Текст книги "Расплата за смерть"

Мэвис вообще любила экспериментировать со своими волосами, следуя за капризами моды, и они постоянно меняли свой цвет – от красного к золотому или кислотно-зеленому. Сейчас ее волосы были разноцветными. «В этом – вся Мэвис, – подумала Ева, с глупой улыбкой глядя на экран. – Господи, вы только посмотрите на нее!»

Да, большой путь прошла ее лучшая подруга! Когда-то она была уличным воришкой и зарабатывала на хлеб «карманной тягой». Собственно, тогда они и познакомились – Ева поймала ее с поличным. Затем Мэвис стала петь и танцевать в третьеразрядных клубах, а вот теперь – пожалуйста, звезда первой величины!

Ева протянула руку к трубке, намереваясь позвонить подруге и рассказать о том, что у нее сейчас перед глазами, но в этот момент зазвонил ее телефон.

– Слушаю, – сказала Ева.

Светофор уже давно переключился на зеленый свет, а она все не трогалась с места, завороженно глядя на экран. Сзади послышались нетерпеливые гудки других водителей.

– Здравствуй, Даллас.

– Уэбстер?

Ева непроизвольно напряглась. Она была хорошо – даже слишком хорошо! – знакома с Доном Уэбстером. Но какой полицейский не напряжется, когда ему звонит офицер из отдела внутренних расследований – «гестапо», как называли его между собой копы?

– Почему ты звонишь мне по личному номеру? Инструкции требуют, чтобы ваша служба связывалась с нами по официальным каналам.

– У тебя найдется несколько минут? Мне нужно с тобой поговорить.

– Ты и так со мной говоришь. В чем дело?

– Нет, этот разговор не телефонный. Мы должны увидеться.

– Зачем?

– Всего десять минут, Даллас!

– Я уже еду домой. Позвони мне завтра.

– Всего десять минут! – твердо повторил он. – Встретимся в парке, прямо рядом с твоим домом.

– Это как-то связано с отделом внутренних расследований?

– Узнаешь. Я у тебя на хвосте.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Ева убедилась, что Уэбстер говорил не в переносном, а в буквальном смысле – его машина действительно двигалась сзади, – и почувствовала себя еще более неуютно. Она не стала останавливаться у ворот своего дома, а проехала еще пару кварталов и, найдя единственное свободное место у тротуара, ловко припарковала машину. Ее не удивило то, что Уэбстер не стал утруждать себя поиском места для парковки, а просто бросил автомобиль посередине улицы, проигнорировав возмущенные взгляды элегантной супружеской четы, которая выгуливала на лужайке трех изысканных афганских борзых. Он поставил на приборный щиток включенную полицейскую мигалку, вышел из машины и направился к Еве.

Обаятельная улыбка Уэбстера неизменно помогала ему в общении с женщинами, и он это прекрасно знал. Вот и сейчас, изобразив самую благожелательную улыбку, он радушно приветствовал Еву. Лицо у него было худым и угловатым – эдакий ученый муж, только без очков и бархатной шапочки. Курчавые волосы были коротко острижены.

– В неплохом местечке ты поселилась, Даллас. И соседи у тебя такие, что перед ними прямо хочется пасть ниц.

– Да, веселые ребята. Мы часто устраиваем вечеринки с плясками на столе в голом виде. Что тебе нужно, Уэбстер?

– Скажи сначала, как ты поживаешь? – Уэбстер неторопливо направился к зеленой лужайке; растущие вокруг нее деревья весна уже тронула своим дыханием.

С трудом подавив раздражение, Ева сунула руки в карманы и последовала за ним.

– Прекрасно. А ты?

– Не жалуюсь. Чудесный вечер! Тебе нравится весна в Нью-Йорке?

– А что ты думаешь о последней игре «Янки»? Ну, теперь, когда мы так мило побеседовали, я все же хотела бы узнать, что тебе от меня нужно.

– Ты всегда была неразговорчива, Даллас. – Он вспомнил тот единственный раз, когда ему удалось затащить Еву в постель. Она и тогда произнесла не больше десятка слов. – Может, поищем лавочку? Вечер-то действительно чудесный!

– Я не хочу искать лавочку. Я не хочу хот-дог и не желаю беседовать о погоде. Я хочу домой. И если тебе нечего мне сказать, я пошла.

Она развернулась и сделала несколько шагов.

– Ты ведешь дело об убийстве Коли, верно? – послышалось за ее спиной.

Ева обернулась.

– Да, а что? – В мозгу Евы раздался тревожный звоночек. – Какое отношение это имеет к отделу внутренних расследований?

– Я не сказал, что оно имеет к нам какое-то отношение, но, когда погибает полицейский, мы всегда проверяем сопряженные с этим факты.

– Рутинная проверка не предполагает личных встреч в нерабочее время с лицом, ведущим расследование, – отчеканила Ева и, подойдя к собеседнику, посмотрела ему прямо в глаза. – Итак, Уэбстер, почему отдел внутренних расследований сует нос в дело, которое я веду?

– Видишь ли, я ознакомился с предварительным отчетом. Жуткое убийство. Это трагедия не только для его семьи, но и для всех нас.

Ева постепенно начинала понимать, что происходит.

– Ты знал Коли?

– Не совсем. Большинство детективов шарахаются от нашего отдела, как черт от ладана. Вот ведь как интересно получается: когда речь заходит о продажных полицейских, все негодуют и требуют призвать их к ответу, но в то же время чураются тех, кто выводит этих самых продажных копов на чистую воду.

– Ты хочешь сказать, что Коли был продажным полицейским?

– Ничего такого я не говорю. Но даже если бы в отношении его велось следствие, я бы не имел права обсуждать с тобой эту тему.

– Бред собачий, Уэбстер! У меня на руках – убитый коп, и, если он был в чем-то замешан, я должна это знать.

– Повторяю, я не имею права обсуждать с тобой работу отдела внутренних расследований. Но я узнал, что ты заинтересовалась финансовыми делами Коли и даже получила ордер на доступ к этой информации.

Ева чувствовала, что вот-вот взорвется, и немного помолчала, пытаясь взять себя в руки.

– Я не имею права обсуждать с тобой работу отдела по расследованию убийств, – наконец сказала она. – Тем более что я не понимаю, чем могло следствие, которое я веду, заинтересовать ваш крысиный отдел.

– Ну вот, теперь ты пытаешься меня оскорбить, – развел руками Уэбстер, оставаясь при этом совершенно спокойным. – А ведь я просто хотел намекнуть тебе – неофициально, по-дружески, – что наше Управление только выиграет, если это дело будет закрыто как можно быстрее и без шума.

– Ты хочешь сказать, что Коли был связан с Рикером?

На сей раз самообладание отказало Уэбстеру. Его лицо напряглось, взгляд стал настороженным, но голос остался таким же ровным, как и прежде:

– Не понимаю, о чем ты, Даллас. Но тебе следует знать, что копаться в финансовых делах детектива Коли – совершенно напрасный труд. Ты не найдешь там ничего интересного, но зато огорчишь его близких. И вообще, я не понимаю, почему вокруг дела Коли подняли такую шумиху. В конце концов, этот человек погиб не при исполнении служебных обязанностей.

– Этого человека забили до смерти! Он был полицейским! У него осталась вдова! Двое детей потеряли отца! И ты считаешь, что при этом важен тот факт, что он погиб не при исполнении служебных обязанностей?

– Нет. – У Уэбстера хватило такта, чтобы смутиться и отвести глаза в сторону. – Просто это действительно так.

– Не учи меня работать, Уэбстер! Никогда больше не вздумай указывать мне, как я должна вести расследование убийства! Если ты перестал быть полицейским, то я – нет.

Ева снова развернулась, намереваясь направиться к машине, но Уэбстер поймал ее за руку и повернул к себе, хотя и знал, какая буря может разразиться вслед за этим. Однако глаза Евы, к его удивлению, были пусты и холодны.

– Отпусти мою руку. Сейчас же, – мертвым голосом проговорила она.

Уэбстер повиновался и сунул руку в карман, словно обжегшись.

– Я хотел сказать тебе только одно: наш отдел считает, что это дело должно быть закрыто без всякого шума.

– А почему вы думаете, что мне есть какое-то дело до пожеланий вашего поганого отдела? Если хотите сообщить мне что-то в связи с расследованием убийства детектива Таджа Коли, сделайте это официальным путем. И не ходи больше за мной по пятам, Уэбстер. Никогда.

Ева села в машину, дождалась просвета в потоке автомобилей и отъехала от тротуара. Уэбстер смотрел ей вслед. Он видел, как Ева развернулась и вскоре въехала в ворота своего дома. «Ворота нового мира, в котором она теперь живет», – подумал Уэбстер. Он сделал несколько глубоких выдохов, а когда это не помогло, изо всех сил пнул ногой покрышку своего автомобиля.

Уэбстеру было ненавистно то, что ему приходилось делать, а еще более ненавистно сознание того, что ему никогда не одержать над ней верх.

3

Ева медленно ехала по подъездной аллее к внушительному особняку – их с Рорком дому. Внутри у нее все кипело. «Что за чертова работа! – думала она. – Нигде от нее нет спасения – даже на пороге собственного дома! А что касается Уэбстера, то он явно сказал далеко не все. Умолчал о чем-то важном, что напрямую связано с отделом внутренних расследований».

Необходимо было взять себя в руки и успокоиться. Уж слишком она разозлилась на Уэбстера за то, что он посмел ей указывать. А сейчас очень важно понять, что же он пытался ей сказать, на что намекал. И еще важнее – вычислить то, что он оставил за скобками.

По своему обыкновению и чтобы позлить Соммерсета – старого дворецкого Рорка, Ева бросила машину прямо перед подъездом, взяла с сиденья свою сумку с папками и уже поднялась до середины крыльца, как вдруг замерла на месте. Постояв пару секунд, Ева с силой вытолкнула воздух из груди, решительно повернулась и села на ступеньку.

«Пора попробовать что-нибудь новенькое, – решила она. – Например, спокойно посидеть на крыльце, наслаждаясь замечательным весенним вечером, полюбоваться на деревья и кусты вокруг лужайки и прозрачное высокое небо».

Ева жила здесь уже больше года, но редко, очень редко находила возможность как следует рассмотреть все это великолепие. Дом представлял собой грандиозное сооружение с башнями, башенками, галереями, балконами и огромным количеством сияющих стеклом окон самой разной формы – стрельчатых, круглых, обычных. Это был подлинный гимн изысканному вкусу, богатству и стильному комфорту. Бесчисленные комнаты ломились от старинной мебели, фарфора, произведений искусства, здесь были предусмотрены все мыслимые удобства, о которых только можно мечтать.

А вот сад, наоборот, был предназначен специально для человека, который хоть и привык к роскоши, но при этом в состоянии оценить прелесть самого обычного цветка, выросшего из случайно занесенного ветром семечка. Рорк высадил в саду деревья, которые, несомненно, переживут их с Евой, и кусты, которые быстро разрастались. А вокруг – по периметру – протянулись высокие каменные стены; железные ворота с мудреной системой охраны защищали этот островок спокойствия от бесцеремонной назойливости огромного города.

Однако город все равно был здесь, рядом, как злая голодная собака, которая рыщет вокруг и вынюхивает, чем бы поживиться. Ева подумала, что в этом, наверное, частично заключается двойственность натуры Рорка – да, пожалуй, и ее собственной.

Рорк вырос в трущобах Дублина и боролся за выживание любыми доступными способами. Детство Евы тоже было изуродовано, и жуткие воспоминания о нем преследовали ее даже теперь, когда она превратилась во взрослую и самостоятельную женщину. Рорк отгородился от своего прошлого богатством и властью, которую оно дает, Ева – своим полицейским жетоном. И они оба были готовы на все, чтобы только это прошлое их не настигло. Иногда Еве казалось чудом, что, несмотря ни на что, им удалось остаться нормальными людьми и даже создать семью.

Как бы то ни было, сейчас Ева сидела на ступеньках крыльца, любовалась распускающейся листвой, пытаясь вытравить из сердца всю гадость, которая накопилась там за день, и ждала мужа.

Наконец она увидела, как в медленно раздвинувшиеся ворота въехал длинный черный лимузин и бесшумно двинулся к дому. Задняя дверца открылась, и оттуда вышел Рорк. Они с шофером обменялись несколькими словами, и машина отъехала, а Рорк направился к дому, не сводя глаз с жены.

Никто и никогда не смотрел на Еву так, как он. Его взгляд словно говорил: ты для меня одна на этом свете, и больше никого не существует. И сколько бы раз Ева ни ловила на себе этот долгий пристальный взгляд, ее сердце неизменно начинало биться в учащенном ритме.

Рорк уселся возле Евы, поставив свой кейс рядом, и широко расставил ноги.

– Привет! – сказала она.

– Привет! Хороший вечер.

– Да, и цветы красивые.

– Ага. Весеннее обновление. Звучит банально, но весьма точно, как и любое клише. – Он провел рукой по волосам. – Что делаешь?

– Ничего.

– Вижу, потому и спрашиваю. Это на тебя не похоже, дорогая Ева.

– Считай, что это что-то вроде эксперимента. – Ева закинула ногу на ногу. – Пытаюсь понять, смогу ли я бросить работу в Управлении.

– Ну и как, получается?

– Пока – нет. – Она откинула голову и закрыла глаза. – У меня было такое хорошее настроение, когда я ехала домой! Представляешь, я увидела на уличном экране рекламный клип Мэвис.

– Да, весьма впечатляюще.

– Ты знал? А почему не сказал мне?

– Его только сегодня выпустили на экраны. Я был уверен, что ты увидишь его, возвращаясь домой, и решил: пусть это будет для тебя сюрпризом.

– Так оно и вышло. – Вспомнив разноцветные косички Мэвис, Ева улыбнулась: – Я так обалдела, что чуть не сшибла лоток с хот-догами, а потом сидела и глупо улыбалась. Хотела ей позвонить, но тут меня вызвали.

– Опять работа помешала личной жизни?

– Вроде того. Это был Уэбстер. – Поскольку глаза Евы были закрыты, она не заметила, как напрягся Рорк при упоминании этого имени. – Дон Уэбстер из отдела внутренних расследований.

– Я помню, кто это такой. Что ему было нужно?

– Хотела бы я сама это понять! Он позвонил по моему частному номеру и попросил о беседе.

– Вот как? – Голос Рорка звучал подозрительно мягко.

– Оказывается, он ехал за мной от самого Управления. Мы встретились здесь, недалеко от дома. Сначала он изображал собой саму любезность, а потом стал приставать ко мне по поводу Коли. – При воспоминании об этом кровь в жилах Евы вновь закипела. – Говорил, что его отдел хотел бы похоронить это расследование, возражал против того, чтобы я копалась в финансовых делах убитого… И при этом постоянно подчеркивал, что говорит со мной доверительно, как друг.

– И ты ему веришь?

– Нет, конечно! Но я не могу понять, какую цель он преследует. И еще мне не нравится, что отдел внутренних расследований тянется своими липкими щупальцами к расследованию, которое поручено мне.

– У этого человека может существовать и личный интерес к тебе, – холодно заметил Рорк.

– У Уэбстера? – Ева открыла глаза и удивленно взглянула на мужа. – Ничего подобного! Мы с ним действительно однажды ночью выпустили пар, но это было в первый и последний раз. К тому же с тех пор прошло почти десять лет. Все давно позади!

«Для тебя, может, и позади, но только не для меня!» – подумал Рорк, однако вслух ничего не сказал.

– Как бы то ни было, я не могу понять, чем они так обеспокоены – убийством Коли или его возможной связью с Рикером…

– С Максом Рикером?

– Да. – Глаза Ева сузились. – Ты его знаешь? Черт, мне следовало догадаться раньше!

– Ну-у… мы с ним встречались. А каким образом они с Коли были связаны?

– Примерно полгода назад Коли входил в команду, которая вела дело Рикера; правда, был на вторых ролях. Рикеру удалось ускользнуть от суда, но это, должно быть, стоило ему немалых денег. Не исключено, что значительная часть их пошла на подкуп некоторых копов.

– Судя по тому, что я наблюдал сегодня утром в «Чистилище», Рикер к этому не причастен. Не его стиль!

– Да он, я полагаю, и не собирался оставлять там свою визитную карточку.

Несколько мгновений Рорк молчал.

– Понятно, – наконец вымолвил он. – Ты хочешь знать, имел ли я когда-нибудь дела с Рикером?

– Я тебя об этом не спрашивала.

– Но хотела спросить. – Рорк приподнял голову жены за подбородок и запечатлел на ее губах легкий поцелуй. – Пойдем в сад, прогуляемся.

– Пожалуй, на сегодня хватит экспериментов, – улыбнулась Ева. – Я взяла домой работу, и мне пора ею заняться.

– Тебе будет работаться гораздо легче, если мы проясним этот вопрос.

Рорк взял жену за руку и неторопливо пошел по направлению к лужайке. Ветер сорвал с деревьев несколько первых соцветий, и теперь они лежали на зеленом травяном ковре, как снежинки, забывшие растаять. На изумрудном покрывале росли цветы, назвать которые Ева бы не смогла, поскольку была сугубо городским человеком, – темно-фиолетовые бархатные кляксы и мерцающие белые звезды. Дневной свет медленно умирал, уступая место закатным краскам, и воздух, свежея с каждой минутой, наполнялся ароматами весеннего цветения. Однако, вдыхая эти запахи, Ева продолжала ощущать зловонное и жадное дыхание огромного города, который рыскал вокруг их оазиса в поисках поживы.

Рорк нагнулся, сорвал тюльпан и протянул его Еве.

– Я не виделся с Максом Рикером и не имел с ним никаких дел на протяжении многих лет, – заговорил он. – Но, признаюсь, было время, когда мы с ним на пару проворачивали кое-какие делишки.

– Что за делишки?

Рорк остановился, взял Еву за подбородок и, приподняв ее голову, посмотрел ей в глаза. В них было смятение.

– Для начала давай проясним одну очень важную вещь. Даже такой, как я… Такой, скажем, испорченный человек, как я, обязательно имеет ряд определенных табу. Одним из них является заказное убийство. Я никогда и никого не убивал за деньги, Ева. Только если мне приходилось защищать свою жизнь – или собственные интересы.

Ева кивнула, словно ослепнув.

– Понятно, – буркнула она. – Давай не будем об этом говорить. По крайней мере, сейчас…

– Как скажешь.

Однако Ева понимала: прятать голову в песок уже поздно – она и так успела узнать слишком многое. Оставалось одно – выяснить у Рорка всю его подноготную.

– Ты торговал наркотиками?

Рорк сознавал, что не имеет права лукавить и тем более лгать.

– Должен признаться, в начале моей… гм… трудовой деятельности бывало и такое. Я тогда был не очень разборчив в средствах. Да, время от времени я толкал наркотики и на этой почве иногда пересекался с Рикером и его шайкой. Последний раз я имел с ним дело… Господи, это было больше десяти лет назад! Мне тогда было наплевать, чем он занимается, а потом я достиг рубежа, за которым Рикер оказался мне не нужен. Я уже мог позволить себе роскошь не иметь дело с людьми, которые мне не нравятся.

– Понятно…

– Ева! – Рорк положил руки на плечи жены и посмотрел ей прямо в глаза. – Ты же знаешь: к тому времени, когда мы с тобой встретились, я уже практически бросил все незаконные дела. Я давно принял это решение. А после встречи с тобой я вообще отказался от сомнительных операций, поскольку понимал, что для тебя это неприемлемо.

– Не стоит об этом говорить. Я действительно все это знаю.

– Стоит! Причем именно сейчас! Ради тебя я готов на все, но есть одна вещь, сделать которую не в моих силах. Я не могу изменить свое прошлое.

Ева посмотрела на тюльпан – идеальный по форме и невинный, словно младенец, а потом подняла глаза на Рорка. Его нельзя было назвать невинным, но для нее – видит бог! – он был идеальным.

– Не нужно ничего менять, – сказала она, положив руки ему на плечи. – Нам и так хорошо.

* * *

За ужином они тщательно избегали любых тем, связанных с его или ее работой, а потом Ева уединилась в своем кабинете и принялась изучать информацию о финансовых делах Таджа и Пэтси Коли. Она рассматривала ее под разными углами, выпила три чашки кофе, сделала некоторые умозаключения, а затем встала и отправилась к Рорку. Постучав в дверь, она вошла, не дожидаясь разрешения.

Рорк сидел за письменным столом и разговаривал по телефону. Он говорил по «громкой связи», не поднимая трубки, поэтому Еве было несложно сообразить, что его собеседник находился в Токио. Увидев жену, Рорк жестом велел ей подождать.

– Нет, Фуми-сан, к великому моему сожалению, условия, которые вы предлагаете, меня не устраивают.

– Эти условия – предварительные и, естественно, подлежат дальнейшему обсуждению, – послышался из динамика голос с сильным акцентом. Он звучал сухо, даже немного неприязненно, однако холодный и спокойный тон Рорка производил более внушительное впечатление.

– В таком случае давайте обсудим этот вопрос, когда расчеты будут не «предварительными», как вы это называете, а реальными.

– Я почту за честь обсудить это с вами при личной встрече, Рорк-сан. И мне, и моим партнерам кажется, что такая деликатная тема не может являться предметом телефонных переговоров. Весна в Токио изумительна! Может быть, вы найдете возможность посетить наш город в ближайшее время? За наш счет, разумеется.

– Я был бы счастлив согласиться на ваше чрезвычайно заманчивое предложение, однако, учитывая мою теперешнюю занятость, это, к сожалению, невозможно. Однако я с радостью приму вас и ваших партнеров здесь, в Нью-Йорке. Если вас устраивает такой вариант, свяжитесь с моим управляющим. Он будет рад решить любые проблемы, связанные с вашей поездкой.

На другом конце линии на некоторое время воцарилось молчание.

– Благодарю вас за любезное приглашение. Я посоветуюсь со своими компаньонами, а затем свяжусь с вами через вашего управляющего.

– Буду ждать этого с нетерпением. Всего наилучшего, Фуми-сан!

Рорк выключил телефон.

– Что ты покупаешь на этот раз? – поинтересовалась Ева.

– Пока еще не покупаю, но веду переговоры. Как бы ты отнеслась к тому, чтобы стать хозяйкой японской бейсбольной команды?

– Мне нравится бейсбол, – немного подумав, ответила Ева.

– Ну вот и прекрасно. Итак, лейтенант, чем я могу вам помочь?

– Мне не к спеху. Если ты очень занят приобретением… черт побери, бейсбольной команды! – я могу и подождать.

– Я же сказал, что еще ничего не приобретаю – по крайней мере, до тех пор, пока не закончены переговоры. – В его глазах вспыхнул волчий огонек. – Причем на моих условиях!

– Ладно, тогда – первый вопрос. Как бы ты себя вел, если бы я раз и навсегда отказалась говорить с тобой о своей работе?

– Отшлепал бы тебя. – Ева рассмеялась, а Рорк встал из-за стола. – Надеюсь, что этот вопрос – риторический и такого никогда не случится, и все же мне хотелось бы знать, почему ты его задаешь.

– Я очень боюсь быть отшлепанной, поэтому сформулирую вопрос иначе. Возможна ли такая ситуация: живут вместе два человека – муж и жена, любят друг друга, имеют детей, но она и понятия не имеет, чем он занимается в рабочее время? – Увидев, как брови Рорка удивленно взметнулись вверх, Ева выругалась: – Дьявол! Наверное, тебе этого не понять. Ты в рабочее время чем только не занимаешься: покупаешь все, до чего можешь дотянуться, производишь все товары, которые только известны человечеству… Сейчас, например, пытаешься заграбастать японскую бейсбольную команду. Я бы при всем желании не могла уследить за твоей разнообразной деятельностью.

– Господи, Ева, да моя жизнь – это открытая книга! – Рорк обошел вокруг письменного стола. – Однако, возвращаясь к твоему вопросу, могу ответить: да. Я считаю вполне возможным, что два человека, живущие вместе, могут ничего не знать о том, чем каждый из них занимается вне дома и какие интересы у него существуют на стороне. Допустим, я люблю удить рыбу…

– Удить рыбу?

– Я сказал «допустим». Это всего лишь пример. Предположим, рыбалка – моя страсть, и каждые выходные я отправляюсь в Монтану, чтобы ловить рыбу на сушеную муху. Будешь ли ты, зная эту мою привычку, каждый раз после моего возвращения расспрашивать меня о том, как прошла рыбалка?

– Рыбалка… – эхом повторила Ева, и Рорк рассмеялся.

– Вижу, ты поняла, что я имею в виду. А теперь скажи, почему ты об этом спросила?

– Хочу составить для себя представление о семье Коли, понять, что это за люди. Но главное, пытаясь избежать порки, спешу поделиться с тобой своими служебными тайнами. Тут я тебя наверняка положу на лопатки. Хочешь мне помочь?

– Разумеется, только с одной поправкой: на лопатки ты меня положить не сможешь.

– Не только смогу, а уже положила.

– Потому что жульничаешь, – шутливо огрызнулся Рорк и прошел вслед за женой в ее кабинет.

Ева вывела на экран монитора финансовую информацию семьи Коли; Рорк уселся на угол стола и, склонив голову набок, стал ее просматривать. Цифры были воздухом, без которого этот человек не мог жить, и он ориентировался в них, как опытный следопыт в непроходимом лесу.

– Ну, что я могу тебе сказать… – заговорил Рорк через пару минут. – Типичная семья, принадлежащая к среднему классу. Квартплата у них умеренная, вносят они ее в срок, машину арендуют. Правда, плата за место в подземном гараже немного завышена, но это, возможно, из-за жадности хозяев дома. Расходы на одежду, еду, развлечения невысоки, они, видимо, ограничивали себя. Налоги платили исправно. На банковский счет два раза в месяц поступали вклады, сумма которых вполне соответствует доходам семьи. По крайней мере, обвинить Коли в том, что они жили не по средствам, невозможно.

– Да, невозможно. Но вот что странно: ни сам Коли, ни его жена не имели собственных машин и предпочитали пользоваться арендованными.

– Да? – Рорк наморщил лоб и снова уставился на экран монитора. – Ну что ж, учитывая, что их месячный доход составлял менее четырех тысяч долларов, в этом нет ничего удивительного.

– Сколько? – опешила Ева. – Четыре тысячи? – Прищурившись, она вглядывалась в цифры, сменявшие друг друга на экране. – Посмотри сюда! Графа «Инвестиции». Они вкладывали деньги в накопительный фонд на будущее образование детей, в пенсионный фонд… – Ева перелистнула электронную страницу и почти тут же услышала, как ахнул Рорк за ее спиной.

– Гляди-ка! Ребята, видимо, всерьез заботились о своем завтрашнем дне! За последние пять месяцев в банк положено пятьсот тысяч долларов, причем, как следует из записей, они заработаны вполне законно. Я хочу сказать, что на бумаге, то есть на экране, все выглядит очень гладко. Однако, будь я на месте Коли, я проявил бы большую изобретательность в придумывании источников дохода. Ему следовало нанять консультанта по биржевым операциям!

– У него не было необходимости в консультанте по биржевым операциям. Полицейский, который считает каждый цент, не может сколотить полмиллиона баксов, даже играя на бирже. Такие деньги могут быть только у продажного копа! – В груди у Евы заныло. – Значит, он был прикормленным полицейским. Вопрос только в том – кто ему платил и за какие услуги!

Рорк продолжал листать электронные странички.

– Депозиты, номера счетов… – бормотал он. – Эта информация была спрятана, но не особенно глубоко. Тщательная проверка выявила бы все это в два счета. Довольно нагло с его стороны.

Ева вскочила с кресла и стала метаться по кабинету.

– Довольно нагло… – эхом повторила она. – Не думаю, что Коли был дураком. Скорее всего, он просто был слишком уверен в себе! Уверен в том, что его никто не станет проверять!

– Ты права, – согласился Рорк. – Если бы Коли не кокнули, никому и в голову не пришло бы совать нос в его финансовые дела. Его образ жизни не был вызывающим, он не швырялся деньгами и жил в рамках своего официального заработка.

– Вот именно! – кипела Ева. – Выполнял свою работу, хотя не хватал звезд с неба. По вечерам возвращался к своей ненаглядной женушке и чудесным детишкам, а на следующее утро просыпался, и все опять шло своим чередом. Он ни разу не засветился. Обычный полицейский, на которого никто не обращает особого внимания, похожий на тысячи других. Хороший, дружелюбный парень. И все же отдел внутренних расследований почему-то вел за ним наблюдение!

Ева резко остановилась посередине комнаты.

– Они следили за ним, а значит, им известно, что Коли продался! Но они не хотят, чтобы это выплыло наружу. Насколько мне известно, у парней из отдела внутренних расследований вместо сердца – большой холодный булыжник, так что нелепо предполагать, будто они оберегают чувства безутешной вдовы. Так кто кому прикрывает задницу?

– Возможно, всему этому есть довольно простое объяснение, – предположил Рорк. – Допустим, они вели расследование в отношении Коли; потом его убили, и оно потеряло смысл. И теперь это они решили похоронить дело Коли, чтобы не привлекать внимания общественности.

– Может, и так. Я, по крайней мере, не буду сбрасывать со счетов такую возможность. – У Евы перехватило горло. – Однако, как бы то ни было, у меня на руках – убитый полицейский. Продажный или нет – это другой вопрос, но он – полицейский. И это расследование веду я!

Ева помолчала, а затем словно рубанула:

– Вот что! Я хочу поговорить с Максом Рикером!

– Лейтенант! – Рорк встал позади жены, положил руки на ее плечи и принялся их массировать. – Я очень высоко ценю ваши профессиональные способности, ваш интеллект и вашу интуицию. Но Рикер – чрезвычайно опасный человек, особенно когда речь идет о женщинах. Вы непременно покажетесь ему привлекательной во многих отношениях – в частности, его наверняка заинтересует то обстоятельство, что вы в некотором смысле… гм… связаны со мной.

– Правда? – Ева повернулась к Рорку: – Почему же?

– Дело в том, что мы с ним разорвали наши деловые отношения… не слишком мирно.

– Вот и замечательно! Я попробую использовать и этот факт. Надеюсь, мое обращение и в самом деле заинтересует его, а это поможет мне прорваться через бастион его адвокатов и договориться о встрече с ним самим.

– В таком случае позволь мне самому организовать вашу встречу.

– Нет!

– Ева, остынь и подумай! Я смогу это устроить гораздо быстрее и эффективнее.

– Только не сейчас и не таким образом. Ты действительно не можешь изменить свое прошлое, а Рикер – часть твоего прошлого. Но не настоящего!

– Он скорее является частью твоего настоящего.

– Совершенно верно. Вот пусть так и остается! Если Рикер причастен к убийству, ты с твоей бульдожьей хваткой, вероятно, выяснишь это скорее, нежели я. Но дело в другом. Каким бы полицейским ни был Коли – хорошим или плохим, – я должна за него отомстить. Поэтому лучше не спорь со мной: я назначу встречу с Рикером, когда настанет нужный момент.

– Ладно, я не стану с тобой спорить. Но давай договоримся так: прежде чем ты с ним встретишься, я произведу предварительную разведку. – «И сделаю все возможное, чтобы обезопасить тебя от Рикера!» – мысленно добавил Рорк.

– Валяй, разведывай, – уклончиво ответила Ева. – А пока расскажи мне все, что ты о нем знаешь.

Рорк подошел к бару и налил себе виски. Он явно нервничал.

– Ну, что тебе рассказать о Рикере? Прекрасные манеры, великолепное образование… Когда ему нужно, умеет быть обаятельным. Обладает колоссальным самомнением, обожает находиться в компании красивых женщин. Он вообще любит женщин, и, если они потакают ему, Рикер умеет быть щедрым. Но если ему идут наперекор… – Рорк отвернулся к окну и залпом выпил виски, – …он может быть чрезвычайно жестоким. Точно так же Рикер ведет себя со своими компаньонами и подчиненными. Однажды я стал свидетелем того, как Рикер перерезал горло официанту за то, что тот опрокинул ему на брюки бокал с вином.