Текст книги "Приказ по шестому полку"

Николай Внуков
Приказ по шестому полку
Рассказ

© Внуков Н. А., наследники, 1970, 1975

© Лямин Н. В., наследники, иллюстрации, 1975

© Оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2020

* * *

К читателям

Творческое наследие Николая Андреевича Внукова (1925–2011) очень разнообразно: он писал приключенческие и фантастические повести и рассказы для детей и юношества, исторические биографии – повести «Тот, кто называл себя О. Генри» (1969) об американском писателе О. Генри и «Слушайте песню перьев» (1974) о польском писателе Сат-Оке (Станиславе Суплатовиче) и его участии в антифашистской борьбе в оккупированной фашистами Польше, книгу очерков «Паруса над волнами» (1979) о моряках и судостроителях.

Среди приключенческих книг Внукова очень популярна повесть «Один» (в журнальном варианте – «Один на один», 1982), основанная на реальных событиях. В ней описывается робинзонада советского подростка, выброшенного на необитаемый остров в Тихом океане. Повесть была переведена на японский язык и включена в обязательную школьную программу Японии.

В жанре научной фантастики написаны повести «Энтомоптер» (о создании нового типа летательного аппарата), «Фотография Архимеда» (обе повести вошли в сборник «Фотография Архимеда», 1968), «Путешествие не кончается» (1977), «„Сверре“ зовёт на помощь» (1978). В последнем произведении писатель изложил свою разгадку тайны современных «кораблей-призраков». В 2000 году вышел составленный им иллюстрированный биографический словарь «Великие путешественники».

От автора

Мне не исполнилось восемнадцати, когда началась Великая Отечественная война. В то время я жил в Нальчике, столице Кабардино-Балкарской республики.

Время было тяжёлое, фашисты наступали на Кавказ, они совсем близко подошли к нашему тихому городу.

Закрылись все школы, в них разместили госпитали. Девочки девятых и десятых классов работали в госпиталях сестричками.

А нас, мальчишек, сначала послали убирать урожай в колхозы, а потом призвали в армию.

Через месяц после призыва мы уже были в первом бою.

Потом почти три года непрерывных боёв, трудных фронтовых дорог, окопов, госпиталей…

Закончил я войну в столице Австрии – Вене.

Но домой вернулся только через год.

Приехал в Нальчик и сразу же бросился разыскивать своих школьных товарищей.

Уходило нас на войну из одного класса двенадцать. Вернулось четверо, считая меня. Вот этих троих я и нашёл.

Все мы воевали на разных фронтах, и военная служба у нас сложилась по-разному. Было что рассказать.

Так мы и ходили вчетвером по городу и рассказывали друг другу, кто где был и что видел.

И вот идём мы однажды по нашей тихой главной улице, а навстречу нам двое мальчишек. Одному лет двенадцать, другому тринадцать. Оба одинаково одеты – в чёрных брюках и в серых рубашках с воротниками, как у солдатских гимнастерок. И у обоих на рубашках медали «За отвагу».

– Слушай, – говорю я одному из своих друзей, Валентину, – чего это они медали-то нацепили? Небось отцовские. Стащили потихоньку и хвастаются перед ребятами.

Посмотрел Валентин и говорит:

– Да это же Серёжа Тарасов и Гриша Платонов. И не отцовские у них медали, а свои собственные.

Я не поверил:

– Как – свои собственные? «За отвагу»? Да для того чтобы такую медаль на фронте получить, надо знаешь что? По крайней мере танк подбить или целое отделение пехоты уничтожить!

– А они, может, больше сделали, – говорит Валентин.

Он пришёл из армии раньше меня и уже знал всё, что творилось в городе во время войны.

Мальчишки с медалями давно прошли, а мы всё стояли на углу улицы.

– Расскажи, – попросил я Валентина.

И услышал удивительную историю…

Приказ по шестому полку

Гриша и Серёга большие друзья.

Правда, живут они довольно далеко друг от друга, на разных улицах пригородного посёлка, но разве для настоящих друзей существуют расстояния?

Правда, Гриша на целый год старше Серёги. Грише уже давно десять, а Серёге только девять. Но разве для настоящей дружбы важно, сколько кому исполнилось?

Если Гришин отец подарит своему сыну новый пистолет, стреляющий пистонами, то Гриша обязательно побежит к Серёге – все пистоны они расстреляют по очереди.

Если Серёгин отец выточит из дерева лодку или смастерит красивого воздушного змея, который взлетает в небо на целый километр, то Серёга обязательно бежит к Грише.

Если Гришина мать печёт пироги, то Гриша обязательно самый большой, самый вкусный кусок тащит Сергею.

Ну а если кому-нибудь в руки попадёт интересная книжка, то картинки смотрят и читают её обязательно вместе.

Только в ту осень, которой начинается мой рассказ, некому стало дарить ребятам пистолеты и мастерить воздушных змеев. Началась Великая Отечественная война.

Надели отцы военную форму, поцеловали своих жён и своих сыновей, вскинули на плечи винтовки и ушли на фронт – защищать Советскую землю.

Сначала от отцов приходили письма. Написаны они были на листках тетрадочной бумаги и свёрнуты треугольником, потому что на фронте людям не до конвертов.

Спрашивали отцы в письмах, как поживают ребята, помогают ли матерям, что нового в школе, а о себе писали мало и неинтересно. Будто не на войне были, а уехали на несколько дней в другой город. Но матери почему-то вытирали глаза, читая и перечитывая эти письма.

Через год письма совсем перестали приходить, закрылись в городе школы, не стали дома печь вкусные пироги и продавать в магазинах интересные книжки. К самому городу подошла война. Очень плохо стало бы жить Серёге, если бы не было у него друга.

Теперь ещё чаще встречались ребята. Было у них такое укромное место в самом конце Серёгиной улицы, там, где начинается кукурузное поле. В кукурузных зарослях – как в тропическом лесу. Заберёшься в них, и ничего-ничего не видно: ни крайних домов города, ни жёлтого здания Педагогического института, ни даже самого высокого дома в городе – Дома Советов. И никто тебя в этих зарослях не найдёт, хоть сто лет ищи. Вот сюда-то теперь и бегали ребята.

Проснулся однажды утром Серёга, вскочил с постели, схватился за полотенце:

– Мам, ладно, я позавтракаю и к Грише сбегаю на минутку?

А у матери лицо усталое, бледное, будто она всю ночь не спала.

– Нет, Серёжа, – отвечает она, – никуда ты не побежишь. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Потому что заняли наш город враги.

– Где враги?

Бросился Серёга к окну.

Смотрит, правда: на другой стороне улицы, как раз около тёти-Наташиного дома, танк стоит. Сразу видно, что не наш танк: грязно-зелёного цвета с коричневыми пятнами на бортах и с чёрным крестом на башне.

Около танка фашист прохаживается в зелёной куртке. На голове у фашиста стальной серый шлем, на ногах – тяжёлые сапожищи, а на груди – чёрный автомат, похожий на короткий костыль.

Положил фашист руки на автомат, ходит около своего танка и по сторонам поглядывает.

А улица будто вымерла. Никого нет на улице – ни прохожих, ни ребятишек. Даже куры куда-то попрятались.

– Мама, что теперь делать будем? – растерялся Сергей. – Как жить?

Обняла мать Серёгу, вздохнула.

– Только одно нам теперь остаётся, сынок: наших ждать. Не может такого быть, чтобы фашисты долго по нашей земле ходили.

Тем временем появилось ещё четверо фашистских солдат. Шли они по самой середине улицы, как хозяева, рукава у курток засучены, и у каждого в руках по курице.

Пригляделся Серёга: куры-то тёти-Катины, соседки. Вон Пеструшка, которая летом ещё цыплёнком была. Вон беленькая весёлая Невеста. А вон и отчаянный петух Герасим с золотыми крыльями и синим хвостом.

Только не петь уже Герасиму по утрам на дворе и не квохтать маленькой Пеструшке в огороде, созывая своих подруг, потому что поотрывали фашисты им головы.

– Мама! – закричал Сергей. – Зачем они кур поуродовали? Какое имеют право?..

– Молчи! – сказала мать. – Кур… Если бы только кур!.. – И задёрнула занавеску.

С этого дня совсем перестала выпускать мать Серёгу из дому. Даже во двор не разрешала выходить. Даже в окно выглядывать.

Ходил Серёга по тесным комнатам, маялся. Все книжки давно прочитаны и перечитаны. На деревянные лодки, на луки и стрелы, которые в углу свалены, смотреть не хочется. Да разве до игрушек теперь? Хочется Серёге на волю, к Гришке. Что у него на улице творится? Что сам Гришка делает? Тоже дома сидит?

Один раз, когда мать возилась на кухне, не удержался Серёга, отвернул занавеску, выглянул.

Около танка копошились фашисты. Что-то у них, видимо, в танке испортилось. Стучали они внутри башни молотками, гремели каким-то железом, переругивались между собой.

«Так вам и надо! – со злостью подумал Серё-га. – Стойте теперь здесь, пока наши не подойдут!»

И тут фашист, который охранял танк, заметил в окне Серёгину голову. Перебросил он с руки на руку свой чёрный автомат, поднял его и прицелился прямо в Серёгу.

Нырнул Серёга вниз. Только успел присесть за подоконник, как грохнул выстрел.

Треснуло острыми лучами стекло в окне, и от стены, на которой висела большая фотография отца в рамке, откололся кусок штукатурки.

В комнату вбежала мать.

– Что? Что? Что случилось? – крикнула она срывающимся голосом. – Почему стреляют?

Ничего не сказал Сергей матери, только кивнул на стену. Увидела мать дырку в стене, увидела треснувшее стекло, всё поняла. Села в изнеможении на стул, обняла Серёгу за плечи, заплакала.

– Погоди, вот придут наши, они им покажут! – погрозил Сергей кулаком в сторону танка.

И опять сидел Серёга в доме, как в тюрьме.

Однажды утром пришла мать со двора и сказала, что танк фашисты всё-таки починили и куда-то угнали, что ни одного вражеского солдата на улице не видно и что сильно стреляют где-то в районе вокзала.

– Ура! – закричал Сергей. – Значит, наши подходят! Мам, можно во двор? Ну на одну минуточку только! Пусти, мам!

– Что мне с тобой делать? – сказала мать. – Иди. Только уговор: на улицу носа не высовывать. Понятно?

Накинул Серёга на плечи куртку – и на волю.

Эх, до чего хорошо на дворе!

Вот они, яблоньки, трава, кусты малины с пожухлыми осенними листьями…

Только почему всё стало н

...

конец ознакомительного фрагмента