Текст книги "Яд бессмертия"

7

Она хотела сделать это без свидетелей. Пусть Фини тем временем раскапывает мелочи, говорящие в пользу Мэвис. Подозреваемую надлежало задержать, и Ева не могла поручить это никому другому.

Тем не менее она обрадовалась, когда дверь открыл Рорк.

– Твое лицо выразительнее любых слов. – Он сжал ее щеки ладонями. – Мне очень жаль, Ева.

– Я приехала с ордером на арест. Придется ее забрать. Ничего другого не остается.

– Знаю. Иди ко мне. – Он прижал ее к себе, и она прислонилась лбом к его плечу. – Мы найдем для нее смягчающие обстоятельства, ведь так?

– Ничего из того, что я нашла, не может ей помочь, Рорк! Положение только ухудшается. Все обличающие улики налицо. Да еще мотивы и время преступления… Если бы я ее не знала, то ни минуты не сомневалась бы, что убийца – она!

– Ты ее знаешь, вот в чем дело…

– Представляю, как она испугается! – Ева, сама напуганная, посмотрела на лестницу, зная, что на втором этаже ждет решения своей судьбы Мэвис. – В прокуратуре сказали, что не будут препятствовать освобождению под залог, но ей все равно потребуется адвокат. Рорк, мне очень неприятно тебя об этом просить, но…

– Просить и не надо. Я уже обратился к лучшим адвокатам по уголовным делам в стране.

– Я не смогу тебе за это отплатить.

– Ева…

– Я не о деньгах. – Она глубоко вздохнула и схватила его за руки. – Ведь ты ее толком не знаешь, но все равно веришь в ее невиновность, потому что в это верю я. Вот за что я не смогу тебе отплатить. Все, иду за ней.

– Наверное, ты не захочешь, чтобы тебе мешали, – сказал Рорк, и Ева в который раз удивилась тому, что он все понимает. – Я сам оповещу ее адвокатов. Как звучит обвинение?

– Убийство второй степени. Боюсь, мне придется выдержать атаку прессы: репортеры обязательно пронюхают, что мы с Мэвис давние знакомые. – Она пригладила растрепанные волосы. – Тебя тоже не оставят в покое…

– Думаешь, это меня тревожит?

Она слабо улыбнулась.

– Надеюсь, что нет. Не знаю, сколько это займет времени, но постараюсь вытащить ее из тюрьмы как можно быстрее.

– Ева! – позвал Рорк, когда она уже начала подниматься по лестнице. – Мэвис тоже на тебя надеется. И не зря.

– Молю бога, чтобы ты был прав.

Собравшись с духом, она медленно подошла к двери Мэвис и постучала.

– Входите, Соммерсет. Я же сказала, что сама спущусь и попробую пирог… О! – Мэвис отъехала в кресле от компьютера, на котором сочиняла новую песню. Пытаясь улучшить себе настроение, она надела ярко-синий обтягивающий костюм и оттенила ему в тон волосы. – Я думала, это Соммерсет.

– С пирогом?

– Ага. Он позвонил и сказал, что повар испек пирог с шоколадной начинкой. Соммерсет знает, что это моя слабость. Удивительно: вы с ним не ладите, но со мной он очень ласков.

– Это потому, что он однажды видел тебя голой.

– Ты думаешь? Что ж, значит, все очень удачно получилось. – Она нервно защелкала ногтями по клавиатуре. – Вот если бы он заподозрил, что я положила глаз на Рорка, я не дождалась бы от него милости. В жизни не видела такой преданности! Можно подумать, что Рорк ему сын родной, а не хозяин. Если хочешь превратить Соммерсета в своего врага – посягни на Рорка! Кстати, то, что ты полицейский, только ухудшает дело: кажется, у Соммерсета на вашего брата здоровенный зуб. Как будто он когда-то…

Мэвис внезапно замолчала и задрожала всем телом.

– Извини, Даллас, я треплюсь как маленькая. Просто мне страшно. Ты ведь нашла Леонардо? Что-то не так, я чувствую. Он ранен? Убит?

– Нет, жив-здоров. – Ева пересекла комнату и присела на кровать. – Сам явился сегодня утром в полицию. Порез на руке, но в остальном все в порядке. Представь себе, вчера вечером вас с ним посетила одна и та же мысль – повидаться. Он напился и пополз к тебе, а по пути распорол себе руку о пустую бутылку, которую разбил, падая.

– Он был пьян?! – Мэвис подскочила. – Ведь он почти не пьет! Он знает, что ему нельзя. Он рассказывал мне, что если переберет, то вытворяет невесть что и потом ничего не помнит. Его это пугает, поэтому… Так, значит, он пришел ко мне? – Ее взгляд потеплел. – Как мило! Не нашел меня – и отправился к тебе?

– Он пришел ко мне, чтобы признаться в убийстве Пандоры.

Мэвис отшатнулась, словно ее ударили.

– Не может быть! Леонардо мухи не обидит! Он не способен на насилие. Просто он выгораживает меня…

– Он еще ничего не знал о твоем участии в событиях. Леонардо ничего не помнит о вчерашнем вечере, но полагает, что поссорился с Пандорой, сцепился с ней – и убил.

– Полная ерунда!

– Судя по всем уликам, да. – Ева потерла усталые глаза и не сразу убрала руки от лица. – Он порезался о бутылочное стекло. На месте преступления его крови не обнаружено, а на его одежде не было крови Пандоры. Пока что мы не имеем полной картины того, как он провел вечер и ночь, но нам не в чем его обвинить.

Ева видела, что Мэвис еще не понимает, куда она клонит.

– Вот и хорошо. Как я счастлива, что ты ему не поверила.

– Решение еще не окончательное, но на данный момент он вне подозрений.

– Слава богу! – Мэвис присела на кровать рядом с Евой. – Когда я могу его увидеть, Даллас? Нам с Леонардо надо решить, как жить дальше.

– Боюсь, с этим придется немного подождать… – Ева крепко зажмурилась, потом опасливо разлепила веки и заставила себя взглянуть на Мэвис. – Я должна попросить тебя об одолжении – самом большом, о каком тебя когда-либо просили.

– Ты хочешь сообщить мне что-то ужасное?

– Да. – Ева видела, как слабая улыбка Мэвис сменяется выражением отчаяния. – Ты должна полностью мне довериться. Поверить в мой профессионализм и знать, что мимо моего внимания не проскользнет ни одна мелочь. Ты обязана помнить, что я – твоя лучшая подруга, которая тебя любит…

Мэвис прерывисто дышала, сухие глаза горели, рот пересох.

– Ты меня арестуешь?!

– Мы получили данные лабораторных анализов. – Ева сжала руки Мэвис. – Они не оказались для меня сюрпризом, потому что я с самого начала знала, что все подстроено. Я ничего другого не ждала, Мэвис. Надеялась, что успею найти улики, указывающие на кого-то другого, но не получилось. Сейчас этим занимается Фини. Он – самый опытный специалист, можешь мне поверить. Рорк уже обратился к наилучшим адвокатам, какие только существуют. Остается сама процедура, а ее бояться не стоит.

– Ты арестовываешь меня по подозрению в убийстве?

– В убийстве второй степени. Это тоже небольшая лазейка, хотя тебе, конечно, так не кажется. Дело в том, что в этих случаях прокуратура разрешает освобождение под залог. Не пройдет и нескольких часов, даже пирог остыть не успеет, а ты уже вернешься.

Однако Мэвис зациклилась на одном. «Убийство, убийство!» – звучало у нее в ушах.

– Ты запрешь меня в камере…

– Ненадолго, клянусь! Фини как раз сейчас организовывает предварительное слушание дела. У него уйма аргументов. Судья назначит сумму залога, и ты выйдешь на свободу.

«Но тебе придется сидеть взаперти, чтобы не подвергаться нападениям журналистов, – добавила она мысленно. – Это тоже будет заточением, пусть комфортабельным, в окружении друзей».

– Как просто это у тебя звучит!

– Нет, все будет непросто, но тебя должна поддерживать уверенность, что на твоей стороне двое лучших полицейских. И помни обо всех своих правах. Дождись адвокатов, не говори мне того, о чем можно умолчать. Другим вообще ничего не говори. Ты хорошо меня поняла?

– Ладно. – Мэвис высвободила руки и встала. – Принимайся за дело, Даллас.

Ева вернулась домой поздно вечером, когда все уже осталось позади. Залог был внесен, все необходимые распоряжения выполнены, и теперь она надеялась, что Мэвис приняла снотворное и уснула.

Она еще не видела подругу после освобождения: Фини по ее просьбе сам передал Мэвис на попечение Рорка. У Евы были другие дела. Самым трудным этапом оказалась пресс-конференция. Как она и ожидала, журналисты пронюхали про ее дружбу с Мэвис и усиленно намекали на столкновение личных интересов с профессиональными обязанностями. Еву спас майор Уитни: заявил, что полностью доверяет лейтенанту Даллас в расследовании этого дела.

Беседовать с глазу на глаз с Надин Ферст оказалось гораздо проще. Когда-то Ева спасла ей жизнь, и теперь привлечь журналистку на свою сторону не составило труда. Возможно, Надин и жаждала сенсации, но она верила Еве и не могла ее подвести. Отныне Мэвис могла рассчитывать на благосклонность «Канала 75».

А потом Ева совершила поступок, который изумил ее саму: по собственной инициативе позвонила доктору Мире, штатному психологу управления, и договорилась о встрече.

«Встречу можно отменить, – напомнила она себе, протирая усталые глаза. – Наверное, так и надо сделать».

– Как вы поздно, лейтенант! Мисс Фристоун надеялась застать вас дома.

Ева уронила руки. Из комнаты справа от нее бесшумно появился Соммерсет, одетый, как всегда, во все черное, с недовольным выражением на суровой физиономии. Ева знала: он ненавидит ее почти так же виртуозно, как управляет домом.

– Обойдусь без ваших выговоров, Соммерсет.

Но он внезапно преградил ей путь.

– Раньше я считал, что при своих бесчисленных недостатках вы хотя бы являетесь стоящим профессионалом. Теперь я пересмотрел свое мнение. Человеку, который всецело от вас зависит, вы и то не можете быть хорошим другом!

Ева опешила: никогда прежде Соммерсет не позволял себе ничего подобного.

– Неужели вы воображаете, что после всего того, что мне пришлось пережить за день, вам удастся меня задеть?

– Нет, вас ничто не задевает, лейтенант. Вам незнакома верность, и это превращает вас в ничто. Даже меньше чем в ничто!

– Может, у вас есть предложения, как мне следовало поступить? Может, надо было попросить Рорка посадить Мэвис в самолет и отправить на какой-нибудь необитаемый остров, где до нее не дотянутся? Пусть себе всю жизнь скрывается!

– Тогда ей, по крайней мере, не пришлось бы весь вечер рыдать, чтобы потом заснуть от изнеможения.

Стрела угодила точно в цель – в незащищенное сердце. Усталость как рукой сняло – ее заменила боль.

– Уйди с дороги, Соммерсет, и больше не попадайся мне на глаза!

Ева обогнула дворецкого и чуть не пустилась от него бегом. Войдя в спальню, она застала Рорка за просмотром записи ее пресс-конференции.

– Ты держалась молодцом, – похвалил он, вставая. – Полное хладнокровие под таким давлением!

– Перед тобой настоящий профессионал. – Она вошла в ванную и стала разглядывать себя в зеркале. Бледная женщина с тенями под глазами, со скорбной складкой у рта, на лице – выражение безнадежности.

– Ты делаешь все, что в твоих силах, – раздался за ее спиной голос Рорка.

– Ты пригласил хороших адвокатов. – Ева включила холодную воду и подставила лицо под струю. – Они устроили мне настоящий допрос. Я держалась – что еще мне оставалось? Очень умелые ребята. Когда я в следующий раз потащу в каталажку подругу, обязательно найму этих же. – Она зарылась лицом в полотенце.

– Когда ты последний раз ела?

Ева покачала головой: эта тема не представляла для нее интереса.

– Репортеры, как всегда, жаждут крови. А я для них – прекрасная добыча. Меня считают выскочкой: ведь я завоевала известность благодаря всего двум громким делам. Некоторые спят и видят, чтобы я получила по носу! Представляешь, как поднимется рейтинг их каналов?

– Мэвис тебя не осуждает.

– Я сама себя осуждаю! – взорвалась Ева, отшвыривая полотенце. – Сама! Я просила ее мне довериться, обещала все взять на себя. А что получилось? Арест, отпечатки пальцев, фотографирование анфас и в профиль – целое уголовное дело! А этот ужасный двухчасовой допрос? Я заперла Мэвис в камере, откуда ее вызволили нанятые тобой адвокаты под залог, уплаченный тобой же. Ненавижу себя!

Напряжение наконец выплеснулось наружу: она закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Самое время расслабиться. – Рорк легко, как пушинку, взял ее на руки и понес к кровати. – Увидишь, тебе полегчает.

Он не выпускал ее из объятий, гладил по голове. Ее слезы всегда проливались как ливень после долго назревавшей бури, а не как внезапный легкий дождик. Ева вообще не ведала легких путей.

– Мне ничто не поможет! – выдавила она.

– Поможет, поможет. Тебе сейчас просто необходимо поспать. Ты перестанешь ощущать вину, потому что на самом деле ни в чем не виновата. Завтра ты проснешься со светлой головой.

После рыданий Ева никак не могла восстановить дыхание. Голова, казалось, вот-вот лопнет от боли.

– Я должна поработать, записать имена и версии…

«Дудки, – Рорк был настроен решительно. – Не позволю!»

– Подожди, сперва поешь. – Не дожидаясь возражений, Рорк потащил ее на кухню. – Даже такому совершенному мотору, как твой организм, нужно иногда заправляться топливом. Кроме того, я должен тебе кое-что рассказать.

– Я не могу зря тратить время!

– Ты потратишь его не зря.

«Пятнадцать минут», – решила она, уловив волшебный аромат.

– Наскоро поедим и коротко поговорим, ладно? – предложила Ева, вытирая глаза. Она еще не решила, стыдиться ли прорыва плотины и бурных слез или признать, что ей полегчало. – Прости, что я так позорно разревелась…

– Можешь реветь в моем присутствии сколько влезет. – Рорк поставил перед ней дымящийся омлет и полную чашку, уселся напротив и устремил взгляд прямо в ее распухшие от слез глаза. – Я тебя обожаю.

Ева вспыхнула. Никто, кроме него, не мог вогнать ее в краску.

– Нечего меня отвлекать! – Она схватила вилку. – От этих речей я всегда теряюсь и забываю, как в таких случаях полагается отвечать. – Она попробовала омлет. – Скажем, так: наверное, ты – это лучшее из всего, что когда-либо со мной происходило.

– Сойдет.

Ева взяла чашку, сделала глоток и скривилась.

– Это не кофе!

– Чай – для разнообразия. Успокаивающая смесь. Хватит с тебя кофеина.

– Наверное… – Омлет был восхитительный, пальчики оближешь, для спора у нее все равно не хватило бы сил, поэтому она послушно глотнула еще. – Вкусно! Ладно, выкладывай, о чем ты мне собирался рассказать.

– Я знаю: ты удивляешься, почему я не увольняю Соммерсета, хотя он с тобой не очень-то вежлив.

– Да он просто на дух меня не переносит! Но я не удивляюсь. Это твое дело.

– Нет, наше, – возразил Рорк.

– В общем, сейчас я не хочу о нем слышать.

– Речь не столько о нем, сколько обо мне. Я хочу рассказать тебе об одном событии, в котором ты, возможно, усмотришь связь с собственными ощущениями. – Рорк подождал, пока она отпила чай. По его расчетам, времени на рассказ должно было хватить. – В ранней молодости, еще когда я был дублинской уличной шпаной, я познакомился с одним человеком и его дочуркой. Девочка была сущий ангелочек: сама розовая, волосы золотые, райская улыбка… Они промышляли мошенничеством и неплохо зарабатывали. Я в то время тоже занимался кое-чем похожим, но мне нравилось разнообразие, поэтому я к тому же шарил по карманам. Мой отец еще был жив, когда я познакомился с Соммерсетом – он, правда, еще не носил тогда это имя – и его дочерью Марленой.

– Значит, он – бывший мошенник? – Ева ела со все большим аппетитом. – Так и знала, что у него темное прошлое!

– Зато светлая голова. Я у него многому научился. Надеюсь, он у меня тоже. Так или иначе, однажды, когда папаша отлупил меня с еще большим энтузиазмом, чем обычно, он подобрал меня на задворках, где я валялся без сознания, забрал к себе и выходил. На врача денег у него не хватило, а медицинской страховки у меня не было. Зато было сломано несколько ребер, сотрясение мозга, вывих плеча…

– Бедненький! – Она представила себе избитого Рорка, и это мгновенно вызвало воспоминания, от которых ей стало нехорошо. – Оказывается, и в твоей жизни случались такие страшные вещи!

– Разве это страшные вещи? Слушай дальше, Ева. У Соммерсета было много талантов, в частности врачебный. При его занятиях ему часто приходилось прикидываться санитаром. Не стану преувеличивать и утверждать, что он спас мне жизнь. Я был молод, силен и привычен к побоям, но он избавил меня от лишних страданий.

– Теперь ты искупаешь свой долг перед ним? – Ева отодвинула пустую тарелку. – Понимаю… Так и надо.

– Нет, дело не в этом. Я действительно был его должником, но давно расплатился. Иногда он сам становился моим должником. Когда мой папаша сыграл в ящик, мы стали партнерами. Опять-таки не скажу, что он тянул меня за собой – я заботился о себе сам. Зато благодаря ему я обрел то, что именуется семьей. Я очень привязался к Марлене.

– К его дочери? – Ева покачала головой. – Я уже успела забыть первую часть твоей истории. Трудно представить этого старого ворчуна отцом. Где она теперь?

– В могиле. Тогда ей было четырнадцать, а мне шестнадцать. К тому времени мы пробыли вместе в общей сложности шесть лет, и я уже начал становиться на ноги. Один из моих игорных проектов стал приносить неплохой доход, что привлекло внимание небольшой, но необычайно зловредной преступной группы. Они решили, что я вторгаюсь на их территорию, а я полагал, что не выхожу за пределы своей. Пошли угрозы, но я задрал нос и проигнорировал предупреждение. Раз-другой они пытались научить меня уму-разуму и уважению, но меня было нелегко сцапать. К тому же я очень быстро набирался сил и начал завоевывать авторитет. Денежки так и текли мне в карман. В конце концов, мы с Соммерсетом сложились и купили маленькую, но очень приличную квартирку. Примерно тогда же Марлена в меня влюбилась…

Рорк некоторое время молчал, опустив глаза. Очевидно, вспоминал прошлое, и его воспоминания были нерадостными.

– Она мне очень нравилась, но я боялся до нее дотронуться. Марлена была красива и поразительно невинна, несмотря на жизнь, которую мы тогда вели. А я уже был мужчиной и воспринимал ее примерно так, как воспринимают возвышенное произведение искусства. Очень романтично я к ней относился. Никаких сексуальных помыслов! Но она смотрела на это по-своему. Как-то ночью она зашла ко мне в комнату и очень мило – я чуть не помер со страху – предложила мне себя. Я пришел в ужас. Ведь я был мужчиной и не мог не испытать соблазна.

Рорк поднял на Еву глаза.

– Я обошелся с ней немилосердно: выгнал вон. Она была потрясена. Никогда не забуду ее взгляд: она мне доверяла, верила мне, а я, поступив правильно, предал ее.

– Как я – Мэвис…

– Ты только воображаешь, что ее предала. Но мой рассказ на этом не кончается. Той же ночью она сбежала из дому. Мы с Соммерсетом узнали о ее исчезновении только на следующий день, когда мои конкуренты сообщили, что она в их руках. Они прислали одежду, в которой она удрала, запачканную кровью. В первый – и в последний – раз в жизни я увидел Соммерсета бессильным. Я бы отдал им все, чего бы они ни потребовали, я бы на все пошел, даже самого себя предложил в обмен на нее. Ты ведь тоже сейчас готова поменяться с Мэвис местами?

– Да. – Ева рассеянно поставила на стол пустую чашку. – Я готова на все.

– Но иногда это «все» приходит слишком поздно. Я установил с ними связь, сказал, что готов к переговорам, умолял ее не трогать. Но они уже принялись за нее: они насиловали ее и издевались над этой чудесной четырнадцатилетней девочкой, умевшей радоваться жизни и только-только ощутившей себя женщиной! Не прошло и нескольких часов после того, как я на них вышел, как они подбросили ее труп мне на порог. Она была для них всего лишь средством достижения цели – утереть нос выскочке-конкуренту. Они даже не увидели в ней живого человека! А у меня уже не было возможности обратить время вспять и не дать этому совершиться…

– Ты не виноват. – Она взяла его за руки. – Все это ужасно, но ты не виноват.

– Сейчас я знаю, что не виноват. Однако мне потребовались годы, чтобы поверить в это, чтобы понять и принять. Надо сказать, Соммерсет ни разу меня не упрекнул, а ведь мог бы: в ней заключалась вся его жизнь, и она приняла страдания и смерть из-за меня. Но он с самого начала не считал меня виноватым.

Ева вздохнула и закрыла глаза. Она знала, зачем Рорк все это ей рассказывает, зачем заново переживает то, что долгие годы преследовало его как кошмар. Он хочет, чтобы она тоже перестала себя винить.

– Ты не мог этого предотвратить. Ты мог вмешаться только в последующие события. Я сейчас тоже выбиваюсь из сил, чтобы найти и наказать виновного. – Ева с трудом приоткрыла глаза. – Расскажи уж, чем все закончилось.

– Я выследил всех, кто это совершил, и всех их убил – медленно и изощренно, насколько хватило фантазии. – Он улыбнулся, и от этой улыбки Еве стало страшновато. – У каждого собственный способ находить решения и добиваться справедливости.

– Справедливость и самосуд – разные вещи.

– Для тебя. Но я уверен: так или иначе, ты все равно решишь проблему Мэвис и восстановишь справедливость. Ни минуты в этом не сомневаюсь.

– Не могу допустить, чтобы она предстала перед судом! – Ева уже не могла держать голову прямо. Встрепенувшись из последних сил, она пролепетала: – Мне надо найти… Я должна идти… – Рука словно налилась свинцом, ей даже не удалось поднести ее к лицу. – Черт бы тебя побрал, Рорк! Ты дал мне транквилизатор!

– Поспи, – прошептал он и осторожно расстегнул ее портупею. – Ложись.

– Принуждение человека к приему лекарственных средств без его ведома представляет собой нарушение… – Она еще успела почувствовать, как он расстегивает пуговицы на ее рубашке.

– Утром можешь меня арестовать. – Раздев ее, Рорк разделся сам и улегся рядом. – А пока – спокойной ночи.

Но ночь спокойной не получилась – Еву продолжали мучить дурные сны.