Текст книги "ВСД, панические атаки, неврозы: как сохранить здоровье в современном мире"

Глава третья
Вегетососудистая дистония

Попытки жить в ладу со всеми, заканчиваются разладом с самим собой.

Жильбер Сесброн

Еще совсем недавно, в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века вегетососудистая дистония была самым популярным диагнозом в советских поликлиниках. Все, что не укладывалось в прокрустово ложе классической симптоматики, объявлялось вегетососудистой дистонией. Так ведь проще, чем тратить время на проведение сложного диагностического поиска. Потом такой диагноз выставлять запретили, потому что «вегетососудистая дистония» это не болезнь, а синдром – совокупность симптомов, имеющая общий механизм развития. В действующей Международной классификации болезней вы «вегетососудистой дистонии» не найдете. Но тем не менее на бытовом и неофициальном врачебном уровнях этот термин до сих пор используется в качестве диагноза, причем используется весьма широко.

У вегетососудистой дистонии много синонимов – нейроциркуляторная дистония, кардионевроз, психовегетативный синдром, вегетоневроз, соматоформная вегетативная дисфункция сердца…

Знакомство начинается с имени, верно?

О чем вам говорит словосочетание «вегетососудистая дистония»? Некоторые люди уверены, что этой болезнью болеют вегетарианцы – отсутствие животной пищи плохо сказывается на сосудах, развивается дистрофия. Трактовка хоть и прикольная, но не придуманная, а взятая из жизни.

«Дистония» созвучна «дистрофии», но по значению эти слова не совпадают. Дистрофия – это нарушение питания, а дистония – нарушение тонуса (в данном случае – сосудистого). В медицинских терминах приставка «дис-» всегда означает нарушение или расстройство.

В стенках кровеносных сосудов есть мышечные клетки. В артериях, по которым кровь течет от сердца к периферии, мышечных клеток гораздо больше, чем в венах, по которым кровь возвращается от периферии к сердцу. Сосудистым тонусом называется длительное возбуждение мышц сосудов, которое поддерживает сосудистую стенку в определенном напряжении. Если тонус усиливается, то просвет сосуда сужается, и, наоборот, ослабление сосудистого тонуса вызывает расширение просвета. Выраженным тонусом обладают артериальные сосуды, у вен тонус слабый, а то и совсем отсутствует.

Если тонус сосудов повышается, то питаемый ими орган (или участок органа) получает меньше крови, то есть начинает хуже питаться и хуже дышать, ведь кровь приносит не только питательные вещества, но и кислород. Ухудшение кровоснабжения головного мозга вызывает такие симптомы, как головокружение или головная боль, а ухудшение кровоснабжения кишечника приводит к расстройству пищеварения.

Если тонус сосудов понижается, то крови к питаемому участку поступает больше, что тоже не очень-то хорошо (все, как известно, хорошо в меру). Например, повышенный прилив крови к головному мозгу вызывает головную боль, а если кровь приливает к коже головы, то появляется ощущение жара. Слова «сосудистая дистония» указывают на то, что данный синдром вызван нарушением сосудистого тонуса.

Но при чем тут «вегето»? Вегетативный – это растительный, а у нас с вами разговор идет о людях. Дело в том, что наша нервная система подразделяется на два отдела – соматический и вегетативный. Соматическая нервная система состоит из нервов, идущих к коже, органам чувств и всем скелетным мышцам. Она отвечает за сознательные движения мышц и за обработку информации, поступающей через органы чувств. Соматическая система управляет телом, то есть его движениями и положением в пространстве, потому ее и назвали телесной. Соматическая нервная система по большей части управляемая, она подчиняется нашей воле. А вот вегетативная нервная система, которая регулирует деятельность внутренних органов, кровеносных и лимфатических сосудов, является автономной и управляется «сама по себе», без участия сознания. Мы не можем усилием воли заставить сердце биться медленнее (давайте не будем сейчас вспоминать о фокусах индийских йогов) или вызвать сокращение желчного пузыря. А если вы подумали сейчас о том, что мы можем сознательно задерживать дыхание или же регулировать его частоту и глубину, то это мы делаем с помощью соматической нервной системы, которая управляет скелетными мышцами, обеспечивающими дыхательные движения. Почему мы не можем задерживать дыхание дольше определенного предела? Потому что в критический момент вмешивается вегетативная нервная система и прекращает наше соматическое «самоуправство». Ввиду того, что автономная нервная система регулирует функции, не связанные с перемещением тела в пространстве, ее назвали растительной или вегетативной нервной системой – растения же не способны активно перемещаться с места на место[10]10
  За исключением некоторых видов низших растений, например – одноклеточных водорослей.


[Закрыть].

Итак, термин «вегетососудистая дистония» расшифровывается как «нарушение функций органов и сосудистого тонуса, вызванное изменением нервной регуляции, сбоями в работе вегетативной нервной системы». Эти сбои могут оказывать влияние на орган непосредственно или опосредованно, через изменение его кровоснабжения.

Вегетососудистая дистония – это функциональное расстройство. При нем не выявляются никакие органические изменения вегетативной нервной системы. «Все детали в порядке, а прибор работает неправильно», – шутят врачи, имея в виду вегетососудистую дистонию. Этот синдром часто называют кардионеврозом или функциональной кардиопатией, потому что сердце в той или иной степени всегда принимает участие в его формировании. Жалобы на учащенное сердцебиение, на чувство стеснения в груди или чувство «замирания» сердца, а также на болезненные ощущения за грудиной часто вводят врачей в заблуждение. Пациент направляется к кардиологу и может получить кардиологический диагноз на пустом месте. Время от времени в высшие медицинские инстанции поступают жалобы на «произвол» сотрудников медико-социальной экспертизы, которые снимают диагнозы, дающие право на получение группы инвалидности. Представьте такую ситуацию – человек болеет несколько лет, состояние его здоровья постепенно ухудшается настолько, что он не в состоянии продолжать работу, врачи поликлиники направляют его в бюро медико-социальной экспертизы на комиссию для получения группы инвалидности, а эти горе-эксперты заявляют больному человеку, что у него «все хорошо», и снимают диагноз.

Суть «произвола» в том, что в свое время один врач пошел на поводу у пациента или у своей лени и выставил на пустом месте серьезный диагноз вроде ишемической болезни сердца или бронхиальной астмы. А затем начатое дело продолжили коллеги, которые вели пациента «по инерции», не проявляя к нему должного критичного отношения. Вместо того чтобы правильно оценить данные обследования и сказать: «Нет здесь никакой ишемической болезни (или чего-то другого)!», они «отталкивались» от выставленного прежде диагноза и искали любую зацепку для его подтверждения. А тот, кто ищет, тот, как известно, всегда найдет. В крайнем случае можно с умным видом сказать: «Какой интересный случай! Относительно небольшие органические изменения и такая выраженная, такая яркая клиника!» А клиника непременно будет яркой, потому что при психосоматических заболеваниях именно клиника все и определяет. Не будет яркой клиники, не будет и диагноза.

Веским подтверждением правильности выставленного диагноза является положительный эффект от проводимого лечения. Лечение назначается исходя из диагноза, и если оно помогает… Ну, вы понимаете. Все так и есть, только не надо забывать о таком факторе, как внушение (самовнушение). Если человек верит, что данное лекарство ему поможет, то у него возникнет ощущение улучшения самочувствия даже в том случае, если вместо лекарства ему дали капсулы с сахарным песком. Про эффект плацебо все знают? То-то же. У человека нет ишемической болезни сердца, и препараты, которые увеличивают снабжение сердца кислородом, ему совершенно не нужны. Они не могут помочь, поскольку им просто нечего делать. Но хорошие отзывы соседей по палате, или рекомендация врача, которому пациент доверяет, или же убедительная статья, найденная на сетевых просторах, делают свое магическое дело – препарат начинает «помогать». «Доктор, я раньше на второй этаж поднимался с тремя остановками, – говорит пациент, – а после недельного приема назначенного вами препарата поднимаюсь на третий без остановок!» Врач радуется и мысленно ставит «галочку» – у этого пациента точно есть ишемическая болезнь сердца, раз ему помогает противоишемический препарат. А на самом деле никакой ишемической болезни нет и положительное действие препарата существует только в сознании пациента.

Так вот постепенно дело доходит до получения группы инвалидности. А у врачей из бюро медико-социальной экспертизы мозги «заточены» несколько иначе, чем у их коллег-клиницистов. Эксперт должен искать убедительное подтверждение каждому слову, которое значится в диагнозе. «Убедительное», обратите особое внимание на это слово. Все сомнения трактуются в отрицательную сторону. Жалобам пациента придается небольшое значение, главное – это данные объективных исследований. И вот при встрече с экспертами «сердечник» со стажем узнает благую весть о том, что нет у него никакой ишемической болезни сердца и группа инвалидности по данному заболеванию ему не положена! Разумеется, пациенту трудно в это поверить. Легче верится в то, что эксперты вымогают взятку, или же в то, что у них существует некий секретный план, который по ишемической болезни сердца в этом месяце уже выполнили. А на самом деле нет ни секретного плана, ни желания получить взятку. Есть умение отделять реальное от воображаемого, только и всего.

Неверный диагноз приводит к неправильному лечению. И пусть пациенту кажется, что лечение ему помогает, на самом деле улучшения состояния не происходит. После небольшого периода самообмана самочувствие снова ухудшается, приступы повторяются и т. д. Со временем невротическое заболевание приводит к формированию невроза – круг замыкается.

Неправильное, то есть ненужное, лечение не только неэффективно, но и вредно. Любые лекарственные препараты представляют собой чужеродные химические вещества, которые наш организм стремится как можно скорее переработать и вывести (или же просто вывести, без переработки). Если лекарство приносит пользу, то дополнительная нагрузка на печень, которая занимается переработкой и почки, осуществляющие выведение всего «лишнего-ненужного» из организма, является оправданной. Грубо говоря, польза гораздо больше вреда. Но если пользы нет, а есть только вред, к которому добавляется экономический ущерб – систематические траты денег на приобретение бесполезных лекарств, то ситуация складывается плачевная. И что самое ужасное, в такой ситуации может оказаться любой человек. В любом возрасте.

Собственно, вся эта глава написана ради того, что будет сказано сейчас. Прежде было вступление, а сейчас мы переходим к сути. Если ваша болезнь имеет весьма небольшой структурный «фундамент», то есть если больной орган практически в порядке, но тем не менее доставляет вам выраженные проблемы, нужно помнить о том, что симптомы могут быть обусловлены синдромом вегетососудистой дистонии, которая лечится совсем не так, как лечатся «структурные» заболевания при которых в органах выявляются патологические изменения. Возможно, что психотерапевт поможет вам лучше кардиолога, пульмонолога или, скажем, эндокринолога.

Для пущей ясности давайте рассмотрим один пример, простой, но показательный.

Пациент приходит ко врачу с жалобами на боли за грудиной, возникающие при физической нагрузке. Врач проводит обследование и выставляет диагноз: «Ишемическая болезнь сердца, стенокардия напряжения, II функциональный класс».

– Доктор, а на каком основании вы поставили мне этот диагноз? – спрашивает Пациент.

Вопрос совершенно закономерный и абсолютно оправданный. Адекватный и умный врач никогда не воспримет подобный вопрос как оскорбительный. Пациент имеет право на получение подробной информации о своем здоровье и имеет право знать, почему ему выставлен именно этот диагноз, а не другой. Если же врач оскорбится и скажет что-то вроде: «Потому что так нужно!» и не станет ничего объяснять, то пациенту нужно срочно искать себе другого врача, потому что лечиться у дураков опасно. Но в нашем примере Врач такой же правильный, как и Пациент. Он охотно пускается в объяснения.

– Прежде всего, на кардиограмме, которую вам сняла бригада скорой помощи во время болевого приступа, есть явные признаки ишемии сердечной мышцы, то есть недостаточного ее кровоснабжения. Видите, вот этот отрезок, который называется сегментом ST, находится ниже, чем на кардиограмме, снятой в обычном состоянии. А вот этот зубец, который называется зубцом Т, во время болевого приступа стал отрицательным, то есть из «холма» превратился в «яму». Мы бы не увидели этих изменений, если бы сердечная мышца получала бы с кровью достаточно кислорода и питания. Такие же изменения были зафиксированы во время велоэргометрического исследования[11]11
  Суть этого исследования заключается в проведении электрокардиографического исследования во время физической нагрузки на специальном велотренажере, называемом велоэргометром. Велоэргометрия применяется для выявления начальных стадий и скрытых форм ишемической болезни сердца, а также для определения индивидуальной толерантности к физической нагрузке.


[Закрыть], которое вам провели в стационаре. И во время суточного амбулаторного мониторирования такие изменения на кардиограмме появились в то время, когда у вас был болевой приступ. Стенокардия бывает разной выраженности, но судя по вашей клинике у вас второй функциональный класс. Приступ начинается, когда вы проходите быстрым шагом более двухсот метров или же поднимаетесь по лестнице выше двух этажей.

Услышав такое объяснение и увидев собственными глазами изменения на кардиограммах, Пациент убеждается в том, что диагноз ему выставлен правильно, обоснованно. Но врач мог бы ответить и иначе, например, так:

– А какой еще диагноз можно выставить при такой клинике, как у вас?

Такой ответ в корне неправильный. Да, диагностический поиск начинается с жалоб пациента и клинической картины его заболевания, но только начинается с этого, обратите внимание, а не заканчивается здесь же. Врачи обследуют пациентов, чтобы получить подтверждение своих предположений, и выставляют диагнозы на основании подтвержденных предположений. Грубо говоря, в легких можно услышать много чего разного, но без компьютерной томографии или рентгеновского исследования диагноз пневмонии не выставляется. Но это по правилам, которые соблюдаются далеко не всегда.

Так что будьте бдительными и проверяйте обоснованность ваших диагнозов. В конце концов, никому на свете вы так не дороги, как себе самому, и лучше, чем вы сами, о вас никто не позаботится.

Напоследок – анекдот.

На двери кабинета психоневролога висит объявление: «Пациентов, ожидающих приема, убедительно просим не делиться друг с другом симптомами своих болезней, поскольку это существенно затрудняет постановку диагноза».

Глава четвертая
Панические атаки и агорафобия

Паника, охватывающая человека, который находится в толпе и разделяет общую участь, не столь ужасна, как страх, переживаемый в одиночестве.

Джек Лондон

Словосочетание «паническая атака» в наше время сильно «девальвировалось». Оно употребляется повсюду и везде, очень часто – не к месту.

«У меня сегодня в кабинете начальника отдела случилась настоящая паническая атака. Как только я увидел свирепое выражение на его будке, так сразу поняла, что хорошего мне ждать не стоит – будет увольнять. От растерянности я толком ничего не мог объяснить…»

«У меня сегодня случилась паническая атака, когда я застрял в лифте. Вот просто выть хотелось, рвать и метать, ведь я опоздал на важную встречу…»

«У моего сына при виде человека в белом халате начинается паническая атака – он плачет и требует, чтобы я взяла его на руки. Это у него началось после неудачного визита к стоматологу…»

«Если муж задерживается вечером больше, чем на полчаса, у меня тут же начинается паническая атака. Я звоню ему в отдел, обзваниваю сослуживцев… Понимаю прекрасно, что это смешно и что я всем надоела со своими тревогами, но ничего с собой поделать не могу…»

«За мной вчера от остановки два незнакомых мужика увязались. Вечер, темно, на улице ни души. У меня началась паническая атака, я перешел на бег и постоянно оглядывался – не догоняют ли они меня?..»

Разумеется, незнакомые люди в пустынном месте, да еще и вечером, вызывают совершенно закономерное чувство тревоги, побуждающее спасаться бегством или принять какие-то иные защитные меры.

Тревога «не случилось ли чего с моим мужем?» вполне обоснована, хотя может быть и чрезмерной. Но вряд ли в состоянии панической атаки (настоящей панической атаки) человек может совершать обзвоны и результативно общаться с другими людьми.

Да, неприятный визит к доктору может сформировать у маленького ребенка боязнь всех людей в белых халатах, это естественно. Но если ребенок заплакал и попросился на руки – это не паническая атака.

Раздражение, вызванное срывом важной встречи, это тоже не паническая атака. Точно так же, как растерянность, вызванная суровостью (или даже свирепостью) начальника. Называть все перечисленное панической атакой, это все равно что называть любое угнетение настроения депрессией, а любое возбуждение аффектом. Так что давайте приучаться называть вещи своими именами.

Что называют панической атакой профессионалы, инженеры человеческих душ[12]12
  Инженерами человеческих душ Иосиф Сталин однажды называл писателей, но вообще-то этот термин уместнее применять к психологам и психиатрам.


[Закрыть] и знатоки психологии?

Паническая атака – это мучительный приступ интенсивной тревоги (дискомфорта), возникающий внезапно, без явных причин, и сопровождающийся различными соматическими (вегетативными) симптомами, которые не должны быть обусловлены какими-то другими заболеваниями. К этим соматическим симптомам относятся прежде всего:

– учащение сердцебиения;

– затрудненное дыхание;

– ощущение удушья;

– озноб;

– потливость;

– повышение артериального давления;

– головокружение;

– дискомфорт в области груди;

– сухость во рту;

– ощущение кома в горле;

– тошнота;

– онемение или ощущение покалывания в конечностях.

Но могут быть и другие симптомы, практически любые, вплоть до приступа острой боли в животе, напоминающей ту, что бывает при аппендиците. Известны случаи из практики былых времен, когда психосоматические симптомы приводили пациентов на операционный стол.

Вдобавок к соматическим симптомам могут наблюдаться такие психические, как страх смерти, страх утраты самоконтроля, нарушение восприятия окружающего мира (дереализация) и расстройство самовосприятия личности, выражающееся в утрате чувства собственного «Я» (деперсонализация).

В каждом конкретном случае наблюдаются не все перечисленные симптомы, а некоторые из них. Комбинации могут быть самыми разными.

В действующей ныне Международной классификации болезней десятого пересмотра есть такое самостоятельное заболевание, как паническое расстройство или эпизодическая пароксизмальная[13]13
  Пароксизмами называют периодически возвращающиеся приступы болезни.


[Закрыть] тревога.

Паническое расстройство – это болезнь, требующая лечения, а не «проявление истеричности» и не «свойство характера», как думают многие несведущие люди. Увещеваниями, уговорами и «ценными» советами вроде: «Да успокойся ты!» паническую атаку купировать невозможно. От подобных медвежьих услуг больному человеку только хуже станет. Во время приступа панической атаки симптомы не поддаются контролю. Человек не может сказать себе: «Стоп!» Он испытывает чувство бессилия, переходящее в отчаяние, а все попытки волевого прекращения приступа приводят к его усилению. Паническое расстройство – это тот случай, когда помощь или простое внимание окружающих наносит больному человеку вред. Если на ваших глазах происходит паническая атака и вы точно знаете, что это именно паническая атака, то будьте безразличны к происходящему, даже не смотрите на атакованного паникой человека, не говоря уже о том, чтобы заговаривать с ним.

Обратите особое внимание на слова «возникающий внезапно, без явных причин». У сведущего читателя они могут вызвать удивление. Известно же, что люди, страдающие паническим расстройством, избегают определенных мест и ситуаций. Например – толпы, поездок в метро, подъемов на высоту или авиаперелетов.

Все так и есть. Каждый пациент знает наиболее опасные ситуации, в которых может возникнуть атака, и старается по возможности их избегать. Но, во-первых, самая первая атака приходит без каких-либо причин. Никогда прежде поездки в метро не вызывали никаких неприятных ощущений, и вдруг человека, что называется, «накрыло». Повторение приступа вызывает формирование страха перед поездками в метро. Сама мысль о том, что в обозримом будущем нужно будет совершить такую поездку, мучает человека больше, чем сама атака. Приступ панической атаки длится от минуты до получаса, в среднем – 5–10 минут, а тревожное ожидание растягивается на дни и недели. А во-вторых, последующие приступы паники тоже возникают без конкретных «пусковых» причин. Человек может пребывать в опасной, с его точки зрения, ситуации (и не раз пребывать), не испытывая панических атак.

Вот клинический пример, который можно назвать классическим.

У мужчины 28 лет, работающего инженером-электриком, два месяца назад появились панические приступы в метро. В детстве, в возрасте 4–6 лет отмечались страхи темноты. Среди своих качеств называет такие, как склонность к беспокойству (тревожится практически по поводу каждого мало-мальски важного дела), впечатлительность и застенчивость. С детства испытывает сложности в общении, особенно – в общении с незнакомыми людьми. При волнениях часто отмечались расстройства со стороны желудочно-кишечного тракта в виде тошноты, учащенного стула и болей в животе. Примерно около года назад начал сильно уставать на работе и одновременно начались конфликты с женой, которая хотела завести второго ребенка, а пациент отговаривал ее подождать с этим до тех пор, пока он не начнет зарабатывать больше. На фоне перманентной стрессовой ситуации у пациента стойко снизилось настроение, его постоянно посещали беспокойные мысли по поводу конфликта с женой и сложной ситуации на работе. На фоне подавленности снизился аппетит (за два месяца пациент похудел на 5 кг) и резко ухудшился сон. Вследствие трудностей засыпания, сочетавшихся с ранними пробуждениями, пациент спал по 3–4 часа в сутки. Также появились преходящие боли в животе, сопровождавшиеся частым жидким стулом. По поводу этих болей обращался в поликлинику к терапевту и хирургу, никаких заболеваний найдено не было, получил рекомендацию сделать питание регулярным и избегать продуктов, оказывающих травмирующее воздействие на слизистую оболочку желудочно-кишечного тракта (не есть острого и не есть всухомятку). Двумя месяцами ранее в метро при нахождении в движущемся поезде внезапно возникла сильная необъяснимая тревога, сопровождавшаяся повышенным потоотделением, учащенным сердцебиением, чувством нехватки воздуха, слабостью, головокружением, болями в животе и страхом смерти. Приступ длился около 10 минут, после его завершения отмечалось чувство общей слабости и выраженная слабость в ногах. На ближайшей остановке вышел из вагона и около 15 минут сидел на скамейке в вестибюле станции, пока не смог уверенно стоять на ногах. Как только смог – поднялся наверх и доехал до дома на такси. В дальнейшем при поездке в метро стал испытывать страх возникновения подобных приступов, которые стали повторяться примерно во время каждой второй поездки. Пациент стал передвигаться на такси, поскольку боялся, что в автобусе приступ может повториться. Такси тревоги не внушало, поскольку из него можно было выйти в любой момент. Но внезапно произошел приступ в лифте во время движения.

На фоне приступов настроение понизилось еще сильнее, ожидание приступов переросло в постоянную тревогу по поводу их возникновения, боли в животе и расстройство стула отмечались практически ежедневно и сопровождались тошнотой. Появились трудности концентрации внимания, что привело к снижению работоспособности. Самостоятельно принимал различные успокаивающие препараты, которые можно купить без рецепта, в том числе и БАДы, но это никакого эффекта не принесло. Обратился к терапевту в поликлинику, был обследован и направлен к гастроэнтерологу. Лечение у гастроэнтеролога не имело эффекта, ввиду чего было рекомендовано обратиться к психиатру… Критическое отношение к собственному состоянию сохранено, согласен с необходимостью проведения психотерапии и приемом психотропных препаратов.

Диагноз: Смешанное тревожное и депрессивное расстройство. Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы[14]14
  Соматоформной дисфункцией вегетативной нервной системы называется расстройство, при котором присутствуют симптомы нарушения работы внутренних органов, но при объективном исследовании не выявляется никаких болезненных изменений в органах.


[Закрыть] с паническими атаками.

Отчего вдруг возникают панические атаки? Существует ли какая-то предрасположенность к приступам и как можно уберечь себя от этого неприятнейшего явления?

Наш организм (и не только наш) имеет записанную в генах программу собственного спасения от различных угроз, которая условно называется «сражайся или беги». В момент опасности нужно противостоять ей или спасаться бегством, третьего не дано, третьим вариантом может быть гибель. Разумеется, для столь активных действий организм должен мобилизовать определенные ресурсы. По сигналу свыше, а именно – из гипоталамуса (это такая маленькая, но очень важная область головного мозга) надпочечные железы выделяют гормоны адреналин и норадреналин[15]15
  С химической точки зрения норадреналин является предшественником адреналина.


[Закрыть] («гормоны страха»), которые мобилизуют организм к активным физическим действиям. Увеличиваются мышечная сила, скорость реакции и скорость движения, а также возрастает выносливость. Болевая чувствительность, напротив, понижается, а сознание концентрируется на опасности, не отвлекаясь на все прочее и маловажное. Происходит еще много чего полезного, вплоть до опорожнения мочевого пузыря и кишечника (лишний вес снижает скорость передвижения, и спасаться бегством лучше налегке), но мы с вами в это сильно углубляться не будем, поскольку нам сейчас важно понимать одно – то, что симптомы панической атаки вызваны внезапным поступлением в кровь «гормонов страха».

В народе говорят: «Хороша ложка к обеду». Землю ложкой копать не станешь, точно так же, как и хлебать щи лопатой. Встретившись с реальной угрозой, человек боится ее, но не своего страха, вызванного этой угрозой. Вот «формула» реального испуга:

УГРОЗА → ИСПУГ → ВЫБРОС «ГОРМОНОВ СТРАХА» → ДЕЙСТВИЕ → ВОЗВРАЩЕНИЕ В НОРМАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ

Приступ панической атаки возникает без реальной причины, в отсутствие внешней угрозы. В головном мозгу происходит сбой, запускающий выброс «гормонов страха». Можете считать, что мозг реагирует на какую-то неосознанную внутреннюю угрозу, если вам так больше нравится, дело не в формулировках, а в том, что внезапный выброс в кровь «гормонов страха» пугает человека. Или же человек сам себя накручивает – едет в метро и с тоской ждет, что вот сейчас ему станет плохо. Но даже если приступ панической атаки ожидается, его возникновение все равно вызывает испуг. «Что со мной происходит?!» – думает человек, и этот страх «запускает» новый выброс адреналина и норадреналина… «Формула» паники выглядит следующим образом:

ВЫБРОС «ГОРМОНОВ СТРАХА» → ИСПУГ → ВЫБРОС «ГОРМОНОВ СТРАХА» → УСИЛЕНИЕ ИСПУГА → ВЫБРОС «ГОРМОНОВ СТРАХА»…

Можно было бы представить нашу «формулу» в виде замкнутого круга, но это было бы не совсем правильно, поскольку круг довольно быстро разрывается, когда истощаются резервы адреналина и норадреналина. Именно величиной резервов и определяется продолжительность панических приступов. Собственно, одна паническая атака, вызванная одним выбросом «гормонов страха», длится не более 5 минут, поскольку адреналин с норадреналином быстро распадаются. Затяжные приступы панической атаки представляют собой серию отдельных приступов, следующих один за другим.

Важной деталью, отличающей вегетативное расстройство при панической атаке от схожих соматических проявлений при вегетососудистой дистонии является отношение пациента к тому, что с ним происходит. При дистонии ухудшение состояния не вызывает испуга. Оно может угнетать или раздражать, но оно не пугает даже в том случае, если оно носит характер приступа. «Ну вот, опять меня “накрыло”, – с тоской думает человек. – Когда же все это закончится?» А при панической атаке приступ пугает, пугает сильно, настолько сильно, что человек обо всем прочем забывает. Ну и симптомы при панической атаке бывают более выраженными, чем при вегетососудистой дистонии, – ситуация-то моделируется экстремальная.

Причины возникновения панических расстройств пока еще покрыты мраком. Существует несколько довольно убедительных гипотез, но несколько версий – это все равно, что ничего. Одни исследователи считают, что причина панических расстройств кроется в мышлении, другие видят корень всех зол в наследственности (и не без оснований, поскольку у близких родственников расстройства наблюдаются довольно-таки часто), третьи выводят на первое место сбои в регуляции дыхания, четвертые сравнивают панические расстройства с депрессивными, при которых нарушается выработка и обмен серотонина, биологически активного вещества, участвующего в передаче нервных импульсов. Но с тем, что возникновению панических расстройств способствуют такие факторы, как частое и длительное эмоциональное напряжение, стрессы, умственное истощение (особенно на фоне повышенной мнительности), переутомление и вредные привычки, согласны все специалисты. Короче говоря – берегите себя, и все у вас будет хорошо. А если вдруг стало плохо, то начните с заботы о себе – переоцените свои приоритеты, переосмыслите свои желания, измените отношения с окружающими в лучшую сторону, не пренебрегайте сном и отдыхом, не беспокойтесь понапрасну, откажитесь от курения и алкоголя… Да, подобные советы ни для кого не новость, и даются они по разным поводам, но это не означает, что они бесполезны. Попробуйте – и убедитесь сами.

Как понять, есть ли у вас паническое расстройство или же вы просто относитесь к подвиду Человек разумный тревожный? Разумеется, правильнее всего обратиться к специалисту, который разложит все по полочкам и развесит эти полочки по местам. Но ведь к психотерапевтам просто так, «на огонек» заглядывать не принято. Для визита нужен повод, «нужно понять, что вам туда нужно», как говорил один комедийный герой. Так что давайте вникать в нюансы.

Во-первых, приступы паники (или, если хотите – сильной тревоги) должны повторяться. Один в поле не воин, а один эпизод – это еще не расстройство.

Во-вторых, приступы должны возникать внезапно и непредсказуемо. Возьмем все ту же привычную нам ситуацию с поездкой в метро. Проехался человек раз-другой, с великой тревогой ожидая приступа, а приступов не было. Человек немного успокоился, а во время третьей поездки приступ вдруг случился. А может, даже и не во время поездки, а когда человек проходил мимо входа в метро, не собираясь никуда ехать. С чего бы вдруг? А вот так!