Текст книги "Время волков"

На какое-то время от принца отстали, но Ванор затаил на него злость, и рано или поздно он бы избавился от наследника. Но тот умудрился сбежать, прихватив документы о своем происхождении, заверенные большой королевской печатью. И вот уже скоро два месяца, как его никто не может найти, правда кинулись его искать не сразу, а почти через седмицу, что дало ему возможность ему спрятаться надежней, а может, вообще выехать в другое королевство.

Вот сейчас за дверью сидит глава ордена боевых жрецов, рыцарей Урху, преданный и проверенный человек; ему верховный жрец и хотел поручить расширенные поиски принца. А в случае его обнаружения – и лишить жизни, да так, чтобы подозрение не упало на церковь и жрецов Урху. Пусть новая религия и имела большое влияние в королевстве, но еще не полностью овладела умами жителей. А в случае войны или гражданских выступлений никто не мог дать гарантий, что не подключатся правители соседних государств, с которыми умудрились перессориться.

Ванор позвонил в колокольчик и, когда секретарь заглянул в дверь, велел:

– Пусть магистр зайдет.

Через мгновение в дверь вошел подтянутый мужчина, лет сорока, со шрамом, шедшим через правую бровь и по щеке, что придавало его лицу зверское выражение. Звали его Грен Тормит, четвертый сын мелкого дворянина, которому отец не мог дать ничего, а после смерти родителей братья просто вышвырнули его, ничего не дав, кроме пары медяков да звания шевалье. Вот он в свое время и прибился к организуемому в тот момент ордену, а когда вдруг стал его магистром, свел счеты с братьями и их семьями, вырезав оных подчистую, не пожалев даже детей.

– Присаживайтесь, Грен, – указал верховный жрец на кресло и, когда тот сел, продолжил: – Вы уже искали принца и пока безрезультатно. Думаю, поиски надо расширить и в соседних государствах. У вас есть для этого люди?

– Да, ваше преосвященство, люди есть.

– Это хорошо, но есть один нюанс в поиске принца, он ведь может нам очень сильно помешать в нашей службе Урху, взойдя на трон… Вы не находите?

– Я думаю, что в этом случае его надо нейтрализовать, – проговорил магистр. Он не один год знал верховного и мог говорить открыто.

– Что же, я разделяю ваше мнение, может, нам отправить принца на остров с главным алтарем церкви, пусть он приобщится к благодати? Как вы думаете?

– Хм-м, думаю, вы во всем правы, ваше преосвященство.

– Что же, дополнительную сумму на поиски принца получите у казначея. Я больше не задерживаю вас, дорогой Грен.

Когда за магистром уже закрывалась дверь, Ванор спокойно выдохнул и произнес:

– Да, магистр, возьмите к себе моего Верта. Пора парню принимать участие в жизни ордена…

Вертер был сыном верховного жреца, рожденным вне брака, от местной гулящей девки. Нет, она не зарабатывала продажей тела, просто была такая тупая, что это даже не приходило ей в голову. Но была довольно смазлива, имела великолепное тело и была довольно безотказна. И в свою бытность Ванор, в то время мелкий служащий порта, часто обращался к ее услугам, а Кармина, так звали девицу, надеялась на то, что он возьмет ее замуж, и позволяла ему все. Но Ванор все тянул, и даже когда родился сын, он не спешил делать предложение. Все разрешилось довольно просто: Кармину в один из вечеров зарезал пьяный матрос, что его не устроило, чем она ему не угодила, неизвестно, и мальчишка, которому шел третий год, остался совсем один. В то время Ванор жил еще со своей матерью и, сжалившись, принес мальчишку домой, тем более пацан был на него похож как две капли воды. Так он и прижился, а когда Ванор стал подниматься по карьерной лестнице новой религии, он дал парню, к которому привязался, хорошее образование и считал его своим наследником. А теперь он учил его, объяснял поведение своих помощников и заместителей, посвящал в интриги, которые вились вокруг него. Вот и решил: пусть послужит в ордене, почувствует власть над людьми, закалится душой. Ванор подошел к столу и налил себе в бокал разбавленного вина, отпив глоток, посмотрел в окно.

«Слово сказано, отступать некуда, главное, что он не озвучил пожелание лишить жизни принца, а магистр все понял правильно. Уже не первый раз он получает такие деликатные задания и всегда их аккуратно выполняет», – думал верховный жрец, задумчиво глядя вдаль. А отправить на остров с главным алтарем тоже идея неплохая, верховный не знал конкретно, что там происходит с новыми адептами и паломниками. Сам он там никогда не был, но по рассказам жрецов, которые сопровождали всех желающих посетить главный алтарь, некоторые оставались на острове, словно их что-то не отпускало, у некоторых начиналось помутнение разума, которое не проходило, даже когда они возвращались. Остальные же оставались такими же, как и были. В какое-то время на остров стали отправлять и ярых противников Урху, и приверженцев старой религии. Эти, только сойдя с корабля, сами отправлялись в пещеру с алтарем, гора была изъедена ходами и переходами, словно сыр, и больше их никто не видел. Что с ними происходило, никто не знает, и куда они девались – тоже. Ему надо обязательно побывать на острове, чтобы стать обладателем всех таинств. Но он постоянно оттягивал посещение острова, опасаясь сам не зная чего.

* * *

Утро было пасмурным, темные облака нависали низко-низко и, казалось, вот-вот упадут на землю, в воздухе пахло дождем. Соседи, с которыми вместе коротали ночь, быстро собрались и отправились в путь. Мы тоже не стали задерживаться, но постарались выехать позже, чтобы купец и его старший охранник каравана не видели, что мы изменили маршрут и двинулись не к городу, а в сторону от него. Пока пришлось двигаться вслед каравану, а на ближайшей развилке уйти в сторону, все дальше удаляясь от моря.

Дождь нас застал в поле. Лес, где мы могли бы укрыться, виднелся вдалеке. Хорошо хоть, дождь начался мелкими редкими каплями, и мы, подгоняя коней, бросились под защиту леса, чтобы не промокнуть насквозь. Мы бы успели, но гнать лошадей в галоп я не рискнул, полагая, что Иваста просто свалится во время скачки, и тогда мы уж точно не успеем спрятаться под деревьями. Ливень застал нас метров за двести от леса, и хлынувшие потоки воды моментально вымочили нас с головы до ног. Небо еще больше потемнело, и создавалось впечатление, что наступил поздний вечер. Пространство вокруг освещалось только сверкающими изредка молниями. Поднялся ураганный ветер, бросая в лицо холодные струи дождя. Наконец мы достигли леса и, спешившись, стали в него углубляться. Здесь уже не так свирепствовал ветер, и пусть и не очень хорошо, но от дождя закрывали деревья. Остановились мы под раскидистой кроной дуба, которая была настолько густая, что земля под дубом оставалась абсолютно сухой. Дождь постепенно стал стихать и, наконец, прекратился совсем. Я с трудом насобирал более или менее сухого валежника и попытался разжечь костер. С трудом, но это мне все-таки удалось, поначалу горел он нехотя, но постепенно разгорелся, и от него потянуло теплом. Я стал стягивать с себя мокрую одежду и развешивать на воткнутые вокруг костра палки. Ивасте тоже предложил сменить мокрую одежду на сухую и отвернулся, пока она переодевалась.

– Наверное, придется нам сегодня заночевать здесь, – проговорил я.

Достав из мешка припасы, начали готовить ужин. Ночь прошла спокойно, если не считать того, что среди ночи Иваста стала плакать, прижавшись ко мне во сне.

– Спи, спи, – прошептал я ей на ухо, – все хорошо.

И она, еще раз всхлипнув, затихла и сонно засопела. Утро было таким же хмурым и ненастным, как и предыдущее, но дождя все-таки не было. Быстро перекусив, мы снова оделись в высохшую одежду и отправились в путь. Почти у самой кромки леса послышался шум, и, замерев на минуту, я различил голоса.

– Отпустите меня, не смейте меня трогать, – вдруг совсем неожиданно раздалось впереди.

Я дал отмашку, чтобы Иваста оставалась на месте, а сам осторожно двинулся вперед, очень хотелось посмотреть, что же там происходит. А крики и угрозы все продолжались, и чем ближе я подбирался, тем громче они были слышны.

– А ну заткнись! – И затем послышался звук удара. На какое-то время все стихло.

– Вы об этом еще пожалеете, развяжите мне руки и узнаете, как нападать на добропорядочных граждан.

– Может, тебе и меч в руки дать, чтобы нам сподручней все узнавать было? – раздался хохот нескольких человек.

Я осторожно раздвинул ветки куста, скрывающего от меня происходящее. На небольшой поляне несколько личностей, заросших бородами до самых глаз, окружили молодого парня, привязанного к дереву. Дубины в руках личностей и обноски, в которые они были одеты, не оставляли никаких сомнений о роде их деятельности. Лишь один из них был одет в толстую кожаную бронь с нашитыми на нее бронзовыми бляшками. Да в руках у него была тяжелая кавалерийская шпага. Скорей всего, это и было оружие парня. Парень же был одет в добротный камзол с красивой вышивкой и белую рубашку с кружевным воротником. Такой должен бы передвигаться с отрядом охраны, а его почему-то захватили четверо обычных мужиков, почти безоружных.

– Муслин, посмотри, что я нашел!

И я увидел еще пятого члена банды, до этого мной не замеченного, он в этот момент рылся в сумках, притороченных на коне, принадлежащем, скорей всего, парню.

– Золото, тут его много, – добавил он, потрясая увесистым кошелем и радостно скалясь.

– Ну вот, а ты говорил нет ничего, а мы нашли, – и разбойник, к которому обращались, как-то беззлобно дал пощечину связанному парню.

– Ты об этом еще пожалеешь, вы все пожалеете, – взвился тот, чем вызвал очередной взрыв хохота у разбойников.

Решив прекратить происходящее на поляне, я раздвинул кусты и шагнул под испуганные взгляды присутствующих. Тот, что шарил по сумкам, даже застыл с открытым ртом. На какое-то мгновение установилась мертвая тишина, но затем, увидев, что я один, разбойники приободрились.

– Ты посмотри, как нам сегодня везет, – проговорил Муслин, скорей всего, он и был главным в этой шайке. – Иди сюда, парень, не заставляй нас ждать, – продолжил он и гнусненько так усмехнулся.

Я решил попробовать сначала разрешить конфликт, договорившись с ними:

– Мужики, сегодня чудесный день, мне бы не хотелось его омрачать вашей смертью, давайте просто решим все по-хорошему: вы возвращаете все вещи парню, а затем, отвязав его и извинившись, удаляетесь. При этом вы получите от этого несомненную выгоду, то есть ваши жизни.

И я замолчал, ожидая их реакции.

– Парни, а ну быстро… взяли его, – прорычал главарь и двинулся в мою сторону, помахивая тяжелой кавалерийский шпагой. Его подельники от него не отставали и толпой стали ко мне приближаться. Поняв, что миром разойтись не удастся, я выхватил меч и пошел им навстречу. Главарь на какое-то мгновение притормозил, а вот его подельники – нет, так что они оказались чуть впереди, и я, не дожидаясь их приближения, начал действовать.

Уклонившись от опускающейся на мою голову дубины, я чиркнул мечом по внутренней стороне бедра нападавшего и сместился к следующему. Тут, тоже не мудрствуя, ударил по локтю руки, отрубая ее, и, не обращая внимания на вопль, бросился к главарю. И… чуть не пропустил удар подкравшегося сзади любителя рыться в чужих вещах, к счастью, он отчего-то споткнулся на ровном месте, и мне достаточно было ударить его свободной рукой в висок, чтобы он затих. Главарь оказался самым хитрым: увидев расправу над своими подельниками, он бросил шпагу и кинулся наутек, а на последнего разбойника напал столбняк. Он стоял, хлопая глазами, и завороженно смотрел на меня и мой окровавленный меч.

– Что стоишь, а ну быстро – развяжи парня, – произнес я, нахмурившись.

– Да, да, господин, я сейчас, я мигом, – и он кинулся развязывать веревку, которой парень был привязан к столбу. Он, кстати, за все время схватки не произнес ни слова, а только хлопал глазами. После того как его развязали, парень принялся растирать кисти рук, чтобы быстрей восстановить кровоток.

– Я благодарю вас, сударь, – подойдя ко мне и поклонившись, сказал он. – Разрешите представиться: шевалье Брюс фон Танделор.

– Баронет Алекс эль Зорго, – представился я в ответ.

– Баронет, вы путешествуете один? – удивленно спросил он.

– Да вы, я смотрю, тоже, шевалье, не озаботились компанией.

На что он замялся и, покраснев, ответил:

– Знаете, баронет, на то были особые причины. Вы не будете против, если дальше мы поедем вместе?

– Ну… если нам будет по пути, то почему бы нет.

– Да мне, собственно, все равно, куда ехать. Отец, сунув мне пару медяков и пожелав удачи, отправил меня искать свою судьбу. Наследства мне никакого не причитается, все остается старшему брату. А у меня конь, шпага да удача, которая, как вы могли заметить, довольно переменчива.

И он отправился к тому разбойнику, который рылся в сумках его коня, при этом старался встать так, чтобы я не видел, что он вытащил у него из-за пазухи и сунул уже себе. Он ведь не знал, что я многое видел и слышал. Да и, судя по одежде, коню и сбруе, парень не сильно был похож на сына бедного барона, ну да я не стал делать поспешных выводов.

Пока парень обшаривал разбойников в поисках своего кошеля, седлал коня и подбирал свою шпагу, которую бросил, убегая, главарь, я помахал рукой, подзывая Ивасту, и, когда та появилась, ведя в поводу коней, парень попросил представить его даме. Я представил засмущавшуюся девушку как свою племянницу, с нею мы уже давно решили этот вопрос.

Я не собирался тут задерживаться и предложил как можно быстрей покинуть место схватки с разбойниками. Вот только что делать с последним живым разбойником, я не знал, да мне кажется, что и среди тех, кто лежал на земле, были раненые, но живые. Я не палач и убить просто так не мог, а этот придурок стоял и даже не пытался бежать, а ведь я ему неоднократно давал такую возможность, поворачиваясь к нему спиной. Уже когда мы направились к опушке леса, видневшейся между деревьями, он вдруг испуганно спросил:

– Господин, а как же я?

– А что – ты? Хочешь, чтобы я тебя зарубил, как и твоих подельников, или доставил к префекту, где тебя повесят? Беги, пока нам не до тебя, – проговорил я и отвернулся. И тот бросился в лес, так что треск стоял.

– Его надо было убить, это разбойник, – проговорил спасенный мной парень.

– Ну, так убей, – ответил я.

– Но я не могу, я же не палач.

– А с чего вы, шевалье, решили, что я подхожу на роль палача? – уже раздраженно проговорил я.

Парень, наверное, сообразил, что сказал что-то не то.

– Нет, что вы, баронет, даже в мыслях такого не было, вы просто неправильно меня поняли.

Наконец мы вышли из лесу, уселись на коней и направились по хорошо накатанной дороге на север. Где-то уже после обеда снова стал моросить мелкий, напоминающий осенний, дождь. И было очень похоже, что прекращаться он не собирается.

Глава шестая

Увидев поворот в лес, куда вела пусть и не широкая, но тоже накатанная дорога, я свернул на нее. Дождь то стихал, то начинался с новой силой, земля, давно не знавшая влаги, жадно впитывала воду, и дорога была почти сухая. Решив посмотреть, куда нас приведет эта дорога, мы направились в глубину леса. Хорошо, что все наши вещи были уложены в кожаные мешки, надеюсь, не промокнут. Лошади шли ходко, но ехать пришлось довольно долго, когда за очередным поворотом лес неожиданно кончился… Перед нами распахнулось большое ровное поле, посреди которого на небольшой скале величественно возвышался замок, окруженный высокой каменной стеной. Дождь давно закончился, день клонился к вечеру, и среди туч стало проглядывать заходящее солнце, которое подсветило замок багровым цветом, от чего он выглядел мрачным и устрашающим. У подножия скалы, на которой расположился замок, обосновался городок. Он тоже был окружен стеной, но не настолько монументальной.

– Ну что, друзья, – обратился я к Ивасте и Брюсу, – попросимся в городок на постой?

Иваста как-то растерянно пожала плечами, не отводя взгляда от замка. Потом все-таки ответила:

– Как скажете, господин Алекс.

– Эх, как хорошо бы было сейчас выпить горячего вина, чтобы согреться, да и подсушиться не мешало бы, – проговорил Брюс и мечтательно закатил глаза.

– Ну, раз возражений нет, тогда вперед…

И мы, пришпорив коней, направились в городок при замке.

На воротах стража содрала с нас по два медяка, и мы въехали в город. На удивление, город был чист: не валялся мусор, из окон не выплескивали помои, на дороге не было видно навоза. Остановились мы на постоялом дворе под названием «Серебряная лилия». Обеденный зал был почти полон, лишь кое-где пустовали пара столов, а за остальными сидели компании. Мы уже хотели развернуться и уйти, как к нам подскочила молодая девчонка-подавальщица.

– Господа, если вы хотите остановиться у нас, то к вашим услугам прекрасные комнаты, у нас приличная кухня и невысокие цены, а также всегда свежее пиво.

– Ну что же, покажите ваши комнаты, – влез вперед меня Брюс.

– Прошу вас идти за мной, – и она, развернувшись, пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, где, по всей вероятности, и располагались комнаты для приезжих. Комнаты были такие же, как и везде, не широкие, в них располагались кровать, небольшой стол и стул, в одном углу стоял сундук под вещи, в другом – таз для умывания. Но в каждой комнате было большое окно, затянутое бычьим пузырем.

Переодевшись в сухую одежду и отдав мокрую в стирку служанке, я уложил свои вещи в сундук, оставив несколько монет, и, захватив Ивасту, спустился в зал. Не успели сесть за стол, как к нам присоединился Брюс. Он всю дорогу после нашей встречи оказывал знаки внимания Ивасте и сейчас отметил, что она стала еще прекрасней. Та покраснела, но было видно, что ей понравилось внимание парня. Я только усмехнулся про себя.

– Эх, молодость, молодость.

Заказав ужин и дождавшись, когда его принесут, стали не спеша поглощать пищу. Блюда оказались хорошо приготовлены, и я просто наслаждался их вкусом. После ужина, прихлебывая горячий взвар, я разглядывал посетителей и одним ухом слушал воркование Ивасты и Брюса.

Вдруг дверь заведения резко распахнулась, и в помещение ввалилось несколько человек во главе с широкоплечим, огромным мужиком примерно моих лет, у которого было полтора уха. Да, в буквальном смысле, правое ухо у него было срезано наполовину. По одежде и вооружению, скорей всего, это были наемники. Тот, у которого было срезано ухо, угрюмо оглядел зал и тяжелым взглядом уставился на меня. Но направился он к одному из столов, где сидели и цедили пиво двое ремесленников, при этом не спуская взгляда с нашего стола.

– А ну убирайтесь, – прорычал он, – уступите место воинам герцога Гуго Раскина де Комбро.

В зале притихли, и в наступившей тишине было слышно, как где-то жужжит муха. Ремесленники безропотно поднялись и, на ходу допивая пиво, направились на выход. Было видно, что наемники где-то уже изрядно набрались. Я подумал, что пора и нам уйти, не хотелось проблем. Предчувствие же грядущих неприятностей прямо вопило. Не хотелось в каждом городе после себя оставлять трупы, даже если это дуэль и я буду прав, вычислят ведь и припомнят жрецов, и первых, и недавних. И тогда никто не защитит. Но я просто не успел что-то предпринять.

– Хозяин, – заорал наемник, – вина нам на стол быстро, и не той ослиной мочи, что пытался всучить нам прошлый раз!

И пока его собутыльники рассаживались за столом, он направился к нам.

– Не хочет ли молодая леди провести вечер с настоящими воинами? – спросил он, покачиваясь и не обращая на нас с Брюсом внимания.

– Она несовершеннолетняя, и разрешение надо спрашивать у ее опекуна, но могу сразу сказать, что она никуда с тобой не пойдет.

– А кто тебе давал слово? – уставился он на меня. – Я тебя, что ли, спрашивал? Эта девка пойдет со мной, что бы ты ни говорил.

И он, протянув руку, ухватил Ивасту за предплечье. Тянуться ему пришлось через меня, так как она сидела за мной. Я же придержал его руку, все еще надеясь разрешить все мирно.

– Может, все таки найдешь себе другой объект вожделения?

Но в ответ наемник только зарычал и попытался ударить меня другой рукой. Но я не стал дожидаться, когда он это осуществит, и, используя то, что он наклонился, потянувшись к Ивасте, ухватил его за голову и впечатал ее в стол. Хорошо я его приложил, даже гул пошел по залу. Понимая, что на этом не закончится, я выбрался из-за стола.

– Брюс, уведи Ивасту, – попросил я парня. И принялся ждать, что предпримут остальные наемники, те же, наверное, так были уверены в своем предводителе, что не сразу отреагировали на то, что он упал. Но до них пусть и медленно, все же дошло, что что-то пошло не так. Вначале раздался рев, крики, и на меня двинулись остальные члены компании, в количестве шести человек. Хорошо, что Брюс и Иваста уже поднимались на второй этаж, где располагались наши комнаты. Я сделал шаг вперед, перешагнув через тело наемника, и встретил первого ударом открытой ладони в грудь. Пока он приходил в себя, я успел свернуть челюсть следующему. Хорошо, что пока никто не схватился за оружие. Схватив с соседнего стола тяжелое глиняное блюдо, я запустил его в толпу наемников. Блюдо удачно врезалось в переносицу одному из нападавшись, временно убавляя число нападавших. Временно, потому что очень скоро они придут в себя и снова примут участие в веселье.

Вот один из моих противников вскочил на стол, чтобы быстрей добраться до меня, я же краем глаза следил за ним и в момент его приземления на соседний со мной стол резко его перевернул. Находясь в движении, он уже ничего не смог сделать, упал и, ударившись подбородком о край столешницы, тоже на какое-то время выбыл из драки. В этот момент в дверь начали вбегать вооруженные воины в броне.

Только я собрался посмотреть, как там предводитель наемников, как затылок взорвался болью, и меня накрыла темнота.

Пришел в себя я в темноте, лежа на куче вонючей соломы. Когда глаза привыкли к темноте, начал различать некоторые предметы вокруг себя. Оглядевшись, предположил, что нахожусь в местной тюрьме, да вот только этого мне и не хватало. Болел затылок, и, потрогав его рукой, я почувствовал большую шишку и немного запекшейся крови.

«Знатно меня приложили, – думал я, – сам виноват, отвык при жизни возле трона, что в драке голова должна на все триста шестьдесят градусов вертеться. Вот и получил».

Прошелся по своей камере, потрогал руками стены – каменные. Массивная дверь даже на ощупь кажется несокрушимой. Да и чем ее сокрушать, разве что лбом, набить еще одну шишку для равновесия.

Почему я оказался здесь – не понимаю. Нападение было совершено на меня, даже в первом приближении видно по одежде, что я дворянин. Да, со мной не было меча, он у меня остался в комнате, а вот простолюдину, если только он не является солдатом, стражником или наемником, владеть оружием с длинным клинком строго запрещено. Да и у этих категорий владение оружием строго регламентировано.

Поломав немного голову, почему я здесь, но так ничего и не придумав, решил еще немного вздремнуть, а вот когда мне предъявят обвинение, тогда и буду разбираться.

Разбудил меня свет в камере. Открыв глаза и приподнявшись, я увидел сидящую в кресле женщину, похожую на мою бывшую супругу. Я встал и поклонился.

– Приветствую вас, уважаемая.

– Что, Саша, опять попал в неприятности? Вот скажи мне, зачем ты таскаешь с собой эту девчонку? Ну, вывел ты ее из лесу, дал бы пару монет, и пусть бы жила себе. Так нет же, носишься с ней и постоянно влипаешь из-за нее в неприятности.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – проговорил я, с любопытством рассматривая гостью. – М-м-м, – промычал я, не зная, как обратиться.

– Можешь просто называть меня леди, – поняв мои затруднения, подсказала она.

– Уважаемая леди, скажите, почему вы не поможете оборотням, находящимся в лесу? Ведь это преданные вам люди, или звери, называйте как вам удобней. Ваша армия, если хотите.

Богиня глянула на меня и отвернулась. От этого мимолетного взгляда волосы на моей голове самопроизвольно зашевелились, а по спине побежал холодный ручеек. Словно что-то очень страшное заглянуло в мою душу, может, сама смерть коснулась меня.

– Если я попросила твоей помощи, то это не значит, что ты должен совать свой нос куда вздумается, – обдало меня ледяным холодом. – Но над твоими словами я подумаю. А теперь слушай меня внимательно… Управляющий герцога даст вам проводника, и тот поведет вас короткими путями.

Богиня снова посмотрела на меня, и это был совсем другой взгляд, так смотрят на любимого и того, кому всемерно доверяют. В груди разлилось тепло, и на душе стало так приятно, как в детстве, когда тебя целует мама.

– Но тебе предстоит выбраться отсюда, что уж ты там будешь делать, не знаю, а ключника найдешь в замке.

И гостья растаяла вместе с креслом.

– А как же помощь, которую она мне обещала? – проговорил задумчиво я, и в тот же момент тихо прозвучали слова с того места, где сидела богиня:

– А вот не надо указывать богине, что ей делать.

А затем прозвучал короткий смешок, словно звякнул и замолк колокольчик.

Я не стал говорить, что подслушивать нехорошо, толку-то, просто завалился опять на солому и решил поспать. Но сон не шел, интересно, почему все хотят, чтобы я попал на север страны, что там особенного? Та же богиня сказала бы: пойди туда, найди то-то, сделай это, и в принципе все понятно и все ясно. Нет, какие-то секреты, недосказанности. Оставь девчонку… как – не подскажете? Привязать ее, что ли; она за мной хвостом ходит, да и девчонка хорошая, упорная, старается учиться всему. И расспросами не достает, хотя видно – интересно ей, но молчит. Я с ней почти и не разговариваю, нет, конечно, объясняю, что могу, просто я ведь тоже многого не знаю. Другой континент, другие страны, другой народ, пусть и не сильно они отличаются от наших, но различия есть. Вот возьмем хотя бы тех же ликантропов, вернее оборотней…

Где-то далеко раздавались голоса и хлопнула дверь. А через некоторое время послышались приближающиеся шаги, которые замерли у дверей моей камеры. Скрипнул ключ в замке, и дверь распахнулась. На пороге стояли двое стражников, у одного в руках был факел.

– А ну, на выход! – проорал один из них. – Судья долго ждать не будет.

Я поднялся со своего ложа и вышел из камеры.

– Давай, шевелись! – снова проорал кто-то из них и сильно толкнул меня в спину. Этого спускать уже было нельзя, до тех пор, пока меня не осудили и не отдали палачу, никто из простолюдинов не имеет права так ко мне относиться.

Я развернулся и врезал одному из стражников в нос, ударил не очень сильно, но кровь брызнула сразу, и тот, вскрикнув, закрыл лицо ладонями. Второй отскочил и схватился за меч, но видя, что я больше ничего не предпринимаю, вытаскивать его не стал, лишь напряженно замер, сторожа каждое мое движение.

– Я дворянин, веди себя как подобает, еще раз ко мне прикоснешься, я тебя просто убью, причем буду в своем праве.

– Надо было сразу это сказать, а не бить, – пробормотал второй. Отодвинув своего напарника с разбитым носом, пошел следом за мной.

Привели меня в небольшую комнату, за столом в которой сидел с совершенно болезненным видом худой, с запавшими глазами, человек. Оглядев нас и увидев стражника с разбитым носом, желчно произнес:

– Ну что, Шант, ты все-таки напросился и получил, а ты… – глянул он на меня, – стараешься еще больше усугубить свое положение.

– Обращайтесь ко мне на «вы», как полагается обращаться к дворянину.

Судья пожевал губами и снова уставился на меня.

– Хочешь сказать, что ты дворянин, почему тогда нет перстня на руке и почему устроил драку с солдатами герцога Камбро?

– Перстень я снял, когда умывался, и просто забыл надеть, да и спустился из комнаты только поесть, а то, что с солдатами связался, так они стали приставать с домогательствами к моей племяннице, пришлось заступиться. Конечно, это моя промашка с перстнем, будь он на руке, думаю, они бы уже опасались приставать к нам.

Я не хотел накалять обстановку и частично решил признать свою вину.

– Винор, – вдруг произнес судья, и только сейчас я заметил в уголке молодого парня, по всей вероятности, секретаря судьи. – Винор, сходишь с господином… – и судья посмотрел на меня.

– Алекс эль Зорго, баронет, – подсказал я.

– С баронетом Алексом эль Зорго туда, где он остановился, и проверишь его бумаги, а также взглянешь на перстень. Потом возьмешь с него пять серебряных монет, это штраф и судебные издержки. Вы их сопроводите, – кивнул он стражникам.

Всю дорогу до постоялого двора я расспрашивал Винора о герцоге Гуго Раскине де Комбро, парень был разговорчив, делился со мной всем, что знал. Он и вправду работал в тюрьме секретарем суда, судья разбирал простенькие дела и выносил приговоры. Серьезные дела разбирались судьей герцогства. А сам герцог мог или помиловать, или, наоборот, ужесточить приговор. Герцог был одним из самых влиятельных в королевстве людей, он имел сильную дружину и не пошел на сделку с монахами Урху.

– Пусть каждый молится тому, к кому лежит его душа, – сказал он на их уговоры, и те хоть и затаили на него злобу, но ничего поделать не могли. Плохо только то, что герцог уже стар, и единственный его наследник пять лет как умер. Все подозревают, что без адептов Урху тут не обошлось. Расспросил я его и о наемниках, с которыми схлестнулся. Выяснилось, что схватился я с десятником Бонтом Постером и его приближенными. Десятник считался одним из лучших мечей королевства, а уж в герцогстве был первым. С ним тут никто связываться не желал, вот он и наглеет.

За разговорами незаметно пришли на постоялый двор, где Винор убедился в моем дворянстве и, получив штраф в пять серебрушек, ушел, прихватив стражников. Я сунул в руку тому, кому разбил нос, монету, чтобы выпили пива, тот начал искренне извиняться за свое поведение, на этом и распрощались.

Не успел закрыть дверь, как в нее тут же постучали, и на пороге появилась Иваста, а за ее спиной маячил шевалье Брюс фон Танделор. Я посторонился, предлагая им зайти в комнату. Показалось, что Иваста хотела броситься мне на шею, но в последний момент остановилась.

– Дядя, тебя выпустили, у тебя все в порядке, все хорошо? – затарахтела она скороговоркой.

– Да, баронет, с вами все нормально? – поддержал ее Брюс.

– Как видите, судья не нашел мои действия опасными для общества, – улыбнулся я. – Вы уже завтракали? – перевел я разговор на другую тему. – Если нет, предлагаю спуститься в обеденный зал, там и поговорим. Я только приведу себя в порядок.

Умывшись и очистив одежду от остатков соломы, я спустился в зал, где меня уже ждали Иваста и Брюс.

– Господин баронет, я взял на себя смелость заказать завтрак и вам, – проговорил Брюс.