Электронная библиотека » Николай Задорнов » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Цунами"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 20:35


Автор книги: Николай Задорнов


Жанр: Книги о Путешествиях, Приключения


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Будущее принадлежит жизни духовной, а не миру коммерции и банковских операций, – говорил, сидя с офицерами в кают-компании, Евфимий Васильевич.

Лесовский слушал, как бы ценя мудрость и откровения адмирала. Но сегодня капитан придерживался совершенно противоположного мнения.

«Не идей, а порядка нам надо. Будущее за тем, у кого порядок и мордобой. Людоедство, а не духовная жизнь! Иначе с человеком не сладишь. На людоедстве построены все успехи и процветание цивилизации. Едят друг друга без зазрения совести. И кто жив остался, тот и доволен. И с нашими не сладишь без кулака. А идея хочет смягчить, замедлить это развитие. Да сама машина – людоед».

Только идея проникновения в Осака для передачи сведений о современных событиях духовному таинственному владыке пришлась по душе Степану Степановичу. «Здорово сладил Евфимий Васильевич! Искусный ход! Не зря ходили сюда! Да как-то отсюда выберемся! Видно, где-то ждут нас…»

– Япония, конечно, откроется, – продолжал рассуждать Путятин. – Они тянут время из гордости, что не означает, будто у них такова система, как полагают многие. Они чувствуют, что грядут потрясения, каких страна еще не знала, и как бы произносят в уме: «Минет ли меня чаша сия…» А чаша ждет каждого из нас… Император их – человек. Мы-то, европейцы, знаем, что он не бог, а человек.

Утром, после подъема флага и молитвы, на фрегате подняли паруса. «Диана» пошла на север.

– Хороший город когда-нибудь построится, – говорил в это бодрое и свежее утро Александр Можайский.

Он и сам свеж и бодр. Он смотрел на это свежее утро Японии в ясный час, когда отдаленная синева уж затянула враждебные войска и лагеря на далеком берегу и только возделанные поля на мягких очертаниях холмов виднелись с ходко шедшего под всеми парусами фрегата.

В полдень Алексей Николаевич принял вахту. Какое-то палубное судно, свернув парус, шло на веслах наперерез «Диане». Человек в халате, взмахивая белым флагом, что-то кричал.

– Немного говорю по-русски! – крикнул он с лодки.

– Трап! – скомандовал Сибирцев.

Японец подошел, стоя на борту своего судна.

– Здравствуй! – сказал он по-русски лейтенанту. – Я был унесен морем Камчатка. Три года назад корабль «Князь Меншиков» привез нас в Симода.

– Перейдите на наше судно.

– Нельзя! Запрещается… Немного говорю.

Капитан и Посьет подошли к борту, японец сказал:

– Хочу известить. Порт Нагасаки английская эскадра. Чтобы японское правительство выдавало русских. Вас ищут. Их флот – четыре корабля: «Винчестер», пятьдесят пушек, еще пароходы «Барракута», «Стикс», «Энкоунтер». Три парохода. Я – Камчатка! Василий Иванович Завойко. Япон не скажет, где русский.

– Перейдите к нам, пожалуйста! – побагровев, сказал капитан, перегибаясь через борт.

– Пожалуйста, пожалуйста! – низко поклонился дважды японец.

Его гребцы затабанили, и лодка сразу отошла.

– Прошу вас… – закричал в рупор капитан.

– Спасибо… Спасибо, – кланялся японец.

– И все-то они кланяются! – вырвалось у Сибирцева. Теперь вся команда японского корабля стояла на коленях и кланялась «Диане» и Лесовскому.

– Господа, быть не может, что подобное предупреждение сделано нам японцем без ведома правительства! – запальчиво говорил потрясенный Гошкевич.

– Господа японцы, адмирал просит вас к себе. На нашем корабле адмирал. Немедленно пожалуйте.

Японцы стали грести к борту. Они перешли по трапу на «Диану». Через час довольные гости вышли от Евфимия Васильевича.

Через несколько дней, едва завиделась гора Фудзи, как облака окутали ее вершину. Сразу налетел шквал. Ночью заревел шторм.

– Фудзияма разъярилась… – говорили офицеры. Утром над тучами снова выглянула вершина Фудзи, на этот раз черная как уголь.

Фрегат с трудом шел галсами против ветра. Фудзи на закате очистилась и стояла вся в красном.

По всей массе поднявшихся из моря скал-островов, по выступам каменных быков и по столбам в тропической зелени ударяли океанские волны. Все в пене, и все бушует в этих каменных лабиринтах.

– Какая грозная и величественная страна! – вдохновенно говорил Александр Можайский, когда фрегат «Диана» входил в бухту городка Симода. – Совсем не хризантемка и не гейша! Смотрите, как берег вдали крут и грозен.

– А как вы думаете, Елкин, с японками надо обходиться? – спросил барон Шиллинг.

– Да так же, как со всеми. Все то же самое, уверяю вас.

– Нет, что вы. Тут надо как-то особенно.

– Ну как?

– Я еще не знаю сам. Но чувствую, что здесь все какое-то особенное. Вот и хочу узнать у вас.

На душе у Алексея Николаевича было невесело. Пошел дождь. Ветер усиливался. «Что-то здесь нас ждет?»

Утром маленький рыбацкий городок виден был как на ладони. На берегу горной речки и по ущельям между высоких сопок тесно набито несколько сот лачуг. Как могли американцы признать этот порт пригодным для международной торговли?

Все чувствовали себя тут как петербургские щеголи, которым предстояло ходить по грязной деревенской улице.

Путятин смотрел из широкого окна на корме на эту сумрачную и тяжелую картину грозной природы и человеческой нужды, примостившейся всюду, где ухватился человек за клок удобной земли. Но на душе у него было светло.

Он знал, что он, а не Перри открыл Японию.

Первую бумагу в своей истории японцы подписали с ним, с Путятиным! Не из-за угля рвал на себе волосы Перри, а из-за этой бумаги. Он бумажная душа, ярыга из Штатов, и его мысли идут в кильватерной колонне за флагманскими докладами президенту. Не он открыл Японию! Не с ним подписана первая деловая бумага!

Разве не понятна интрига, которую сочиняют против Евфимия Васильевича? Адмирал Рикорд, горячая голова, представил патриотический доклад государю, предлагая послом в Японию отправить Муравьева из Иркутска, под тем предлогом, что сам он, Рикорд, будто бы только потому освободил из японского плена Василия Головнина, что, придя за ним в Японию, сказался камчатским губернатором. Японцы приняли это как дань соседского уважения, очень им польстило будто бы, что сосед, русский бугё, явился с просьбой! Итальянская интрига! Хитрости! Муравьева вместо меня! Да со своей требовательностью куда бы он! Смирения нет у них ни у единого!

Из вежливости, чтобы не обижать Перри, и к нему Евфимий Васильевич обратился кротко. В долготерпении снисходительности обратился к командующему могущественным флотом с предложением действовать сообща. Зная заранее, что Перри отвергнет или уклонится! Да и то не беда, кротость и янки выказать пришлось! Теперь на единственном корабле? Да, но с чувством дружбы к японцам и уважения к их стране! Вот с чем пришел Путятин, а не с камнем за пазухой! Потому и светлы его мысли.

В Нагасаки японцы подписали обязательство. В бумаге два пункта. Первый – обещание в будущем завести торговые отношения с Россией. Обещание второе – если за время отсутствия Путятина Япония подпишет договор с какой-либо другой державой, то все, что будет дано кому-либо, будет предоставлено и России! Чего же еще?

Бог не оставит Россию и с единственным парусным кораблем.

«Но, в гневе явившись, Перри не мог не пустить в ход все средства, чтобы настроить против меня японцев. Если так? И тут долг мой не ссориться с японцами, понять их в беде, опровергать, конечно, но и помочь, протянуть им руку во грехе их зла, возбужденном против нас. Протянуть. руку и способствовать выйти им из тины болота, куда ввергли их американцы».

Так думал Путятин, глядя на городок Симода в пасмурный день и ожидая прибытия японских уполномоченных из Эдо.

– А, Мориама Эйноскэ! Здравствуйте! – сказал по-голландски Посьет, встречая прибывшего на лодке переводчика.

– Знакомьтесь, господа, – сказал по-русски Константин Николаевич, обращаясь к офицерам, – это знаменитый Мориама Эйноскэ – главый переводчик на переговорах в Нагасаки. Он вел переговоры с коммодором Перри. Еще раньше встречался с англичанами и американцами. Какие важные новости, Эйноскэ? Значит, здесь при управлении бугё есть должность переводчика иностранного языка! Каково японцы действуют! А сами клянутся, что у них все по-старому.

Мориама Эйноскэ немолод. Несмотря на шарик на бритой голове, он больше похож на американца, чем на японца. Эйноскэ высок, строен, широк в плечах, с достоинством подымает голову. У него седина в висках, длинное лицо и крутой энергичный нос. Он чем-то похож на боксера, накинувшего на могучие плечи японский халат.

В Нагасаки Эйноскэ ползал на коленях, лежал плашмя на полу и втягивал в себя воздух после каждой фразы, как бы показывая, что не смеет дышать в присутствии представителей своего правительства. А теперь стал похож на джентльмена, держится прямо, не сгибается в вечном полупоклоне, его сухая широкая грудь выдается из-под халата, вид гимнаста. Умный холодный взгляд. А когда-то, как говорят, участвовал в допросах и пытках американских и английских моряков, попадавших после кораблекрушений в Японию.

– Как же вы не знаете, Эйноскэ, что заключен договор? – спрашивал Посьет по-голландски. – А мы читали об этом в газетах.

– В газетах? А где газеты выходят? – беря в руки «Чайна мэйл» и сидя в кресле прямо, спрашивал Эйноскэ. – Ах, в Гонконге! А-а! – разочарованно добавил он.

– А мы встретили Кичибе в Хакодате.

– У него, знаете, вырос сын и тоже стал переводчиком. Ему доверяли работать с американцами.

– Теперь и вы говорите по-английски?

– Да, немного…

– Что же было с американцами?

Глава 8. Черные корабли в заливе Эдо

Одна из причин экспедиции Перри тщательно скрывалась американцами по ее мнимой незначительности. Они знали суть дела лучше, чем европейцы. Русские появились на Сахалине и на так называемом Татарском берегу. Об этом поступали многочисленные неофициальные сведения от китобоев. Об этом упоминали в американских газетах. И об этом были официальные сведения, поступавшие от дипломатов из Европы.

Не зная истории Русского Приамурья в семнадцатом веке и предшествовавших и последующих событий, американцы хотели видеть в появлении русских на южных берегах Охотского моря лишь проявление экспансии. Морские офицеры России сделали несколько попыток ограничить промыслы американских китобоев. Пока у русских для этого еще не было достаточных средств, и они вскоре отказались от таких намерений. Но цели их очевидны, и, окрепнув, они последуют им. В будущем они могли оказаться опасными, тем более что на Американском континенте им принадлежат пространные территории и отличные гавани.

Перри и американские морские чины судили о русских по фактам. Царская Россия вела войну на Кавказе, занимая новые территории. Она усиливала давление на Среднюю Азию, стремясь, как предполагали, в Индию. Она все более теснила Турцию в Малой Азии и на Кавказе. Она вмешивалась в европейские дела, всюду поддерживала реакцию. Она подавила революцию в Венгрии.

Движение к Тихому океану, по мнению передовых людей России, открывающее для народа великое будущее, американцы не отличали от обычного экспансионизма.

Россия обладала здоровым и стойким крестьянством, отличавшимся замечательной рождаемостью, и отважным, предприимчивым казачеством – сословием прирожденных воинов, посредством которого империя осуществляла все свои захватнические предприятия. В России появлялась промышленность, приступали к сооружению железных дорог и телеграфа.

Казаки вышли по судоходному Амуру на Тихий океан, и с этим нельзя не считаться. Следующим этапом после того, как они утвердятся и освоятся на новых местах, будет, как полагали многие в Европе, захват Северной Японии.

В то же время американцы получили порт Сан-Франциско и открытые морские пути через эти ворота в океан.

Перри, изучая все сведения о современном положении на Тихом океане, пришел к заключению, что Россия нашла слабое место в строю азиатских империй и что она, опираясь на новые приобретения, со временем захочет стать госпожой всего Тихого океана.

– Она постепенно и незаметно, лукаво охватывает весь океан своими приобретениями! – говорил коммодор.

Другой еще более важной причиной экспедиции были поиски рынков. В Китае все более укреплялись англичане. Япония еще не была захвачена какой-либо торговой державой. Япония была не только неоткрытым рынком с огромными возможностями, она в современном политическом положении была неподвижным, но ужасным препятствием развитию тихоокеанской торговой цивилизации. Японцы упорно противодействовали всем нациям в попытках установить торговые и дипломатические сношения с их страной и разрешить мореплавание у своих берегов. Настала пора это препятствие разрушить и нанести решительный удар. Этого не смог еще никто осуществить.

После победы над Мексикой необходимо было еще выше поднять престиж Штатов, и они поставили такую цель.

Двадцать два года тому назад Метью Колбрайт Перри на корабле «Конкорд» доставил американского посланника Рандольфа в Петербург. Сам Рандольф оказался сварливой личностью, и все долгое плавание через океан и моря приходилось с ним ссориться.

Через несколько дней после того, как в Петербурге Рандольф вручил верительные грамоты, к царю были приглашены офицеры «Конкорда» во главе с капитаном. Император Николай Первый принял американских офицеров в Зимнем дворце в огромном зале стоя. Он расспрашивал Перри об американском флоте. Пришлось долго стоять. Вопросов было много.

Нервы капитана были истрепаны дорожной склокой со знаменитым циником своего времени, бюрократом Рандольфом, как старые паруса. Перри готов был принять интерес императора к флоту своей страны за беззастенчивый шпионаж. Еще в Лондоне англичане, известные как знатоки России и ее внутренней политики, развили в капитане «Конкорда» мнительность и подозрительность. Напряженность и неприятное чувство недоверия не оставляли Перри за все время беседы. Хотя он понимал, что маловероятно, чтобы русский государь добывал шпионские сведения о Штатах точно так же, как он выпытывал секреты у заговорщиков.

Польстило, что молодой и величественный император говорил с ним так, словно Перри был его офицером.

Роскошь и богатства Зимнего дворца с его многочисленными статуями, картинами и гобеленами произвели на Перри впечатление. Казалось, что тут все рассчитано на ослепление и подавление личности.

С тех пор многие русские казались Перри тиранами, шпионами или переодетыми казаками.

К тому же Рандольф сообщил в день приема, что «Конкорд» должен задержаться в Петербурге на неопределенный срок. Посол вдруг возвратился на борт вместе с запасом вин, сигар, со множеством чемоданов и сундуков, в сопровождении слуг и заявил, что отправляется в Лондон.

Россия не понравилась старому остряку. Возложенные на него переговоры о заключении торгового трактата между Америкой и Россией он решил продолжать с русским посланником в Лондоне, где, как он полагал, жизнь приятней, чем в Петербурге.

Все же Перри сохранил лучшие воспоминания о России и русских до тех пор, пока его не назначили командующим эскадрой, идущей в Японию, и великому коммодору не стали снова мерещиться ожившие в его памяти тени русских шпионов.

Он снова вспомнил самоуверенного императора и его казаков. Теперь, в зените после победы над Мексикой, он мог утереть нос русскому императору и заставить его вспомнить о скромном капитане «Конкорда»!

Коммодор Перри велел представить ему все книги, карты и документы, какие только возможно было получить о Японии и о сношениях американцев с этой страной. Он также затребовал сведения обо всех попытках европейских наций завязать отношения с Японией. Дипломаты и государственные деятели, обсуждавшие с Перри планы экспедиции, говорили ему главным образом об опыте англичан и голландцев.

Но Япония близко расположена к России. Перри прочел книгу Крузенштерна, доставившего в начале века посольство Резанова в Нагасаки, а также записки Головнина. Головнин был коварно схвачен японцами и содержался в плену. Перри узнал об экспедиции Хвостова и Давыдова.

Крузенштерн писал, что тот, кто владеет гаванью Анива, владеет всем севером Тихого океана.

Англичане попадали не в лучшее положение в Японии, чем русские, и с ними обращались со всей жестокостью, оскорбляя их достоинство.

Команды американских китобойных судов «Лагода» и «Лауренсия», вынужденные в разное время после кораблекрушений искать спасения у японских берегов, заточались японцами в тюрьмах в клетки, и многие моряки умерли там от жестокого обращения, не дождавшись освобождения. Судно «Моррисон», явившееся в Японию, чтобы передать спасенных после кораблекрушения японских рыбаков, было отогнано артиллерийским огнем береговых батарей.

Причина, как полагал Перри, была одна во всех случаях. За Японию не взялись как следует. Русские действовали бедными средствами, рассчитывая на казачьи нравы своих исполнителей более, чем на средства и вооружение. Они отправляли офицеров, которые выказывали героизм, но у которых не было ни многочисленных команд, ни совершенного оружия, ни современных кораблей, ни отчетливо поставленной перед ними цели. Надо, как полагал Перри, отправить экспедицию, снаряженную совершенно противоположным способом: богатую, снабженную всем в изобилии, с многочисленными экипажами и с подготовленными десантами, идти на современных кораблях.

Подготовка экспедиции началась еще до того, как Перри вызван был в Вашингтон. Как только об этом стало известно из газет, посыпались предложения услуг от судозаводчиков, изобретателей и инженеров. Предлагали строить всевозможные суда, особенно большие, защищенные броней от ядер и бомб, с машинами повышенной мощности, оригинальной конструкции. Инженеры получали возможность произвести революцию в кораблестроении. Желая во всеоружии явиться перед берегами Японии после тяжелейшего плавания через океаны, американцы не жалели средств. Через несколько лет спущены были на воду самые большие, быстроходные и мощные для своего времени пароходы.

На «Поухатане», как уверяли газеты, громадное орудие на поворотном круге из рельсов, образующих как бы спираль на палубе, поворачивалось на все 360 градусов.

Сведения о подготовке экспедиции должны были через голландцев достигнуть Японии и произвести там гипнотизирующее действие. В секрете держался лишь порт назначения американской эскадры. Из многочисленных газетных статей можно было понять, что эскадра идет в Южную Японию.

Перри знал, что он не позволит обмануть себя, как Головнин, и не даст повода надеяться, что он, как Резанов, придаст значение японским церемониям.

Ближайшая цель экспедиции ясна и принята всеми. С ней согласны президент, государственный секретарь, министр флота, лидеры оппозиции, купцы, банкиры, ораторы в парламенте. Тут разногласия почти не было. Все делалось в интересах народа. Народ просил открыть Японию. Китобоям и судовладельцам нужны были станции на японских островах, невозможно плавать в океане, если там, как тюрьма, неприступная, охраняемая Япония, за один заход в бухты которой людей морят голодом и мучают годами. Очевидна возвышенная и благородная цель – спасенье европейцев, страдающих от японского деспотизма. Народу Японии открывалась возможность приобщиться ко всемирной цивилизации.

Японию надо было заставить подчиниться законам, принятым в цивилизованном мире. Ее надо было открыть для американской торговли. Надо открыть ее порты для захода американских кораблей.

Президент Фильмор во время своих встреч с Перри говорил также о возвышенных и благородных целях экспедиции, о христианстве, морали, цивилизации и мировой торговле, о равных возможностях для стран всего цивилизованного мира на рынках Японии и в ее портах.

Перри, человек военный, всю жизнь проведший в тяжелых экспедициях, знал, во что обходятся цивилизации ее благородные намерения. Он с флотом в сто кораблей штурмовал и бомбардировал во время недавней войны с Мексикой город и крепость Вера-Круц. После этого Америка получила Сан-Франциско. Коммодору приходилось вздергивать людей на мачтах, характер его был закален не только морскими штормами.

Тихий океан должен стать американским морем. Так полагал сам Перри. Это будет не сразу, но это случится когда-то в будущем как результат его великой экспедиции. И это не будет значить, что океан закрыт для других наций. Нет. Япония же должна со временем тоже неизбежно подчиниться Америке, стать ее колонией, и это, конечно, не означает тиранического безраздельного господства английского образца.

У Перри были единомышленники среди деловых людей. В поддержке ораторов, литераторов и даже ученых он не нуждался.

Перри отказался взять с собой ученых. Он отказал в этом и ученому-голландцу Зибольду – знатоку Японии, который бывал в этой стране, кажется, единственный из всех живых ученых мира. Зибольд приехал в Америку из Европы и просился идти в Японию. Он знал японский язык. У Перри не было людей, знавших по-японски.

Но с Зибольдом о чем-то советовались русские еще до того, как казаки заняли Приамурье. Он был свой человек среди ученых в Петербурге. В Вашингтоне колебались, не зная, как быть с Зибольдом. Перри сказал решительно:

– Зибольд – русский шпион!

Он отказал вообще всем ученым. Он не желал лишних свидетелей. Разница между теми, кто провозглашает великие идеи, и теми, кто ради них вздергивает своих же матросов на виселицу или запарывает их, слишком велика. Исследователи и ученые могут не понять этого и помешать делу, которое должно неумолимо двигаться вперед, чтобы впоследствии обогатить науку и обрадовать нацию и самих ученых. Двигаясь вперед, дело рано или поздно придет к тому, что угадывает Перри. Он этого не скрывает. И не он один. Страна способна победить любого противника. На ее окраинах вырастают молодые американцы, с детства владеющие оружием и отлично сидящие в седле. Уже готовились для этих парней новые дела, и не на маисовых полях, не в скотниках и не при табунах лошадей.

Победившая Америка ждет новых благородных подвигов и еще большего прославления нации. И в такое-то время воспротивятся японцы? Если сопротивление станет дерзким или опасным, забурлит вся страна.

Так был отправлен самый лучший флот, не имевший себе равных по вооружению, дороговизне и совершенству, с самыми лучшими боевыми, испытанными командами. И все это в эпоху войн с индейцами, фортов на границах страны, которые представляли собой сараи с соломенными крышами, когда американские войска состояли из всадников в соломенных шляпах и в неодинаковых костюмах, на разномастных лошадях, когда сельская Америка была бревенчатой и соломенной, торговавшей кожами, кукурузной мукой и рабами, секущей и секомой, несмотря на великие заповеди Вашингтона о равенстве.

А городская Америка уже отстраивалась каменными домами банков, заводов и фабрик, привлекая дельцов, сутяг и хищников со всего света, провозглашая их отборным цветом человечества и дозволяя им под флагом свободы досыта наклеваться мяса под кожей любого цвета.

Перри шел знакомым путем через Атлантический океан, там, где когда-то командовал эскадрой, ловившей работорговцев и вздергивавшей их на виселицы. Пошли вокруг Африки, Индии и Китая, были в Гонконге, Шанхае. На Окинаве у голландца за тридцать тысяч долларов купили карту Японии с изображением главных портов, бухт и заливов, княжеств Японии, ее городов и дорог. Карта составлена японцами и выкрадена или тайно куплена у главного шпиона Японского государства голландцами, которые отлично знали, что тайну, как и сокровища, вернее всего добыть от того, кто ими обладает и знает их ценность.

Из четырнадцати судов эскадры под командованием Перри осталось только шесть, когда завиделись берега Японии. Остальные задержались в пути, были разосланы с поручениями, некоторые не совсем удачно продвигались к портам сбора. Из Штатов корабли шли небольшими отрядами, а не единой армадой. Вообще с кораблями случались неприятности. Даже огромные пароходы, краса и гордость флота молодой страны, были спущены с опозданием, расчеты инженеров сплошь и рядом оказывались неверны, машины не умещались в корпусах, случались аварии и черт знает что еще, словно не один Зибольд хотел помешать экспедиции. Эскадра вышла с опозданием чуть ли не на год, и дальше все шло из рук вон плохо. Но какие бы суда и куда бы ни уходили, а «Саскачеван» и «Миссисипи» Перри не отпускал от себя. Его флаг был на «Саскачеване».

На Окинаве у японцев, конечно, жили шпионы, и в Эдо было сообщено о походе эскадры Штатов на север. Но разве могли японцы предполагать, что Перри схватит их за самое сердце!

Эдо – столица сиогуна – стояла на дальнем берегу залива, вход в который узок, берега гористы. Сама природа создала здесь все, чтобы Япония не подпускала чужеземцев к столице.

С расчетом на окончание сезона дождей и туманов четыре американских корабля подошли на расстояние сорока миль от входа в залив Эдо при закате солнца 7 июля 1853 года, за восемнадцать месяцев до прихода Путятина в маленький городок Симода и за месяц до его прибытия в открытый для иностранцев порт Нагасаки в Южной Японии.

Фрегат «Саппляй» отстал еще раньше, а «Каприз» еще из Пахы был отослан с Окинавы с почтой. Перри послал донесение через Шанхай о том, что архипелаг Рюкю вместе с главным островом Окинава принят под покровительство Соединенных Штатов. Сделан первый и решительный шаг. Надо было занимать еще не занятые земли и острова. Еще русский адмирал Литке писал, что на южных островах можно завести фермы для снабжения Камчатки. Может быть, и на Окинаву он хотел поселить терпеливых русских казаков?

Королю островов Рюкю негде просить помощи. Из заморских гостей американцы превращались для японцев в близких соседей.

Наутро пароходы «Саскачеван» и «Миссисипи» и парусные шлюпы «Саратога» и «Плимут» подошли ко входу в залив Эдо.

Сезон дождей окончился. Вход в залив был окутан густым розовым туманом. Солнце стояло в глубине его, как на японском флаге. Тихо и мерно стучали мощные машины винтовых пароходов, ведших на буксире оба военных шлюпа.

Вперед пошли баркасы, измеряя глубину. Дул встречный ветер, и вокруг эскадры из розовой мглы то и дело появлялись рыбацкие джонки с заполненными ветром четырехугольными парусами, сверкающими от солнца, как зеркала. Люди на них вскакивали от изумления, видя перед собой вдруг появившиеся громадные суда черного цвета со свернутыми на мачтах парусами, идущие прямо против ветра.

Со шлюпки дали знать, что справа берег. С другой шлюпки сигналили, что берег слева. С баркаса передали: «Глубина сорок пять футов».

Американские корабли приближались к мысу Сагами, за которым должен открыться великий и таинственный залив Эдо.

Где-то близко в розовом тумане блеснул красный огонь. Докатился негромкий звук пушечного выстрела. Суда входили в порт. Видны холмы в лесах. Ветер переменился, и две джонки, поставив паруса, пошли полным ходом в залив. Пароход без парусов со скоростью девять узлов быстро нагонял их. На джонках засуетились испуганные люди, уронили паруса, кинулись к веслам и изо всех сил стали грести к берегу.

Карта голландца верна. Все сходится. Коммодор на широком мостике «Саскачевана» вместе с флаг-капитаном Адамсом и капитаном Бучананом. Приказано поднять сигнал: «Приготовиться к действиям!»

Люди схлынули по трапам вниз, очищая палубу «Саскачевана», как перед боем. Выкатывались и устанавливались орудия.

Черные пароходы шли через целые флотилии джонок.

– Задержите одну из лодок, – приказал коммодор.

Матросы на шлюпке ухватили баграми рыбацкую лодку, и, как по команде, все лодки и джонки стали грести прочь.

Видны стали скалы, разделявшие на берегу два небольших городка, горы за ними, леса и в расчистившемся огромном небе, уставленном синими горами, во всем величии сразу и как бы покорно открылась девственная белоснежная вершина Фудзиямы.

Перри, не склонный к сантиментам, но суеверный, как каждый моряк, смотрел на великую гору с сознанием своего преимущества и с благодарностью. Он знал легенды японцев об этой горе и счел хорошим предзнаменованием ее появление.

Подняты шары, означающие приказание: «Всем капитанам явиться к коммодору».

Солнце поднялось высоко. Вершина горы Фудзи белела в вечных снегах или в облаках. Над селениями зеленели склоны гористой страны на полуострове Идзу.

К эскадре двинулась масса стройных и легких лодок.

«Глубина двадцать пять футов», – сигналили с идущего баркаса.

«Следуйте дальше тем же курсом, вдоль берега», – отвечали с флагманского корабля.

Пароходы шли без ветра и без парусов, не оставляя японцам в лодках никакой надежды приблизиться. Японцы махали руками, видимо, желая что-то передать или сообщить. Их лодки отстали.

Раздался крик офицера, лязг цепи и грохот летящего в море якоря. Вскоре с берега послышался еще один слабый выстрел. Пароход встал напротив города Урага, который изображен был на карте, лежащей на столе перед адмиралом, за мысом Сагами у подножия хребта, на той же стороне залива, где столичный город Эдо, поближе у входа.

– Господа, мы встали дальше, чем входило какое-либо иностранное судно, – сказал коммодор, обращаясь к своему военному совету.

– Лодки подходят, просят принять письмо. Японцы просятся на борт, – доложил флаг-офицер лейтенант Конти.

– Не допускать на корабли и письма не принимать, – приказал коммодор.

Лейтенант явился снова.

– Чиновники просят допустить на борт двух человек.

Возвратившись к трапу, лейтенант передал через голландского переводчика:

– Коммодор подтверждает свое приказание не допускать на корабль никого, кроме высших чиновников.

Японцы были сконфужены и поражены. Зачем же пришли эти черные суда, если не желают разговаривать и не желают пускать к себе? Что за зловещее предзнаменование? Всякое бывало, но такого еще не было.

– Окружить! Отгородить! Изолировать! – приказал начальник японских морских войск. Масса лодок, блестящих при солнце, выкрашенных в белую краску, подошла к черным пароходам со всех сторон.

– В их лодках запасы продовольствия и циновки для сна, – докладывал офицер. – Видимо, хотят окружить эскадру плотно и надолго.

– Не разрешать окружения! – ответил Перри.

Японцы, голые, рослые, мускулистые, подошли к борту парохода на джонках. Прыжок, и японец на борту. Сразу же целая толпа японцев полезла на пароход. Конец закреплен за два порта.

– Руби!.. – приказал лейтенант Бент.

Матрос отрубил буксир, а другой схватил японца за ноги и за шею и выбросил его за борт в воду. Толпы японцев ринулись со всех сторон с буксирами в руках. Их сбивали, сталкивали, сбрасывали с бортов и с канатов. Матросы подтащили пожарные машины, и в лица японцев из шлангов хлынула вода. Их сбрасывали в воду с бугшприта, раздались выстрелы вверх из пистолетов. Множество людей плавало вокруг черного американского корабля.

Синие шлюпки с разгона ворвались в строй белоснежных лодок, и матросы стали бить всех подряд линьками. Пароход «Миссисипи», выпуская струи пара и клубы дыма в цвет своим бортам, пошел на лодки.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 3.9 Оценок: 7

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации