Текст книги "Черная роза"

Глава 4

Обычно, увлеченный работой, Митч вспоминал об уборке, только когда уже некуда было присесть или поставить чашку кофе. В просветах между проектами он потихоньку разгребал все. Во всяком случае, как-то перегруппировывал завалы.

Он честно обращался в фирмы по уборке квартир. Регулярно к ним обращался, но уборщицы у него не удерживались, и кроме самого себя – это он охотно признавал – винить было некого.

Он забывал, на какой день назначена уборка, и именно в этот день уезжал по делам, в библиотеку или архив. Или поиграть с сыном в баскетбол на площадке один на один либо на компьютере. Вероятно, в этой забывчивости отчасти было что-то от Фрейда, но Митчу не хотелось столь глубоко в себе копаться.

Случалось, что он не забывал и впускал прибывшую команду уборщиц в свою запущенную квартиру. Те в ужасе таращились, прикидывая, сколько работы предстоит, и во второй раз на эту удочку не попадались.

Однако ради праздника мужчина должен навести порядок или хотя бы попытаться. Целый день Митчелл выносил из квартиры мусор, выметал, пылесосил, отскребал, оттирал, отмывал и в конце концов признал, что, будь это его оплачиваемая работа, он бы тоже сбежал.

И все-таки приятно вернуть относительный порядок в свое жилище, увидеть освобожденные от завалов столешницы, сиденья стульев и прочие горизонтальные поверхности! Правда, он не тешил себя надеждой, что наведенной чистоте суждена долгая и счастливая жизнь, но пока все очень даже неплохо, и растения, которые Хейли уговорила его купить, придают квартире праздничный вид.

А елочка… Ну просто гениальная идея, причем осенившая лично его. Не придется, проклиная все на свете, вытаскивать из кладовой ящик, бороться с деталями искусственной елки и распутывать электрические гирлянды, как непременно выяснится, с доброй половиной перегоревших лампочек. Сегодня он всего лишь поставит нарядное деревце на столик – подлинный Хепплуайт[7]7
  Неоклассический стиль мебели, для которого характерны изящные формы, ножки конической формы, а также использование инкрустации.


[Закрыть], между прочим, – у окна в гостиной и воткнет вилку в розетку.

На входную дверь Митчелл повесил веночек, на кофейный столик поставил цветущий кактус, а на бачок унитаза пристроил три крохотные пуансетии, украсив таким образом и ванную комнату. И к тому времени, как раздался стук в дверь, он успел принять душ и натянуть чистые джинсы с рубашкой.

Босой, с еще влажными волосами, Митч прошлепал через гостиную… и ухмыльнулся единственному человеку, которого любил безоговорочно и безгранично.

– Забыл свой ключ?

– Хотел убедиться, что не ошибся адресом, – Джошуа Карнейги щелкнул пальцем по зеленой хвое. – У тебя на двери веночек.

– Рождество.

– Я что-то об этом слышал, – Джош вошел, и его глаза, ярко-зеленые, как у отца, широко распахнулись.

Повыше Митча и такой же худощавый, Джош был одет без особых изысков – в серую хлопчатобумажную фуфайку, мешковатые джинсы и баскетбольные кроссовки «Найк». Темные волосы взлохмачены, но не потому, что парень забывал постричься, как отец, а потому, что ему так нравилось.

– Блеск! Ты нашел новую фирму по уборке квартир? Они выплачивают «боевые»?

– Нет, к сожалению. Я вообще думаю, что восстановил против себя все клининговые компании западного Теннесси.

– Так ты сам прибрался? – Поджав губы, Джош прошелся по гостиной. – И у тебя комнатное растение… с цветочками!

– Заберешь его.

– Хорошо…

– Не то я его уморю. Я уже слышал его тяжкие вздохи. Не хочу брать грех на душу.

– Договорились… – Джош рассеянно потянул мочку уха. – Освежит мою комнату в общежитии. Эй… У тебя еще и елочка. И свечи.

– Рождество, – повторил Митч, а Джош, наклонившись, уже нюхал толстенную красную свечу.

– Душистые свечи. И, если не ошибаюсь, ты пылесосил, – Джош прищурился, оглянулся на отца. – У тебя есть женщина.

– К сожалению, нет… Кока-колу хочешь?

– Давай, – качая головой, Джош направился к ванной комнате. – Я в туалет. У нас сегодня пицца?

– Как скажешь.

– Тогда пицца, – решил Джош. – Пеперони и сосиски. Двойной сыр.

– Мои артерии закупориваются от одних этих слов! – крикнул Митч, доставая из холодильника две банки колы.

Он по личному опыту знал, что сын мог бы питаться одними пиццами и оставаться поджарым, как борзая, взявшая все призы.

Эх, хорошо бы снова стать двадцатилетним!..

Митчелл набрал номер местной пиццерии, заказал большую пиццу для Джоша и среднюю вегетарианскую для себя. Когда он обернулся, сын стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив ноги в лодыжках.

– У тебя цветы на унитазе.

– Пуансетии. Рождество. Специальное предложение.

– У тебя появилась женщина. Если не в постели, то уж в поле зрения точно. Давай колись.

– Никакой женщины, – Митч перебросил одну из банок Джошу. – Чистая квартира и несколько праздничных штрихов.

– Я сумею тебя разговорить. Где вы познакомились? Она сексапильная?

– Ничего не скажу, – рассмеявшись, Митч открыл свою банку.

– Я все равно из тебя все вытяну.

– Нечего вытягивать, – Митч протиснулся мимо сына в гостиную. – Пока.

– Ага, как же! – Джош проследовал за отцом, развалился на диване, закинул ноги на кофейный столик.

– Повторяю. Ни слова не скажу. И твое «ага» преждевременно. У меня просто праздничное настроение. Книга закончена, а это значит, что скоро по почте придет чек. Я начинаю новый интересный проект…

– Уже? И никакой передышки?

– Предложение поступило довольно давно, им пора заняться вплотную. Это лучше, чем думать о рождественских покупках.

– А зачем о них думать? До Рождества еще пара недель.

– Узнаю моего мальчика, – Митч отсалютовал банкой колы. – Как поживают твоя мама и Кит?

– Хорошо. Отлично, – Джош глотнул из своей банки. – Мама вся на нервах из-за праздников. Ну, ты же ее знаешь.

– Да, конечно, – Митч легко шлепнул сына по колену. – Твоя мама хочет, чтобы ты провел праздники дома. Никаких проблем, Джош. Это нормально. Так и должно быть.

– Ты мог бы приехать. Ты знаешь, что мог бы.

– Знаю и ценю. Но лучше я поболтаюсь здесь. Мы отметим Рождество до твоего отъезда. Маме важно, чтобы ты был дома. Ее право. И тебе это тоже важно.

– Мне не хочется оставлять тебя одного.

– Не одного. С любимой миской хлопьев.

Тема все еще была болезненной, но Митчелл знал, что сам виноват.

– Ты мог бы поехать к бабушке.

– Ради бога! – жалобно воскликнул Митч, состроив страдальческую гримасу. – Как ты можешь желать мне такое?

Джош хмыкнул.

– И надел бы свитер с оленями, который она связала тебе пару лет назад.

– К сожалению, в эти праздники в нем будет щеголять какой-нибудь милый бездомный. Когда ты уезжаешь?

– Двадцать третьего.

– Можем отпраздновать двадцать второго, если ты свободен.

– Конечно. Я только успокою Джули. Ей придется ехать или к матери в Огайо, или к отцу в Лос-Анджелес. Тяжелый выбор. Они оба давят на нее, твердят всякую ерунду о дочернем долге, вбивают чувство вины. А она, бедняжка, не хочет видеть их обоих, и то плачет, то ругается, то ругается и плачет одновременно.

– Мы, родители, отлично умеем портить жизнь нашим детям.

– Ты ничего не портил, – Джош отхлебнул колы, повертел в руках банку. – Я не лезу в ваши отношения, но должен сказать, что ни ты, ни мама никогда не пытались перетянуть меня на свою сторону или сделать яблоком раздора. Я волей-неволей сравнивал свои воспоминания с дерьмом, в которое втянули Джули. Вы с мамой всегда меня щадили. Никогда не заставляли выбирать между вами. Полный отстой, когда родители вмешивают детей. Надолго отравляет жизнь.

– Да, надолго.

– Ты знаешь, я помню все, что было перед тем, как вы разошлись. Напряжение помню. Но даже тогда ни один из вас не пользовался мною как оружием против другого. А именно это творят с Джули, и я понимаю, как мне повезло. Ну, я просто хотел это сказать.

– Это… это приятно было услышать.

– Тогда после столь глубокомысленного признания я схожу за второй банкой колы. Предпраздничное шоу должно продолжаться.

– Полностью с тобой согласен, – Митч нашел телевизионный пульт, размышляя, чем заслужил такого сына.

– Эй, приятель! – донеслось с кухни. – У тебя тут чипсы с солью!

Стук в дверь слился с хрустом разрываемого пакета. Ухмыльнувшись, Митч поднялся и взял бумажник, чтобы расплатиться за пиццу.

– Хейли, помоги. Я никак не могу выбрать! – Пока мальчики плескались в смежной ванной комнате, Хейли и Стелла решали очень важные проблемы. – Сексуальные черные босоножки, которые меня точно убьют, или более элегантные лодочки?

Стелла встала. На одной ноге – босоножка на высоченном каблуке, на другой – лодочка на более низком.

Хейли, метавшаяся по спальне Стеллы, остановилась, бросила взгляд на ноги Стеллы и снова зашагала взад-вперед.

– Сексуальные.

– Этого-то я и боялась. Ладно.

Стелла разулась и убрала отвергнутую пару в шкаф. Ее вечерний наряд был разложен на постели, выбранные украшения ждали своего часа на комоде. Оставалось лишь уложить мальчиков, одеться, причесаться, подкраситься. Еще раз заглянуть к мальчикам, проверить, работают ли детские мониторы, и… Метания и бормотание Хейли наконец привлекли ее внимание.

– В чем дело? Почему ты так нервничаешь? У тебя сегодня свидание, о котором я не знаю?

– Нет, но ключевое слово – свидание. Зачем Роз предложила Митчу привести с собой пару? И что ему остается? Вдруг он подумает, что если не приведет, то будет выглядеть лузером? И они упустят свой шанс.

– Кажется, что-то упустила я, – Стелла вдела в уши сережки, изучила свое отражение в зеркале. – Откуда ты знаешь, что Роз предложила ему привести пару? Как ты выведываешь такие подробности?

– Дар свыше. Как бы там ни было, что с ней происходит? Она приглашает на вечернее торжество идеального, красивого и свободного мужчину – очко в ее пользу. И вдруг говорит, что он может кого-то привести. Боже милостивый!

– Думаю, Роз сделала это из вежливости.

– В войнах за мужчин вежливость неприемлема, – Хейли, возмущенно фыркнув, плюхнулась на кровать, подняла ноги и уставилась на собственные туфли. – Женщина должна брать бразды правления в свои руки.

– Интересное выражение. Где ты их черпаешь?

– Я же много лет продавала книги! И много читала. Понятия не имею, почему запоминаю всякую чушь. Неважно… Роз устраивает вечеринку в своем доме, и вы же знаете, что она будет сногсшибательна. А он заявится с какой-то женщиной и все испортит.

– Не представляю, что можно испортить на этом этапе.

Хейли в отчаянии дернула себя за волосы.

– Но это может случиться! Я знаю. Вы понаблюдайте сегодня, и сами почувствуете флюиды.

– Хорошо, понаблюдаю. А сейчас я должна вытащить детей из ванны и разложить по кроватям. Затем оденусь, нацеплю сексуальные вечерние босоножки с единственной целью свести Логана с ума.

– Хотите, помогу? Да не с Логаном! С детьми. Лили уже спит.

– Нет. Вспотеешь и изомнешься, а ты выглядишь потрясающе. Жаль, что мне не идет этот оттенок красного. Очень чувственный.

Хейли опустила взгляд на свое короткое обтягивающее платье.

– Вам не кажется, что оно слишком…

– Нет. Платье идеальное.

– Ну, тогда я пойду вниз. Может, Дэвиду нужна помощь. Заодно узнаю его мнение о моем наряде. Он король моды.

Роз уже была внизу, лично все проверяла и перепроверяла. И подвергала сомнению принятые решения. Может, следовало открыть бальный зал на третьем этаже и устроить прием там? Роскошный зал, элегантный, изысканный. Но первый этаж со множеством более скромных по размеру помещений с живым огнем в каминах теплее и гостеприимнее…

«Места всем хватит», – уверяла себя Роз, окидывая взглядом столы и стулья, светильники и свечи и с удовольствием представляя, как гости переходят из комнаты в комнату, восхищаясь ее любимым домом.

В такой ясный вечер, даже если похолодает, уютно будет и на верандах. Там есть обогреватели, столы и диваны, свечи. Можно любоваться мерцающими в ветвях лампочками и фонариками вдоль садовых дорожек.

Господи, можно подумать, это ее первый в жизни прием!

Хотя она давно не устраивала таких пышных вечеринок. Неудивительно, что почти все гости из длиннющего списка приняли приглашение.

Уклоняясь от деловито снующих туда-сюда официантов, Роз выскользнула в сад. Да, красивые фонарики и забавные. А дерево из нескольких дюжин белых пуансетий, которое она создала своими руками, просто роскошное.

Харпер-хаус изначально задумывался для пышных приемов, а она слишком долго пренебрегала своими обязанностями и лишала себя удовольствия дружеского общения.

Услышав, как открывается парадная дверь, Роз обернулась и увидела Дэвида с двумя бокалами в руках.

– Как насчет бокала шампанского?

– Не откажусь, хотя мое место в доме. Нужно же помочь разобраться с этим сумасшествием.

– Все под контролем, – Дэвид легко щелкнул бокалом по ее бокалу. – Еще двадцать минут, и будет идеально. Только взгляните на нас! Разве мы не великолепны?

Рассмеявшись, Роз вложила ладонь в его руку.

– Ты всегда великолепен.

– И вы, мое сокровище! – Не отпуская ее пальцы, Дэвид отступил на шаг. – Вы вся мерцаете и переливаетесь.

Роз провела кончиками пальцев по платиновому ожерелью с роскошными рубиновыми каплями-подвесками. Дэвид прав, длинное узкое платье с обнаженными плечами цвета тусклого серебра подчеркивает сияние прабабушкиных рубинов.

– Нечасто выпадает шанс щегольнуть рубинами Харперов. Похоже, сегодня их вечер.

– И удовольствие для всех, кому доведется их увидеть. А кроме того, ожерелье изумительно подчеркивает ваши аристократические ключицы. Итак, моя ослепительная красотка, может, сбежим в Белиз?

Шампанское и Дэвид неизменно прогоняли все ее тревоги и поднимали настроение.

– А я подумывала о Рио.

– На карнавал пока еще рано. Роз, не думайте о гадостях! Прием пройдет замечательно.

– Ты читаешь мои мысли, не так ли? – Роз покачала головой, устремила взгляд на сады. – На прошлом приеме я поднялась в спальню поменять браслет с ослабшей застежкой и что нашла? Собственного мужа, смакующего вместо тарталетки одну из приглашенных женщин.

Роз перестала цедить шампанское и сделала большой глоток.

– Самый унизительный момент моей жизни…

– К чертям собачьим! Вы справились, верно? Я так и не понял, как вам удалось незаметно отступить, продержаться до конца приема и только после ухода последнего гостя дать мерзавцу в ухо.

В голосе Дэвида, разгораясь, звенели гнев и боль за нее.

– У вас стальные нервы, Роз. В самом лучшем смысле этого слова.

– Это было самосохранение, а не стальные нервы, – Розалинд пожала плечами, отмахиваясь от неприятного инцидента, вернее, пытаясь отмахнуться. – Если бы я устроила сцену в доме, полном гостей, то лишь усугубила бы свое унижение.

– А я на вашем месте выцарапал бы глаза им обоим и вышвырнул подонка из дома, подгоняя мушкетом вашего прапрадедушки.

Роз тихо вздохнула и сделала глоток шампанского.

– И получила бы море удовольствия. Будь я проклята, если не подумывала о мушкете после отъезда гостей! Зато мы не позволили Брайсу испортить тот вечер и никто не испортит мне этот.

Роз допила шампанское, повернулась к Дэвиду, и он увидел в ее глазах решительность женщины, готовой к сражению.

– Пусть зажгут все свечи и включат музыку. Шоу начинается.

Да, чудесно снова распахнуть двери дома, наслаждаться вином и музыкой, вкусной едой, общением с добрыми друзьями. Переходя от одной группы гостей к другой, из одной комнаты в другую, Роз ловила обрывки сплетен, политических дискуссий, жарких обсуждений спортивных матчей и степенных бесед об искусстве.

Она подхватила под руку старого друга Уилла Дули, по совместительству отца Стеллы и будущего тестя ее ландшафтного дизайнера Логана Китриджа.

– Уилл, как тебе удалось проскочить мимо меня?

– Я только что приехал, – Уилл едва коснулся губами ее щеки. – Джо переобувалась сто раз, не меньше. Она только что поднялась с Хейли наверх. Сказала, что должна взглянуть на малышку.

– Я ее найду. Логан, тоскуешь по невесте?

– Не могу удержать ее на месте, – пожав плечами, Логан отхлебнул из высокого бокала пильзенского пива. – Эта женщина не успокоится, пока лично не проверит каждую мелочь. Отличная вечеринка, Роз.

– Ты же ненавидишь вечеринки.

Ухмылка на мгновение озарила его мужественное лицо.

– Ненавижу толчею. Но еда первоклассная, пиво холодное, а моя Стелла самая красивая женщина в мире. Грех жаловаться. Я планирую утащить ее в сад пообниматься, только смотри, не сболтни ее папочке, – Логан подмигнул Уиллу и перевел взгляд. – Эй, появился ваш доктор Карнейги. Кажется, ищет тебя, Роз… Ну, кого-то он точно ищет.

– Да?

Роз оглянулась, и ее брови взметнулись вверх. Во-первых, Митчелл был в костюме. Во-вторых, темно-серый костюм прекрасно сидел на его худощавой фигуре. И в-третьих, он наконец удосужился постричься и теперь был больше похож на модель из «GQ» – одного из старейших в мире мужских журналов, чем на профессора.

И уж самой себе Роз вполне могла признаться, что на доктора Карнейги смотреть приятно в любом образе.

Похоже, Митчелл не ожидал такого столпотворения. Он казался несколько озадаченным… и отрицательно покачал головой, когда один из вездесущих официантов предложил ему бокал шампанского.

– Извините, я вас покину.

Роз кивнула Логану и Уиллу и начала пробираться сквозь толпу, а когда взгляд Митчелла замер на ее лице, остановилась как вкопанная. Сердце словно споткнулось, пульс участился, что ее смутило и удивило.

Он просто выхватил ее взглядом из толпы, а кажется – любому показалось бы, – что Митч смотрит так, будто, кроме нее, здесь никого нет. Неплохой, даже поразительный трюк в переполненном шумном пространстве.

Однако ей удалось сохранить дружелюбный непринужденный вид.

– Здравствуйте. Очень рада, что вы смогли прийти.

– Потрясающий прием. Я увидел огни еще в миле отсюда. Только не говорите, что знаете всех этих людей.

– Впервые всех их вижу. Что вы хотели бы выпить?

– Содовую с лаймом.

– Бар вон там, – Роз положила ладонь на предплечье Митчелла, задавая нужное направление. – Сейчас все уладим.

– Спасибо. Да, у меня есть кое-что для вас. Подарок.

Митч на ходу сунул руку в карман и протянул Роз коробочку в подарочной упаковке.

– Совершенно необязательно, но очень мило.

– Просто благодарность за то, что выручили с подарком для племянницы. – Митчелл заказал напиток. – Вы сегодня… восхитительны – это первое, что приходит на ум, а сразу же следом – великолепны.

– Спасибо…

– С головы, – Митчелл едва взглянул на рубины, хотя как антиквар-любитель мгновенно представил заоблачную стоимость старинного украшения, и уставился на серебристые босоножки на высоченных шпильках… и рубиново-красные ноготки. – До ног.

Оторвать взгляд от пальчиков никак не получалось… Потрясающие пальчики…

– Мама всегда говорила, что женщина без педикюра не может выглядеть ухоженной. Это один из ее немногих советов, которым я следую. Мне открыть подарок сейчас?

– Что? Простите, что вы сказали?

– Подарок, – Роз улыбнулась. Трудно не испытать удовольствие и не грех чуточку задрать нос, если мужчина зачарован твоими ногами. – Я должна открыть его сейчас?

– О нет! Лучше не надо. Если откроете позже и вам не понравится, вы успеете придумать вежливую ложь.

– Глупости. Я открою сейчас, – Роз сдернула ленточку, приподняла крышку и увидела миниатюрные настольные часы в серебряной филиграни. – Какая прелесть! Они очаровательны.

– Я увлекаюсь антиквариатом и подумал, что, живя в таком доме, вы любите старинные вещи.

Роз перевернула часики и прочла: «Л., считай часы. Н.».

– Мило и романтично. Прелестно, Митч, и уж точно гораздо больше, чем я заслужила, выбрав детскую игрушку.

– Они напомнили мне вас, – Роз вскинула голову, и он увидел, как блеснули ее глаза. – Вы не верите, но это правда. Я увидел их и подумал о вас.

– С вами это часто случается?

– Думать о вас?

– Нет, думать о ком-то и покупать очаровательный подарок.

– Время от времени. Хотя давно уже не случалось. А с вами это часто бывает?

Роз чуть улыбнулась:

– Давно уже не бывало. Спасибо, большое спасибо. Я отнесу их наверх. А пока познакомлю вас… О, Стелла! Лучше Стеллы никто не проведет вас по нашему бурному морю.

– Здравствуйте, Митч, – Стелла протянула руку. – Приятно снова увидеться.

– Взаимно. Вы вся светитесь. Должно быть, от любви.

– Подтверждаю.

– Как ваши мальчики?

– Отлично, спасибо. Спят наверху. Так набегались, что заснули, едва коснувшись щекой подушки… – Стелла осеклась, увидев часики. – Какая прелесть! Так романтично и женственно!

– Прелесть, – согласилась Роз. – Подарок за ерундовую услугу.

– Вы не сказали бы, что она ерундовая, если бы оказались у телефона, когда позвонили моя сестра и племянница. Я не просто официально прощен, но до следующей оплошности наслаждаюсь статусом любимого брата и дядюшки.

– Ну, тогда я их точно заслужила. Стелла, будьте добры, помогите Митчу освоиться. Я на минуту поднимусь наверх.

Даже если бы Стелла не пообещала Хейли понаблюдать, она непременно заметила бы, каким взглядом Митчелл Карнейги проводил Роз.

– С удовольствием.

– Один вопрос, прежде чем мы окунемся в водоворот. Она с кем-нибудь встречается?

– Что? Нет…

Митчелл ухмыльнулся и подхватил Стеллу под руку.

– Надо же! Кто бы мог подумать?

Роз протиснулась сквозь толпу в холл и, поднимаясь по лестнице, вспомнила тот вечер, когда, оставив за спиной яркий свет, оживленные голоса и музыку, наткнулась на мерзость, положившую конец ее короткому браку.

Прочь отвратительные воспоминания! Ей есть о чем подумать. Она не наивна. Она прекрасно поняла Митча: он спрашивал, не хочет ли она познакомиться с ним поближе, и пытался ее заинтересовать. Странно, что она не отказала ему наотрез. Странно, что она и сейчас не знает, что ему ответить.

Роз вошла в спальню, поставила романтические часики на комод и, проведя кончиками пальцев по ажурной рамке, улыбнулась. Не банальный подарок… Как подсказывала циничная часть ее «я», тщательно продуманный. Но опять же, женщина, пережившая два брака, не может избежать здорового цинизма.

Отношения с Митчеллом были бы интересными, даже увлекательными, и, видит бог, она не против серьезного увлечения. Однако увлечение чревато осложнениями, напряженностью, а это помешало бы исследованию, для которого она его наняла.

Ладно, можно – до некоторой степени – сблизиться с ним на личном уровне, и пусть пишет книгу о ее предках. Но неужели она на самом деле не против близких отношений с мужчиной, который, если все получится, выставит напоказ и ее, и ее семью?

История с Брайсом показала, что, если что-то пошло вкривь и вкось с самого начала, потом будет только хуже.

Да, о многом придется подумать… Роз посмотрела в зеркало и увидела не только себя, раскрасневшуюся, с разгоревшимися от собственных мыслей глазами, но и бледную фигуру за спиной.

У нее перехватило дыхание, однако Роз не вздрогнула, не обернулась. Она просто стояла неподвижно, пристально глядя в глаза отражению Амелии.

– Второй раз за несколько недель. Думаю, если бы вы могли говорить, то постарались бы убедить меня не связываться с ним. Вы не очень-то любите мужчин, Амелия, правда? Мальчиков – да, детей, но мужчины совсем другое дело. Никто, кроме мужчины, не может возбудить в женщине такой гнев. Я знаю. Не вызвал ли этот гнев один из моих кровных предков?

Молчание. Собственно, Роз и не ждала ответа.

– Позвольте закончить наш односторонний разговор следующим: думать и решать я буду сама, как всегда. Если я впущу Митчелла в мою жизнь, в мою постель, то мне и отвечать за последствия, включая удовольствие.

Роз сделала медленный глубокий вдох.

– Но я кое-что пообещаю вам. Независимо от того, что я сделаю или не сделаю, мы не прекратим искать ответы для вас. Тем более теперь, когда начало положено.

Привидение заколебалось, растворяясь в воздухе, и Роз почувствовала слабое прикосновение. Словно прохладные пальцы нежно погладили ее волосы, оставив, как ни странно, теплый след.

Розалинд стояла, опираясь обеими руками на комод, пока не успокоилась, затем аккуратно подкрасила губы, нанесла капельку духов на шею и отправилась вниз, к гостям.

Вроде бы ласка призрака – вполне достаточное потрясение для одного вечера, но в холле ее ждал другой, более сильный шок.

Брайс Кларк.

Ярость – жгучая, безобразная – ослепила Роз. Все реальное, что ее окружало, померкло, расплылось и исчезло. Смолкли гул голосов и музыка, остались лишь грохот крови в ушах да вспыхнувшая перед мысленным взором отчетливая картинка. Роз словно наяву увидела, как сбегает по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и выкрикивая злобные оскорбления, как избивает мерзавца до бесчувствия и вышвыривает за дверь…

Помогая женщине, которую Роз знала по садовому клубу, снять накидку, Брайс ослепительно улыбнулся. Роз вцепилась в нижнюю балясину, старательно подавляя ярость, и отпустила ее, лишь уверившись, что не воткнет сжатый кулак в наглую физиономию.

– Добрый вечер, Мэнди, – сказала Роз, подходя к гостье.

Аманда Оуверфилд переехала в Мемфис прошлым летом. Глупенькая, безобидная, недавно разведенная… Богатая. И, насколько знала Роз, она была ровесницей Харпера.

– О, Роз! – Аманда хихикнула, чмокнула Роз в обе щеки. – Какой у вас великолепный дом! Извините за ужасное опоздание, но мы… – она снова хихикнула, и Роз стиснула зубы, еле сдерживая отвращение. – Ну, неважно. Я так рада, что вы меня пригласили! Я просто изнемогала от желания увидеть ваш дом. Ах, где мои манеры? Позвольте представить моего спутника. Розалинд Харпер. Брайс Кларк.

– Мы знакомы.

– Роз, ты шикарна, как всегда.

Брайс начал наклоняться, явно собираясь поцеловать ее, и Роз не столько услышала, сколько почувствовала, как смолкли разговоры. Она поняла, что все вокруг наблюдают, вслушиваются. Ждут.

– Только дотронься до меня, – тихо, вкрадчиво сказала она, – и я сверну тебе рожу набок.

– Я приглашенный гость в твоем доме, – с достоинством заявил Брайс, повышая голос так, чтобы его слова достигли заинтересованных ушей, и всем своим видом изображая оскорбленное достоинство и искреннее потрясение. – Грубость тебе не к лицу.

– Я не понимаю… – Мэнди стиснула руки. Ее озадаченный взгляд заметался между Роз и Брайсом. – Не понимаю…

– Конечно, не понимаете. Мэнди, прошу вас выйти со мной на минутку вместе с вашим спутником.

Услышав за спиной гневное проклятие, Роз даже не поморщилась, хотя это стоило ей колоссальных усилий. Не повышая голоса, она попросила:

– Харпер, пожалуйста, не надо.

Она повернулась так, чтобы заслонить парочку от разъяренного сына, и, погладив руку Харпера, почувствовала, как дрожат его напряженные мышцы.

– Я разберусь с ним раз и навсегда!

– Я справлюсь. Позволь мне разобраться самой. Пожалуйста.

– Нет. Это сделаю я.

– Две минуты, – Роз поцеловала сына в щеку и прошептала на ухо: – Он добивается публичного скандала. Мы не доставим ему такого удовольствия. Две минуты, малыш, хорошо? – Роз повернулась к гостье, взяла ее под руку: – Мэнди, давайте-ка подышим свежим воздухом.

Брайс уступать не собирался.

– Розалинд, какая грубость!.. Ты ставишь себя и своих гостей в неловкое положение. Я надеялся, что ты будешь вести себя цивилизованно.

– Тогда полагаю, твои надежды разбиты.

Брайс взглянул поверх ее плеча и изменился в лице. Роз обернулась, увидела рядом с Харпером Митча, спешащих через холл Логана с Дэвидом и решила, что выглядят мужчины гораздо менее цивилизованно, чем она.

– Харпер, кто это? – прошептал Митч, но Роз услышала и его вопрос, и ответ Харпера.

– Брайс Кларк. Мерзавец, которого мама вышвырнула отсюда несколько лет назад.

Не оглядываясь, Роз вывела Мэнди из дома. Брайс, конечно, идиот, но как бы он ни жаждал публичной стычки с Харпером, вряд ли станет связываться с четырьмя сильными разгневанными мужчинами только ради удовольствия опозорить бывшую жену в ее собственном доме.

Роз оказалась права. Брайс величаво последовал за ними, и она прикрыла парадную дверь.

– Мэнди, это мой бывший муж. Тот, которого я обнаружила наверху во время подобного приема, лапавшего нашу общую знакомую.

– Ложь. Ничего подобного не…

Роз резко обернулась:

– Изложишь Аманде свою версию событий, но не на моем пороге. Тебе сюда вход воспрещен навсегда. Если ты снова появишься в моих владениях, я вызову полицию, и тебя арестуют за нарушение границ частной собственности. И можешь не сомневаться, я подам на тебя в суд. Даю тебе минуту, одну минуту, чтобы сесть в машину и убраться с моей земли.

Роз улыбнулась потрясенной Мэнди:

– Мэнди, вас, разумеется, я прошу остаться. После приема вас отвезут домой.

– Я думаю, я должна… я… О, думаю, я должна уехать.

– Хорошо. Как пожелаете. Увидимся в следующем месяце на собрании. Счастливого Рождества. – Роз отступила, но не открыла дверь. – Пожалуй, у тебя осталось секунд сорок до того, как я войду внутрь и свяжусь с полицией.

– Все, кто сейчас там, в доме, прекрасно знают, что ты собой представляешь, – огрызнулся Брайс, увлекая Мэнди к своей машине.

– Не сомневаюсь.

И только когда взревел мотор и автомобиль сорвался с места, Роз прижала ладонь к ноющему животу, крепко сжала веки, подавляя бушующую ярость и смущение. Затем она сделала два глубоких вдоха и выдоха, высоко вскинула голову и вернулась в дом. И ослепительно улыбнулась Харперу.

– А теперь, милый, – сказала она, сжимая руку сына и обводя взглядом любопытные физиономии гостей, – мне не помешает бокал шампанского.