Текст книги "Сказок много не бывает. Сказки моих учениц"

Сказок много не бывает
Сказки моих учениц
Нина Валентиновна Изгарова

Редактор Салават Данилович Юсупов

Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная

Иллюстрации Елена Николаевна Патанина

Публикация книги ТЦ Со-Творение

© Нина Валентиновна Изгарова, 2023

ISBN 978-5-0059-6480-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Жил-был Сказочный Путь. Не короткий и не длинный, не широкий и не узкий. И рядом много разных путей было, да и имена у них чудные были – Стезя, Тропа, Маршрут, Разминовка. А он такой, просто Путь Сказочный.

Любил природой любоваться, чудесами разными, приключения искать и таких же любителей по себе водить. Вот медленно идёт по тропинке женщина. Ведёт её Путь Сказочный меж тихих спокойных деревьев. Слышится копошение в листве зверьков, прощальные стоны птиц. Где-то рядом хрустит засохшая веточка, толи крадётся кто, толи сосна шишки сбрасывает озорства ради.

Какая-то необычная таинственность царит в лесу, скоро наверняка что-то диковинное случится. А вот дед по Сказочному Пути на телеге едет. Сено домой везёт. Лошадка резво бежит, не оглядывается, но дед вдыхает запах сухой травы, да наблюдает за крупной росой, которая заставляет укутаться. Какая сказка его ждёт вон за тем поворотом? Грибники прошли немного по Пути Сказочному, полюбовались неповторимостью осени и в лес свернули, где еще попадаются шляпки ароматных грибов, и Леший на пеньке поджидает с разговором.

Темнеет белёсое небо, хмурятся тучки, вот-вот прольются дождём и пустеет Сказочный Путь. Грустит. Но это ненадолго. Не могут люди без Сказки жить.

Сказка старого леса

Старая медведица Марта пошевелилась в берлоге. Нынешняя зимняя спячка давалась с трудом, странные сны, необычные мысли… Она просыпалась и вновь провалилась в сон, заново вырывалась из забытья, вертелась с боку на бок, прикрывая нос лапой, потом запыхтела, заколыхалась, отряхиваясь от видений. Высунула любопытный нос из берлоги и тут же на него хороводом посыпались миллионы снежных искорок с огромных вековых елей. Где-то под сугробами ещё спала весна, и вместе с ней спал лес в своем сказочном убранстве. Почти рядом, на белом снегу, Марта заметила черный силуэт вороны с распластанными крыльями.

─ Чего это она развалилась? Устала что ли? ─ подумала медведица, а вслух спросила, ─ Скажи, тебе помочь или не мешать? Отдыхаешь?

─ Кар…. ─ почти шепотом отозвалась птица, ─ ничто не ранит так, как насмешки… ─ и закрыла глаза.

Марта подошла ближе, подняла покалеченную кем-то птицу, вернулась в берлогу. Сняла со стен пучки трав, глубокомысленно покачала головой и начала готовить примочки и присыпки.

Прошло несколько дней и Амелфа, как звали ворону, бойко шагала по берлоге, ворчала на медвежий беспорядок, жаловалась на свою участь, философствовала и с вожделением поглядывала на серебряное солнце, едва видневшееся через снегопад. Крыло ещё побаливало и почему-то сохло, не давая возможности взлетать, наверное, поэтому и настроение было паршивенькое, совсем незавидное. Марта тоже вздыхала на своем ложе. Сложив мохнатые лапы на груди, она вспомнила времена, когда маленькая играла, веселилась с сестричками. Но вот наступала зима, и так не хотелось засыпать, а мать, ворчала и ласково, хлопала их лапой. Пела колыбельные, изредка сердито порыкивая на непослушных медвежат. Рассказывала сказки о Снежном Колдуне, что бродит по лесам и собирает непослушных зверят в свой огромный мешок. Давно это было, ой как давно!

Шло время. И в один из дней насупленное пышное облако устроилось на макушке большой сосны. Поелозило немного, да и рассыпалось на мохнатые лоскутки. Выглянуло заспанное солнце. Подвигало лениво всеми своими лучиками и уже хотело, было, нырнуть за другую тучку, но неожиданно стряхнуло снежинки с ресниц, передумав прятаться, и стало заглядывать во все уголки большого леса. Весна не растерялась, тут же принялась расколдовывать лес. Сугробы осели от неожиданности и ручейками понеслись прочь, сверкая пятками. Деревья склонились друг к другу, зашептались, сбросили белые сорочки и налились соком, готовясь к преображению. Воздух наполнился сказочным перезвоном, и чуткое ухо Марты уловило эту дивную песню весенних фей. Она выбралась из берлоги, потянулась неторопливо и побрела вперёд.

─ Кар, куда, куда двинулась? ─ горестно запричитала Амелфа, ─ одна, по чащобе, а кто тебе мудрый совет даст? Поддержит кто? Дорогу подскажет?─ пыхтела она, ─ бросила подругу раненую на произвол.

Марта остановилась, прислушалась к треску набухающих почек, упругому развертыванию листвы и шагнула назад. Молча посадила ворону на плечо, и направилась глубже в чащу.

─ Чего молчишь, оглашенная? Сорвалась, куда-то рванула, ─ бормотала ворона, ─ идёшь вперёд непонятно зачем, и чего тебе не сидится в своей берлоге – тепло, привычно, никто не трогает!

Она теребила медведицу за ухо, пыталась заглянуть ей в глаза, но та, молча, шагала вперёд. Только когда Марте надоело настырное воронье карканье, она остановилась и задумчиво пробасила:

─ За мечтами, куда же ещё. Ведь они должны быть либо безумными, либо нереальными… Иначе что получается? Просто какие-то планы на завтра.

Лес преображался. То тут, то там выскакивали навстречу путникам крокусы и подснежники, сверкали голубыми глазами пролески. Деревья становились похожими на огромные зелёные колокола, которые вот-вот зазвенят и расскажут о чём-то очень важном. Медведица останавливалась, втягивала носом воздух и загадочно улыбалась. А вот Амелфа долго молчать не умела или просто не могла. Она восторженно каркала, теребила Марту, приветствовала лесных жителей и всем сообщала, что они идут по очень важному делу. Марта даже шлёепнула её лапой пару раз, слегка конечно, за болтовню.

─ Веди себя прилично, ты ведь не сорока какая-нибудь, а из породы Мудрых воронов!

─ Не знаю я никакую породу, ни свою, ни твою, ─ прокаркала та, но ненадолго умолкла. Потом клюнула медведицу в плечо и виновато спросила, ─ а как породу узнать-то? Ну, мама ворона была, папа тоже и дед с бабкой. А что из Мудрых – разговору не было.

─ Да я и сама не знаю как, ─ Марта задумчиво поскребла затылок, ─ а давай у бабки спросим, она всё знает!

─ Чьей бабки-то? Твоей что ли? Моя не знает ничего, да и неведомо в каких краях обитает и вообще жива ли? Жизнь птичья не сахар с мёдом, сама знаешь: каково живется, таково и поётся.

─ Нет, Амелфа, к Яге пойдем, пусть разъяснит, что и как или направит по следу нужному. Ей всё ведомо. Только вот в какую сторону шагать?

Вдруг гигантская ветка улеглась перед ними стрелкой, указывающей путь, будто услышала разговор и хотела сказать: «Доверьтесь моей интуиции, она всегда ведет в верном направлении!» Долго ли, коротко шагали путники неведомо. Поляны, где одуванчики тянули к солнышку свои жёлтые панамки, пыхтели пчёлы, цвиркали кузнечики закончились, пошли буераки да лощинки, а за ними ели вековые стеной встали, словно охрана надёжная.

─ Добрались, Амелфа, добрались, ─ выдохнула Марта не то с опаской, не то с облегчением.

─ Боязно что-то, ─ проскрипела ворона и уткнулась клювом в медвежий мех, ─ может, ну его, не пойдем? Жили же без Мудрых и дальше проживём.

Как-то неожиданно стихли звуки. Ни щебета, ни жужжанья, ничего… И в этом безмолвии плыли над ними облака, будто волшебные существа или огромные привидения. Отрывались друг от друга, сливались вновь, образуя стайки, смотрели, и, казалось, беззвучно хихикали. Марта так резко раздвинула ветви и шагнула вглубь чащи, что Амелфа едва удержалась на её плече и, не обращая больше ни на что внимания, двинулась напролом. Затрещали кусты, посыпались сверху шишки, но это ничуть не смутило медведицу. Она продолжала продираться вперёд. Лес оборвался неожиданно, открыв небольшую поляну с покосившейся избушкой, выглядывающей из-за ограды. Марта приостановилась, что-то буркнула себе под нос и шагнула за городьбу. Избушка участливо посмотрела на нее мутными окнами и захлопнула ставни. Медведица решила обойти вокруг в поисках входа, но не тут-то было. Лапы словно приросли к земле. Тогда она робко постучала по створке, но ответом была тишина. Марта задумалась, пройти такой путь и остаться ни с чем, как-то не вязалось с её понятиями. Она забарабанила так, что избушку стало потряхивать. Амелфа от страха сжалась в комок и прикрыла глаза.

─ Кому тут что понадобилось? Видишь, не открывают, может, ты просто стучишь не туда? Попробуй, милочка, иначе, ─ откуда-то сверху раздался скрипучий голос.

Марта подняла голову, присела от неожиданности, разинув пасть, и уронив ворону. Сверху плавно опускалась ступа, а в ней стояла поджарая бабуля в бомбере из атласа. Из-под замысловатой шляпки выбивались голубые локоны. В руках она держала не метлу, не клюку, а самую настоящую трость.

─ Чего обомлела, глаза вытаращила? Ягу не признала? Пожаловала зачем, да ещё не одна? ─ она ловко, опираясь на трость, выступила из своего транспортного средства и скомандовала избушке, ─ встань, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом! ─ и ударила тростью оземь.

Изба заскрипела и не спеша, переступая с ноги на ногу, повернулась к хозяйке. Яга, споро шагнула на крыльцо, и вот уже перед путниками сухопарая, странно одетая старушка, скептически поджав тонкие морщинистые губы, произносит:

─ Потеряли себя в этой жизни? Проходите, коли явились.

─ Опять кого-то притащила из своей экспедиции! Хозяйка, ау, ты Баба-Яга или Мать Тереза? ─ огромный черный Кот в майке с портретом Джастина Бибера лениво стянул наушники и свесился с печи, ─ у меня голова болит и по кругу бегает от твоих находок!

─ Помолчи, басалай, голова болит, так значит, она у тебя есть, ─ Яга глянула мельком на кота, ─ и вообще, хорош бока отлёживать. Если ты ждал знак, чтобы выйти прогуляться, то вот он.

Она сноровисто скинула кроссовки из кожи цвета металлик, сунув ноги в цветастые тапочки, и, шурша шёлковой юбкой, двинулась было к столу, но окинув взглядом гостей, подтолкнула Марту к окну. Та от неожиданности плюхнулась на огромный, кованный сундук.

─ Ну, зачем пожаловали, жители лесные? Вороне крыло починить? Так это мы быстро, ─ она сняла с полки небольшой берёзовый туесок, вынула несколько зелёных комочков и протянула Амелфе, ─ на-ка вот, универсальное средство от поломанных лопастей. Да больше в драки не встревай! Или ещё нужда какая?

Марта, точно куль с мукой, продолжала неподвижно сидеть на сундуке, а ворона, склевав данное ей снадобье и взмахнув крыльями, перелетела в другой конец избы. Там устроилась на прялке и, сверкнув чёрным глазом, затаилась.

─ Ну и гости у меня нынче! Ни тебе спасибо, ни мне до свидания от них не услышишь. Или склероз у вас? Так его вылечить нельзя, о нём можно просто забыть! ─ Яга накинула на плечи павлопосадский платок с бахромой и принялась накрывать на стол, ─ раз не уходите, чаёвничать будем, может, вспомните, зачем притопали издалека.

─ Да мы это, за мудростью, ─ каркнула, было, ворона, но заметив насмешливый взгляд Кота, скукожилась и спрятала голову под крыло.

─ Ишь ты, мудрость им нужна, ─ осклабился Кот и менторским тоном произнёс, ─ мудрость – это возрастное замедление работы мозга, иногда так замедлится, что мысли дыбом встают на пути решений.

─ Наступи себе на язык, философ шерстяной, совсем пришельцев напугал болтовнёй, ─ Яга переместила самовар в сторону, уставляя стол плошками с медом, малиновым вареньем и, словно взявшимися из ниоткуда, пышущими жаром, пирожками, ─ ну, Марта Тимофеевна и Амелфа Карловна, как говорится, не побрезгуйте угощением.

За трапезой Марта уже не так робко поглядывала на Ягу и даже вставила несколько слов в незатейливую беседу о погоде. Амелфа же и вовсе осмелела: бойко рассказывала о вороньей жизни и долгом путешествии. Как спали в травах и над ними кружились цветные сны, как питались ягодами и, как однажды в ночи гроза застала невероятная. После чаепития вся компания устроилась на поляне под огромным дубом. Кособокая луна к тому времени взобралась повыше и окуталась жёлто-розовым сиянием. Её бледные лучи натянулись между стволами сосен, будто нити. Тихо – тихо в тапках из мягкого мха мимо шлёпали ёлки. И где-то вдали за всем этим слушала их разговор бездонная Вселенная.

– В историю трудно войти, но легко вляпаться, ─ промолвила Яга, когда, наконец-то, поняла, зачем к ней пожаловали медведица с вороной, ─ в жизни, как и в сказке, спрятаны загадки, зашифрованы ответы. Попробуйте, отыскать их. Иногда на это понадобится вся жизнь. Ну, так охота пуще неволи! ─ она вынула из кармана клубок красных ниток и протянула Марте, лукаво посмотрев на неё ─ держи, да не упускай! На поляну родовую приведёт, ну а дальше сами узнавайте что желаете. Кем предки были, какую жизнь вели, какого вы роду-племени. Голову включайте, а сердце открытым держите, тогда всё получится!

У Марты задрожали лапы, она приняла клубок и уловила расплывчатый запах не то успеха, не то разочарования. Он обволакивал сознание и пространство вокруг. Марта закрыла глаза и почувствовала мягкость и приятную влажность земли под лапами, почувствовала тепло и уют, словно её баюкали, напевая незатейливый мотив колыбельной. Внутри появилась пустота. Она звенела, свистела ветром какой-то боли, и недопонимания.

─ Переночуйте и в путь, ─ Яга заметила волнение медведицы, ─ в жизни ничего нельзя знать наперёд, ничегошеньки… ─ она вздохнула и направилась в избу.

Проснулась Марта, когда ночь обнималась с утром и прощалась до следующей встречи. Амелфа нетерпеливо вышагивала рядом, глубокомысленно о чём-то рассуждая сама с собой. Медведица потянулась. Странные, ни с чем несравнимые утренние ощущения толкались где-то в душе, а на границе тьмы и света было предвкушение чего-то неведомого доселе, чего-то желанного.

─ Что, идея пришла в голову, и теперь упорно ищет мозг? ─ Кот со сказочной вседозволенностью, запрыгнул на стол и посмотрел на бормочущую ворону.

Та оторопело метнулась на подоконник, прокаркала оттуда нечто невразумительное и вылетела в окно. Кот устроился возле плошки со сметаной и скосил левый глаз на медведицу. Марта почувствовала себя не то чтобы неуютно, ей просто захотелось провалиться сквозь пол. По спине толпой побежали мурашки. Этот кошачий взгляд завораживал и пугал одновременно неведомой силищей и вековой мудростью.

─ Ну что застыла? Хозяйка спозаранок по своим делам умчалась, однако, и тебе пора в дорогу. Гостям два раза рады: когда приходят и когда уходят. Да и попутчица твоя уже крылья навострила, ─ Кот отодвинул блюдце и протянул Марте свиток, ─ на ко вот, напутствие тебе составлено и шагай своей дорогой.

─Кем составлено? ─ заикаясь от неизвестности, спросила Марта.

─ Кем, кем…─ передразнил Кот, ─известно кем. Хозяйка оставила.

«Позволь случиться тому, что здесь и сейчас, что есть в твоей жизни, и что ещё будет. Не умничай, не сопротивляйся. Просто иди вперёд ─ прочитала Марта, ─ лови в свои лапы счастье, прижимай к себе и отпускай дальше. Оно для всех. А чудеса обязательно проторят тропки в твоей жизни. Обязательно протопчут, потому что они уже в пути. Шагай вперёд, Марта, туда, где предстоит со многим разобраться, верь в себя, в тех, кто рядом подставляет свои крылья и лапы. Доверься интуиции, она приведёт в нужное место, и не забывай мечтать!» Медведица даже прослезилась, прочтя напутствие, и немного стеснительно предложила Коту следовать с ними.

─ Не навязывайте мне ваше счастье, у меня своё есть! ─ возмутился тот, принимаясь вновь за сметану.

Марта выбралась из избушки и огляделась в поисках подруги. Небо причудливо меняло картины, спеша сменить прозрачную акварель на более насыщенную гуашь. Заметив ворону на макушке огромной сосны, махнула ей лапой, оглянулась назад, как бы в лёгком поклоне прощаясь с избушкой, Котом, бабой Ягой и бросила на едва видимую тропку клубок. Тот крутанулся на месте и направился в чащу, где вскоре затерялся среди кривых стволов, оставив слегка примятый след. Марта ускорила шаг, сокрушаясь в душе своей медлительности. Красный хвостик нити в свете солнечных лучей казался маленькой змейкой, скользящей среди зелёной травы и мха. Амелфа, перелетающая с одной сосны на другую, зорко следила за клубком и поторапливала медведицу. Лес оборвался внезапно, будто срубленный. Они вышли на высокий пригорок. Мир был широк отсюда. Внизу бежала река. Шустрая чистая ничем не обременённая, вся в мурашках, а рядом с ней берёза, похожая на цыганку, шелестела юбками на ветру и любовалась своим отражением. Марта засмотревшись на всю эту красоту, не заметила движения в кустах.

─ Эй, Кикимора, не трожь не своё! ─ каркнула Амелфа, обнаружив, как темная фигура на берегу подобрала клубок, и резко нырнула в кусты. Ворона, было, рванула следом, но запуталась в ветках и сердито запричитала. Марта торопливо скатилась вниз. Её тут же обдало волной в изящных завитках пены и, она мокрая, недовольная протяжно зарычала.

─ Подумаешь, каких-то ниток пожалели. Вы потеряли, я нашла, ─ раздался скрипучий голос, ─ в чём проблема?

─ Ничего мы не теряли. Это Яги подарок, путь указывает, ─ Марта немного успокоилась.

Из яра захлопал деревянными ладошами, захохотал старый дед Леший, а Кикимора высунулась из кустов, осмотрелась и разлилась белёсым туманом. Подхватил ее смешливый прибрежный ветерок, да и унёс за дальний овраг. Подивились подруги, но делать нечего, придётся самим путь искать, только как? Марта задумалась. Ей вспомнились слова бабушки, что надо радоваться каждому приключению и в любой ситуации говорить себе, что все идёт по плану, мало ли какой у тебя сумасшедший план. Она вспомнила, как высовывалась из берлоги и вглядывалась в небо, в облака, в мерное их движение. В деревья, в течение воздуха. Всякий раз, когда она наблюдала за лесом и начинала говорить с ним, он уносил её. Отогревал сердце, подбирал тот самый ключ, неведомый никому…

Медведица посмотрела на красную божью коровку, что притаилась в листьях ромашки, на взъерошенную траву и, молча, побрела по берегу в поисках брода. Но к вечеру, неожиданно, словно вспомнив нечто важное, махнула Амелфе лапой, указывая на другой берег, и пустилась вплавь. Когда подружки очутились на другом берегу, чёрная бархатная ночь, расшитая золотыми огоньками звёзд бережно укутывала небо. Мокрая, голодная медведица опустилась поодаль от берега и затихла. Усталость давала себя знать, и она прикрыла глаза, пытаясь погрузиться в сон, но не тут-то было. Амелфа бесцеремонно теребила её то за ухо, то за мохнатые лапы и беспрестанно спрашивала, где они, на что та сонно отвечала, чтобы ворона успокоилась и не всё ли равно где они.

─ Ничто так не раздражает, как предложение успокоиться, ─ глубокомысленно произнесла ворона, ─ и если нам всё равно, где мы находимся, значит, мы не заблудились, сунула голову под крыло и замолчала.

Утром на небе толкались тучи, тёрлись боками друг о друга, казалось, вот-вот землю придавят, но сквозь прорези хмары появились солнечные полосы и быстро-быстро заморгали сквозь деревья. Лес спросонья причудливо улыбался и манил пушистым мхом, дымкой папоротников, россыпью черники и земляники. Марта почувствовала, что она на Земле предков, где уже заросли тропинки памяти, где утеряны маршруты и направления. Она поднялась и шагнула к мощному дереву, устремлённому высоко вверх. Капелька смолы бежала по стволу, словно старческая слеза, да так и застыла, а теперь смотрелась как драгоценность. Медведица обняла ствол и замерла в густом янтарном запахе смолы, услышала ветер, щебет птицы жужжанье маленькой пчелы. Чуть позже огляделась и заметила на опушке величественный дуб.

Что-то неуловимое потянуло её туда. Она неуклюже и немного робко зашагала к нему. Ей даже показалось, что дубовые листочки легко, по-дружески начали похлопывать друг друга, словно зелёные аплодисменты. В хаотичной пляске перед ней понеслись картинки рождения мира, где одно перетекало в другое, из старого появлялось новое. Марта слышала голос таинственного могучего леса, впитывала его. А он шелестел, шептал свои древние тайны, события, записанные на годовые кольца деревьев. Медведица прислонилась к дубу, погладила шершавый ствол. Стихли звуки, образуя сладостную тишину. Запахи потерялись в лабиринте спокойствия и пустоты. Ни одного движения воздуха вокруг. Даже шебутная Амелфа угомонилась где-то среди безмятежности. Только где-то внутри звучал голос:

─ Марта, не верь в возраст. Ты просто иди по жизни вперёд, не останавливайся в своём движении, лишь отбрасывай всё случайное. Не слушай тех, кто осуждает. Двигайся вперёд играючи и пусть кому-то будет смешно, а кому-то завидно. Ты же расправь плечи, подними голову вверх, и вдохни этот воздух заразительного счастья, воздух своей мечты. Подмигни Вселенной и поблагодари её за тот восторг, что она дарит. А ещё, Марта, собери свои воспоминания, истории и преврати всё это в сказки. Пусть они сверкают радужными искорками в памяти потомков, чтобы те помнили свои корни, свои истоки.

Неожиданно небо нахмурилось, согнало серые неприветливые облака в огромную грозовую тучу. Ветер попытался помешать, увлекал её в полет, теребил. Но туча крепко держала пленённые облака и сгущала в них краски. Сердилась, извергала молнии и рычала, словно сторожевой пёс. Потом заплакала. Медведица прижалась к стволу. Густые ветви бережно укрыли её, будто огромный зелёный зонт. А дождь лил и лил, омывая целительной водой все вокруг. Он смывал печали и страхи, уносил заботы. Убаюкивал своей исцеляющей музыкой и успокаивал. Наконец через свинцовую черноту стали пробиваться солнечные лучи. Они чистили небо, и яркая лазурь одерживала верх. Среди снопов света выскочила радуга, раскрасив небо. Облака в своей неугомонной спешке разбежались по неотложным делам, и тёплые ладошки солнца погладили медведицу по щекам. Тут, как тут появилась Амелфа и философски заявила:

─ Трудно найти ту, с которой у тебя в голове тараканы одного вида. Сидишь чего? Да ещё улыбаешься? Куда мы теперь?

─ Помолчи, Амелфа, здесь так благостно, ─ ответила Марта, у которой мурашки радости пронизывали всё тело, и она наслаждалась этим новым днём.

─ Хорошо молчать труднее, чем хорошо говорить, ─ каркнула ворона и отлетела к кустам.

Вскоре рядом опустилась ступа и, помахивая метлой, оттуда выглянула Баба Яга.

─ В какую сказку попасть желаете? Приключений не хватило, али ещё чего? Ну, полезайте быстренько, да не запнитесь только в моей технике неповоротливой!

Круг над Родовой поляной и через несколько минут она начала терять свои привычные очертания. Пространство наполнилось сказочным перезвоном, деревья внизу склонились друг к другу, словно прощально кланяясь.

─ Ну что, напитались силой Рода, путешественники? Всё движется по кругу. И если где-то сделали неверный шаг, то на следующем витке исправите. Наслаждаться жизнью, её вкусом надо уметь в любые времена и смаковать послевкусие каждого прожитого дня. У вас добрые сердца. Иногда этого достаточно, чтобы уберечь себя от беды, куда бы ни пошли.