Текст книги "Между нами горы"

Дана убрала расческу в сумку и посмотрела на Джордана. Его волосы тоже растрепались от ветра, но неаккуратным он не выглядел. Просто сексуальным.

– Как они живут? – продолжала она, словно и не отвлекалась на столь неуместные мысли. – Мы не знаем, как они себя ведут, когда речь заходит об обычных вещах. Человеческих. Смотрят ли телевизор? Играют ли в карты? Ходят ли в торговый центр? А друзья? У них есть друзья?

– Если есть, то они должны регулярно меняться. Будучи людьми, друзья имеют неприятную привычку умирать.

– Точно, – тихо сказала Дана, оглянувшись на дом. – Своеобразное одиночество. Одиночество вдвоем. Несмотря на все свое могущество, они не могут стать одними из нас. Живут в этом громадном замке, но это не их дом. Странно, правда? Мне их жалко, а разве можно чувствовать жалость к богам?

– Это у тебя не жалость. Интуиция. Кстати, именно она поможет тебе найти ключ. Чем лучше ты узнаешь и поймешь их, тем ближе подойдешь к разгадке своей части головоломки.

– Возможно. – Дана удивленно подняла брови – ворота внезапно распахнулись. – Похоже, нас приглашают.

В сумеречном свете она повела машину к дому из темного камня.

Старик, которого Дана считала сторожем, поспешил открыть дверцу автомобиля.

– Добро пожаловать. Я позабочусь о машине, мисс.

– Спасибо. – Дана внимательно разглядывала его, пытаясь определить возраст. Семьдесят лет? Восемьдесят? Или три тысячи? – Как вас зовут? – спросила она.

– Кэддок, мисс.

– Кэддок. Шотландское или ирландское имя?

– Валлийское. Я родом из Уэльса.

«Как и Ровена», – подумала Дана.

– Вы давно служите у Питта и Ровены?

– Давно. – Старик слегка улыбнулся. – Я служу у них уже много лет. – Он перевел взгляд за спину Даны. – Великолепное зрелище, правда?

Она оглянулась и увидела огромного оленя, застывшего на границе лужайки и леса. В мягком свете сумерек тело животного казалось белым, а рога отливали серебром.

– Традиционный символ, – заметил Джордан, хотя и он был поражен величественным видом оленя. – В самом начале пути охотник видит белого оленя или зайца.

– Мэлори его видела, – прошептала Дана, сглотнув ком в горле. – В первый вечер, когда приехала сюда. А я и Зоя не видели… – Она подошла к Джордану. – Значит, уже было предрешено, что первый ключ будет искать Мэлори? Значит, это не имеет никакого отношения к случайному выбору. И жребий – просто игра?

– Или ритуал. Ты все равно должна сделать выбор и опустить руку в шкатулку, чтобы взять диск. Ты сама решаешь, смотреть на оленя или отвернуться от него.

– Он настоящий? Там действительно стоит олень или нам это просто кажется?

– И это тоже решать тебе. – Джордан подождал, пока олень исчезнет в чаще, и повернулся к дому.

Старик и машина исчезли. Вздрогнув, Джордан сунул руки в карманы.

– Согласись, это очень круто.

Парадные двери дома распахнулись. В центре дверного проема стояла Ровена: яркий свет из холла лился на темно-рыжие волосы, отражался от длинного серебристого платья.

– Рада видеть вас обоих. – Она протянула руку. – Я как раз мечтала о компании.

7

Питт уже ждал их в гостиной. Его черная рубашка и брюки прекрасно оттеняли элегантный наряд Ровены.

Дана удивилась: интересно, неужели они все время одеты так, словно готовы встретить гостей? Были у нее и другие вопросы. Подвержены ли Питт и Ровена приступам раздражения? Бывает ли у них несварение желудка? А мозоли? Или все это слишком приземленно для богов, живущих среди смертных?

– Мы сидели у огня с бокалом вина. Присоединитесь к нам? – спросила Ровена.

– Спасибо, с удовольствием. – Дана, радуясь теплу, прошла к камину, в котором потрескивали поленья. – Вы так каждый день тусуетесь?

Питт, наливавший вино в бокалы, нахмурился и удивленно поднял брови:

– Тусуемся?..

– Ну, развлекаетесь. Сидите тут в шикарных нарядах и пьете вино из… Это же баккара?[17]17
  Французское производство изделий из хрусталя, возникшее в 1816 году на стекольной мануфактуре Сент-Анн (основано около 1766 года) в городе Баккара. Славится техническим совершенством обильно изукрашенных дробным гранением изделий.


[Закрыть]

– Думаю, да. – Питт протянул Дане бокал. – В конце дня мы обычно позволяем себе час-другой отдыха.

– А в остальное время? Просто слоняетесь по дому?

– Вам интересно, чем мы занимаемся. – Ровена села и похлопала ладонью по дивану рядом с собой. – Как вам известно, я рисую. Питт занят финансовыми операциями. Его привлекают игры такого рода. Мы читаем. Мне нравятся ваши книги, Джордан.

– Спасибо.

– Питт любит кино, – прибавила Ровена, бросая на возлюбленного нежный взгляд. – Особенно фильмы, где все взрывается с оглушительным грохотом.

– Вы ходите в кино? – изумилась Дана.

– Как правило, нет. Предпочитаем смотреть фильмы в домашней обстановке.

– Эти многоэкранные кинотеатры… – проворчал Питт. – Похоже на маленькие коробки, поставленные вплотную. Жаль, что большие кинозалы перестали пользоваться популярностью.

– Разве это для вас в новинку? Мода всегда была переменчива. Сколько таких перемен вы видели за пару тысячелетий?

– Много, – кивнула Ровена и чуть-чуть улыбнулась.

– Наверное, все, что я говорю, кажется вам пустой болтовней, – продолжала Дана, – но, поверьте, это не так. Я пытаюсь разобраться. Мне кажется, вы все обо мне знаете… Наблюдали за мной всю жизнь. Так?

– Разумеется. Мы пристально следили за вами с самого рождения. Но ни во что не вмешивались, – сказала Ровена, поглаживая бриллиантовое колье на своей шее. – Не пытались влиять. Я понимаю ваш интерес к нам. У нас с вами больше общего, чем вы думаете, но и отличаемся мы от вас намного сильнее, чем вы можете представить. Мы способны испытывать все радости и удовольствия, которые доступны людям. Еда, напитки, солнечное тепло, удовлетворенные амбиции. Секс. Мы любим… – она слегка сжала руку Пита, – так же искренне, как вы. Мы плачем и смеемся. Наслаждаемся всем, что есть хорошего в вашем мире. Мы ценим благородство и стойкость человеческой души. Печалимся из-за ее темных сторон…

– Но, пребывая здесь, вы не принадлежите ни к тому, ни к другому миру. Правильно? – вступил в разговор Джордан и подумал, что есть нечто особенное в том, как Ровена и Питт касаются друг друга. Словно без этих прикосновений они просто исчезнут. – Вы можете жить так, как хотите, но в определенных рамках. Вам приходится считаться с законами нашего мира, но вы все равно чужие ему. Наверное, ночью вы спите, но утром просыпаетесь непостаревшими. Прошедшие часы для вас ничего не меняют. Миллионы часов.

– Вы рассматриваете эту разновидность… бессмертия как дар? – спросил Питт.

– Нет. – Взгляд Джордана остановился на лице Питта. – Я считаю его проклятием. Наказанием. Вы изгнаны из своего мира и вынуждены проводить эти миллионы часов здесь.

Выражение лица Питта не изменилось, но глаза словно стали глубже, и в них вспыхнул огонь.

– У вас острый ум.

– Я понимаю кое-что еще. Если Дана не найдет ключ, расплачиваться ей придется годом своей жизни. Мэлори и Зое тоже. Для вас это пустяк, а для любого человека, чья жизнь конечна, нет.

– Так… – Питт провел рукой по каминной доске. – Значит, вы желаете внести изменения в контракт?

Дана хотела сказать, чтобы Джордан не лез не в свое дело, но он остановил ее взглядом.

– Нет. Дана хочет найти ключ, так что это не обсуждается.

– Вы уверены в своей женщине, – заметила Ровена.

– Я не его женщина! – возмутилась Дана и тут же задала вопрос, который уже несколько минут не давал ей покоя: – А Кейн тоже за нами наблюдает? С самого рождения?

– Не могу сказать, – ответила Ровена и, увидев на лице Даны сомнение, отрицательно покачала головой. – Я этого действительно не знаю. Как выразился Джордан, существуют определенные рамки, выйти за которые мы не можем. Хотя кое-что изменилось – Кейну удалось затянуть Мэлори и вашего брата внутрь сна, заставить страдать Флинна. Раньше он этого не мог делать или просто не считал нужным.

– Расскажи, как вел себя Кейн с тобой.

Это не было похоже на просьбу. Дана пришла в ярость, но, прежде чем она успела ответить Джордану, Ровена взяла ее за руку:

– Кейн? Что случилось?

Дана глубоко вздохнула и стала рассказывать. На этот раз ее голос не дрожал. Чем больше проходило времени, тем меньше становился страх.

По крайней мере, так она думала, пока не заметила тень этого самого страха на лице Ровены.

Дане это очень не понравилось. Чего может бояться богиня?

– Но ведь опасность не была реальной, правда? – По спине девушки, словно маленькие муравьи, пробежали мурашки. – Я ведь не могла утонуть в море, потому что море было не настоящим.

– Море было настоящим, – сказал Питт, лицо которого стало мрачным и суровым.

«Лицо воина… – подумала Дана. – Он наблюдает за битвой с самого начала и ждет подходящего момента, чтобы обнажить меч».

А на поле боя она одна, и именно ей предстоит кровавая схватка.

– Море было создано сначала вашей фантазией, а затем страхом. Но от этого оно не стало менее реальным.

– Бессмыслица какая-то! – не сдавалась Дана. – Когда Кейн увлек Мэлори в мир снов, где она писала картину, мы ее могли видеть. Мы все видели ее там, на чердаке!

– Ее тело и, возможно, часть сознания – Мэлори сильна духом – остались. Все остальное… – Ровена вздохнула. – Остальное переместилось по ту сторону завесы. И если бы вашей подруге причинили вред… Ее телу, – пояснила хозяйка Ворриорз-Пик, дотрагиваясь до руки Даны. – Тому, что можно назвать ее сутью. – Ровена слегка сжала запястье гостьи. – По любую сторону завесы. Этот вред был бы виден везде.

– То есть, если бы Мэлори порезала руку в одном из миров, – сказал Джордан, – кровь текла бы и там, и там.

Явно встревоженная, Ровена сделала Питту знак, чтобы он снова наполнил бокалы.

– Если бы я, например, захотела сделать вам подарок и перенесла вас в мир грез, то следила бы за вами и оберегала от опасностей. Но Кейн действует совсем не так! Он искушает и запугивает.

– Почему он просто не утопил меня в ванне, пока я была в отключке?

– Существуют определенные ограничения. Чтобы поддерживать иллюзию, Кейн не должен прикасаться к вашему телу, а поскольку характер иллюзии формирует ваше сознание, он также не может заставить вас причинить вред самой себе. Лгать – да, может. Обманывать, запугивать, убеждать. Но заставить вас пойти против собственной воли Кейн не способен.

– Именно так она и вернулась, – Джордану требовалось подтверждение, и он требовательно взглянул сначала на Ровену, а потом на Питта. – Дана увидела, что это обман, и изменила, как вы выразились, характер иллюзии. Рай превратился в ад.

– Да, тут свою роль сыграли знание и страх, а также гнев Кейна, – согласился Питт. – И манго, которое вы уронили. – Он посмотрел на Дану: – Мысленным взором вы увидели его гнилую сердцевину. Поняли, что перед вами не райские кущи, а их противоположность.

– И тогда Дана бросилась в море, не позволив Кейну завладеть ее душой, не поверив ни в рай, ни в ад. Она разрушила и то и другое, – сделал заключение Джордан. – Главное оружие против Кейна в том, чтобы оставаться самим собой, не поддаваясь его влиянию.

– Хорошо сформулировано, – кивнул Питт.

– Слишком просто, – Ровена покачала головой. – Кейн коварен и хитер. Нельзя его недооценивать.

– Но сам он уже недооценил Дану. Правда, Дылда?

– Я сумею за себя постоять. – Веселая уверенность Джордана сумела успокоить Дану. – Но как помешать этому мерзавцу напасть на Зою, пока мы будем думать, что он занят мной?

– На данном этапе Зоя Кейна не интересует, но меры предосторожности не будут лишними, – задумчиво сказала Ровена, постукивая пальцем по бокалу. – Вашу подругу можно защитить. Пока не наступил ее черед…

– Если он наступит. – Питт перебил Ровену, и она укоризненно покачала головой:

– Ты всегда во всем сомневаешься! Надо верить, как верю я! – Ровена улыбнулась и вдруг взяла лицо Даны в свои ладони: – Вы способны услышать истину, но рискуете остаться глухой к ней, отвернуться от нее. Вы от природы очень упрямы – точно так же, как мой мужчина подвержен сомнениям.

– Ну и дела… – пробормотал еле слышно Джордан.

Ровена между тем продолжала говорить, глядя Дане прямо в глаза:

– Если вы захотите услышать, истина вам откроется. Это ваш дар. Кейн сможет вас обмануть только в том случае, если вы позволите ему это сделать. Примирившись с тем, что уже знаете, вы приобретете все остальное.

– А нельзя ли немного конкретнее?

Губы Ровены дрогнули в улыбке.

– У вас уже достаточно пищи для размышлений.

Когда Дана и Джордан уехали, Ровена свернулась калачиком на диване рядом с Питтом и, склонив голову ему на плечо, стала смотреть на огонь. В языках пламени она видела Дану, которая уверенно вела машину по тихой ночной долине ниже Ворриорз-Пик.

Ровена всегда восхищалась людьми, умеющими хорошо делать свое дело.

– Она его беспокоит, – задумчиво сказала богиня.

Бессмертный тоже смотрел на огонь и на возникающие в нем образы.

– Кого она беспокоит? Кейна или писателя?

Ровена рассеянно потерлась щекой о плечо Питта.

– Пожалуй, обоих. Оба причинили ей боль, хотя лишь один сделал это намеренно, но возлюбленный ранит больнее, чем враг. Она беспокоит Кейна, – уточнила Ровена. – А писатель беспокоится за нее.

– Их обуревает страсть, но и тот, и другая это скрывают. – Питт повернул голову и коснулся губами волос Ровены. – Им нужно лечь в постель, и страсть залечит все раны.

– Думать, что постель все решит, это так по-мужски.

– А как по-женски? – Питт обнял возлюбленную, и в ту же секунду оба оказались на широкой кровати в своей спальне.

Ровена вопросительно подняла бровь. Серебристое платье исчезло, и теперь на ней ничего не было. Такие трюки – одна из забавных привычек Питта.

– Страсти недостаточно. – Ровена щелкнула пальцами, и в комнате ярко загорелись свечи. – Душевное тепло – вот что излечит раненое сердце, любовь моя. Моя единственная любовь…

Ровена широко развела руки, приглашая его в свои объятия.

Дана пришла домой – Джордану она указала противоположное направление, к жилищу Флинна, – и едва успела устроиться на диване с «Отелло» в руках, сосредоточившись на стоящей перед ней задаче, как в дверь постучали.

Подумав, что Хоук решил высказать какую-нибудь новую идею, которая позволит ему совать нос в ее дела, Дана решила, что открывать не будет.

Она была намерена провести два часа в обществе Шекспира, а затем мысленно вернуться к поездке в Ворриорз-Пик и вспомнить все, что там было сказано.

Если ей придется думать о Джордане, она не собирается делать это в его присутствии.

Он обязательно это унюхает – как гончая.

В дверь снова постучали, на этот раз громче. Дана усмехнулась и продолжала читать пьесу.

За дверью послышался лай.

Лаять Хоук не мог. Дана отложила книгу и встала. Придется открыть.

– Какого черта ты пришел? – Дана хмуро посмотрела на Флинна, потом наклонилась и, причмокнув губами, потрепала лохматые уши Мо. – Мэлори тебя выставила? Бедняжка! – Она выпрямилась, глянула на брата, и сочувственный тон сменился ледяным. – Ночевать ты здесь не будешь.

– Я и не собираюсь.

– Тогда что у тебя в сумке?

– Вещи. – Флинн протиснулся в квартиру мимо собаки и сестры. – Слышал, вчера вечером у тебя были неприятности.

– Кое-что действительно произошло, но у меня нет настроения рассказывать. Уже одиннадцатый час. Я работаю, а потом лягу спать.

«С полной иллюминацией, – уточнила про себя Дана. – Как вчера».

– Отлично. Вот его вещи.

– Чьи?

– Мо. Утром я притащу большой пакет собачьей еды, а на завтрак ему здесь хватит.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? – Дана заглянула в сумку, которую Флинн сунул ей в руки, и увидела изжеванный теннисный мяч, потрепанную веревку и коробку собачьих галет поверх пятифунтового пакета с сухим кормом.

– Что это?

– Его вещи, – бодро повторил Флинн и улыбнулся, когда пес подпрыгнул и поставил лапы ему на плечи. – Мо временно поживет с тобой. Мне пора идти. Спокойной ночи!

– Эй! Подожди! – Дана бросила сумку на стул, обогнала брата и преградила ему путь. – Ты не выйдешь в эту дверь без собаки.

Улыбка Флинна была немного насмешливой и абсолютно невинной.

– Ты только что сказала, что я не буду здесь ночевать.

– Не будешь. И он тоже.

– Послушай, ты его обижаешь! – Флинн участливо посмотрел на Мо, который пытался просунуть нос в сумку. – Не волнуйся, приятель. Она пошутила.

– Не морочь мне голову!

– Собаки все понимают. Наука не дает точного объяснения, как это происходит, но уже и не оспаривает. – Флинн потрепал Дану по щеке, хотя знал, что рискует. – В любом случае Мо поживет у тебя пару недель. Ему отведена роль сторожевого пса.

– Сторожевого пса? – Дана заметила, что Мо принялся жевать край сумки. – Ты меня точно разыгрываешь.

Вероятно, коричневая кожа пришлась псу не по вкусу, и он принялся вынюхивать крошки на полу. Флинн прошел в комнату, сел и вытянул ноги.

– Ладно, раз ты не доверяешь Мо, тогда я останусь и сам буду сторожевым псом. Кто будет спать на кровати? Давай бросим монету.

– На моей кровати буду спать только я, а тебе я доверяю еще меньше, чем этому большому болвану, который гоняется за своим хвостом. Мо! Прекрати немедленно, пока ты не разгромил мне всю квартиру.

Когда Мо в тщетной попытке поймать свой хвост натолкнулся на стол и на голову ему свалилась стопка книг, Дана пришла в ужас. Пес, испуганно залаяв, бросился искать защиты у хозяина.

– Уходи, Флинн! И забирай с собой свою глупую собаку!

Брат стал располагаться поудобнее. Он положил ноги на спину Мо – получилась отличная скамеечка.

– Мы можем рассмотреть варианты, – сказал Флинн.

Через двадцать минут Дана вошла на кухню и замерла на пороге, удивленно присвистнув. Содержимое мусорного ведра было разбросано по всему полу, а сверху лежал Мо и с наслаждением жевал бумажные полотенца.

– Как ему это удалось? Как он сумел меня уговорить? – удивилась Дана, признавая неоспоримые журналистские достоинства Флинна Хэннесси. Но не человеческие!

Дана села на корточки и приблизила лицо к морде пса.

Мо отвел взгляд, стараясь не смотреть на нее. Дана была готова поклясться, что, если бы собаки умели насвистывать, она услышала бы трель с вариациями «я не сделал ничего такого уж страшного».

– Ну ладно, поросенок. Давай договариваться о правилах поведения в доме.

В ответ Мо облизал ее лицо и шлепнулся на спину, подставляя брюхо.

Проснувшись, Дана обнаружила две очевидные вещи: солнце светит ей прямо в лицо и ноги у нее парализованы. Солнце объяснить легко. Она опять забыла задернуть занавески. А ноги вовсе не парализованы, поняла девушка, подавив панику. Просто придавлены тушей Мо.

– Нет, так не годится! – Дана села и с силой толкнула пса. – Тебе же говорили: собакам в кровать нельзя! Кажется, я ясно выразилась.

Мо застонал, совсем как человек, и Дана невольно улыбнулась. Потом пес открыл один глаз, и в этом глазу вспыхнула безумная радость.

– Нет!

Но было уже поздно. Одним движением Мо опрокинул ее навзничь, придавив не только ноги, но и все тело. Громадные лапы прошлись по животу и груди. Язык принялся облизывать лицо. Проявление неистовой собачьей любви было бы очевидно любому, кто увидел бы сию картину.

– Перестань! Лежать! О господи! – Дана истерически смеялась, борясь с собакой, пока Мо не спрыгнул с кровати и не выскочил из комнаты.

– Уф… – Она пригладила волосы.

Конечно, она привыкла просыпаться совсем не так. Впрочем, это больше не повторится – еще один такой приступ любви она не перенесет.

Теперь ей нужен кофе. Немедленно.

Не успела Дана отбросить одеяло, как Мо вернулся.

– Нет! Не смей! Не клади этот ужасный, отвратительный мяч на постель!

По утрам Дана обычно двигалась со скоростью улитки, наглотавшейся снотворного, но при виде теннисного мяча в пасти собаки она обрела стремительность атакующей гремучей змеи. Молниеносно спрыгнув на пол, Дана заставила Мо изменить направление и заскользить по полу. Пес ударился о раму кровати и, нисколько не смутившись, выплюнул мяч к ее ногам.

– Мы не играем в мяч в доме. Мы не играем в мяч, когда я голая – как ты видишь, на мне нет одежды. Мы не играем в мяч, пока я не выпью кофе.

Мо склонил голову набок и поднял лапу – само очарование.

– Нам нужно договориться. Во-первых, я оденусь. – Дана достала из шкафа халат. – Потом выпью первую чашку кофе. После этого отведу тебя на короткую, очень короткую, прогулку. Ты сможешь сделать свои дела и ровно три минуты поиграть в мяч. Вот мои условия.

Дана сама не понимала, как Мо этого добился, но в парке она бросала ему мяч целых двадцать минут. Наверное, каков хозяин, такова и собака.

Совсем не похоже на привычный утренний ритуал, а если для Даны Стил что-то и было свято, так это именно утренний ритуал. Тем не менее она признала, что после игры с бестолковой собакой почувствовала себя очень бодрой и веселой. Правда, признаваться в этом она не собиралась – ни Мо, ни кому-либо другому.

Пока Дана завтракала, Мо проглотил свою еду и – к удовольствию всех заинтересованных лиц – улегся вздремнуть. Вместо книги, предназначенной для чтения во время завтрака, Дана взяла «Отелло».

Чтобы сохранить свежесть восприятия и обдумать то, что пришло ей в голову, через полчаса Дана отложила пьесу и взяла одну из книг по магии. Каким бы коварным и подлым ни был Яго, с Кейном ему не сравниться. Кроме того, Кейн обладал волшебной силой. Возможно, существует способ ослабить или нейтрализовать эту силу, пока она будет искать ключ.

Дана прочитала все о белой магии и о черной. О волшебстве и некромантии[18]18
  Способ прорицания. Заключается в вызывании духов мертвых с различными целями: от духовной защиты до получения знаний, в том числе о будущем.


[Закрыть]. Совсем другое дело, подумала она, делая записи, когда знаешь, что сие не выдумка, а реальность.

Не выдумка. Правда, а не ложь. Ей не следует об этом забывать. Дана закрыла книгу с мыслью о том, что это очень важно – помнить истину.

Покрывая стену белой краской, Дана Стил сделала еще одно открытие – работа в «Капризе» увлекла ее и даже доставляет удовольствие.

Это наш дом, подумала она.

Не прерывая свою деятельность, Дана рассказала Мэлори и Зое о вчерашнем визите в Ворриорз-Пик и о выводах, к которым она пришла в результате своих исследований.

– Значит, он способен причинить нам зло. – Зоя нахмурилась, но тем не менее долила краску в автоматический валик Мэлори. – А если быть уж совсем точными, мы можем сами себе навредить. Вот что это значит.

– Можем, если слишком сильно оторвемся от реальности, – согласилась Дана. – Мне кажется, дело именно в этом.

– Кейн нам ничего не сделает, если мы не позволим, – успокоила подруг Мэлори. – Главное – не позволить, но это гораздо труднее, чем кажется.

– Мне можешь не рассказывать, – воспоминания о встрече с Кейном все еще вызывали у Даны дрожь. – Мы должны не только найти два оставшихся ключа, но и защитить себя.

– И тех, кто рядом с нами, – напомнила Зоя. – Он ведь и Флинна достал! Если Кейн попытается что-нибудь сделать с Саймоном… хоть что-нибудь… Я всю оставшуюся жизнь положу на то, чтобы выследить его и уничтожить.

– Мамаша, не волнуйтесь! – Дана улыбнулась. – Когда наступит твоя очередь, мы все будем присматривать за Саймоном. Можно приставить к нему Мо в качестве охраны, – прибавила она, пытаясь развеять мрачные мысли Зои. Потом бросила суровый взгляд на Мэлори: – Знаешь, что я тебе скажу? Настоящая подруга должна была позвонить и предупредить, что ко мне приведут собаку.

– Настоящая подруга знала, что ты будешь лучше спать, если ночью рядом с кроватью окажется собака.

– Рядом… Как бы не так! Когда я заснула, Мо прыгнул на кровать. Этого пса не назовешь деликатным. Не говоря уже о том, что домовладелец не разрешает держать собак.

– Это всего на несколько недель, да и то ночью, – напомнила Мэлори. – И потом, сегодня ты, судя по всему, выспалась. Видно по твоему настроению.

– Возможно. А теперь к делу. Я должна рассказать, как продвигаюсь на своем пути – в поисках ключа.

Они закончили красить первую комнату и перешли в следующую. Там подругам пришлось заняться потолком, а это потребовало всего их внимания и усердия.

– Ревность, магия, стремление понять Кейна. – Мэлори взобралась на новую стремянку и стала водить кистью у себя над головой. – Разумно. Приоритеты ты определила правильно.

– Надеюсь. Полагаю, ответ спрятан в книге. Да, несомненно! Твой ключ был связан с живописью и с одной из принцесс, которая похожа на тебя.

Зоя на минуту замерла.

– Очень надеюсь, что мне, черт возьми, не придется ни с кем сражаться! У моей принцессы ведь на боку меч.

– У нее есть еще и симпатичный щенок, – напомнила Мэлори.

– Я не могу прямо сейчас взять собаку. Конечно, Саймон будет рад, но… Послушай, ты отвлекаешь меня от мысли о мече.

– Пытаюсь, но не сказать, чтобы успешно.

Дана села на корточки и распрямила плечи.

– Щенок, меч – это метафоры. Когда придет время, мы все узнаем. Значит, если исходить из логики, ключ Мэлори имел отношение к живописи. Мэл мечтала стать художницей, но у нее нет таланта… – Дана прикусила язык. – Прости. Это было грубо.

– Нет, нисколько. Все правильно. – Мэлори посмотрела на потолок. Похоже, такого рода живопись у нее получается. – У меня нет таланта художника, и я выбрала профессию, которая позволяет мне принадлежать к миру искусства – только по-иному. Я не обиделась, Дана.

– Ладно, отплатишь мне потом, если захочешь. Кейн использовал любовь Мэлори к живописи как приманку, чтобы отвлечь от поисков ключа. Но ты, наша героиня, оказалась умнее, чем этот мерзавец, и одержала победу.

– Вот эта часть истории мне нравится. – Мэлори царственно склонила голову.

– Мне тоже, – согласилась Зоя. – Ты не хочешь стать писательницей, Дана?

– Нет. – Она поджала губы и на секунду задумалась. – Нет, не хочу. Но я должна быть рядом с книгами, должна быть окружена ими. И я восхищаюсь людьми, которые способны их сочинять.

– Джордан Хоук входит в их число?

– О нем говорить не будем. По крайней мере, пока… Я хочу сказать, что книги для меня – нечто очень личное, как искусство для Мэл. Поэтому я и думаю, что мой ключ должен быть связан с книгами. У меня предчувствие, что он имеет отношение к книге, которую я прочитала. И опять что-то глубоко личное…

Подруги молчали, и Дана продолжила свою мысль:

– Нужно повторить поиск книг по названию, включив слово «ключ». Посмотрю, какой будет результат. – Она сдвинула брови, пытаясь это представить. – Возможно, такой подход слишком прост, слишком очевиден, но он расширит зону поисков.

– Мы можем разделиться, – предложила Мэлори. – Составь список книг, которые могут подойти, а потом разделим его на троих, и каждая займется своей частью.

– Да, это разумно. Мы не представляем, что искать, – продолжила Дана, – но должны верить, что тотчас узнаем это, когда увидим.

– Наверное, нужно составить еще список книг, в названии которых есть слово «принцесса», – сказала Мэлори. – Мой ключ был связан с поющей принцессой, о которой говорилось в подсказке Ровены. А у тебя принцесса идет или ждет.

– Хорошая мысль! – Дана тем временем закончила красить свою часть стены и встала. – Но есть еще кое-что. – Не желая сидеть без дела, она взяла валик, но что делать дальше, не знала. – Твой ключ был связан с этим домом, который Кейн – или твоя фантазия – превратили в мечту о счастливой семье и занятиях живописью в собственной мастерской. Моя фантазия оказалась связанной с безлюдным островом в тропиках. Сомнительно, чтобы я нашла его здесь, в Вэлли.

– Неизвестно, где ты очутишься в следующий раз.

Дана опустила валик. Ее глаза широко раскрылись от удивления.

– Действительно…