Текст книги "Плененные. Дар Донованов"

– Возможно. Предпочитаю братьев Маркс[4]4
  Братья Маркс – пятеро американских комических актеров кино и мюзик-холла 1930-х гг.


[Закрыть]. – Ана автоматически пошла к окну взглянуть на травы. – Нельзя было не заметить напряженности. Когда я вошла, показалось, что ты собираешься превратить его в жабу.

Моргана испытала несказанное удовольствие.

– Было искушение. Самодовольство выводит меня из себя.

– Ты слишком легко выходишь из себя. Не думаешь поработать над контролем, моя дорогая?

Моргана нахмурилась, взяла бокал Нэша.

– Он ведь вышел отсюда на двух ногах, правда? – Отхлебнув, сразу же осознала ошибку. Слишком много от него осталось в вине.

Сильный мужчина. Несмотря на улыбчивость и развязное поведение, очень сильный.

Надо было заговорить подаренные цветки, но она тут же отбросила эту мысль. Возможно, их что-то друг к другу толкает, но с этим можно справиться. Можно справиться и с Нэшем Керклендом. Без всякой магии.

Глава 2

Моргана наслаждалась тихим воскресным днем. В такой день можно себе все простить и позволить, а она с первого вздоха высоко ценит дозволенность и прощение. Конечно, она не уклоняется от работы. Тратит много сил и времени, чтобы торговля шла без сучка без задоринки и приносила прибыль. Не расчищает дорогу с помощью своих особых возможностей. Но твердо верит, что усилия должны вознаграждаться отдыхом.

В отличие от некоторых бизнесменов не сидит за бухгалтерскими книгами и накладными, не слишком увлекается инвентаризацией. Делает то, что считает нужным, стараясь делать это хорошо. А когда отходит от дел, пускай всего на час, полностью забывает о бизнесе.

Удивительно, что люди проводят прекрасный день в четырех стенах, грызя над счетами ногти. Для этого она взяла счетовода.

Экономку не взяла исключительно потому, что не хочется, чтобы кто-нибудь трогал личные вещи. Сама ведет хозяйство. Хотя сад большой и давно стало ясно, что никогда не удастся получить такие растения, как у кузины Анастасии, ухаживает за цветами, радуясь циклу: посадке, поливке, прополке, сбору урожая.

И теперь стоит на коленях под сильным солнцем у альпийской горки с травами и луковичными растениями. Пахнет розмарином, гиацинтом, слышен тонкий аромат жасмина, богатый запах аниса. Из окон плывет музыка, металлические дудки и флейты выводят традиционную ирландскую народную мелодию, сливаясь с плеском воды о камни в нескольких сотнях ярдов позади.

Выдался один из тех идеальных драгоценных дней, когда небо простирается над головой прозрачным голубым стеклом, игривый легкий ветерок несет запахи моря и полевых цветов. За невысокой стеной и деревьями, ограждающими участок, время от времени слышится шум автомобиля с туристами или местными жителями.

Рядом Луна растянулась на солнышке, щурясь, почти закрыв глаза, подергивая хвостом при виде птичек. Если б рядом не было хозяйки, попробовала бы поймать, будучи быстрой, как молния, даже при своем внушительном весе. Но подобные проделки караются строгим выговором.

Явившийся пес положил голову на колено Морганы. Луна презрительно заурчала и погрузилась в сон. У собак никакой гордости нет.

Моргана присела на корточки, гладя Пэна, разглядывая горку. Пожалуй, кое-что можно сорвать – приготовить бальзам из дягиля и порошок из иссопа. Нынче ночью, если будет луна. Собирать цветы и травы лучше при лунном свете.

А в данный момент надо радоваться солнцу, подставляя лучам лицо, чувствуя проникающее под кожу живое тепло. Каждый раз, сидя здесь, она сознает окружающую красоту, прелесть дома, где появилась на свет. Хотя побывала во многих других странах, повидала немало волшебных мест, ее место именно здесь.

Давно открылось, что именно здесь она найдет любовь, взаимность, родит детей. Моргана со вздохом закрыла глаза. Можно обождать. Пока жизнь вполне ее устраивает. Когда настанет время перемен, она по-прежнему будет держать бразды правления в своих руках.

Пес вскочил, предупреждающе зарычал, она не потрудилась оглянуться. Знает, что он идет, не нуждаясь в магическом кристалле и черном зеркале. Не ясновидящая, конечно, – это скорей специальность кузена Себастьяна. Знает просто как женщина.

Поэтому сидит с улыбкой, слушая недружелюбный лай. Посмотрим, как Нэш Керкленд отреагирует на ситуацию.

Как должен реагировать мужчина, пришедший к женщине, которую охраняет… точно не скажешь волк, но чертовски похож. Наверняка стоит ей только слово сказать, как серебристый зверь сделает один-единственный прыжок и вцепится в горло.

Нэш прокашлялся, вздрогнул – что-то коснулось ноги. Опустив глаза, понял, что хотя бы Луна настроена дружелюбно.

– Хорошая у вас собака, – осторожно заметил он. – Славный крупный пес.

Моргана снисходительно глянула через плечо:

– Выехали на воскресную прогулку?

– Более или менее.

Зверь снова грозно зарычал. По спине скользнула струйка пота – гора мышц и сотня зубов приблизились, нос потянулся к ботинкам.

– Я… э-э-э…

Пес поднял голову с ошеломляющими ярко-синими глазами на фоне серебристой шерсти.

– Боже, какой красавец! – Нэш протянул руку, искренне надеясь, что она не будет откушена. Пес тщательно обнюхал ее и лизнул.

Моргана наблюдала, выпятив губы. Пэн никогда никого не кусает, разве что щипнет за щиколотку, но и никогда так быстро друзей не заводит.

– Умеете обращаться с животными.

Нэш уже наклонился, гладя пса. В детстве вечно мечтал о собаке и теперь с удивлением понял, что мальчишеские мечты не угасли.

– Они знают, что в душе я ребенок. Что это за порода?

Моргана медленно и таинственно улыбнулась:

– Мы просто говорим, что он Донован. Чем могу вам помочь?

Нэш оглядел ее, залитую солнечным светом. Волосы забраны под широкополую соломенную шляпу. Джинсы слишком тесные, футболка слишком широкая. Руки без садовых перчаток, запачканы жирной темной землей. Ноги босые. До сих пор не догадывался, как сексуально выглядят босые ноги.

– Кроме этого, – с легким смешком предупредила Моргана, и он не сдержал усмешку.

– Простите. Задумался.

Она не обиделась, что внушает желание.

– Может быть, для начала расскажете, как меня отыскали?

– Бросьте, дорогая, ваша репутация широко известна, и вы это знаете. – Он подошел и сел на траву. – Обедал рядом с вашим магазином, разговорился с официанткой.

– Не сомневаюсь.

Нэш протянул руку к ее амулету. Любопытная вещица в виде полумесяца. С надписью – арабской или греческой… Образования маловато.

– Она оказалась богатым источником информации. Восхищается и боится. На многих так действуете?

– На легионы. – Давно научилась этому радоваться. – Официантка поведала, что я при каждом полнолунии летаю верхом на метле над заливом?

– Приблизительно. – Он выпустил амулет. – Мне интересно, как нормальные образованные люди позволяют себе увлечься сверхъестественными явлениями.

– Разве вы не тем на жизнь зарабатываете?

– Совершенно верно. Кстати, о жизни. Я вообразил себе вашу и сразу сделал неверный шаг. Может, начнем с чистого листа?

Трудно сердиться на привлекательного мужчину в прекрасный день.

– С чего?

Разумно начать с того, на чем остановился в прошлый раз.

– Хорошо разбираетесь в цветах и растениях?

– Не очень. – Она отвернулась, высаживая из горшочка лимон.

– Может, растолкуете, что у меня растет во дворе и что с этим делать?

– Наймите садовника, – посоветовала она, но смягчилась и улыбнулась. – Пожалуй, найду время взглянуть.

– Буду весьма признателен. – Нэш смахнул грязь с ее подбородка. – Вы действительно можете мне помочь со сценарием. Добыть факты из книг не проблема. Мне нужен другой взгляд, личный. Кроме того…

– Что?

– У вас звезды в глазах, – пробормотал он. – Крошечные золотые звездочки… как солнечный свет на полуночном море. Только солнце в полночь не светит.

– Все возможно, если знать, как этого добиться.

Сказочные глаза взглянули на него. Невозможно отвести взгляд даже ради спасения своей души.

– Скажите, чего вы хотите?

– Отвлечь людей на пару часов. Чтобы они вошли в мой мир, забыв о проблемах, реальности, вообще обо всем. Открыть им увлекательную историю, словно дверь, куда можно войти по желанию и потребности. Прочитать, посмотреть и выйти в ту же дверь. После этого история всегда с вами.

Нэш смущенно прервался. Подобные философские рассуждения никак не вяжутся с беспечным имиджем. Обычно он часами умело расспрашивает собеседников, никогда не высказывая таких простых и искренних заявлений. А ей было достаточно только спросить.

– Ну и, конечно, хочу заработать мешок денег, – с трудом выдавливая усмешку, добавил он. Голова пустая, легкая, кожа слишком разгоряченная.

– По-моему, одно не исключает другого. В моей семье были сказочники со времен фей до моей матери. Мы понимаем ценность сказок.

Возможно, поэтому она его сразу не выставила. Уважает его труд. Это уважение у нее в крови.

– Обдумайте вот что. – Моргана подалась вперед, и у Нэша внутри что-то сжалось, не только от ее красоты. – Если я вам соглашусь помогать, то ни в коем случае не позволю скатиться к наименьшему общему знаменателю. К старой карге, ведьме, которая с кряхтеньем помешивает в котле зелье из белены.

– Убедите меня, – улыбнулся он.

– Поберегитесь, Нэш, – тихо проговорила она, поднимаясь. – Пойдемте в дом. Я пить хочу.

Больше не опасаясь сторожевого пса, шедшего рядом с ними с довольным видом, Нэш залюбовался домом. Он успел повидать на полуострове Монтерей множество поразительных, уникальных домов. Сам такой приобрел. Но этот привлекает еще своей древностью и изяществом.

Три этажа из камня с башенками и бойницами – вполне годится для колдуньи. Впрочем, дом не готический и не мрачный. Высокие окна сверкают на солнце, кружевные решетки увиты плющом, каменные рельефы изображают крылатых фей и русалок, водостоки оформлены в виде красивых голов.

…Интерьер, ночь. В самом верхнем помещении башни в старом каменном доме у моря сидит прекрасная колдунья в окружении свечей.

Темно, блики света отражаются на лицах статуй, на ножках серебряных кубков, в прозрачном хрустальном шаре. На ней широкое белое одеяние, распахнутое на груди. Между грудями висит тяжелый резной амулет. Кажется, будто камни загудели, когда она высоко вскинула руки с двумя снимками. Замигали свечи, в замкнутом пространстве поднялся ветер, растрепал ее волосы и одежды. Она подносит снимки к свече… Нет, вычеркиваем. Сбрызгивает фотографии светящейся жидкостью из треснувшей синей чаши. Шипит пар. Гул начинает медленно и неровно пульсировать. Она раскачивается всем телом над снимками, выложеиными лицом к лицу на серебряном подносе. Фотографии сливаются, на ее лице расплывается загадочная улыбка. Затемнение…

Неплохо, хотя специалистка может добавить чуть больше красок к любовному заклятию.

Не возражая против молчания, Моргана свернула за угол дома, где слышался плеск волн, росли кипарисы, деревья, согнувшиеся, искореженные ветром и временем. Они пересекли вымощенный камнем дворик в виде пентаграммы с медной статуей женщины в верхней точке. В крошечном водоеме под ее ногами журчала вода.

– Кто это? – поинтересовался Нэш.

– У нее много имен. – Моргана шагнула к статуе, зачерпнула маленьким ковшиком чистую воду, отпила, остальное выплеснула на пьедестал. Не сказав больше ни слова, снова пошла по дворику к солнечной, безупречно чистой кухне. – В Творца верите?

Нэш удивился, смущенно поежился:

– Э-э-э… конечно. Наверное.

Она прошагала по белому кафельному полу к раковине сполоснуть руки.

– Значит, ваше колдовство… религия?

Моргана с улыбкой вытащила графин с лимонадом, наполнила льдом два бокала.

– Сама жизнь религия. Не беспокойтесь, я не собираюсь обращать вас в свою веру. Это не должно вас смущать. Все ваши истории рассказывают о добре и зле. Люди всегда выбирают то или другое.

– А вы что выбираете?

Протянув ему бокал, она вышла с кухни в арочный проем:

– Можно сказать, стараюсь держать под контролем свои самые дурные импульсы. – Взгляд упал на него. – Правда, не всегда получается.

Они шли по широкому коридору, увешанному выцветшими гобеленами с изображением фольклорных и мифологических сцен, диковинными канделябрами, гравированными медными и серебряными пластинами.

Моргана особенно любила комнату, которую ее бабушка называла «салоном». Стены выкрашены в теплый розовый цвет, повторяющийся в узорах бухарского ковра, брошенного на пол из широких каштановых досок. Прелестный камин с полкой в стиле Адама[5]5
  Адам Роберт (1728–1792) – один из крупнейших британских архитекторов, автор знаменитых интерьеров.


[Закрыть], в топке лежат поленья, готовые разжечься в холодную ночь или просто по воле хозяйки. Ветерок веет в открытые окна, раздувая широкие шторы, принося с собой запахи сада.

Как и в магазине, повсюду кристаллы и жезлы, коллекция статуэток – оловянные ящерицы, бронзовые феи, фарфоровые драконы.

– Замечательно. – Нэш тронул струны позолоченной арфы, слыша тихий сладкий звук. – Играете?

– По настроению. – Она с улыбкой следила, как он ходит по комнате, что-то трогает, что-то рассматривает. Подлинный интерес похвален.

Схватил серебряный кубок с надписью и принюхался:

– Пахнет…

– Адским пламенем, – подсказала Моргана.

Он поставил кубок, взял тоненький аметистовый жезл, инкрустированный камнями и перевитый тонкими нитями серебра.

– Волшебная палочка?

– Разумеется. Будьте поосторожнее со своими желаниями, – предупредила она, отобрав у него палочку.

Нэш отвернулся, пожав плечами, не замечая, что палочка засветилась в ее руках и погасла, вернувшись на место.

– Я сам собрал неплохую коллекцию. Может быть, пожелаете посмотреть. – Наклонившись, увидел в прозрачном стеклянном шаре собственное отражение. – В прошлом месяце купил на аукционе шаманскую маску, и… как там у вас говорится… волшебное зеркало. Видно, у нас с вами есть что-то общее.

– Художественный вкус. – Моргана присела на подлокотник дивана.

– И литературный. – Он присмотрелся к книжным полкам. – Лавкрафт, Брэдбери… У меня есть такое издание «Золотого заката». Стивен Кинг, Хантер Браун, Маккаффри… Ох, неужели?.. – Нэш почтительно вытащил книгу. – Первое издание «Дракулы» Брэма Стокера? Отдам за него правую руку!

– Ловлю на слове.

– Надеюсь, он одобрил бы «Полуночную кровь». – Вернул на место, в глаза бросились другие, палец начал поглаживать тоненькие корешки. – «Четыре золотых шара»… «Король фей»… «Свистни бурю»… Полное собрание, – завистливо признал он. – Причем все первые издания.

– Читаете произведения Брайны?

– Шутите? – Все равно что встретиться со старым другом. Необходимо дотронуться, присмотреться и даже принюхаться. – Десяток раз перечитал все написанное. Только полные идиоты думают, будто она пишет детские книжки. Тут сплетаются воедино магия, поэзия и мораль. Разумеется, иллюстрации фантастические. Я убил бы любого за оригинальный рисунок, только она их не продает.

Моргана заинтересованно наклонила голову:

– А вы просили?

– Посылал через ее агента слезные мольбы. Безответно. Она живет в каком-то замке в Ирландии, должно быть, обклеивает своими рисунками стены вместо обоев. Страшно хотелось бы… – Он оглянулся на тихий смех.

– На самом деле хранит в толстых альбомах, дожидаясь желанных внуков.

– Донован… – Нэш сунул руки в карманы. – Брайна Донован… ваша мать?

– Конечно. Ей будет приятно узнать, что вы цените ее творчество. – Моргана подняла бокал. – Один сказочник пьет за другого. Мои родители долго жили в этом доме. Собственно, мама писала первую опубликованную книгу здесь, наверху, вынашивая меня. До сих пор повторяет, что я этого требовала.

– Она верит, что вы колдунья?

– Лучше сами у нее спросите, если будет возможность.

– Снова увиливаете от ответа. – Нэш удобно устроился на диване. Невозможно не чувствовать себя уютно рядом с женщиной, окружившей себя подобными вещами. – Давайте переформулируем: как родные относятся к вашим интересам?

Моргане понравилась его поза: свободно вытянутые ноги, будто он всю жизнь просидел у нее на диване.

– Понимают, что энергию следует направлять в определенную сторону. А ваши родители сомнительно относятся к вашим собственным интересам?

– Я своих родителей не знаю.

– Ох, простите. – Насмешка во взгляде мгновенно сменилась сочувствием. Семья всегда была ее главной опорой. Жизнь без нее немыслима.

– Ничего страшного. – Нэш вскочил, обеспокоенный утешительным прикосновением ладони к плечу. Слишком далеко ушел он от горестных дней, не нуждается больше в сочувствии. – Меня интересует реакция вашей родни. То есть что испытывают родители, видя, что их ребенок чародей? Вы в эти игры с детства играли?

Сочувствие растаяло, как струйка дыма.

– В игры? – прищурившись, переспросила она.

– Знаете, может быть, надо в прологе представить главную героиню.

Нэш погрузился в раздумья, расхаживая по комнате, не нервно, даже не беспокойно, а как бы показывая, что от него ничто не ускользает, оценивая не столько хозяйку, сколько атмосферу салона.

– Скажем, она обиделась на соседского мальчишку и превратила его в лягушонка, – продолжал он, не замечая, что у Морганы напряглось лицо. – Или столкнулась с какой-то загадочной женщиной, которая передает силу. Пожалуй, мне нравится. – Кружа по комнате, играл идеями, тонкими ниточками, из которых сплетается ткань рассказа. – Пока еще не понял, под каким углом подать, поэтому давайте напрямую. Расскажите, с чего начинали, что читали и прочее. Потом я сделаю литературную обработку.

Моргана решила держать себя в руках и действительно очень старалась. Но в ее тихом голосе прозвучал такой металл, что Нэш замер посреди ковра.

– Я родилась с кровью эльфов. Потомственная колдунья, ведущая род от кельтского Финна[6]6
  Финн – в ирландской мифологии герой и провидец, обладающий сверхъестественной мудростью.


[Закрыть]. Моя сила – дар, передающийся из поколения в поколение. Когда найду сильного мужчину, мы родим детей, и они понесут его дальше.

Он восторженно кивнул:

– Замечательно. – Значит, напрямую не хочет. Надо ее улестить. Белиберда насчет крови эльфов чертовски перспективна. – Когда впервые поняли, что вы колдунья?

Плотина прорвалась. Моргана подавила гнев, дом содрогнулся. Нэш сдернул ее с дивана, толкнул в дверной проем так быстро, что она возразить не успела. Тряска прекратилась.

– Чуть-чуть покачало, – пояснил он, не выпуская ее из объятий. – Я был в Сан-Франциско во время последнего крупного землетрясения. – Расплылся до ушей в идиотской улыбке. – С тех пор не могу спокойно относиться к тряске.

Значит, землетрясение. Ладно. Абсолютно незачем выходить из себя или ждать, что он примет ее такой, как есть. В любом случае очень мило бросился на выручку.

– Переезжайте на Средний Запад.

– Там торнадо. – Раз уж так вышло, почему не погладить ее по спине? Приятно, что она выгнулась под руками, как кошка.

Моргана запрокинула голову. Злиться нет смысла, сердце замерло. Пожалуй, неразумно знакомиться таким образом, но разум часто слепнет.

– Тогда на Восточное побережье. – Ладони легли ему на грудь.

– Там вьюги. – Он притянул ее ближе, на миг удивившись идеальному слиянию тел.

– Тогда на юг. – Она обхватила его за шею, пристально глядя сквозь густые ресницы.

– Ураганы… – Он сбросил с нее шляпу, волосы упали на ладони теплым шелком. – Повсюду стихийные бедствия. Вполне можно остаться и справиться с вашими.

– Со мной вам не справиться. – Губы маняще скользнули по его губам. – Впрочем, попробуйте.

Он уверенно поцеловал ее, не считая женщину стихийным бедствием.

Пожалуй, следовало хорошенько подумать.

Это сильнее любого землетрясения, разрушительней бури. Земля не дрожит, ветер не воет, но как только губы открылись навстречу, его подхватила какая-то непреодолимая сила, которой еще не найдено название.

Она прильнула к нему, мягкая, теплая, как подтаявший воск. Если б он верил в подобные вещи, сказал бы, что ее тело создано именно для этой цели – для полного слияния с ним. Руки нырнули под широкую футболку, пробежались по гладкой спине, прижали еще крепче, убеждаясь, что она настоящая, а не сон, не фантазия.

В реальных ощущениях есть привкус полуночной дремы. Губы мягкие, податливые, руки на шее бархатные.

Она мурлычет что-то непонятное, звуки плывут в воздухе. Кажется, в шепоте слышится изумление, может быть, чуточку страха. Потом раздался вздох.

Моргана знала – она из тех женщин, которым нравится мужской вкус и фактура. Ее никогда не учили стыдиться получать удовольствие с подходящим партнером в подходящий момент. Никогда не учили бояться своей сексуальности, которую надо чтить и лелеять.

И все-таки сейчас впервые чувствуется тайный страх перед мужчиной.

Простой поцелуй удовлетворяет основную потребность. Только все не просто. Разве может быть просто, если по коже бегают мурашки от волнения и беспокойства?

Хочется верить, что сила идет от нее, что это она устроила водоворот ощущений. Колдовство зачастую стремительно, как желание, сильно, как воля.

Однако страх присутствует – от сознания, что существует нечто ей недоступное, не поддающееся ни контролю, ни осмыслению. Известно, зачаровать можно и слабого, и сильного. Снятие чар требует осторожности. И действий.

Моргана медленно, целенаправленно выскользнула из объятий. Ни на секунду не выдала, что он обладает над ней некоей властью. Дотронулась до амулета, набралась сил.

Нэш чувствовал себя единственным выжившим при крушении поезда. Сунул руки в карманы, чтобы снова ее не схватить. Готов играть с огнем, только предпочитает сам держать спичку. Хорошо понятно, черт побери, кто провел этот маленький эксперимент. Точно не Нэш Керкленд.

– Балуетесь гипнозом?

Все в порядке, заверила себя Моргана. Отлично справилась. Снова села на диван, с усилием усмехнулась:

– Я вас загипнотизировала?

Он беспокойно прошелся к окну и обратно.

– Просто хочу быть уверенным, что поцеловал вас по собственному желанию.

Она вздернула голову. В крови течет нестареющая гордость.

– Желайте чего угодно. Я не прибегаю к магии, внушая мужчине желание. – Дотронулась до горящих от поцелуя губ. – Если захочу вас пленить, сами бегом прибежите. – Губы улыбнулись под пальцем. – Потом еще спасибо скажете.

Несомненно, но самолюбие задето.

– Если бы я сказал нечто подобное, вы меня обозвали бы сексуальным маньяком и эгоистом.

Моргана лениво взяла свой бокал:

– Правда не имеет никакого отношения к сексу и эгоизму.

Белая кошка беззвучно прыгнула на спинку дивана. Моргана погладила ее по голове, не сводя глаз с Нэша.

– Если не желаете рисковать, можем прекратить наше… творческое сотрудничество.

– Думаете, я вас боюсь? – От такого абсурдного предположения несколько полегчало. – Детка, я давно уже перестал думать железками.

– Рада слышать. Не хочется считать вас расчетливым рабом любви.

– Суть в том, – выдавил он сквозь зубы, – что, если мы займемся делом, надо выработать определенные правила.

Видно, совсем рехнулся, подумал про себя Нэш. Пять минут назад держал в объятиях роскошную, манкую, невероятно сладкую женщину, а теперь ищет способ избежать соблазна.

– Нет. – Моргана задумалась, надув губы. – Не умею подчиняться правилам. Воспользуйтесь шансом. Впрочем, заключим сделку. Я не буду ставить вас в щекотливое положение, если вы перестанете высокомерно насмехаться над колдовством. Это меня раздражает. В раздражении я иногда совершаю поступки, о которых потом сожалею.

– Я должен задать вопросы.

– Тогда научитесь верить ответам. – Она поднялась спокойно и решительно. – Я не лгу… по крайней мере, не часто лгу. Не знаю, почему решила с вами поделиться. Возможно, потому, что вы привлекательный, и, разумеется, потому, что очень уважаю сказочников. У вас сильная аура, пытливыи, хоть и циничныи, ум, наряду с большим талантом. Вдобавок мои близкие вас одобряют.

– Кто?

– Анастасия… Луна, Пэн. Они отлично разбираются в людях.

Значит, выдержал экзамен у кузины, кошки и собаки.

– Анастасия тоже колдунья?

Взгляд Морганы не дрогнул.

– Мы будем говорить обо мне и об искусстве магии в целом. Дела Аны касаются только ее.

– Хорошо. Когда начнем?

Уже начали, подумала она и чуть не вздохнула.

– По воскресеньям я не работаю. Приходите завтра вечером, в девять.

– Не в полночь? Простите… – спохватился Нэш. – Сила привычки. Я пользуюсь диктофоном, если не возражаете.

– Нисколько.

– Еще что-нибудь захватить?

– Язык летучей мыши и волчьи ягоды, – улыбнулась Моргана. – Простите. Сила привычки.

Он рассмеялся и целомудренно чмокнул ее в щеку:

– Мне нравится ваш стиль.

– Посмотрим.

Дождавшись заката, Моргана надела тонкие белые одежды. Всегда лучше заранее знать, сказала она себе, поднимаясь в верхнюю комнату башни. Не хочется признавать, что дело с Нэшем заслуживает беспокойства, но раз уж оно возникло, можно и посмотреть.

Очертила защитный круг, зажгла свечи, погрузилась в ароматы трав и сандала, опустилась в центре на колени, воздела руки:

– Огонь, вода, земля и ветер, не крушите и не исправляйте ничего на свете. Покажите, молю о чуде. Как захочу, так и будет.

Сила влилась, как чистый, прохладный воздух. Она подняла прозрачный хрустальный шар, обхватив обеими руками, в нем замерцало пламя свечей.

Дым. Свет. Тень.

Шар поплыл и, словно под порывом ветра, засветился чистым ослепительным светом.

Внутри видна кипарисовая роща, сквозь древние мистические деревья на землю просачивается лунный свет. Чувствуется запах ветра, слышится его шум, зов моря, который называют песней богини.

Горят свечи. В комнате. В шаре.

Она сама. В комнате. В шаре.

Белые церемониальные одежды подпоясаны ниткой кристаллов. Волосы распущены, ноги босые. Огонь, холодный, как лунный свет, зажжен ее рукой, ее волей. Торжественная ночь.

Ухнул филин. Белые крылья ножами разрезали темноту и исчезли в тенях.

Вот и он. Отошел от ствола кипариса, шагнул на поляну. Взор полон ею.

Желание. Требование. Судьба.

Заключенная в шаре Моргана протянула руки, приняла Нэша в объятия.

Краткое проклятие отразилось от стен башни. Преданная самой собой, она вскинула руку. Свечи мигнули, погасли. Осталась стоять в темноте, проклиная себя.

Лучше б не знать.

В нескольких милях Нэш очнулся от дремоты перед включенным телевизором. Одурманенный, растер лицо руками, с трудом сел, разминая затекшую шею.

Чертовщина какая приснилась. Сон настолько живой, что все тело болит. Сам виноват, решил он, зевнул и рассеянно протянул руку к миске с попкорном.

Не потрудился выбросить из головы Моргану. Поэтому некого упрекать, кроме себя, за дурацкий сон, в котором она кружится по лесу в колдовском танце, он срывает с нее белый шелк, занимается любовью на мягкой земле в лунном свете.

Нэш быстро передернулся, хлебнул теплого пива. Проклятье. Можно было бы поклясться, что слышался запах горящих свечей.