Текст книги "Корпорация «Бог и голем» (сборник)"

Тем не менее, по общему мнению тех моих друзей, которые являются довольно опытными шахматистами, дни шахмат как интересного человеческого занятия сочтены. Мои друзья ожидают, что в ближайшие годы (от десяти до двадцати пяти лет) шахматные машины достигнут гроссмейстерского уровня, а затем, если эффективные, но отчасти машиноподобные методы русской школы позволят шахматам просуществовать так долго, шахматы вообще перестанут интересовать игроков-людей.

Как бы то ни было, найдется множество других игр, которые станут бросать вызов конструкторам и программистам игровых машин. В частности, это го, дальневосточная игра, в которой различают минимум семь степеней признанного мастерства. Кроме того, война и бизнес суть конфликты, напоминающие игры, а потому они могут быть формализованы в виде игр с определенными наборами правил. В самом деле, нет ни малейших оснований предполагать, что подобные формализованные варианты до сих пор не созданы в качестве моделей, цель которых заключается в определении стратегий нажатия Большой Кнопки и сжигания планеты дотла во имя строительства нового, куда менее зависимого от человека порядка вещей.

В общем случае игровая машина может применяться для автоматического исполнения любой функции, если исполнение этой функции подчиняется достижению четко сформулированного и объективного критерия эффективности. В шашках и шахматах данный критерий заключается в победе, которая достигается при соблюдении установленных правил возможной игры. Эти правила, в корне отличные от признанных норм хорошей игры, просты и безжалостны. Даже умные дети в состоянии усвоить эти правила за время, которое требуется, чтобы их прочитать перед шахматной доской. Могут возникать сомнения относительно того, как добиться победы, однако никто не будет сомневаться в том, выиграна партия или проиграна.

Главным критерием оценки того, ощущаются ли в игре человеческие усилия, является признание существования некоего объективно выделяемого параметра эффективности этих усилий. Иначе игра превратится в подобие игры в крокет из «Алисы в Стране чудес», где шарами выступали ежи, которые постоянно распрямлялись, молотками служили фламинго, дужками были карточные солдаты, маршировавшие по полю, а судьей являлась Королева Червей, неустанно менявшая правила игры и отсылавшая игроков на обезглавливание к Палачу. В таких обстоятельствах победа не имеет смысла, а успешной тактике нельзя обучиться, поскольку критерий успеха отсутствует.

Зато при наличии объективного критерия успеха вполне возможно играть в обучающие игры, и это будет намного ближе к способу, каким мы учимся играть, чем образ игры, задаваемый теорией фон Неймана. Разумеется, технология обучающих игр подлежит применению во множестве сфер человеческой деятельности, где она пока не используется. Тем не менее, как мы увидим далее, разработка строгого теста на эффективность затрагивает целый ряд проблем, связанных с обучающими играми.

3

Обучение, о котором шла речь выше, есть обучение индивида, осуществляемое на протяжении его индивидуальной личной жизни. Существует другой тип обучения, не уступающий в значимости первому, – это филогенетическое обучение, то есть обучение через историю вида. Это тот самый тип обучения, одним из основополагающих обоснований которого стала теория естественного отбора Дарвина.

В основе естественного отбора лежат три фактора. Первый фактор – наличие такого явления, как наследственность, способность растений и животных производить потомство по образу своему и подобию. Второй фактор состоит в том, что это потомство отнюдь не целиком соответствует образу и подобию родителя, но может отличаться от последнего какими-либо признаками, тоже определяемыми наследственностью. Такова природа изменчивости, причем данное обстоятельство ни в коей мере не предполагает весьма сомнительного наследования приобретенных признаков. Третьим фактором дарвиновской эволюционной теории выступает то условие, что самопроизвольность спонтанной изменчивости ограничивается различием жизнеспособности разных мутаций, для большинства которых характерно уменьшение вероятности продолжения существования вида (впрочем, отдельные, возможно, лишь немногие мутации ведут к повышению этой вероятности).

Основа выживания и изменчивости вида – то есть эволюции – может оказаться значительно сложнее, чем описано выше; думаю, так и есть в действительности. Например, к числу важнейших типов изменчивости относится изменчивость высшего порядка, то есть изменения изменчивости. Здесь работа механизмов наследственности и изменчивости снова в немалой степени опирается на процессы, которые функционально описал еще Мендель, – а структурно они выражаются явлением митоза, то есть процессом удвоения генов и их разделения, накопления генов в хромосомах, их связывания и пр.

Тем не менее, за всем этим фантастически сложным нагромождением процессов скрывается чрезвычайно простой факт: наличие подходящей питательной среды из нуклеиновых кислот и аминокислот позволяет молекуле гена, которая состоит из весьма специфической комбинации аминокислот и нуклеиновых кислот, управлять этой средой, побуждает ту преобразовываться в другие молекулы – либо в молекулы того же гена, либо в молекулы других генов, отличающиеся сравнительно немногочисленными параметрами. Считалось, между прочим, что этот процесс строго аналогичен тому процессу, посредством которого молекула вируса, иначе молекулярного паразита, может формировать из тканей хозяина, играющих роль питательной среды, другие молекулы того же вируса. Именно сам факт молекулярной репликации, не важно, гена или вируса, видится последней стадией анализа обширного и сложного процесса воспроизводства.

Человек создает человека по своему образу и подобию. Тем самым он словно вторит акту творения, каким Бог будто бы сотворил человека по Своему образу и подобию (или использует этот акт в качестве образца). Может ли нечто аналогичное происходить в менее сложном (и, не исключено, более постижимом) случае неживой системы, которую принято называть машиной?

Что такое «образ» машины? Способен ли этот образ, воплощенный в одной машине, позволить любой машине общего назначения, не обладающей какой-либо специфической индивидуальностью, воспроизвести исходную машину либо в полном соответствии с оригиналом, либо с незначительными отличиями, которые можно было бы толковать как проявление изменчивости? Способна ли новая и отчасти измененная машина выступать «архетипом», даже при условии, что она сама отличается от собственного прообраза?

Цель текущего раздела работы заключается в том, чтобы дать ответ на эти вопросы, причем ответ утвердительный. Ценность мыслей, которые я намерен высказать – точнее, того, что уже высказывал в более техническом стиле в книге «Кибернетика» (глава IX), а здесь ограничусь кратким изложением – может быть доказана математическим понятием доказательства существования. Я собираюсь описать единственный способ, посредством которого машины могут воспроизводить себя. Не хочу сказать, что других способов воспроизводства не существует; на самом деле они есть. Кроме того, я не утверждаю, что биологическое воспроизведение осуществляется аналогичным способом – это, безусловно, не так. Но при всем несходстве способов механического и биологического воспроизводства эти процессы можно назвать параллельными, ибо они приводят к одним и тем же результатам; исследование одной категории процессов позволяет сделать выводы, релевантные для исследования другой категории процессов[12]12
  Схема репликации генов через расщепление двойной спирали ДНК должна по необходимости дополняться полноценным описанием динамики этого процесса, иначе процедура окажется незавершенной. – Примеч. автора.


[Закрыть].

Чтобы обоснованно анализировать проблему сотворения машиной другой машины по своему образу и подобию, следует более пристально изучить саму концепцию образа и подобия. Нужно помнить, что образы вовсе не представляют собой некую единую категорию. Пигмалион изваял статую Галатеи по образу и подобию своего идеала возлюбленной, но затем, когда боги вдохнули жизнь в эту статую, она сделалась образом возлюбленной Пигмалиона в смысле, куда более приближенном к реальности. Статуя перестала быть сугубо зримым (умозримым) образом и превратилась в образ, так сказать, операциональный.

Копировальный станок способен воспроизвести образец модели ружейного приклада, который может быть использован для изготовления прикладов, но это объясняется просто-напросто тем, что назначение самого приклада совершенно очевидно. С другой стороны, электрическая схема может служить для реализации достаточно сложных функций, а ее образ, воспроизведенный печатной машиной при помощи металлической краски, способен функционировать самостоятельно, в точности как исходная схема. Такие печатные схемы сегодня получили широкое применение в различных областях современного машиностроения.

Если коротко, то помимо зримых образов мы можем располагать операциональными образами. Данные образы, выполняющие функции своих оригинальных образцов, могут иметь зримое сходство с оригиналами (или не иметь этого сходства). В любом случае, они способны «подменять» оригиналы в действии; следовательно, перед нами куда более значимое подобие. Именно с точки зрения операционального, функционального подобия мы будем далее изучать возможность самовоспроизведения машин.

Но что такое машина? Согласно одному определению, машину можно рассматривать как первичный двигатель, как источник энергии. Для данной книги это определение не годится. Для нас машина является устройством, которое преобразует входящие сообщения в исходящие. Сообщение с этой точки зрения есть последовательность величин, выражающих соответствующие сигналы. Такими величинами могут выступать электрический ток и потенциалы, но этими формами их ряд не исчерпывается, и иные формы способны иметь совершенно другую природу. Кроме того, компонентные сигналы могут распространяться непрерывно или дискретно, с промежутками. Машина преобразует некоторое число входящих сообщений в некоторое число исходящих, и каждое исходящее сообщение в любой момент времени зависит от входящих сообщений, полученных до этого момента. Как сказал бы инженер на своем техническом жаргоне, машина представляет собой преобразователь со множеством входов и выходов.

В значительной степени те вопросы, которые мы здесь изучаем, не слишком отличаются (либо, наоборот, резко отличаются) от вопросов, возникающих при изучении преобразователей с единичными входом и выходом. Данное обстоятельство может навести инженера на мысль, что далее речь пойдет о хорошо известной инженерной задаче, а именно о классической задаче электрической цепи и ее импеданса (или полной проводимости, или коэффициента передачи по напряжению).

Однако думать так не совсем правильно. Импеданс, проводимость, коэффициент суть понятия, которые корректно использовать только при работе с линейными цепями, то есть с цепями, для которых сумма последовательности входных сигналов за определенное время соответствует сумме соответствующих выходных сигналов. Это условие выполняется для активных сопротивлений, активных электрических емкостей и активных индуктивностей, а также для цепей, которые составлены исключительно из элементов, соединенных между собой по правилам Кирхгофа[13]13
  Эти правила (также «законы») позволяют рассчитывать соотношения токов и напряжений в любых электрических цепях; сформулированы немецким физиком Г. Кирхгофом в 1845 г.


[Закрыть]. В этих цепях соответствующий входной сигнал, посредством которого испытывается данная схема, является тригонометрически варьируемым входным потенциалом с различной частотой; для последней заданы амплитуда и фаза. Тогда исходящий сигнал тоже будет выражаться серией колебаний аналогичной частоты; сравнивая его амплитуду и фазу с указанными параметрами входного сигнала, возможно получить полную характеристику цепи или преобразователя.

Если цепь нелинейна, если она содержит, например, выпрямители или ограничители напряжения или иные подобные приборы, то тригонометрический входной сигнал уже не может считаться наиболее подходящим тестовым сигналом. В этом случае тригонометрический сигнал на входе, как правило, не приведет к появлению тригонометрического сигнала на выходе. Более того, строго говоря, линейных цепей не существует, имеются лишь цепи с большим или меньшим приближением к линейности.

Тестовый входной сигнал, который выбран для испытания нелинейных цепей – его также можно использовать для проверки линейных цепей, – имеет статистический характер. Теоретически, в отличие от тригонометрического входного сигнала, который должен изменяться во всем диапазоне частот, данный сигнал является единым статистическим ансамблем входных сигналов, доступным для использования в любых преобразователях. Такой сигнал известен как «дробовой шум» (или «дробовой эффект»). Генераторы дробового шума подробно описаны и выпускаются рядом приборостроительных компаний; при желании их можно заказать по каталогу[14]14
  Позвольте объяснить, что такое «дробовой шум». Электричество не течет непрерывно, оно представляет собой поток заряженных частиц, каждая из которых обладает одноименным зарядом. Обычно эти частицы движутся не фиксированными интервалами, а распределяются случайно и накладываются на постоянные колебания электрического тока, независимые для не перекрывающихся интервалов времени. В результате возникает шум, равномерно распределенный по частоте. Нередко этот шум воспринимается как дефект, ограничивающий пропускную способность линии тока. Однако в ряде случаев (например, в описываемом нами) мы стремимся получить именно такие нерегулярности – и существуют патентованные устройства для их воспроизведения. Они называются генераторами шума. – Примеч. автора.


[Закрыть].

Исходящий сигнал преобразователя, получаемый при заданном входящем сообщении, представляет собой сообщение, которое зависит одновременно от входящего сообщения и от самого преобразователя. При самых обычных условиях преобразователь выступает как конкретный способ преобразования сообщения, и мы воспринимаем исходящее сообщение как результат преобразования входящего сообщения. Впрочем, бывают обстоятельства – в основном когда входное сообщение несет минимум информации, – когда мы вправе воспринимать содержание исходящего сообщения как полученное преимущественно от самого преобразователя. Невозможно вообразить входящее сообщение, которое содержит меньше информации, чем случайный поток электронов, порождающий дробовой шум. Следовательно, исходящий сигнал преобразователя, вызванный дробовым шумом, можно воспринимать как сообщение, отражающее деятельность самого преобразователя.

Вообще-то оно будет выражать деятельность самого преобразователя при любом возможном входящем сообщении. Это объясняется тем, что для конечного интервала времени имеется конечная (пусть малая) вероятность того, что дробовой шум приведет к появлению любого возможного сообщения с любой заданной конечной степенью точности.

Поэтому статистика сообщения, получаемого на выходе преобразователя при заданном стандартизованном статистическом входном сигнале, формирует операциональный образ преобразователя, и вполне возможно использовать этот образ для создания аналогичного преобразователя в другом физическом воплощении. Иными словами, если нам известно, как преобразователь будет реагировать на дробовой шум на входе, мы уже знаем ipso facto[15]15
  Из самого факта (лат.).


[Закрыть], как он отреагирует на любой входной сигнал.

Получается, что преобразователь, то есть машина, которая выступает одновременно как прибор и как сообщение, намекает на дуализм, столь любезный физикам, выражаемый, например, двойственной природой волн и частиц. Также этот дуализм заставляет вспомнить остроту касательно биологической смены поколений (не помню, кому она принадлежит – Бернарду Шоу или Сэмюелу Батлеру); эта известная bon mot гласит, что курица – всего-навсего способ, каким яйцо производит на свет другие яйца[16]16
  Фраза С. Батлера из романа «Жизненный путь» (1877).


[Закрыть]. Печеночная двуустка в печени овцы является не более чем иной стадией развития вида паразитов, заражающих конкретную разновидность улиток-прудовиков. Словом, машина способна генерировать сообщения, а сообщение может создавать другую машину.

Я уже пытался ранее донести эту мысль до общества – говорил, что теоретически возможно переслать человеческое существо по телеграфу. Позвольте сразу уточнить, что возникающие при этом трудности намного превосходят мои способности справиться ними, и я не намереваюсь усугублять текущую сумятицу в работе железных дорог, призывая «Эмерикен телеграф энд телефон компани» стать их новым конкурентом. Сегодня – и, пожалуй, на протяжении всего существования человеческого рода – эта идея кажется неосуществимой практически, но отсюда вовсе не следует, что она недоступна пониманию.

Оставляя в стороне трудности практического применения данной идеи к человеческим существам, скажем, что она вполне осуществима применительно к созданным человеком машинам меньшей степени сложности. Именно такие действия я предлагаю как способ, каким могут самовоспроизводиться нелинейные преобразователи. Сообщения, в которых воплощается деятельность конкретного преобразователя, также будут содержать в себе все многочисленные воплощения преобразователя с общим операциональным образом. Среди последних наверняка найдется минимум одно воплощение с особым, специфическим типом физической структуры; данное воплощение я предлагаю воссоздать по сообщению, несущему операциональный образ машины.

При описании конкретного воплощения, выбранного мною для операционального образа машины, которая подлежит воспроизведению, я буду описывать и формальные признаки этого образа. Чтобы мое описание перестало походить на смутную фантазию, его следует излагать математическими терминами, но математика не является тем языком, который внятен среднему читателю (а моя книга предназначена именно для него). Посему нужно внести в мое изложение ряд уточнений. Я уже выражал эти свои соображения на математическом языке в книге «Кибернетика» (глава IX) и тем самым выполнил свой долг перед специалистами. Но, оставив все как есть, я совершенно не выполнил бы своего долга перед читателем, для которого предназначена эта книга. Вследствие этого мои утверждения могут показаться, мягко говоря, малообоснованными. С другой стороны, полное изложение здесь моих мыслей представляется ненужным. Потому далее я ограничусь кратким пересказом – насколько получится – тех своих математических выкладок, которые выражают суть предмета исследования.

Даже с учетом сказанного опасаюсь, что следующие страницы окажутся непростыми для понимания. Тем, кто категорически не желает преодолевать трудности, я советую пропустить данный раздел книги. Я пишу его только для тех, чья любознательность по-настоящему велика и побуждает читать дальше вопреки всем предупреждениям.

4

Читатель, тебя предупредили по всем правилам; далее всякая хула с твоей стороны на нижеследующий текст может быть обращена против тебя!

Возможно умножить исходящий сигнал машины, скажем, линейного преобразователя, на постоянную величину и суммировать результаты двух машин. Напомню, что мы приняли за исходящий сигнал машины электрический потенциал, который допустимо измерить на разомкнутой цепи, если прибегнуть к использованию современных устройств, называемых катодными повторителями. Применяя потенциометры и / или трансформаторы, мы можем умножать величину исходящего сигнала преобразователя на любую константу, положительную или отрицательную. Если у нас два или больше раздельных преобразователей, можно суммировать их выходные потенциалы для одинакового значения на входе посредством последовательного подключения преобразователей; тем самым получится комбинированное устройство с исходящим сигналом, равным сумме исходящих сигналов его составных частей, причем каждый будет умножаться на соответствующий положительный или отрицательный коэффициент.

Благодаря этому появляется возможность дополнить анализ и синтез машин знакомыми представлениями о разложении многочленов и о рядности. Подобные представления выражаются тригонометрическими разложениями и рядами Фурье. Теперь остается подобрать соответствующий перечень эффективных преобразователей для формирования таких последовательностей, и мы получим стандартную форму для создания и дальнейшего дублирования операционального образа.

Стандартный перечень простейших машин для приблизительной репрезентации любых машин с достаточной степенью точности в полном смысле этого слова на самом деле существует. Описать его в математической форме будет сравнительно сложно, но ради математика, которому случайно могут попасться на глаза эти страницы, я сформулирую так: для любого входящего сообщения эти устройства выдают многочлены Эрмита, выраженные через коэффициенты Лагерра применительно к предшествующим входящим сообщениям. Звучит специфично и сложно, как и есть на самом деле.

Где можно приобрести такие устройства? Боюсь, что в настоящее время их не найти в магазинах, торгующих электрооборудованием; впрочем, такие устройства можно собрать по точным спецификациям. Элементами этих устройств выступают привычные активные сопротивления, емкости и индуктивности, знакомые компоненты линейного оборудования. Кроме того, для обеспечения линейности, необходимы умножители, принимающие на входе два потенциала и выдающие сигнал, равный произведению этих входных потенциалов. Подобные аппараты имеются в продаже; если покажется, что они стоят дороже, чем хотелось бы, учитывая их потребное количество, можно утешаться тем, что дальнейшее их усовершенствование приведет к снижению цены; во всяком случае, расходы – фактор иного порядка, чем возможность приобретения. Чрезвычайно любопытным видится устройство на основе пьезоэлектрического эффекта, созданное в лаборатории профессора Денниса Габора в Имперском колледже науки и техники при Лондонском университете. Габор применил это устройство для целей, которые во многом отличаются от описываемых мною, однако оно также используется для анализа и синтеза любых машин.

Возвращаясь к конкретным устройствам, упомянутым выше, отмечу, что они обладают тремя свойствами, благодаря которым возможно их использовать для анализа и синтеза машин общего назначения. Во-первых, эти машины представляют собой замкнутую совокупность. Это значит, что при комбинировании машин с соответствующими коэффициентами мы способны аппроксимировать структуру какой угодно машины. Также эти машины можно нормировать в том отношении, что при случайном единично-статистическом импульсе на входе они выдадут на выходе единично-статистический импульс. Наконец, эти машины ортогональны. Это означает, что если взять любые две из них, подать на их входы один и тот же стандартизованный дробовой шум и перемножить величины исходящих сигналов, то произведение этих величин, усредненное по статистике шума входящих сигналов, будет равно нулю.

При разработке машин подобной формы анализ ничуть не труднее синтеза. Предположим, что у нас есть машина в виде «черного ящика», то есть машина, выполняющая постоянную и конкретную операцию (не подверженную спонтанным колебаниям), и внутренняя структура этой машины нам неизвестна, а установить ее нет возможности. Пусть у нас также имеется «белый ящик» – машина с известной структурой, репрезентирующая один из элементов структуры «черного ящика». Если входные терминалы обеих машин подключить к одному генератору шума, а выходные терминалы подключить к умножителю, который перемножает их исходящие сигналы, то произведение выходных величин, усредненное по всему распределению шума по общему входу, будет выражаться коэффициентом «белого ящика» для применения в составе «черного ящика» как суммы всех выходных величин «белых ящиков» с соответствующими коэффициентами.

Кажется, что добиться этого невозможно, поскольку такая операция требует, по-видимому, изучения системы во всем статистическом диапазоне шума на входе. Впрочем, имеется важное условие, позволяющее обойти указанное затруднение. В математической физике известна теорема, которая позволяет в ряде случаев заменить усреднения по распределению усреднениями по времени – не в каждом отдельно взятом случае, а в совокупности и с общей вероятностью, равной единице. В частном случае дробового эффекта можно строго доказать, что условия корректности теоремы соблюдаются. Следовательно, мы можем заменить усредненное значение всего ансамбля возможных шумовых сигналов, необходимых для получения коэффициента «белого ящика» для применения в составе «черного ящика», величиной, усредненной по времени, и получим правильный коэффициент с вероятностью, равной 1. Теоретически это не гарантирует полной достоверности, но на практике вполне достоверно.

Для этой цели нам понадобится определить средний потенциал по времени. По счастью, устройство для выведения подобных средних величин по времени широко распространено и его легко приобрести. Оно состоит всего-навсего из сопротивлений, емкостей и устройств для измерения напряжений. Тем самым подтверждается, что наш тип систем равно пригоден и для анализа, и для синтеза машин. Если мы используем его для анализа машин, а затем для их синтеза, выполняемого в соответствии с результатами анализа, то, по сути, воспроизводим операциональный образ машины.

Может показаться, что здесь не обойтись без вмешательства человека. Впрочем, достаточно просто – проще, чем провести анализ и синтез – сделать так, чтобы результаты анализа представлялись не в форме измерений по шкалам приборов, а в форме зафиксированных показателей ряда потенциометров. В итоге, насколько позволяют количество доступных элементов и точность инженерного оборудования, мы заставляем «черный ящик» с неизвестной структурой самостоятельно перенести свой образ действий на комплексный «белый ящик», изначально способный принимать любой образ действий. На самом деле это почти аналогично тому, что происходит в основополагающем акте воспроизведения живой материи. Здесь тоже субстрат, способный принимать множество форм, в конкретном случае – молекулярных структур, вынужден принимать конкретную форму благодаря наличию структуры (молекулы), уже обладающей этой формой.

Когда я представил результаты своего анализа саморазмножающихся систем философам и биохимикам, они в ответ на мои утверждения выдвинули следующее заявление: «Но ведь эти два процесса принципиально различны между собой! Всякое сходство живого и неживого является исключительно поверхностным. Нам хорошо известны и понятны подробности процесса биологического размножения, и он не имеет ничего общего с процессом, которому вы приписываете размножение машин».

И далее: «С одной стороны, машины изготавливаются из стали и меди, тончайшая химическая структура которых никак не связана с их функциями элементов машин. А вот живая материя остается живой вплоть до мельчайших частей, которые характеризуют ее как ту же самую материю, то есть до молекул. Вдобавок размножение живой материи происходит хорошо известным, шаблонным путем, когда нуклеиновые кислоты определяют расположение аминокислот, и эта цепочка двойная, состоящая из пары дополняющих друг друга спиралей. Когда они разделяются, каждая вбирает в себя молекулярные остатки, необходимые для восстановления двойной спирали исходной цепочки».

Очевидно, что процесс воспроизведения живой материи отличается деталями от процесса воспроизведения машин, который я обрисовал выше. Как указывает Габор в работе, упомянутой мною ранее, имеются иные способы самовоспроизведения машин; эти способы, менее строгие, нежели обозначенный мною, с большей вероятностью могут быть признаны схожими с явлением размножения живых существ. Живая материя, разумеется, обладает тонкой структурой, более соответствующей ее функциям и процессу размножения, чем части неживой машины, хотя, быть может, это не вполне относится к тем новейшим машинам, которые действуют на основе принципов физики твердого тела.

Впрочем, даже живые системы не являются (по всей вероятности) живыми на уровнях ниже молекулярного. Кроме того, при всех различиях между живыми системами и обычными механическими системами, было бы неосмотрительно утверждать, что системы одного вида не способны пролить некоторый свет на функционирование систем другого вида. Например, стоит принимать во внимание такую возможность, когда наблюдается взаимная трансформация пространственной и функциональной структур, с одной стороны, а также преобразование сообщений во времени – с другой стороны. Привычное описание процесса воспроизводства очевидно не передает всех подробностей. По всей видимости, должна осуществляться некая коммуникация между молекулами генов и молекулярными остатками, обнаруживаемыми в питательной жидкости, причем эта коммуникация должна быть динамической. Логично предположить, в духе современной физики, что некие поля излучения могут выступать посредниками в этой динамической коммуникации. Будет ошибкой категорически утверждать, что процессы воспроизводства у машин и у живых существ не имеют ничего общего.

Заявления такого рода часто кажутся осторожным и консервативным умам менее рискованными, чем опрометчивые рассуждения о возможных аналогиях. Впрочем, если опасно проводить сопоставления без достаточных доказательств, столь же опасно отвергать аналогии, не доказав их несостоятельность. Интеллектуальная честность не равнозначна отказу принять интеллектуальный риск, а отказ даже рассматривать нечто новое, вызывающее эмоциональное возбуждение, не может быть внятно оправдан этически.

Представление о том, что Бог якобы сотворил человека и животных, воспроизводство живых существ по своему образу и подобию и потенциальное воспроизводство машин – все это суждения одного порядка, вызывающие схожее эмоциональное возбуждение, как и дарвиновская теория эволюции и происхождения человека. Если нашу гордость сильно уязвило сравнение человека с обезьяной, то со временем мы сумели свыкнуться с этой мыслью; а еще большим оскорблением видится нам сравнение с машиной. Всякая новая идея в свою эпоху вызывает некоторую толику того осуждения, которое в минувшие века окружала грех колдовства.

Я уже упоминал о наследственности машин и о дарвиновской теории эволюции посредством естественного отбора. Чтобы «генетика», приписываемая нами машинам, тоже стала основой эволюции через естественный отбор, нужно учитывать саму изменчивость и наследование изменчивости. Укажу, что в предлагаемой нами разновидности генетики машин найдется место для обоих факторов. Изменчивость порождается неаккуратностью процесса копирования, который мы обсуждали выше, а скопированная машина, воплощенная в нашем «белом ящике», сама может служить образцом для дальнейшего копирования. В самом деле, если в исходном одноэтапном процессе копирования копия сходна с оригиналом по операциональному образу, но не по облику, на следующей стадии копирования пространственная структура сохраняется и новая копия становится копией уже во всем.

Понятно, что в процессе копирования предыдущая копия может использоваться в качестве нового оригинала. Это значит, что изменения в наследуемых свойствах сохраняются, пускай они подвержены дальнейшим изменениям.