Текст книги "Тонкая душевная организация"

Глава 5

Славик ловко форсировал сугробы, пока я медленно плелась за ним, стараясь придумать способ, чтобы не пустить его в квартиру. По всему выходило, что его легче убить, чем не пустить туда, куда он задумал попасть.

– Я сама все донесу. – Попыталась сделать еще одну попытку.

– Нет. Пакеты тяжелые, и ты никогда больше не будешь их таскать. – Пригрозил он со свойственной ему самоуверенностью.

– Они тяжелые, потому что ты… – Начала было я объяснять, а потом махнула рукой. Толку-то от моего возмущения. – Дальше лестничной клетки я тебя не пущу. – Выдохнула устало.

– Согласен. С твоим мужиком я пока не готов знакомиться. Через пару дней, думаю самое время будет. – Прикинул он.

А у меня брови в шапке потерялись. С кем он там знакомиться собрался? С мужиком?

– С чего ты решил, что с тобой кто-то будет знакомиться? – Не поняла я.

Он даже оглянулся, чтобы мне свою ласковую усмешку продемонстрировать.

– Ты думаешь, что я кого-то буду спрашивать? – Фыркнул он и пошагал дальше.

Мне оставалось только головой качать и быстрее перебирать ногами. Вот как с ним разговаривать? До меня вдруг только что дошло то, что если бы я много лет назад не исчезла из его жизни, то никаким другим способом не смогла бы избавиться от его давящего внимания.

– Какая квартира? – Вывел меня из глубокой задумчивости голос Славы.

Я с удивлением огляделась. Когда мы успели в подъезд зайти и добраться до лестничной площадки? Так, пора прекращать эти выпадения из реальности.

– Двадцать третья. Поставь пакеты и иди. – Я стояла на месте и терпеливо ждала, когда он подчинится.

Кожевин, не переставая улыбаться, поставил пакеты на бетонный пол, шагнул ко мне, наклонился и… звонко чмокнул в щеку. Пока я отходила от шока, он, насвистывая что-то веселенькое, удалился из поля моего зрения.

Я еще с минуту постояла на месте, ожидая подвоха. Но нет, Слава не появился. Так и не поняв, чего сейчас ждала и на что надеялась, я открыла дверь квартиры, подняла тяжеленные пакеты, занесла их и заперлась на два замка. Мало ли что еще сегодня произойдет. Что-то у меня после появления Кожевина жизнь очень уж насыщенной стала.

Мама выглянула из Митькиной комнаты и с тревогой в голосе спросила.

– Ты одна? – Причем в ее голосе слышалось неподдельное удивление.

– Конечно одна. – Пожала я плечами и принялась снимать верхнюю одежду. – Почему я должна быть с кем-то? – Спокойно спросила, давя свои панические настроения.

На самом деле я была удивлена, что мой голос даже не дрогнул. Многолетняя практика сказывалась, видимо.

– Я боялась, что отец может тебя подкараулить. – Выдохнула она и нервно потерла лоб. – Господи, что я наделала…

– Ты поступила правильно, мам. – Покачала я головой и вновь схватилась за пакеты. – Давно от него нужно было уйти. – Продолжила мысль уже из кухни.

Мама заглянула на кухню.

– Тебе чем-то помочь? – Она как будто только сейчас заметила покупки.

– Нет. Я справлюсь. Ты лучше Митьку займи чем-нибудь. – Выдавила я из себя улыбку.

– Конечно. – Кивнула она и тихо покинула кухню.

Я же села на табурет и уронила голову на руки. Маму было жалко. И себя жалко. И… всех жалко. Маринке что ли позвонить? Нет, она ко мне сюда десант Хомяковых пришлет сразу. А оно мне надо? Ни разу. А потому нужно разобрать покупки, будь они не ладны, и приниматься за готовку. После этого все же нарядить елку и порадовать Митьку. Сын же ждет.

Но стоило мне подняться на ноги и заняться разбором продуктов, как в кармане зазвонил телефон. Я с испугу чуть обратно не присела. Осторожно вынула аппарат и посмотрела на дисплей. Фух, Евгений звонит.

– Да. – Сразу согласилась со всем.

– Дина, у тебя все хорошо. – В голосе начальника слышалось беспокойство.

– Все… в порядке. – Неуверенно ответила я, не зная, как охарактеризовать все происходящее в моей жизни на данный момент. Цензурных слов на этот счет не находилось, а нецензурные я использовать не спешила.

– Ясно. – Женя выдохнул. – Тут Кожевин твой снова приходил…

– Он не мой. – Возмутилась я. – Он свой собственный.

– Я бы так не сказал. – Проворчал мужчина. – Так вот, Вячеслав очень тобой интересуется. Даже к Кристине с разговором приходил. Если бы я персонал не предупредил насчет разговоров о тебе, он бы узнал много нового.

– И зачем ты мне об этом рассказываешь? – Мне стало совсем не по себе.

– Затем, что если ты не хочешь видеть этого парня рядом с собой, то самое время начать действовать. Любого есть, чем прижать. Кожевин не исключение. А тебе бы исчезнуть на несколько…

– Не могу я исчезнуть сейчас. – Куда я маму дену? А к чужим людям она не поедет. Даже к Маринке.

– Как знаешь. – В голосе Жени послышалось раздражение. – Я тебя предупредил. И если нужна будет помощь, то ты знаешь, что можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, Жень. Но я постараюсь справиться сама. – Ответила, чувствуя неловкость.

Я знаю, что нравлюсь ему. Евгений даже говорил мне об этом сам и знаки внимания оказывал. А я отказывала, испытывая все ту же неловкость. Да и за Кристину обидно было. Сколько лет она с ним работает, а он слепой как будто.

Еще с минуту порефлексировала и все же принялась за продукты. С удивлением обнаружила в пакете пять килограмм мяса, хотя брала всего один. И овощи свежие, которые сейчас, в несезон, стоят весьма недешево. И когда успел-то?

Выложив все продукты на стол, пришлось печально признать, что Кожевин – упертый баран. И он совершенно не обращает внимания ни на какое мое сопротивление. А самое страшное, что на дне одного из пакетов, среди новогодних игрушек, я обнаружила бархатный вытянутый футляр. Такой, в который ювелирные украшения обычно складывают.

Все еще не веря своим глазам, вытерла вспотевшие ладони о джинсы и открыла футляр. На черной подложке красиво блестела витая цепочка, на конце которой находилась подвеска в виде крохотного детского ботиночка.

У меня в глазах потемнело так, что пришлось за столешницу схватиться. Откуда он знает про Митьку? Кто ему сказал? Меня даже в социальных сетях нигде нет на всякий случай…

Телефон пискнул на столе, привлекая к себе мое внимание. Заторможенно взяла его в руки и прищурилась, пытаясь разобрать буквы, появившиеся перед глазами. Оказалось, что у меня слезы побежали. Я и не заметила. Быстро-быстро поморгала, сгоняя слезы с ресниц.

«Для пояснения: цепочка для будущей матери моих детей. Прости, забыл вложить пояснительную записку». – Значилось в сообщении.

У меня тут же отлегло от сердца. Слава про Митьку не знает. Просто таким образом решил место застолбить рядом со мной. Господи, очень надеюсь, что ему это все быстро надоест и он про сына вообще не узнает.

Готовила я в некоторой прострации и едва не напортачила с ужином. Очень уж меня этот подарок из колеи выбил. Разве так кто-то за понравившейся женщиной ухаживает?

Я вдруг вспомнила, как Кожевин в ледяную воду прыгнул, только чтобы на меня впечатление произвести. Не просто так, конечно. По пути еще собаку спас, хозяин которой в панике бегал по берегу. Но Слава в этом был весь.

Когда мы наряжали елку, меня уже отпустило. Я радовалась, как ребенок, вместе с сыном. Даже мама улыбнулась пару раз, что для нее сегодня было подвигом. Уже позже, уложив Митьку, я сидела на кухне с кружкой чая.

Мама тихо прошла на кухню и села напротив.

– Дочь, что с тобой происходит? – Вдруг спросила она, твердо глядя мне в глаза.

Я опустила взгляд и уставилась на чай, остывавший в кружке.

– Не знаю, мам. – Призналась честно. – Славик вернулся в город.

Мама непонимающе смотрела на меня.

– Какой Славик? – Не поняла она.

А я вдруг только что сообразила, что мама про него даже не знает. То есть, только отец знал о том, что меня ищет Кожевин. Мама его в глаза не видела.

– Отец Митьки. – Выдохнула я и улеглась на стол головой. Так выдохлась за эти два дня. Никаких нервов не осталось.

– Кто-о? – Вдруг вопросила мама прорезавшимся голосом.

– Димкин отец. – Невнятно пробурчала я, все еще плавая в своих мыслях.

– А он есть? – Все еще не верила мама. – Вот прямо на самом деле?

– Есть. – Согласилась я. – Только про Митьку ничего не знает.

Мама немного помолчала. Потом отобрала у меня кружку и хлебнула хорошую порцию остывшего чая.

– То есть, у моего внука есть отец, но про сына он не знает. – Вынесла мама вердикт.

– Да. – Согласилась я.

– Он тебя бил? Угрожал? Принуждал к чему-либо? – Родительница строго на меня смотрела.

– Нет. Что ты! Он хороший. – Я остервенело помотала головой.

Мама еще немного помолчала.

– Тогда, почему ты ему не расскажешь про сына? – Вдруг возмущенно спросила она.

– Потому что он сейчас богат и известен. Зачем ему такие проблемы? – Развела я руками.

Женщина, меня родившая, скривилась.

– Я думала, что ты умнее. Предоставь этому мужчине решать, что для него лучше. – Посоветовала она.

– Как ты? – Не согласилась я.

Мама вздохнула.

– Как я не надо. Но твой отец всегда знал, что у него есть дочь. Его выбор, что ему она была не особо нужна. – Пожала мама плечами. – И жена не нужна. Но знать о сыне отец Митьки обязан. – Мама печально улыбнулась и вышла из кухни.

А я еще несколько минут сидела и переваривала ее слова. Решила, что одна не справлюсь, поэтому с утра поеду в Усадьбу. Мне срочно нужно пообщаться с Маринкой без лишних глаз и ушей.

Ночь снова прошла в раздумьях. Я вновь не выспалась. Наверное, снова придется садиться на соответствующие препараты, чтобы просто поспать. А так не хочется…

На улице было еще темно, когда я решительно встала с кровати. Раз не могу уснуть, значит в четыре утра буду… рисовать. Я, конечно, скульптор, но рисовать-то нас учили в первую очередь. Художку никто не отменял. Пропорции, оттенки, нюансы наш курс знал на зубок.

Давным-давно оштукатуренная стена в моей комнате ждала непосредственного вмешательства в свое унылое белое существование. На ней и буду рисовать. Порылась в своем «художественном» чемодане, где нашлись и кисти, и краски, и даже мои наброски на некоторые темы. Наброски я отложила в сторону, так как понимала, что мне нужны не они. Необходимо нечто абстрактное. Нечто, идущее из глубины души.

Плюнув, на необходимость создания эскиза, или даже хоть какого-то плана, я принялась за дело. Серые, голубы, бежевые цвета… Немного темного. Нет, даже темно-фиолетового. И золотистый – цвет надежды. Серебристый – воинственный. Много теплого песочного и нейтрального белого.

Кисти отложила лишь когда на улице совсем рассвело. Ну что ж, не картина конечно, но контуры я расписала. Чтобы доделать уйдет еще немало времени, но когда это меня останавливало?

Выйдя из своей спальни, заглянула к Митьке. Тот все еще сладко сопел, накрывшись одеялом с головой. Не буду будить, вчера ему тоже эмоций досталось.

Стараясь не шуметь, прошла на кухню и, к своему удивлению, застала там маму, прятавшуюся за шторой.

– Мам, что случилось? – Переполошилась сразу же.

– Там отец… у подъезда. – Выдохнула она и покосилась в сторону окна.

Я выглянула на улицу. Точно. Стоит. Ясно, сегодня поездка в Усадьбу отменяется. Маму одну в таком состоянии не оставить, а к Маринке в дом она не поедет.

– В квартиру он не зайдет. – Я постаралась как можно небрежнее пожать плечами.

– Но мы же не можем сидеть здесь вечно! – С надрывом выпалила она. – Нам когда-то придется выйти из дома. Мне нужно на работу. Тебе тоже. Митьку в садик…

– Не переживай. – Я улыбнулась. – Этот вопрос я сегодня за день решу. – Пообещала. – Если ты хочешь, то отца вообще никогда больше не увидишь.

Мама неуверенно улыбнулась в ответ.

– Это вряд ли. Я буду подавать на развод, а он мне этого никогда не простит. Извини, что втянула тебя и Митьку во все это.

– Мам, не говори глупостей. Я рада, что ты с нами. Митька вообще счастлив, как никогда. Он тебя очень любит и рад, что бабушка теперь всегда под рукой. – Рассмеялась я. – А уж твои завтраки он просто обожает.

– Кстати, про завтраки. Я у тебя муки не нашла. – Мама виновато на меня посмотрела.

Завтрак удался на славу. Умытый Митька радостно вертелся за столом, рассказывая про какую-то поделку, что делал недавно в детском саду. Я пыталась поддержать разговор, чтобы мама больше не испытывала неловкости.

А потом я ушла в свою комнату и взялась за телефон. Сообщения читать не стала, так как подозревала, от кого они. Нашла номер Маринки и позвонила.

– Ну слава богу! – Вскричала подруга так, что мне даже пришлось трубку от уха отнять, чтобы не оглохнуть. – Я уж думала, что у вас там совсем все плохо, раз ты не звонишь.

– Глеб рассказал? – Тут же смекнула я.

– Конечно, рассказал. – Маринка возмущенно засопела в трубку. – Я думала, что ты мне вчера вечером позвонишь, а ты заставила меня всю ночь нервами мучиться. Ну, что у вас там с мамой произошло?

– Мама ушла от отца. Можно, она поживет здесь…?

– Я тебя сейчас стукну. – Подруга обиделась совсем. – Это твоя квартира. Там может жить любой человек, которого ты пригласишь. Что за вопросы?

Я удрученно свесила голову.

– Марин, только не говори, что ты на меня квартиру переписала. – Зажмурилась я. – Я же просила тебя этого не делать. Я накоплю на первый взнос, и мы возьмем…

– Дин, какой первый взнос? Да я тебе стольким обязана, что никакой квартирой не откупиться! Если бы не ты…

– Могу сказать про тебя тоже самое. Ты же мне и так с сыном помогала, ночей не спала. – Попыталась встрять я.

– Ничего не знаю. Документы уже оформлены. – Хихикнула подруга. – Тем более, у тебя там личная жизнь намечается, так что нечего тебе еще и на квартирный вопрос отвлекаться.

– Да нет у меня никакой личной жизни! – Насупилась я.

– Это ненадолго. Рассказывай давай, что там со Славиком. Не думаю, что он тебя на целые сутки без своего пристального внимания оставил. – Маринка что-то шепотом прошипела в сторону. По ответному шипению поняла, что разговаривала она с Иваном.

Кажется, это только я, дура наивная, надеюсь, что в моей жизни все само пройдет.

– Не оставил. – Созналась. – Вчера подкараулил в магазине у дома и принудительно взял номер моего телефона. И подвеску подарил.

– И ты взяла? – Не поверила богатая наследница представительной семьи.

– Не взяла. Он ее в пакет с продуктами запихал. – С чувством пожаловалась я.

Маринка немного помолчала.

– Ты знаешь, у Иринки есть хороший портной. Такие свадебные платья шьет – закачаешься. – Доверительно сообщила она.

– Я не собираюсь замуж. – Напомнила, потому что, кажется, об этом все забыли.

– Судя по тенденции, тебя никто даже спрашивать не будет. Закинут на плечо и все, смена фамилии. – Она вновь хихикнула.

– Ну тебя. Я тебе пожаловаться позвонила, между прочим, а ты… – На подругу я не обижалась. Она же по сути права.

– У тебя еще что-то произошло? – Тут же напряглась она.

– Отец у подъезда с утра пораньше нарисовался. – Поморщилась я.

Марина выругалась.

– Сейчас Глеба Степановича отправлю. Карина Дмитриевна сильно испугалась? – Тут же определила она самую тревожную составляющую.

– Мама решилась на развод. И да, она его боится. – Вздохнула я.

– Все будет хорошо. Если нужно помочь с документами, говори. – Тут же предложила она свою помощь.

– Спасибо, Марин. Не знаю, чтобы я без тебя делала. – Шмыгнула я носом.

– Без меня ты бы не влипла в кучу интересных историй. – Хмыкнула подруга.

Глава 6

День прошел относительно спокойно. Еще бы Кожевин каждый час не слал сообщения личного характера, то было бы совсем замечательно. А я, каюсь, их все прочла. Над некоторыми даже улыбнулась. Но Маринка права, тенденция настораживала настолько, что хотелось пойти к нему и рассказать про Митьку. Но страх, что он не поймет и не простит, пересиливал и подавлял все подобные порывы.

Мама в мои проблемы не лезла, ей своих хватало. Да и внук ее отвлекал от действительности своими бесконечными расспросами.

А ночью, впервые за три дня я спала, как убитая, и утро понедельника встретила в весьма благостном настроении. Митьку в садик в последнее время возил Глеб Степанович. Но так как мама работала рядом, то он и ее сегодня прихватил. Я же, радостно прошествовала пешком до галереи. Благо, дорожки после метели уже все разгребли.

– Доброе утро, Кристин. – Поздоровалась.

– Гадкое и противное это утро. – Проворчала та, зевнув.

– Не скажи. Погода хорошая, в галерее все тихо, прием прошел успешно. – Предложила я варианты для поднятия настроения.

– Еще бы начальство в адеквате было, вообще бы сказка была. – Крис даже не улыбнулась.

– Что Женя снова натворил? – Сделала я большие глаза.

Кристина одарила меня убийственным взглядом.

– Позвонил сегодня ночью и пьяным голосом спросил, не хочу ли я уволиться. – Крис шмыгнула носом и отвернулась. – Придурок, блин.

Действительно, идиот.

– Евгений сейчас у себя? – Спросила я, направляясь к его кабинету.

– Нет. Еще не пришел. – Недовольно фыркнула девушка. Кажется, она тоже ждала его, чтобы высказать свои претензии.

Ладно, пойду пока в мастерскую. У меня там потрескавшаяся скульптура середины прошлого века стоит, и ее нужно доработать. Выполнив первичную подготовку, я принялась за работу. И настолько ушла в любимое дело, что даже не сразу расслышала громкий крик, доносящийся из большого зала.

Быстро вымыла руки и сняла защитные очки и фартук. Судя по звукам, Кристина решила оставить галерею без шефа, а нас всех без работы.

Когда я выбежала в зал, то здесь уже находились художники-реставраторы и преподаватели изобразительного искусства, которые проводили экскурсии по галерее, рассказывая про каждую картину юным художникам. Посетителей еще не было, так как галерея открывалась не раньше обеда.

– … сам мне позвонил, а теперь отнекиваешься? – Кристина грозно наступала на весьма помятого Евгения.

– Я не это имел ввиду. Я хотел убедиться, что ты точно не уволишься? – Попытался оправдаться мужчина.

– Полпервого ночи? Ты нормальный вообще? Кто так делает? И ты еще хочешь, чтобы с утра сотрудники были приветливыми и улыбались? – Крис было не остановить.

– Я просто не хочу потерять такого ценного сотрудника, как ты, вот и все. – Женя поднял ладони вверх.

А я прикрыла лицо ладошкой. Идиот. Совсем не думает, что говорит. Она ж его сейчас морально убьет.

Кристина несколько секунд переваривала сказанное и…

– Я увольняюсь. – Ледяным тоном поведала она и развернулась, чтобы уйти.

– Что? – Не понял Евгений, но за руку ее схватил. – Ты не можешь просто взять и уволиться.

– Спорим, что могу? – Выгнула она бровь.

Один из парней-художников не сдержался и прыснул в кулак. Справа от меня тоже раздались смешки.

– Но зачем? – Женя явно находился на грани нервного срыва.

– Уеду в Москву и выйду замуж за одноклассника. Он меня давно звал. – Кристина сейчас издевалась над бедным мужиком. Но кто бы ее стал в этом обвинять?

– Никуда ты не поедешь! – У Жени вдруг прорезался командный голос.

– Поеду! – Крис даже ногой притопнула для убедительности. – У него уже кольца куплены.

Кажется, девушка пошла ва-банк. Или все или ничего. А бесчувственный до сего дня начальник только что попался на крючок.

– Какие кольца? – Возмущенно взревел шеф.

– Обручальные. – Крис мечтательно закатила глаза.

– Ты никуда не поедешь! Хочешь кольца – будут тебе кольца. Хочешь замуж, будет тебе замуж. С какого времени там ЗАГС сегодня работает? – Уточнил он.

– С десяти. – Поведал один из экскурсоводов, который недавно обзавелся ребенком.

– Отлично. – Евгений схватил Крис за руку, – идем, – и потащил на выход.

– Куда? – Девушка не сопротивлялась, но была в замешательстве.

– Заявление подавать. У тебя паспорт с собой? – Она неуверенно кивнула. – Заявление подадим, потом вещи твои ко мне перевезем… Надоела ты мне хуже горькой редьки. Увольняться она собралась… – Проворчало начальство, выволакивая Крис из зала.

– Во дает. – Подивился один из художников.

– Да, весело у вас здесь. – Согласился с ним Славик Кожевин. Ой!

Я резко обернулась на голос и тут же уперлась носом во вкусно пахнущую мужским парфюмом футболку.

– Что ты здесь делаешь? – Возмутилась раньше, чем успела прикусить себе язык.

– Пришел поговорить по поводу выставки, но, смотрю, разговаривать здесь сегодня не с кем. Или ты меня проконсультируешь? – Склонил он голову набок.

– Нет. – Покачала я головой и попыталась обойти сладкий кошмар всей моей жизни.

– Отлично. Тогда я ваши мастерские осмотрю на предмет злостных непрофессиональных вредителей. – Хмыкнул он. – Составишь мне компанию?

– У меня много работы. – Попыталась я избежать общения с ним.

Однако, Кожевина было непросто остановить.

– Тогда я посижу в твоей мастерской и понаблюдаю за процессом. – Решил он. Ага, а я в это время мастерком себе в глаз заеду от волнения.

Я шагнула в сторону, и тут же оступилась, подтверждая свою теорию о попытках покалечиться.

– Не нужно. – Попыталась отказаться я.

– Тогда я пойду сегодня тебя провожать до дома. – Радостно улыбнулся он. – И, может быть, даже останусь на чай.

Я тут же покрылась липким холодным потом. Я сегодня Митьку забирать буду из детского сада…

– Нет. Лучше мастерская. – Решила выбрать меньшее из зол.

– Отлично. И я согласен на обед в твоей компании. Проводишь? – Ласково спросил он.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как кивнуть.

Не обращая внимания на переглядывающихся мастеров, я повела Кожевина по коридорам. Ничего страшного, потерплю немного. Главное ни за какие тонкие работы сегодня не браться, а то напортачу со всех сторон.

Мастерская у меня была не очень большой, зато индивидуальной. Это не могло не радовать. Я любила работать в одиночестве, когда никто не отвлекает. Но сегодня об этом приходилось лишь мечтать.

– Тебе здесь нравится работать? – Слава зашел в мою мастерскую и осмотрелся.

– Да. – Кивнула, надевая заляпанный белыми разводами фартук. – Здесь спокойно.

Кожевин кивнул и принялся внимательно рассматривать меня. Я старалась не обращать на его взгляды никакого внимания. У меня тут работы непочатый край. Я взялась за инструмент и принялась осторожно соскребать поврежденный слой.

Слава немного потоптался по небольшому пространству, нашел где-то пачку бумаги и карандаш и, привалившись к стене, принялся рисовать. Молча. Минут через десять я даже перестала обращать внимание на скрип карандаша.

– Идем обедать. – Услышала через пару часов, когда чистила особо деликатные части скульптуры.

Вскинула голову и с удивлением посмотрела на Кожевина, который с нескрываемым интересом разглядывал меня.

– Обедать? – Нахмурилась.

– Ну, это когда ты идешь со мной в кафе или ресторан, заказываешь там еду, а потом ложкой или вилкой отправляешь ее себе в рот и тщательно пережевываешь. – С ехидцей пояснил он.

Я насмешливо фыркнула и посмотрела на часы. Что-то я совсем заработалась. Но это у меня часто бывает. Поэтому на время окончания рабочего дня я поставила будильник, потому что Митьку из детского сада нужно забирать вовремя.

– Ладно. Сейчас. – Я выбралась из-за стола и принялась снимать с себя рабочее обмундирование.

Наш выход из галереи все так же сопровождался шепотками и перемигиваниями. Ну конечно, это же знаменитый в мире искусства Кожевин и какая-то скульпторша из каморки. Кто о таком говорить не будет?

Слава же, не обращая внимания на шагнувшего ко мне у входа Глеба, потащил меня к машине.

– Надеюсь, твой охранник за нами не поедет. – Понадеялся он, сев за руль.

– Это не мой охранник. – Покачала я головой.

Ну правда же. Глеб Степанович работает на Маринку. А я тут просто так… подвернулась.

– Так я и поверил. – Хмыкнул Кожевин, но больше спорить не стал. – Какую кухню ты предпочитаешь? – Перевел он тему разговора.

Я пожала плечами и достала телефон, чтобы написать Глебу сообщение. Не надо меня сопровождать сегодня. Я сама справлюсь.

– Съедобную. – Понадеялась.

Слава только издал непонятный звук и зарулил к ближайшему итальянскому ресторану, где я раньше никогда не была.

Внутри ресторана мне очень понравилось. Уютно, спокойно. По-домашнему как-то. Встретивший нас официант проводил к свободному столику и выдал по папке меню.

– Что хочешь? – Слава пробежался глазами по блюдам и поднял на меня взгляд.

– Не знаю. Пасту? – Предположила. – Только без вина.

– Я помню, – улыбнулся он.

Я только открыла рот для того, чтобы сказать, что еще и грибы люблю, как едва не застонала от бессилия. Да когда ж это прекратится-то все?

– Что случилось? – Слава перехватил мой взгляд, устремленный за его плечо, и оглянулся.

А там, лавируя между столиками, к нам приближался злой, как черт, мой отец.