Текст книги "Просто будь рядом"

– Хочешь фото медбрата, которого он порезал?

– Нет, не надо. Сволочь. А он мне нравился. В смысле реально нравился. Так со мной всегда разговаривал, словно я в натуре для него что-то значу. Всегда комплименты говорил. Он же такой красавчик. И таким грустным всегда казался, типа ему поговорить не с кем, никто о нем не заботится. Я даже обиделась, когда он сказал, что видеть меня больше не желает. Вычеркнул из списка посетителей, на письма отвечать перестал.

– Но ты к нему не по доброте душевной ходить начала.

– Да я в этой программе была, реабилитировалась. У меня были проблемы с… препаратами. Ну, это вроде общественных работ было. Типа должно было мне на пользу пойти. И нормально все, я завязала. Хотите, анализ сдам. Уже почти девять месяцев как завязала. Но тогда… ну, может, и были у меня еще проблемы. А за каждый визит мне сотню давали. Сначала я ради денег, но потом… понравился мне этот гад. Понимаете?

– Кто все устроил?

– Я не хочу ему неприятностей устраивать.

– Дэб, у Макквина был конвейер из посетительниц. Таких, как ты, – добавила Ева, – с проблемами. Для работы он всегда подыскивал себе напарницу. Женщину с проблемами.

На щеках у Брэкен выступили пятна краски.

– Да чтоб я сдохла! Я в жизни ребенка не обижу – да хоть кого. Ладно, может, когда у меня проблемы были, я и совалась немного не в свои карманы, развела пару-тройку лохов, но это все из-за моих проблем. Я никому зла не делала. Господи, я бы никогда ему не стала помогать детей мучить!

– И скорей всего поэтому он тебя и отшил. Кто все устроил?

– Стиб. Встречу сукина сына – убью. Это я не в том смысле, – быстро оговорилась Дэб.

– Рэндал Стиббл?

– Да он, он, – Брэкен поворошила пестрое гнездо у себя на голове. – Он той программой заправлял, типа психологом там был. И с зэками тем же занимался. Когда Айзек меня обломал, все наперекосяк пошло, проблемы мои на какое-то время опять вернулись… Ну я на программу эту и забила. Но сейчас завязала, честное слово.

– Верю. О планах своих он с тобой не разговаривал?

– Ну, он иногда говорил, как хотел бы выбраться и расквитаться с тем копом, который его подставил. Это, значит, с вами, наверное?

– Ты ему в тюрьму что-нибудь проносила?

– Да завязала я, завязала! Уж девять месяцев как… и на работу устроилась. Вам, может, не понять, а я с пятнадцати лет на этом деле сидела…

– Ладно, – сказала Ева. – Но, – она снова постучала по фото Джули, – мне нужно знать.

– М-м-м… иногда я передавала кое-чего Стибу или охраннику этому…

– Лоуэту?

– Если сами уже все знаете, чего спрашиваете?

– Что именно ты ему передавала?

– Ну, может, порнушку с детишками иногда. Да, был у него такой грешок, ну а я кто была такая, чтоб его осуждать?

– Это все?

– Еще, может, приборчики всякие…

– Какие?

– Да не знаю я, честное слово, я в этой фигне не понимаю. Он мне давал список, я шла, покупала. Даже почти все на свои деньги. Сволочь. Говорил, хобби у него такое, а в тюрьме электронику держать не дают. Ну подумаешь, вреда ж никому от этого не было. Он такой милый был. Куколкой своей называл. Меня никто раньше куколкой не называл. И еще цветы мне посылал. Два раза.

– Как романтично.

– Ага, я тоже так подумала, – Дэб ссутулилась, мрачно разглядывая содержимое кружки. – А потом он меня отшил, и теперь оказывается, он взаправду все это с детьми вытворял. Надо было самой до всего дотумкаться, но я ж говорю, у меня тогда проблемы были. Когда не на зелье, все совсем по-другому выглядит.

– Если Макквин выйдет с тобой на связь, звони мне. – Ева протянула визитку. – Если придет, дверь не открывай. Вызывай девять-один-один и звони мне.

– Теперь-то уж вызову.

– И сделай себе одолжение, не звони Стибблу.

– Мне с этим… разговаривать больше не о чем. А он мне реально нравился. Псих больной.

– Ну и что ты думаешь? – спросила Ева по дороге к машине у Пибоди.

– То же, что и ты. Она рассказала правду. Но я считаю, Макквин, как отшил ее, так о ней даже и не вспоминал. И вряд ли решит к ней наведаться.

– Согласна. Но зато она со страху все вспомнила и нам выложила. И у нас теперь есть показания, что Стиббл работал посредником.

– И нам теперь с этим сукиным сыном будет о чем поговорить.

– Это уж как пить дать.

5

Стиббл снимал крохотное помещение на первом этаже, где устраивал терапевтические сеансы для наркоманов и им подобных. Там Ева с Пибоди его и нашли. Живьем, подумала Ева, Стиббл походил на крысеныша даже больше, чем на фото. Жиденькая кудрявая бороденка лишь подчеркивала его торчащий вперед подбородок, а очки с розовыми стеклами на его микроскопическом крючковатом носу делали его физиономию только глупее.

Очки, белый балахон, тощая косичка и кожаные браслеты на худых лодыжках создавали образ чего-то среднего между экзальтированным фри-эйджером и современным монахом.

Что, вероятно, и было его целью.

Стиббл и еще трое сидели на полу вокруг какой-то пирамидки. На заднем плане побрякивали и звенели арфы с гонгами.

Стиббл прервал беседу и радушно заулыбался вошедшим.

– Добро пожаловать! Мы только что начали нашу визуализацию. Пожалуйста, присоединяйтесь. Как к вам лучше обращаться?

– Лейтенант, – ответила Ева, вытаскивая жетон. – И можешь начать визуализировать поездку в участок.

– Что-то случилось?

– Случилось. Айзек Макквин случился. А ты, так уж случилось, получая от государства зарплату, подрабатывал, устраивая ему собеседования с претендентками на роль напарницы.

– Вас кто-то ввел в заблуждение, – ответил Стиббл, складывая руки на груди. – Давайте все проясним. Через сорок минут у меня закончится занятие, так что если вы соблаговолите…

– Ты сам встанешь, – ласково спросила Ева, – или тебе помочь? Занятие окончено, – оповестила она коленопреклоненную тройку.

– Эй, я за него заплатил! – возмутился один из страждущих.

Ева осмотрела подавшего голос – тощий, небритый, взгляд вымученный.

– И сколько он с тебя содрал?

– Семьдесят пять баксов. Льготный тариф для первого занятия.

– Приятель, тебя надули. Пибоди, дай этому джентльмену адрес ближайшего центра реабилитации. Занятия там бесплатные. На полу там, конечно, не сидят и на пирамиды не пялятся. Зато там дают более-менее съедобный кофе с печеньем.

– Я решительно протестую против намеков на то, что я…

– Рот закрой, – бросила Ева Стибблу. – Простите, что прерываем занятие, – обратилась она к остальным. – Вашему преподавателю требуется кое-куда проехать.

– Давайте встретимся в другой день! – вскакивая, возопил Стиббл в попытке остановить паству. – Пожалуйста, не дайте этому досадному происшествию совратить вас с пути к здоровью и благополучию!

– Закрывай лавочку, Стиббл.

– У меня на сегодня записаны…

– Пибоди, зачитай ему его права.

– Стойте, стойте! – Стиббл, отчаянно размахивая руками, запрыгал вокруг невозмутимо оглашающей ему его права Пибоди.

– Мистер Стиббл, вам ясны ваши права и обязанности?

– Вы не можете меня арестовать! Я ничего не совершил! Я…

– Отвечай на вопрос, – прервала его Ева.

– Да, я все понимаю, но я не понимаю, в чем, собственно, дело? Айзек Макквин несколько раз посещал мои занятия. Я уже много лет их провожу в «Райкерс». Слышал, он сбежал. Это ужасно, но я-то здесь ни при чем…

– Дэб Брэкен. Знакомое имя?

– Я… я… не уверен.

– Зато она тебя вспомнила без заминок. И что ты ей по сотне баксов за визит к Макквину отстегивал. У меня целый список имен, и готова поспорить – все их обладатели тебя тоже вспомнят.

– Человеческое общение – неотъемлемая часть процесса реабилитации. В этом нет ничего противозаконного.

– А в том, чтобы получать взятки от осужденного и водить ему женщин – есть. Ты деньги по доброте и щедрости душевной отваливал, Стиббл? Сколько Макквин тебе заплатил?

– Да это просто смешно! – взвыл тот, но взгляд его панически заметался под розовыми очками. – Я боюсь, мисс Брэкен в то время находилась в наркотической зависимости. Она просто что-то перепутала, только и всего…

– Я сейчас предъявлю тебе обвинение в соучастии в похищении и избиении двух людей, и изнасиловании.

– Вы шутите, – Стиббл попятился, паника на его лице сменилась неподдельным ужасом. – Да я в жизни ни одно живое существо не обидел!

– А вот Макквин обидел. И ты ему в том много лет помогал и поощрял его.

– Это все грандиозная ошибка. Своими угрозами вы меня крайне расстроили. Я считаю, нам всем нужно сделать несколько глубоких очищающих вдохов и выдохов.

– Пибоди, наручники.

– Подождите, подождите! – Стиббл снова замахал руками. – Да, я несколько раз приводил к нему женщин. В терапевтических целях и с официального одобрения. Естественно, их – женщин – приходилось вознаграждать за потраченное ими время. Реабилитация требует различных средств.

– Кончай мозги пудрить. Сколько он тебе заплатил?

– Небольшой гонорар. Сущий пустяк, просто чтоб покрыть мои расходы.

– Штука в месяц – нехилые расходы, Стиббл. Мы нашли тот твой банковский счет.

– Пожертвования! – прозвучал в ответ едва слышный писк. – Пожертвования для моего центра. Это полностью законно.

– Как ты находил ему женщин? Они не все из местных.

– Я… э-э-э… через мой центр прошло много людей с проблемами.

– Кого он выбирал из всех этих людей с проблемами? Кого выбирал себе в напарницы?

Глаза у Стиббла забегали, и Ева поняла: выдавить из него правду она теперь сможет уже буквально двумя пальцами.

– Я не знаю. Я не знаю, о чем вы.

– Знаешь, знаешь. По физиономии твоей вижу, – не шевельнув ни единым мускулом на лице, ровным, мрачным голосом произнесла Ева и придвинулась к Стибблу ровно настолько, чтобы вторгнуться в его интимное пространство. – Ты прекрасно знал, что он задумал, но пока ты пасся в его кармане, тебе было на это насрать. Он выбрал из них одну. Имя!

– Я не могу сказать то, чего не знаю!

Ева рывком развернула его, прижала к стене, заведя руки за спину и защелкнув на них наручники.

– Нет! Что вы делаете? Так нельзя! Я же сотрудничаю со следствием!

– А по мне так это называется сопротивлением при аресте. Вы арестованы за получение взятки, находясь на муниципальной службе, за пособничество осужденному преступнику, за соучастие в его побеге, за убийство, за…

– Убийство!.. – пролепетал Стиббл.

– За убийство Нэйтана Ригби. Макквин во время побега перерезал ему горло, и ты за него ответишь.

– Я же не знал… Откуда я мог знать?

– Имя! – рявкнула Ева и, схватив Стиббла за загривок, поволокла к выходу. – Имя напарницы!

– Сестра Сьюзен! Это сестра Сьюзен! Отпустите!

– Где она?

– Не знаю! Клянусь, я не знаю.

Ева остановилась, слегка ослабила хватку.

– Откуда ты знаешь, что он выбрал ее?

– Он сказал: больше никого к нему не водить! Я им сообщения друг от друга передавал, диски. Я не знаю, что там было. Он говорил, куда посылать, каждый раз на другой адрес. Это все, что я знаю.

– Ну, в этом я сомневаюсь. Но для первого раза достаточно. – И Ева вытолкнула его на улицу.

– Я же вам помог! Вы не можете меня просто так арестовать!

– Могу – и арестую.

Ева собиралась пропустить его через все формальности, допросы, а потом еще раз насесть на него.

«Он еще массу всего может выложить, и выложит, не сомневаюсь, – решила она. – А Пибоди пока пусть поплотнее займется сестрой Сьюзен Дэвон. Где она, интересно?»

Не успела Ева припарковаться на стоянке под зданием управления, как ее коммуникатор засигналил.

– Даллас слушает.

– Лейтенант, немедленно явитесь в кабинет майора Уитни.

– Так точно.

– Думаешь, что-то выяснили? – спросила Пибоди.

– Узнаем. Одна с этим козлом справишься?

Пибоди глянула через плечо на Стиббла, всю дорогу всхлипывавшего на заднем сиденье.

– Думаю, да.

– Сдашь его, скажешь, чтоб посадили в комнату для допросов и ждали моего возвращения.

Стиббл не перестал всхлипывать и по дороге к лифту. Ева выскочила из кабины и, пересев на эскалатор, поспешила к Уитни.

Секретарь уже ждала ее и, впустив, закрыла за ней дверь.

– Сэр, мы с детективом Пибоди задержали Рэндала Стиббла. Он сообщил нам имя напарницы! – с порога объявила Ева.

– К этому мы еще вернемся. Присядьте, лейтенант.

Ева всегда предпочитала стоять, и Уитни это было известно, но тон его не предполагал возражений.

– Сэр?

– Макквин объявился. Он взял заложника.

– Заложника?

– Полагаем, что так. В жертвы она по возрасту уже не годится.

– Уже? – переспросила Ева, и внутри у нее все скрутило. – Он похитил одну из своих прежних жертв. Одну из тех девочек. Я совершенно… я должна была это предвидеть! – Она попыталась абстрагироваться от этой мысли и продолжила: – Откуда известно, что это именно он?

– Он оставил сообщение. – В дверь постучали, и Уитни кивнул вошедшей доктору Мире.

Мурашки пробежали у Евы по спине.

– Ева.

Мира села рядом в кресло вполоборота к ней. Ее миловидное лицо было как всегда спокойным, но в глазах была такая тревога, что Ева вскочила:

– Сэр!

– Даллас, сядьте. Я пригласил доктора Миру присоединиться к нам, потому что я – мы оба – ценим ее профессиональное мнение и интуицию. Я ввел ее в курс дела.

Ева послушно села, и Уитни поднес еще одно кресло, поставил – впервые за все их знакомство – прямо напротив нее и сел, смотря ей прямо в глаза.

– Сегодня приблизительно в двенадцать часов ночи Айзек Макквин похитил Мелинду Джонс, одну из двух близнецов, бывших последними его жертвами двенадцать лет назад.

– Я знаю, кто такая Мелинда Джонс, – тихо сказала Ева. – Она посетила его в тюрьме, когда ей было девятнадцать. Я не успела ею заняться, – во рту у нее пересохло, сердце бешено стучало. – Она живет в Далласе, вместе с сестрой. Сестра – коп. Они из Далласа. Моя фамилия! Что было в сообщении?

– Детектив Джонс позвонила сестре. Вот что оказалось на ее автоответчике. – Уитни, не сводя взгляда с Евы, дал команду компьютеру включить присланную полицией Далласа запись.

Привет, Бри! Надеюсь, ты меня не забыла. Мелинда не забыла. Я ей устроил встречу старых знакомых. Она выросла в такую красивую женщину. Надеюсь, ты на нее по-прежнему похожа, пусть и с другой прической. Это Айзек, твой старый приятель. Мы с Мелиндой наверстываем упущенное, столько лет прошло! Надеюсь и с тобой повторить. Нас тогда так грубо прервали, мы едва успели друг друга узнать. Будь хорошей девочкой, передай это Еве Даллас – она у нас теперь лейтенант. Я тебя жду. Если через восемь часов после передачи этого сообщения Даллас не вылетит в Даллас – здорово, правда? – ну, что ж, Мелинде будет очень грустно жить с девятью пальцами. И это только начало. У тебя восемь часов, Ева. Пошел второй раунд. Целую, Айзек.

– Телефон запеленговали?

– Звонок был из ее машины. Не дальше мили[5]5
  Миля равна 1605 м.


[Закрыть] от ее квартиры.

– Во сколько сестра ей звонила?

– В десять сорок три утра.

– Еще нет двенадцати. Успеваем.

– Нам неизвестно, жива ли она, – начал было Уитни.

– Сэр, он не станет ее убивать. Н-не сразу. Он выбрал ее из совершенно конкретных соображений. Она бросила ему вызов, тогда, в тюрьме. Больше никто из его жертв или их родственников в списках посетителей не значится. К тому же он приложил немало усилий, чтобы все это устроить. Ему нужно было ее похитить, нужно где-то ее держать, а значит, он это спланировал и, чтобы все подготовить, задействовал напарницу. Бессмысленно сразу же ее убивать…

– Я склонен согласиться, но все же вполне вероятно, что она – живая или мертвая – нужна ему лишь для того, чтобы заманить тебя. Ему нужна ты, в Далласе, на чужой территории и без управления у тебя за спиной. И я согласен: он приложил немало усилий, задействовал напарницу, и он подманивает тебя.

Уитни внезапно замолчал, слегка наклонился к Еве и произнес:

– Лейтенант, вы понимаете, что я не могу отдать вам приказа совать туда нос?

– Сэр, вне зависимости от того, ищет он со мной встречи или нет, пока этого не произойдет, он не остановится.

«Так и знала, – думала Ева. – Так и знала, что все случится не здесь, не на моей территории».

Но Даллас… То, что Макквин выберет Даллас и одну из девочек, ей в голову не приходило.

«А должно было прийти».

– Он хочет бросить мне вызов, – сказала она вслух. – Он будет пытать Мелинду Джонс и/или других жертв, пока я не отвечу. Он не торгуется. Он не остановится, пока я не явлюсь туда, куда он скажет.

«Выбора нет, – подумала она. – Он не оставил мне выбора. Один – ноль в его пользу».

– Сэр, я предпочла бы сделать это с вашего разрешения и с поддержкой нашего и местного Управления полиции. Но я готова отправиться и сама по себе. Мне положен отпуск, и я собираюсь его взять.

– Я уже переговорил с начальником детектива Джонс. Он готов принять вашу помощь и подключить вас к расследованию в качестве консультанта. Тем не менее… – Уитни задумчиво похлопал себя по коленям. – Даллас, все мы в курсе вашего прошлого, того, что вас связывает с этим городом. Полагаем, и Макквин тоже.

Ева почувствовала, как желудок у нее свернулся тугим ледяным комком.

– Следует предполагать, что основные факты моей биографии ему уже известны. Что меня нашли в Далласе и в каком состоянии. Это для него только дополнительный стимул выманить меня туда. Вы же его знаете, – добавила она, обращаясь к Мире. – Знаете, что так все и выйдет.

– Майор Уитни, если вы не против, я хотела бы остаться с Евой наедине, на пару минут.

Уитни нахмурился, но кивнул и поднялся с кресла.

– Да, конечно.

– Это пустая трата времени, – сказала Ева, как только дверь за ним захлопнулась. – И так всем понятно, что я должна туда лететь, так что незачем все до посинения обсуждать.

– Я не дам тебе покинуть Нью-Йорк, если ты не поговоришь со мной.

– Вы не можете.

Ласковый взгляд голубых глаз доктора Миры сделался тверже стали.

– Не будь так уверена.

– Вы позволите ему пытать, расчленить, убить невинную женщину ради того, чтобы я не испытала какую-нибудь там эмоциональную травму? – воскликнула Ева. – Я – коп, и не вам решать, еду я или нет.

– Это как раз мне и решать, – вспыхнула Мира. – Ты даже глазом не моргнула. Не раздумывала. Так что изволь подумать здесь, вместе со мной, – Ева не помнила, когда последний раз видела ее в таком гневе. – Или ты предпочтешь сломя голову рвануться туда и потом обнаружить, что в тот самый момент, когда от тебя действительно будет зависеть жизнь невиновных людей – и твоя собственная, – ты не сможешь с собой совладать? Даллас – то место, где тебя избивали и насиловали.

– Чикаго тоже. Оттуда я тоже кое-что помню, и еще пару других мест. Хотите, список составлю, чтоб вы распоряжались, куда мне можно, а куда нельзя?

– В Чикаго ты своего отца не убила. Постоять за себя ты смогла именно в Далласе. И по улицам шаталась, залитая кровью, со сломанной рукой и в шоке, ты именно там. И тебе было всего восемь.

– Помню. Меня это касалось впрямую.

– И ты годами подавляла эти воспоминания, пыталась, как могла, защититься от этого много лет продолжавшегося насилия. Тебя мучили кошмары.

– Теперь уже не мучают. Я справилась. Они прекратились. Почти совсем.

– А ты хоть на секунду задумалась, к чему может привести возвращение туда в таких вот обстоятельствах? Именно туда, в погоне за человеком, физически, сексуально, эмоционально насилующим детей, в точности как твой отец – тебя? Ты задумывалась, как это может повлиять на твою способность здраво мыслить и исполнять свою работу?

– Думаете, я сама хочу туда возвращаться? – Ева вспылила, словно из груди ее вырвался маленький фонтан гнева. – Я туда однажды уже возвращалась – на те улицы, даже на ту самую аллею, где меня нашли. Я через все это прошла и пообещала себе, что больше туда не вернусь. Он мертв, и тут тоже, – Ева указала себе на висок. – И я не знаю, не вернется ли он, если я вернусь туда. Бог свидетель, я не хочу снова его видеть, чтобы он опять был у меня в голове. И что я, по-вашему, должна сделать? Дать ей умереть просто потому, что я боюсь его, боюсь всего этого?

– Нет, – теперь голос Миры был спокоен. – По-моему, ты должна лететь туда, сделать свою работу, найти его и остановить.

– Так вы что, просто хотели, чтобы я сначала все это вам вывалила?

– Именно. Ева, я за тебя волнуюсь. Ты значишь для меня гораздо больше, чем любой из моих пациентов. Я волнуюсь за тебя как за собственного ребенка – и полностью отдаю себе отчет в том, что временами это чувство может делать и делает наше общение затруднительным.

Она вздохнула, печально и горько одновременно.

– Для матери всегда главное – защитить своего ребенка. Она также должна уметь его отпустить, но не раньше, чем удостоверится, что он к этому готов. Нельзя быть готовой, если не можешь признаться самой себе и мне во всех этих страхах и сомнениях. Теперь я могу тебя отпустить, даже если в глубине души отпускать не хочу.

– Я не хочу туда ехать, – даже сказанные шепотом, слова резали ей горло как гвозди. – Но если не поеду, не смогу дальше жить.

– Я знаю. Макквин постарается использовать все, что он знает о твоем детстве, чтобы причинить тебе боль. Он будет пытаться манипулировать тобой, выискивать, где твои самые больные места. Пообещай, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.

Ева вернулась в кресло, откуда, не помня себя, вскочила в предельном волнении.

– Мне в жизни иногда тяжело от того, что вместо воспоминаний о матери и отце у меня – сплошная боль и извращение. Она меня ненавидела. Это главное, чем она мне запомнилась. То, с какой ненавистью она на меня глядела. Так что я не знаю, как нужно правильно реагировать на, ну, не знаю, настоящую материнскую любовь и поддержку.

– Я понимаю. Мы можем обсудить это потом, когда ты будешь к этому готова, – сказала Мира и положила ладонь Еве на руку. – Пообещай мне, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.

– Позвоню, обещаю.

Мира встала, но пойдя к двери, остановилась.

– Ты теперь сильней, чем была тогда. Но ты всегда была сильной. Ты теперь умней, чем была тогда, но ты всегда была умна. В тебе есть больше, потому что ты научилась больше отдавать и принимать. Ты за эти двенадцать лет изменилась. Он – нет. Воспользуйся этим, – проговорила она и отворила дверь, впуская Уитни. – Майор, я считаю, лейтенант Даллас готова приступить к этому заданию.

– Выбор за вами, лейтенант, – сказал он.

– Сэр, вы же знаете, я его уже сделала.

– Хорошо. Лейтенант Риккио допустил вас до расследования и разрешил взять с собой еще одного из вашей команды на ваш выбор. Если хотите взять Пибоди, я распоряжусь.

– Сэр, Пибоди нужна мне здесь. Она изучала дело и уже нашла данные на напарницу. К тому же у нее под стражей соучастник Макквина, который может дать нам дополнительные сведения. Я хочу, чтобы она осталась здесь в качестве основного следователя по этому делу.

– Как угодно.

– Я сообщу ей все эти новости. С собой я хотела бы взять в качестве гражданского эксперта-консультанта Рорка, если он сможет.

– Сделайте все так, как сочтете наилучшим, и сообщите, когда вылетите, – сказал Уитни и, вынув из кармана диск, протянул его Еве. – Здесь данные на лейтенанта Риккио, детектива Джонс и прочих детективов и офицеров, с кем вам, вероятнее всего, придется работать.

– Спасибо, сэр. Это очень… предусмотрительно.

– Я своих копов знаю, – просто сказал он, – а вам это сэкономит время. Удачной охоты, лейтенант.

Ева поспешила в свой отдел. Время все обдумать и спланировать будет и в самолете, но сейчас нужно было действовать быстро.

Пибоди она нашла стоящей у торговых автоматов при входе в «загон». Та с сомнением разглядывала предложенное ей на выбор.

– Пибоди, за мной, – скомандовала Ева и, не задерживаясь, прошла в свой кабинет.

– Стиббл ждет. Я просто собиралась что-нибудь перекусить, а потом…

– Позже перекусишь. Макквин в Далласе. Вчера он похитил Мелинду Джонс, одну из своих бывших жертв.

– Она жива?

– Предположительно. Он оставил сообщение для ее сестры. Зовет меня туда, поиграть с ним.

– В… – Пибоди осеклась, захлопнула дверь. – Он что, знает?..

– Неясно, – отрывисто ответила Ева, собирая бумаги в коробку. – Я вылетаю сию секунду.

– Хочешь сказать, мы вылетаем?

– Нет. Ты нужна мне здесь. Разберешься со Стибблом. Выжми из него все до последней капли. Продолжай работать по сестре Сьюзен, найди на нее все, что сможешь. Она в Далласе. Должна была все подготовить для Макквина. У них где-то там место, достаточно уединенное, чтоб держать заложника. У нее самой – отдельная квартира, где-то неподалеку. Подключи Бакстера и Трухарта. Понадобятся еще люди – звони, я все устрою.

– Одна ты туда не поедешь, – возмутилась Пибоди, загораживая собой дверь.

– Детектив Пибоди, вам неясен приказ? – Ева удивленно приподняла бровь.

– Даллас, вот не надо. Не надо мне этих твоих психологических атак. Это же ловушка! К тому же там. Так, где… в общем, там.

– Я знаю, где это, и уж конечно, догадываюсь, что он готовил мне ловушку. Но он захочет потянуть время, поиграть со мной. В этом его просчет.

Но Пибоди скрестила руки на груди и расставила ноги.

– Я еду с тобой.

– Пибоди, я знаю, что ты пыталась заниматься рукопашным боем, но я тебя за пять секунд уделаю, – произнесла она и вздохнула, видя, что та лишь еще решительней на нее уставилась.

«Сначала Мира, – подумала Ева, – теперь она».

– Если я не в состоянии за себя постоять, мне в управлении не место.

– Не о том речь, – ответила Пибоди. – Это совсем другое дело.

– Каждое дело – совсем другое, и над каждым мы работаем по-своему. Но работаем, делаем свою работу и идем на риск, если она этого требует. Вот и все.

Ева прикинула, не отпихнуть ли ей просто-напросто Пибоди с дороги, но передумала. Идея унизить подобным образом напарника не только оставила неприятный осадок, но к тому же Пибоди ей была нужна на коне, уверенная в себе и с ясной головой.

И помимо всего этого, ей просто не хватило бы духу в ответ на беспокойство так вот плюнуть в душу своему другу.

– Я сейчас позвоню Рорку, спрошу, не найдет ли он время поехать со мной консультантом. Уитни с начальством в Далласе уже все обсудил. Пибоди, не спорь. Мне надо ехать и надо знать, что ты здесь в состоянии принять на себя расследование.

– Мне? Расследование? Но ведь Бакстер…

– Ты изучала дело Макквина и в курсе всех этапов расследования на данный момент. Ты, черт подери, офицер полиции, тебе только что медаль дали. Так что ты возьмешь на себя расследование в Нью-Йорке и сделаешь все, как тебя учили. И не подведешь меня.

– Я тебя не подведу. Но, пожалуйста, не надо лететь туда одной. Если Рорк прямо сейчас не сможет, возьми кого-нибудь еще. Кого-нибудь знакомого, надежного. Ты же там никого не знаешь.

– У меня есть дела на всех в местном департаменте. Если Рорк сейчас занят, я спрошу Фини.

– Ладно. Но если я тебе понадоблюсь…

– Я знаю, где тебя найти. А теперь мне пора. Он мне всего восемь часов дал, и часы тикают. Пришли мне все, что вытянешь из Стиббла, и все, что найдешь по напарнице.

– Я буду звонить каждый час, – сказала Пибоди и, не без колебаний уступив Еве дорогу, пошла за ней. – Как лучше обработать Стиббла? Может…

– Ты сама все знаешь. Действуй. Но сначала введи наших в курс дела, – сказала она напоследок и с этими словами вышла.

Спускаясь на парковку, Ева вытащила телефон, вызвала Бакстера.

– Здорово, – отозвался тот.

– Бакстер, я вылетаю из города, иду по следу Макквина. Пибоди остается вместо меня. Вы с Трухартом будете работать под ее началом. Она теперь за главного.

– Вас понял.

– Не надо ее слишком сторожить, но и сиделкой работать тоже не нужно.

– Слишком – это как именно? Ладно, Трухарт меня попридержит. Счастливого пути, лейтенант. Ты уж схвати этого гада за яйца.

– Таков план, – сказала Ева и, отключившись, на ходу стала набирать рабочий номер Рорка.

С экрана ей улыбнулась его секретарь, Каро.

– Добрый день, лейтенант Даллас. У Рорка как раз заканчивается видеоконференция. Если важно, могу соединить прямо сейчас.

– Я еду к нему. Нужно поговорить. Это срочно.

Каро сразу сделалась серьезной.

– Я отменю следующую встречу.

– Спасибо.

«Ну вот и все, поехали», – подумала Ева, запрыгивая в специально сконструированный ради нее Рорком городской внедорожник и вдавливая педаль газа в пол. В дороге, обгоняя, стремительно протискиваясь, перепрыгивая на вертикальном взлете другие машины, она загрузила данный ей Уитни диск в бортовой компьютер и начала пролистывать личные дела лейтенанта Риккио и его отряда.

В просторном черно-белом вестибюле штаб-квартиры корпорации Рорка к ней тут же подскочил один из охранников:

– Лейтенант, сюда вызвали лифт специально для вас.

– Спасибо, – отрывисто сказала она и быстрым шагом направилась прямо, мимо голографических карт, рек и гор, цветов и снующих из магазинчиков в кафе и обратно людей.

Охранник посадил ее в лифт, но сам остался снаружи.

– Все уже запрограммировано, доставит вас прямо в офис мистера Рорка, – сказал он, и двери закрылись.

Пока скоростной лифт поднимал ее все выше и выше, Ева мерила кабину шагами и продолжала приводить мысли в порядок, планировать, что еще и как именно ей нужно успеть сделать.

Двери лифта открылись, Рорк ее уже ждал.

– Что случилось?

– Макквин взял заложника, – с ходу выдохнула Ева и, когда он сжал ее руку, осознала свою ошибку: Рорк решил, что это кто-то в Нью-Йорке, кто-то из их близких.

– Кто?

– Мелинда Джонс. Одна из двух близняшек, последних его жертв.

– Я помню. – Выражение лица Рорка оставалось все таким же напряженным.

«Он все помнит», – подумала Ева.

– Она в Далласе, – произнес Рорк.

– Похитил ее прошлой ночью. Подробности потом могу рассказать. Он дал мне срок – либо я вылетаю, либо он начнет резать ее по кусочкам.

– Он хочет, чтобы ты прилетела в Даллас? – Он сощурил свои прекрасные синие глаза. – Он именно этого потребовал?

– Да, и дал мне восемь часов, начиная с момента, когда ее сестра получила сообщение. Это было в десять сорок три по местному времени. Сейчас двенадцать сорок, так что на дорогу у меня шесть часов. Или погоди… с ними разница во времени, так что у меня на час меньше. Или больше? Черт, даже это сообразить не могу.

– Времени хватит. То, что он в Далласе, – не случайность.

– Не без того. Но это все мы можем и потом обсудить. Прямо сейчас мне надо не терять времени на всякую чушь. Мне дано разрешение лететь туда с напарником, помощником и так далее и подключиться к расследованию. Пибоди останется здесь, мне нужно, чтобы она занималась делами в Нью-Йорке.

Рорк молча кивнул и без лишних слов пошел к дальней стене своего огромного кабинета, туда, где на фоне безбрежного вида на Нью-Йорк стоял его рабочий стол.

– Каро, отмени все запланированные встречи, впредь до особого распоряжения меня ни для кого нет. Мне нужен полностью заправленный самолет до Далласа, штат Техас, пусть подадут прямо на корпоративную стоянку, прямо сейчас, – проговорил он в интерком и отключил связь. – Ева, присядь на секунду.

– Я не просила тебя лететь со мной. Я собиралась, но ты мне даже возможности не дал.