак и до греха недалеко. Вроде за плечи хватал, а руки сами нашли что помягче». – Он поднялся и отряхнул зипун.

В зале появились хозяин с дочерью.

– Слава Господу! – воскликнул мужчина. – Наконец услышаны мои молитвы! Полгода этот лиходей обирал меня и моих гостей. Я из-за него всех клиентов лишился – и вот оно, возмездие! Спасибо, господин, век за вас буду Богу молиться.

– Погоди благодарить, давай-ка вон того типа немного попытаем.

«Хозяин ведь мог и сам лиходеев нанять. А чего? Кабак у него на отшибе, частоколом огорожен, что мешает калитку закрытой держать? Небось увидел, что гости не бедствуют… Определенно моя подозрительность зашкаливает, но пусть лучше я ошибусь. Как там говорится? Доверчивые долго не живут? А мне жить теперь еще больше хочется».

– Ну что, недорогой гость, рассказывай, как ты дошел до жизни неправедной. – Еремеев размышлял, как лучше напугать негодяя, чтобы скорее вызвать его на откровенность.

– А как тут не дойти, – бойко начал говорить бандит. – Я сам из Крашена буду. Бедствовал долго, а тут Видан привалил, кажет: айда в Троицкое, там местный колдун работенку сулит. Вот мы и подвязались. Нынче уж домой собирались, а тут глядим – трое в кабак идут, вот и пожадничали напоследок. – Он даже слезу пустил.

– Чертов колдун! – выругался владелец. – То-то я удивился, что он перестал пытать, сколько мой постоялый двор стоит.

Видан, который был у них за главного, вскоре очухался и подтвердил слова подельника. Главарь также развеял подозрения Александра по поводу незапертой калитки. Оказывается, бандит пригрозил хозяину харчевни гибелью дочери, если днем не сможет свободно попасть на постоялый двор.

Радим, не мешкая, собрал трофеи и отнес к себе в комнату. Тем временем владелец связал выживших бандитов и увел в холодный погреб.

– Видишь, как здесь опасно, а ты по деревне разгуливаешь. – Еремеев погрозил Ладе пальцем и принялся есть остывшую уху.

– Зато я столько новостей узнал. У них суд сегодня днем. Собираются десять парней за долги к ляхам увести, а эти парни тут – основная сила супротив зверюг. Местный колдун без денег не хочет алтарные камни заряжать, грозится уйти из деревни. Староста в отчаянии.

«У них тут рабство? В параллельном двадцать первом веке, почти в центре Европы? Впрочем, чего я накинулся, будто его у нас нет. А волшебник здешний, похоже, тот еще стервец. Мало того что на постоялый двор бандитов навел, так еще и шантажом промышляет».

Хозяин заведения вернулся в зал, чтобы убрать трупы.

– И куда ты их? – спросил Еремеев.

– Сейчас мужиков кликну и батюшку, отойдем дальше от деревни да похороним.

– До вечера это не подождет? – задумчиво произнес Александр.

– Ежели для дела нужно, погожу малость.

– Для дела. – Еремеев кивнул и обратился к Ладе: – И много местные задолжали?

– Поговаривают о пяти злотых либо полгода работы батраками на пана Тадеуша.

«Тадеуш?! И здесь этот гад людям жизнь портит! Ну уж нет, мы своих в обиду не даем!»

– Когда у них суд?

– Через час.

– Суд, в справедливости которого никто не может сомневаться, постановляет: немедленно выплатить представителю пана Тадеуша пять злотых либо передать в подчинение сему уважаемому мужу десять мужчин в возрасте от пятнадцати до двадцати лет для отработки долга.

Еремеев стараниями Лады узнал, что в должниках оказались именно те семьи, у кого имелись молодцы указанного возраста. Специально им «по доброте душевной» помощник Тадеуша ссудил денег на два месяца под мизерный процент. Урожай на тот момент обещал быть богатым, и люди решили воспользоваться приступом щедрости заезжего господина, не вчитываясь в долговую расписку. Кто же знал, что перед самым покосом пшеницы грянет сильная гроза без дождя, а молнии подожгут крестьянские поля.

«Классика! – размышлял Александр, слушая приговор. – Выдали кредит и создали все условия, чтобы его нельзя было вовремя вернуть, а на третий месяц накрутили такие проценты, что долг утроился. И теперь лишь один путь – в кабалу. Чует мое сердце: местный колдун приложил к этому свою мерзкую лапу. Вон стоит с довольной физиономией. Ничего, ухмылочку мы с его лица быстро сотрем!»

– Справедливый суд, господа, – обратился к присутствующим Еремеев. Он вышел из толпы и подошел к широкому столу, за которым восседали прибывшие участники процесса. – Учитывая обстоятельства, я готов выдать старосте нужную сумму в погашение долга. Люди не виноваты, что стихия сожгла урожай.

Площадь в самом центре Троицкого являлась местом сбора жителей деревушки. Здесь они обсуждали главные новости, молились, глядя на крохотную часовню, которую поставили на месте разрушенной церкви, а по вечерам устраивали гулянья.

Помимо судьи, прокурора и адвоката за столом находился еще и ксендз, который тут же принялся пристально изучать купца, стоило тому заговорить.

– Сын мой, все, что ни делается, делается по воле Божьей. Как знать, может, молния небесная – это наказание грешным за их деяния? И нам негоже вмешиваться в промысел Божий, если не являемся отступниками.

– Как знать, как знать, собрат мой. – Из часовни вышел мужчина в рясе. – Бог карает стрелами огненными дьявольские отродия, коих в округе нашей немало. Достается и людям, допустившим это безобразие, но за карой следует милость, ибо Бог милостив и любит чад своих, а потому мог ниспослать нам этого молодого человека как прощение за грехи наши. Так почему же мы должны отталкивать его, вмешиваясь в промысел Божий?

– Под какой процент ты собираешься выдать этим грешникам деньги? – Судья решил прекратить религиозный диспут в зародыше, поскольку торопился.

– Хочу построить домик в Троицком, – ответил Александр.

– Зачем тебе дом в этой глуши? Уж не из беглых ли будешь, купец? Скрываться вздумал?

– Тебе документ показать, коли купеческому слову веры нет?

Толпа загудела, и служитель закона решил не обострять ситуацию.

«Как-то опять начинаю ощущать себя Робин Гудом. В моем мире это закончилось очень плохо, и здесь, чувствую, господа заседатели уже готовы с меня живьем шкуру содрать. Но не менять же из-за них своих вредных привычек?»

– Я тебя пока ни в чем не обвиняю, и документы твои без надобности.

– Господин судья! – раздался хриплый голос местного колдуна. – Тут еще одно дело разобрать надобно. Мне третий месяц за тяжкую работу денег не плачено.

– И много задолжали? – воодушевился судья.

– Да, поди, уже три злотых наберется, ежели с процентами. Вот бумаги. – Волшебник положил на стол несколько исписанных листов.

Названная сумма возмутила селян, и те загудели, выражая недовольство.

– Суд во всем разберется, а вздумаете бунтовать – применим силу, – оборвал недовольных прокурор.

– Требование уважаемого чародея признано справедливым! – бегло просмотрев бумаги, вынес вердикт служитель закона.

Толпа снова загудела. Такого коварства, похоже, от мага никто не ожидал.

– А думаете, легко заряжать алтарные камни? Кто-то хочет попробовать сам?

– Купец, не желаешь еще и этот долг оплатить, раз уж тебя Господь послал здешним грешникам? – снова подал голос ксендз.

– А вот тут еще разобраться нужно, кто кому больше должен, – парировал Александр.

– Э-э-э, чужак, ты говори, да не заговаривайся. Справедливому суду лучше видно, – разразился праведным гневом колдун.

– Я нисколько не сомневаюсь в беспристрастности высокого суда, но для принятия решения нужно представить все факты по делу. Разве я не прав? Предлагаю вызвать свидетелей.

– Какие факты, какие свидетели?! – Судья не скрывал раздражения.

Из толпы вышел хозяин постоялого двора и рассказал о своих бедах.

– Вы напрасно тратите мое время. Свидетель хочет подать в суд на лиходеев? Пусть правильно составит бумаги… – начал было служитель закона.

– Лиходеев поймали. Давайте послушаем, кто их подтолкнул к неправедным поступкам.

Когда заговорил Видан, колдун начал опасливо озираться, а потом закричал:

– Сдохнет тот, кто хоть пальцем меня тронет! – и кинулся прочь с площади.

Народ опешил и не стал его преследовать. В наступившей тишине снова заговорил Еремеев:

– Почему-то мне кажется, господа, что молния, спалившая урожай, тоже не сама по себе вспыхнула. Одного не пойму – кто надоумил мага колдовать против своих? Ведь он кормится с ваших доходов. Неужели кто-то заплатил больше?

Жители Троицкого как-то разом посмотрели на помощника пана Тадеуша.

– Ты на что намекаешь, купец?! Хочешь запятнать светлое имя одного из честнейших шляхтичей?

– У кого совесть не запачкана, того не запятнаешь…

– Да ты, никак, бунтовщик! Воду мутить вздумал? У нас длинные руки – враз укорот дадим! – опять подключился прокурор.

– Какой бунт, господа? Сами не дослушаете, но сразу обвинениями бросаетесь. Я говорю – не запятнаешь человека кристальной честности, коим, несомненно, является благородный пан Тадеуш, а вот колдун явно продал душу дьяволу. Он непременно затаил злобу на справедливый суд и может своими чарами нанести вред вам, господа хорошие.

– То не твоя забота, купец. И не с такими справлялись! – злобно произнес судья, собирая свои бумаги.

Выездной суд прибыл в Троицкое в сопровождении шести вооруженных всадников. Один из них точно был колдуном. По крайней мере, пару раз Еремеев чувствовал легкое дрожание пистоля, уловив на себе пристальный взгляд лысого воина, стоявшего по левую руку от судьи.

Чужаки, так и не добившись желаемого, отправились в Смоленск за четыре часа до заката. Они выбрали проторенный путь в объезд болота. Крюк небольшой, и дотемна они могли успеть не только доехать на лошадях до окраины города, но и назад вернуться при большом желании.

После отъезда справедливого суда Александра пригласил к себе староста. Разговор он начал не со строительства избы.

– Благодарствую, добрый человек, что из пропасти нас вытащил. Однако кривить душой не смею. Ежели ты торговлю в нашей деревне открыть задумал, то занятие это пустое. Сам понимать должен – денег у нас нет. И мало того, алтарные камни теперь заряжать некому, а значит, скоро сюда хлынут твари. Сначала скотину изведут, потом и за нас примутся. А потому ежели за пару дней не решим проблему, нам все одно придется либо уходить с насиженных мест, либо топать на поклон к ляху.

– С камнями решим нынче же – зарядим на полную, я способ хороший знаю.

– На полную? Так это же на целый месяц! Такая работа огромных денег стоит, мы с тобой вовек не расплатимся.

– Мы, русские люди, друг другу помогать должны. Будем вместе держаться – глядишь, и благородного Тадеуша переживем. Уж очень поганый он тип, как выяснилось. И планы его мне не нравятся. Скажи, а кому принадлежит Троицкое? Или вы сами по себе?

– Почему же… Был у нас боярин, Данила Ярилович Рачинский, да поди уж год как сгинул в сече с татарами. Где-то у господина нашего сынок должен быть малолетний, но он на свою вотчину не заглядывал и где обитает, нам неведомо. А по закону, если господин или его доверенный год не появляются, считается, что и нет хозяина. Потому Тадеуш и бесится, чтобы нас под себя подмять.

– Когда срок подходит? – спросил Еремеев.

– Через полтора месяца.

– А избу когда мне поставите?

– Навалимся – так и за три недели готова будет.

– Завтра я еду в Крашен. Как судьба сложится – не знаю, но через три недели загляну дом посмотреть. – Александр достал кошель с медью и положил на стол, а из второго отсчитал сотню серебряных монеток. – Вот эти деньги даю взаймы. На год. Твоя задача – не допустить, чтобы Троицкое попало под Тадеуша.

Деньги весили не меньше того самого револьвера, и вместе они так и норовили спустить штаны с Еремеева. Поэтому он мечтал поскорее избавиться от тяжелой ноши.

– Да как же… – растерялся староста.

– Учти – спрошу тебя за каждый потраченный грош. Если на благо деревни, – никаких процентов платить не потребуется.

– Да я…

– Деньги спрячь, скажешь, что купец дал взаймы полсотни грошей на покупку зерна для посева, или сам чего придумаешь. Все понятно?

– А ты, часом, не родственник нашего боярина? – с надеждой в голосе спросил староста.

– Нет.

– Жаль, очень жаль.

Александр вспомнил о желании сделать кобуру для револьвера:

– Скажи, а в Троицком, случаем, нет мастера дел кожевенных?

– Как не быть, имеется.

– Тогда пойдем сначала камнями займемся, а потом к мастеру проводишь, есть у меня для него один срочный заказ.