Текст книги "На пределе фантазии"

Пора домой

Наступила весна, и срок службы Прокла подошёл к концу. Был теплый день, солнечные лучи щедро лились на землю, вот только ветер был прохладен. Выход за КПП, – теперь уже бывшей части, полной грудью вдохнуть свежего весеннего воздуха, и вот он: первый и уверенный шаг по долгожданной гражданской свободе до железнодорожного вокзала. Тёмные брюки, белая футболка, серая ветровка, чёрные туфли, небольшая спортивная сумка за плечом – вот то, во что был одет вчерашний служащий. Изрядно поднадоевшую военную форму он оставил в роте. А вот короткая стрижка, ровненькая, свеженькая окантовка на затылке, идеальная выбритость и чёткая походка всё же выдавали в нём бывалого солдата.

– Пожалуйста, билет на ближайший, проходящий через Горноград.

– Так… Ближайший только завтра, в пять утра!

– А раньше нет?

– Нет, только этот. Брать будете?

– Что же делать?..

– Будете или нет? Не задерживайте очередь!

– Давайте.

Получив билет, убрав документ и сдачу в карман, Прокл посмотрел на номер: ему достался семнадцатый вагон и сорок первое место. Сердце сжалось, – эти цифры были номером телефона Ульяны, только наоборот. Вспомнилось всё, а особенно письмо, которое впилось в память Прокла каждой своей строчкой, как въедливый паразит. И всё же, вспомнив о своей свободе и родном доме, до которого он скоро доберётся, о родных, которых он столько не видел, и настроившись только на позитив, Прокл сгладил и тот негатив, что был в его памяти.

Убрав билет в карман, посмотрев на вокзальные часы, на которых было всего ещё только послеобеденное время, он пощупал оставшиеся купюры – на эту сумму можно было бы приобрести в поезде бельё, да пару стаканов чая с булочкой, и всё на этом. А до прихода поезда оставалось ещё очень много времени. И Прокл решил убить это время прогулкой по городу.

– Домой отправляешься, служивый? Долго ещё до поезда? – послышалось сзади, едва Прокл вышел из вокзала.

– Да. Откуда вы знаете? – спросил Прокл, обернувшись. Позади стоял пожилой и худосочный мужчина среднего роста, в старом, замусоленном пиджачке потёртого серого цвета, под ним мятая, но чистая, и скорее всего – недавно стиранная светлая рубашка с еле уловимым малиновым оттенком. В тёмных и грязноватых джинсах, в коричневых, с длинным и тонким носком лакированных до блеска ботинках с ковбойской цепью и шпорой позади. Бело-красная кепка на голове, с абрисом головы быка. В кругленьких, слегка затемненных очках и с козлиной бородкой.

– Когда-то я тоже был на службе… А теперь, вот, сам по себе! – ответил худосочный печально. Едва двигая пухлыми губами он криво улыбнулся, приоткрыв плохие зубы, но лицо осталось застывшим.

– Ну и ладно, а мне пора!

– Куда же?

– Куда надо, – ответил Прокл, и широко зашагал прочь от вокзала.

– Постой, служивый! – не унимался мужчина с козлиной бородкой, и, прихрамывая на одну ногу, зашагал за Проклом.

– Отстаньте, дедуля!

– Не поймите меня превратно! Просто, я слышал – вы покупали билет до Горнограда…

– И что?

– Ну, я там был в своё время… У меня там очень много хороших знакомых осталось. К примеру Сенька Сачков, Паша Постов…

Перечислив ещё с десяток имён, хромой извлёк позолоченный портсигар из внутреннего кармана пиджака, достал сигаретку и прикурил её от спичек, что обнаружились в кармане штанов.

Горноград был небольшим городком. И все имена, что перечислил незнакомец, были хорошо известны Проклу. Каждый из них в городке был знаменит по-своему. Кто-то был милиционером, кто-то бизнесменом, кто-то тренером по боксу, а кто-то – и бандитом. Все они были уже довольно взрослыми дядьками, и лично общаться с ними Проклу не приходилось, так что какое ему было дело до того, что этот дед их когда-то хорошо знал.

– Дело даже не в том, что я их знаю… Вот, вижу, земляк, которому до поезда ещё очень далеко, и у которого, скорее всего, нет денег. Думаю, почему бы ни предложить свою помощь…

– Какую ещё помощь? Мне ничего не надо!

– Так не бывает. Всем и всегда что-то надо!

– Слушайте…!

– Не злитесь, Прокл…

– Как, вы и имя…?!

– Повторяю, я видел, как вы покупали билет. А там – и ваш документ. До поезда ещё далеко, так что, я предлагаю зайти в какую-нибудь столовую, и перекусить. Естественно, я угощаю не корысти ради, а просто из уважения к той земле, откуда вы родом. И ещё к тому, что вы, я думаю, были отличным защитником своей отчизны.

– Всё может быть!

– Так в чём проблема? Прошу следовать за мной. Тут недалеко я знаю изумительное заведение, там неплохо кормят! – почти восторженно произнёс земляк, сделав длиннющими пальцами движение, как будто сыграл на пианино.

– Да чёрт с вами! Пошли. Какая приятная музыка прозвучала!

– Это мы умеем. Прошу!

А музыка действительно звучала повсюду, вокзал растворился в воздухе, и вперёд протянулась аллея с удивительно благоухающими деревьями и кустарниками. Впереди виднелось низенькое серое здание безо всякой вывески и окон, утопающее в пене зарослей акации. На стенах там просто висели красивые расписные щиты, а сама стена за ними вся была из больших серых блоков. У больших массивных дверей стоял бородатый детина во фраке, – очевидно, швейцар.

– Добрый день, господа.

– Отличный! – ответил попутчик Прокла.

– Вам как всегда – столик в укромном уголочке?

– Да.

– Проходите! Для вас он всегда свободен.

Двери распахнулись, и они зашли. Внутри играла умиротворяющая музыка, свет исходил от розовых бра, что висели на стенах, а также от свечей, что горели по одной на каждом столе. В заведении было много посетителей. Большинство из них неспешно поглощали обед, запивая спиртным, и шёпотом ведя разговоры с теми, кто был за их столом; кто-то танцевал медленный танец.

– Разрешите ваши вещи, – произнёс гардеробщик, появившийся из полумрака.

– Возьмите.

– И сумку тоже. С ней ничего не станется.

– Оставь, оставь сумку – не пропадёт.

– Пожалуйста.

– Прошу! Ваш столик.

Пройдя через весь зал, они добрались до своего столика, на котором, как и везде, посередине стояла зажжённая свеча. Столешницу укрывала приятная наощупь бархатная скатерть красного цвета. К ним тут же подошёл официант, и поставил на стол поднос, на котором стоял графинчик с водкой и двумя рюмками.

– Вам как всегда? Будете заказывать что-то дополнительно? – с последними словами официант обратился к Проклу. Тут словно всё заведение замерло, и даже музыка стала тише. Все обратили свои блестящие в полумраке, словно стеклянные, глаза на них, и замерли в ожидании ответа Прокла, и он это заметил. Осмотревшись, он вдруг внимательно посмотрел на официанта – это был ефрейтор Замков. Холодная дрожь пробежала по спине; но взглянув ещё раз, он убедил себя, что официант просто похож.

– Что закажет уважаемый земляк, то и я буду.

– Вот и правильно, брысь! А мы пока – по водочке…

– Не откажусь!

Официант мигом исчез в полумраке заведения, музыка вновь заиграла громче, а посетители опять начали танцевать и шептаться. Выпив по рюмашке, Прокл тут же обнаружил уже наполненную вторую; а выпившему махом и вторую Проклу сразу похорошело. Внутри потеплело, заведение стало казаться уютным, спокойным, а непонятные его посетители, как и его новый приятель, напротив, стали представляться крайне приятными людьми.

– Что делать будете, Прокл, когда вернётесь домой?

– Что это вы всё на вы? Вы же меня, вроде, старше… А я до сих пор, извиняюсь, даже вашего имени не спросил! И, кстати, спасибо за угощение.

– Не за что. Сегодня я вас угостил, завтра, быть может, вы мне чем-нибудь поможете.

– Так как же вас зовут?..

– Адик Ады…ович!

Какой-то то там – это всё, что он смог расслышать, так как перед их столом появилась скрипачка, заигравшая заунывную мелодию прямо у самого Проклового уха. Когда скрипачка ненадолго замерла, новый приятель проговорил:

– Можешь называть меня просто – Адик, возраст не имеет никакого значения. Уж я, поверьте, точно знаю! – И опять застонали скрипичные струны. – Уйди ты, бестия! Дай с человеком поговорить…

Скрипачка поспешила удалиться, кинув последний взгляд на их стол. «Это же Ульяна! – побагровев в момент, заметил Прокл. – Ан нет… Опять похожий человек». Появился официант, и быстренько выложил закуску на стол. С опасением и вновь ожидая странного сходства, Прокл глянул на официанта: нет, это был абсолютно незнакомый человек.

– Предлагаю тост!

– Говорите, Адик!

– За наше не последнее знакомство, будем считать так!

– Это ваш тост?

– Да, прошу выпить, и веселиться. Веселиться!

Выпив по третей рюмашке и снова закусив, они услышали, как музыка заиграла громче, а мелодия стала ритмичней. Перед небольшим танцполом раздвинулись шторы, и там обнаружилась ярко освещённая сцена, где и находились виртуозно играющие музыканты. Оттуда и доносилась музыка. Многие посетители повставали со своих мест и, добравшись до танцпола, стали танцевать что-то наподобие рок-н-ролла.

– И всё-таки, чем вы собираетесь заниматься, Прокл?

– Об этом я ещё не думал! – ответил Прокл, сильно запинаясь в каждом слове, отчего-то здорово захмелев. Голова кружилась, и без того прищуренным глазам всё виделось смутно – открывать их полностью почему-то совсем не хотелось. Вот и собеседник его, казалось, восседает, облачённый уже в совершенно другое одеяние; а точнее – и вовсе без него. Кожа Адика была красна, а между раздвинутых в вечной его улыбке губ блестели большие лошадиные зубы. В глазах вихрилась тьма, а длинные пальцы перебирали по столу, словно играя, на каком-то инструменте.

– Ну, это не страшно. Главное, знай – что бы ты ни делал, чем бы не занялся, всегда можно найти для себя помощь, если сильно захотеть. Но помни – только для себя!

– О чём это вы?

– О тебе, Прокл…

– Молодой человек, можно вас пригласить на танец? – нежным и приятным слуху голосом произнесла женщина, подошедшая к их столу.

– Кто? Он молодой? А, ну да, конечно… Надо веселиться! Вставай, Прокл, иди! Доставь радость этой даме…

Прокл посмотрел на женщину. Она была шикарна: высокая, с длинными, вьющимися волосами. На ней было белое, полупрозрачное вечернее платье, одетое прямо на голое тело. На шее, на золотом канатике, висели изумруды, и от этого ожерелья стреляли разноцветные блики. Она была прекрасна, а поскольку Прокл был уже далеко не трезв, то он заключил, что такой божественной красоты ещё не встречал.

– Спасибо, что пригласили! – пробормотал Прокл, поднявшись из-за стола. Прекрасная незнакомка протянула руку, и Прокл подал ей свою. Она повела его за собой через ряды столов – к танцполу. От её покачивающихся бёдер, талии, идеальных изгибов тела, так хорошо видных через тонкое платье, Прокл не мог оторвать взгляда. И как только они дошли до танцпола, заиграла медленная музыка. Она развернулась, набросив руки ему на плечи и приблизившись так, что её упругая грудь оказалась прямо под подбородком Прокла, касаясь его тела. Теперь стало видно насколько она выше, возможно, благодаря высоким каблукам. От неё свежо пахло морем, у которого Прокл никогда не был, но зато был уверен, что этот запах и есть тот самый. Он положил руки на талию прекрасной незнакомки, и они стали танцевать в такт неторопливой мелодии.

– Можно спросить, как вас зовут?..

– Пускай для вас я буду просто – незнакомкой…

– У всех есть имя, меня вот…

– Не важно. Сейчас не обязательны пустые разговоры, танцуйте. Просто потанцуйте со мной. А думать о чём-то – зачем? Вам разве не приятен просто танец со мной?

– Конечно, приятно, когда такая красивая девушка приглашает на танец, но…

– Без всяких но! Танцуем…

И всё закружилось в ритме танца. Ещё сильнее запахло морем, немного неспокойные волны ударялись о борта корабля, шумными брызгами отлетая прочь. На палубе был всё тот же народ, что вышел танцевать; в танце каждый из них время от времени кидал свой заинтересованный взгляд в сторону Прокла. И в каждом из них Прокл узнавал знакомых, которых встречал раньше; каким-то образом они тоже оказались на этом корабле.

– Какой дивный запах! Какой свежий ветерок подул! Я так сильно пьян, или мы точно на корабле, на море?.. – спросил Прокл, чувствуя, как начинает трезветь.

– Мы и правда в море, мой великолепный капитан! – ответила незнакомка, ещё крепче обхватив Прокла.

– Кто? Я? Ну ладно… Буду капитаном!

Музыка поутихла, над участком палубы на которой танцевали люди, возник яркий, слепящий глаза свет:

– А вот и я! Наша вечеринка продолжается!! Впереди нас ждёт увлекательное шоу, ценой победы в котором станет ваше дальнейшее пребывание на этом чудесном корабле! – прокричал с капитанского мостика Адик. Теперь он был одет во фрак, на голове красовался цилиндр, в руках оказалась металлическая трость, которую он виртуозно крутил как маршальский жезл. А кожа так и осталось красноватой, не исчезла и чернота в глазах.

– Спасибо за танец, мой капитан!

– Не за что! Вам спасибо, прекрасная незнакомка, которая так и не удосужилась назваться…

– Я покидаю вас. Слушайте внимательно вопросы шоумена. От вас зависит очень многое!

– Вы куда? А как же…?

– Любовь меня зовут, если для вас это так важно… Но теперь мне здесь не место.

– А может мне с вами?..

– Нет, не получится. Вам надо закончить здесь, – ответила Любовь, растворяясь в воздухе.

– Постой…!

– А теперь викторина «Расскажи, зачем»! – продолжил Адик. Все перестали танцевать, уставившись на капитанский мостик. На мгновенье свет исчез, и вспыхнул снова, осветив только одного человека. Это был полноватый пожилой мужчина, испуганно озиравшийся по сторонам. – Поздравляю, вы стали первым участником викторины!

– Но я не хочу никакой викторины! Я ничего не знаю! – сопротивлялся тот.

– Ну, зачем же так бояться… Это – всего лишь игра. А расскажите нам: зачем?..

– Господин шоумен, я не понимаю вас! О чём вы спрашиваете?

– Прекрасно понимаете!

– Нет! Не понимаю!!

В сознании Прокла возникли образы деток, шаливших в разных комнатах. И этот жирный, полуголый дядька, снующий из комнаты в комнату. А потом крики, и детский плач. От ужаса Прокла бросило в пот, ему захотелось оглохнуть и ослепнуть, лишь бы не видеть и не слышать этого. И, переплетаясь со своими мыслями и ещё чьими-то, мысли этого дядьки стали слышны Проклу хорошо и отчётливо: «Нет, я не хотел! Это не я! Они сами, я не виноват!». Прокл в ужасе содрогнулся: «Вот мразь! Ни капли сожаленья… Неправильный ответ!»

– Неправильный ответ! – прокричал Адик, махнув тросточкой. И полный дядька взмыл в воздух, пулей улетев в море.

«Лишь бы не меня! Нет, я этого не сделала бы, – они сами! Умоляю, пощадите! Это всё он! За что, Господи?! Вот только этого вспоминать не надо, а не то станешь следующим…» – чужие мысли, слова и страхи штурмовали разум Прокла, осыпая его как град.

– Расскажите нам – зачем? – спросил шоумен у следующего.

– Но они сами покупали! Никто их силой не заставлял, они сами ко мне приходили! – уверенно ответил статный мужчина в возрасте.

– Ах, скажите! Какие мы добрые, – таких ангелов у Него у самого нет! А он вон какой заботливый выискался! Решил помощь оказать – больным и старикам увеличить срок жизни, якобы излечив от всех недугов! Дав напрасные надежды этим несчастным!

– Господин шоумен, но мои аппараты не приносили никому вреда! – уже потеряв всякую уверенность и сильно заикаясь, ответил мужчина.

– Алчность! Как всё банально… Сколько уже вас, шарлатанов таких, я на своём веку повидал… Неправильный ответ. Брысь за борт!

Свет осветил следующего, потом ещё и ещё. Образы убитых, замученных, искалеченных, обречённых – от этого нескончаемого кошмара Проклу и самому захотелось выброситься за борт.

– Неправильный ответ! – в очередной раз произносил Адик. И грешник летел в воду.

И вдруг появился постаревший, еле узнаваемый образ Ульяны. Это была старуха с сединой в волосах, морщинистым лицом, с сухими губами, пустым взглядом, но всё же в ней он узнал ту девушку, которой её когда-то знал.

– Хватит! – теперь уже не в силах терпеть дальше, истошно закричал Прокл.

– Но это шоу, я не могу его так просто остановить! И в конце то концов, это – всего лишь игра, которая ещё не раз повторится. Тем более – в вашей жизни, Прокл! – пояснил Адик.

– Я буду отвечать за неё!

– Вообще-то, есть правила, которые нужно соблюдать!

– К чёрту правила, шоумен!

– Вот это мне нравится! Туда их, точно! Но нарушу я их только ради такого особенного клиента, как вы… Так – зачем?..

– Затем, что так…!

– Неправильный ответ! – и Прокла подняло в воздух, и бросило в море. Тело его понесло вниз с бешеной скоростью, а дальше – холод морских глубин; потом – чёрная слизь, постепенно становящаяся теплее. И – адская агония, в которой тысячи заблудших душ протягивали свои раскалённые руки, чтобы коснуться падающего тела Прокла. И каждое касание вызывало жгучую боль, а в памяти пробегала та, чужая жизнь. Потом стало светло; бесконечная пустота, в которую Прокл всё проваливался и проваливался… До тех пор, пока не потерял сознание.

– Эй, парень! Очнись! – произнёс незнакомец, тряся Прокла за плечо.

Прокл открыл глаза и, подняв голову со стола, осмотрелся: он был в баре, на столе стояла почти выпитая бутылка, тарелки из-под съеденной закуски, а на танцполе всё так же танцевали. Перед ним сидел худосочный мужчина в возрасте, в кругленьких, затемнённых очках, и с козлиной бородкой.

– Эко вас разнесло, с выпитого-то!

– Мне нужно на улицу… Что-то плохо…

– Это точно, воздухом подышать не помешает. Вон там выход! Давай, провожу.

– Нет, не надо! Я сам, – ответил Прокл, встав из-за стола и направившись к выходу.

Выбравшись из бара нетвёрдой походкой, Прокл стал жадно вдыхать – теперь воздух бара показался спёртым, омерзительным, им было невозможно свободно дышать. Но всё же трезветь организм Прокла упорно не хотел.

– Вот ваша сумка, вам пора к вокзалу. Могу прокатить с ветерком. Правда, всего лишь на скромненьком велосипеде, – предложил бородатый детина-швейцар, оказавшийся за спиной Прокла.

Обернувшись и взяв сумку у швейцара, Прокл ответил:

– Большое спасибо! Я был бы вам очень благодарен.

– Садитесь позади, на багажник. И держитесь покрепче! – произнёс швейцар, уже восседая на великанском велосипеде, взявшемся неизвестно откуда.

– Всё, держусь. Поехали! – закинув сумку за плечо и усевшись на багажник, ответил Прокл, и схватился руками за края сиденья.

И двухколёсный транспорт тронулся, как и обещалось – с ветерком, свежим, приятным, отрезвляющим. Они помчались через пустынные улицы ночного городка.

– Когда-то я вот так же катался по улицам со своим другом… Это было давно. Ещё – мы гоняли на пруд, чтобы наловить раков… А потом много раз удирали от шпаны… Прямо как сейчас!

И этот голос, воспоминания, всё это показалось Проклу таким знакомым.

– Ходуля, это ты? Ты это, что ли?!

– Это было давно…

– Ходуля, так это ты?!

– Давно было, всего и не упомнишь, – не унимался детина.

– Что ты заладил: давно, давно! Не помнишь, что ли, как мы с тобой на велике рассекали?!! Это ведь я, Прокл! Забыл?..

– Может, и рассекали…

– Так это ты!! Как ты здесь?

– Не знаю – я это, или кто другой… Моё дело – педали крутить.

– Ты чего несёшь?!

– А вот и вокзал уже видно, да и поезд ваш у платформы…

– Ответь ты мне наконец-то…!

Но впереди появилась гудящая машина, ярким, ослепляющим лучом света осветив ездоков. Потеряв всякое управление над велосипедом, они грохнулись об землю…

– Осторожно, братан! Ты чуть башку себе об стол не разбил! Удачно, что мимо пролетел…

– Эй, черти окаянные! Да когда же от вас покою будет?! Угомонитесь, наконец – люди спят уж давно… – проворчала старушка с соседней плацкарты, повернувшись с одного бока на другой, и надёжнее укрывшись одеялом.

– Всё-всё бабуля, спите себе. Тут человек чуть жизни не лишился, после службы до дому так и не добравшись, а вы раскудахтались!

– Совесть имейте! Вот домой вернётесь, там и накуролеситесь! – листнув газету и поправив очки, поддержал старушку ещё не спавший мужчина, сидевший на боковом месте.

– Хорошо, батя! Больше не шумим.

Поднявшись с пола плацкартного вагона и присев на свободное нижнее место, Прокл увидел перед собой отслужившего солдата в форме, очевиднее всего – возвращающегося домой.

– Ну, ты даёшь – со второй полки упасть! Всё хоть цело-то? Так грохнуться! Ладно хоть, головой стола не задел!

Прокл посмотрел на стол, укрытой измятой газетой. Он был в крошках и объедках, что остались от съеденной закуски. Стояло пара вскрытых консервов, а под столом находилась пустая бутылка из-под водки.

– Давно я здесь?

– Ты чего, Прокл? Видать, сильно ударился!

– Заткнитесь вы уже там! – снова заворчали соседи.

– Мы давно едем? До Горнограда далеко? – перейдя на шёпот, спросил Прокл. Он напрягал всю свою память: что за парень перед ним, когда он сел на поезд, как оказался на второй полке? А в голове – лишь кошмарные воспоминания о сне. Да и пьяный дурман, что ещё крепко держался в организме, отзывался головной болью и обеспечил неприятную сухость во рту.

– Да ещё часа четыре… Под утро будем.

– А тебе самому-то далеко до дома?

– Видать, сильно шандарахнулся… Далеко. Дальше, чем тебе. Уже заново знакомиться не будем… Можешь прилечь на нижнем месте, оно освободилось пока ты спал.

– Нет уж, посижу пожалуй.

– Тогда пошли в тамбур, курнём… Ах да, – чуть не забыл, что не куришь. Водочка-то закончилась… Ну, а я в тамбур!

– Хорошо, – ответил Прокл, зевнув.

– Так ты спи, спи. Не бойся – не проспишь, проводница предупреждена, что тебе в Горноград. Доедем, разбудит!

Кивнув головой, Прокл прилёг и закрыл глаза.

– Подъезжаем к Горнограду! – произнесла проводница, легонько толкнув Прокла в плечо, и тут же удалившись.

– Уже…? А, да… Спасибо. Всё выхожу! – проснувшись, ответил Прокл. Присев, посмотрел на спящего соседа, чьё имя так и не вспомнил, нащупал – в целости ли документы, нашёл сумку, оказавшуюся на третьей полке, и ещё раз присел на дорожку. В пожухлой газете, что была постелена на стол, оказалась большая фотография: аллея с ухоженными кустарниками, а на переднем плане, – до пояса, девушка. Светловолосая вроде, хотя в черно-белом и не совсем понятно; одновременно и строгие, и приятные черты лица, большие глаза, пристально смотрящие на Прокла… А позади, мельком – проходящий мимо человек в пижаме, ужасно похожий на немного постаревшего Прокла. «После такой ночи что угодно померещится!» – подумал Прокл, и прочитал заголовок «Девушку с удивительным даром, прячут от людских глаз…» – на этом заголовок обрывался, кусок газеты в этом месте был вырван. Дальше Прокл не стал рассматривать – пора было на выход; ещё раз взглянув на девушку, что была на фото, он встал и направился к выходу. А в голове промелькнула мысль о том, что в такое необычное, словно не с нашей Земли создание, можно было бы влюбиться раз, и навсегда…

– Счастливого возвращения домой! – сказала вслед проводница, мило улыбнувшись вышедшему на перрон Проклу. – Дома, небось, родители заждались?..

– Да. Спасибо и вам. Хорошего пути!

– Спасибо!

Глотнув прохладного, утреннего воздуха родных улиц, пахнущих ранней весной, Прокл неторопливым шагом направился к дому. И уже как-то по-другому смотрелись знакомые дома, улицы и люди, которые изредка попадались навстречу.

Звонок в дверь. «Кто там?» – «Конечно я, родные! Всё, отслужил, вернулся…» Слезинка матери, гордость отца. Сердце радостно забилось, душа обрела спокойствие, а тело нашло блаженный уют. Всё, я – дома.