Текст книги "Остров спокойствия"

Глава 2

22 июля в 7.25 офицер Эсси Макви завершила отчет о мелкой автомобильной аварии на стоянке торгового центра «Даун-Ист». Никаких травм, минимальный ущерб, тем не менее водитель «Лексуса» вел себя довольно агрессивно с тремя девушками-студентками в кабриолете «Мустанг».

Виновником был явно «Мустанг» – плачущая двадцатилетняя девица за рулем призналась, что выезжала с места, не посмотрев в зеркало заднего вида. Но начальственного вида мужчина в «Лексусе» и его перепуганная подруга явно приняли более одной порции алкоголя.

Эсси предоставила своему партнеру разбираться с «Лексусом», зная, что Барри заведет старую песню насчет дамочек-водителей. И обязательно проверит мужчину на алкоголь.

Она успокоила девушек, взяла их заявления и контактную информацию, выписала штраф. Потом заговорила рация.

Эсси резко обернулась к Барри, увидела по его лицу, что он тоже внимательно слушает.

– Отряд четыре-пять на месте. Мы возле кинотеатра.

Барри открыл багажник, бросил ей бронежилет. С пересохшим ртом Эсси натянула жилет и проверила оружие – она никогда не стреляла из него вне учебного полигона.

– Подкрепление будет через три минуты. Спецназ мобилизован. Господи, Барри.

– Скорее бы.

Она знала порядок, она проходила тренинг и никогда не думала, что эти навыки пригодятся. «Действующий стрелок» – значит, на счету каждая секунда.

Эсси побежала с Барри к широким стеклянным дверям, невольно думая о том, для чего судьба привела ее сюда с напарником именно в этот момент. Она не думала о том, вернется ли домой, чтобы покормить свою престарелую кошку, или дочитает ли книгу, которую начала.

Найти, помешать, отвлечь, нейтрализовать.

Еще до того, как они вбежали в здание, Эсси представила себе всю сцену целиком. Лобби кинотеатра выходило в главный зал торгового центра, справа билетные кассы, дальше буфет, слева коридоры, ведущие к трем кинозалам. «Девять-один-один» сообщили, что стрелок орудует в первом – самом большом из трех.

Она вгляделась сквозь стекло, вбежала. Услышала музыку, гул покупателей. Два парня из кафе ошеломленно уставились на полицейских с оружием в руках. Оба вскинули руки вверх. Один из них держал в руке большой стакан – газировка из него выплеснулась на стойку и разлетелась брызгами.

– Еще кто-нибудь здесь есть? – требовательно спросил Барри.

– Т-т-только Джули, в раздевалке.

– Иди за ней, выходите на улицу. Быстро! Беги, беги!

Парень метнулся к двери за стойкой. Другой стоял, руки вверх, все еще запинаясь:

– Что? Что?

– Беги!

Он побежал.

Эсси повернула налево, выглянула за угол, увидела тело, лежащее лицом вниз у входа, и кровавый шлейф за ним.

– Есть убитый, – сообщила она диспетчеру, продолжая идти.

Медленно, осторожно. Мимо смеха, звучащего в кинозале справа от нее, к звукам, бьющим в дверь первого кинозала.

Выстрелы, крики.

Перешагнув через тело, Эсси глянула на Барри. Он кивнул. Она мысленно скомандовала себе: начали.

Когда они открыли дверь кинозала, оттуда вырвались звуки жестокости и страха, а приглушенный свет из коридора скользнул в темноту.

Она увидела стрелка – мужчина, кевларовый жилет, шлем, очки ночного видения, штурмовая винтовка в одной руке, пистолет в другой.

В ту же секунду, когда она его увидела, он застрелил мужчину, бежавшего к боковому выходу, в спину. Затем повернул винтовку к дверям театра и открыл огонь.

Эсси нырнула за последний ряд кресел и оттуда увидела, как Барри получил удар в бронежилет, и его отбросило назад.

Не в центр тела, повторяла она себе, чувствуя, как бушует в крови адреналин, не в центр тела, потому что стрелок, как и Барри, одет в бронежилет. Она сделала три быстрых вдоха, перекатилась в проход и увидела, что он бежит по проходу прямо на нее.

Она целилась вниз – бедра, пах, ноги, лодыжки – и продолжала стрелять, даже когда он упал.

Подавив инстинкт проверить напарника, Эсси подошла к стрелку.

– Стрелок ранен. – Держа его на прицеле, она выхватила пистолет из его руки и ногой отбросила в сторону винтовку. – Офицер ранен. Мой напарник ранен. Нам нужен медик. Множество жертв с огнестрельными ранениями. Нужна помощь. Нужна помощь.

– Сообщение о втором активном стрелке, возможно, двух или больше, в здании торгового центра. Вы подтверждаете, что один стрелок обезврежен?

– Он лежит. – Эсси осмотрела нижнюю часть его тела, сплошную массу крови. – Он не встанет.

Пока она это говорила, резкие вдохи стрелка прекратились.

У него был прыщ на подбородке. Она смотрела на него, пока наконец не смогла поднять голову, чтобы посмотреть, что он наделал.

Тела, распластанные в проходе, сгорбленные на сиденьях, скрюченные в узких промежутках между рядами.

Ей никогда этого не забыть.

Когда команда спецназа ворвалась в двери кинозала, Эсси подняла руку:

– Офицер Макви. Стрелок нейтрализован. Мой напарник…

Пока она говорила, Барри кашлянул, застонал. Она начала подниматься с корточек – перед глазами все поплыло.

– Вы ранены, Макви?

– Нет. Нет, просто… Нет.

Преодолевая слабость, она пошла к Барри.

– Если я еще буду ныть, какие жаркие и тяжелые эти жилеты, стукни меня чем-нибудь, – прошептал он на вдохе. – Больно, как черт знает что.

Она тяжело сглотнула, взяла Барри за руку.

– Без него было бы гораздо больнее.

– Эсси, ты его сделала. Этого ублюдка.

– Да. – Ей пришлось снова с усилием сглотнуть. – По-моему, он подросток, Барри. И он не один.

Появились еще полицейские и медики. Пока полицейские отряды прочесывали торговый центр в поисках остальных стрелков, Эсси вместе с Барри осматривали туалеты кинотеатра, кладовые, шкафы.

– Тебе нужна медицинская помощь, – сказала она, когда они подходили к женскому туалету.

– Схожу к ним позже. «Девять-один-один». – Он кивком указал на дверь туалета.

Эсси распахнула ее, держа оружие наготове. Мельком увидела отражение своего лица в зеркале над раковиной. Очень бледное, но все же лучше серого оттенка темно-коричневой кожи Барри.

– Это полиция! – крикнула Эсси. – Симона Нокс? Это полиция!

В ответ – только слабое эхо.

– Может, она ушла.

Двери кабинок были распахнуты, одна – едва приоткрыта.

– Симона! – подходя, повторила Эсси. – Я офицер Макви из полиции Рокпойнта. Ты в безопасности.

Она открыла дверь. Девушка сидела на сиденье унитаза, прижав руки к ушам.

– Симона, – присев на корточки, Эсси положила руку Симоне на колено. – Теперь все в порядке.

– Они кричат. Он их убивает. Тиш, Ми, мою маму, мою сестру.

– Помощь уже здесь. Мы их найдем. Пойдем с нами, хорошо? Ты умница. Сегодня вечером ты спасла многие жизни, вызвав полицию.

Симона подняла на нее взгляд – огромные карие глаза, полные слез и ужаса.

– Мой телефон сел. Я забыла его зарядить, и он сел. Поэтому я спряталась здесь.

– Хорошо, все хорошо. Теперь пойдем с нами. Я офицер Макви. Это офицер Симпсон.

– Мужчина… мужчина выбежал и упал. Кровь. Я видела… я видела… Тиш и Ми в кино. Моя мама и сестра ходили по магазинам.

– Мы их найдем.

Она обняла Симону, помогла ей подняться.

– Ты пойдешь с офицером Симпсоном. А я найду твою маму, твою сестру и друзей.

– Эсси…

– Ты ранен, Барри. Проводи ее к медикам.

Она повела девочку по коридору, мимо кинозалов. Судя по сообщениям рации, ликвидировали еще двух стрелков.

Когда Барри взял Симону за руку и повел к стеклянным дверям, к мигающим огням полицейских автомобилей и машин «Скорой помощи», Симона остановилась и посмотрела прямо в глаза Эсси.

– Тюлип и Натали Нокс. Ми-Хи Юнг и Тиш Олсен. Вы должны их найти. Пожалуйста. Пожалуйста, найдите их.

– Поняла. Найду.

Эсси пошла обратно. Она больше не слышала стрельбы, и, слава богу, кто-то наконец выключил музыку. Ее рация докладывала об осмотренных помещениях, вызовах медицинской помощи.

Она остановилась и осмотрела зал торгового центра, куда она, сколько себя помнила, ходила за покупками, прогуляться или позавтракать.

Почти в оцепенении Эсси подумала о том, что потребуется много времени, чтобы увезти всех погибших, забрать раненых, получить показания от тех, кто остался невредим. Физически невредим, поправила она себя. Вряд ли хоть кто-нибудь из переживших этот вечер останется полностью невредим.

Появились медики, но слишком многим уже нельзя было помочь.

Женщина, по руке которой струилась кровь, прижимала к себе мужчину, лежащего у нее на коленях. Мужчина в футболке «Ред Сокс» лежал лицом вниз. Эсси видела серое вещество в ране на его голове. Девушка лет двадцати в фартуке, забрызганном кровью, плакала у двери в «Старбакс».

Из магазина «Гейм-стоп» осторожно выглянул молодой парень в криво сидящих очках с толстыми линзами и ошеломленно посмотрел по сторонам.

– Все кончилось? – спросил он ее. – Все закончилось?

– Вы ранены?

– Нет. Ударился локтем. Я… – Его ошеломленный взгляд скользнул по ней, по окровавленным людям, по мертвым. – О Боже, о Боже. В… в задней комнате. Я спрятал людей в задней комнате. Как нам велели делать, если… Они в задней комнате.

– Подождите минутку.

Эсси отвернулась, чтобы спросить по рации, на какой контрольный пункт вести группу.

– Как вас зовут?

– Чаз Бергман. Я сегодня дежурный менеджер.

– Хорошо, Чаз, ты молодец. Давай выведем твоих людей.

– У меня есть друг. Рид, Рид Квотермейн. Он работает в «Манджи», в ресторане. Вы можете его найти?

– Найду. – Эсси добавила его в свой список.

– Все кончилось? – снова спросил Чаз.

– Да, – ответила она, зная, что это ложь.

Жестокость этого дня никогда для них не закончится.

Рид шел, неся на бедре Брэди, когда заметил часть персонала «Манджи». Некоторые сидели на бордюре, держась друг за друга. Рози, все еще в фартуке повара, закрыла лицо руками.

«Давай поешь пасты, – всегда говорила она ему. – Откормлю тебя, худышка».

– Ты в порядке… в порядке, – пробормотал Рид, от облегчения закрывая глаза.

Он хотел присесть рядом с ней. Она вскочила, обняла его.

– Ты не ранен?

Он покачал головой.

– Остальные в порядке?

Рози издала звук, словно что-то порвалось.

– Он пришел и… – Она замолчала, увидев малыша. – Позже поговорим. Что у нас тут за красавчик?

Не все в порядке, понял Рид.

– Мы с Брэди… подружились. Мне нужно помочь ему найти маму.

И позвонить своей, подумал Рид. Еще раньше он отправил ей сообщение, написал: со мной все хорошо, не волнуйся. И все же следовало позвонить.

– Хорошие парни пришли, – сказал Рид.

– Да, они пришли. – Рози улыбнулась со слезами на глазах.

– Хочу к мамочке.

– Я попрошу полицейских помочь.

Рид пошел к полицейским. Он выбрал женщину, потому что подумал, что Брэди скорее пойдет с женщиной.

– Офицер, можете мне помочь? Это Брэди, и он потерял маму.

– Привет, Брэди. Как зовут твою маму?

– Мамочка.

– А как ее зовет твой папа?

– Милая.

Эсси улыбнулась.

– Наверное, у нее есть и другое имя?

– Лиза Милая.

– Хорошо, а тебя как зовут?

– Я Брэди Майкл Фостер. Мне четыре года. Мой папа пожарный, и у меня есть собака по имени Мак.

– Пожарный, а как его имя?

– Он Майкл Милый.

– Ладно. Погоди-ка минутку.

Пожарные тоже приехали на вызов. Эсси нашла одного из них.

– Мне нужен Майкл Фостер. У меня его сын.

– Фостер – из моей бригады. У вас Брэди? Он ранен?

– Нет.

– Его мать везут в больницу. Два выстрела в спину, черт побери. Фостер сейчас ищет сына. Он не знал, что они были здесь, пока наши врачи не нашли Лизу. – Пожарный провел рукой по лицу. – Не знаю, выживет ли… Вон он идет.

Эсси увидела мужчину, быстро идущего сквозь толпу потрясенных людей. Плотного сложения, шатен, с короткой стрижкой. Вот он повернул и побежал к своему сыну.

На руках у Рида Брэди взвизгнул:

– Папа!

Майкл забрал сына у Рида, обнял, осыпал поцелуями его голову, его лицо.

– Брэди, слава богу, слава богу. Ты не ушибся? Что-нибудь болит?

– Мама упала, и я не мог ее найти. Меня нашел Рид. Он сказал, что мы должны сидеть очень тихо и ждать хороших парней. Я сидел очень тихо, даже когда он посадил меня в шкаф.

Глаза Майкла наполнились слезами, когда он встретился взглядом с Ридом.

– Ты Рид?

– Да, сэр.

Майкл вытянул руку, обнял Рида за плечи.

– Я никогда не смогу тебя отблагодарить. Мне много что нужно тебе сказать… – Он замолчал, заметив кровь на брюках и туфлях Рида. – Ты ранен!

– Нет. Вроде нет… Это не моя. Это… – Слова замерли на его губах.

– Ладно. Слушай, я должен унести отсюда Брэди. Тебе нужна помощь?

– Надо найти Чаза. Я не знаю, что с ним.

– Сейчас.

Майкл пересадил Брэди на бедро, вытащил рацию.

– Я хочу к мамочке.

– Хорошо, дружок, только сначала мы поможем Риду.

Пока Майкл говорил по радио, Рид огляделся. Столько огней, все вокруг яркое и размытое. Столько шума. Говорят, кричат, плачут. Он увидел мужчину, стонущего, истекающего кровью, на носилках, которые загружали в машину «Скорой помощи». Женщина в одном ботинке – струйка крови текла по ее лицу, – прихрамывая, ходила кругами и звала Джуди, пока кто-то в форме не увел ее прочь. Девушка с длинным хвостом каштановых волос сидела на бордюре и разговаривала с полицейским. Она все мотала и мотала головой, и ее глаза – тигрового цвета – мерцали, отражая крутящиеся огни.

Рид увидел телевизионные фургоны и еще больше мигалок за желтой полицейской лентой. За лентой толпились люди, многие выкрикивали имена. Его поразила ужасная мысль: не все им ответят…

Внутри родилась дрожь. Дрожали желудок, кишечник, сердце. В ушах загудело, перед глазами стало темнеть.

– Эй, Рид, присядь на минутку. Я разузнаю о твоем друге.

– Нет, мне нужно… – Он увидел Чаза, выходящего с группой людей в сопровождении полицейских. – Иисусе. Иисусе. Чаз!

Он выкрикнул имя как один из тех, кто стоял за полицейской лентой, и побежал.

Симона сидела на бордюре и ждала, когда снова почувствует свои ноги. Когда вернутся чувства.

Все ее тело онемело, будто кто-то вколол ей новокаин.

– Твои мама и сестра в порядке, – донеслись слова офицера Макви.

– Где они? Где они?

– Их скоро выведут. У твоей мамы мелкие травмы. Мелкие, Симона. Они спрятались в магазине, в безопасном месте. Твоя мама получила порезы от разбитого стекла и ударилась головой. Но она в полном порядке.

Симона только и могла, что кивать.

– Мама ударилась?

– Она будет в порядке. Они сидели в безопасном месте и скоро выйдут.

– Ми, Тиш?

Она сразу все поняла по тому, как офицер Макви обняла ее за плечи. Она ничего не чувствовала, только тяжесть своих рук.

Тяжесть.

– Ми везут в больницу. О ней позаботятся, сделают все возможное.

– Ми. Он застрелил ее?

– Ее везут больницу, там уже ждут.

– Мне нужно было в туалет. Меня там не было. Я была в туалете. Тиш была там. Где Тиш?

– Нам придется подождать, пока все люди выйдут, пока все будут учтены.

– Нет-нет-нет. Oни сидели рядом. Мне нужно было в туалет. Он застрелил Ми. Он застрелил ее. Тиш. Сидели вместе.

Симона посмотрела на Эсси и все поняла. И с этим пониманием она опять начала чувствовать. Чувствовать все.

Рид стиснул Чаза в крепких объятиях, и на мгновение мир вновь стал таким, каким он должен быть. Обнявшись, они стояли перед девушкой с длинным каштановым хвостом и тигровыми глазами.

Когда она испустила бессловесный пронзительный крик, Рид прижал лицо к плечу друга.

Он понимал, что тот, кого звали этим криком, никогда больше не ответит.

Все перемешалось и спуталось; знала Симона одно: она сидит на жестком пластиковом стуле в приемном отделении больницы. И в ее руках кока-кола.

Сестра и отец сидели рядом. Натали свернулась калачиком, прижавшись к отцу, но Симона не желала, чтобы ее обнимали или трогали.

Давно ли они ждут. Пять минут? Пять часов?

Другие люди тоже ждали.

Она слышала, как называли цифры.

Трое стрелявших. Восемьдесят шесть пострадавших.

Иногда число пострадавших возрастало, иногда уменьшалось.

Тридцать шесть погибших. Пятьдесят восемь.

Цифры менялись, все время менялись.

Тиш погибла. И это не изменится.

Они ждали, сидя в жестких креслах, пока кто-то вынимал осколки стекла из раны на голове матери и обрабатывал порезы на ее лице.

Лицо матери стояло перед глазами Симоны – бледное, бледное, такое бледное под косметикой. Светлые волосы – всегда идеально уложенные – спутаны и залиты кровью.

Маму вывезли на одной из каталок; Натали цеплялась за ее руку и плакала.

Натали не поранилась, потому что мама успела затолкнуть ее внутрь магазина. Мама упала, и Натали тащила и тащила ее внутрь, пыталась спрятать за вешалкой, полной летних маек и платьев.

Натали смелая. Симона скажет ей, какая она смелая, когда сможет говорить.

А сейчас врачи должны вынуть все осколки и обследовать маму, потому что она сильно ударилась головой и на пару минут потеряла сознание.

Сотрясение мозга.

Симона знала, что Натали хочет домой – папа все повторял ей, что мама будет в порядке, скоро выйдет, и они поедут домой.

Но Симона не поедет, и никто ее не заставит.

Тиш умерла, Ми – на операции. Никто не заставит ее уйти.

Она держала банку колы обеими руками, чтобы отец снова не взял ее за руку. Не надо, чтобы кто-нибудь держал ее за руку. Или обнимал. Не сейчас.

Может, когда-нибудь.

А пока ей просто нужно ждать на жестком пластиковом стуле.

Вышел доктор, и отец вскочил на ноги.

«Папа такой высокий, – смутно подумала Симона, – такой высокий и красивый». Он был в костюме и галстуке – вернулся домой после делового ужина, включил новости. Сразу выбежал и помчался в торговый центр.

Доктор объяснял ее отцу: легкое сотрясение мозга, несколько швов.

Когда вышла мама, Симона поднялась. До этого момента она не понимала, как боится, что с ее мамой на самом деле не все в порядке.

С ее мамой могло случиться, как с Ми, или еще хуже, как с Тиш.

Мама вышла в комнату ожидания. Несколько пластырей на ее лице, но она больше не выглядела бледной, такой бледной, как раньше. Такими бледными Симона представляла мертвецов.

Натали вскочила, обняла мать.

– Ты моя храбрая девочка, – пробормотала Тюлип. – Мои храбрые девочки, – сказала она, протянув руку Симоне.

И теперь Симона хотела ощутить прикосновение, хотела, чтобы ее брали за руку и обнимали.

Она обняла мать и Натали.

– У меня все хорошо, только шишка на голове. Уорд, давай отвезем девочек домой.

Симона услышала в голосе матери слезы и на секунду прижалась к ней крепче. И закрыла глаза, когда отец обнял их всех.

– Я схожу за машиной.

Симона отстранилась.

– Я не поеду. Я пока не еду домой.

– Дорогая…

Симона яростно затрясла головой и отступила на шаг. От маминого усталого лица с порезами и пластырем.

– Я не поеду. Ми… ее оперируют.

– Дорогая, – снова попыталась Тюлип, – ты здесь ничего не можешь сделать, и…

– Я могу здесь быть.

– Нат, ты помнишь, где мы припарковали машину?

– Да, папа, но…

– Отведи маму. – Он передал Натали ключ. – Вы идите, садитесь в машину и дайте нам с Симоной минутку.

– Уорд, девочки должны быть дома. Им не нужно здесь находиться.

– Идите в машину, – повторил папа, даже когда Симона снова села. Он прижал губы к щеке жены, что-то пробормотал, затем сел рядом с Симоной. – Я знаю, что ты напугана. Мы все напуганы.

– Ты не был там.

– Да.

Она слышала страдание в его голосе.

– Симона, я ужасно сожалею о Тиш. Ужасно сожалею о Ми. Я обещаю тебе, что мы справимся о Ми из дома, и я привезу тебя к ней завтра, чтобы повидаться. Но твоей маме нужно домой, и Натали тоже.

– Вези их домой.

– Я не могу оставить тебя здесь.

– Я должна остаться. Я их покинула. Я их покинула.

Папа притянул ее к себе. Симона сопротивлялась, пыталась вырваться, но он был сильнее и держал ее, пока она не сдалась.

– Я ужасно сожалею о Тиш и Ми, – повторил папа. – И я буду благодарен судьбе до конца своей жизни, что тебя не было в кинозале. Сейчас мне нужно позаботиться о твоей маме и твоей сестре. Мне нужно позаботиться о тебе.

– Я не могу оставить Ми. Я не могу. Я не могу. Пожалуйста, не заставляй меня.

Он мог бы заставить, и Симона боялась, что он так и сделает. Однако когда она отстранилась от него, появилась Сиси. Длинные, летящие рыжие волосы, полдюжины бус вокруг шеи, голубая юбка и сандалии «Док Мартенс».

Она обняла Симону, стиснула ее крепкими, натренированными йогой руками, окутала облаком персиковых духов с легчайшей ноткой марихуаны.

– Слава богу! Ох, детка! Спасибо всем богам и богиням. Что с Тюлип? – спросила она Уорда. – Как Натали?

– Они пошли к машине. У Тюлип пара шишек и царапин, ничего страшного. Нат в полном порядке.

– Сиси останется со мной. – Симона прижала губы к уху бабушки: – Пожалуйста, пожалуйста.

– Конечно, останусь. У тебя что-то болит? Ты…

– Он убил Тиш. Ми… ее оперируют…

– О нет. – Сиси, обнимала внучку, качала ее, плакала вместе с ней. – Милые девочки, милые юные девочки…

– Папе нужно отвезти маму и Натали домой. Я должна ждать здесь, я должна подождать Ми. Пожалуйста.

– Конечно, дорогая. Я побуду с ней, Уорд. Я привезу ее домой, когда операция Ми закончится. Я ее привезу.

В голосе бабушки прозвенел металл, и Симона поняла, что отец хотел возразить.

– Ладно. Симона… – Он обхватил ладонью ее подбородок, поцеловал в лоб. – Звони, если я буду нужен. Мы помолимся за Ми.

Она посмотрела ему вслед, положила руку на ладонь Сиси.

– Я не знаю, где Тиш. Ты можешь выяснить?

У Сиси Леннон был талант заставлять людей сказать ей то, что она желала знать, или делать то, что, по ее мнению, они должны делать. Поэтому очень скоро Симона оказалась в другой комнате ожидания.

Здесь были мягкие стулья, диваны и скамейки, даже торговые автоматы. Она увидела родителей Ми, ее старшую сестру, младшего брата, бабушку и дедушку.

Первым ее заметил отец Ми. Он выглядел на тысячу лет старше, чем когда сегодня они заезжали за Ми. Он работал в саду и махал им рукой, когда они уезжали.

Он поднялся, подошел к ней и обнял со слезами на глазах.

– Я так рад, что ты не пострадала.

Его английский был безупречен. От него пахло свежескошенной травой.

– Я покинула их. Мне нужно было в туалет, и я покинула их. А потом…

– Ах. Я рад, что тебя там не было. Миссис Леннон, очень любезно с вашей стороны, что вы пришли.

– Сиси, – поправила бабушка. – Сейчас мы одна семья. Мы хотели бы подождать вместе с вами, направить к Ми все наши целительные мысли и свет.

Его подбородок задрожал.

– Симона, мое сокровище, иди, посиди с мамой Ми. – Сиси положила руку мистеру Юнгу на плечо. – Давайте пройдемся.

Симона подошла и села рядом с миссис Юнг. И когда миссис Юнг крепко сжала ее руку, Симона ответила таким же крепким пожатием.

Она знала, что Сиси верит в флюиды, духовный свет, сжигание шалфея и медитацию. Во все виды мистики, услышав о которых ее дочь закатывала глаза.

Еще Симона знала, что если кто-нибудь способен помочь Ми силой духа, то лишь Сиси.

Она цеплялась за эту веру, как за руку матери Ми.